Текст книги "Конкистадоры"
Автор книги: Артур Лиелайс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 28 страниц)
Куаутемок, последний властелин ацтеков (с рисунка мексиканского художника Л. Мендеса).
Получив известие о том, что его офицеры заняли на берегах озера выгодные позиции, Кортес приказал флотилии поднять паруса. На высоком скалистом островке (со времен Конкисты носящем название Маркизовой скалы) укрепился ацтекский отряд, осыпавший градом стрел и камней следовавшие мимо бригантины. Кортес с отрядом из ста пятидесяти воинов высадился на этом острове и вскоре уничтожил всех его защитников. Однако ацтеки успели разжечь на вершине скалы большой костер – сигнал о приближении флотилии конкистадоров. Не успел Кортес вернуться на судно, как на озере появились сотни индейских челнов (Кортес пишет, что их было пятьсот, а Берналь Диас – что свыше четырех тысяч). По спокойной глади озера челны стремительно двинулись навстречу испанским судам.
Кортес считал бригантины своим главным козырем и надеялся в первой же битве нанести противнику решительное поражение на воде. Но, как на зло, в самый ответственный момент ветер утих и паруса беспомощно повисли на мачтах бригантин. Ацтекские гребцы тоже остановились, со страхом и удивлением взирая на невиданные чудовища с огромными белыми крыльями. И тут опять налетел ветер и наполнил паруса. Впоследствии кое-кто из историков усмотрел в этом (в который уже раз!) божье провидение и счел доказательством помощи всевышнего воинам христовым. Бригантины стремглав понеслись вперед и врезались в гущу ацтекских челнов, дробя и опрокидывая их, расстреливая из орудий. Вскоре озеро покрылось обломками челнов и тонущими индейцами.
Ацтеки пытались обстрелять бригантины, но тщетно. Тогда они обратились в бегство и гребли изо всех сил, стараясь укрыться от ядер. Но спасения не было: корабли, сея ужас и смерть, настигали их, и грохот орудий разносился по всему побережью.
Победа эта превзошла самые смелые ожидания Кортеса, и теперь он окончательно убедился, что при взятии столицы бригантины будут иметь огромнейшее значение: они станут прикрывать сухопутные войска и поддерживать их в битве за дамбы, помогут и в осаде города.
К вечеру бригантины встали на якорь у Холоки – населенного пункта, расположенного в полулиге от Теночтитлана, при пересечении западной дамбы с главной. Здесь у ацтеков были укрепления – две каменные башни, окруженные стенами. То была выгодная позиция, и Кортес взял ее стремительным штурмом, а затем разбил там свой главный лагерь.
В течение пяти-шести дней после взятия Холоки ацтеки, против обыкновения, тревожили испанцев днем и ночью. По ночам ацтекские воины подкрадывались к конкистадорам, осыпая их градом стрел, таким густым, что стрелы сплошь покрывали землю.
Многие индейцы закрепились на западном склоне дамбы, недоступном для испанских бригантин, и оттуда обстреливали захватчиков так метко, что конкистадорам пришлось прорыть канал в дамбе и перетащить по нему две малые бригантины, чтобы прикрывать дамбу и с другой стороны. По озеру по-прежнему сновали лодки, но держались они на почтительном расстоянии от бригантин.
Бригантина спешит на помощь пехоте (из старинной мексиканской рукописи).
Итак, испанцы захватили уже две дамбы, ведущие к Теночтитлану – южную и западную. Оставалась еще третья дамба – северная. Она переходила в главную магистраль, пересекавшую центр города. В случае поражения осажденные могли отступить по ней. Пока же она служила для связи с побережьем и доставки в город продовольствия. Это заметил Альварадо со своего наблюдательного пункта в Тлакопане и доложил капитан-генералу.
Кортес приказал Сандовалю занять северную дамбу и оттуда начать наступление, чтобы взять Теночтитлан в кольцо. Однако командующий отнюдь не собирался спокойно ожидать, пока голод и жажда заставят ацтеков сложить оружие. Он приказал начать энергичное наступление со всех сторон, согласуя атаки судов и пехоты. Бригантины двигались по обе стороны дамбы за пехотой, поддерживая ее огнем, заходили в тыл ацтекам, нападали на них с флангов.
Ацтеки укреплялись у мостов и каналов и упорно защищали каждую позицию. Они сражались мужественно и, казалось, не ведали страха. Их боевые кличи и ярость повергали конкистадоров в ужас. Сам Кортес был вынужден признаться, что земля и небо содрогались от этого дикого воя.
Ацтеки быстро возводили на дамбе крепкие каменные стены и, прячась за ними, отражали атаки испанцев. Однако пушки разрушали эти укрепления, и испанцы овладевали все новыми и новыми участками дамбы. Ацтеки не могли противостоять артиллерийскому огню, – ядра падали на них со всех сторон. Время от времени испанцы высаживали с кораблей десанты на дамбу. Тласкальцы и воины других союзных племен засыпали каналы, срывали укрепления, чинили мосты, чтобы всадники и артиллерия могли смело двинуться вперед, а в случае опасности – отойти без помех.
Однако у испанцев не хватало людей, чтобы по ночам охранять захваченные ими участки дамб, и они обычно возвращались в свой лагерь. Под покровом ночи ацтеки снова захватывали дамбы и возводили укрепления, которые назавтра вновь приходилось брать с боем.
Защитники города нашли также средство борьбы с бригантинами. Они забивали в дно озера невидимые в воде сваи, и корабли, наскочив на них, получали пробоины или застревали между ними. Тогда на озере немедленно появлялись индейские челны, которые старались захватить попавшее в западню неподвижное судно. Иногда ацтеки заманивали бригантины на сваи, шныряя на своих легких челнах под самым их носом до тех пор, пока бригантины не бросались за ними вдогонку.
Затянувшаяся осада
Вторжение в центр города. – Штурм храма бога войны. – Паническое бегство и неожиданное спасение. – Поджигатели. – Конкистадоры изнурены битвами и дождями. – Разоренный город продолжает защищаться.
Наконец пришел день, когда Кортес смог прорваться в столицу. Как всегда, перед наступлением отслужили торжественный молебен. По словам Овьедо, союзники-индейцы серьезно взирали на эту пышную и трогательную церемонию. Они не могли надивиться благоговению, с каким испанцы относились к своему богу, ибо простодушно считали самих чужеземцев богами.
После молебна пехота во главе с Кортесом двинулась по дамбе в Теночтитлан. Вскоре нападающих остановил широкий канал в том месте, где раньше был мост. На противоположной его стороне возвышалось укрепление, за которым прятались ацтеки, осыпавшие испанцев градом стрел. Нечего было и думать оттеснить защитников баррикады лишь огнем мушкетов и арбалетов.
Тогда Кортес приказал двум бригантинам следовать по обе стороны дамбы за наступающим отрядом, поддерживая его артиллерийским огнем. Солдаты прыгали с бортов кораблей на склоны дамбы и прогоняли оттуда ацтеков. Отряд Кортеса тоже бросился в воду, переправился через канал и стал преследовать противника. Ацтеки, яростно защищаясь, отступили к следующему каналу и залегли за укреплением.
И снова пушечный Огонь бригантин сломил сопротивление ацтеков, а победные крики конкистадоров разнеслись далеко над долиной. Вслед за пехотой шли тласкальцы, засыпая каналы камнями. Так, высаживая на дамбу десанты и разрушая укрепления, испанцы постепенно добрались до предместья Теночтитлана.
И вот они снова на той широкой улице, по которой однажды уже вступали в город. Вдали виднелись несметные ряды ацтекских воинов. Они заполнили плоские крыши зданий по обе стороны магистрали и непрерывно обстреливали нападавших. Бригантины из-за большой осадки не могли войти в мелководные каналы и оказать поддержку пехоте.
Вскоре испанцы остановились перед широким каналом, мост через который был разрушен. На другом берегу, за каменным укреплением сверкал лес ацтекских копий. Мушкетеры, прячась за щитами товарищей, открыли огонь, но пули не долетали до укрепления.
Лишь когда подвезли тяжелые пушки,’ Кортесу удалось разрушить укрепление и рассеять его защитников. Тогда испанцы бросились в воду, быстро переправились через канал и погнали ацтеков к дворцу Аксаякатля и большой площади, столь хорошо знакомой конкистадорам.
Сам Кортес скакал впереди, размахивая шпагой. Конкистадоры с громкими криками «Сант Яго! Сайт Яго!» спешили за своим вождем.
Увидев захватчиков снова в центре столицы, ацтеки поспешили укрыться за стенами главного храма, который был выгодной позицией для обороны.
Как рассказывает хронист Саагун, на террасах храма появились жрецы в своих черных, запятнанных кровью одеяниях. Вознося гимны богу войны, они подбадривали воинов, призывали их сражаться до последней капли крови и спасти храм древних богов от надругательства.
Однако испанцы, взяв штурмом главные ворота храма, устремились вверх по лестницам пирамиды и вскоре оказались на последней террасе.
Они не нашли ни малейшего следа от располагавшегося тут, когда-то храма «истинной веры» – христианства. Во всем своем великолепии здесь опять стояла статуя бога войны, украшенная золотом и драгоценностями. Конкистадоры сорвали с идола все украшения и сбросили его вниз вместе с несколькими жрецами, которых им удалось схватить.
Увидев это, ацтеки с яростными криками кинулись на конкистадоров и тласкальцев, стоявших у ворот храма. Удар был так силен и внезапен, что ряды испанцев и их союзников дрогнули и, побросав орудия, воины в панике побежали по широкой площади. Кортес и его офицеры тщетно пытались остановить беспорядочное бегство. С крыш домов на бегущих обрушивались камни и бревна. Казалось, разгром испанцев неминуем. Но вдруг из переулка донесся стук копыт: небольшой отряд всадников выскочил на площадь и врезался в гущу ацтеков.
Теперь уже ацтекские воины обратились в бегство: их страх перед лошадьми был ещё слишком велик. Кортес ловко воспользовался счастливым поворотом в ходе битвы, снова завладел пушками и оттеснил ацтеков к самому храму.
Приближался вечер. Главнокомандующий приказал трубить отбой. Испанцы под защитой всадников отступили к Холокским укреплениям. Ацтеки следовали за ними по пятам.
Во время вторжения Кортеса в центр города отряды Альварадо и Сандоваля успешно содействовали ему отвлекая на себя большие силы противника. Но на их пути стояли еще большие трудности, чем у Кортеса: дамбы были иссечены многочисленными каналами и укреплениями, а бригантин эти отряды не имели..Поэтому Кортес разделил свою флотилию и послал несколько кораблей на помощь своим офицерам.
Союзники Куаутемока, увидев успехи белых воинов и их твердую волю к победе, заколебались. Индейцам казалось, что никто больше не в силах преградить чужеземцам путь и потому лучше своевременно перейти на их сторону.
Многие племена, в том числе и воинственные отоми с востока Мексики, сдались на милость победителя. Теперь Кортес был спокоен за свои тылы. Кроме того, повелитель Тескоко лично привел на поле боя пятьдесят тысяч воинов. Получив такое большое подкрепление, Кортес приказал своей армии начать наступление одновременно на всех трех дамбах и сделать новую попытку вторжения в город.
Все происходило так же, как и во время первого наступления. Впереди шла пехота, за нею следовали войска союзников и всадники. Ацтеки успели уже снова разрушить все переходы, построить новые укрепления. Испанцам вновь приходилось устанавливать пушки, разрушать заграждения, посылать в бой бригантины и шаг за шагом отвоевывать дамбы.
Около полудня войско, уже не встречая столь сильного сопротивления, достигло предместий столицы. Все здания по обе стороны магистрали были разрушены, и защитники города уже не могли воспользоваться ими как укреплениями. Однако ацтеки по-прежнему сражались с отчаянной решимостью и казалось, что упорство этих отважных воинов сломить невозможно.
Тогда Кортес решил уничтожить несколько главных зданий, считавшихся у ацтеков святыней и бывших украшением столицы. Он вывел свои войска на обширную площадь и приказал поджечь одно из прекраснейших зданий Теночтитлана – бывшую резиденцию испанцев – дворец Аксаякатля.
Конкистадоры бросились выполнять этот приказ и во дворец со всех сторон полетели пылающие факелы. Вспыхнули деревянные башни, загорелись потолки и внутренняя отделка стен, и вскоре над городом поднялся огромный столб дыма и огня. Гул пожара слился с отчаянными криками ацтеков.
На противоположной стороне площади, рядом с бывшей резиденцией Монтесумы, находилось удивительно красивое здание, где содержались звери и птицы различных пород. Оно тоже стало жертвой бессмысленной жажды разрушения. Сгорели тысячи представителей пернатого царства Центральной Америки, а наиболее крупные и сильные из них, вырвавшись из горящих клеток, с криками летали над несчастным городом.
– Этот варварский поступок не только не устрашил ацтеков, как предполагал Кортес, но еще более озлобил их. Защитники города, горя жаждой мщения, с невиданной яростью бросались под копыта лошадей, чтобы нанести ненавистному врагу хоть один удар или стащить его на землю. Но самые страшные проклятия ацтеки обрушивали на головы своих бывших союзников, называя их жалкими трусами и изменниками родины.
Будучи не в силах сломить сопротивление ацтеков, Кортес отступил к Холоку, чтобы на следующий день возобновить атаки. Так продолжалось день за днем, неделя за неделей – осаде не было видно конца.
По ночам Кортес уже больше не пытался охранять дамбы. Воины его так уставали за день, что не могло быть и речи о ночных боях. Один лишь Альварадо еще снаряжал караулы по сорок человек, которые за ночь трижды сменяли друг друга. Солдаты охраняли дамбу, ежеминутно ожидая нападения, и эта служба страшно изнуряла их. Берналь Диас, сражавшийся в отряде Альварадо, писал: «Всю долгую ночь напролет мы, несчастные, невзирая на ветер, дождь и холод, стояли в карауле. Иной раз стоим и от слабости едва держимся на ногах, а все тело болит от ран, полученных в предыдущий день».
Был период дождей, который в Мексике тянется с июля по сентябрь. Дороги и дамбы, истоптанные тысячами ног, превратились в месиво.
Отряду Кортеса, стоявшему у Холокских укреплений, приходилось особенно туго. Большинству солдат негде было укрыться, и они мокли под дождем. Воины спали в доспехах и при оружии. Частые атаки ацтеков нарушали и без того беспокойный сон.
«Другими словами, – писал старый хронист, – все три месяца, которые мы провели у стен столицы, мы сражались дни и ночи напролет, и если бы я стал подробно описывать все, что мы перенесли и чего достигли, читатель заскучал бы и подумал, что перед ним одна из авантюр Амадиса, повествующая о необыкновенных приключениях какого-нибудь странствующего рыцаря».
Испанцы и огромные войска их союзников испытывали большой недостаток в продовольствии. Некоторые хронисты утверждают, что индейцы, сражавшиеся вместе с Кортесом, с радостью и ликованием убивали пленных ацтеков и пожирали их, так что каждый бой заканчивался для них роскошным пиром. Однако рыбы, плодов и кореньев, которые испанцам доставляли окрестные селения, было явно недостаточно, и эти продукты приходилось делить на мизерные доли. Не хватало и кукурузных лепешек – главной пищи конкистадоров и их союзников. И хотя Берналь Диас в своих записках всячески поносит эти лепешки и даже называет их отвратительными, все же голод заставлял конкистадоров поддерживать свое существование этой неприхотливой пищей.
Чтобы хоть как-то уберечься от дождей, Кортес приказал индейцам построить на дамбах жилища для конкистадоров и прислуживавших им туземцев, всего примерно для двух тысяч человек. Строительные материалы отыскивали среди развалин домов и доставляли на бригантинах.
Трудно было и с лечением раненых. Но тут, как свидетельствует Берналь Диас, немалую помощь оказал некий ловкий каталонец, молитвами и заговорами добивавшийся чудесного исцеления больных. Особым успехом он пользовался у союзных индейцев. Они толпились возле палатки этого чудотворца и свято верили каждому его слову.
Жестоким битвам на воде и на суше – на дамбах, берегах озера и в самом городе – не было конца. Куаутемок многому научился у испанцев и преподносил им все новые и новые сюрпризы.
Ацтеки устраивали одновременные атаки на все отряды и гарнизоны испанцев: сигналами к нападению служили горящие костры или громкий стук барабана. Против своего обыкновения, ацтеки начали ходить в атаки даже ночью. Столицу же по ночам охраняли бдительные ацтекские караулы, расставленные недалеко друг от друга и сменявшиеся по особому сигналу. Даже и на воде ацтеки не оставляли испанцев в покое, хотя избегали вступать в открытый бой с бригантинами.
Можно было только удивляться, как Куаутемоку удается снабжать продовольствием огромное число воинов, собравшихся в Теночтитлане. Должно быть, защитники осажденного города заранее сделали большие запасы еды и питья, к тому же долгое время город снабжался с побережья, причем так скрытно, что испанцы ничего не подозревали. Даже когда бригантины начали день и ночь ходить по озеру, охотясь за лодками с припасами и водой, ацтекам удавалось обманывать испанцев и доставлять в сохранности свой груз.
Нехватку еды и питья ацтеки почувствовали лишь к тому времени, когда их союзники, убедившись в слабости ацтеков, стали покидать их один за другим.
Перейдя на сторону Кортеса, эти племена направили в его лагерь свои многочисленные отряды, которые, однако, лишь затрудняли маневры испанцев по узким и длинным дамбам. Поэтому Кортес стал использовать индейцев на строительстве укреплений и жилищ, посылал их в походы против союзников ацтеков, а также за продовольствием.
Население столицы с ужасом взирало на происходящее: город осажден неумолимым врагом, союзники покинули их, а жестокие чужеземцы совершают набеги, грабят город, оскверняют храмы, а ночью поджигают предместья, и ясно, что враг не отступит до тех пор, пока полностью не сотрет Теночтитлан с лица земли. В городе начались голод и эпидемии.
Однако, несмотря на все это, осажденные продолжали сражаться. Кортес тщетно посылал к Куаутемоку пленных ацтеков с предложением сдаться.
Наконец терпение ветеранов Кортеса, этих искателей легкой наживы, изнуренных бесконечными боями, иссякло. Одни из них требовали, чтобы Кортес вторгся в город, занял большой рынок в районе Тлателолко и обосновался в его удобных помещениях. Оттуда будет легче поддерживать связь с отрядами Сандоваля и Альварадо и наносить ацтекам успешные удары. Другие советовали предпринять решительное наступление и покончить с непокорной столицей. Это положило бы конец прозябанию испанцев на дамбах. Вопреки воле главнокомандующего на военном совете за последнее предложение высказалось большинство офицеров.
Поражение у «Моста бедствия»
Испанцы в западне. – Паническое бегство. – Жизнь вождя в опасности. – Разгром испанцев. – Жертвоприношение в храме бога войны. – Предсказание жрецов. – Союзники покидают Кортеса. – Бог войны обманул ацтеков.
Подошел день решающего наступления. Торжественно отслужив утреннюю мессу (за что Кортес удостоился особой похвалы епископа Лоренсана – составителя и издателя сборника посланий Кортеса; Лоренсан отметил, что капитан-генерал заставлял своих воинов возносить молитвы господу днем и ночью, среди друзей и врагов, в солнечный день и непогоду), испанцы двинулись в наступление. Их сопровождали бригантины и множество лодок с индейцами, которые должны были поддерживать пехоту в уличных боях и на берегах узких каналов, а также неисчислимые отряды индейцев.
Кортес приказал офицерам не делать вперед ни шагу, пока не будет обеспечен путь к отступлению – засыпаны каналы и прорывы в дамбах.
Одному офицеру он приказал остаться со своим отрядом на дамбе и охранять восстановленные испанцами переходы. Однако этот офицер, недавно прибывший с Эспаньолы, подстегиваемый тщеславием, покинул свой пост, не желая оставаться в бездействии, в то время как его товарищи срывают в бою лавры победы.
Испанцам на сей раз, казалось, сопутствовала особая удача. Сопротивление ацтеков у укреплений значительно ослабело. Колонны испанцев с победными криками все быстрее продвигались вперед, и каждая старалась первой достичь рыночной площади, которую Кортес назначил местом сбора. Лодки союзников следовали за ними, а тласкальцы врывались в дома и сражались с ацтеками на крышах.
Голова воина (ацтекская скульптура).
Однако Кортес, видя, как легко достается победа, заподозрил недоброе: не заманивают ли их ацтеки в ловушку своим быстрым отступлением? И действительно, Куаутемок, заметив, что тылы испанцев не защищены, послал своих воинов кружным путем на дамбы, чтобы расширить и углубить каналы и ожидать там испанцев. Тем временем другие ацтеки заманивали конкистадоров в глубь города.
Вдруг с одного из холмов донесся пронзительный звук боевого рога Куаутемока, так же громко звучавший в ушах старого солдата Берналя Диаса еще много лет спустя. В ответ раздался страшный боевой клич ацтеков, заглушивший отдаленный шум битвы. Казалось, на испанцев обрушился небесный свод.
Заманив захватчиков в самый центр города, ацтеки стали теперь наседать на них со всех сторон. В бой бросились и спрятанные в боковых улицах ацтекские отряды.
Ряды испанцев и их союзников дрогнули и обратились в беспорядочное бегство. Смешались враги и союзники, белые и туземцы. Повсюду настигали испанцев копья, стрелы и страшные палицы ацтеков.
А впереди конкистадоров ожидала еще более страшная беда. Путь толпам обезумевших людей неожиданно преградил широкий канал, прорытый в дамбе. Увлеченные успехом испанцы не сочли нужным засыпать его, ибо никто даже и не помышлял о бегстве – всем казалось, что еще мгновение и весь город будет в их руках.
Бегущая толпа, достигнув канала, оказалась в воде. Люди пытались переплыть канал, хватались друг за друга, в отчаянии карабкались вверх по скользким склонам дамбы и скатывались обратно в воду.
По каналам сновали бесчисленные лодки, и воины-ацтеки вылавливали из воды тонувших испанцев.
Во время этого панического бегства Кортес находился по другую сторону канала. Он тщетно пытался остановить воинов, которые по трупам своих товарищей перебирались на другой берег.
Ацтеки сразу узнали вождя конкистадоров и с криками «Малиицин! Малинцин!» накинулись на него. Однако их стрелы, дротики и камни отскакивали от доспехов капитан-генерала. Тогда шесть рослых воинов-ацтеков схватили его и потащили к лодке. Тяжело раненный, Кортес отбивался из последних сил. На помощь подоспели его товарищи и тласкальцы. Вокруг повергнутого наземь полководца разгорелся жаркий бой. Воины из его личной охраны, изрубив нападавших, на руках отнесли Кортеса к дамбе. Паж Кортеса, ведший его лошадь под уздцы, был убит на месте, другого рыцаря, подхватившего поводья и помогавшего Кортесу сесть на лошадь, ацтеки схватили и втащили в лодку. Кортес хотел было еще остаться и руководить сражением, но командир его личной охраны, крикнув, что жизнь вождя слишком дорога, чтобы ею рисковать, взял лошадь под уздцы и увез командира с поля боя.
Нелегко было испанцам пробиваться сквозь густые толпы врагов по истоптанной дамбе, утопая по колено в грязи. Многие скатывались по скользким склонам дамбы в воду, где их поджидали ацтекские челны. Такая участь постигла и одного из двух офицеров, сопровождавших Кортеса. Под ним убили скакуна, а самого его захватили в плен. Другому все же удалось вырваться. Свалился в канал и испанский знаменосец, однако ему удалось спасти изрядно потрепанное знамя конкистадоров, которое для ацтеков явилось бы почти таким же ценным трофеем, как и сам главнокомандующий…
Лишь когда на выручку подоспел резервный отряд испанских всадников, а тяжелые пушки открыли огонь, удалось приостановить нападение ацтеков. Рассеявшиеся было отряды конкистадоров снова собрались вместе и, отбиваясь от врага, покинули место кровавого побоища.
Отряды Альварадо и Сандоваля сначала тоже прорвались в город, но были оттеснены стремительной контратакой ацтеков. Услышав шум отдалявшейся битвы, испанцы поняли, что Кортесу приходится туго.
Закончив преследование Кортеса, ацтеки вернулись в город и атаковали остальные отряды завоевателей. Бросив к ногам испанцев две или три окровавленные головы, ацтеки громко кричали: «Малинцин! Малинцин!» И офицеры, поверив, что их командир действительно убит, в ужасе отдали приказ к отступлению.
Ацтеки яростно преследовали все три отряда испанцев вплоть до их укреплений, однако на озере и дамбах туземцев встретил мощный заградительный огонь бригантин и батарей, стоявших у лагеря. Наконец ацтеки прекратили бой и отступили в город, собираясь отпраздновать блестящую победу.
Войско конкистадоров потерпело разгром. Было убито и ранено много испанцев и несколько сот тласкальцев. Кортес потерял также два орудия и семь лошадей (Диас замечает, что одна лошадь стоила от восьмисот до тысячи золотых песо). Шестьдесят два испанца, как и множество их союзников-индейцев, были захвачены в плен. Две бригантины застряли между свай, вбитых в дно озера, а их экипажи были частично перебиты.
Разгром конкистадоров у канала в дамбе, который Кортес назвал «Мостом бедствия», явился самой большой неудачей после катастрофы в «Ночь печали».
Старый солдат Берналь Диас, яркими красками описав эту кровавую резню, в конце заметил, вопреки своему обыкновению и трезвому уму, что спасти испанцев от смертельной опасности мог лишь один господь-бог.
И все же в течение всего этого ужасного дня Кортес сохранял хладнокровие. Лишь в тот момент, когда ацтеки, бросив к его ногам несколько окровавленных голов, закричали, что это головы Сандоваля и Альварадо, кровь отхлынула от его лица. Не имея никаких известий о двух остальных отрядах конкистадоров, Кортес мог предположить, что они действительно уничтожены.
Встретившись впоследствии с Сандовалем, имевшим три тяжелые раны, капитан-генерал со слезами сказал ему, что несчастье постигло их за его, Кортеса, прегрешения, а также из-за нерадивости некоторых офицеров.
Не успел еще кончиться этот тяжелый день, и последние лучи солнца еще золотили вершины храмов, как вечернюю тишину нарушил грозный стук огромного барабана змеиной кожи, доносившийся из храма бога войны. Он был слышен по всей долине и возвещал, что в храме происходит какая-то особо важная церемония.
Конкистадоры содрогнулись: им вспомнилась «Ночь печали», когда они впервые услышали этот глухой звук – сигнал несчастья. И на сей раз он грозил им бедой. Испанцы разглядели огромную процессию, медленно поднимавшуюся по ступеням пирамиды бога войны. Когда жрецы и воины достигли вершины, испанцы увидели вереницу обнаженных по пояс людей. Судя по белому цвету кожи, то были испанцы.
Пленников вели, чтобы принести в жертву богу войны. Их головы украшали уборы из перьев, в руках они держали веера. Их подгоняли ударами палок и заставляли плясать перед ацтекскими идолами. Затем с несчастных сорвали украшения и одного за другим потащили к жертвенному камню.
Хронист Берналь Диас добавляет, что в прозрачном вечернем воздухе эта страшная картина предстала перед испанцами так явственно, что они увидели извивающиеся тела своих товарищей и услышали – или им показалось, что они слышат, – их предсмертные вопли…
При виде всего этого конкистадоров бросило в дрожь. Даже самые отважные, те, кто беспечно ходили в бой, как на пир или на бал, испытывали ужас. Они знали, что каждого из них, если они попадут в руки ацтеков, ожидает та же участь. Но они были бессильны помочь своим несчастным товарищам.
Зато ацтеки, сгрудившиеся в конце дамбы, воодушевленные церемонией жертвоприношения, с безумной решимостью снова ринулись к испанским укреплениям. Испанцы встретили их мощным огнем пушек, мушкетов и атака индейцев захлебнулась в потоках крови.
В течение пяти дней испанцы не возобновляли наступления, а лишь отражали многочисленные атаки защитников города. Ацтеки праздновали победу – они пели, плясали и все снова и снова приносили пленников в жертву богам. Куаутемок разослал по окрестным городам головы убитых испанцев и лошадей, призывая индейцев, покинувших было ацтеков, вернуться к нему пока не поздно. Многие племена, увидев эти трофеи, заколебались: что будет с ними, если победит Куаутемок? Ацтеки жестоко отомстят за измену!…
Жрецы подбадривали защитников города, убеждая их, что оскорбленный и разгневанный бог войны Уицилопочтли после богатых жертвоприношений снова возьмет ацтеков под свое покровительство и внемлет их молитвам: не пройдет и восьми дней, как все белые чужеземцы станут пленниками ацтеков.
Это предсказание привело в замешательство союзников Кортеса. Они поверили в него так же, как и сами ацтеки. К тому же индейцам надоела эта бесконечная кровавая война и их верность испанцам поколебалась. Они вспомнили пророческие слова Хикотенкатля о том, что мятежная война против ацтеков не приведет к добру, и пожалели, что подняли оружие на своих братьев и на богов своих отцов. Теперь их ожидала ужасная расплата.
Поэтому союзники Кортеса под покровом ночи стали один за другим тайно покидать лагерь конкистадоров. Первыми изменили Кортесу большие города Мексиканской долины. Их примеру последовали старые союзники испанцев – чолульцы, тескокцы и другие племена, пока, наконец, испанцев не покинули даже преданные тласкальцы (исключая несколько мелких отрядов), пользовавшиеся особым доверием Кортеса. Суеверный страх перед возмездием богов в короткий срок рассеял огромное войско Кортеса.
Но командующий по-прежнему сохранял спокойствие. Он презрительно отзывался о предсказаниях жрецов и разослал гонцов вдогонку ушедшим индейцам, прося их не о возвращении, а лишь о том, чтобы они остановились и подождали, пока минет срок, назначенный жрецами для уничтожения испанцев. Тогда, дескать, они убедятся, что жрецы ацтеков обманывают народ.
Между тем положение испанцев было катастрофическим. Союзники покинули их, тылы больше никто не прикрывал, порох и продовольствие кончались, воины были изнурены и почти все имели тяжелые ранения; ацтеки же все усиливали свой натиск, так как недавняя победа и предсказание жрецов придавали им новые силы.
Днем испанцы рыскали по долине в поисках пищи или же обороняли свои укрепления, по ночам они слышали гул священного барабана, сообщавшего о новых жертвоприношениях. По всему городу на крышах домов и храмов горели тысячи костров, своим пламенем освещавшие все происходившее в храме бога войны.
Но воля Кортеса оставалась непреклонной: слишком многое было поставлено на карту, чтобы теперь отступить! Историк Эррера отмечает, что если бы испанские воины поколебались, они могли бы поучиться отваге у своих жен, живших при лагере. Одна из этих женщин, когда муж бывал усталым, надевала его доспехи и вместо него несла караульную службу. Другая, видя, что испанцы отступают, накинула на себя солдатский хлопковый панцирь и, схватив копье и шпагу, остановила бегущих испанцев и повела их на врага.
