Текст книги "Пришелец (СИ)"

Автор книги: Артур Макгваер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Основную работу по прокладке электропроводки делал Матвей, а Исидор был «на подхвате». Но постепенно брат усваивал навыки и всё чаще выполнял отдельные операции самостоятельно.

Прошла пара часов. Братья тянули проводку к очередному кабинету, как вдруг из-за неплотно закрытой двери донеслись голоса о чём то ожесточённо спорящих комиссара и посетителя.

– Пётр Савич, нет у меня свободной бумаги! Так что не просите.

Собеседник не стал продолжать спор далее и вышел в коридор, как раз напротив братьев.

– Ну-ка, Бронштейн, «подвинься», надо с этим гражданином поговорить, пока не ушёл.

Матвей спрыгнул с раскладной лесенки, и быстрым шагом подошёл, к уже собиравшемуся уходить посетителю.

– Пётр Савич Тартаковский, если не ошибаюсь?

– Да, это я.

– А вы случайно не руководите студенческим кружком?

– Случайно руковожу, а что?

– Я Матвей Бронштейн. Самостоятельно прошёл дома полный курс гимназии, и смею надеяться, университета. Я хотел бы посещать ваш кружок, а если возможно, то и заниматься научной деятельностью.

– Вот как?! Похвально, молодой человек. А чем бы вы хотели заняться?

– Исследованием, которое может в кратчайшие сроки, принести, в случае успешного завершения, возможно, Нобеля.

– Ого! У Вас наполеоновские планы, юноша! И что же это?

– Приложение одной малоизвестной работы Альберта Эйнштейна, о вынужденном излучении фотонов атомами. На её базе возможно создание квантового генератора когерентного и монохроматического излучения электромагнитных волн.

– Смелое предложение. Хотя я почему-то уверен, что такой генератор не будет работать из-за ограничений, накладываемых вторым началом термодинамики.

– Пётр Савич, ваша уверенность ошибочна. Генератор вполне реализуем, и даже прост по своей конструкции. Его можно сделать уже сейчас, каких-то особо редких приборов и оборудования не требуется. Достаточно двух катушек Румкорфа, включённых по мостовой схеме, длинной стеклянной трубы, заполненной смесью азота и углекислого газа, двух зеркал – оптического резонатора, одно зеркало с «дыркой» для выхода луча инфракрасного излучения. В углекислоте, из-за особенностей её молекул, подобный процесс, генерации когерентного и монохроматического излучения, довольно просто осуществить. А значение такого генератора, для науки и для промышленности, громадно.

– Что ж, молодой человек, вы меня заинтриговали. Приложение теории квантов Планка к световому излучению – это та работа, которой я занят. Приходите. С четырёх вечера и до восьми. Тартаковский назвал адрес, где располагался кружок.

Вернувшись к прокладке электропроводки, Исидор, надо сказать, уже самостоятельно натянул провода на фарфоровые изоляторы, Матвей продолжил работу – начал подключать к проводке розетки, включатели и лампы.

Поздно вечером, сдавая инструмент завхозу, Матвей попросил перенести работу братьев на первую смену.

По пути домой Матвей молчал, чем удивил брата. Причина же молчаливости и некоторой рассеяности Мити была в том, что Бронштейн и Макаров оживлённо обсуждали события дня.

– С Тартаковским повезло, так повезло! Не пришлось его разыскивать.

– А что это за квантовый генератор монохроматического и когерентного света?

– Лазер. Аббревиатура английского предложения «light amplification by stimulated emission of radiation – усиление света посредством вынужденного излучения». Очень эффективный научный прибор, позволивший буквально преобразить оптику! И для технологии, обработки материалов он хоть куда!

– Если излучение, даваемое этим генератором, как ты говоришь, монохроматическое и когерентное, то его можно сфокусировать практически в точку! В пятнышко размером с длину волны светового кванта этого излучения! Тогда понятно. Мощность на единицу площади даже при сравнительно небольшой мощности самого генератора, может достигнуть просто астрономических величин! Это же что получается? Так это же можно генерировать космические лучи на письменном столе! В голосе Бронштейна буквально зазвучал восторг. Затем он произвёл в уме еще некоторые мысленные действия, над раскрытой ему Макаровым прозой жизни, и обеспокоенно спросил пришельца:

– Но ведь тогда лазер, как ты говоришь, это же и оружие тоже?

– Вот не поверишь, но с практической точки зрения, особенно на нынешнем уровне развития техники, НЕТ! И достаточно просто сообразить почему.

– Мощность, очевидно, ограничена свойствами излучающего лазерный свет газа? И не может быть слишком большой?

– Не совсем так. Как раз мощность того лазера, что я предложил Тартаковскому – углекислотно-азотного, может составлять десятки киловатт при сравнительно небольших размерах – с грузовик. И КПД преобразования электрической энергии в лазерное излучение у такого лазера довольно велик – до 30 %. Но вот «поджарить» цель на сколь-нибудь интересном для военного применения расстоянии не получиться. Поскольку цель движется, а сейчас систем автоматического удержания луча на цели нет, и в ближайшее время не предвидится! А вот для промышленности такой «прожигатель» – просто подарок! То же сверление часовых камней – очень длительный и трудоёмкий процесс сейчас. Тогда как лазером можно прожечь рубиновый камень за доли секунды. Резка сверхтвёрдых и прочных материалов ускоряется в сотни раз! Используя свойства луча, можно с очень высокой точностью мерить расстояния. Для нас в лазере интересно то, что он сейчас будет иметь сугубо научное значение. Сообразить, что это устройство может быть резаком, не так-то просто, особенно, на первых порах, когда мощность лазеров будет измеряться микроваттами. А вот как научный инструмент, он просто великолепен. И, есть ещё одно. Скоро Алексей Толстой напишет роман «Гиперболоид инженера Гарина». Где как раз будет выведен такой вот луч. Представляешь, какая будет реклама, когда выяснится, что «гиперболоид» уже создан! Хотя я хочу отдать это изобретение Тартаковскому. Если не делать глупостей, и отрицать военное значение этого устройства, или хотя бы сразу занять внимание Тартаковского научным аспектом лазера, то нам не грозит судьба Бекаури. Кстати, при помощи лазера возможны, просто, головоломные опыты – например, опыт по доказательству существования… параллельных миров!

От подобного заявления Бронштейн остановился и чуть не сел на пятую точку, – так велико было его потрясение. Затем, собравшись с духом, он спросил:

– Это как? Что за опыт?!!

Глава 12. Кружок

Студенческий кружок исследователей природы расположился в небольшом здании. От главного корпуса бывшего киевского университета нужно было пройти пару кварталов, и в глубине запущенного сада, обнаруживалось потрёпанное вихрями беспокойного времени строение.

На следующий день, отработав утреннюю смену и зайдя в электротехникум за справкой, Матвей направился по указанному Тартаковским адресу.

За тяжёлой скрипучей дверью обнаружился коридор, с обшарпанными стенами. Пройдя его в самый конец, Бронштейн увидел дверь аудитории, на которой была закреплена бумажка с надписью: «Физическая секциия киевского студенческого кружка исследователей природы».

– Если написано «физическая секция», то скорее всего, есть и другие – химическая, биологическая, астрономическая – обратил внимание Бронштейна на возможную структуру кружка Макаров. Поскольку я интересуюсь не только одной физикой, но и другими естественными науками, было бы полезно прояснить этот вопрос.

Обсудив между собой этот вопрос, решили не торопиться, благо что ещё был десяток минут до начала занятий, и пройтись по зданию, поспрашивать насчёт других секций.

Оказалось, что астрономическая секция работает там же, где и физическая, но в другие дни.

Что касалось химической и биологической секций, они были расположены в других зданиях, где находились соответствующие факультеты.

Запомнив разъяснения, коими любезно поделились расспрошенные студенты и преподаватели, Матвей вернулся к аудитории.

Внутри уже собрались студенты, что-то обсуждавшие между собой. Прислушавшись, Матвей услышал следующее:

– Теория эфира? Бесполезный хлам, которому место в одной гробнице с теорией теплорода и прочей чепухой!

– Не торопись! Как по-твоему могут передаваться сигналы через совершенно пустое пространство? Среда нужна!

– Опыты Майкельсона-Морли однозначно показали, что мировой среды не существует!

Послушав спор, Матвей, а точнее, Макаров, которому в отличии от Бронштейна было чего сказать по теме спора, решил вмешаться:

– А с чего вы решили, что мировая среда во всём подобна обычному веществу, а?! И кстати, с теплородом тоже не так просто дела обстоят, как это может показаться. Собственно, при определённых допущениях теорию теплорода можно было не отбрасывать, а «довести до ума», получив очень удобное описание тепловых процессов, наглядное и точное. Просто перегрузили допущениями эту теорию, и выплеснули вместе с помоями младенца. А всего лишь простейшие допущения, о массе субстанции теплорода, выражаемой формулой E=mc2, и природе этой субстанции – квазичастицах фононах и ротонах, которые можно одновременно рассматривать и как колебательные, и как крутильные особенности строения нагретого вещественного тела, могли бы «вставить мозги» теории теплорода на место. Ну а флогистоном могло бы быть названо тепловое излучение нагретого тела в ваккуме. Потом доказали бы, что флогистон и свет имеют единую природу…

– Ты кто таков? – спросил Матвея один из спорщиков.

– Новенький, меня пригласил сам Пётр Савич.

– И где ты учишься?

– Я самоучка. Самостоятельно изучил предметы за курс гимназии, и смею утверждать, что физического факультета университета тоже.

– Тогда ты должен знать, что современные исследования эфира не обнаружили. И кстати, что за чушь ты только что нёс о теплороде и флогистоне?

– Это вы, ребята, не можете понять, чем собстенно является научное знание, – немного обидевшись, ответил Матвей. Путаете карту и местность.

– А причём здесь карта и местность? – выпалил один из спорящих.

– Притом, что научное знание ОПИСЫВАЕТ некую природную реальность. То есть ВО ВСЁМ ПОДОБНО карте некой местности. Очевидно же, что карта – это не сама местность, а всего лишь некая, с той или иной степенью удачности, КАРИКАТУРА на местность! Блин, вспомните, чему вас учили! Все эти допущения, отбрасывающие «как несущественные», некоторые свойства реальных тел, избыточные для анализа интересующих нас свойств этих тел. Аналогия с карикатурой прямая! Чем полнее карта отражает особенности местности, тем большим знанием о этой местности она нас снабжает. Есть ещё одно, часто упускаемое из виду. Сама местность также может рассматриваться как карта самое себя.

– И что ты хотел этим сказать?

– Только лишь то, что Теория Эфира отнюдь не завершена. Не определёны даже допущения, однозначно указывающие на существование/несуществование Эфира. А ведь в физической науке недавно произошла революция, даже целая цепь революций. Открытие предельности и постоянства в любой системе отсчёта скорости света, а также дискретность процессов излучения и поглощения электромагнитных волн. То есть гипотеза о квантах – порциях действия Планка. Для дотошного физика-теоретика уже должна стать очевидной необходимость переосмысления существующих теорий эфира в свете этих новых физических концепций.

– Но ведь не нашли эфирного ветра! Ё! Нет его! Кстати, постоянство скорости света в любых инерциальных системах отсчёта как раз отсюда вывели!

– Эфир должен сильно отличаться от обычной материи, – тоном не допускающим возражений, произнёс Матвей. Если частицы света – фотоны в любой системе отсчёта имеют скорость равную С, то почему этот феномен должен быть только у фотонов? Наличие какой-то определённой скорости движения? А почему бы не предположить, что могут существовать частицы, покоящиеся в любой инерциальной системе отсчёта? Вот они-то и образуют Эфир! А заодно и само пространство-время! Обнаружить движение покоящейся в любой инерциальной системе отсчёта субстанции непросто! Ну и с опытом Майкельсона-Морли понятно становится.

– Молодой человек, а на чём вы основываете свои допущения? – внезапно раздался голос Тартаковского, незаметно вошедшего в аудиторию и прислушивавшегося к полемике. В НАУКЕ безпричинное введение новых сущностей очень не одобряется!

– Есть суровая необходимость вводить новые сущности, – суровым тоном произнёс Бронштейн. Рассмотрим например, теорию квантов Планка. Свойство квантованности, должно распространятся не только на электромагнитное излучение, но буквально на все процессы в природе! То есть, квантовано не только электромагнитное поле, но и само вещество! И это имеет очень глубокие последствия…

– Какие, позвольте Вас спросить? – отреагировал Пётр Савич.

– Ну, например, касательно темы «гальванизации теории теплорода». Тепло – некая субстанция. В то же время, считается доказанным, что тепло – это колебания атомов нагретого вещества. Противоречат ли эти допущения друг другу? Считается, что да, противоречат, на основании чего и было прекращено развитие теории теплорода, а её саму отправили на «свалку научной истории». Но вот оправданы ли были эти действия? А что если… колебания атомов диалектически, да-да, именно диалектическое единство противоположностей здесь можно применить, также являются и некими квазичастицами? Квази – потому что они сущи лишь как ЧАСТЬ изучаемого вещественного тела. Применим гипотезу квантов Планка к тепловым процессам. Получим, что колебания, например, кристаллической решётки, к примеру, кварца, можно рассматривать и как ГАЗ КВАЗИЧАСТИЦ – ТЕПЛОРОД! Точнее ТЕПЛОРОД-ы, так как количество тепловых субстанций, очевидно, из-за комбинаторики, может быть велико. Очень велико. Тогда теплота – рождает качества вещества! Является необходимейшим компонентом для возникновения многих свойств!

– Какие это могут быть частицы? Фонон – квант… звука! Ротон – квант кручения кристаллической решётки. Если квазичастицы могут образовывать некую субстанцию, то становятся оправданным расмотрение разных агрегатных состояний подобной субстанции. Какие нам известны? Твёрдое тело, жидкое, газообразное… Пока эти состояния. ВОЗМОЖНО, их намного больше! То есть теплород может кристаллизоваться, плавиться, быть газом… Понятие «тепловой кристалл» обретает смысл.

– Ну, молодой человек, с подколкой отреагировал Тартаковский. Это выходит за любые рамки…

– А по-моему, НЕТ! Я приемлю лишь одного арбитра в научных спорах – ОПЫТ! Надеюсь, Пётр Савич, вы не забыли, что девиз исследователей природы, – НИЧЬИМИ СЛОВАМИ! То есть проверяй всё на практике!

– Как же, помню! И какие «решающие опыты» Вы, Матвей Петрович, могли бы предложить, как окончательное доказательство реальности ваших допущений?

– А какое оборудование есть в наличии? От этого зависит, что можно будет проверить. Впрочем, для демонстрации принципа «ничьими словами», или мнение авторитета – ничто в ПРАВИЛЬНОЙ науке, если ему противоречит опыт, будет достаточно самых простых приборов и материалов. Например тигля, и металлов алюминия и марганца.

– И какого авторитета Вы хотите «сокрушить»?

– Вам основная теория кристаллографии, о существовании всего 230 «разрешённых» академиком Фёдоровым групп, знакома?

– Хм, слышал о ней, – с долей сомнения на лице ответил Тартаковский. Вы хотите сказать, что его утверждения о том, что существует только 230 кристаллографических групп, ошибочна?! Смею Вас заверить, это не так. Математически вывод Фёдорова безупречен.

– А вот здесь как раз пример того, что не стоит считать, будто арифметика – это ВСЯ математика. Ошибся Фёдоров, когда ввёл понятие «запрещёных осей симметрии». Мол невозможны кристаллы с группой правильного икосаэдра, например. Ибо ими нельзя «замостить» объём кристалла непрерывно. Так вот, ошибка Фёдорова той же природы, что и ошибка древних греков, считавших, что множество действительных чисел исчёрпывается натуральными числами и простыми дробями. Для доказательства моей правоты достаточно провести выращивание кристалла «запрещённой» Фёдоровым группы симметрии, например в форме правильного икосаэдра или додекаэдра.

– М-да, молодой человек. Если Вам это удасться… Тогда я готов признать, что в ваших поистине неправдоподобных заявлениях что-то есть… Хорошо, запрошенные вами материалы я достану. Держитесь! Доказывать будете по всем правилам!

– Неплохо бы рентгеновские снимки внутренней структуры кристаллов сделать, – добавил Макаров. Так ещё убедительнее будет.

– Матвей, хочу спросить Вас, а что с «лазером»? Я поговорил с коллегами. Они затрудняются сказать по поводу вашего генератора что-то определённое. Хотя большинство сходиться в том, что он работать не будет.

– Будет, Пётр Савич. Если конечно его как следует изготовить и настроить резонатор. Сумеете раздобыть необходимое оборудование? Генератор монохроматического и когерентного излучения – уникальный физический прибор! Позволяет «щёлкать» задачки из теории квантов Планка как орешки, наглядно и просто!

– Матвей, ты лучше расскажи нам о теории подобного генератора…

Глава 13. Киевский велозавод

На следующий день после посещения кружка, Матвей зашёл в электротехникум. Где его уже поджидал комиссар, который сразу направил Бронштейна на Киевский велозавод – помогать рабочим делать электрогенераторы. Странный на первый взгляд адрес объяснялся тем, что на велозаводе хранились моторы от конфискованных мотоциклеток. На велозаводе хотели выпускать не только велосипеды, но и моторную технику. Электромоторы же обещали подвозить по мере надобности.

Запрошённую справку об образовании Матвею выдали, Нагульнов не обманул.

В проходной завода произошла ещё одна примечательная встреча – с Николаем Островским.

Разговорились. Николай хорошо запомнил Матвея во время событий на рынке. Очень, по его словам ему в душу запали слова Матвея о «революции в естествознании» и о том, что победа в намечающемся противостоянии СССР и остального буржуазного мира будет за теми, кто сумеет создать более мощную промышленность, и обязательно на самых передовых научных принципах.

На примере Николая Бронштейн попенял Макарову на то, что мол, «люди не меняются».

– Вот тебе пример. Человек совершенно искренне воспринял тот наш разговор.

– И тем не менее, упрямо возразил Макаров, конечный итог усилий подобных подвижников – новороссия моего времени.

– Ну знаешь, времени-то прошло немало. Так что нужно рассматривать и то, что было между твоими девяностыми и моими двадцатыми.

Коллективу рабочих завода, комсомольцам, собравшимся в слесарном цехе «на планёрку», Матвея представил Николай, который уже был известен им.

– Вот ребята, знакомтесь. Матвей Бронштейн. По его словам – самоучка-инженер.

При этих словах Бронштейн немного растерялся, его смущение почувствовал Макаров. Поэтому, не дожидаясь, пока смятение станет видно окружающим, он решил взять инициативу:

– Здорово, ребята! Меня комиссар электротехникума попросил помочь вам, разобраться с конструкцией электрогенератора…

– Это правда, что ТЫ его выдумал?

– Как из асинхронного двигателя генератор сделать, – я, не стал отпираться Макаров. Вот меня и послали вам расказать, что и как.

Вперёд вышел мастер цеха, и окинув взглядом Матвея, вынес вердикт:

– Молод ты ишшо, чтобы инженером быть…

Не давая мастеру закончить, Макаров резко ответил:

– И что? Да, я в руках до сего дня держал лишь гаечные ключи от велосипеда. Но, книжки, написанные умными людьми, что с электромоторами не один год возились, читал. И смею утверждать, что опыт их воспринял. А вы, Макар Никифорович, имя мастера Матвею подсказал один из рабочих, знаете, кто изобрел асинхронные двигатели, что мы в генераторы будем переделывать?

– Чай не лапоть, отозвался мастер. Как же мне отца всей российской электротехники не знать? Михаил Осипович, Доливо-Добровольский.

– Ну вот, я его труды изучил, и нашёл способ, как асинхронный двигатель переделать в генератор. Чем в электротехникуме и занялся. Меня его коммисар к вам на завод направил. Давайте ближе к делу. Посмотрим, что из оборудования есть…

– Матвей, вот ты сам признался, начал кто-то из гущи рабочих, что в руках только ключи от велосипеда держал. По толпе пробежали смешки. И берёшься работами руководить…

– Я на этот вопрос уже ответил, – отреагировал Макаров, не обращая внимание на реакцию совершенно растерявшегося от такого приёма Бронштейна. Не боги горшки обжигают. Теоретические знания у меня есть. Ежели от вас каверз не будет, а то знаю я эти ваши заморочки – молодого спеца пошпынять, то сработаемся. Разобраться смогу, чай учил, не невежда. Если от вас помощь будет, так вообще дело на лад быстро пойдёт. Дело-то государственной важности делаем. И замечу, с моей стороны помощь совершенно добровольная. Мне за неё денег не платят. А насчёт «подколок» всяких со стороны несознательных граждан, кои могут тут быть, сразу предупреждаю, – дело, что поручил мне Нагульнов, – государственное. И «шутники» могут с ОГПУ через свои шутки познакомиться. По делу о вредительстве. Прошу Вас, товарищи, быть ответственными и сознательными. Генераторы, что мы делать будем, пойдут в части РККА защищающие Киев.

– Ты Матвей, на нас не серчай, – пошёл на мировую мастер. Новый человек ты, и молод больно, да и напорист. Коль уважение к рабочему люду покажешь, и к тебе как к человеку отнесёмся.

– Хорошо. Давайте товарищи перейдём к делу.

Рассказав внимательно слушающим его рабочим историю создания генератора, Матвей удостоился восхищённых выкриков. Затем рабочие провели Бронштейна к столу, на котором были разложены части от двигателя.

– Вот, мотор от англицкой мотоциклетки. Десять лошадей! Но поломана коробка. Сможешь разобраться что к чему?

– Попытаюсь. Матвей подошёл к разложенным деталям. Макаров уверенно опознал коленвал, поршень, магнето. Повертев в руках бронзовый поршень, Макарова, привыкшего к алюминиевым поршням мототехники своего детства, подобный материал удивил, он вынес вердикт:

– Можно собрать. Коробка сцепления нам не нужна. Соединим левую цапфу коленвала с мотором напрямую…

Работа над генератором продлилась почти весь рабочий день, – Нагульнов передал записку Американову о «мобилизации Бронштейна для помощи рабочим велозавода». Отношения с рабочими, особенно молодыми комсомольцами сложились быстро, ровные и деловые. К концу дня собираемый агрегат наконец, взревел, и выдал ток, осветив цех, – его подключили к осветительной сети. Недочёты во время работы Матвея были, как же без них, и Макаров помочь не мог, но, разобравшись в своей ошибке, Матвей упорно продолжал работать дальше.

Для самих рабочих и мастеров тоже стали откровением некоторые познания Бронштейна в теории двухтактных двигателей. Если по-честному, то тонкости работы этих моторов не понимал ни кто, так что помощь Матвея оказалась очень даже кстати.

Окончив работу, провели обсуждение итогов.

– Товарищи, главный итог сегодняшней работы, это отнюдь не собранный генератор, – начал говорить Матвей. Из проделанного ясно видно, что как воздух необходима подготовка и обучение рабочих. Ваш профессионализм, Макар Никифорович, обратился он к мастеру, и мои познания в теории двухтактных ДВС и электротехнике удачно дополнили друг друга. Но один я не смогу руководить действительно масштабным выпуском движков и генераторов. Так что, давайте товарищи, обсудим возможность создания на заводе рабфака, по теме «двухтактные ДВС». Я могу прочитать курс лекций по ним…

***

– И что, прямо так и сказал, «могу прочитать курс лекций»? – переспросил Нагульнов секретаря комсомольской ячейки велозавода.

– Так и сказал. Надо бы к этому Бронштейну присмотреться получше. Парень он толковый, разбиратется в технике как бы не лучше мастеров. Но уж больно «себе на уме»…

***

– Саня, а что это за инструменты такие «дремель», «болгарка»? – спросил Антон, молодой слесарь, у своего товарища. – Бронштейн пару раз упомянул:

– Был бы дремель, паз для шпонки на раз восстановил бы. Ещё говорил – болгаркой из куска рельса шестерню «вытесать» можно запросто, жаль, что её тут нет…

Глава 14. Встреча с родителями Матвея

Вернувшись домой, Матвей увидел во дворе подводу. Бронштейн, разглядев вещи, лежавшие на ней, подумал: – родители вернулись.

– А куда они ездили?

– Отец подрядился в бригаду медиков, проводить обследование и лечить местных крестьян. А мать с сестрой вызвались ему помочь… Крестьяне в обмен на лечение продукты дают…

Войдя в квартиру, Матвей снял пальто, и прошёл на кухню. В дверях кухни ему в нос ударил одуряющий запах жарящихся яиц.

– А мы уже нашли работу, в горсовете электропроводку прокладываем, – Исидор с чувством гордости в голосе и почти без заикания рассказывал матери и отцу события прошедших дней.

– Здравствуй, Митя, – заметив Матвея, стоящего в коридоре, попривествовал его отец. Ты и брат решили работать? Как вы работу нашли?

– Митя за день справился. На биржу труда не ходили. Митя попросил преподавателя электротехникума проверить его знания и написать справку о них. Тот согласился, и Митя с этой справкой обошёл половину контор Киева, вместе со мной. В горсовете требовался электрик, и нас взяли. Работа хорошая, и кормят на месте.

– Сын, ты просто молодец! – глядя на Матвея, похвалил отец. Но как насчёт дальнейшего образования? Или решил на производстве работать?

– Я, пап, решил так: – раз сейчас власть рабочих и крестьян, то полезно будет иметь рабочий стаж. Электрик – это рабочий, так что работая в горсовете, приобретаю квалификацию и опыт. Что касается самообразования, то его продолжу. Поработаю пару лет, и поеду в Москву или Питер, поступать в университет. Наш-то, Киевский, фактически, не существует более. А организованный на его месте ВИНО, это не то. Уровень откровенно захолустный.

– Рад за тебя, Митя, дерзай! Образовние, что при старой власти, что при новой – краеугольный камень карьеры. И кем бы ты хотел быть?

– Естествоиспытателем. Уровня Эйншейна. В физике или химии. Можно и в биологии.

– Ого! Высоко метишь!

– А чего мелочиться? По дну плавать? Сейчас революция пап, свершается не только в общественной жизни, но и в научной, так что молодым везде у нас дорога! – закончил Макаров реплику Мити.

– Браво, Митя! Ты сам додумался до того, что я тебе хотел сказать!

– Пап, а ты сам, не хотел бы прославиться, как например, Луи Пастер?

Отец на мгновение замолчал, пристально глядя на сына. Затем вздохнул, и сказал:

– Поздно Митя. И если честно, исследователь из меня посредственный.

– Пап, не надо делать поспешных выводов. Тот же Луи Пастер тоже не юношей мировое признание обрёл. Или например Дарвин. Полжизни свой труд ваял.

– У этих великих людей, Митя, были возможности, – попытался возразить отец.

– Вздор! Возможности есть и у тебя, пап, и как бы не лучше, чем у Пастера и Дарвина. Сам же хотел мне сказать, что сейчас перед пытливым открыты все дороги! Вот подумай над такой темой:

– Нам, в бывшей России, а теперь СССР остро нужны недорогие и эффективные лекарства. Я нашёл упоминания о стептоциде, исключительно сильном лекарстве от целого класса болезнетворных микробов. Существует две разновидности стрептоцида – красная и белая. Блин, прям как главные действующие силы Гражданской. Но в данном случае белый стрептоцид – более активен. Судя по работе того английского исследователя, уничтожает бактерий именно белый стрептоцид. Тебе ведь, пап, основы фармокологии преподавали? Для того, чтобы стать известным, вовсе не нужно открывать что-то эпохальное, как Пастер или Дарвин. Достаточно в нужное время и в нужном месте решить необходимую проблему…

Отец уже по-другому разглядывал Матвея. Потом надолго замолчал, задумавшись над чем-то. Затянувшуюся паузу прервала мать, позвавшая Матвея ужинать.

На ужин была яичница, жареная на подсолнечном масле с картошкой и луком. А так же кусок чёрного хлеба деревенской выпечки. Для проголодавшегося Матвея пища показалась просто божественной по вкусу. Уминал он ужин с энтузиазмом.

Отец тем временем, что-то решив для себя, произнёс:

– Митя, Исидор говорил, что тебя мобилизовали и направили на велозавод. Зачем?

– Это всё комиссар электротехникума. Ему преподаватель, у которого я попросил проверить мои знания, рассказал о изобретённом мной электрогенераторе. Из асинхронного двигателя. Макар меня и направил на велозавод с заданием – объяснить рабочим, как он устоен, помочь. Я хотел вежливо от подобной чести отказаться, но не вышло, уж очень он настойчиво просил.

– Митя, будь осторожным, – предупредил отец. Не бери на себя ответственность. Отношение к «спецам» сейчас откровенно хамское.

– Типа «сделают крайним» и спишут на меня неудачи? – продолжил Макаров. Не выйдет. Я принципиально отказался от оплаты, и просто консультирую рабочих велозавода. И в бумаге, что мне Нагульнов выдал, написано, что я с его подачи «помогаю рабочим велозавода освоить производство бензоэлектрогенераторов». Ну и говорил всем, что пока ещё только учусть на инженера. Самое же главное, получилось, – генератор работает!

– Эх, сын! Это пока, пока успехи, хвалят! А вот провалы, обязательно попытаются повесить на тебя.

– Посмотрим, – Матвей закончил есть, и отставил тарелку в сторону. Избыточная осторожность, мягко говоря, до добра тоже не доводит. Вспомни «Премудрого Пескаря» Салтыкова-Щедрина, пап.

– Сын, создание нового лекарства, это сложный и долгий путь. И венцом работ является испытание нового препарата на добровольцах…

– Боишся батя, что будут смертные случаи, отравления? Не бойся, большую часть пути, о котором ты упомянул, уже пройден зарубежными исследователями. Нужно просто найти дешёвый способ синтеза и очистки препарата, затем, на смертельно больных добровольцах, с их согласия, испытать препарат и найти дозировки. Стрептоцид, вообще-то, довольно ядовит, и может поражать почки, кровь. С другой стороны, пока к нему бактерии не выработали устойчивость, достаточно минимальных доз. Осторожность и внимание к истории болезней пациента, могут снизить риск до минимума.

– Что ты имел в виду, сын, про «выработку устойчивости»? – в отце заговорило профессиональное любопытство.

– Имел в виду, что как и любые живые существа, бактерии также подвержены влиянию отбора, описанного Дарвиным. Отсюда следует крайне неприятный вывод – они могут приспосабливаться к препаратам, и эффективность лекарственных средств будет падать. Если не принимать специальных мер, то лет через десять интенсивного использования нового лекарства по всему миру, возникают устойчивые штаммы. НО! Есть и исключения, лекарства, к которым мишенные микроорганизмы устойчивость выработать не могут. Надо бы такими лекарствами заняться по-плотнее. Правда, только после создания хорошо оснащённой лаборатории.