Текст книги "Любовь на удалёнке (СИ)"
Автор книги: Арья Стратова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)
* * *
Зал встретил их гулом голосов: участники воркшопов оживлённо обсуждали свои результаты. Полина, держа флешку с презентацией, заметила, как Аня старается успокоить свои нервы:
– Не переживай, мы отлично справились, – тихо сказала Полина. – Главное, просто представить это так, как ты рассказывала нам.
Аня улыбнулась, немного расслабившись.
Но как только началась первая презентация, в технической зоне что-то пошло не так. Проектор, который должен был транслировать слайды, внезапно потух.
– Что случилось? – послышался чей-то голос из зала.
Все взгляды устремились на большой белый экран, который теперь выглядел совершенно бесполезным.
Технический специалист явно нервничал. Он то наклонялся к проектору, то снова поднимался, что-то быстро печатал на клавиатуре ноутбука, явно надеясь, что система сама исправит ошибку. Но чудес не происходило. Проектор безнадёжно погас, оставив на экране пустоту, и, словно этого было мало, в тот же момент замолчали микрофоны. В зале воцарилась напряжённая тишина.
Полина огляделась. Люди начинали беспокойно шептаться, кто-то украдкой доставал телефон, намереваясь убить время в соцсетях, другие уже заметно напряглись – ещё немного, и кто-нибудь обязательно начнёт нервно постукивать ручкой по столу или стучать пальцами по экрану смартфона. Они ждали действий. А вот чего ждать – никто не знал.
И тут она увидела, как быстрыми, уверенными шагами к технической зоне направился Сергей. Он без лишних слов перекинулся парой коротких фраз с техником и, не теряя ни секунды, скрылся за дверью, ведущей в блок управления оборудованием.
Полина чуть вскинула брови. Это было неожиданно.
Ну, с другой стороны… Это же Сергей. Он явно не тот человек, который просто будет стоять в стороне и наблюдать как рушится тщательно выстроенный процесс. Но всё же чинить проектор? Это было примерно, как просить ведущего инженера NASA почистить принтер. Или как просить хирурга со стажем в 20 лет наложить пластырь на царапину. Его место было совсем не здесь, но видимо, он просто не мог позволить ситуации выйти из-под контроля.
Полина уже представляла себе, как он молча осматривает оборудование, быстро соображая, в чём проблема, а потом, чуть нахмурившись, разбирается с системой, будто собирает в голове сложный код. Её это даже забавляло.
Но проблема оставалась: зал.
Тишина становилась всё более гнетущей. Ведущий, который до этого бойко вёл мероприятие, словно испарился. Организаторов тоже нигде не было видно. Казалось, что они просто самоустранились в самый неподходящий момент, будто почувствовали, что намечается проблема, и решили переждать её где-то в кулуарах. Полина понимала: если сейчас ничего не предпринять, атмосфера начнёт разрушаться. Да, проблема с техникой временная, но, если присутствующие начнут терять интерес, их будет трудно вернуть в нужное русло.
Она почувствовала, как внутри что-то щёлкнуло – интуитивное решение, которое, возможно, и не было идеальным, но оно точно сработает.
Полина сделала шаг вперёд, подняла голову и, не теряя лёгкости в голосе, громко произнесла:
– Коллеги, кажется, у нас небольшой технический перерыв. Но раз уж мы все здесь, почему бы не воспользоваться этим моментом и сыграть в одну быструю, но интересную игру?
Кто-то вопросительно приподнял брови, кто-то с интересом повернул голову в её сторону. Полина чувствовала, что внимание уже начинает концентрироваться на ней, и это был первый шаг к успеху.
– Я предлагаю провести профессиональный эксперимент. Давайте попробуем представить, что наш проект – это не просто код, схемы и интерфейсы, а… живые существа!
В зале раздался лёгкий смех. Один из сотрудников на задних рядах даже присвистнул:
– Это как? Наши проект – котик?
– Возможно, – лукаво улыбнулась Полина. – Но, скорее, у каждого из нас свой зверь. Например, наш проект – это медведь. С виду мощный, внушительный, внушающий доверие. Но иногда он впадает в спячку, и разбудить его – та ещё задача.
Зал загудел. Полина поняла, что зацепила аудиторию.
– А если бы ваш проект был живым существом, кто бы он был? Какие у него привычки, характер? Что его радует, а что раздражает?
– Сова! – крикнул кто-то с первых рядов. – Выдаёт самые гениальные идеи исключительно ночью, когда мы уже не можем на него смотреть!
– Гепард, – добавил мужчина с отдела разработки. – Стартует быстро, летит вперёд, но выдыхается на середине пути.
– Попугай, – неожиданно вставила Света из «Удалёнщиц». – Говорит одно и то же на всех созвонах, но делает вид, что это каждый раз что-то новое.
Взрыв смеха. Полина уловила, как даже руководители в первых рядах заулыбались, начиная прислушиваться к происходящему.
– Отлично! А теперь давайте подумаем: если бы ваш проект был человеком, каким бы он был? Представьте его стиль, повадки, даже то, как он пьёт кофе.
– О, наш бы точно пил эспрессо в один глоток и уходил, ничего не объясняя, – заявил аналитик, сидящий в соседнему ряду.
– А мой проект был бы гением, но с рассеянностью профессора. Забывал бы пароли и постоянно просил нас помочь.
– А наш – хитрый интроверт! Работает тихо, пока его не трогают, но стоит заговорить о дедлайнах, сразу прячется.
Зал снова взорвался смехом. Полина видела, как напряжение тает. Она внимательно следила за тем, как вовлекаются люди. Даже самые серьёзные и сдержанные сотрудники начали придумывать и фантазировать, внося в игру свою долю юмора и профессионального сарказма.
– Так, так, – Полина сделала вид, что записывает в воздухе. – У нас уже есть ночная сова, интроверт, забывчивый профессор и гепард на короткой дистанции.
Вдруг раздался голос с первого ряда:
– А если представить, что проект – это начальник? Какой у него стиль управления?
Полина подняла брови и выразительно посмотрела на ведущих руководителей.
– Отличный вопрос! Ну что, есть версии?
На мгновение воцарилась интрига. И тут кто-то сказал:
– Небесное божество. Иногда спускается с облаков, делает вид, что всё понял, и снова исчезает.
Смех стал громче. Руководители, включая некоторых представителей высшего звена, которые изначально просто наблюдали, теперь тоже обменивались репликами и улыбались.
– А может, наоборот? Стратег? Всё предугадывает, ходит вперёд шахматными шагами?
– Или дирижёр? Указывает, но сам инструмент в руки не берёт.
Полина почувствовала, как одна из руководителей, элегантная женщина в очках, слегка наклонилась вперёд, улыбаясь:
– А если проект был бы ребёнком? На какой возраст он тянет?
– Мой? На двухлетку, который считает, что всё знает, но через минуту ревёт.
– Младший подросток. Уже умный, но постоянно протестует.
– Мой вообще не рождён ещё. В стадии идеи.
В самый разгар обсуждений экран вдруг ожил.
Словно ничего и не было – проектор вновь транслировал презентацию, будто несколько минут назад он не погружал зал в хаос технических неполадок.
* * *
Одобрительный гул прошёл по аудитории. Люди начали поспешно возвращаться в рабочий режим: спикеры воркшопов проверяли подключение своих презентаций, уточняли детали выступлений, кто-то открывал ноутбук, торопливо пролистывая слайды, а кто-то просто вздыхал с облегчением, радуясь, что теперь можно вернуться к запланированному сценарию.
Полина, наконец, позволила себе выдохнуть. Она чувствовала приятную усталость, смешанную с лёгким волнением. Она справилась. Они все справились.
В этот момент она заметила, как к ней уверенно направляется тот самый бородатый мужчина, с которым ранее разговаривал Сергей.
Генеральный директор «НордТеха».
Полина сразу поняла, что он движется именно к ней. Фигура уверенная, взгляд цепкий, но в то же время изучающий. Когда он остановился перед ней, в его глазах мелькнуло что-то одобрительное.
– Хорошая работа, Полина, – сказал он с лёгкой улыбкой, внимательно её разглядывая. – Выдержка – это то, что ценится в любой ситуации.
Полина замерла. Это было неожиданно. Он явно не из тех, кто разбрасывается похвалой.
– Спасибо, – коротко ответила она, чувствуя, как её спина выпрямляется автоматически.
Генеральный ещё секунду смотрел на неё, будто анализируя, а затем слегка кивнул и ушёл, оставив после себя ощущение важности момента.
Полина только успела перевести дух, как почувствовала чей-то взгляд.
Она повернула голову – Сергей стоял чуть поодаль, наблюдая за происходящим с тем самым выражением лица, которое как ей казалось, она уже научилась понимать.
Он уже шёл к ней, двигаясь уверенно, с той самой лёгкой сдержанностью, которая была ему присуща. Его взгляд был тёплым, но сосредоточенным.
– Восхищаюсь, – начал он, остановившись совсем рядом.
Эти слова прозвучали неожиданно. Сергей никогда не разбрасывался комплиментами, и Полина это знала.
– Ты гениально справилась, – продолжил он, чуть опуская голос. – Устроить такое шоу, пока я ковырялся с оборудованием, – это было впечатляюще.
Полина, наконец, позволила себе улыбнуться.
– Да здравствует командная работа! Мы же всё-таки на одно дело работаем, – ответила она, наклоняя голову чуть вбок, словно оценивая его реакцию.
Сергей не сводил с неё взгляда. Он слегка качнул головой, будто что-то обдумывал, а затем шагнул чуть ближе.
– В таком случае, – его голос стал чуть ниже, тише, но от этого только увереннее, – надеюсь, что мы продолжим делать дело вместе.
Полина уловила в его словах не только профессиональный подтекст, но и нечто большее и кивнула, задержав взгляд на мгновение дольше, чем обычно.
Ночь в Петербурге
Мероприятие, несмотря на тот технический сюрприз, получилось по-настоящему насыщенным и живым. После спасённых воркшопов – презентации которых прошли на удивление успешно, участников ждал финальный аккорд встречи.
Приглашённый бизнес-тренер Константин, был достаточно известным экспертом в когнитивно-поведенческой психотерапии и буквально заворожил аудиторию. Полина ранее слышала о его необычном подходе, но увидеть его в действии оказалось совсем другим опытом.
Константин не просто давал информацию – он провоцировал, заставлял смотреть на себя со стороны, искать слепые зоны. Он говорил с залом уверенно, но при этом доступно, вызывал доверие. С первых минут он задал жёсткий, но увлекательный тон. Зал, наполненный людьми разного уровня и компетенций, открывался, шаг за шагом принимая правила игры.
Парные и групповые упражнения, которые в начале вызывали у многих сомнение и даже лёгкую скованность, вдруг перешли в настоящую работу над собой. Самые сдержанные участники в итоге вовлеклись в процесс, и Полина, наблюдая за коллегами в своей группе, ощущала восторг. Тренинг оказался не просто полезным – он был трансформирующим.
Время, отведенное на тренинг, летело буквально незаметно. А потом – всё закончилось.
Зал начал стремительно пустеть: люди уходили, кто-то допивал последний кофе, кто-то уже ловил такси или прощался с коллегами, ставшими сегодня более близкими. Несколько сотрудников ещё стояли небольшими группами у дверей, оживлённо обсуждая впечатления от дня.
Полина поймала обрывок разговора:
– Честно, не ожидал, что групповые упражнения будут такими жёсткими.
– А я не ожидала, что в них будет столько про меня.
Знакомые лица исчезали в толпе, растворялись в дверях.
Но Полина не спешила.
Когда она наконец вышла из здания, оказалось, что Сергей вышел вместе с ней.
Они остановились у ступеней особняка.
Петербург встречал их необычно тёплым вечером. Небо, затянутое дымчатой синевой, ещё хранило остатки закатного свечения – мягкого, словно размытые мазки акварели.
Воздух был насыщен ароматом мокрого камня, свежестью весенних деревьев и лёгким запахом кофе, доносящимся из ближайшего кафе. На улице было не так уж много людей – особняк находился в стороне от главных туристических маршрутов, и это добавляло месту особенной камерности. Здесь не было суеты Невского – лишь спокойствие, наполненное звуками шагов по мостовой и редкими разговорами. Время прощаться. Но…
Полина не сделала ни шага вперёд. Она бросила быстрый взгляд на Сергея – и заметила, что он тоже не двигается с места. Он смотрел куда-то вперёд, но не сосредоточенно, как обычно, а, скорее, размышляя о чём-то своём. Ей казалось, будто что-то невидимое удерживало их здесь, в этом моменте. Будто этот вечер не мог закончиться просто – обменом дежурными «до завтра» и уходом в разные стороны. Будто сам город не отпускал их.
Она глубоко вдохнула и как будто решилась.
– Торопишься? – её голос прозвучал мягко, но в нём слышалась скрытая надежда.
Сергей, который только что чуть ослабил галстук и поправил рукава пиджака, посмотрел на неё.
– Нет.
Он сказал это просто, но его лёгкая улыбка выдала нечто большее – будто в этом ответе крылась не только свобода от расписания, но и готовность позволить этому вечеру продолжиться. Полина посмотрела на него чуть внимательнее. Он не выглядел уставшим. Скорее, наоборот – будто сам не хотел, чтобы этот день заканчивался.
– Тогда, может, прогуляемся? – слова сорвались сами собой, прежде чем она успела задуматься. Сергей чуть приподнял бровь, как он это делал, когда пытался что-то проанализировать.
Обычно она бы истолковала этот жест как оценку рисков – стоит ли соглашаться, не накладывает ли это какие-то границы на их и без того зыбкие рабочие роли. Но в этот раз он просто кивнул.
– Почему бы и нет?
* * *
Эта ночь в Петербурге была безупречной: мягкий майский ветер играл с листвой деревьев, не торопясь, словно пробегая невидимыми пальцами по их свежей зелени.
Город жил своей особенной жизнью – не той, что днём, полной спешки и суеты, а ночной, медленной, наполненной шёпотом волн, отблесками огней и ровным дыханием старых улиц. Огни фонарей отражались в чёрной глади Невы, создавая переливающуюся дорожку, которая исчезала где-то в глубине воды.
Они шли вдоль набережной, не торопясь, слушая гулкие шаги на мостовой, перекрываемые плеском воды.
– Ты часто гуляешь ночью? – спросил Сергей, чуть повернув голову.
Полина улыбнулась почти про себя, её взгляд скользнул по реке.
– Иногда, когда есть настроение, – ответила она. – Ночью город совсем другой. Как будто сбрасывает маску дневной суеты и становится собой.
Сергей кивнул, и в его взгляде проскользнуло что-то задумчивое.
– И тебе это нравится?
– Безумно. – Она вдохнула воздух, наполненный запахом воды и весны. – А ты?
Сергей задержался с ответом, будто прокручивая в голове давно забытые воспоминания.
– Последний раз, кажется, лет семь назад, – наконец сказал он. – Всё работа да работа. Уже и забыл, как это – просто гулять.
Он слегка усмехнулся, но Полина почувствовала, что в этой усмешке есть что-то большее – не только привычка скрывать эмоции, но и отголосок чего-то настоящего.
– Но сегодня… я рад, что ты это предложила.
Она посмотрела на него, словно пытаясь разгадать – что именно заставило его согласиться?
– Тогда я обязана тебе напомнить, как это – просто гулять, – сказала Полина с искренней улыбкой, которая, казалось, разогнала последние остатки его сдержанности.
Они продолжили идти, неспешно минут старинные особняки, чьи роскошные фасады светились в полутьме. Медные фонари отбрасывали мягкий тёплый свет, растекаясь длинными тенями по мостовой. Редкие прохожие – поздние гуляки, музыканты с гитарами, пары, задержавшиеся на свиданиях – мелькали, словно эпизодические персонажи в фильме.
Полина незаметно замедлила шаг. Петербург в эту минуту был как живой организм – чуть задумчивый, немного таинственный, пропитанный звуками ветра и ровным дыханием ночи. Они прошли мимо Медного всадника, чья тень растянулась по мостовой, и Сергей вдруг остановился.
Полина тоже замерла, следуя его взгляду.
Троицкий мост мерцал вдалеке, как цепочка золотых бусин, отражённых в воде.
– Питер в эту минуту… идеален, – негромко сказал он.
Полина посмотрела на него, почувствовав внутри что-то очень тёплое.
– Тогда давай просто запомним этот момент, – сказала она тихо.
* * *
Полина остановилась у одной из пристаней, глядя на спокойную воду.
– Здесь всегда так красиво, – сказала она. – Как будто город хочет показать, что он живой, что он не просто место, а часть чего-то большего.
Сергей встал рядом, положив руки на холодный гранит.
– Питер заставляет задумываться. О себе, о жизни, о том, что действительно важно, – сказал он, глядя вдаль.
– Ты звучишь как поэт, – мягко пошутила Полина.
Сергей усмехнулся:
– Только сегодня.
* * *
Петербург окутывала тёмная бархатная ночь. Город дышал мерцающим светом фонарей, тихим шелестом листвы на набережных, и едва уловимым ароматом дождя, который прошёл несколько часов назад. Нева неспешно катала свои тяжёлые воды, словно не желая тревожить этот хрупкий момент.
Полина шла рядом с Сергеем, ощущая, как лёгкий ночной ветер треплет волосы, добавляя всему этому вечеру какую-то особенную магию. Она любила такие ночи – когда город раскрывался с другой стороны, будто скидывая строгую дневную маску.
На одной из набережных, в стороне от шумных улиц, она вдруг остановилась и посмотрела на широкий гранитный парапет.
– Сейчас будет немного сумасбродства, – весело объявила она.
Сергей удивлённо приподнял бровь:
– Что ты задумала?
– Доверься, – ответила она, подмигнув.
Прежде чем он успел возразить, Полина ловко взобралась на парапет, удерживая равновесие.
– Полина, что ты делаешь? Осторожнее! – в его голосе прозвучала настоящая тревога, и он шагнул ближе.
Она рассмеялась, раскинула руки, как канатоходец, и чуть качнулась, словно бы играя с ветром.
– Не бойся, я удержусь! – заверила она его. – А теперь слушай.
Полина подняла голову, глядя вдаль, и начала декламировать. Её голос звучал мягко, но в то же время уверенно, будто она рассказывала самому городу его собственную историю:
"Говорят, он строгий и парадный,
Неприступный, сдержанный порой,
Для меня же – добрый и нарядный,
Город с позолоченной иглой…"
Слова разливались по воздуху, будто вплетались в саму атмосферу ночи.
Сергей замер, вслушиваясь. В её голосе была какая-то искренность, какая-то неприкрытая любовь к этому городу, которая делала этот момент особенным. Казалось, она разговаривала не только с ним, но и с самим Петербургом.
Он смотрел на неё – лёгкую, смелую, завораживающую. В этом взгляде не было привычной сдержанности, только неподдельный интерес, даже восхищение.
Когда она закончила, он медленно зааплодировал:
– Это было прекрасно. Но, пожалуйста, спустись.
Она улыбнулась и протянула ему руку.
– Поможешь?
Сергей без раздумий сделал шаг вперёд, обхватил её за талию и, помогая спуститься, мягко подхватил.
Их лица оказались так близко, что Полина почувствовала тепло его дыхания на своей коже. Мир словно замер на мгновение – не было больше города, не было шума воды, не было прохожих. Только он и она.
Полина затаила дыхание.
Но через секунду Сергей отвёл взгляд, медленно, почти бережно, отпуская её.
– Спасибо, – едва слышно прошептала она, будто выдохнула.
Он чуть заметно улыбнулся, но в этой улыбке было что-то сложное. И пока где-то вдалеке поднимался ночной ветер, подхватывая обрывки разговоров и лёгкие тени фонарей, они стояли рядом, не торопясь разрывать эту тишину.
* * *
Петербургская ночь дышала влажной прохладой, но свежесть реки ещё не успела полностью остудить воздух. Город, казалось, замедлил своё вечное движение, словно сам не хотел, чтобы этот вечер заканчивался.
Сергей шагал рядом с Полиной по мостовой, ведущей к стоянке такси, и его обычно уверенный шаг был чуть медленнее, чем обычно. Он не торопился. И она тоже.
Когда они остановились у машины, тишина вдруг стала слишком наполненной смыслом. Как будто город затаил дыхание, чтобы не спугнуть эту секунду. Сергей молча открыл перед ней дверцу, жестом приглашая садиться. Полина сделала шаг, но вдруг замерла, чувствуя странное нежелание двигаться дальше.
– Спасибо за вечер, – произнесла она, неловко перебирая пальцами край сумки. Ей казалось, что надо сказать больше, но слова почему-то терялись.
– И тебе спасибо, – ответил Сергей. Его голос был ровным, но ей казалось, что в нём звучало что-то большее. – Это было… особенное.
Полина подняла взгляд, и в этот момент их взгляды встретились.
Обычно сосредоточенный, немного отстранённый, сейчас он смотрел на неё словно иначе. Глубже.
Она уловила в этом взгляде что-то едва заметное – может, лёгкое сожаление о том, что вечер заканчивается, может, желание сказать больше, но он, как всегда, держал себя в руках.
Она почувствовала, как в груди что-то сжалось.
– Береги себя, – тихо добавил он, чуть замедлив слова.
Она кивнула, но почему-то не двигалась.
Машина мягко урчала мотором, водитель с вежливым терпением смотрел перед собой, а Петербург вокруг замирал в ожидании.
Полина вдруг подумала: а если бы он попросил её остаться ещё на немного? Если бы предложил выпить кофе в одном из круглосуточных кафе или просто пройтись дальше по пустынным улицам? Она бы согласилась?
Конечно, да!
Но Сергей ничего не сказал. Она улыбнулась – чуть теплее, чем планировала, чуть мягче, чем было бы уместно.
– Спокойной ночи, – произнесла она, садясь в машину.
Сергей закрыл дверь, отступил на шаг и посмотрел на неё сквозь стекло. Машина плавно тронулась с места, и его силуэт растворился среди фонарей. Полина ещё несколько секунд смотрела в боковое зеркало, пока он окончательно не исчез из виду. И только потом, откинувшись на сиденье, глубоко вдохнула.
– Ну и вечер… – шепнула она самой себе.
А за окном Петербург продолжал жить своей ночной жизнью.
*Авторство стихотворения: С. Устабеков
Страхи и границы
Выходные медленно тянулись в странной, вязкой тишине. Город жил своей жизнью – люди спешили по улицам, кофейни наполнялись ароматами свежесваренного эспрессо, мосты разводились по расписанию, как и всегда. Но внутри Полины всё было иначе.
Сергей не писал.
Не звонил.
Не подавал никаких признаков существования, будто их прогулка по ночному Петербургу – с отражениями огней на воде, тихими откровениями под фонарями и тем мгновением у такси, когда не хотелось уезжать – просто привиделась ей в тумане. Как сон, который казался реальным, но при пробуждении от него не остаётся ни единой зацепки.
Она несколько раз ловила себя на том, что машинально проверяет телефон, ожидая хотя бы короткое сообщение. Что угодно.
Но экран упрямо оставался пустым.
Полина раздражённо бросила телефон на диван.
– Ну, что за бесполезный предмет, – пробормотала она самой себе, – Никакой от тебя пользы.
В глубине души она пыталась оправдать молчание Сергея. Может, он был занят. Может, погрузился в дела. Может, решил, что их вечер был просто случайностью, приятной, но незначительной.
Но ведь тогда зачем он смотрел на неё так, как смотрел?
Почему не уходил первым, почему не торопил её с прощанием?
Устав бороться с этими мыслями Полина попыталась отвлечься.
Сначала чтение. Она взяла новую книгу, которую давно собиралась прочитать. Но на пятой странице поняла, что не понимает ничего из написанного в ней.
Тогда девушка решила выбрать более активный способ справиться с навязчивыми мыслями – отправилась гулять по городу.
Питер встретил её капризной погодой: тёплое солнце пробивалось сквозь облака, но лёгкий ветер приносил с собой ощущение скорого дождя. Она шла по узким улицам, не разбирая маршрута, просто позволяя себе раствориться в шуме города.
Зашла в любимую кофейню, заказала капучино, но, пока сидела у окна, заметила, что пальцы снова тянутся к телефону.
Сообщений не было.
Полина глубоко вдохнула, решив, что сидеть в одиночестве за чашкой кофе – не выход.
Следующей идеей стала выставка. Современное искусство, громкие названия картин, длинные подписи к ним, которые должны объяснить смысл, но только путают ещё больше. Полина смотрела на экспозицию, на людей, расхаживающих между стендов с умным видом, но чувствовала себя не здесь.
Не сейчас.
Даже попытка затеять уборку – проверенный метод борьбы с мысленным хаосом – не дала ожидаемого эффекта. Она расставляла книги по местам, смахивала пыль, складывала вещи, наводя идеальный порядок, но даже в этом было какое-то раздражающее бессмысленное движение.
Чем больше она пыталась заполнить время, тем отчётливее понимала:
Ничего не помогает.
И неважно, сколько дел она придумала для себя.
Мысли о Сергее не отпускали.
Его молчание становилось всё громче.
* * *
Понедельник начался так, будто выходных вовсе и не было. Полина сидела перед экраном, механически перебирая письма, отвечая на сообщения, сверяясь с задачами, но её мысли были где-то далеко. Всё внутри неё было настороже, ожидая утреннего созвона с руководителем проекта, поставленного ей в задачи ещё на прошлой неделе.
Она не знала, чего ждет. Хотела ли услышать его голос, который стал для неё чем-то большим, чем просто голос коллеги? Или же опасалась этого, чувствуя, что не всё будет так, как ей хотелось бы?
Когда начался звонок, её сердце замерло на мгновение, прежде чем она нажала «ответить».
– Доброе утро, – коротко сказал Сергей, сразу переходя к делу.
Он был точен, как всегда. Его слова отмерялись безупречно, словно отрепетированные строки. Ни одного лишнего звука, ни малейшей неловкости в голосе. Она слушала, кивала, отвечала по делу. Но её голос всё равно звучал чуть мягче, чем того требовала ситуация. Это было заметно.
Разговор приближался к концу, когда она вдруг не выдержала.
– Сергей, у тебя всё в порядке?
Пауза.
На долю секунды ей показалось, что он отключился, настолько глухо повисла тишина.
– Да, всё нормально, – наконец отозвался он.
Но Полина уловила заминку в его голосе. Совсем лёгкую, едва ощутимую.
Он сделал вдох и, словно принимая какое-то решение, заговорил снова:
– Слушай, Полина, я должен сказать… Сейчас я не готов смешивать личное с рабочим.
Его голос был всё таким же ровным, но в нём было нечто большее. То, что он не позволял себе говорить до этого момента, возможно, никому.
– У меня был такой опыт раньше, и… всё закончилось плохо. Очень плохо. Это разрушило не только отношения, но и работу. Мне пришлось уйти, и это был сложный период.
Полина почувствовала, как её пальцы непроизвольно сжались в кулак. Она не знала, что сказать. Его слова были словно ледяной водой, внезапно пролитой на её ожидания.
– Это было давно? – её голос звучал осторожно, почти неслышно.
– Достаточно, чтобы не хотеть повторения, – коротко ответил он.
Но, словно почувствовав, что этого недостаточно, продолжил:
– Это был один из тех моментов, когда всё перепуталось. Мы работали вместе. Долго. Сработались, казалось, идеально. Она была талантлива, умна… – он ненадолго замолчал, подбирая слова, – но, когда личное стало вмешиваться в рабочее, всё покатилось вниз.
Полина внимательно слушала, ощущая, как внутри разливается неприятная горечь.
– Сначала всё было в порядке, – продолжил Сергей, – но потом она начала халтурить. Какие-то задачи не доделывала, какие-то выполняла кое-как, а я должен был это исправлять, закрывать на это глаза, но не мог. Я требовал качества, а она воспринимала это как личную критику. Начались сцены, крики, обиды. На фоне этого работа начала страдать. И однажды я понял, что не могу больше вести проект в таких условиях. Всё это закончилось так отвратительно, что я даже не хочу вспоминать.
– Ты ушёл сам? – осторожно спросила Полина.
– Да. Это был единственный выход, – она не видела, как Сергей чуть заметно качнул головой. – Мне нужно было уйти, иначе я бы просто разрушил себя. Но потерять команду, дело, в которое вложил столько сил… это было тяжело.
Сергей продолжил, его голос стал чуть тише:
– Потом пришлось начинать с нуля. Искать новое место. Доказать себе и другим, что я не сломался. Теперь… я не хочу повторения. Не могу.
Он замолчал, будто возвращаясь в тот момент. Полина сглотнула. Она слышала искренность в его голосе, но от этого ей абсолютно не было легче.
– Я понимаю, что ты не такая, – добавил он после паузы, – и всё же на данный момент я не готов рисковать ни проектом, ни тем светлым, что было в нашем общении.
Она чувствовала, как эти слова медленно, но неотвратимо разрезают их хрупкую связь. Невидимые нити, созданные её воображением, её верой в то, что между ними может быть что-то большее, начали рваться одна за другой.
Она пыталась осознать это и принять. Должна была принять. Но как же больно это задевало.
– Я понимаю, – сказала она наконец, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. – Тогда давай придерживаться исключительно делового общения, чтобы не усложнять ситуацию. Ведь профессионализм превыше всего.
– Спасибо за понимание.
Эта фраза, сказанная ровно, аккуратно, без единой эмоции, стала окончательной точкой. Созвон закончился, и Полина осталась одна в тишине, глядя на безразличный экран. На нём висел список с недоделанными задачами, но взгляд рассеянно скользил мимо букв.
– Да уж. Профессионализм превыше всего, – снова повторила Полина, как мантру, пытаясь заглушить разочарование. Она убеждала себя, что это правильно и разумно. Но всё её существо протестовало против этой холодной, выверенной логики.
Она хотела бы выключить эмоции так же легко, как закрыть вкладку на экране, но это не работало. Каждый раз, когда она оставалась одна, в её голове вновь и вновь вспыхивали моменты, которые казались чем-то большим, чем они были на самом деле. Их вечерняя прогулка, случайные взгляды, чуть замедлившееся дыхание, когда он держал её за талию, помогая спуститься с парапета. Разве это могло быть только её фантазией?
Но чем больше Полина анализировала, тем яснее понимала – она всё себе придумала.
Сергей был сдержанным, отстранённым, корректным. Он не давал ей повода. Не писал первым, не заводил личных тем, не искал встреч за пределами работы. Это она, захваченная его закрытым образом, создала в своей голове иллюзию тайной связи, придумала ему эмоции, которых, возможно, и не было.
Она заигралась. Заигралась в интеллектуальное притяжение, в поиск скрытых смыслов, в желание разгадать человека, который, по сути, просто выполнял свою работу.
Этот человек не притворяется. Он не ищет близости. Он не тянется к ней. Наоборот – он честно и прямо дал понять, что не собирается идти дальше. Не по причине антипатии или холодности, а просто потому, что не хочет и не может.
Ирония в том, что именно этим Сергей и отличался от большинства знакомых ей людей. Он не играл. Не манипулировал, не кормил пустыми надеждами, не тянул резину. Увидев её интерес, он поставил границы. Не грубо, не резко, но чётко. И это было порядочно.
– Господи, какая же я дура, – прошептала она, закрывая лицо руками.
* * *
Полина решила соблюдать дистанцию. Строго, последовательно, без исключений.
Она контролировала каждый свой жест, каждое слово. В рабочих чатах – только дело. В документах – только правки. В созвонах – короткие деловые фразы, точные вопросы, никакой лишней эмоции.
