Текст книги "Наши на острове"

Автор книги: Артур Орновский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Пошёл долгожданный гудок, в доме воцарилась мёртвая тишина, даже сын Ивоны и Виталика, обычно шумный и активный, как-то странно затих.

Через минуту на чистом английском заговорил робот, говорил он много и непонятно что. Андис ему в ответ тоже говорил непонятно что, но его английский явно не был столь же безупречен. Так они, горемычные, общались минуты две-три, в конце концов я не выдержал и, смеясь на всю гостиную, говорю:

– Андис, ну ты чего, это же робот.

– Да-а-а? – изумившись, промолвил тот, оторвал трубку от уха и очень задумчиво посмотрел на экран телефона.

В самом телефоне к тому времени заиграла мелодия – то ли Бах, то ли Моцарт.

– О-о-о, – немного испугался Андис. – Надо подождать.

И протянул телефон Ивоне.

Ничего не поделаешь: сидим ждём. Тишина в гостиной нависла такая, что было слышно, как бешено колотится сердце у Виталика, ведь он, бедолага, знал, что, если что-то пойдёт не так и Ивонин план провалится, он будет виноват в этом, если же дело выгорит, то все лавры победителя достанутся Ивоне. Так уж у них было заведено.

А зловещая мелодия всё играла и играла, не переставая, съедая пенс за пенсом, словно издеваясь над бедным Виталиком.

Атмосфера в доме накалялась.

Пару раз робот давал о себе знать и сообщал, что, мол, ждите, скоро с вами соединят агента. При этом вконец охмелевший Андис каждый раз пытался с ним говорить.

И чем больше Андис хмелел, тем меньше у Ивоны оставалось надежды на благополучный исход дела, а Виталик, в свою очередь, понимал, что ему конец, и уже обдумывал, что и как говорить в своё оправдание.

Но всех окончательно обломал другой робот, который заявил:

– На вашем счету недостаточно средств для продолжения разговора, пожалуйста, пополните счёт.

После этого заявления связь оборвалась.

Хотя второй робот тоже говорил по-английски, суть сказанного поняли все присутствующие.

– Во блин, – лишь угрюмо пробурчал Андис и протянул телефон Ивоне.

– Вот уроды, – выпалила та.

Виталик стоит ни живой ни мёртвый, мрачнея с каждой секундой, а потом робко говорит:

– Может, перезвонят? – И испуганный смотрит на Ивону.

– Ага, тебе, дурню, возьмут и позвонят, сама королева позвонит, ты только жди.

Неожиданно терпение Виталика лопнуло, и он заорал:

– Дура ты! Сама вечно накрутишь, намутишь, а я отвечай.

Переругиваясь, они ушли в свою комнату. Про меня и Андиса позабыли, оставив нас в гостиной. Андис, напевая какую-то латышскую песенку, вскоре тоже отправился к себе наверх допивать начатую бутылку водки.

А в гостиной вдруг откуда ни возьмись появляется Валдис и с серьёзным лицом заявляет:

– Это всё, эти звонки, эти страховки, – это всё заговор кукловодов, они просто зомбируют нас, чтобы мы были в их власти. Опомнитесь, люди.

Таких странных персонажей доселе я не встречал и думал, что они бывают только в кино.

– Ну да, наверное, – отвечал я.

А сам думаю: «Пора валить отсюда».

И стал так незаметно ретироваться из гостиной. Валдис же, хитрый жук, заметив, что свободные уши убегают, встал вплотную возле прохода и, не отходя ни на секунду, продолжил шёпотом нести разную дребедень типа:

– А ты знаешь, что Обама, оказывается, рептилоид, каждую ночь в полнолуние он меняет кожу, и даже нашёлся свидетель, уборщица из Белого дома, которая всё это видела и поклялась под присягой на Библии, что это правда.

«Эк тебя занесло, дружище», – подумал я, надевая ботинки.

– Слушай, – напоследок говорю я Валдису, – ты хоть фильтруй увиденное, а то так и до дурки недалеко.

Сказал и пулей оттуда.

День второй.

К Виталику я пришёл около десяти часов. Ивона, отчего-то пребывающая в хорошем настроении, снова приготовила мне кофейку, и я, уютно устроившись на том же диванчике, приготовился наблюдать за продолжением операции «Страховка».

Сегодня выходной был уже и у Иветы. На сей раз Ивона отчего-то решила, что Ивета должна позвонить в страховую компанию. Отчасти её план можно было понять. Иветин английский, без сомнения, был намного лучше, чем у Андиса, но не настолько, чтобы решать такие дела. Но всё же попытка не пытка, решила Ивона.

Ивета, как и Андис, любезно согласилась помочь, да они вообще в этом плане были безотказны и всегда готовы прийти на помощь.

– Андис, ты не обижайся, но сегодня пусть Иветочка позвонит в страховую компанию, – говорила Ивона.

Андис внимательным и похмельным взглядом посмотрел на Ивону, потом на Ивету, потом снова на Ивону, видно, пытаясь сообразить, о чём вообще разговор, и когда наконец вспомнил, то лишь бросил:

– Да я не против. – И принялся наливать себе и Ивете по рюмашке.

Виталик снова сгонял в магазин.

– Только на этот раз пополни на двадцать фунтов. Не будь дурнем. А то будет как вчера, – ворчала Ивона.

Сказано – сделано.

Через пятнадцать минут телефон пополнен на двадцать фунтов, Ивета, приняв для храбрости сто грамм, приготовилась звонить.

В доме снова гробовая тишина и образцовая дисциплина. Ивона всем дала ценные указания, распределила роли, всё взяла под свой личный контроль.

Опять пошёл долгожданный гудок.

Через пару секунд ответил до боли знакомый голос робота, но Ивета, в отличие от Андиса, это поняла, переждала с минутку и, включив на телефоне громкую связь, заявила на всю гостиную:

– Теперь минут десять-пятнадцать будет мелодия играть, так что мы смело можем сходить перекурить.

И, положив телефон на стол, направилась на кухню за сигаретами. И правда, в телефоне снова заиграл бравый марш, терзавший душу Виталику и Ивоне.

– Ладно, – согласилась Ивона, но, перед тем как уйти на улицу покурить, велела супругу, чтобы сделал им кофе, смотрел за ребёнком и в случае чего ответил на звонок и позвал Ивету и её.

Телефон они не могли взять с собой, потому что он работал только от зарядки, включённой в розетку, как, впрочем, и вся допотопная техника у Виталика.

А Виталик, помимо выполнения перечисленных заданий, украдкой пялился в ноутбук, просматривая на Youtube всякие смешные ролики, и так завозился со всеми этими делами, что не услышал, как отозвался страховой агент и хотел с кем-нибудь общаться.

Услышал только я, но так как мой английский был тоже равен нулю, я лишь закричал на весь дом:

– Виталик, Виталик, телефон, быстрей!

Тот весь побледнел как простыня и с чашкой горячего кофе, приготовленного для Ивоны, метнулся к двери главного входа.

– Не туда, – кричу я ему. – Через кухню.

Он побежал, разлил, естественно, этот кофе, ошпарив себе пальцы на ногах, и, выскочив на улицу, как заорёт:

– Телефон, дура ты, такая, этакая, вечно не накурившись, чтобы тебя.

Ивета с Ивоной что было мочи кинулись в гостиную, но было поздно: агент, не дождавшись клиента, положил трубку.

В гостиной снова повисла зловещая тишина, от которой у Виталика пошли мурашки по коже, и ему захотелось провалиться под землю, только бы не слушать того, что будет дальше.

Нарушил эту тишину снова невесть откуда взявшийся Валдис. Сунув голову в гостиную, он поозирался по сторонам и тихо сказал:

– Я же вам говорил, что это всё подстроено, это заговор против нас, эмигрантов. Ротшильды правят миром, а Рокфеллеры – Европой.

Сказал и исчез так же тихо, как и появился.

Никто никак не отреагировал, лишь Виталик очередной раз покрутил пальцем возле виска.

– Может, перезвонят? – снова предположил он.

Реакция Ивоны была традиционной. Она долго костерила Виталика, который, как всегда, сначала терпеливо молчал, а потом не выдержал, и понеслись ругань и мат и с его стороны.

Мы с Иветой знали, что это временное явление, поэтому не спеша выпили ещё кофе с печеньем и приготовились ко второму раунду.

Когда всё улеглось, Виталик проверил счёт: на нём оставалось около десяти фунтов. Ивону эта информация привела в восторг, и она дала добро на проведение дальнейшей операции.

Очередная гнетущая тишина, гудок, робот, мелодия, и через пять минут ожидания на всю столовую заявление Иветы:

– А идём-ка, Ивонсита, курнём.

Как ни странно, Ивона снова согласилась на предложение. Но перед этим у Виталика был конфискован ноутбук, и ему строго-настрого было запрещено отвлекаться на посторонние дела.

Сидим ждём, тишина такая, что слышно, как храпит мертвецки пьяный Андис на втором этаже. Вдруг Виталик зашевелился и начал слёзно отпрашиваться в туалет:

– Артурик, братишка, будь другом, посиди, подежурь.

Делать было нечего, пришлось его отпустить. И вы не поверите, но как только он вышел, на том конце телефона заговорили. На секунду я растерялся, а очнувшись, пулей помчался за дамами. Но когда мы всей гурьбой прибежали к телефону, в трубке слышались одни гудки.

Снова, уже в который раз, в комнате нависла зловещая тишина и начали сгущаться тучи. Я, пораскинув мозгами, решил, что лучше для меня будет удалиться и не участвовать в дальнейших разборках.

Тихо так, вполголоса, говорю:

– Ну мне пора. – И воспользовавшись секундной паузой и замешательством, направился в коридор.

Через секунду Ивона вышла из транса.

– Слушай, я не поняла, а что это щас было? – заорала она на всю гостиную, так что Андис на втором этаже перестал храпеть. Ивона выскочила в коридор. – Где этот козёл Виталик? – спросила она у меня.

Как ни жалко мне было Виталика, но пришлось его сдать.

– Ну щас я ему устрою, – прошипела Ивона и, подбежав к двери туалета, как врежет по ней со всей силы.

Мне кажется, что от такого удара Виталик обделался по новой. Но я был уже далеко от них…

День третий.

Прежде чем перейти к описанию третьего дня, скажу, что после вчерашнего в отношении Виталика Ивона ввела ряд ограничительных мер: ему запрещалось распивать алкоголь в течение полугода, и даже на праздники (хотя за ним и так был строжайший контроль), пользоваться компьютером и почему-то есть сладости.

Вины за собой он, конечно же, никакой не чувствовал, но, дабы не усложнять ситуацию в семье, согласился с Ивоной по всем пунктам.

На третий день всё повторилось по похожему сценарию. Вот только телефон Ивона заправила аж на тридцать фунтов – для надёжности. И сегодня миссия возлагалась на саму хозяйку дома, Ирену. Уж она, решила Ивона, точно дозвонится и решит эту проблему со страховой компанией раз и навсегда.

В доме были отключены все электроприборы, которые могли помешать Ирене общаться с агентом. Неизвестно зачем, попрятаны все колющие и режущие принадлежности. Тишина стояла грандиозная. Даже сыну, который обычно не допускался к компьютеру, Ивона сегодня выделила ноутбук, дабы сынишка тихо сидел и играл, не мешая маме решать проблемы.

И вот пошёл гудок. Снова заговорил робот. Ирена, как и Ивета, не растерялась и, включив на телефоне громкую связь, спокойно и вежливо заявила:

– Сейчас минут пятнадцать будет играть мелодия, но я попрошу вас никуда не удаляться.

– Да-да, конечно, – пролепетала Ивона.

Виталик же находился под санкциями, поэтому, надувшись, сидел камнем и молча смотрел в потолок.

– Ивона, дорогая, ты не могла бы написать на бумажке все данные Виталика, – попросила Ирена.

– Да-да, конечно, уже готово, – демонстрируя свою сообразительность, ответила Ивона и положила на стол листок, на котором были записаны имя и фамилия Виталика, дата его рождения, номер телефона и информация об автомобиле.

Сидим, молчим, ждём. Проходит минут десять, на том конце начинают говорить:

– Здравствуйте, это страховая компания такая-то, чем мы можем вам помочь?

– Здравствуйте, – слегка растерявшись, отвечает Ирена.

Виталик от напряжения вытянулся как струна, а Ивона подобно манекену застыла подле Ирены, дыша через раз.

– Я звоню по просьбе моего друга, Виталия Блудникова, и хотела бы застраховать машину на его имя, – с явным акцентом продолжала Ирена.

– Хорошо, – говорит агент. – Мне нужны будут кое-какие данные об этом человеке. И почему он не общается сам?

Ирена с трудом, но поняла, о чём спросил агент, и ответила, что Виталик плохо говорит по-английски и что она согласилась ему помочь в качестве переводчика.

– Хорошо, назовите его имя и фамилию, – продолжал агент.

Ирена старалась держаться достойно, но было видно, что с каждой минутой ей становится трудней и трудней. На лбу даже появилась испарина от волнения. Она почти без запинки называла агенту все данные Виталика, но когда дело дошло до электронной почты, тут началось такое, что иначе как комедией не назовёшь.

– Ивоночка, – быстро сказала Ирена, – продиктуй мне, пожалуйста, электронную почту Виталика.

И Ивона начала:

– Виталий.

– Виталий, – громко и ясно повторила Ирена.

– Блудников, – продолжала она.

– Блудников, – снова громко и ясно повторила Ирена.

– Собака майл, – довольная диктует Ивона, в надежде, что всё идёт как по маслу.

– Собака майл, – также повеселевшая отвечает Ирена.

Все эти радости прерывает агент и удивлённо спрашивает:

– Почему собака?

– Не знаю, – испугавшись, отвечает Ирена и, поворачиваясь к Ивоне, говорит: – Они интересуются, почему Виталик – собака?

– Не знаю, – так же удивлённо отвечает Ивона.

А сама сердито поворачивается к Виталику, который, поняв, что что-то пошло не так, сразу скукожился.

– Виталик, давай, быстренько объясни Ирене, почему ты собака.

Вжавшись ещё больше в диван, Виталик жалобно пропищал:

– Я не-е-е знаю-ю-ю.

Ирена переводит:

– Он говорит, что не знает, почему он собака.

– Ну, может, это кличка или псевдоним такой? – настаивал агент.

Ирена снова спрашивает у Ивоны:

– Так что будем делать с этой собакой?

Ивона уже злобно поворачивается к Виталику и, упёрши кулаки в бока, орёт:

– Дебил, ты что там с электронной почтой натворил?

– Да не знаю я, – вдруг вскипел Виталик, – чего эти англосы там хотят. Никакая я не собака.

И тут до меня дошло:

– Ирена, – говорю я, – собака это в России используется, а в Англии говорят at.

– Ай, точно, – заорали довольные Ивона и Виталик.

Ирене ещё долго пришлось ломать язык и голову, чтобы объяснить агенту, что к чему и при чём тут эта собака.

Когда Ирена закончила свои объяснения, обрадованная Ивона продолжила:

– Точка ком ру.

Ирена снова переводит:

– Точка ком ру.

– Итак, в итоге у нас получается, – тяжело вздохнув, говорит агент, – Виталий Блудников ета майл точка ком ру?

– Да-да-да.

– Йес, блин, йес. – Виталик подскочил с дивана в предвкушении победы и пустился в пляс по гостиной.

Казалось, дело шло к концу, но вдруг как гром среди ясного неба раздаётся Ивонин крик:

– Стоять.

Затихли и испугались все, и агент в том числе.

– Я не поняла, а почему «ру»? – продолжала надрываться она. – Тебя что, в России искать будут?

После такого заявления Виталик прекратил свой танец победителя.

– Люди добрые, – закричал он. – С кем я живу? Деревня ты, это же электронная почта, я могу там хоть «дебил» вместо «ру» написать.

– Так уже лучше «дебил», чем «ру», – раскрасневшись, отвечала она.

Ирена, видя, что дело снова идёт к ругани, спрашивает Ивону:

– Так что им говорить, они ждут?

Та, долго не думая, насоветовала:

– Говорите uk.

– Ну ты и бестолковая, – завопил на всю столовую Виталик. – Мне ведь придётся везде почту менять.

– И ничего, поменяешь, всё равно ходишь весь день без работы.

Нервничать начали все, включая агента, который молча сопел в трубку, видимо, пытаясь понять нравы наших людей. Но в конце концов сообразив, что за такой сомнительный контракт его могут вообще уволить из компании, решил отменить сделку.

– Слушайте, мэм, я бы посоветовал вам обратиться на ближайшую почту, найти хорошего переводчика и попробовать составить контракт ещё раз, потому что по телефону мы можем допустить много ошибок, – выпалил он и положил трубку.

Ивона удивлённо и растерянно смотрит на Ирену и спрашивает:

– Ну что?

Ирена, явно подуставшая и получившая слишком много информации на английском, подумала, что нужно ждать документы по почте. По крайней мере она так поняла, потому что из всей сказанной агентом тирады идентифицировала лишь два слова, а именно: «почта» и «документы».

И вот связав их между собой, сама решила, что всё отлично и что страховка у Виталика практически в кармане.

– Так, значит, я уже могу ездить? Юху, урра! – во весь голос закричал тот, поднимая руки вверх.

– Ну да, – очень уверенно заявила Ирена.

Виталик на радостях подбежал и поцеловал её в щёку.

– Ну я же говорила, что легко решу эту проблему, – язвительно так произнесла Ивона, искоса поглядывая на меня, чтобы я понял, что это камень в мой огород.

Я всё понял, но никак не отреагировал, а молча сидел и наблюдал за Виталиком, радости которого не было предела.

– Дорогая, – вдруг ласково обратился он к Ивоне, – собирайся, поедем в магазин и Артура по дороге завезём.

– Хорошо, Виталюша, любимый, – так же ласково ответила она ему.

– Ну Ирена. Ну молодец. С меня бутылка, – радостно щебетал Виталик.

При слове «бутылка» Ивона заметно напряглась, но ругаться не стала: праздник ведь.

Позже они высадили меня возле дома, а сами счастливые и неразлучные поехали в магазин.

Как вы, наверное, догадались, никакой страховки им так и не сделали. В тот же день Виталика возле магазина сфотографировала первая попавшаяся камера местного ДПС, и через пару дней им пришёл огромный штраф за езду без страховки. Вот тогда-то и выяснилось, что история продолжается.

До Ивоны всё-таки дошло, что нужно обратиться за помощью к специалистам, и она, заплатив эти несчастные двадцать фунтов, наконец уладила вопрос. Все неудачи и расходы по этому поводу она списала на Виталика, а тот, в свою очередь, со всем согласился. Впрочем, через пару месяцев эта история уже была забыта, и Виталик, счастливый, катался на своей, как он говорил, ласточке.

Я же над всем этим долго смеялся и сделал несколько выводов. Если планируешь остаться жить на острове, надо идти в колледж и срочно учить английский. Ну и подтвердилась старая истина, которая гласит, что скупой платит дважды.

Глава 5

СЕРЁЖА

Ещё одна забавная история на тему языкового и культурного барьера случилась с моим знакомым латышом по имени Серёжа. Познакомился я с ним всё на той же фабрике, где работал к тому времени уже четвёртый год.

Серёжа был личность загадочная, неординарная и одновременно туповатая. После развала СССР он быстренько сбегал в паспортный стол и переделал свои имя и фамилию на латышский манер. Был Сергей Малышев, а стал Сергейсс Малышевсс, влепив по двойной «с» на окончания.

Его мать, следуя примеру остальных радикально настроенных латышей, забрала Серёжу из русской школы и перевела его в латышскую группу, стараясь общаться с ним исключительно по-латышски и прививая сыну весь этот бред под названием «латышский национализм». Ничего путного из этого патриотичного проекта не вышло. Серёжа рос совершенно непатриотичным и хамоватым латышом, которого только испортил отрыв от русской школы, так как в конечном итоге Серёжа ни на русском, ни на латышском толком и не заговорил.

После школы Серёжа пытался освоить профессию электрика-монтажника, и, хотя это ему не удалось, корочку за взятку в виде бутылки «Ригс Бальзамс» и коробки конфет «Ассорти» всё же получил. С горем пополам дожил он до 20 лет, а после открытия границ в 2008 году, разочарованные вконец местными властями, все эти псевдопатриоты стартовали кто куда и как можно быстрей. Таким вот стандартным путём Серёжа и попал к нам на фабрику, весь такой странный и большинству непонятный.

Чтобы долго не описывать его внешность, скажу просто: Серёжа – это был типичный Шариков, причём на ранней стадии развития оного, когда тот весь волосатый ещё на балалайке играл. Склад ума, впрочем, тоже был один в один. Иногда мне казалось, что М. Булгаков писал своего героя с аналогичного объекта. В телефоне Сергей был у меня под ником «Ручник» и с картинкой пещерного человека.

По-английски Серёжа не разговаривал абсолютно, умел лишь сказать одно:

– Я Серёжа.

Но зато у него был дар свыше: мимикой своего туповатого лица, глаз с косинкой, движениями рук и даже ног довольно легко и быстро договориться с любым англичанином практически по любому поводу. У него имелся и свой стандартный набор жестов и звуков (этакий словарь Эллочки-людоедки).

Ну вот, например, некоторые из них.

«Кабум!» – кричит он, при этом охватывает руками голову и мотает ей в разные стороны.

Перевожу на человеческий язык: поломка чего-либо, но без особо серьёзных последствий.

«Бум!» – и разводит руки в разные стороны, имитируя взрывную волну, глаза выходят из орбит и бешено горят.

Означает довольно скверное происшествие, но с незначительными последствиями.

«Капец!» – он орал очень редко, потому что это означало особо серьёзные проблемы, в результате которых могут быть жертвы.

«Ай-яй-яй!» – проблемы небольшие, но, если ничего не предпринять, могут быть неприятные последствия.

«Атас!» – при виде людей в форме и «Шухер!» – при виде людей в штатском.

Как же на практике работал этот Серёжин метод, можно продемонстрировать на примере одной из многочисленных историй, что случались с ним сплошь и рядом.

Однажды Серёжа заблудился в городе и в поисках дома, где снимал комнату, битый час бродил по улицам, не понимая, где находится. В конце концов ужасно устал и, недолго думая, подошёл к первой попавшейся полицейской машине. Для начала произнёс единственную известную ему фразу «Я Серёжа», а затем начал своё шоу.

Изобразил домик, сложив две ладошки над головой в виде крыши. Громко покричал: «Ай-яй-яй», приложив ладошки к щекам и сильно тряся головой. Вдобавок постучал по руке, имитируя часы, и напоследок показал полицейским свой адрес, написанный маркером на запястье руки.

Вы, наверно, подумали, что полицейские начали смеяться над Серёжей. А вот и нет, в Англии, не смеются над такими, как Серёжа, понимая, что человек или болен, или действительно попал в беду. Полиция здесь (да как и все англичане) очень терпелива и вежлива. Поэтому Серёжа, как персидский шейх, был незамедлительно с мигалками доставлен по адресу в целости и сохранности.

– Что ты мучаешься, – говорю я ему, – выучи элементарные фразы и не надо будет мычать и руками махать.

Но Сергей в ответ что-то бормотал про нехватку времени и языка не учил.

Зато он ужасно любил казино, карты и всякие лотерейки. Как ни странно, ему невероятно везло в подобных делах. Правда, пользы ему от этого никакой не было, ибо вокруг Серёжи, как рой мух, постоянно кружили всякого рода дельцы и обдирали его как липку, если он срывал куш.

Ещё одним весьма примечательным свойством Серёжи было то, что он постоянно, независимо от времени года, носил дублёнку, которую, по его словам, ещё в далёкие девяностые ему подогнала братва.

Так вот однажды этот самый Серёжа попросил меня съездить с ним в Кембридж, чтобы привести в порядок его страховой полис (что в Англии очень важно). Не знаю, что двигало мной, но я согласился. Тем более все расходы Серёжа брал на себя.

И вот в день X мы с ним договорились встретиться на железнодорожном вокзале города N. Серёжа остался верен своим принципам и опоздал на полчаса.

Погода стояла ненастная, моросил небольшой дождик, солнце спряталось за непробиваемой завесой свинцовых туч и даже не думало выглядывать из-за них. Температура хоть и была около двадцати градусов, но отсутствие солнца и ужасная влажность делали своё дело: было холодно и промозгло.

Часам к восьми соизволил наконец-то появиться и Серёжа.

– Ты чего опаздываешь? – кричу я ему издалека, показывая на часы у себя на руке, надеясь, что ему станет хоть немного стыдно.

– Ай, проспал, часы, хозяйка, – каким-то набором слов ответил мне Серёжа.

Выглядел он очень неважнецки. Давно нестриженные, засаленные волосы стояли дыбом, словно у оборотня. Щетина недельной давности дополняла картину, делая из Серёжи эдакого бомжа, которого дворники прогнали с лежанки и он вышел в свет.

– Выглядишь как-то не очень, – говорю я ему, намекая, что всё же едем в госучреждение и надо поприличней выглядеть.

Серёжа продолжал бормотать что-то невнятное.

Немного погодя он сунул мне русско-английский словарь, давая понять, что основательно готовился к этой поездке и очень переживает.

– Ну ладно, – успокоился я.

– Давай чеши за билетами, – сказал я ему, а сам подумал: «А справится ли?» Но это было в его интересах, и я решил, что должен справиться.

Когда он повернулся и направился к кассам, я заметил на плече его знаменитой дублёнки огромное масляное пятно.

– Серёга, – окликнул я его.

Он нехотя повернулся, изобразил несчастную мину и нервно спросил:

– Ну что ещё?

– Пятно, – ору я и демонстрирую на себе, где находится пятно.

– Знаю, кошка, блины, сметана, – снова набором слов ответил Серёжа и, махнув рукой, не спеша поплёлся к кассам.

Вернулся он минут через двадцать-тридцать.

– Ну что, купил? – тревожно поинтересовался я.

– А то, – с улыбкой до ушей отвечал тот и действительно протянул мне два билета.

Я не веря своим глазам, что он таки справился с заданием, взял у него эти билеты и стал проверять их. К моему удивлению, оказалось, что всё в порядке.

«Видишь, ведь можешь, когда захочешь», – пробежало у меня в голове.

Я вернул Серёже его билет, а свой оставил при себе, и мы уселись дожидаться ближайшего поезда на Кембридж. Ждать пришлось недолго, минут через десять подъехал поезд, и перед нами открылись все двери. Неизвестно почему, но Серёжа пошёл не в ближайший к нам, а в первый вагон, я молча за ним.

Уселись друг против друга, подле окон, чтобы во время езды наблюдать за красотами Англии. Серёга небрежно закинул ногу на ногу и с лицом бывалого путешественника принялся озираться вокруг. Пошарил руками под столиком, зачем-то заглянул под кресло, на котором сидел. Закончив эти странные процедуры, засопел и с выпученными глазами (будто сел на ежа) наконец-то успокоился.

Вагон был чистый, свеженький, новенький, весь напичканный электроникой. В нём приятно пахло и не было никакого лишнего шума, даже когда поезд тронулся с места. Да и народу было маловато, всего десять человек вместе с нами.

Проехали одну станцию, и перед нами появился кондуктор. Сказав лишь одно слово: «Билет», он электронным компостером пробил наши билеты.

Как только кондуктор удалился, Серёжа, пополам свернув свой билет, который был изготовлен из мягкого пластика, принялся чистить им ногти.

– Э-э-э, ты что? – кричу я. – Ты кончай давай, а то поломаешь билет, и тебя не впустят в город, не пройдёшь через турникеты. – Я знал, что говорю, потому что не впервой, ездил в Кембридж по подобным делам.

– Спокуха, всё под контролем, – ответил Серёжа.

«Ну-ну, смотри, деловарик», – подумал я.

А тем временем за окном пролетали станция за станцией, пейзаж за пейзажем, которые приводили меня в восторг. Англия вообще славится своими замками, дворцами, кафедральными соборами, и по пути нам часто попадались великолепные постройки разных эпох и архитектуры. Но бывало, что тянулась довольно скучная панорама на фоне какой-нибудь фабрики или завода. Но какой бы ни был вид из окна, абсолютно во всём чувствовалась хозяйская рука. Трава везде покошена, каждая канавка ухожена, всё везде раскрашено, размечено. Всё, чему надо работать, – работает, чему надо гореть – горит. А самое главное, все послушно и без суеты, обычно присущей нашим людям, выполняют свою работу.

«Вот бы у нас так», – с грустью подумал я и оторвал взгляд от окна, решив проверить, чем там занят Серёжа.

Серёжа, закончив наводить маникюр, расправил билетик и приступил к чистке зубов.

Долго наблюдать за этим безобразием я не смог, поэтому, надев наушники и включив на телефоне музыку, решил немного расслабиться и отдохнуть от своего попутчика. Я прикрыл глаза и, погрузившись в мир музыки, забыл на время о Серёже. Но вот это-то и была моя главная ошибка.

В тот самый момент, когда я закрыл глаза, буквально минут на двадцать, Серёжа, завершив гигиеническую чистку полости рта, сунул уже потрёпанный билетик в щель между креслами. Закинул руки за голову, вытянул ноги и весь сияющий от счастья молча сидел до того момента, пока электронный голос не произнёс: «Кембридж».

Услышав заветное название, Серёжа вскочил и чуть ли не бегом направился к выходу, сбив с ног какую-то бабульку, которая крутилась у него под ногами. Он, естественно, такого пустяка даже не заметил и как оголтелый выскочил на платформу.

Я за ним.

На платформе он поозирался по сторонам и, обнаружив проход, в котором исчезают люди, направился туда же.

Я снова за ним.

Серёжа пошёл правильно, там действительно был выход в город. Но тут надо было пройти через турникет, который, к слову сказать, открывался только с помощью билетика.

Серёжа между тем затерялся в толпе людей, которые культурно по очереди всовывали билетики в аппарат. Приблизился к толпе и я. Окинул её взглядом, но Серёжи в ней не заметил. «Наверное, уже на той стороне», – с лёгкой тревогой подумал я, удачно прошёл турникет и вышел в город.

Погода налаживалась, выглянуло солнышко и стало даже немного припекать. Поискав тенёк, я прислонился к стенке возле входа и, приложив правую руку в форме козырька к глазам, начал высматривать среди толпившихся людей моего интуриста. Но его нигде не было видно, и я тревожился всё больше и больше. Постояв ещё минут пять, решил вернуться в центральный зал. И правильно сделал: все люди уже давно вышли в город, а подле турникетов в гордом одиночестве молча стоял и о чём-то думал Серёжа.

Я подошёл как можно ближе к турникетам и громко говорю ему:

– Серёга, ты чего там стоишь? Сунь билетик, ворота и откроются.

Он демонстративно начал хлопать и шарить по карманам сначала дублёнки, затем джинсов, но, ничего не найдя, говорит мне в ответ:

– Всё кабум, билета нет, приехали. – И приложив ладони к щекам, начинает изо всех сил трясти головой.

«Вот же дебил», – подумал я и начал думать, что же нам теперь делать. Время поджимало, а опоздать на назначенную встречу было никак нельзя: в Англии все очень пунктуальны.

Мои мысли вдруг прерывает Серёжа:

– Слушай, а может, кого-нибудь попросить и вместе пройти по одному билетику?

– Не-а, – говорю в ответ. – Во-первых, ты с ними не договоришься, а во-вторых, тут так не принято.

Немного подумав, Серёжа решил, что это действительно не вариант и, охватив голову обеими руками, стал что-то лепетать себе под нос. И вдруг как заорёт, так что неподалёку находившиеся люди аж шарахнулись в стороны:

– Придумал! Артурик, старичок, я пойду вдоль путей по этой стороне. – Он указал рукой на перрон. – А ты давай выходи на улицу и иди вдоль забора с той стороны. – Теперь он уже указывал на выход.

Что-то меня насторожило в этом плане. Во-первых, пугало, что этот план придумал Серёжа. Во-вторых, слишком много умных слов он употребил за слишком короткий отрезок времени. И в-третьих, чересчур просто всё выглядело на словах (хотя у нас, в Вильнюсе, такой вариант был вполне осуществим). Но выбора не оставалось, и Серёжа, не дождавшись моего утвердительного ответа, скрылся в проходе на перрон.