Текст книги "Гарнизон. Крепость (СИ)"

Автор книги: Артур Миллер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

Глава 19. Есть ли жизнь после смерти?

«Нижний мир». Где-то в Буяне. Декабрь 2020 года.

Прошло немного времени после ритуала в ведьминской землянке. Ляяхйе и Яга, не подходя к котлу, уже успели привести землянку в порядок и вновь зажечь свечи. И лишь когда они всё это сделали, то только тогда подошли к ёмкости. Старый лесник не решался туда смотреть, на всякий случай призвав свой топор, а ведьма же наоборот, была вполне спокойна, лишь немного охнув, когда глянула на сложенный в углу мешочек со стеклом и испорченными ингредиентами:

– Чёрт же тебя побрал ко мне припереться… – нехорошо цокнула она. – Я это всё собирала почти два сезона, а теперь всё к хренам разнеслось….

Старик, стоя недалеко от котла и не сводя с него глаз, ответил:

– Новые соберёшь. Да и врёшь ты, за два сезона собрала бы куда больше.

– Больно-то ты знаешь! – шикнула она, заводя глаза, но затем заметила, что старик побаивается смотреть внутрь ёмкости и тихо посмеялась, решительно шагнув вперёд:

– Полно бояться. Если упырь, то я одна смогу его за десяток секунд обратно в Ничто отправить, а кого пошибче здесь быть и не может, лес под защитой от подобной твари.

И ведьма заглянула внутрь, увидев там обнажённого и очень худого мужчину без сознания, с короткими тёмными волосами. Не сказать, что он был красив, но и не урод совсем. Относительно прямые и ровные черты лица, отчего, возможно, если бы он был чуть массивнее, то был бы более привлекательным.

– Срамота… – покачала она головой, но сама всё же осмотрела его полностью, включая особенно интимные части тела, хоть и не особо заостряя на них внимание.

Подошёл и лесник, наконец отзывая топор и с лёгкой ухмылкой сказав:

– Ты и больше голых мужиков в своей жизни видела, я-то знаю. Так что нечего тебе смотреть, всё равно с тобой не останется.

– Больно надо, тем более ведьмы и без этого справляться могут, – фыркнула та, – а видела-то многих, – уточнила она сказанное колдуном, – да не всех по своей воле. А после того, как я силе обучилась, таковых в живых уж и не осталось.

– Давай перенесём его к тебе в избу? Нечего ему здесь валяться. Там и отогреется, и в сознание придёт. – спросил Ляяхйе, потихоньку вытаскивая воскресшего после недавних событий изменённого.

Та резко закачала головой, сказав коротко:

– Нет! – а потом, минуту промолчав, прояснила: – Теперь здесь и так свербит силой, а лишний раз снаружи ей светить крайне не хочется. Да и, чувствую, теперь снова придётся в другое место переселяться, здесь теперь оставаться опасно. Так что сейчас у избы разойдёмся, ты своего спасённого забираешь и уходишь, а я постараюсь сохранить себе жизнь, хотя-бы в этот раз.

Старик, тем временем, вытащил мужчину, снова взвалив себе на плечи, правда уже живого, а не как в предыдущие разы.

– Давай хоть ты вещи ему какие дашь, ведь мне ж не нагим его в дорогу-то тащить? А то окоченеет и снова помрёт. – спросил он, когда ведьма, ещё раз пройдясь по землянке и туша недавно зажженные свечи, уже стояла у двери и собиралась выходить. Та, чуть подумав, ответила с какой-то таинственной печалью:

– Да… Вещи дам, только ты снаружи подождёшь, а я тебе быстро вынесу, да кину тебе… Вроде остались старые, ещё Свентовит в них ходил, когда живой был.

После этого ведьма вышло и снова засеменила, только теперь обратно к избе.

– Тебе стоит забыть давно, уж сколько лет прошло. – широкими шагами, торопясь, шёл за ней колдун, пытаясь подбодрить.

Яга, чуть обернувшись, ответила практически без эмоций:

– Мать никогда не сможет забыть своего сына, как и его смерть. Тебе того не понять, покуда твой жив и здравствует, прислужничая у Одноглазого.

Ляяхйе промолчал, тихо вздохнув. Когда они оказались у избы, то беловолосая ведьма, как и сказала, довольно быстро вбежала в своё жилище на «курьих ножках», а затем, чуть приоткрыв дверь, кинула оттуда серого цвета рубаху, тёмные штаны с меховым прокладом, да какую-то чёрную, потрёпанную, мужскую шубку.

– Прощай, Мороз! Может и не увидимся боле. – донеслось из-за двери, а затем дверь захлопнулась. Кинутые же вещи, подсвечиваясь лёгким аловатым свечением, подлетели к мужчине на плечах у колдуна и налезли сами собой.

– И тебе до скорого, ведьма. – тихо сказал он, а затем, метнув короткий взгляд на теперь уже одетого изменённого, добавил: – Ну, мне меньше проблем. Стал бы я ещё одевать какого-то голого мужика с верхов.

И, вновь пробираясь сквозь лес, вдоль тропы, пошёл колдун. Снова появлялись красные огоньки, но они были уже не столь пугающими, как то было в первый раз. И, когда Ляяхйе подошёл к границе, то как-то нездорово нахмурился: всё было также, соль, перемешанная с красной травой, ограждающая этот лесок от всего внешнего, снега и сугробы, на небе горело уже позднее дневное светило, но было что-то нехорошее или, возможно, это лишь ложное предчувствие.

Когда старый лесник переступил, то всё тоже было нормально, он немного прошёл по тропе вперёд, осматривая окрестные снега и белёсые поляны в поисках Скёна, но того не было. Вздохнув, он громко сказал, обратившись просто в воздух:

– Свирвальд! Ринг ден стора хьёртенн! – после этого в воздухе снова появился его топор с лезвием, покрытым рунами, и, взлетев, быстро полетел куда-то, пока и вовсе не пропал из виду, оставляя за собой лишь короткое зеленоватое свечение.

Дабы не томиться в ожидании, Ляяхйе удалось откопать из-под снега пенёчек и небольшую выемку рядом, чтобы можно было положить мужчину. И, уже сидя, он ушёл в себя: его глаза засветились блеклым синим светом, а на кистях с пальцами появилась небольшая ледяная корка.

В это же время не так далеко в небесах появился огромный чёрный провал, словно прорываясь и растрескиваясь по небу, сквозь который проглядывались какие-то каменные башни. А через пару секунд оттуда вылетела огромная чёрная виверна с двумя лапами и большими крыльями. Её морда была испещрена глубокими шрамами и следами от ран, а тело обвязано множеством ремней, чтобы укрепить седалище, на котором сейчас восседало три всадника в тёмной тяжёлой броне, мерцающей под лучами светила. Но их лица не были защищены шлемами или иными уборами, оставаясь открытыми: это было два средних лет мужчины, один из которых опустил длинные рыжие волосы, собранные в пучок, а другой наоборот, был рус и обстрижен очень коротко, третья же была темноволосой женщиной лет сорока, её лицо было симпатично, если бы не одно «но» – её правое ухо было наполовину обрублено, и теперь там, вместо слухового органа, торчал лишь неприятный обрубок. Их лица были достаточно грубы, а взгляды далеко не добрые, словно они пытались здесь что-то найти, очень часто метая взоры в сторону леса и переговариваясь.

Лесник же не думал возвращаться в нормальное состояние, так и замирая в медитативном положении, словно угрозы рядом и не было.

Всадники же на драконоподобной живности, заметив двух людей не так далеко от леса, что-то друг другу сказав, стали спускаться в их сторону. А в их руках вдруг материализовались какие-то странные тёмно-серые металлические посохи, с двух сторон которых были пустые проёмы. Помимо этого, они были испещрены различного рода письменами и узорами, горящими фиолетовым светом.

На земле вдруг, глубоко вздохнув, прямо посреди снега, вдруг очнулся изменённый и, вперив выпученные глаза на стремительно опускающуюся вниз виверну, а затем и на колдуна, коротко и с чувством сказал по-русски:

– Ёб твою мать!

Старик же продолжал сидеть, словно статуя и даже не шевелился. А мужчина, не столь давно воскресший, почти сразу же вскочил и начал осматриваться: сначала он поглядел в сторону леса, затем на огромные снежные сугробы повсюду, потом на виверну, потом на старика, а потом опять на виверну… И, когда он это сделал, то схватился за голову со словами:

– Что за хуйня тут происходит?! Где Папуа, джунгли хотя-бы… Какого хрена вообще?! – практически прокричал он, а затем, тревожно сказал: – Я сплю или… что?!

Он поглядел на руки, но, заметив, что те были совершенно обычными, покрытыми чистой кожей, добавил:

– Чтоооо?! Они же, сука, сгорели к хуям… Ты… Вы… Эй, слышите меня?! – он вдруг попытался поговорить с Ляяхйе, даже несильно тюкнул того в плечо, но тот оставался неподвижным. Затем мужчина обошёл его, заглянул в глаза и сглотнул от увиденной синевы:

– Ээээээээ…. Ха… – протянул он, вконец перестав понимать происходящее вокруг. А виверна, тем временем, уже приземлилась, а те люди, всадники, уже слезли с существа и достаточно быстро приближались сюда, закинув свои посохи на плечи.

Тут вдруг та женщина с обрубленным ухом что-то закричала, причём далеко не самым спокойным тоном, но для мужчины её речь была непонятной, он лишь обернулся и ждал.

Но рыжеволосый всадник, заметив, что тот даже не пошевелится, что-то рявкнул, затем резко перевернул посох другой стороной, снова взвалил на плечо, затем схватил обеими руками недалеко от основания, нацелился и что-то сделал, отчего это орудие засветилось ещё сильнее, а затем из отверстия вылетел округлый фиолетовый сгусток, ударивший недалеко от изменённого, разворошив сугроб. После этого женщина-всадница, с оскалом улыбнувшись, подозвала жестом пальца этого мужчину сюда.

Тот, сглотнув, потихоньку посеменил к ней, тихо и для себя сказав:

– Так… Что-то здесь совсем херня какая-то творится… Щас если что, то я, блять, сваливаю. – и он, чуть поднимая руки, обозначая, что идёт с миром и без агрессии, осторожно посеменил навстречу этим странным воинам.

Те, завидев столь странные обозначения, посмеялись меж собой и пошли навстречу, но куда более свободно и вальяжно, так как ощущали себя хозяевами положения и не подозревали о наличии каких-либо способностей у этого человека в старой шубе.

Однако один из них, что с русыми волосами, вдруг нахмурился, завидев старого колдуна, всё ещё сидевшего на пне, он пригляделся и, когда, наконец, смог разглядеть, что-то, с лёгкой тревогой, прошептал женщине. Та, выслушав, вдруг остановилась, а затем это сделали и остальные всадники.

Недоумевая, остановился и изменённый. И всё это «стояние» выглядело так: в пяти метрах друг от друга стояли худой одинокий мужчина в чёрной шубе и трое воинов в тёмной броне со странным оружием, стреляющим какими-то фиолетовыми огнями.

Всадница снова попыталась что-то спросить, но уже чуть более осторожно и спокойно, показав рукой на старика, но изменённый развёл руками, мол ничего не понимает.

Вдруг не так далеко от Ляяхйе открылся зелёный портал и оттуда выскочил Скён, сразу же обернувшись в сторону немного перепугавшихся всадников и став перебирать ногой, напыщенно и агрессивно пофыркивая. А воины, тем временем, все разом перевернули свои посохи, готовясь палить. А затем из портала вылетел и Свирвальд, разом влетев прямо в руку колдуна, который тут же очнулся и, вдруг осмотревшись и не найдя изменённого, устремил взгляд чуть вперёд, где увидел его, стоявшего недалеко от всадников-дозорных, которые прилетели сюда на огромной виверне, которая сейчас лизала своё крыло и жадно, пуская слюни, поглядывала на оленя.

Встав, он быстро зашагал к мужчине, который теперь непонимающими глазами смотрел то на него, то на воинов. Когда старик, наконец оказался рядом с ними, то чуть оттолкнул измененного в сторону, услышав русскую речь:

– Ты же… Что здесь за нахер происходит-то?!

Но Ляяхйе ему не ответил, так как дозорные заговорили теперь с ним, и для него их речь была понятна:

– Ты Мороз, воевода Одина? – снова заговорила эта всадница, чуть наклонив голову.

– Был им когда-то. Что вам здесь нужно?! Я здесь один со своим… Подопечным. – кивнул он в сторону изменённого, перебирая в руке топор.

– Нам нужна одна старая ведьма, не знаешь ли где она? – вдруг подал голос рыжеволосый, говоря грубее и с каким-то злорадством, нежели женщина.

– Нет. Откуда мне знать? – покачал головой Ляяхйе. – Мы так, мимо проходили, ничего на знаем и не видели.

– А ты ведь знаешь, старый ублюдок, что тебе запрещено здесь ходить?! – чуть ли не рявкнул тот. – Или твоему сучьему оленю мало было, когда наш владыка укоротил ему рог?

Скён, услышав данные слова, в этот момент зло пошёл сюда, агрессивно наклонив голову, готовясь к тому, чтобы вскоре броситься на всадника.

Русый мужчина-воин вдруг схватил его за руку, попытавшись успокоить, но тот её вырвал и продолжил:

– Твоё сраное войско эльфийских пидрил проиграло, тебе сохранили жизнь и выпнули отсюда, лишь бы ты не появлялся и передал своему северному царьку, чтобы тот больше не пытался положить свою жирную старую руку на наши земли. Или тебе тогда непонятно было, а?! Так что говори, сука, где ведьма!

Изменённый в это время нервно смотрел на происходящее да помалкивал, но почему-то мысленно определил себя на сторону старика.

Сам колдун же в это время спокойно всё это слушал, а когда, наконец, тот закончил свою речь, дал короткий ответ:

– Не скажу. – после чего покрепче сжал топор.

– Значит сдохнееееешь! – прокричал этот воин и, перехватив посох, чтобы тот был в положении копья, кинул его в сторону Ляяхйе.

Лесник же, вдруг подпрыгнул с топором, взмахнул рукой и создал огромную ледяную стену прямо в воздухе, в которую это копьё и влетело, а следом прошёл фиолетовый взрыв, растрескавший всю эту стенку.

Старика осколки льда не задели, а изменённого он магией, порывом взметнувшегося снега, откинул в сторону.

Скён тоже побежал в бой, а пред его главой, защищая его со всех сторон, взметнулась зелёная волна, поднимающая в воздух снег и упавшие льдины, он стремился в сторону всадницы, которая, зло смотря на своего товарища, тоже вступила в бой, стреляя в лесника, который успевал создавать ледяные щиты и насылать ответные атаки в виде острых льдин.

Но вдруг оленя, в которого до сих пор не попал ни один фиолетовый сгусток, сбило огромное чёрное пятно, откинувшее его в сторону, а затем и обдавая белым слепящим огнём. Но олень выстоял, всё ещё находясь под защитой зелёной вуали, но уже значительно поредевшей и с дырками в некоторых местах. Он, поднявшись, стоял и перебирал ногой снег, снова готовясь к разбегу, правда в этот раз в сторону виверны, которая, отдыхая от дыхания огнём, метнулась к нему, чтобы ударить крылом.

К мужчине же, которого только что откинул в сторону старик, подбирался русый воин, выискивая того в сугробах, периодически выстреливая из своего орудия. Изменённый же некоторое время отползал назад, а затем, очень шумно вздохнув и сказав:

– Блять… Ну ладно. Понеслась! – резко исчез, оставляя свою одежду на снегу, преобразившись во что-то едва-едва заметное, а затем вдруг ударившее этого воина в грудь, отчего тот чуть не завалился на снег и сам, а затем стал быстро вертеться, стреляя то туда и сюда:

– Где ты, сволочь?! – кричал он на своем языке, пытаясь отыскать своего соперника. Так, паля из своего посоха, он чуть не угодил в своего рыжего товарища, в это время отбивавшего атаки Ляяхйе. Тот хотел прикрикнуть на него, но, отвлекаясь, не заметил, как одна из сосулин пронзила насквозь всадницу, резко заоравшую пред этим, а затем она завалилась наземь, с гигантской льдиной в грудине, отчего мгновенно и умерла.

И в русого воина снова что-то ударило, мелькая, в этот раз отправившее в сугроб, а затем ударяло снова и снова, пока не стало оставлять вмятины на броне.

Но затем вдруг, глубоко выдохнув и тяжело дыша от долгого пребывания в иной форме, рядом проявился и сам источник ударов, правда абсолютно голый:

– Фух… Блять… Живой ещё… – тихо проговорил он, посмотрев на воина, у которого из носа текла кровь, но тем не менее ещё находящийся в сознании и пытающийся подняться, и найти посох, а затем изменённый кинул взгляд на себя: – Да, об этом я и забыл….

Скёна, тем временем, снова опалили огнём и его защита, наконец, рухнула под потоками белого пламени. Завидев это, Ляяхйе, в это время отразивший фиолетовый сгусток взмахом топора и тоже уже запыхавшийся, и уставший, вдруг крикнул Скёну:

– Открывай!

А затем, крикнул и изменённому, уже на русском:

– Быстрее в портал! Сил мало!

Тот вдруг удивился и начал было говорить:

– Какой пор… – но, увидев открывшийся в воздухе зелёный проем, сказал: – Ах, этот портал…

И сразу после этого вновь преобразился, рванув к этому разлому, у которого снова принял человеческую форму. Туда уже успел запрыгнуть олень, и уже почти забежал старик, как-то прихвативший одежду измененного, и вслед которому быстро прилетали сгустки, взрываясь.

– Так вы на русс… – начал было мужчина, но его оборвал колдун:

– Все вопросы потом!

И, затолкнув парня в портал, старик вошёл и сам. А затем разлом закрылся, на что уже бывший рядом рыжеволосый солдат сказал, шипя и скрипя зубами:

– Старая. Сука. Сволочь!

Глава 20. Беседа об ушедшем и немного радости…

Вдруг посреди заснеженных троп, недалеко от усадьбы Ляяхйе, открылся портал, из которого выскочил Скён в несколько потрёпанном виде, но тем не менее не искалеченный и не израненный. Следом появился и сам старик в своей кольчуге, да с топором. По его голове, несмотря на холод, обильно стекали капельки пота, а движения выглядели уставшими и измотанными, да ещё и в руках, помимо топора, приходилось держать скопу какой-то одежды.

Одновременно со стариком из портала выпал и голый мужчина, которому и принадлежала эта одежда, да была потеряна во время стычки со всадниками и виверной.

В небе тем временем было уже не так светло, солнце потихоньку уходило, оставляя на небе желтоватые и красные проблески.

– Отдайте мне одежду-то! Здесь же охренеть как холодно! – первое, что сказал этот самый мужчина, после того как встал и ухватился за свои гениталии, подрагивая от холода всем телом.

– Ах да… – сказал старик и кинул весь ворох того, что было в его руках, прямо в измененного, отчего тот едва смог всё это поймать и удержать. – Ну вот. Сам попросил, так и получи.

Тот же ничего не сказал, лишь скверно глянув на колдуна, после чего поспешил одеваться, пока старик прощался с оленем, который вдруг резко взлетел и куда-то быстро удалился.

– Ебануться… – тихо протянул измененный, уже будучи одетым и смотря в сторону улетающего животного. – У вас здесь все звери летают?

– Нет. – коротко отрезал старик, а затем что-то прошептал топору, и тот исчез, но после, оглядев мужчину, добавил:

– Пойдём в усадьбу, поешь. А то ещё неизвестно, от чего помрёшь: от холода или от голода… Потом, может быть, баню растоплю, коли желание будет.

И после этого старик пошёл к двери своего большого жилища. А за ним, немного постояв, пошёл до сих пор не представившийся воскресший.

– Так вы на русском умеете говорить, да? – уже почти у двери спросил колдуна он.

– А что, незаметно было? – приподнял бровь Ляяхйе.

– Ну… Да. То есть нет. Я говорю: так почему те хуе… люди не говорили на русском, а вы говорите? – поперхнулся мужчина, вовремя остановившись перед бранью, чтобы выглядеть более вежливым.

Тот же, завидя это, рассмеялся, открывая дверь и отряхивая ноги от снега:

– Те, как ты сказал… Хуелюди, не знают твоего языка по той причине, что родились и жили здесь. Вот и всё. – пожал он плечами и вошёл, а за ним зашёл и измененный.

Оказавшись внутри, мужчина осмотрелся в комнате удивлённым взглядом: его внимание привлекли люстры, камин, мебель, стоявшая по комнате. Всё это казалось ему чем-то сказочным, но в то же время переплетающееся с чем-то из родных мест, чем-то современным.

Сняв шубу и оставшись в одной рубахе он немного прошёлся, однако старик позвал его в другую комнату:

– Пойдём, сейчас отужинаем, заодно и о себе расскажешь.

– Ну… Было бы что рассказывать. – полушепотом сказал измененный и, вздохнув, пошёл за стариком.

На кухне было куда оживлённее, здесь, сидя за столом, читала какую-то книгу Ёта, жена Ляяхйе. Завидев гостя, она вдруг отложила источник своего занятия в сторону и сказала:

– Ох, долго ты как-то… – она подошла к мужу и коротко поцеловала в щёку, на что тот ответил:

– Произошла небольшая заминка, так бы добрались быстрее.

Но, чуть отходя, женщина кинула добрый приветственный взгляд и на измененного:

– А вот и гость! – воскликнула она. – Как зовут-то тебя? А то я-то тебя только мертвецом видела, теперь вот только вживую… – поспешила поинтересоваться жена колдуна.

– Э… Мертвецом видели?… – не понял мужчина, глянув сначала на старика, который, закатив глаза и как-то нехорошо посмотрев на свою жену, сейчас накладывал в две тарелки какой-то суп, в котором плавала морковка и кусочки говядины. Вроде бы щи.

Ёта же повела плечами, не заметив в своём вопросе ничего необычного.

– Александр. – ответил мужчина.

– Странные имена у вас всех там… – качнула она головой. – Хотя у мужа моего тоже не самое лучшее.

– Нормальное у него имя. Так звали трёх наших императоров. – внёс своё Ляяхйе, ставя тарелки на стол.

– Ну как знаешь. Я на верхе не жила. Ладно, оставлю вас, решайте тут свои дела мужские. А тебе… Александр, я постелю в зале, там даже этот ваш есть… – она задумалась, но потом сказала: – Телевизор, вот.

И после этого женщина покинула кухонную комнату.

Александр же сел, наконец, за стол, последовав примеру Ляяхйе.

Затем, немного поев в абсолютном молчании, недавно воскресший изменённый наконец с осторожностью спросил:

– Я вот вам своё имя сказал. А вы нет. Неправильно как-то…

– Ляяхйе меня зовут. Родовое имя говорить не стану, слишком длинно и сложно для вашего языка. – ответил старик.

– Лааадно… Допустим. – протянул Александр: – А что ваша… Жена, наверное… Имела ввиду под «мёртвым» мной? Она же не буквально, да?

Колдун, доев очередную ложку щей, всё решил ответить:

– Буквально. Но сейчас ты не мёртв и должен радоваться. Больше говорить ничего не буду на этот счёт, не хочу травмировать твою детскую психику.

Мужчина, сглотнув, а затем немного усмехнувшись, высказался:

– Да… Да вы уже травмировали. Но можете ещё на одну вещь ответить?

Ляяхйе кивнул, давая разрешение на то.

– Кто были те люди, и чего они к нам пристали? – фильтровал свою речь изменённый, стараясь обходиться без брани в особенно чувственных моментах.

– Ммм… – прожевал старик, а затем аккуратно вытащил изо рта лавровый лист, откинув в сторону: – Гадкое растение… Хм. Не знаю поймёшь ли ты.

– Ну, вы скажите, а там я сам подумаю уже, как оно. – пожал плечами Александр и отодвинул в сторону тарелку, так как первым доел свою порцию.

– Долгая история, но ладно, слушай. А потом, как раз и в баньку сходишь… – начал старик, уже и сам отложив свою опустевшую тарелку из-под щей:

– Много лет назад в Буяне, стране такой на нижнем уровне, правил царь Дажъ, после его смерти к власти пришёл самый старший из его трёх сыновей, по праву первенства. Хорс, прозванный Солнцеликим. При нём Буян процветал и простирался от северных вод до границ с Иггдрасилем и Тэнгэром, империей небесного Тенгри. И однажды меж Буяном и небесным владыкой началась война, в которой Хорс и сгинул. – старик приостановился и подошёл к раковине, чтобы набрать в стакан воды и немного промочить пересохшее горло. – И тогда к власти пришёл другой сын Дажа, Перун. Он заключил унизительный договор, по которому земли, аналогичные вашим Сибири и Уралу, отходили небесному владыке. При нём в стране уже не было пущего расцвета, а все силы уходили на укрепление стабильности и порядка. Для этого новый царь даже собрал всех ведьм и колдунов Буяна, а затем создал при дворе собственный, «Царский ковен», который возглавила молодая и могущественная ведьма, Яга. Её он выдал за своего племянника, сына Хорса, Дзерны, и вскоре у них родился сы… – но здесь его оборвал внимательно до этого слушавший Александр:

– Э… Ладно, Хорс, Дажъ, Перун… Окей, пусть так. Но к чему здесь про Ягу, сына и вот это вот всё?

Старик нахмурился и сказал:

– Слушай дальше и не перебивай. Так вот… Несколько столетий всё шло относительно чинно, страна крепла изнутри, пока однажды Перун не стал сдавать, старость брала своё быстрее, чем у других жителей «низа». Яга со всех сил помогала ему своим колдовством, но едва ли это удавалось, и вскоре царь слёг. Буяновцы тоже стали замечать, что их властитель боле не держит власть. Обычный люд жил ещё нормально, а вот кто повыше… Их стало заботить то, что Перун больше не проводит вечеров и сборов, не заводит себе новых приближенных, не думает о расширении. И в итоге это привело к огромному восстанию под руководством третьего сына Дажа, Велеса. И в дальнейшем это переросло в гражданскую войну, одну из сторон которой возглавлял Велес, пользуясь поддержкой многих солдат, а также тайной помощью от Тенгри. Вторая же – была возглавлена ведьминским ковеном, которые желали видеть на престоле Свентовита, внука Хорса, первого царя после Дажа. К тому же юноша обладал не по годам большим умом и мудростью.

– И кто победил? – заинтересовался изменённый.

– Сейчас узнаешь. – снова попил воды лесник. – И вот, во времена гражданской войны… Я, молодой и амбициозный, ходивший тогда на службе у всеотца Иггдрасиля, великого Ода, получил от него добро на поход в Буян, и он даже выделил мне приличное войско недавно завоёванных эльфов из малого царства империи Иггдрасиль, Альвхейма. Изначально мы хотели просто отнять у них кусок земли на севере, приграничной к Иггдрасилю области, но потом… Яга предложила мне союз, и я после… определенных событий, на это согласился. И, когда прошло несколько сражений, моё войско встало у Ирия, «южной столицы» Буяна, сплошь и рядом закрытого лесами. Там мы должны были соединиться с войском Свентовита и осадить город, но они подзадержались. В ожидании тогда было достаточно скучно, а вокруг оказалось много древёс… Потому я и предложил эльфам, а они на дерево мастера – делать игрушки, да порталами передавать детям на верхний уровень… – Ляяхйе немного отдался воспоминаниям, но продолжил: – Но вот, когда войско Свентовита подошло, мы, наконец, начали осаду, но было поздно. В Ирий, под магическим пологом, вошёл Велес со своими дружинами и отрядами «небесных коней» из Тэнгэра. Они нас разбили. Оказалось, что Дзерны… муж Яги, сын Хорса, предал её и своего сына, перейдя на сторону Велеса. Свентовит… Он там погиб, хотя я обещал ведьме стараться защищать парня… А Скён в бою потерял рог, когда Велес занёс свой меч, «Иглу»…. Меня изгнали, перебив моё войско до единого. Один лишил меня титула, а Велес занял трон Буяна, начав огромную охоту на бывших ведьм и магов ковена. И сейчас его дозорные, «Псы», летающие по небу на своих драконьих тварях, перебили почти всех. Лишь Яга ещё жива, она тебя и воскресила. И именно от неё мы шли, когда на нас напали всадники. Вот и всё. Как-то так оно.

– Так значит… – выслушав, заговорил Александр, встав со стула: – Они убьют и её?

Старик промолчал и молчал до тех пор, пока не вымыл всю посуду и не пошёл на выход, дабы растопить баню. И только у выхода он сказал:

– Надеюсь, что нет. Им должно было хватить и нас. Всё-таки они потеряли одну воительницу… А если нет, то Яга – сильнейшая из ведьм Буяна, уверен, что она найдет способ уйти… – и Ляяхйе вышел.

Изменённый лишь как-то отчуждённо хмыкнул и тихо сказал:

– Стоило поблагодарить её… Хотя как… – он махнул рукой и сел на кресло, пока его не позвала сверху Ёта:

– Эй, паренёк! Поднимись-ка сюда, поможешь мне диван разложить!

Вздохнув, ему, только-только севшему, пришлось подниматься наверх.

Вскоре, после недолгого ожидания и помощи с разборкой постели, мужчина наконец сходил в местную баню, из который чуть ли не выбежал уже через пятнадцать минут, но всё же оставшийся доволен.

А затем во всём доме потух свет, и каждый в нём пребывающий отправился в мир снов.

Наутро, после короткого завтрака, жена Ляяхйе, Ёта, покинула жилище раньше всех, дабы успеть сходить в какой-то город неподалеку и зарядить батарею с первородной, особой энергией, благодаря которой в этом мире могут работать приборы с верха, ранее работающие на электричестве.

Александр же с колдуном некоторое время задержались в зале, смотря телевизор и какой-то британский сериал про алитиометр, белых говорящих медведей и демонов.

– А я вот никак не понял, – начал вдруг изменённый, – ты что, Дед Мороз или… Кто? Подарки дарил, на топоре у тебя снежинка, одежда какая-то красная висела, я видел.

Ляяхйе же рассмеялся и, выключив телевизор и поднимаясь, сказал:

– Нууууу… Если так просто, то да. Но такое прозвище только среди вас, верхних жителей. Да и не только оно, Йолупукки, Санта и так далее. Просто в те времена, когда я ходил с эльфами, то в перерывах, да и при той осаде, удалось сделать очень много игрушек, и мне приходилось иногда самому, на олене, мешками развозить их по случайным участкам вашего света. Но те времена прошли. Сейчас я дарю лишь один раз в году, да и то только детям тех мест, в которых когда-то жил, будучи вашим…. И сейчас как раз такой день. Заодно и тебя потом закину куда, если захочешь.

– Хм. Давайте. Будет интересно посмотреть, как вы там «дедморозничаете». – заинтересованно покивал головой Александр.

Когда они спустились и оба оделись: изменённый – в свою шубу, доставшуюся от погибшего Свентовита, а Ляяхйе – свою красного цвета одежду с шапочкой, ходившую уже не первое столетие с конца девятнадцатого века, когда он жил на севере Финляндии.

Но тут вдруг колдун нахмурился, что-то вспомнив:

– Стой здесь. – сказал он измененному, будучи уже у выхода, и быстро пробежал наверх, а вернулся через пару минут, с небольшим серым мешком в руках. – Чуть не забыл про самое главное…

– Подарки? – уточнил Александр.

Старик лишь кивнул и растворил дверь, где, ожидая, уже стоял Скён, будучи уже в полном порядке. За исключением по-прежнему сломанного рога, который, видимо, останется таким навсегда.

– Садись сзади, только чур без этих ваших штук срамных, которые вы там наверху практиковать любите. – с усмешкой предупредил мужчину колдун и взобрался на оленя.

Изменённый закашлялся и тихо сказал:

– Я, конечно, не обычный человек, но на гея вроде не смахиваю…

И, после этих слов, также залез на животное.

Здесь сейчас было утро в самом разгаре, лучи звезды уже били по снегу, а тот, отражая их, сильно слепил глаза. На улице было безветренно и спокойно, а также стояла практически идеальная тишина, нарушаемая лишь вздохами и фырчками Скёна.

– Ну, двинули! – громко сказал Ляяхйе и олень, чуть пробежавшись вперёд, взмыл в воздух, под громкий крик Александра:

– Охеееееееерееееть!!!

Затем, когда рогатый зверь был уже в воздухе и, перебирая ногами, летел куда-то, то колдун сказал: «Открывай. Явимся в ночи…»

И пред оленем снова открылся зелёный портал, ведущий в какой-то маленький ночной городок, светящийся жёлтыми и белыми огоньками, а также освещаемый ярким светом Луны.