Текст книги "Любовь на удалёнке (СИ)"
Автор книги: Арья Стратова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)
Она превратилась в образцового сотрудника, пример профессионального взаимодействия без единого намёка на личное. Но внутри было совсем иначе.
Каждое утро начиналось с желания открыть рабочий чат и увидеть там его сообщение. Просто одно слово. Хоть какое-то движение в её сторону. Но ничего не было.
Каждый деловой созвон становился испытанием. Она слышала его голос – спокойный, сосредоточенный, чёткий. Вроде бы ничего не изменилось. Но раньше, ещё до того вечера, в этом голосе были мельчайшие, почти невидимые оттенки, которые она улавливала, как музыкант – микроскопические изменения в тональности.
Теперь – ничего.
Ровный тон. Чёткие формулировки. Дистанция.
Она не давала себе расслабиться. Заставляла себя отвлекаться – уходила с головой в работу, в проекты, в дела, которые раньше её увлекали. Но даже зарывшись в них с головой, она продолжала испытывать какую-то болезненную тягу.
Она ловила себя на том, что перечитывает старые переписки. Искала в них что-то, что могла бы понять иначе. Но чем больше проделывала это, тем яснее понимала: он не давал повода. Ни одного намёка. Ни одной неверной интонации. Всё, что было – это её собственные проекции.
Полина понимала, что Сергей давно перестал быть для неё просто коллегой. Он занял особое место в её мыслях, в её внутреннем мире, в её чувствах. И вытравить его оттуда казалось невозможным.
Но теперь она знала, что это только её чувства. Они принадлежат только ей.
И у неё нет права никому их навязывать.
Ожидания против реальности
Дни мелькали, словно кадры в ускоренной съёмке, не оставляя за собой ничего, кроме череды рабочих задач, совещаний и новых вызовов. Полина едва замечала, как будни сливаются в одно целое: утренний чай с привкусом недосыпа, рабочие чаты, заполняющиеся десятками сообщений ещё до девяти утра, таблицы, документы, письма, бесконечные звонки. Всё шло по кругу, и она отчаянно старалась держаться сосредоточенной, не отвлекаться, не позволять мыслям ускользнуть туда, где их быть не должно. Работа стала её единственным спасением, её крепостью, её якорем. Она цеплялась за неё с упрямством утопающего, боясь, что, стоит ей на секунду расслабиться, как все тщательно выстроенные стены рухнут.
Выходные она провела в полной изоляции от внешнего мира, погружённая в свою PR-стратегию их проекта. Это было не просто задачей, не просто ещё одной строкой в списке дел. Эта работа была для неё чем-то бо́льшим. Она вытачивала стратегию, словно мастер-ювелир огранку драгоценного камня, шлифуя каждую идею, просчитывая каждую цифру, расставляя акценты так, чтобы никто не смог усомниться: это не просто хорошо, это блестяще.
Каждый слайд презентации она знала до мельчайших деталей, каждый тезис могла озвучить без запинки. Этот проект был не просто работой, он был её шансом. Шансом доказать – и прежде всего себе – что её усилия значат что-то важное, что её идеи ценны, что её голос услышат.
И ей нужно было как следует защитить свою разработку перед командой руководителей.
* * *
К утру понедельника Полина чувствовала приятное волнение. Она тщательно подготовилась, ещё раз проверила всё до мелочей: каждый график, каждую выкладку, каждую формулировку. Она верила, что её идея сильна. Осталось только донести её до коллег. Налив себе чашку кофе, она устроилась перед экраном и подключилась к видеоконференции.
Подключались коллеги, появлялись знакомые лица, кто-то перекидывался дежурными фразами, кто-то в спешке настраивал звук. Среди прочих на экране возникло лицо Сергея – такое же сосредоточенное, чёткое, с привычной сдержанностью во взгляде. Полина едва заметно сжала губы, прежде чем заставила себя переключиться обратно на работу. Сейчас всё это неважно. Сейчас есть только проект. Только работа. Только её момент.
Совещание стартовало, обсудили повестку встречи, пару горящих вопросов и вот, наконец, настало её время. Полина сделала глубокий вдох и начала презентацию. Она говорила уверенно, точно, но без излишнего официоза, стараясь вовлечь аудиторию не столько фактами, сколько эмоционально. Она объясняла, почему именно этот подход принесёт компании выгоду, приводила реальные кейсы, рисовала подробный портрет потребителя и возможные пути старта. Коллеги слушали, кивали, кто-то задавал вопросы, кто-то делал пометки. В чате мелькали одобрительные комментарии. Это был тот самый момент, ради которого она трудилась все эти выходные.
– Отличная идея, Полина, – произнёс один из руководителей. – Очень свежий взгляд. Спасибо за такую качественную проработку.
Эти слова прозвучали как музыка. Полина почувствовала, как её сердце радостно ёкнуло. Она позволила себе на секунду улыбнуться, пока другие сотрудники начинали обсуждать детали реализации. Однако эта радость длилась недолго.
– Стратегия, безусловно, интересная, – произнёс Сергей, чуть медленнее обычного, будто взвешивая каждое слово. – Но я вижу несколько серьёзных рисков.
Полина напряглась. Лёгкий холод прошёл по спине, но она заставила себя сохранить нейтральное выражение лица.
– Во-первых, реализация потребует значительных ресурсов IT-отдела, что поставит под угрозу выполнение текущих задач. Во-вторых, отдельные элементы стратегии противоречат уже утверждённому направлению компании, – его голос был ровным, без намёка на эмоции, словно он выносил вердикт, не имеющий альтернатив.
Она слушала, отмечая про себя, что каждое его замечание было обоснованным. Чётко выстроенные аргументы против её работы, безупречная логика, спокойствие и холодный профессионализм. Полина знала, что сейчас не время эмоций. Нужно отстаивать проект.
– Я понимаю ваши опасения, – ровно ответила она. – Но эти риски можно минимизировать. Мы разработали поэтапное внедрение, которое позволит IT-отделу работать в штатном режиме, не перегружая ресурсы.
Сергей молча слушал.
– Что касается стратегического курса, этот проект не противоречит, а дополняет существующую концепцию. Он открывает дополнительные возможности, которые мы можем использовать для усиления нашей позиции.
Она держалась уверенно, голос звучал твёрдо.
– В теории, да, – наконец произнёс он. – Но на практике вероятность успеха не превышает 30 %. Мы рискуем потратить ресурсы и время на то, что может не принести ожидаемых результатов.
Полина не сдавалась. Она объясняла, приводила примеры, доказывала. Но чем больше она говорила, тем яснее становилось – он остаётся непреклонен.
Когда голосование закончилось, её идея была отклонена.
– Спасибо, Полина, за вашу работу, – подвёл итог Сергей. – Но на данном этапе мы не можем позволить себе подобное смещение приоритетов и принять этот вариант в том виде, в котором он сейчас представлен.
Полина кивнула, сохраняя профессиональную сдержанность.
– Благодарю за обратную связь, – коротко сказала она и отключила видеозвонок.
Экран погас.
Она осталась сидеть в тишине, уставившись в пустоту перед собой.
Всё шло по сценарию, который она могла была предугадать, если бы не была так вдохновлена своей задумкой. Его аргументы были логичны. Его позиция – обоснована. Он не был против неё. Он был против идеи.
Но почему тогда было так больно?
Она уткнулась лбом в сжатые ладони, выдавливая медленный выдох. Слёзы подступали к горлу, но она знала – они не выход. Они не помогут исправить ситуацию. Они не изменят уже вынесенное решение.
Она вложила в этот проект не только своё время, не только профессионализм. Она вложила в него себя. Полина всегда знала, как справляться с трудностями. Но этот удар оказался особенно болезненным. Потому что это был не просто отказ. Это был отказ, вновь произнесённый его голосом.
* * *
Пытаясь совладать с нахлынувшими эмоциями, Полина накинула пальто и вышла на улицу. Петербург встречал её прохладным ветром, который мягко касался лица, будто утешая. Она шла вдоль набережной, слушая ритмичный стук каблуков по серым плитам, но ощущение пустоты внутри становилось всё более ощутимым. Город, который всегда был её союзником, сегодня казался чужим. Даже величественные здания, отливающие золотом в свете одиноких солнечных лучей, не приносили утешения.
Она зашагала быстрее, словно пытаясь убежать от своей досады. Мысли не отпускали: снова и снова она прокручивала разговор, анализировала, что могла бы сказать иначе, как ещё можно было бы аргументировать свою стратегию. Но что толку? Решение принято. Сергей был прав – логика на его стороне. Только почему же правильные мысли не помогают справится с неправильными чувствами?
Мимо проплывали редкие прохожие – кто-то торопился домой, кто-то неспешно прогуливался, держа в руках бумажный стаканчик с кофе. Полина невольно замедлила шаг, когда её взгляд привлёк небольшой уголок, уютно спрятавшийся между историческими зданиями. Вывеска гласила: «Лучший кофе с неожиданным акцентом».
Она замерла, перечитала фразу ещё раз. Будто намёк от Вселенной: когда всё идёт не так, попробуй изменить вкус жизни.
Полина вздохнула и толкнула тяжёлую дверь.
Внутри оказалось тихо и давольно уютно. Стены украшали старинные карты Петербурга, потрёпанные фотографии прошлых веков и винтажные латунные светильники, отбрасывающие тёплый свет. В воздухе витал густой аромат свежесваренного кофе с нотками пряностей, а за барной стойкой вальяжно работал бариста – мужчина лет тридцати, в белоснежной рубашке с закатанными рукавами.
Он бросил на неё внимательный взгляд и улыбнулся:
– Что-то классическое или неожиданное?
Полина задумалась. Обычный кофе не подходил под её состояние.
– Удивите меня, – сказала она, отвечая на его улыбку лёгким движением уголков губ.
Бариста понимающе кивнул, и вскоре перед ней стоял стакан рафа с розмарином и ванилью. Тонкий аромат трав вплетался в нежную сливочную основу, обещая что-то особенное.
Полина устроилась в углу зала, выбрав кресло у большого окна. Петербургский вечер медленно угасал за стеклом, отражаясь в тёмной воде канала. Она сделала первый осторожный глоток. Травяная свежесть розмарина мягко касалась вкусовых рецепторов, а затем плавно переходила в сливочную сладость с тонким шлейфом ванили. В этом было что-то странно правильное – сочетание, которого не ожидаешь, но которое работает.
Рядом на тарелке лежал ягодный чизкейк, украшенный малиной. Полина взяла маленькую ложку и отломила кусочек, позволяя себе насладиться сочетанием кислинки и сладости.
Пар от чашки поднимался ленивыми завитками, закручиваясь в лёгкие спирали, которые медленно растворялись в воздухе. Тонкий аромат розмарина, смешанный с мягкой сладостью ванили, наполнял пространство вокруг неё, создавая ощущение уюта, но не принося облегчения. Полина делала маленькие, неторопливые глотки, будто пытаясь растянуть этот момент – момент, в котором можно просто сидеть, не принимать решений, не искать выхода, не прокручивать в голове провал, который ещё несколько часов назад казался невозможным.
Она пыталась убедить себя, что это всего лишь работа. Всего лишь провальная стратегия. Всего лишь… Но мысли не отпускали.
Она слишком много вложила в этот проект. Слишком долго придумывала каждую деталь, слишком сильно верила в его перспективы. Полина знала, что не каждая идея может быть принята, что отказ – это нормальная часть профессионального роста. Но почему тогда было так больно? Почему внутри всё сжалось, стоило только вспомнить этот сухой, ровный голос: «Спасибо, Полина, но на данном этапе мы не можем позволить себе подобное смещение приоритетов»?
Она снова посмотрела в окно. Огни города мягко отражались в стекле, размываясь на фоне темнеющего неба. Люди сновали по улицам, кто-то смеялся, кто-то спешил домой, кто-то активно строил планы на этот вечер. Весь мир жил дальше.
«Неудачи – это неизбежная часть пути».
Эту фразу она часто слышала, говорила её себе и другим. Она знала, что неудачи не определяют человека, не делают его слабее, не перечёркивают его ценность. Они только проверяют, насколько он готов идти дальше.
Но знание не отменяло чувства.
Полина пыталась сосредоточиться на деталях вокруг. Приглушённый свет кофейни, старинные карты на стенах, лёгкая джазовая мелодия, негромко звучащая из колонок. Казалось, здесь нет места тревоге. Здесь время замедлялось, давая возможность отдышаться, осознать, что жизнь продолжается.
Она взяла вилку и медленно отломила кусочек чизкейка. Мягкий сливочный вкус, лёгкая кислинка ягод, хрустящая основа… Что-то в этом сочетании было похоже на её день. Горьковатое начало, затем легкая, неожиданная свежесть, а в конце – сладковатый, но плотный осадок.
Это всего лишь один день. Всего лишь один провал.
С каждым новым глотком кофе, с каждым размеренным вдохом и выдохом напряжение потихоньку уходило. Она чувствовала, как постепенно приходит внутреннее равновесие.
Она не сломается. У неё ещё будет миллион шансов. Главное – идти дальше.
Полина ещё раз взглянула в окно, позволив себе на секунду улыбнуться. Петербург жил своей жизнью. И она – тоже.
Ливень
Полина возвращалась домой поздним вечером, чувствуя, как ветер становится всё резче, пробираясь под одежду холодными порывами. Петербург, как всегда, был переменчив в своих настроениях. Ещё пару часов назад город светился уютными огнями и мягкой свежестью, а теперь он будто передумал быть гостеприимным. Небо потемнело, словно кто-то задёрнул тяжёлый театральный занавес, а улицы погрузились в тревожную, предгрозовую тишину.
Она ускорила шаг, но едва свернула на следующую улицу, как первые капли упали на мостовую. Полина посмотрела вверх: по стеклянным окнам высоких домов уже ползли серебристые дорожки дождя. Капли быстро сменились косыми струями, и мир вокруг наполнился ритмичным шумом воды, барабанящей по крышам, асфальту, фонарным плафонам и машинным капотам. Воздух наполнился влажностью, запахом мокрого камня и чуть уловимым ароматом дождевой пыли.
Она потянулась к телефону, собираясь вызвать такси, но, как назло, приложение зависло. Бесконечный значок загрузки будто насмехался над ней, а карта упрямо отказывалась обновляться. Полина с раздражением перевела взгляд на дорогу, где машины проезжали мимо, не сбавляя скорости. Остановить такси вручную в такой поток было почти невозможно. Она попробовала ещё раз достучаться до приложения, но результат не изменился.
– Да как же так, – пробормотала она, оглядываясь в поисках укрытия.
Надежды было мало. Дождь с каждой секундой усиливался, превращаясь в настоящий ливень. Гранитные тротуары отражали городские огни, а плотные струи воды стекали по мостовой, собираясь в быстрые потоки у края бордюров. Полина забежала под ближайший козырёк, но порывистый ветер тут же нагнал капли, ударяя их о стены и превращая в водяную пыль. Одежда продолжала промокать, капли стекали по шее за воротник пальто, а прилипшие к лицу волосы щекотали кожу.
Она попыталась ещё раз обновить карту, но телефон вдруг ушёл в глубокую перезагрузку и обновление. Полина судорожно выдохнула, зажмурившись от раздражения, и провела рукой по мокрому лицу. Остаться в центре города в такую погоду, без зонта, с неактивным телефоном и без такси – звучало как сценарий плохого дня, завершающийся ещё худшей ночью.
Когда промозглый ветер начал пронизывать насквозь, стало ясно, что ждать больше нельзя. Она подняла воротник пальто, крепче прижала сумку к груди и решительно вышла под дождь. Теперь уже не было смысла беречься – ноги в промокшей обуви давно утратили чувство тепла, рубашка под пальто промокла насквозь, а пальцы от холода казались неуклюжими. Она шла быстро, но капли дождя лупили по плечам, спине, волосам, стекая вниз ледяными струйками.
Когда наконец знакомый дом появился в поле зрения, Полина почувствовала облегчение, но сил радоваться не осталось. Она поднялась по лестнице, оставляя за собой мокрые следы, и дрожащими пальцами открыла дверь квартиры. Первым делом стянула промокшее пальто, бросила его на пол и, не разуваясь, прошла в ванную. Пар от горячей воды окутал её мгновенно, обещая наконец вернуть утраченное тепло.
Позже, укутавшись в плед и сжимая в руках чашку горячего чая, Полина присела на кровать и устало выдохнула. Её тело всё ещё помнило холод дождя, но теперь, когда шум капель за окном звучал приглушённо, всё выглядело менее драматичным.
– Завтра точно будет лучше, – пробормотала она, подтягивая колени к груди.
Ей очень сильно хотелось в это верить.
* * *
Но утро принесло не облегчение, а жар и слабость. Казалось, будто ночь не дала ей ни капли отдыха, а наоборот, забрала последние силы, оставив тело разбитым и беззащитным перед новой волной усталости. Полина открыла глаза с трудом. Мир вокруг был размытым и невыносимо ярким, а каждая клеточка тела отзывалась болью на малейшее движение. Голова гудела, словно кто-то стучал в виски изнутри, горло саднило, а температура, судя по ломоте в мышцах, явно перевалила за допустимые 37 градусов.
Она медленно повернулась на бок, пытаясь собраться с мыслями. Первое, что попалось под руку – телефон, который весь вечер оставался без внимания. Экран осветился десятками уведомлений: пропущенные звонки, неотвеченные сообщения, рабочие чаты. Картинка перед глазами расплывались, пока она прокручивала ленту.
Полина прикрыла глаза, набираясь сил, а затем коротко написала непосредственному руководителю pr-отдела в личный чат:
«Я заболела, сегодня не выйду на связь».
Почти сразу пришёл ответ:
«Выздоравливай, без тебя справимся».
Она кивнула, хотя никто этого не видел, отложила телефон и снова провалилась в забытьё.
Когда девушка открыла глаза в следующий раз, прошло уже несколько часов. Квартира казалась затянутой в серую дымку – за окном сгущался хмурый питерский день, ленивый и неприветливый. В комнате было душно, но вставать и что-то делать казалось подвигом. Полина с трудом дотянулась до стакана воды на прикроватной тумбочке, сделала пару глотков и снова закрыла глаза.
В голове прокручивались обрывки мыслей: рабочие дедлайны, проваленная презентация, лицо Сергея, его холодный голос, его руки, ловко удерживающие чашку кофе, его… Стоп. Полина резко сжала веки, отгоняя ненужные образы. Сейчас не время.
Температура явно поднималась. Тело лихорадило, каждая косточка будто ныла от усталости, а внутри поселилось неприятное ощущение пустоты, но не физической – эмоциональной. Как будто вместе с болезнью её настигло осознание: сейчас ей некуда бежать. Не в работу, не в общение с коллегами, не в спасительную иллюзию. Она осталась одна со своими мыслями, а они, как назло, не собирались её утешать.
Полина снова уснула, но сон был тревожным. Ей снились разрозненные сцены: город, укрытый дождём, голос Сергея, доносящийся словно издалека, какие-то размытые силуэты.
* * *
Только к вечеру её разбудил настойчивый звонок в дверь. Звук прорезал тишину квартиры, заставив Полину поморщиться и натянуть одеяло выше, словно оно могло защитить её от всего мира. Но звонок повторился – требовательный, настойчивый, и стало понятно, что его игнорировать не получится.
Полина с трудом поднялась с кровати. Голова кружилась, ноги казались ватными, а каждое движение отдавалось неприятной слабостью в теле. Она не сразу осознала, что происходит, а когда наконец добралась до двери и приоткрыла её, перед ней стоял Сергей.
Он выглядел как всегда – собранным, сдержанным, но что-то в его взгляде было другим. Волнение? Раздражение? Она не успела разобраться.
– Ты как? – спросил он коротко, но в его голосе было больше заботы, чем привычной отстраненности.
Полина молча кивнула. Её голова была тяжёлой, мысли путались, а голос, вероятно, просто бы её подвёл, если бы она попыталась что-то сказать.
Сергей не стал дожидаться приглашения – уверенно переступил порог и закрыл за собой дверь. Он окинул квартиру быстрым взглядом, словно проверяя обстановку, и вернул взгляд на неё.
– Почему ничего не сообщила? – его тон был резким, но в нём звучала тревога. – На совещании тебя не было, никто ничего не знает. Пришлось просить твой адрес у кадров.
Полина моргнула, пытаясь переварить услышанное. Значит, он добивался информации о ней? Он заметил её отсутствие? В любом другом состоянии она, возможно, вдохновилась бы этим, но сейчас, когда всё вокруг плыло, её заботило только одно – не упасть прямо здесь, посреди прихожей.
– Ладно, неважно, – Сергей махнул рукой, смягчая тон. – Где у тебя лекарства?
Полина неуверенно указала на кухонный шкафчик. Сергей направился туда уверенным шагом, открыл дверцу, достал пачку парацетамола, посмотрел на срок годности, а затем бросил на неё укоризненный взгляд.
– Просроченный? Непростительная халатность, – заметил он сухо, убирая упаковку обратно.
Полина устало опустилась на стул, опершись локтями на стол. Она не выдерживала этой смеси заботы и строгости. От него исходила какая-то странная уверенность, которой ей сейчас так не хватало.
Тем временем Сергей сориентировался в её кухне, нашёл остатки мёда и согрел воду.
– Выпей это, – сказал он, подавая ей кружку.
Полина сделала осторожный глоток. Горячий напиток обжёг горло, но почти сразу принёс небольшое облегчение. Она закрыла глаза, чувствуя, как тепло разливается по телу.
Когда она снова открыла их, Сергей уже направлялся к двери.
– Куда ты? – её голос прозвучал хрипло.
– Скоро вернусь, – коротко бросил он и скрылся за дверью.
Полина осталась сидеть в тишине. Она всё ещё не понимала, что здесь только что произошло, но внутри разливалось удивительное, чуть сбивающее с толку ощущение. Что это было? Неужели, он действительно каким-то образом появился в её квартире? Или её болезнь намного коварнее, раз вызывает такие активные галлюцинации?
Через некоторое время дверь снова открылась – Сергей вернулся, неся два тяжёлых пакета. Он без малейшей суеты прошёл на небольшую кухню и начал раскладывать покупки.
– Это зачем? – спросила она, наблюдая за тем, как он выкладывает упаковки с лекарствами, пачку свежего имбиря, несколько лимонов, фрукты, упаковку яиц и ещё какие-то свёртки.
– Не задавай вопросов. Ложись, отдыхай, – спокойно сказал он, не поднимая глаз.
Полина продолжала смотреть на него, чувствуя, как ком подкатывает к горлу. Она привыкла справляться сама, привыкла не рассчитывать на чью-то заботу, но сейчас… Сейчас Сергей был рядом. И, кажется, именно этого ей сейчас больше всего и не хватало.
* * *
Полина снова оказалась под тёплым одеялом, и осознала, как сейчас слаба. Тело было тяжёлым, словно её придавило грузом лихорадки, но сознание никак не хотело отключаться. Где-то вдалеке, почти бесшумно, Сергей возился на кухне. Она слышала приглушённый звук воды, шелест упаковок, осторожное позвякивание посуды. Это было странно. Он не просто пришёл, передал лекарства и ушёл, а остался, будто это было чем-то естественным. Будто он здесь по праву.
Через несколько минут он вернулся с подносом. Лёгкий ужин – суп, кусочек хлеба, тёплый чай с имбирём и лимоном. Полина посмотрела на него затуманенным взглядом.
– Я не голодна, – пробормотала она, чувствуя, что даже мысль о еде утомляет её ещё больше.
Сергей скрестил руки на груди.
– Ты не обязана хотеть есть, – спокойно ответил он. – Но сделать это всё же придётся.
Полина вздохнула, но подчинилась. Несколько ложек бульона действительно принесли облегчение. Её слегка знобило, но с каждой минутой становилось теплее. Сергей терпеливо ждал, пока она закончит, после чего помог ей принять лекарства, а затем снова укутал в одеяло, поправил подушки, проверил температуру.
Всё это он делал без суеты, молча, так, словно это было чем-то само собой разумеющимся. И это сбивало её с толку больше, чем сам факт его присутствия.
Она закрыла глаза, но мысли не унимались. Через несколько секунд, набравшись храбрости, она тихо спросила:
– Зачем ты это делаешь?
Сергей, который уже собирался выйти из комнаты, остановился. Несколько мгновений он молчал, словно взвешивал ответ. Потом его взгляд смягчился.
– Потому что кто-то должен, – сказал он просто. – Если ты сама не заботишься о себе, я сделаю это за тебя.
Его голос был ровным, сдержанным, без лишней эмоциональности, но именно это и заставило её сердце дрогнуть. Полина не знала, что сказать. Эти слова проникли куда-то глубже, чем должны были. Они не несли в себе ничего романтического, но в них было то самое редкое, что невозможно было подделать, – искренность.
Сергей поднялся.
– Спи. Я ещё немного побуду на кухне.
Она кивнула и закрыла глаза, но сон не приходил.
Тишина квартиры вдруг обрела вес. Она слышала, как он осторожно передвигает кружки, как льётся вода в раковину. Это было странно – слышать, как кто-то ходит по её кухне, как будто это нормально, будто он всегда так делал.
Почему он здесь? – эта мысль снова и снова крутилась в голове. Это из-за чувства долга? Из-за уважения? Или из-за чего-то ещё, чего он не хочет признавать?
Полина понимала, что сейчас у неё нет сил разбираться в этом. Голова тяжёлая, тело слабое. Разговоры, эмоции, размышления – всё это подождёт.
– Я подумаю об этом завтра, – прошептала она бессмертную фразу, которая ни раз её выручала, наконец, провалилась в сон.
На пути к выздоровлению
Утро пришло мягко, без резких звуков, словно не желая тревожить покой квартиры. Майское солнце пробивалось сквозь шторы, отбрасывая на стены причудливые узоры света и тени. Воздух был свежий, наполненный ароматом ночного дождя, который смыл городскую пыль, оставив после себя ощущение чистоты и чего-то нового.
Полина медленно открыла глаза. Мир ещё немного плыл, но по сравнению со вчерашним вечером она явно чувствовала себя лучше. Температура спала, в теле больше не было той изматывающей ломоты, но слабость всё ещё держала её в своих объятиях.
Она прошлась взглядом по комнате, пытаясь сосредоточиться. И тут её взгляд зацепился за кресло в углу.
Сергей.
Он спал, накрывшись пледом, его руки были скрещены на груди, а голова чуть наклонена набок. Свет падал на его лицо, подчеркивая лёгкую усталость, но в то же время какое-то удивительное спокойствие.
Полина несколько мгновений просто смотрела на него, будто не веря своим глазам. Почему он всё ещё здесь? Почему не ушёл после того, как помог ей накануне? Зачем вообще пришёл?
Она осторожно подвинулась, надеясь, что не разбудит его. Но едва одеяло зашуршало, Сергей слегка поморщился, глубоко вдохнул и медленно открыл глаза.
Секунду-другую он выглядел совершенно потерянным, будто не сразу понял, где находится. Но потом его взгляд сфокусировался на ней, и выражение его лица изменилось.
– Ты как? – спросил он, его голос был слегка хриплым после сна, но в нём звучало искреннее беспокойство.
Полина чуть улыбнулась, хотя в горле всё ещё першило.
– Лучше, – ответила она тихо, стараясь сделать голос бодрее, чем чувствовала себя на самом деле.
Сергей нахмурился, словно не до конца поверил её словам.
– Правда? – уточнил он, приподняв бровь.
Полина кивнула, но тут же предательски закашлялась, заставив себя отвести взгляд.
– Ну да, конечно, «лучше»… – тихо усмехнулся он, вставая с кресла и потягиваясь.
Полина наблюдала за ним, пытаясь угадать его мысли. Сергей размял плечи, убрал выбившуюся прядь волос назад, затем прошёлся по комнате, мимолётно скользнув взглядом по её тумбочке, стопке книг, пустой чашке с едва заметным кофейным следом.
– Я тут кое-что сделал, пока ты спала, – наконец спокойно сообщил он, подходя к её столу. И включая её ноутбук.
– Надеюсь, ты не против.
Она подалась вперёд, пытаясь заглянуть в экран, а сердце отчего-то сделало странный, тревожный скачок.
Сергей кликнул мышью, открыл файл и развернул его на весь экран.
– Что ты… сделал? – выдохнула она, заранее предчувствуя, что ответ будет не таким уж безобидным.
Он сел на край кровати, почти не нарушая зону её комфорта, и поставил ноутбук себе на колени. Откинувшись чуть назад, он спокойно взглянул на Полину – без спешки, словно давая ей время привыкнуть к его присутствию.
– Я немного поправил это. Ты проделала отличную работу, но были моменты, которые следовало доработать. Вот, смотри.
Он начал перелистывать слайды, поясняя каждое изменение чётко, без лишних слов, с той уверенной лаконичностью, которая всегда заставляла её слушать его чуть внимательнее. Полина медленно моргнула, едва успевая осознавать происходящее.
Он не просто просмотрел её презентацию. Он не просто оставил пару комментариев на полях. Он действительно поработал над ней. Внёс изменения, доработал логику подачи, усилил аргументацию, подчистил моменты, где она сама не была до конца уверена.
Он довёл её стратегию до совершенства.
Она слушала, пока он объяснял, и в голове всё больше разрастался внутренний конфликт.
С одной стороны, её работа – её территория. Её идея, её концепция, её ночи без сна. Никто и никогда не вмешивался в её проекты без спроса. Это была её крепость.
Но с другой стороны…
Чёрт возьми, он был прав.
Правки были не просто уместными – они делали проект сильнее. Он увидел то, что ускользнуло от неё самой.
– Ты не должен был это делать, – выдохнула она наконец, нахмурившись, больше из принципа, чем от реального раздражения.
Сергей посмотрел на неё прямо, спокойно, без тени сомнения.
– Но я это сделал.
Его голос звучал ровно, но в нём чувствовалась твёрдая уверенность, которая не оставляла места для споров.
– У тебя была хорошая основа. Теперь она идеальна. И стратегия готова к запуску.
Полина замерла, не зная, что сказать.
Её протест против чужого вмешательства боролся с шоком от того, что кто-то впервые за долгое время действительно вложился в её работу. Не формально. Не для галочки. По-настоящему. Это не было актом пренебрежения. Это не было попыткой взять над ней верх. Это был знак доверия.
И она даже не знала, что больше её смущает: его наглость или его забота.
* * *
– А теперь – завтрак, – сказал Сергей так буднично, словно ни он только что не вмешался в её работу, не исправил её проект и не остался ночевать в её квартире.
Полина наблюдала, как он закатал рукава рубашки и направился на кухню. Всё, что происходило, казалось настолько вне логики, что у неё просто не было сил сопротивляться. Осторожно, стараясь не делать резких движений, она выбралась из кровати и направилась в ванную. После всего пары дней болезни ей казалось, что даже простые вещи – подняться, сделать несколько шагов, умыться – требуют неимоверных усилий. Но она справилась. Тёплая вода смыла с неё остатки лихорадочного сна, а прохлада мятной зубной пасты вернула ощущение свежести. Проведя щёткой по спутанным волосам, она вздохнула чуть свободнее – хотя бы теперь выглядела не как человек, переживший кораблекрушение.
Вернувшись в комнату, Полина снова легла в постель, откинувшись на подушки. Глаза непроизвольно закрылись, и на мгновение её захлестнуло ощущение почти забытого комфорта. В тишине квартиры доносились мягкие звуки с кухни: шуршание упаковок, стук ложки о край кастрюли, короткое шипение плиты. Удивительно, но этот набор звуков оказался неожиданно успокаивающим.
