Текст книги "Не только демоны умеют любить (СИ)"

Автор книги: Ашира Хаан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)

Coda

* * *

Сила свернулась спиралью внутри демона, поглотила сама себя, вывернулась наизнанку – и заполнила его целиком.

Он не знал никогда такого опьяняющего ощущения могущества. И такого бессилия.

Те, кто замкнул его в его узилище, кто запечатал его род и наложил заклятия на печати, может, и не были сильнее, но определенно были искуснее.

И ничего нельзя было сделать, даже выйти под свет солнца, пока он не снимет эти печати.

Только призвать к себе стражей.

Обладающих силой было много, даже больше чем он ожидал – зов случайно разбудил почти всех. Но вот верящих этой силе – почти не было.

И демон взял себе тех, кто клялся обманом, выгадывая лишнее и убеждая чистых душой, что сами остались в проигрыше.

Сотня таких набралась без труда.

* * *

3

– Ты можешь нормально держать или тебе поерзать надо? – раздраженно бросила девушка-парамедик напарнику. Он виновато посопел и выпрямил спину, как будто это могло компенсировать кочки на дороге.

– Алин, ты полегче, ты и так ей ребра небось сломала, – пробасил он, поглядывая, как напарница вертит Дашу, пристраивая капельницу.

– Учить он меня будет, – фыркнула Алина, откачавшая Дашу искусственным дыханием и непрямым массажем сердца, пока он докуривал и поднимался в квартиру. – Девушка! – это уже Яре. – Подруга ваша много пьет?

– Ну смотря когда, – проблеяла Яра, сжавшаяся в комочек в уголке Скорой. Она еле уговорила взять ее с собой, очень страшно было отдавать им не дышащую Дашу.

– То есть алкашка, – утвердила мысль Алина. – А я тебе говорила!

– Не, ну на вид без характерной опухлости… – пробасил Влад.

– Может, недавно. Блин, ты будешь нормально дышать? – разозлилась Алина на бледную бессознательную Дашу.

Скорая неслась по улицам с мигалкой и завываниями, благо в такой час машин почти не было. Когда чуть было не застряли в пробке на проспекте, Яра мысленно покрылась коркой льда от ужаса, но водитель включил какую-то вторую разновидность сирены и испуганные машины порскнули в разные стороны, дав им проехать.

– Василич знает, – прокомментировал Влад и получил шипение от Алины, чтобы ровнее держал капельницу.

Яре казалось, что двадцать минут ожидания скорой, плюс пять, пока несли, и вот не меньше десяти едут – это слишком долго. Черт знает, сколько Даша там не дышала. Синеть начала сразу. А вдруг мозг уже погиб?

Машина пронеслась мимо роскошного темно-красного особняка, в котором была одна из крупных столичных больниц. Яра не так давно ездила туда за компанию с Игорем – он на диспансеризацию по ДМС, она просто не хотела в субботу сидеть одна дома и предпочла почитать книжку на полянке, пока его измеряли, щупали и протыкали иголками.

– А почему не туда? – робко вякнула она из угла. Больница считалась хорошей.

– Потому что мы хотим довезти ее живой и чтобы такой и оставалась! – рявкнула Алина.

– Сегодня пятнадцатая дежурная, – одновременно с ней ответил Влад. Алина сбилась с ритма и почти испуганно переглянулась с ним.

– Сюда же ближе, – удивилась Яра.

Ее деда всегда возили в его любимый госпиталь через половину города, она знала, что дело не в дежурстве. На нее зыркнули так строго, что она замолчала. Но пятнадцатая больница действительно была дальше и поэтому становилось все страшнее.

Правда, она же была и новее – Скорая заехала прямо в здание, ее уже ждали медики с каталкой, не прошло и десяти секунд, как Даша в окружении хоровода врачей уже унеслась куда-то к свету в конце бетонного тоннеля.

Яра выползла из открытой двери Скорой. Хлопнула дверца водителя и Васильич, седой мужик лет шестидесяти прислонился к машине рядом с ней.

Протянул сигарету, она взяла, прикурила и почувствовала, как ядовитый дым прочищает голову, заполненную липким туманом ужаса. Васильич тоже закурил и кивнул:

– Не хотят они в ту больницу больше никого возить. Мы за неделю туда человек десять свезли, все нормальные, без «люстры» даже ехали, а они померли.

– Все?

Он кивнул.

– Лучше дальше, но… Ты понимаешь, мы люди суеверные. Не знаю, что там, но туда никому не надо.

Яра затянулась глубоко-глубоко, потом еще раз, пока не начала кружиться голова, поискала глазами пепельницу – Васильич вынул из кармана. Затушила туда сигарету и тоже пошла в приемный покой. Ноги почти не подкашивались.

Свет в конце тоннеля был синеватым, тусклым. Пальцы казались полупрозрачными и вены выступали особенно сильно, словно только они и остались – ни костей, ни кожи. Зеркалу Яра была бы не рада сейчас. По полу змеились следы каталки – почему-то кровавые, хотя у Даши не было ран, но вскоре Яра наткнулась на размазанную по бетонному полу лужу и поняла, откуда они вели. Она последовала по петляющим следам и уперлась в стальные двери огромного лифта, больше похожего на грузовой. Кнопки рядом с ним не было, пришлось идти искать лестницу. Туда вела обитая дермантином дверь, похожая на дверь квартиры, даже с защелкивающимся замком, и единственная причина, по которой Яра лестницу нашла – дверь была открыта. Она придвинула осколок кирпича, который ей мешал закрываться и вышла. Было страшно не попасть обратно. В подвале она хотя бы знала, где выход на улицу и там был кто-то живой. Лестница вела вверх и вниз, и Яра очень, очень не хотела идти вниз. Там было темно, оттуда пахло затхлостью и гнилью, и со светом там были еще большие проблемы, чем здесь.

Поэтому она пошла наверх. И логичнее и не страшно. К счастью, через два пролета лестница вывела к распахнутым двойным дверям, за которыми бурлила обычная жизнь приемного отделения, как ей запомнилось, когда у нее был аппендицит. Ездили каталки и коляски, кто-то кричал, кто-то стонал, кто-то общался по телефону, несмотря на запрещающие знаки, на банкетках вдоль стен сидели ветхие старушки, бледные девы, одетые в куртки, несмотря на лето, бомжи. Хлопали двери индивидуальных боксов, родственники заполняли бумаги, примостившись кто на стуле, кто прислонив листочки к стене, и где-то там впереди маяком светила регистратура.

– Дарья Александровна Зотова! – выпалила Яра в окошко. Оттуда посмотрели поверх очков и скептически.

– Самоходом, что ли?

– Почему? – растерялась Яра. – На Скорой.

– Где же ваша бригада?

– Не знаю, они вот Дашу увезли, и я…

– Справок не даем! – отрезали в окошке и даже захлопнули его для ясности. Хотя снова пришлось открыть – туда уже совали какие-то бумаги врачи в хирургических пижамах и масках. Яра отошла, но когда регистратура освободилась, снова сунулась туда:

– Вы скажите, она жива хоть?

В окошке почему-то вздохнули, что-то неразборчиво пробормотали и сжалились:

– Зотова? Стабильна. Завтра принесите одежду и полис.

– У меня есть полис! – обрадовалась Яра и стала рыться в Дашиной сумке. Там был паспорт, и Яра пролистнула его – полис проскользнул сквозь страницы, Яра поймала его на лету и подала в окошко.

– Приемные часы с 17 до 19, если переведут в палату. В реанимацию только родственникам, – сказали оттуда.

– Хорошо, – кивнула Яра вновь закрывшемуся окошку и устало отошла к свободной банкетке. Страх отпустил, стало легко и очень радостно, но почему-то подкашивались ноги.

Сидящий по соседству бомж от всей души протянул ей какой-то пузырек темного стекла.

– Боярышник с пионом! – похвастался он. – Все тут пьют и благодарят.

– Нет, спасибо, – Яра подхватилась и пошла искать выход на улицу.

Coda

* * *

Сотня стражей – это так мало, когда сражаешься за свою свободу в покрасневшей от флагов и крови Москве.

И так много, когда ты заперт в маленькой комнате, куда эта сотня поместится только если будет стоять плечом к плечу, как терракотовая армия.

Свечи и дыхание сотни отборных воинов – и воздух сгустился настолько, что тьма казалась светом.

Демон мог бы не дышать вообще, но ему хотелось наконец-то побыть живым.

Поэтому пришлось ослабить оковы и отпустить стражей от себя, замаскировать их, заставить потеряться в людской толпе.

Здесь они ему только мешали.

Он начал подготовку ритуала.

Нужно было освоиться с новой реальностью, с новым временем, перестроить привычные ему сочетания, найти те, что появились за сотню лет.

Что стало редкостью, а что превратилось в обыденность?

Какие ритуалы работают, а какие – сломались навсегда?

* * *

4

Почему-то Яре не пришло в голову вызвать такси. Так в прострации она и вышла на улицу, обнимая Дашину сумку, свернула, пошла вдоль больничного забора, свернула снова…

И только очутившись вновь перед калиткой, откуда недавно вышла, очнулась и огляделась по сторонам. Час был то ли поздний, то ли уже ранний – летний рассвет уже разгорался далеко на востоке, темнота была не черной, а серой, уже пели самые нетерпеливые птицы и Яре захотелось пройтись. Маньяков и грабителей в три с лишним часа ночи она встретить не ждала, а в воздух пах непривычно для Москвы – свежестью и травами, как где-нибудь в деревне.

И она пошла. Проносившиеся редкие машины не останавливались, прохожих не было вовсе, зато из двориков и садов у бывших усадеб ветер волнами пригонял то сладкий запах лип, то строгий чужой аромат жасмина.

Звук шагов разносился далеко, Яра даже удивилась, что так громко ходит. В суете и шуме дневного города это было незаметно. Она посмотрела на подошву своих ботинок. Ну неудивительно, там железные гвозди! Суровую обувь она купила!

Она перебирала в голове дела – зайти домой к Даше, взять тапочки и одежду, купить ей апельсинов каких-нибудь. Почему в больницу все время носят апельсины? Сигареты же! Вот что надо купить! И поехать пораньше – в обмороке, в коме, в летаргическом сне – но до пяти вечера без никотина Дашка свихнется! Уж как-нибудь придумает, как передать.

Что еще… Душ можно принять у нее дома, к себе не заезжать. А хотя нет, там закуска на столе осталась, протухнет.

Яре не хотелось возвращаться домой. Головой она понимала, что если Игорь вернется, то больше ему некуда деться, но все равно без него там было неуютно и страшно, так и осталось ощущение того страшного утра, когда он пропал.

Яра вдруг почуяла в ветерке неприятный гнилой запах, похожий на запах лилий. Ее мама очень любила лилии, а Даша морщилась. Когда мама умерла, она скупила все лилии в окрестных магазинах и навсегда запомнила запах морга и кладбища именно таким. Еще ей казалось, что так пахнет гниющая плоть – она стала обходить один подземный переход, где часто сидел нищий и с ногой у него было что-то нехорошее, раз она так пахла.

Яра огляделась и ее передернуло от резко похолодевшего ветра. Она шла вдоль той самой больницы, куда сегодня не повезли Дашку. Там не горело ни одно окно. Темно-красное здание, в полумраке и вовсе черное возвышалось готическим замком, необитаемым, темным, страшным.

Вроде бы логика подсказывала, что на фасад скорее всего выходят окна офисов – поликлиники и административных помещений, а все важное спрятано во дворе, где тише и чище, а жуть все равно не развеивалась. Захотелось перекреститься и вознести хвалу, что Дашку сюда все-таки не повезли.

Яре казалось, что вокруг здания какая-то зона особой тишины, плотной и глухой, ватной. Не шумит ветер, не слышно птиц – хотя за забором видно яблоневый сад. И вдобавок эта тишина расползается за пределы кованой ограды – иначе чем объяснить, что Яра не услышала ни шелеста шин, ни стука дверей, ни шагов того, кто положил ей руку на плечо?

Правда ее вопль тишина украсть не смогла – и он будто снял заклятие. Сразу включили звук:

– Эй, я же не хотел!

– Владик, мы сейчас ее обратно повезем, я чувствую.

– Я же топал!

– Подтверждаю, он топал. Девушка, вы задумались просто?

– Да… Я задумалась, – ошеломленно ответила Яра, глядя на высокого неуклюжего Влада и высовывающуюся из Скорой Алину. – Не ожидала никого увидеть.

– Слышь, Васильич, надо было крякалку включить!

– Тогда бы мы ее точно обратно повезли.

– Так, ша! – Алина спрыгнула на дорогу. – Девушка, как вас там? В общем, мы на станцию едем, хотите, подбросим? А то пешком тут часа два.

– Меня Ярослава, – Яра приподняла край своей длинной юбки и присела в глубоком реверансе. – И я буду очень благодарна. Ночной город хорош, но я уже насладилась.

– Какое интересное имя. Сейчас мальчиков так стали называть, а девочек я не встречала. Отец сына хотел?

– Ну что вы, – Яра забралась внутрь Скорой, ей вручили термос – и она не нашла в себе сил отказаться, даже поняв, сколько там в чае коньяка. – Папенька очень был рад дочери и желал воспитать из меня помесь русской валькирии и красны девицы.

Залезая за ней, Алина оглянулась на темное здание больницы. Лицо ее было встревоженным. Яра тоже бросила последний взгляд – ей показалось, что в самой высокой башне с круглым куполом, должно быть, домовой церкви, показался огонек. Ну, что ж, если и правда церковь, в четыре утра мог уже прийти священник. Алина быстро захлопнула за собой дверь и постучала по водительскому сиденью, мол, гони, ямщик.

– Надо было Ольгой называть. Как княгиню! – подал голос Васильич. Он уже мчал по ночным улицам мимо мигающих оранжевых светофоров.

– Ольгой звали папенькину первую любовь, а мама у меня была валькирией не в шутку, так что он не решился, – улыбнулась Яра. – С тех пор зовут Ярой, когда нужна валькирия и Славой, когда девица.

– И за последнее ты убиваешь, – уточнила без вопросительной интонации Алина, и Яра кивнула.

– И как, папа доволен результатом? – спросил простосердечный Влад, более эмпатичная Алина, его пнула в голень, почувствовав напряжение в голосе новой знакомой.

– Он умер, когда мне было пять.

– А мама? – снова влез бестактный Влад и снова получил от Алины.

– Вот так о работниках скорой и разносятся слухи – циничные твари, мол, черствые и бессердечные, – заметила она.

– Все нормально. Мама сильно горевала и, когда мне исполнилось восемнадцать, просто ушла и не вернулась. Тело так и не нашли.

Все помолчали.

– Экий у нас мрачный катафалк, – с уважением сказала Алина.

– Типун тебе! – рассердился Васильич. – Кто ж такое говорит!

– А! – беспечно бросила Алина. – После этой смены плановое техобслуживание с переоснащением. Считай, новая тележка будет. А за оставшиеся два часа…

Она не успела закончить – включилась и зашипела рация.

– Два типуна! – рыкнул Васильич, но рация смолкла, но Алина уже прикусила язык.

– Не буду, пожалуй, гневить, в самом деле.

– Приехали, кстати, – заметил Васильич. – Владик, ты там проводи девушку до лифта, мало ли.

Девушка фыркнула, но все равно было приятно. Она помахала всем на прощание и зашла в подъезд. Влад прислонился к стене плечом и неловко пряча руки, спросил:

– Ты это… не замужем? Парень есть?

И сразу веселое настроение погасло, сбилось.

– Есть, – буркнула Яра и зашла в лифт. Ждать, что он спросит еще, не стала. Дома зашла в пустую темную квартиру, воняющую спиртом и лекарствами, уронила Дашину сумку на пол, сползла сама и тихонько завыла, заскулила, враз пораженная затаившимся было черным горем.

Coda

Демон не мог просто ждать.

Бессмертный, бесконечно сильный – потенциально – он болел нетерпением как весенней простудой.

Пока нет редких вещей, зацепленных эмоциями, встроенных в новый мир – нельзя начать ритуал.

Но можно раскинуть сеть, пустить корни, опутать город и превратить его в часть себя, знать и чувствовать все, что происходит в каждом сантиметре его щупалец, а не только на сотню метров вокруг, как сейчас.

Демон отправил стражей искать тех, кто станет маяками.

Автономных, живых, полных энергии – чтобы привязать к ним себя, проникнуть внутрь и потом распустить обратно, зараженных демонским ядом.

Стражам было тяжело, но почти все справились.

Некоторых пришлось заменить.

5

Даша не только выпустилась из реанимации, не только сбежала из палаты, но и успела настрелять сигарет и теперь флиртовала с мальчиками в курилке у отделения пульмонологии. Это она умела всегда – сделать как-то так, что мужчины приносили все нужные ей прямо сейчас ресурсы. Хотя не была ни красива: полтора метра мальчишечьей фигуры, мелкий бес на голове, и сама вся мелкая как бесенок, ни сексапильна – никогда не носила юбки, не красилась, не умела томно мяукать. Скорее была «своей», тем и притягивала. Вероятно поэтому же собственно отношения у нее катастрофически ни с кем не складывались и в свои тридцать пять она никогда и ни с кем не делила дом. И кажется, была этим счастлива.

Яра была другой. У нее были те самые изгибы и золотые пропорции – с грудью-талией-бедрами, нежный голос, романтически вьющиеся волосы, лицо сердечком и губы идеальной формы. Она носила длинные тяжелые юбки с кружевным подъюбником, грубые ботинки и футболки с треугольными вырезами, куда можно было нырнуть взглядом и вынырнуть уже только посреди океана романа с Ярой. И тут-то выяснить всю тяжесть жизни с русской валькирией и редкость встреч с красной девицей. Сама красна девица старалась всегда не торопить события, чтобы кандидаты на руку и сердце успевали увидеть, что их ждет. И влюблялась редко. Сложно влюбляться в тех, кто делается слюнявым идиотом при взгляде на твою грудь и интеллект обретает только через пару месяцев.

Игорь очнулся быстрее прочих. Он и сам был привлекателен, и чужие чары уважал и даже иногда им поддавался, но ненадолго. И все, что отталкивало других – его пленяло. Ярина злость, ее гнев и ярость, увлеченность чем-то до полного забытья, какая-то очень старомодная романтичность в рамках реальности – как ее кружевные юбки с ботинками. Ярина слабость и сомнения в себе, когда все, что она может – только метаться и думать, что бездарна и ни на что не способна. Ярины упадки – когда она просто лежит в постели и смотрит сериалы один за другим. Ярины причуды – когда она начинает генеральную уборку в три часа ночи. По крайней мере, так Яре о своей любви рассказывал Игорь, и она ему верила. Зачем ему еще с ней связываться? Его, высокого светловолосого красавца с теплыми глазами под окнами поджидала бы целая очередь, надумай он устроить кастинг на роль девушки.

Правда это тоже говорил Игорь, и острая на язык подруга Дашка не раз сомневалась вслух, что ленивый фрилансер без собственного угла, переехавший из Тьмутаракани пару лет назад, привлечет хоть кого-то кроме старых дев с кошками. И то – лишь как выгуливатель кошек. Поэтому Даша редко бывала у них дома. Как-то так всегда получалось, что у Игоря образовывались грандиозные планы именно на тот вечер, когда она собралась приехать. Яра все понимала, но… любила.

Теперь Дашка осталась ее единственной опорой и жилеткой для слез. И было очень страшно потерять и ее тоже. Но судя по ее хохоту и явно не первой за день сигарете, это Яре больше не грозило. Она подошла и демонстративно достала из пакета и вручила подруге блок сигарет. И два больших апельсина. И пижамку с тапочками. Потом развернулась, чтобы уйти, подумала, сложила пакет и водрузила его сверху на гору гостинцев в руках у Даши. И теперь уже точно развернулась и ушла.

– Яр! Ну хорош!

Яра замедлила шаг, но все еще не оборачивалась.

– Слушай, меня в шесть утра из реанимации выпустили, а сейчас одиннадцать.

– Надо было к шести приехать? – Яра развернулась так, что взметнулась тяжелая юбка. – Я вообще думала вчера, что ты умерла. Алкоголичка!

– Они сказали, что это не алкоголь, просто совпало.

– Я слышала много анекдотов на эту тему, – но вернулась, помогла сложить Даше все вещи в пакет, помахала мальчикам, с отвисшими челюстями наблюдавшим эту сцену и потащила подругу вглубь больничного сада.

– Зато мне детокс сделали! – похвасталась Даша. – Вообще ни грамма похмелья. Всегда бы так.

– Очаруй реаниматолога. Или сразу нарколога, – посоветовала Яра.

– Ой, ну ты же знаешь… – Даша высмотрела самую кривую яблоню в строю и забралась на низкую развилку. Яра осталась стоять внизу, уперев руки в боки:

– Ты мне зубы не заговаривай. Ты думаешь, я тебя от никотиновой ломки примчалась спасать?

– А от чего? – Даша потянулась за маленьким зеленым яблочком на ветке над ней. Как только она привставала, яблоня чуть-чуть выпрямлялась и яблоко ускользало наверх.

– Вообще-то ты вчера вырубилась на самом интересном моменте. Увидела расклад, ахнула и отбыла поездом в Вальгаллу. А там моя судьба решалась.

– Не решалась, а открывалась. И не в Вальгаллу, у меня меча не было. Во всех смыслах, – Даша на секунду прекратила танталовы попытки добраться до яблока и подмигнула Яре. – Туда, знаешь, только мальчиков пускают.

– Ты от темы уходишь или мне кажется? – У Яры уже начала затекать шея, но было любопытно, кто победит – яблоко или Даша. – Знаешь, я вчера проходила на обратном пути мимо той больницы…

– Какой больницы? – Даша додумалась встать одной ногой на развилку и потянуться к яблоку. Было видно, что ее еще слегка шатает от слабости.

– Хватит! – вскрикнула Яра, когда та чуть не свалилась, не вовремя выпустив ветку. – На кой сдалось тебе это чертово яблоко? Что я буду делать с твоим повторным трупом?

– Ну и ладно, – Даша вновь умостилась в развилке, но одним глазом на вожделенный приз продолжала поглядывать. – Так что за больница? Я вчера что-то интересное пропустила?

– Ты вчера нажралась вроде после того, как я сказала, что Игорь ходил на диспансеризацию. По ДМС. На халяву, они сами позвонили. Ты представляешь, чтобы ДМС само что-то предлагало? Бесплатно?

– Так. Что-то припоминаю. И что?

– Я вчера проезжала мимо этой больницы сначала на Скорой и там ребята сказали, что в ней народ часто мрет, они туда не любят возить. А потом шла ночью мимо и знаешь, она такая зловещая…

– Яр.

– А?

– Ты серьезно сейчас?

– Что?

– Зловещая больница отправляет приглашения на диспансеризацию, потом эти люди пропадают, а еще там люди умирают. Газета «Третий глаз», как меня похитили инопланетяне ради секса.

– В моей голове это в какую-то другую картинку складывалось, – огорчилась Яра. Она подпрыгнула, уцепилась за ветку яблони, подтянулась и сорвала упрямое Дашино яблочко. И тут же плюхнулась на траву, ехидно улыбаясь.

– Вот зараза, – восхищенно протянула Даша. – Это месть за мое трезвомыслие?

– Да вот твое трезвомыслие у тебя только пока ты трезвая. Тут сразу и черных трансплантологов не бывает, и Игорь небось к любовнице просто сбежал, ты еще скажи, что гороскопы врут. А как нажрешься, так «где мои карты» и Путин – рептилоид, у тебя доказательства есть.

– Алкоголь разрушает защитные укрепления и мое истинное «я» Воина Вселенной вырывается в мир, – сообщила Даша. – Я когда из обморока вывалилась, а протрезветь еще не успела, наговорила всякого медсестрам, и все – правда. Теперь они бегают за мной с колодой таро и требуют погадать. Я потому на улицу и сбежала.

– К вечеру начнут спаивать, – Яра надкусила яблоко. Ожидаемо оно оказалась невыносимо кислым, и она забросила его в траву. Даша проводила яблоко тоскливым взглядом.

– Вот ты… Оно ж красивое было. Ладно, давай о серьезном. Волонтеры звонили? Я реально не верю в черных трансплантологов, так что делаю ставку на этих ребят. Даже если твой болезный сбежал к любовнице.

– Звонили, сказали, что по своим каналам делают что могут, разослали везде объявления. А я могла бы пойти к ментам и попросить последние геотеги мобильного, но они меня нафиг пошлют, я ему никто.

– Все-таки родители? – вздохнула Даша. – Давай я позвоню, если ты боишься.

Яра недобро зыркнула на подругу:

– Вот иди нафиг уже. Я обыскала весь его ноут и никаких контактов. В паспорте прописка – тот дом давно снесен. Поискала по фамилии – таких людей в том городе вообще нет.

– Большой город-то? – Семьдесят тысяч.

– Так он у тебя провинциал!

– Даш!

– Молчу. Так какие у нас планы?

– У тебя – лежать и жрать апельсины. А я поехала работу искать, потому что даже апельсины бесплатно не дают, – заключила Яра.

– Вечером заедешь?

– Тебе и без меня хорошо.

– Эй…

– Заеду.

Яра чмокнула свесившуюся с ветки Дашу в щеку и в самом деле поехала искать работу – собеседование назначили на два часа дня.