Текст книги "Fallout Fantasy (СИ)"

Автор книги: Артемий Джоча

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Тая, забрав пустую глиняную посуду из-под еды, ушла, наказав Джону отдыхать, но он ощущал в себе силы и потребность встать. Едва девушка покинула хижину, он спустил ноги на циновку возле кровати и лишний раз убедился, что его тело прекрасно его слушается. Голова немного закружилась, когда он осторожно встал, но головокружение быстро прошло. Расставив руки и слегка пошатываясь, он подошел к двери и открыл ее. Выйдя наружу, Джон оказался под лучами солнца. Пятки приятно пригревала нагретая солнцем земля. Дом деда Таи находился на возвышенности, и поселок был как на ладони.

Щурясь, Джон уселся на оказавшуюся здесь весьма кстати скатанную в рулон циновку и окинул взглядом дюжину похожих друг на дружку хижин. Между хижинами носилась беззаботная ребятня, несколько взрослых занимались своими делами в деревне, но большинство работали в поле, которое находилось неподалеку. Джон улыбнулся и поднял лицо к солнцу, а когда вновь посмотрел на поселок, то заметил, что по направлению к хижине по тропинке поднимается Тая. Глядя на девушку, Джону вдруг пришла мысль, а не пора ли ему, наконец, как он мечтал когда-то, остепениться и остаться жить вот, например, в этом Шемиче. Да и Тая ему очень понравилась. Чем черт не шутит, может покончить с путешествиями и остаться здесь, в таком мирном и приветливом местечке.

4. РОЖДЕСТВО В РЕНО.

Этот вечер начинался, как и все остальные. Едва солнечный диск опустился за горизонт, Броуди направился на улицу высматривать сына и дочку. Он каждый раз предупреждал их, чтобы они не отходили от дома далеко. Но ведь это же дети. Никогда не знаешь, куда их занесет очередное приключение. Наверное, только дети могли отвлечься от окружающей неприглядной действительности и создать поверх нее свой светлый, радостный и беззаботный мир. Домишко Броуди находился на окраине Рено. Да и домом его нельзя было назвать. Сохранившаяся бетонная коробка до войны была чем-то большим, чем сейчас. Отец Броуди помнил, как выглядел этот дом. Но сам Броуди не застал эти времена. Сколько он помнил себя – Рено всегда был таким – мертвый и заброшенный днем, как будто война прокатилась по нему только вчера, и пробуждающийся огнями с первых минут захода солнца. Тогда и начинался трудовой день Броуди. Детишки возвращались с прогулки, и Броуди, как и его жена Мари когда-то, укладывал детей спать. Мари умерла от рака два года назад, а Броуди так и не оправился от потери. Единственное, что поддерживало его в этой жизни – его дети. Семилетний Джонни был настоящим помощником, и Броуди уже сейчас угадывал в чертах его упрямого детского лица своего отца. Арабелла, на два года младше брата, напоминала Броуди жену. Иногда он подолгу наблюдал за девочкой, когда в редкие вечера отдыха они все вместе разбирали старые книги или пытались починить сломанное радио, разыгрывая все вместе сказку о таинственной радиостанции, которая рассказывает невероятные истории в мертвом эфире Земли. Жесты, манера держать голову, выражение грусти и улыбка – все напоминало Мари. Тогда сердце Броуди вдруг начинало щемить, и он прятал от детей свои внезапно увлажнившиеся глаза.

Вот и вчера, разбирая кипу старых журналов, извлеченных и мусорной кучи в подвале дома, Джонни наткнулся на изображение розовощекого человека в красном колпаке, радостно махающего рукой и восседающего на санях, которые несла по небу оленья упряжка. Мальчик засыпал отца вопросами: кто это и что этот человек делает? Броуди сам смутно представлял, кто же это такой – Санта Клаус. Еще когда был жив отец, они устраивали праздник по поводу Рождества. Рождество, по словам отца, – это нарядная елка, снег на улицах, яства на столе и ожидание подарков от Санты. Броуди никогда не видел снега и слишком рано стал понимать, что те скромные подарки прячет в его носок отец, и Санта Клаус тут ни причем. Но сейчас, глядя в глаза детей, он не знал, что им ответить. Попробовать воссоздать для них слышанную от отца сказку или раз и навсегда разрушить иллюзорные представления о празднике? Броуди словно раздвоился. Его мысли все еще не оформились в какое-то решение, а язык уже рассказывал детям красочную историю про седобородого дедушку, в ночь перед Рождеством забирающегося через печные трубы в дома и оставляющего подарки маленьким детям. По небу его носят диковинные олени, запряженные в волшебные сани. Джимми и Арабелла, раскрыв рты, слушали отца, а он, опомнившись, понял, что обманывает наивных детей и теперь будет очень сложно отвечать на их вопросы. А вопросы не заставили себя ждать:

– А что такое печная труба?

– А как он в нее пролезает?

– А сани на плазмотронном двигателе или с ядерным приводом?

Броуди придумывал ответы на ходу. Горящие детские глаза не позволяли просто отшутиться или уйти от ответа. И вот, наконец, когда поток вопросов, казалось, иссяк, Арабелла поинтересовалась:

– Па..., а когда будет Рождество?

Броуди уже понял, что попал в незамысловатую ловушку, которую детишки расставили для него этим невинным вопросом. Подтекст он читал в их глазах. Броуди стал считать месяцы, а затем дни, потом глянул искоса на страничку злосчастного журнала и весь похолодел. Завтра... Рождество будет завтра.

И вот этот вечер наступил. Броуди вяло подумал, что детей опять придется искать возле особняка Райтов, где они прибивались к стайке окрестных детей. Так оно и вышло. Закат уже затухал, лишь деликатно напоминая жителям свободного города, кто властвовал над ними весь этот день. Но на улицах Рено и так было светло. Неоновые вывески, огни фонарей и окна начавших открываться многочисленных магазинов и питейных заведений освещали улицы не хуже, чем днем. Город в их свете становился уютным и, чтобы не говорили про Рено пришельцы из пустоши, проклиная его мафиозные Семьи и порок, который царил на его улицах, Рено был неповторимым городом – жемчужиной в сердце пустошей. Ведя детей домой, Броуди лелеял в душе слабую надежду, что сын и дочь уже давно позабыли про их вчерашнюю находку и даже не вспомнят о ней. Однако когда Броуди уже облегченно вздохнул, поправляя одеяльце на Араббеле, та распахнула глазенки и, упреждая поцелуй отца в лобик, спросила с хитринкой в глазах:

– Санта сегодня придет к нам, да? И будет елочка, да? И игрушки? И снег?

Броуди отвел глаза в сторону и тут заметил, что Джонни на соседней койке повернул голову и ожидает, что ответит отец. Так... Заговор! – подумал Броуди.

– Давайте-ка спать, проказники. Санта приходит только к тем, кто крепко спит в рождественскую ночь... – Броуди ни сказал ни нет, ни да, но дети восприняли его ответ, как обещание, и послушно закрыли глаза, готовясь к сказочным снам. Броуди спохватился, но было уже поздно. На душе скребли кошки, и отправляясь на поиски случайного заработка на улицах Рено, Броуди с ужасом представлял, что он скажет детям завтра утром.

Возможностей подзаработать на улицах Рено было много. Но вот в чем проблема – таких, как Броуди, полунищих бродяг в городе был пруд пруди. Нет, конечно, можно было заняться и чем-то «серьезным» – предложить свои услуги Семьям – но это верная дорога на Голгофу, где, в конце концов, оказывались все гангстеры. Первое место, которое следовало посетить – это заведение Ренеско. Он иногда платил таким, как Броуди, за помощь в погрузке товара или уборке магазина перед открытием. Еще издалека Броуди приметил на задворках магазина Ренеско фуру и заспешил в надежде наняться на разгрузку. Но, увы, ловкачи были уже здесь. Работа испарилась. Броуди просто ради очистки совести зашел в сам магазин и наткнулся на какого-то немытого прощелыгу, который сметал в кучу использованные шприцы и обертки от химикатов в кучу в углу зала. Сам Броуди не то чтобы был хорошо одет, но, по крайней мере, его ветхий шерстяной свитер, который связала еще Мари, был чист, а на штанах, сделанных из старого защитного комбинезона, было не так уж и много масляных пятен. Но все равно бродяги узнавали друг друга издалека, и вот теперь этот ухмыльнулся Броуди, давая понять, что на сегодня место занято.

Уходя, Броуди засмотрелся на коробки товаров за прилавком, промаркированных "Город Убежище" и "Броукен Хиллс", и внезапно столкнулся нос к носу с хозяином магазина. Ренеско отскочил, тоже, видимо, поглощенный какими-то своими мыслями и не заметивший посетителя.

– Эй, Броуди, ты чего тут на проходе стоишь? Извини, но сегодня мне пришлось нанять других ребят. Скоро уже открывать и мне надо быстрее распихать товар, – Ренеско стал бочком протискиваться мимо Броуди, что-то пряча сбоку за объемистым животом, как будто боялся это нечто поломать или измять.

Броуди произнес дежурное приветствие и уныло пролепетал:

– Да ничего, как-нибудь в другой раз... – Тут Броуди наконец увидел то, что так старательно оберегал Ренеско, и прирос к полу. В руках у хозяина магазина была маленькая кадка, заполненная черной жирной землей, а из нее торчал пушистый еловый саженец. Миниатюрная елочка. Маленькая копия той, что была изображена на страницах журнала. Пушистые лапки сочных зеленых иголок были растопырены в разные стороны от низенького коренастого ствола, а вверх тянулась стройная зеленая опушка, довершая идеальный конус маленького растения. Ренеско расплылся в улыбке и охотно похвалился этим чудом:

– Да, Броуди, настоящая елочка. Правда, карликовая – ну да где сейчас найдешь такую, как их описывали до войны. Где-нибудь в северных странах до сих пор стоят целые заснеженные леса, ну а эту мне в подарок прислали из Броукен Хиллс.

– И для чего она тебе? – Броуди горящими глазами рассматривал деревце. – Будешь праздновать Рождество?

Ренеско на секунду задумался. А затем благодушно продолжил:

– Надеюсь заработать большие деньги. Предложу сегодня Семьям эту диковину. Ну, извини, у меня много дел...

Броуди расстроенным взглядом проводил Ренеско и его ношу, и настроение у него окончательно испортилось. Ну вот, оказывается, не он один вспомнил о Рождестве. У кого-то были деньги, чтобы сделать себе праздник. А Броуди столько денег, сколько стоило это чудо, никогда и в руках-то не держал.

Огни улиц вдруг показались Броуди холодными и безразличными. Город был чужой. Машинально переставляя ноги, Броуди добрел до автомобильной стоянки. На стоянке стояла машина – большая редкость по сегодняшним временам. Броуди бросился скорее предложить владельцу, который еще только выбирался наружу, свои услуги: помыть машину или просто посторожить ее. На пути обрадовавшегося Броуди неожиданно выросли темные фигуры. Ну вот, опять я опоздал, уныло подумал Броуди. Подростки, зашибающие на наркотики, были самыми неприятными конкурентами Броуди. Один из них уже увещевал владельца машины, а двое других бесцеремонно толкнули Броуди на край стоянки:

– Вали отсюда, неудачник... Нечего здесь ловить, бродяга. Уноси ноги, пока цел... – самый здоровый из троих еще раз толкнул худощавого Броуди, и тот, не удержавшись, полетел навзничь на мостовую.

Броуди так бы и упал на потрескавшийся сырой асфальт, если бы не натолкнулся на кого-то спиной. Почему-то у юнцов, наступающих на него, лица побледнели, ругательства, готовые сорваться с их уст, были проглочены, и они поспешили раствориться в темноте. Броуди неловко развернулся и увидел перед собой человека. Незнакомец был одет во все черное. Черные блестящие ботинки – где сейчас отыщешь такой безупречный фасон, а их чистота и блеск были просто нарочиты. Черные узкие брюки – идеально выглаженные и без единого пятнышка или соринки на тонкой фактуре. Распахнутый черный плащ казался каким-то беззащитным своей элегантностью и красотой линий. Такая одежда не для пустоши, где ветер и песок норовят содрать кожу с куртки и проделать дыры в штанах, немилосердно трепля их на ногах, и наждаком терзая обувь. Короткие волосы человека были тоже черные, а на гладко выбритом правильном лице под смоляными бровями блестели черные провалы глаз. Именно провалы – в них ничего не отражалось. Они поглощали в себе все: лучики света, стоящего напротив Броуди и окружающий город. Черный человек из другого времени или даже из другого мира. Броуди начал что-то лепетать, пытаясь хоть как-то загладить свою вину за неосторожность:

– Мистер, извините меня ради бога... Я...

Человек потянулся рукой в нагрудный карман, и Броуди уже представил, как из обшлага плаща сейчас покажется вороненая сталь пистолета, и человек, не задумываясь, пустит ему пулю в лоб. Но в руке человека не оказалось пистолета. Он протянул сжатую ладонь к Броуди и проговорил тихим приятным голосом:

– Позаботься о моей машине, парень. Протри лобовое стекло и почисти дворники, – человек ободряюще кивнул головой, снимая с Броуди свои чары.

Броуди опустил глаза на свою механически протянутую руку и увидел в ладони горсть блестящих монет. Слишком много за протирание стекол. Броуди озадаченно поднял глаза, но незнакомец словно испарился. Глаза Броуди наткнулись на блеск хрома, плавающий как будто в темноте. Броуди приблизился к машине. Элегантный кузов автомобиля был идеально чист. Даже колеса лоснились свежей резиной, а в зеркальных изгибах крыльев, капота и крыши искрились отражения городских огней, соперничая со звездной россыпью хромированных вставок и окантовок радиатора. Броуди облегченно вздохнул, когда заметил на лобовом стекле автомобиля пятнышки от разбившейся мошкары. Он уж было отчаялся отыскать хоть одно местечко на машине, где сможет отработать полученные деньги. Критически посмотрев на грубую ткань тряпки, Броуди засунул ее обратно в задний карман штанов и натянул на кисть руки рукав своего мягкого свитера. Он аккуратно протер стекло машины, посмотрел на него со всех сторон, выискивая следы от оставшихся разводов или царапины. Нет, все было прекрасно. С чувством честно проделанной работы Броуди еще немного полюбовался на автомобиль незнакомца, больше похожий на какого-то зверя, а не на бездушный механизм. Настроение Броуди немного улучшилось, но память напомнила о Рождестве, и Броуди вновь сник. Он мог бы возвратиться сейчас домой, так как полученная сумма денег с лихвой перекрывала тот максимум, который Броуди удавалось заработать когда-либо за весь вечер. Но вернуться с пустыми руками? А может рискнуть? Броуди в задумчивости брел по улочкам Рено. Он не заметил, как постепенно окраинные улицы сменились кричащими центральными улицами фешенебельного района города с красочными вывесками и зазывающими объявлениями. По краям улиц стояли девицы легкого поведения, с изумлением взирающие на шагающего бродягу. От своих мыслей Броуди отвлекся только тогда, когда ослепительное великолепие клуба "Десперадо" насильно ворвалось в его сознание, завораживая переливами сверкающих гирлянд и музыкой света на богатом фасаде. Броуди еще раз посмотрел на горсть монет в своей руке и решительно направился к вращающимся стеклянным дверям клуба.

Широкоплечие ребята, пиджаки которых явно оттопыривались от скрытого под ними оружия, были натасканы отсекать в потоке посетителей всякий сброд. Они сходу могли на глаз определить платежеспособность того или иного человека и ошибались редко. Случайно забредших бродяг они без слов выкидывали на мостовую, не утруждая себя даже словесными предупреждениями. Броуди они заприметили еще издалека. В то время как один из них с каменной улыбкой пропускал «уважаемых» посетителей внутрь, второй заступил Броуди дорогу, картинно поправляя стальной кастет на руке. Броуди попытался было пристроиться в хвост шумной группы каких-то мафиози средней руки в компании нескольких проституток, но вышибала был начеку. Он схватил Броуди за воротник свитера с намерением выволочь нежелательного посетителя наружу. В это время кто-то с улицы вклинился между Броуди и вышибалой и оттеснил громилу в сторону. Броуди с изумлением узнал в посетителе Черного человека. Тот был в компании двух девиц и, не обращая внимания на восхищенные взгляды окружающих, степенно вошел в зал клуба. Одна из девиц, которая висела на его руке, наткнувшись на Броуди, запнулась, уцепилась за его свитер, пискнула что-то невнятное, извиняясь, и Броуди волей неволей, увлекаемый этой троицей, оказался в игровом зале «Десперадо». Мельком Броуди заметил, как Черный человек осадил своим дьявольским взглядом охранника, который бросился было вслед за Броуди, и громила, скорчив кислую мину – смесь из заискивающей улыбки и злости, – ретировался обратно к входу. Броуди перевел дух и огляделся по сторонам. Незнакомец вновь исчез, как будто и не было его вовсе рядом. Но мысли о нем тут же покинули Броуди, как только он заприметил ряды игровых автоматов и людей, азартно предававшихся разорительной игре. Это был единственный шанс для Броуди заполучить деньги и купить у Ренеско чудесный подарок детям. Чем черт не шутит! Ведь это Рождественская ночь. Может быть, ему повезет! А если нет – он сделал все, что мог...

Но скормить игровому автомату деньги оказалось не так то легко. Люди, занятые игрой, толкали беднягу Броуди, невесть как оказавшегося здесь. Они возмущенно ругались и нагло занимали место перед освободившимся одноруким бандитом, не утруждая себя извинениями. Броуди совершенно растерялся. Нет, ему здесь не место. Зря он сюда пришел.

В дальнем углу зала послышался громкий стук и ругань. Очередной игрок, опустошив свои карманы в чрево автомата, вымещал на нем свою злобу. Автомат, который стоял на отшибе от остальных, был заметно старше других. Люди вокруг смотрели, как автомат отзывается жалобным звоном на каждый тычок посетителя, и среди них послышались голоса:

– Несчастливый автомат...

– Пожиратель монет...

– Наверное, неисправен... Давно пора его убрать отсюда...

Похоже, судьба бедняги-автомата не волновала и его владельцев. Старичок отжил свое, и его оставили на растерзание проигравшемуся посетителю. Пусть лучше разломает это старье, чем будет устраивать тут скандалы. Выместив на бедном автомате всю накопившуюся злобу, посетитель оправил одежду и перешел к единственному свободному автомату, к которому намеревался подойти Броуди. Охранники у дверей вновь стали поглядывать на него, а бармен за стойкой легонько кивал им, мол, выкиньте этого бедолагу из клуба. Броуди, боясь дальше испытывать их терпение, направился к покосившемуся однорукому старичку.

Автомат и вправду был очень стар. Наверняка, до войны его просто не успели списать. В некоторых местах деревянные панели отстали, а позолота металлических вставок облетела, разорванная ржавчиной. Как это старье еще функционировало, Броуди и представить не мог. Была не была! Броуди достал монетку и робко опустил ее в приемную щель, а затем дернул за рычаг. Во внутренностях автомата что-то забренчало, зазвенело. Барабанчики с потускневшими веселыми картинками завертелись, сливаясь в сплошные цветные полосы, и, наконец, одна за другой стали останавливаться, складываясь в подобие странного комикса, повествующего о неудачах многочисленных игроков. Эта история ничем не отличалась от остальных. Автомат, словно извиняясь, дзинькнул напоследок и замолчал. Редкие посетители, обратившие внимание на незадачливого игрока, усмехались ему, но были и те, кто глядел на Броуди с сочувствием. Бармен и охранники, похоже, убедившись, что оборванец-посетитель оставит в кассе клуба хоть что-то, потеряли к нему интерес. Броуди расслабился и решил испытать судьбу еще раз. Очередная монетка исчезла во внутренностях автомата, и звук ее падения затерялся в мертвой тишине механизма. Броуди дернул рычаг – барабаны прокрутились пару раз и остановились, даже не выровняв картинки. Похоже, старик умер, так и не доиграв свою последнюю партию. Броуди вздохнул. Значит не судьба...

Он положил ладонь на поверхность поникшего автомата, похлопал его по-дружески, прощая за потерянные монеты. Автомат в ответ на этот жест мелко задрожал, затем стал сотрясаться, как будто плача навзрыд и вдруг из его чрева посыпался серебряный поток. Монеты все сыпались и сыпались, переливаясь блестящим потоком через край приемного лотка и звеня по мраморному полу. Все, что так долго скаредный старик копил в своем чреве, он теперь решил отдать Броуди – единственному, кто понял его грусть и посочувствовал его судьбе. Броуди от неожиданности застыл, а затем судорожно достал из заднего кармана свою тряпицу, пытаясь поймать монеты в нее. Но кусок холстины был слишком мал. Броуди стянул с себя свитер и стал сгребать монеты в него. На вершину образовавшейся на полу кучки монет вывалилась последняя монетка, и автомат застыл навсегда, более не издав ни звука. Звон последней монеты сладким звуком повис в полнейшей тишине, наступившей в клубе. Все смотрели на Броуди и деньги. Нетрудно было угадать, какие мысли сейчас у них в голове. Их глаза светились алчностью и завистью. Кто-то потихоньку уже пробирался к выходу, надеясь поймать удачливого игрока в темном переулке, а кто-то, не мудрствуя лукаво, направился прямиком к Броуди, намереваясь учинить фальшивый скандал с целью захомутать деньги.

Наверное, этим бы все и закончилось, если бы вдруг у стойки не разразился самый настоящий скандал. Кто-то стал кричать, понося бар, бармена, клуб и его владельцев:

– Что это за пойло вы мне тут подсовываете!!! – послышался звон разбитой бутылки. – Отравить меня хотите!? Где это придурок Мордино? Да я разнесу сейчас ваш клуб до самого основания...

Окружающие все как-то сразу потеряли к Броуди и его выигрышу интерес. Вокруг послышалось клацанье оружейных затворов. Со стороны входа к месту назревающей разборки спешили охранники. Опасаясь вероятной стрельбы, посетители стали суматошно метаться по залу, пытаясь забиться в самый дальний угол. Толпа у стойки вдруг раздалась, и из нее вылетел бармен. Он тяжело грохнулся на игральный стол, да так и остался на нем лежать. Броуди мельком посмотрел на источник этой нечеловеческой силы и увидел в центре скандала Черного человека. Его спутницы куда-то испарились, а сам он был совершенно пьян, и раздавал тумаки направо и налево. Теперь его глаза не были черными. Они пылали каким-то дьявольским внутренним пламенем.

Броуди, поглощенный этим зрелищем, не заметил, как некто, не обращая внимания на разгорающийся конфликт, решил все же завладеть выигрышем Броуди. Вытащив нож, вор уже было вознамерился тихонько перерезать горло Броуди и, схватив куль с деньгами, исчезнуть. Ему помешала бутылка, которую в очередной раз, размахивая руками, выпустил Черный человек. Она, словно снаряд, пущенный из катапульты, приземлилась ровнехонько на голову бандита. Броуди повернул голову на звук разбившегося стекла и увидел лишь валяющегося в луже спиртного человека. Царившая в зале всеобщая неразбериха позволяла незаметно ускользнуть из клуба, и Броуди не преминул этим воспользоваться. На него никто не обратил внимания. Броуди выскочил на улицу и стал стремительно удаляться от центра города, петляя по окольным улочкам и торопясь скорее попасть в магазинчик Ренеско.

В магазине Ренеско, как всегда после открытия, было много посетителей. Не секрет, что половина из них пришла сюда за дурью, которую Ренеско изготавливал сам. Семьи закрывали на это глаза, так как дешевая дрянь Ренеско не составляла конкуренции Джету. Ходили слухи, что сам Ренеско был под колпаком, но для Броуди это был дремучий лес темных делишек, которых он чурался, ровно как и наркотиков. Дожидаясь, когда владелец магазина распрощается с последним покупателем, Броуди нервно оглядывался на вход, ожидая, что сейчас вслед за ним ворвутся грабители и отнимут сумасшедший выигрыш.

Наконец, у Ренеско выдалась минутка, и он, заметив Броуди, кивнул ему.

– Ну что, Броуди, отыскал работу? Постой, постой, да что с тобой такое?

Броуди заставил себя успокоиться и, сглотнув, спросил:

– Оно еще у тебя?

– Что?

– Деревце...!

Ренеско смутился:

– Ах, вот ты о чем... Через час придет человек от Сальваторе посмотреть, – Ренеско прищурился, – А тебе то что? Надумал купить? Извини, конечно, но, боюсь, для тебя это будет дороговато...

Броуди опустил увесистый кулек с деньгами на крышку стола, служившую прилавком, и развязал узел. Куча монет засияла, разбрасывая зайчики по комнате.

– Этого хватит?

Ренеско, потрясенный, смотрел на эту гору денег:

– Хэх, Броуди, откуда у тебя столько денег? Ограбил дом одной из Семей? Или...

– Я выиграл в "Десперадо". Ты не поверишь... – Броуди мотнул головой. – Ну, так что? Пойми, это детям подарок. На Рождество...

Ренеско задумчиво теребил затылок, размышляя вслух:

– Вот незадача... Я ведь пообещал диковинную штуку Сальваторе. Хотя я не сказал, какую именно..., – Ренеско посмотрел на умоляющее лицо Броуди. – Значит, хочешь устроить праздник детям? А..., ладно! Отсчитай мне пятьсот монет, пока я схожу за деревцем.

Ренеско скрылся в заднем помещении магазина и через минуту вернулся, неся вожделенную кадку. Он помог Броуди отсчитать нужную сумму, и в кучке осталась еще порядочное количество денег. Броуди завязал похудевший узелок и попросил Ренеско аккуратно укрыть деревце оберточной бумагой, чтобы скрыть это чудо от посторонних глаз. В это время дверь в магазин распахнулась и внутрь зашли трое. Двое встали по бокам от двери, а третий направился к прилавку. Приблизившись, он сказал:

– Я от Сальваторе, – глаза человека стали бегать по прилавку. – Где обещанное, Ренеско? Это? – человек указал на завернутую кадку, которую Ренеско увязывал бечевой.

Броуди перепугался не на шутку, но Ренеско не растерялся и преувеличенно беззаботно ответил:

– Нет, нет. Это тюк удобрений вон для того бедолаги, – Ренеско кивнул на Броуди. – Разве Сальваторе нужно удобрение? О нет, мистер! Я упоминал нечто восхитительное. Подождите секундочку, и я сейчас же принесу то, о чем упоминал.

Ренеско скрылся в складском помещении, и было слышно, как он сквозь зубы чертыхается, второпях перерывая сложенные на многочисленных полках завалы из непроданных товаров и всякого хлама, скопившегося у него за долгое время. Наконец, удовлетворенно крякнув, Ренеско, насвистывая веселенькую мелодию, вернулся к прилавку, неся под мышкой нечто объемистое и неудобное:

– Вот, мистер... Заграничная штучка. До войны была большая редкость, ну а сейчас и подавно – лишь аристократические дома обладали подобным чудом, – Ренеско любовно обтирал тряпкой пыльные бока пузатого металлического сосуда, стоящего на изогнутых ножках и имеющего сбоку краник. Там, где проходилась тряпка Ренеско, бока странного предмета засияли позолотой, и их великолепие не портили даже мелкие вмятинки. На человека Сальваторе вещица произвела впечатление:

– А что это такое?

Ренеско притворно обиделся на явную дремучесть собеседника:

– Как что? Конечно же, это контрабандный самовар. Мистер, вы только посмотрите на эти изящные обводы...

Человек явно не знал, что такое этот самовар и продолжал допытываться у продавца, так как все еще опасался, что Сальваторе будет в гневе, если ему преподнесут какое-то барахло:

– Это что? Компактный агрегат по возгонке Джета?

Ренеско разошелся уже всерьез:

– Это для чая, тупица!!! О, извините мистер... Элитарный напиток королей! В нашем городе все ингредиенты можно купить только у меня. Великолепный чай и белые кубики сахара. А также сервиз из пяти чашечек и блюдечек, – Ренеско кивнул Броуди, и тот, подхватив свой сверток, поспешил покинуть магазин. А из-за двери все еще слышались увещевания Ренеско, расписывающего наслаждения, испытываемые от потребления чая из самовара.

Ну вот, он и дома. Броуди был на седьмом небе от счастья. Тихонечко приоткрыв дверь в маленькую комнатушку детей, он удостоверился, что те мирно спят. Затем он осторожно снял со своей покупки бумагу и поставил деревце на центр стола перед окном. От елочки стал распространяться ни с чем не сравнимый освежающий аромат хвои. Потом Броуди достал еще один сверточек и рассыпал на столе кучу безделушек, которые за просто так вручил ему расчувствовавшийся Ренеско. Это были украшения. Невесть какие, но все же среди них была одна настоящая елочная игрушка, которую Ренеско отрыл где-то в потаенном месте своего бездонного хранилища.

Украшая маленькое деревце, Броуди почему-то вспомнил Черного человека. Как странно. Незнакомец каждый раз будто помогал Броуди сделать правильный выбор или давал возможность этот выбор сделать! Почему же в глазах этого странного человека так много боли и грусти. Даже когда тот веселился, Броуди не заметил в его глазах радости. Броуди в душе пожелал Черному человеку всего хорошего, и какие бы грехи того не тяготели, он желал ему преодолеть их тяжкий груз и, если такое возможно, пускай люди простят этого человека. Ведь в Рождество должны происходить чудеса, и если этот человек каким-то мистическим образом претворил его, Броуди, мечту в реальность, значит, он заслуживает и своего чуда.

Броуди даже не догадывался, как нужны были эти невысказанные мысли Черному человеку. Грешная душа, скованная земным притяжением, наконец-то получила свободу. Невинный человек с сердцем, не запятнанным злобой, завистью, алчностью и другими пороками, заступился за великого грешника. Прошлое Черного человека было скрыто во мраке смутных времен, его будущее теперь было чистым, как белый лист. Черная молния, никем не замеченная, соединила землю и небеса, и, пробив облачный покров, сгустившийся над Рено, образовала в нем брешь, через которую вдруг на город повалил самый настоящий снег. Броуди сидел напротив окна и смотрел, как Рено превращается в сказку. Ветер играл пушистыми снежинками, уже наметая сугробы по краям улиц, а люди изумленно взирали на это чудо природы.

Снег все падал и падал, а Броуди слушал по чудесным образом ожившему радио довоенные попурри на тему Рождества. На краткий миг он вернулся в детство и позавидовал своим детям, для которых он сберег этот праздник.

5. К9.

Маленькая Арабелла проснулась от чувства неясной тревоги. Какой-то шорох или слабый шум разбудил ее. Джонни еще сладко спал, а отец тихонько похрапывал в гостиной. В доме была тишина. Свет из мутного окна лился в маленькую детскую спальню причудливым сиянием, навевая ощущение небывалой свежести и чистоты утра. Арабелла откинула одеяло, села на кровати и осторожно спустила ноги на пол. Пятки не доставали до пола, и кончики вытянутых пальцев ног коснулись холодной поверхности половиц. На секунду отдернув их, Арабелла вновь предприняла попытку отыскать свои тапочки. Это было своего рода развлечение, но сейчас Арабелла хотела побыстрее подняться и, оставшись босиком, она в нетерпении соскочила с кровати. Едва слышимый шлепок голых пяток не мог разбудить Джонни, но Арабелла все равно опасливо оглянулась на него. Ее отвлек вновь послышавшийся со стороны двери шорох. Девочка крадучись выскользнула из комнаты и, морщась от прикосновения холодного пола, проскользнула мимо спящего отца в коридор. Проходя через гостиную, Арабелла наткнулась взглядом на разукрашенную елку и застыла с открытым ртом. Вот так сюрприз. На время позабыв обо всем, девочка восхищенно разглядывала это чудо. Деревце выглядело точно так же как в книжке, но было только очень маленьким. Значит ли это, что Санта посещал ночью их дом и оставил этот подарок для нее и Джонни? Арабелла никогда не сомневалась, что папа говорит правду, и елочка была лишним тому подтверждением.