Текст книги "Конкистадоры"
Автор книги: Артур Лиелайс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 28 страниц)
В свое время Кортес хотел оставить, этих амазонок в Тласкале, но они гордо ответили ему:
– Долг кастильских женщин не покидать своих мужей в опасности, делить ее с ними, а если придется, вместе с ними и умереть!
Ацтекам все же не удалось прорвать кольцо блокады, и дамбы по-прежнему оставались в руках испанцев. Бригантины мешали ацтекам доставлять воду и продовольствие. В переполненной столице все сильнее давал себя знать голод. Но ацтеки радовались победе и спокойно ждали, когда свершится пророчество жрецов.
Те же допустили серьезную ошибку, назначив для уничтожения испанцев столь короткий срок – всего восемь дней! Бог войны обманул свой народ. Историк Солис писал, что жрецов не за что было упрекать – это сам дьявол трудился в поте лица своего, внушая своим слугам такой вздор.
Назначенный срок прошел, а столица по-прежнему была блокирована испанцами. Убедившись, что угрозы жрецов не исполняются, союзники один за другим стали возвращаться к испанцам.
Кортес принимал их с напускным равнодушием. Испанцы, говорил он, и сами могут завоевать победу, но в знак дружбы он все же разрешит тласкальцам, тескокцам и другим племенам участвовать в боях и в дележе богатой добычи. Он также без промедления выполнил просьбу нескольких племен из долины, оказав им помощь против воинственных соседей. Так ловкий конкистадор заполучил себе новых союзников, доказав им, что он в силах взять их под свою защиту. Почти все офицеры возражали против подобных действий, но Кортес знал, как важно скрыть от индейцев свою слабость.
К тому же Кортесу, уже в который раз, снова улыбнулось счастье: в гавань Веракруса прибыл корабль с грузом пороха и военного снаряжения, принадлежавший флотилии Понсе де Леона и посланный им к берегам Флориды. Конкистадоры немедленно захватили этот груз. Тысячи носильщиков за несколько дней доставили его в лагерь, и Кортес смог приступить к энергичным действиям.
Гибель столицы ацтеков
Дьявольский план разрушения Теночтитлана. – Голод и эпидемии. – Лучше смерть, чем порабощение. – Мертвый город. – Последний бой. – Пленение Куаутелюка.
Убедившись, что не сможет взять город штурмом, Кортес решил применить другую тактику: не делать вперед ни шагу, пока не обеспечит безопасность войска на случай отступления. Он приказал так тщательно засыпать каждый канал, прорытый в дамбе, чтобы ацтеки не могли уничтожить плоды труда испанцев. С этой же целью он решил сравнять город с землей: разрушить до основания все здания города, не пощадив даже храмы и дворцы. Тогда испанская кавалерия и артиллерия смогут показать, на что они способны. Ведь в этом городе каждый дом был крепостью, а каждую улицу пересекали каналы. Эти препятствия надо было во что бы то ни стало устранить.
Кое-кто из историков старается обелить Кортеса, уверяя, что ему якобы было очень; трудно решиться на такой план действий, который вполне оправдывал свое название «дьявольский план». Кортесу, дескать, было жаль уничтожать такой прекрасный город. Однако, по утверждению историка Г. Паркса, испанцы были вынуждены приступить к осуществлению этого плана. Тласкальцы пришли от него в восторг, Кортес же якобы прослезился и сказал, что пришел конец «прекраснейшему из городов» – городу, который он сам открыл и хотел нетронутым присоединить к Испанской империи.
Однако лишь планомерное разрушение столицы могло обеспечить испанцам военный успех.
Борьба шла теперь на окраинах города. Под прикрытием мощного артиллерийского огня, подавлявшего яростное сопротивление ацтеков, испанцы вместе с тысячами своих союзников-индейцев день за днем разрушали здания, засыпали каналы, пока вокруг Теночтитлана не образовалась гладкая равнина. Еще недавно цветущий город умирал медленной смертью.
Испанцы захватили также немногочисленные колодцы. В городе свирепствовал страшный голод. Ацтеки питались травой, мхом, водорослями, червями, крысами, ящерицами, корой деревьев и кореньями, пили зловонную солоноватую воду. Голод и болезни уносили больше жертв, чем пушки и шпаги конкистадоров. Все же осажденные не сдавались.
Кортес в письме Куаутемоку, посланному ему с пленными ацтекскими вельможами, обещал сохранить жизнь защитникам города. Ацтеки, по его словам, исполнили свой долг и сделали все для защиты столицы, но у них нет ни малейшей надежды на спасение, их покинули не только союзники, но и боги. Единственный выход – сдать город. «Стань снова вассалом кастильского государя, – писал, по свидетельству Берналя Диаса, этот коварный дипломат. – Я готов забыть все. Вам будет гарантирована неприкосновенность и свобода, все права ацтеков будут сохранены. Ты и впредь останешься их повелителем, и Испания примет твою столицу под свою защиту».
Но молодой властелин с гневом и возмущением выслушал это наглое, унизительное послание и передал его на обсуждение военному совету.
Члены совета прекрасно понимали всю безнадежность дальнейшего сопротивления, но считали, что лучше смерть, чем порабощение.
– Хорошо жить в мире, но только не с белыми! – говорили умудренные опытом воины. – Лучше погибнуть, защищая отечество, нежели влачить жалкое существование в рабстве у коварных пришельцев!
Куаутемок объявил решение военного совета: умереть сражаясь, как положено воинам.
Спустя двое суток ацтеки, зная, что идут на верную гибель, со всех сторон двинулись на лагерь испанцев, стараясь подавить их численным превосходством. Под огнем испанских пушек их натиск быстро захлебнулся. Ацтеки в беспорядке отступали и вновь бросались в яростные, безрассудные атаки, оставляя на поле боя груды трупов.
Кортес возобновил планомерное разрушение города и стал снова засыпать каналы. С лица земли ежедневно стирались целые кварталы. Осажденные в бессильной ярости взирали на гибель своей столицы, обрушивая проклятия на головы бывших союзников-индейцев.
– Разрушайте! Разрушайте! – кричали ацтеки. – Чем больше разрушите, тем больше вам же придется восстанавливать.
И время показало, что слова эти были вещими.
Разрушительная работа длилась много дней подряд. К концу подходил июль. В захваченных зданиях испанцы находили истощенных от голода, умирающих людей. Повсюду валялись трупы – на улицах, во дворах, в ямах, – ацтеки уже не в силах были предавать умерших земле по обрядам своих отцов. Нередко рядом с мертвыми лежали и живые, а матери держали на руках угасших от голода младенцев.
Конкистадоры безжалостно поджигали дома ацтеков, и те, кто еще был жив, погибали в пламени. Эпидемии, свирепствовавшие в городе, угрожали и испанцам. Жители Теночтитлана, похожие на скелеты, не в силах были работать и не годились для продажи в рабство. Умиравшие прятали свои драгоценности, чтобы они не попали в руки белых. Они не просили у победителей пощады и с презрением отворачивались от них.
Но ацтеки продолжали обороняться с удивительным упорством и отвагой. В битвах участвовали женщины и дети. Они подносили камни и стрелы, готовили луки и пращи, перевязывали раненых воинов.
Наконец отряды Кортеса и Альварадо, наступавшие на город с разных сторон, соединились на рыночной площади. Альварадо в жестокой схватке взял штурмом храм бога войны Уицилопочтли и поджег его.
Кортес верхом медленно проезжал среди дымящихся развалин. Не возвышались больше перед ним великолепные дворцы, храмы и рынки, где так недавно сновали ремесленники и торговцы, не радовали глаз просторные здания, живописные сады и рощи. Все исчезло, подверглось разрушению, превратилось в бесплодную пустыню.
На вершине одного из храмов главнокомандующий водрузил флаг Кастилии: отныне Теночтитлан перешел под власть Испании.
Но несмотря на то, что семь восьмых города превратились в руины, борьба еще продолжалась. Чтобы вынудить ацтеков сдаться, Кортесу пришлось предпринять еще две большие атаки.
Стараясь экономить порох, запасы которого быстро таяли, он приказал построить огромную метательную машину – баллисту для разрушения еще уцелевших каменных стен. Ее строили несколько дней. Ацтеки с немым отчаянием взирали на новую западню, которую им готовили белые дьяволы. Когда баллиста была построена, в нее вложили огромный камень, который полетел вверх с ужасной силой, но упал не в лагерь ацтеков, а на баллисту, разбив ее вдребезги.
Положение ацтеков было столь ужасным, что не было необходимости ускорять их гибель. Скучившись в уцелевшем районе города – Тлателолко ацтеки жили под открытым небом, их опаляли знойные лучи солнца и заливали холодные ливни.
Сотни людей ежедневно умирали от голода, нередко замертво падая на улице, как о том свидетельствует хронист Саагун.
Столица превратилась в огромное кладбище – рассадник эпидемий. Ацтеки тщетно взывали к своим богам: боги, казалось, покинули ацтеков, и их охватил суеверный страх. Многие видели таинственные знамения – свидетельства гнева богов и предвестники близкой гибели.
Однако Куаутемок по-прежнему был тверд, непоколебим и отвергал любые предложения о сдаче.
Тогда Кортес решился на генеральное наступление. Начать его должна была пехота при поддержке огня бригантин, направленного на береговые здания.
Ворвавшись в ацтекские кварталы, солдаты встретили там нескольких касиков, которые, простирая к ним руки, громко взывали:
– Вы – дети солнца, но солнце быстро свершает свой путь. Почему же вы медлите? Почему не положите конец нашим бедам и страданиям? Прикончите нас сразу, чтобы мы могли отправиться к нашему богу Уицилопочтли, который ждет нас на небесах, где мы найдем покой и избавление от страданий!
На эти жалобные просьбы, о которых Кортес упоминает в своем третьем послании королю, командующий ответил, что желает не смерти касиков, а покорности, и не понимает, почему Куаутемок не хочет вступить с ним в переговоры.
Однако Куаутемок не верил посулам своего врага:
В памяти его еще была свежа печальная участь Монтесумы.
Испанцы снова пошли в наступление. Их встретили толпы тощих, изнуренных людей, среди которых было немало женщин и детей. Ацтеки, как всегда с дикими воплями, осыпали нападающих градом стрел, а женщины и дети забрасывали их камнями. Камни эти не причиняли почти никакого вреда закованным в броню испанским солдатам – ведь бросали их вконец ослабевшие люди. Но ацтекские воины сражались отчаянно, сражались до тех пор, пока не падали замертво.
«Земля была покрыта грудами трупов, так что разъяренные противники должны были перелезать через эти кровавые курганы, чтобы поражать друг друга: Почва была пресыщена кровью. Ужасные вопли язычников, брань и проклятия испанцев, стоны раненых, крики жен и детей, тяжелые удары завоевателей, свист бесчисленных стрел, треск пылавших строений, которые, обрушиваясь, давили сотни людей, ослепляющие облака пыли и сернистого дыма, покрывавшие все своей мрачной завесой, составляли зрелище, которое наполняло ужасом даже воинов Кортеса», – пишет У. Прескотт.
По утверждению некоторых историков, Кортес приказал щадить не только женщин и детей, крики которых разрывали его сердце, но и каждого, кто запросит пощады. Однако капитан-генерал не в силах был обуздать жестокость и кровожадность своих союзников-индейцев. Ярость этих дикарей была подобна урагану. По собственным словам капитан-генерала, он никогда еще не видел столь свирепых воинов: беспощадно мстили они ацтекам за угнетение и обиды.
В этой битве погибло около сорока тысяч ацтеков. Однако оставшиеся в живых могли позавидовать погибшим: их ожидала более страшная судьба.
Всю долгую темную ночь после этой битвы в лагере ацтеков стояла мертвая тишина, и не было видно ни луча света. Осажденные потеряли всякую надежду на спасение, ведь они лишились всего, что имели – богатства, власти, близких, друзей и даже крова.
Зато в лагере конкистадоров горели яркие огни, звучали песни и музыка: воины Кортеса праздновали победу и готовились нанести завтра ацтекам решающий удар.
13 августа 1521 года Кортес повел свои полки в последний бой. Путь их лежал через мрачную пустыню.
Этот день в ацтекском календаре был помечен знаком «Микиштли», что означало «смерть». И действительно, наступил день смерти ацтеков, гибели столицы их государства – Теночтитлана.
Кортес снова пригласил касиков на переговоры и выразил сожаление, что Куаутемок не заботится о судьбе своих людей и хочет погубить их, хотя мог бы спасти. Пусть повелитель ацтеков немедленно вступит в переговоры. Касики вскоре вернулись с ответом: Куаутемок готов скорее умереть, чем вступить в переговоры с испанским полководцем.
– Тогда идите, – сказал Кортес, – и приготовьте своих братьев к смерти. Ваш час пробил!
И ужасная бойня возобновилась. Ацтеки, едва держась на ногах, сражались все так же отважно, но испанские пушки и мушкеты косили всех подряд.
Многие ацтеки бросались к каналам, пытаясь спастись на лодках, многие утонули, и груды трупов заполнили каналы, так что нападающие ступали по мертвым, как по мосту.
Битва еще продолжалась, когда испанцы заметили ацтеков, отчаливающих от берега в надежде переплыть озеро. Бригантины преградили им путь. Кровавая резня продолжалась теперь на воде. Лодки ацтеков опрокидывались и разбивались в щепки. Все же некоторые челны, укрывшись за дымовой завесой, вырвались вперед и стали быстро удаляться к противоположному берегу.
Конкистадоры получили строгий приказ: следить за каждой лодкой, в которой может оказаться Куаутемок. Повелителя ацтеков во что бы то ни стало надо было захватить живым, иначе он станет продолжать борьбу за пределами поверженной столицы.
Капитан одной из бригантин – Гарсия Олгин, воспользовавшись ветром, пустился вдогонку за четырьмя большими лодками. Бригантина настигла лодку, в которой, судя по всем признакам, находился властелин ацтеков. Стрелки навели на нее арбалеты, но тут ацтеки запросили пощады.
В лодке встал молодой статный воин с открытым гордым лицом. Бросив щит и палицу, он воскликнул:
– Я – Куаутемок! Везите меня к Малинцину, я его пленник. Но пощадите мою жену и близких!
Из челна на бригантину перешло двадцать человек и среди них жена Куаутемока – дочь Монтесумы, а также многие другие знатные касики. Капитан пытался было уговорить Куаутемока, чтобы тот призвал ацтеков сложить оружие. Но повелитель ответил, что в этом нет надобности – они, дескать, сами прекратят сопротивленце, лишь только узнают о его пленении.
Так оно и случилось: печальная весть молниеносно облетела поле битвы и ацтеки немедленно сложили оружие. Казалось, они сопротивлялись так долго лишь для того, чтобы дать Куаутемоку возможность спастись.
Сандоваль заспорил с капитаном бригантины – чьи заслуги в пленении повелителя ацтеков больше. Каждый стремился к славе и хотел получить право изобразить этот подвиг на своем гербе.
Пленение Куаутемока (со старинного рисунка).
Узнав о происшедшем, Кортес приказал доставить к нему пленников, оказав им при этом должные почести.
Вождь конкистадоров вместе со своей свитой в то время находился на окраине города, в доме одного из ацтекских вельмож. Он приказал украсить помещение и приготовить пленникам обильную трапезу. Куаутемок прибыл к Кортесу под строгой охраной, преисполненный мужества и спокойствия.
– Я сделал все, что было в моих силах для защиты своего народа, – сказал он. – Но судьба решила иначе. Теперь я твой пленник. Делай со мной, что хочешь.
И, коснувшись кинжала, висевшего на поясе Кортеса, он воскликнул:
– Убей меня этим кинжалом, избавь от жизни, которая стала мне в тягость!
Кортес помешал ему совершить самоубийство, ведь влияние Куаутемока на свой народ было так велико, что его лучше было оставить в живых и превратить в послушное орудие испанцев. К тому же Кортесу, пораженному храбростью и мужеством пленника, хотелось проявить великодушие.
– Не бойся, – лицемерно ответил вождь конкистадоров. – Ты не будешь подвергнут ни малейшему оскорблению. Ты защищал свою столицу, как подобает храброму воину, а испанцы умеют уважать мужество своих врагов!
Но он быстро забыл о своем обещании.
Итак, Теночтитлан прекратил сопротивление и фактически перестал существовать. Поэтому Кортес по окончании битвы приказал своим войскам вернуться в лагерь. Наступил темный дождливый вечер, над Мексиканской долиной разразилась страшная гроза. Раскаты грома отдавались в горах, и яркие зигзаги молний то и дело освещали мрачные руины. Казалось, сама природа скорбит по уничтоженному городу и боги ацтеков покидают свои разрушенные храмы. Все же раскаты грома и его эхо в горах не смогли нарушить крепкий сон усталых конкистадоров. По словам Берналя Диаса, они во время осады совсем оглохли от не прекращавшегося грохота орудий и были похожи на людей, которые долгое время провели на колокольне, под непрерывным звоном, теперь неожиданно умолкнувшим.
По мнению ряда историков, во время осады Теночтитлан а погибло от ста двадцати до двухсот пятидесяти тысяч ацтеков. Испанцы понесли сравнительно небольшие потери, в то время как их союзников погибло огромное количество: по сведениям хрониста, в битвах пало около тридцати тысяч индейцев Тескоко.
На следующий день Куаутемок попросил Кортеса разрешить оставшимся в живых ацтекам, еще способным передвигаться, покинуть Теночтитлан. Их было примерно тридцать тысяч мужчин и сто пятьдесят тысяч женщин и детей. И в течение трех суток из опустошенного города по всем трем дамбам тянулась вереница больных, измученных, исхудалых, едва передвигавших ноги людей, покрытых гноящимися ранами.
Таков был конец Теночтитлана – прекраснейшего из ацтекских городов.
Продолжение конкисты
В покоренной стране
Жестокое разочарование завоевателей. – Где спрятано золото ацтеков? – Посланцы дальних племен. – Дары королю Карлу V. – Кортес – вице-король Новой Испании. – Интриги соперников. – Второе рождение столицы. – Походы в отдаленные районы Мексики.
Приказав союзникам закапывать и сжигать разлагавшиеся трупы, Кортес разрешил своим солдатам отпраздновать победу и устроить шумный веселый пир. Патер Ольмедо пришел в негодование – разве так следовало возблагодарить всевышнего за его безграничную милость?! Лишь на следующий день войско Кортеса двинулось крестным ходом на торжественный молебен, чтобы вознести хвалу господу, давшему испанцам силы пронести знамя христово через всю могущественную языческую страну.
Итак, знамя христово было поднято над Теночтитланом, но добыча, доставшаяся испанцам – золото и драгоценные камни, – единственное, что они высоко ценили, жестоко разочаровала их: она была значительно меньше того, что они потеряли в памятную «Ночь печали». По свидетельству Кортеса, стоимость трофеев едва достигала ста тридцати тысяч золотых песо, включая и долю короля, значительно превышавшую законную пятую часть, ибо солдаты добровольно согласились пожертвовать в пользу государя изящные золотые изделия художественной работы. Сокровища ацтеков были неизмеримо богаче, но ацтеки выполнили свою угрозу – золото и другие ценности увезли из столицы, закопали в землю или потопили в озере, чтобы они не достались врагу. Мертвые хранили молчание, но и от живых нельзя было добиться ни слова.
При дележе добычи вспыхнули ссоры. Разочарование ветеранов было неописуемо: они рассчитывали на огромную добычу, а получили жалкие гроши; даже на долю всадников – воинов, оплачиваемых выше всех, приходилось лишь по сотне песо. Для чего же они проливали свою кровь? Зато Кортес лично прибрал к своим рукам немалую толику.
Истязание Куаутемока (фреска Давида Сикейроса).
В войсках начался ропот и, по рассказам хрониста, недовольные писали ехидные стишки на доме Кортеса, обвиняя его в мошенничестве. Командующий не преминул ответить им еще более язвительными строками – как-никак он, благодаря своему университетскому образованию, стоял на голову выше всех. Так он заткнул рот конкистадорам, хотя, по всей вероятности, на них больше подействовала его угроза немедленно вздернуть на виселицу каждого подстрекателя.
И все-таки ропот продолжался. Жестоко обманувшись в надеждах, многие отказались от своей доли добычи – настолько ничтожной она была. Одни проклинали Кортеса, другие – Куаутемока, считая, что он знает, где спрятаны, сокровища.
По свидетельству f хрониста, королевский контролер Альдерете открыто обвинил Кортеса в сговоре с Куаутемоком и присвоении спрятанных сокровищ. Подстрекатели уговаривали солдат потребовать, чтобы Кортес подверг Куаутемока пыткам. Может быть, тогда вождь ацтеков скажет, где спрятаны сокровища. Рассказывают, что Кортес долго колебался, но затем, нарушив данное Куаутемоку обещание, приказал пытать пленного вождя и других знатных ацтеков.
Однако ни Куаутемок, ни другие касики, несмотря на ужасные страдания, не выдали своей тайны.
Некоторые историки повествуют, что касик Тлакопана в тот момент, когда испанцы раздули огонь в жаровнях под ногами его и Куаутемока, громко застонал, как бы моля о пощаде, но молодой властелин одной лишь фразой, которую приводит хронист Гомара, помог своему товарищу преодолеть минутную слабость.
– Ведь и я не предаюсь удовольствиям, сидя в своей купальне, – сказал он касику.
Властелин ацтеков заявил, что индейцы побросали свои сокровища в озеро. Тогда Кортес приказал лучшим ныряльщикам обыскать илистое дно, но им удалось найти лишь немногие украшения. Немногим больше испанцам повезло при обследовании пруда в саду Куаутемока, откуда, между прочим, был извлечен огромный золотой диск ацтекского календаря. Однако главная часть сокровищ бесследно исчезла.
Испанский историк Гомара, над которым в своей хронике неоднократно посмеивался Берналь Диас, обвинял королевских чиновников в том, что Куаутемока пытали якобы только по их настоянию. Так он старался смыть позорное пятно со славного имени Кортеса. По утверждению Гомары, Кортес всеми силами сопротивлялся требованиям солдат и сам вырвал пленника из рук палача.
Куаутемок действительно был спасен от мучительной смерти на медленном огне, но остался хромым: ноги у него сильно обгорели. Должно быть, Кортес прекратил пытку, опасаясь, что Куаутемок умрет, унеся в могилу свою тайну, и что король Испании Карл V не одобрит этого. В своих письмах к королю Кортес так и не осмелился упомянуть об этом позорном эпизоде.
Лечить искалеченного вождя ацтеков командующий поручил лейб-медику, который записал в своих воспоминаниях: «И я видел, как упомянутый дон Эрнандо Кортес подвергал пыткам Гуатемосина (так испанцы называли Куаутемока), поджаривая на огне его руки и ноги, чтобы он поведал о сокровищах этого города… И потом, будучи врачом, я не раз, по приказанию дона Эрнандо, ходил лечить Гуатемосина». Так – в который уже раз! – проявились коварство и хитрость вождя конкистадоров.
Испанцы больше не нуждались в союзниках, и Кортес, созвав индейских касиков, похвалил их воинов за проявленную отвагу, одарил и позволил возвратиться домой. Союзники унесли с собою утварь, одежду и предметы домашнего обихода ацтеков – жалкую плату за кровь, пролитую ими за испанцев в братоубийственной войне. Эти племена еще не подозревали, что за союз с чужеземцами их ждет расплата не менее ужасная, чем судьба ацтеков.
После разгрома столицы рухнуло все огромное ацтекское государство. Племена из самых отдаленных провинций стали посылать в Теночтитлан своих гонцов, чтобы убедиться, действительно ли этот некогда великий, могущественный город превращен в руины, как гласила людская молва; и правда ли, что наголову разбиты их угнетатели – ацтеки. «Когда же всякие сомнения на этот счет исчезли, – писал Берналь Диас, – местные касики перепугались и начали слать послов за послами с изъявлениями покорности и богатыми подарками. Они брали с собой и своих сыновей и показывали им поверженную Мексику, как в древности рассматривали разрушенную Трою».
Прибыли посланцы и от могущественного и независимого Мичоакана – области, расположенной на западе, между Мексиканской долиной и Тихим океаном. Вскоре в лагерь Кортеса прибыл и сам властелин Мичоакана. С удивлением взирал он на чужеземное войско, невиданное оружие, лошадей и вместе с испанцами обошел на бригантине все озеро, по берегам которого еще дымились пожарища. Под впечатлением этой страшной картины он попросил испанцев взять его народ под свое покровительство. То же сделали и посланцы других дальних областей, где испанцы еще и не появлялись. Например, многие племена Оахаки, напуганные злодеяниями испанцев, добровольно согласились стать вассалами испанского короля.
Так горстка завоевателей повергла в прах огромное государство ацтеков, население которого, по утверждению историков, достигало девяти, одиннадцати и даже двадцати пяти миллионов человек.
Поражение ацтеков в борьбе с белыми завоевателями было неизбежно. Ацтеки не способны были создать сильное государство, ассимилировав и включив в его состав покоренные племена. По всей обширной территории Мексики постоянно вспыхивали восстания, независимые города-государства враждовали между собой и не могли объединиться для борьбы с испанцами. Подвластные ацтекам племена встречали Кортеса как своего избавителя и помогали ему в борьбе с Теночтитланом. Ацтеки остались в изоляции. Кортесу же удалось сплотить разноплеменных индейцев и объединить их вооруженные силы для борьбы с ацтеками. Победа Кортеса явилась также победой одних индейских племен над другими.
Ацтекское общество раздиралось изнутри классовыми противоречиями. Господствующие классы жили в роскоши и богатстве, народ же был обречен тяжким трудом добывать себе скудное пропитание. Рядом с роскошными дворцами, пышными храмами и огромными пирамидами теснились глинобитные хижины бедняков, крытые пальмовыми листьями. На улицах Чолулы и Теночтитлана конкистадоры видели толпы нищих, просивших у прохожих милостыню. Естественно, что бедняки считали борьбу ацтеков с конкистадорами делом аристократов и богачей и, по крайней мере первое время, относились к ней довольно равнодушно. Лишь потом, когда уже было поздно, началась народная война против завоевателей.
Здесь, на Американском материке, столкнулись две общественные формации: у индейцев еще только складывалось классовое общество, в то время как абсолютная монархия в Испании представляла собой высокоразвитый феодализм.
Велико было и превосходство военного искусства испанцев. Индейцы во время сражений собирались огромными толпами. Испанцы косили их своим огнем и врезались в них сомкнутыми рядами. Однако испанцы были вооружены не только стальными клинками, копьями, аркебузами и пушками, у них было еще более сильное оружие – прогрессивный для того времени общественный строй, во всем превосходивший общественный строй ацтеков. Именно поэтому победа испанцев была предрешена.
Поражению ацтеков способствовала еще одна сила, хотя она, казалось бы, была призвана защищать их государство, заботиться о его несокрушимости. Этой силой являлась религия ацтеков. Их боги требовали бесконечных человеческих жертв. Если не было военнопленных – ацтеки устраивали так называемые «цветочные бои», на которых воины покоренных племен, вооруженные лишь символическим игрушечным оружием, должны были вступать в борьбу с хорошо вооруженными ацтеками, и ацтеки брали в плен столько людей, сколько им было нужно для жертвоприношения. Естественно, что это настраивало индейцев других племен против ацтеков. К тому же эти племена облагались тяжелой данью. Таким образом, все покоренные народы являлись потенциальными союзниками любого врага ацтеков. Большую роль сыграла также легенда о возвращении потомков Кецалькоатля. К этому можно еще добавить, что борьба против человеческих жертвоприношений воодушевляла конкистадоров, давала им возможность хотя бы в собственных глазах оправдывать свои злодеяния.
После столь блестящей победы Кортес стал добиваться признания своих заслуг королем Испании Карлом V и назначения вице-королем покоренной страны. Ведь в Испании Кортес пока еще слыл самоуправцем, авантюристом, которого следует арестовать и приговорить к смерти.
Желая добиться прощения, Кортес снаряжал в Испанию один корабль за другим, отправляя богатые дары и высокопарные послания, в которых восхвалял свои заслуги. Берналь Диас сообщает, что в 1522 году испанскому королю были отправлены не только золотые слитки на восемьдесят восемь тысяч дукатов, но и личные сокровища Монтесумы – поистине королевский подарок! – ибо там были жемчужины, величиной с орех, большое количество драгоценных камней и других дорогих предметов. Но все эти сокровища попали в руки одному французскому пирату, который отправил их впоследствии своему королю Франциску I – злейшему врагу Испании, непрерывно воевавшему с Карлом V. Французский король не мог надивиться на эти заморские сокровища и завистливо воскликнул, что, обладая такими средствами, легко вести любую войну. Он-де не прочь был бы увидеть тот пункт Адамова завещания, по которому испанские и португальские короли поделили между собою Новый Свет.
Но хотя богатые дары и удивительные рассказы о подвигах Кортеса и вызывали по всей Испании восторг и восхищение, председатель совета по делам Индий епископ Фонсека – сторонник губернатора Кубы Веласкеса – по-прежнему требовал суда над Кортесом.
И в Мексику прибыл королевский комиссар, наделенный широкими полномочиями, с приказом арестовать вождя конкистадоров, отстранить его от всех должностей и, заковав в цепи, привезти в Испанию.
Эта нелегкая задача была поручена Кристобалю де Тапиа из Санто-Доминго, человеку нерешительному и не слишком пригодному для ее выполнения. Комиссар прибыл в Веракрус. Его встретили очень холодно, усомнились в его полномочиях и не разрешили отправиться в глубь страны для встречи с Кортесом. Правда, капитан-генерал прислал комиссару учтивое письмо, в котором приветствовал его как «своего старого друга» и поздравлял с прибытием в Новую Испанию. Однако Кортес добавил, что правители Мехико и других вновь основанных городов не желают, чтобы он – командующий всеми вооруженными силами – покинул Мексиканскую долину для встречи с Тапией, ведь в его отсутствие индейцы могут взбунтоваться.
Командующий хорошо знал своего «старого друга» – и прекрасно понимал, что того больше всего интересует золото. Кортес предложил купить у Тапии за высокую цену всех лошадей, рабов и другое имущество, и тот, не будучи в силах отказаться от такого искушения, принял взятку. Убедившись, сколь обширные земли завоевал Кортес и как безгранична его власть над ними, королевский комиссар убрался восвояси и увез с собою немалый груз золота.
Тапиа, а с ним и освобожденный Кортесом Нарваэс прибыли в Кастилию и при содействии епископа Фонсеки стали возводить всяческие обвинения на Кортеса – он, дескать, действовал самовольно, захватил корабли Веласкеса, бесчеловечно обходился с туземцами и со своими воинами, а также с Нарваэсом; утаивал причитающуюся королю пятую часть добычи, транжирил государственные средства на строительство новой столицы Мехико.
