355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Артем Патрикеев » Изменить этот мир » Текст книги (страница 4)
Изменить этот мир
  • Текст добавлен: 5 октября 2016, 20:21

Текст книги "Изменить этот мир"


Автор книги: Артем Патрикеев


Жанр:

   

Триллеры


сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Пора домой

Выходные пролетели незаметно. В смысле, незаметно по времени, но заметно для мышц. До конца руки я все же не стер, в чем серьезную помощь оказали белые пупырчатые перчатки, так что в понедельник нужно было идти на работу (больничный мне никто бы и не выписал).

Мама осталась с бабушкой. Пенсия ее вполне устраивала, поэтому выходить на работу ей не было никакого резона. Итак, я в одиночестве покатил домой, распевая любимые песни, чтобы не уснуть. Мой организм почему-то всегда старается уснуть в дороге – наверное, такая у него защитная реакция. Но так как я был за рулем, то лучше было этого не делать, поэтому песни стали единственным спасением. Не болтать же всю дорогу по телефону.

Но, что интересно, на этот раз песни почти не пригодились. В голове бродили всякие «топорные» мысли, так что сон даже боялся ко мне подойти. Недолго думая, я заскочил на один из строительных рынков, что попался по дороге, и приобрел там небольшой, но широкий черный топор с деревянной ручкой. Обсмотрев его со всех сторон и не обнаружив каких-либо идентификационных знаков, я подумал, что это то, что нужно. Такой топор спокойно влезет в мою сумку, а уж толку от него будет побольше, чем от ножа. Так я размышлял, мысленно применяя топор в различных ситуациях. То я раскрошил пьяного бомжа, от которого на земле уже не было никакого проку, то в крупной потасовке мне удавалось отбиться с помощью топора от превосходящего числа противников, а то я просто отрубал голову матерящемуся детине (что вызывало у меня некоторые сомнения: мне сильно не верилось в то, что голову человека отрубить так уж легко).

По дороге встретилась одна крупная авария: лежало несколько тел, два из которых уже были накрыты простынями, а одно нет. Самое удивительное, что это не произвело на меня никакого впечатления. Я уже не воспринимал мертвые тела как что-то из ряда вон выходящее, что на самом деле должно было меня насторожить, но не насторожило. Я же сам убил человека – теперь я выше всех этих мелочей, таких, как мертвые тела и закон! Я выше всех!

Тут же пришлось себя обрывать: «Да кого ты выше? Тысячи людей убивают, даже сейчас, каждую секунду – где-нибудь кто-нибудь кого-нибудь убивает». Несмотря на относительную значимость этого предложения, я не мог не задуматься над тем, что в нем слишком много «нибудь». «Звучит как-то подозрительно», – безотчетно пронеслось в голове, а главная мысль пошла дальше. «Ты убил одного, а многие убивали десятками». «Но я убил за правое дело!» – возразил я сам себе. «Да уже миллионы убивали за правое дело, и что из этого? Ты должен нести свой крест не ради самовосхваления, а ради улучшения человечества. Ты – это естественный отбор, который помогает природе понять, кто ей нужен, а кто нет. Хотя странно, что ты считаешь себя лучше самой природы. Природа уже миллионы лет все рассчитывает и воспроизводит, а ты подумал несколько часов и решил, что ты просветленный». Разве природа не может ошибаться? «Бог во всем, и Бог в природе, это его детище, вряд ли Он ошибается». Но человек – тоже его детище, а раз Бог во всем, то Он и в человеке тоже. А человек ошибается, причем постоянно. «Ошибка природы – это вымирание вида. Ошибка одного конкретного человека – это жалкий плевок в колодец, из которого потом пить можно, но очень уж неприятно».

Немного подозрительно, что я разговариваю сам собой. Конечно, я всегда беседую с собой, но так, что всегда осознаю, что оба говорящих – это я. Сейчас же создавалось ощущение, что со мной говорит неизвестный Я. Тот Я, который мне незнаком, но которого я стараюсь понять. Непонятные крупицы сомнения попали мне в голову, но тут же потерялись в нагромождениях мысленного хлама. Возможно, они еще прорастут, кто знает…

Выезжая на очередной поворот, я заметил скрывающуюся черную кошку. Похоже, она только что перебежала дорогу. Я не суеверный, но кошки мне редко приносят удачу. Через сотню метров мне дорогу перебежала белка. «Что за ё-моё?» – только и смог я подумать. Навстречу выползал трактор. Немного засмотревшись, я только в последний момент заметил черную точку, передвигавшуюся по дороге – это оказалась жаба. Я резко вывернул руль.

В первое мгновение мне показалось, что это конец, но, скользнув по обочине, стуча мелким гравием по днищу машины, я сумел вырулить обратно на дорогу. Тракторист наверняка подумал обо мне что-то плохое. Хотя, возможно, он и догадается, из-за чего весь сыр-бор, когда увидит переползающую жабу. Надеюсь, она сумеет достигнуть безопасной зоны. Здесь я согласен с Доном Хуаном: все существа должны сами преодолевать свой путь, помощь делает их слабее или вообще отбрасывает назад.

Я всегда был склонен считать, что все в нашей жизни неслучайно, жизнь постоянно дает нам намеки, показывает правильный путь. Жаль, но не каждый может следовать знакам, и я в том числе. Уже много раз я убеждался, что знаки были правы, а я их не послушался. Что же это были за знаки? Сначала черная кошка, потом белка и жаба? Сейчас я не мог на это ответить.

* * *

Дома было все по-прежнему, хотя что могло измениться, если дома никого не было? Передохнув и хорошенько помывшись, я пошел прогуляться в Кусковский парк. Несмотря на октябрь, листья только начали менять свой цвет, а падать с деревьев еще явно никто не собирался. Побродив немного по дорожкам, я решил поискать какое-нибудь укромное местечко, чтобы иногда можно было прийти туда и поразмяться с топором. Однако за парком смотрели неплохо, поэтому такое местечко отыскать было довольно сложно. Но кто ищет, тот найдет. Девиз не утратил свое значение, а по сбываемости он наверняка стоит на первом месте. В парке постоянно гуляют с детьми, шастают всякие компании, а теннисные столы и футбольная площадка вообще почти всегда были кем-то заняты – создавалось ощущение, что там играют даже ночью.

Сегодня я был без топора, поэтому, присмотрев себе местечко, пошел просто прогуляться, посмотреть на пруд, оценить обстановку. Недалеко от пруда стояла скамейка. На удивление, она даже была свободна, чем я тут же и воспользовался.

В мыслях возникла огромная боевая секира, которой я размахиваю на поле боя, кроша врагов направо и налево. Цвет секиры уже превратился в красный, а мои ноги скользили по лужам крови, когда женский крик вывел меня из просмотра мыслефильма.

– Куда ты полез, сиди спокойно и играй! – слова относились к малышу, который явно не был склонен к играм с песком, но которого мамаша постоянно сажала в песочницу и пихала в его маленькие ручки лопатку и ведерко.

– Вот, лепи куличики и копай! – Ребенок повиновался, вяло перекладывая сыпучую субстанцию с места на место. Но как только мамашка отвлеклась, он перелез через бордюрчик и снова оказался на свободе. Перед ним был целый новый мир – мир лестниц, горок и многих других приспособлений не всегда понятного происхождения. К сожалению, насладиться свободой у него не получилось, его опять схватили и посадили обратно.

– Ты так и будешь надо мной издеваться? Дома с тобой возись, здесь возись! На горку залезешь – точно себе шею свернешь, а на лестнице еще и руки переломаешь! – Проведя воспитательную беседу, мамаша опять уткнулась в «интересный» любовный роман, уже не обращая никакого внимания ни на что вокруг. После двух попыток ребенок сдался. Похоже, он сломался и стал заниматься песком. Куличики его не привлекали, поэтому он просто разбрасывал песок, стараясь запульнуть его куда подальше. Вряд ли в его голове был определенный план (типа того, чтобы раскидать весь песок, а нет песка – нет и игры в песочнице). Когда очередная порция песка, взметнувшись к небу, приземлилась на чистенькие туфли мамашки, та уже не выдержала, схватила ребенка за руки и с криками и воплями потащила вон из парка.

Вот так воспитание! Сегодня мамашке лень оторвать свой центр тяжести от скамейки, чтобы нормально позаниматься с ребенком, а завтра уже ребенку будет лень оторвать свою пятую точку, чтобы помочь матери. И кто после этого «неблагодарная скотина»?

Такие мысли немного угнетали, поэтому желание смотреть на воду переросло в желание отправиться домой. Хотелось хорошенько выспаться перед работой…

Случайность или закономерность?

Дальнейшие дни пошли своим чередом: сначала работа, потом тренировка в парке и сон. И так день за днем. Конечно, я не хотел «светиться» в парке, поэтому приходилось «шифроваться», менять одежду, ходить к месту тренировок кругами. Если кто-то гулял поблизости, то тренировка переносилась на более позднее время, когда в округе становилось спокойно. Чтобы не примелькаться, я несколько раз отменял тренировки и ездил к Насте. Она уже стала попрекать меня тем, что я редко у нее бываю, но я успокаивал ее, постоянно повторяя, что сильно устаю на работе, и приехать к ней мне не хватает сил. Что было абсолютной правдой – тренировки с топором отнимали много сил. И, несмотря на то, что руки у меня и так были крепкие, теперь они становились просто каменными. Не стать бы Папаем Морячком – периодически думалось мне.

Топор в моих руках был уже как родной. Почти не глядя, я мог размахивать им по всей комнате, ничего не задевая. Перчатки не оказали какого-нибудь серьезного влияния на владение топором. Видимо, топор не такая ювелирная штука, как нож. Единственный недостаток был в том, что через некоторое время пришлось укреплять соединение топорища с самим топором, потому что они уже готовы были расстаться друг с другом. А этого, особенно в опасной ситуации, нельзя было допустить.

Запасную одежду и рюкзак для нового дела я уже прикупил, поэтому, как только посчитаю себя готовым, можно будет приступать. На этот раз пришлось взять ботинки на два размера больше, которые к тому же были очень широкими, так что приходилось их сильно шнуровать, чтобы не потерять по дороге. Потерять такую улику слишком рискованно, но я же не доктор Ватсон.

Так прошло три недели. С четвертой я уже начал одеваться в «рабочий» костюм в надежде, что подвернется подходящий случай.

Скоро может выпасть снег, а это уже будет плохо: следы на снегу убрать будет практически невозможно. Во всяком случае, я не знал, как это сделать, а рисковать не хотелось. Поэтому я поставил себе условие: с выпадением снега дело замораживается.

Уже наступила середина ноября. Наверное, повезло, а может, вселенная решила мне помочь – но снег все не выпадал. Очередная тренировка оказалось довольно тяжелой. Дул сильный ветер, а по небу бежали темные тучи.

Уже потемнело, когда я, сильно уставший, направлялся к выходу из парка. Впереди замаячили три фигуры, которые, передвигаясь шеренгой, перекрывали всю дорогу. Шли они очень медленно, временами останавливаясь, что-то бурно обсуждая. Мне не хотелось ни с кем встречаться, поэтому я быстро нырнул в ближайшие кусты и притаился. Похоже, они меня не заметили.

Когда компания приблизилась, сразу стали понятны все эти остановки. У каждого в руках было по бутылке пива, если я правильно разглядел. Судя по их поведению, выпивание дошло до своей середины, поэтому фраза «продолжение следует» подходила как нельзя кстати. Трогать их я не собирался. Конечно, я не любитель пьяниц, но это был не повод для убийства. Пропустив их мимо, я уже собирался идти дальше, когда услышал женский крик. Стараясь держаться в тени, я направился в сторону крика. Картина, представшая моему взору, была отвратительна. Куртка, вероятно, принадлежавшая девушке, лежала на земле. Двое улыбающихся парней держали девушку за руки, а третий пытался разорвать ей платье. Девушка вскрикнула еще раз, но ей тут же закрыли рот ладонью, и дальше борьба продолжалась в тишине. Послышался треск, и из разорванного платья показался белый лифчик. Еще немного, и будет поздно.

Я медленно-медленно стал расстегивать сумку. Скрип молнии казался мне ужасающе громким, но молодчики были слишком заняты, чтобы слышать посторонние звуки. Они были заняты своим делом, которое явно переплеталось с моим. Я поблагодарил судьбу за предоставленный шанс, но и лезть в драку очертя голову не хотелось. Во-первых, противников было трое, во-вторых – была девушка. Я не хотел, чтобы меня видели, а уж тем более те, кого я не собирался убивать.

Пока я раздумывал, красное платье уже лежало рядом с девушкой, напоминая лужу крови. «Что ж, видимо, ждать больше нельзя».

Я зашел за кустарник вдоль дороги и стал приближаться к «любителям приключений».

До нападавших оставалось еще метров семь-восемь, когда насильники, видимо, немного расслабились. Девушка воспользовалась моментом и выдернула правую руку, которой тут же оттолкнула раздевавшего ее парня. Тот от неожиданности повалился на землю, срывая с нее лифчик, за который он, похоже, пытался удержаться. Парень, державший левую руку, оторопел от произошедшего, чтобы оказать серьезное сопротивление, и девушке удалось освободиться. Ее явно охватила паника, а панически настроенные люди способны утраивать свои силы. Подхватив свое платье, девушка бросилась бежать.

– Держи ее, – прохрипел парень с земли. Команды и не требовалось – двое парней уже бросились в погоню.

Теперь мне нельзя было их упустить. Атака получилась неподготовленной, но злоба и ненависть мобилизовали меня.

Первой целью был выбран парень, бежавший близко к моим кустам. Бешеный взмах топора – и на ничего не ожидавшего насильника сбоку вылетела железная смерть. Я сам не ожидал, что сила удара окажется столь ужасной. Топор вошел парню в голову, разрубив нос пополам и утонув в недрах черепа. Ударить оказалось легче, чем вытащить топор. Второй, который бежал чуть позади, заметил что-то неладное, но не сразу понял, что именно. И лишь когда я стал выдергивать топор, он бросился на меня. Надо отдать ему должное, он не испугался. Возможно, был слишком в себе уверен, громила был тот еще.

Наконец выдернув топор, я стал разворачиваться к нападавшему, описывая топором полукруг и надеясь использовать эффект неожиданности – поэтому и бил с разворота. Только что выдернутый топор летел обухом точно парню в голову, но тот предугадал мой удар и выставил левую руку, защищая лицо. Он все сделал правильно, но он не знал, что я слишком долго и упорно тренировался, поэтому развернуть топор острием вперед, завершая дугу, для меня было плевое дело.

Рассеченная рука насильника была отброшена, он взвыл и попытался достать меня правой рукой, но дальше все было делом техники. Завершенная дуга, небольшой присед и возвращение топора с ускорением обратно, но уже по правой ноге противника. Послышался громкий хруст, и с диким воплем парень повалился на землю. От боли он закрыл глаза и схватился за ногу. Это было серьезной ошибкой. Его череп не развалился пополам, как обычно пишут в книгах, но топор с громким чавканьем вошел в него почти полностью.

Я обернулся к третьему. Тот, хныкая, пытался отползти от меня подальше на четвереньках, постоянно следя за мной глазами.

– Не надо, не надо, не надо… – только и повторял он.

Я ничего не говорил. У меня нет для таких гадов эмоций. Это вши, блохи, которых надо раздавить, потом помыть руки и забыть. Резко выдернув топор из второго насильника, я направился к последнему – видимо, предводителю компании.

Тот даже не сумел умереть как мужчина. Резво вскочив на ноги, он бросился бежать. Но страх сковывал его движения, поэтому он не сумел пробежать и пяти шагов, когда топор обрушился на его шею. Удар получился несильный, ведь цель удалялась, но его хватило, чтобы парень повалился на землю. Его последние жалкие попытки закрыть голову руками привели лишь к тому, что, прежде чем пробить голову, топор перерубил несколько пальцев. Контрольный удар в голову, и все – битва, точнее сказать, бойня закончилась.

Солнце уже практически зашло, что было мне весьма на руку. К сожалению, дождь так и не пошел. Это был серьезный минус, но в парке есть озера и всякие ручейки, впадающие в них, так что выход был только один. На убитых еретиков, как я их окрестил, я уже не смотрел. Они превратились в выполненную работу, причем выполненную довольно хорошо. Я стал прокручивать в голове весь бой, стараясь вспомнить, где могли остаться следы. Похоже, следы могли оставить только мои кроссовки, но это не страшно, в сумке были запасные. Остается еще запах, но с этим я ничего не мог поделать. Озаботиться какой-нибудь аэрозольной жидкостью я и не подумал, хотя вряд ли бы она мне помогла. Так что со стороны все выглядело очень даже неплохо.

Топор меня не подвел, но крови было много, даже очень много. Моя одежда была явно забрызгана во многих местах, но трогать кровь пальцем и проверять «на зуб», несмотря на огромное количество просмотренных кинофильмов, я не стал. Все равно придется ее менять.

Я опять отошел в кусты и пошел вдоль дороги, стараясь не попадать на светлые пятна фонарей. К сожалению, как я понимал, времени у меня немного. Трупы лежат прямо на дороге, поэтому стоило поспешить. Остановившись в укромном уголке, я переоделся. В последний момент в голову пришла мысль, что если я сейчас поменяю кроссовки, то этим только выдам себя. Милиция наверняка пройдет по моим следам и здесь, в этом самом месте, обнаружит, что я поменял кроссовки, причем на меньший размер. Такого нельзя было допустить, поэтому кроссовки я не менял.

Сложив всю одежду и рюкзак в большой рваный пакет, я с глубоким сожалением положил туда же и топор. Расставаться с ним было безумно жалко, но оставлять оружие убийства у себя очень не хотелось. У меня осталось только несколько запасных пакетов, перчатки (которые в деле практически не участвовали) и запасные кроссовки.

Добравшись до небольшой речки (к сожалению, большой здесь и не найти, а выходить к озеру я побоялся – там всегда слишком много любопытных глаз), я бросил мешок в воду и длинной сучковатой палкой прижал его ко дну. На первый взгляд, топор хорошо удерживал мешок на дне, но я не льстил себя надеждой – единственное мое желание было в том, чтобы река стерла все отпечатки, и это главное. На всякий случай я, не снимая кроссовок, поболтал ногами в воде, надеясь, что на них не останется капель крови.

Вроде бы все, ничего не забыл. Пора убираться отсюда.

Направляться домой было опасно, поэтому путь мой лежал прямо к метро. Там среди огромного количества народа всегда можно затеряться, вряд ли собака сумеет найти меня в этом месте. На свету я заметил, что небольшие размазанные пятна крови на кроссовках все же присутствуют, но, растерев на них грязь, я окончательно успокоился. На всякий случай салфеткой я протер себе лицо – мало ли, вдруг и на лицо что-то попало. Если и попало, то салфетка этого не отразила.

К метро я решил идти кружным путем – во-первых, запутывая следы, во вторых, давая шанс кроссовкам просохнуть.

Расчет оправдался: кроссовки практически высохли, следов не оставляли, и я не сильно выделялся на фоне толпы.

Все же подозрительность, не дававшая мне покоя, заставила выйти меня на кольцевой и проехать еще много остановок, прежде чем я решился направиться к Насте. Как мне казалось, дома в ближайшее время лучше было не появляться. Так, на всякий случай.

Осталось решить небольшую проблему: избавиться от кроссовок. Как это сделать, я представлял смутно. Ни у ВДНХ, ни у Ботанического сада я не помнил хороших мест для переодевания. Поэтому решил поискать хорошее место на других, малознакомых станциях.

Сначала я вышел на Курской, надеясь, что здесь будет хорошее место, но явно ошибся: народу много, затеряться легко, а вот сесть и спокойно переодеть кроссовки места не было. Видимо, лучше найти немноголюдный сквер со скамеечками. Такой сквер отыскался недалеко от Проспекта Мира, но блуждать пришлось довольно долго. Переодев кроссовки и бросив одну из них в бункер (все это я проделал в перчатках), вторую я завернул в маленький пакетик и пошел дальше, в надежде, что мне попадется еще один бункер. Я уже почти дошел до Алексеевской, когда наконец сумел избавиться от последней улики. Все, больше ничего не связывает меня с этой расправой, кроме мыслей. Мыслей, которые пока что были где-то далеко, только намечая свое присутствие, но приближались к моему сознанию с неотвратимостью самой судьбы…

Время бездействия

До Насти я добрался поздно, но она радостно приветствовала меня, повиснув на шее.

– Я уже думала, что ты опять не придешь, – было первое, что она сказала.

– Не угадала, – ответил я.

Долгий поцелуй на некоторое время отключил все мыслительные процессы в моей голове. Из прихожей, по дороге сбрасывая на ходу обувь, я отнес Настю на кровать. Там я все же сумел от нее оторваться, чтобы хорошенько помыть руки и лицо. Зеркало рассеяло мои последние подозрения в том, что на лице могли остаться капли крови. Неприятное ощущение появлялось в метро: создавалось впечатление, что попутчики уличающе смотрят на меня. Мне все время казалось – то ли с лицом что-то не так, то ли с одеждой. Но теперь, когда отражение в зеркале оказалось привычным, без подозрительных пятен и кровоподтеков, все опять стало видеться в розовом (тьфу ты, не люблю это слово), скажем – в черно-розовом свете.

В зеркале я заметил, как Настя подошла ко мне сзади. Она была единственным человеком, чье приближение со спины я мог выдержать, все остальные вызывали довольно резкую реакцию. Тут же я почувствовал ее пальцы на своей шее. Они сначала нежно, а потом все сильнее и сильнее стали сдавливать горло.

– Может быть, пора тебя задушить? – нежно проворковала Настя, – Тогда тебе уже не придется ходить на работу и по другим делам.

– Это точно, но тогда я буду немного прохладный, – подыграл я ей.

– Прохладный лучше, чем никакой, – пальцы разжались, Настя обняла меня и прижалась всем телом. – Я скучала.

– Да я, в принципе, тоже, – ответ прозвучал как-то неестественно.

– В принципе?

– Конечно, скучал, но зато теперь я разделался со всеми делами и смогу бывать у тебя намного чаще, – это предложение прозвучало намного увереннее.

– Хорошо бы, а то все институт да институт… Кстати, меня уже пару раз ребята приглашали сходить куда-нибудь, но я все отказывалась, – ее отражение в зеркале лукаво улыбнулось мне.

– Думаешь, надо тебя куда-нибудь пригласить?

– Было бы неплохо…

– Я подумаю над этим, – я повернулся к ней. Она была одета в домашнее платье, которое очень легко соскальзывало на пол, стоило только немного подвинуть лямки на плечах, что я с радостью и проделал. Она осталась в белых полупрозрачные трусиках, которые я решил пока не трогать, сосредоточив все свое внимание на груди.

Настя закрыла глаза. Немного массажных приемов, мягкие поглаживания… В это же время ее руки ласкали мои волосы, взъерошивали их, пропуская между пальцев, выполняя роль расчески. Волосам это было очень даже приятно. Мне так же хотелось закрыть глаза, чтобы насладиться ее прикосновениями в полной мере, но в тоже время, я никак не мог оторвать взгляд от ее идеального тела.

Вскоре мы стали одним целым. Безграничная любовь, отбросившая все неприятности, невзгоды и глупые мысли, поглотила нас.

* * *

– Жаль, но, как обычно, уже скоро вставать, – еле слышно сказал я, когда мы уже лежали в теплой неге мягкой постели. Ее голова лежала на моем плече, а левая рука удобно расположилась на груди.

– Ты что-то сказал? – сонно пробормотал она.

– Нет, это так, мысли вслух, спи, – мне не хотелось ее будить.

Я так люблю смотреть на ее лицо, когда она спит. На нем отражаются все сны, которые она видит. Конечно, это можно увидеть только когда на улице светает, а сейчас была глубока ночь, но я все равно видел ее, видел в своей памяти.

Многие книги говорят о том, что сон проходит очень быстро, и лишь когда мы спим, нам кажется, что проходят минуты и часы. Но однажды я наблюдал за спящей Настей в течение десяти минут, и все это время у нее что-то происходило. То она хмурилась, то подергивалась, временами корча смешные гримаски. Это было очень мило, и я никак не думал, что сон можно смотреть так долго. Возможно, она бы смотрела его и дольше, но прозвенел будильник, который и положил конец моим наблюдениям.

Как это было ни неприятно, но будильник сегодня тоже прозвенел. С годами я выработал в себе привычку просыпаться чуть раньше утреннего трезвона, но все равно будильник был для меня как молот для наковальни. Ждешь его, ждешь, а потом резкий неприятный звук бьет в ночной тишине по барабанным перепонкам.

– Ты уверен, что хочешь идти? – не просыпаясь, пробормотала Настя и схватила меня за руку. – Рано еще вставать.

– К сожалению, пора. – Я медленно и несильно пожал ее руку, поцеловал и выполз из постели.

Наступило самое нелюбимое мною время. Первые пять-десять минут после подъема. Это просто невыносимо – вставать в такую рань, когда все еще спят, бродить по кухне, умываться и бриться. Полный кошмар. Наверное, так и мучают в аду. Постоянно будят и заставляют рано вставать. Вероятно, для меня это было бы самое страшное наказание.

* * *

Приближалась зима. В конце ноября временами выпадал снег, так что думать о новом деле не стоило. На снегу наследить можно так, что век не отмоешься.

Убийство трех парней получило серьезный резонанс в прессе и на телевидении. Притом что все версии, выдвинутые репортерами и следователями, были слишком разнообразны, чтобы хотя бы одна из них получила серьезное продолжение. Хотя нет – вот что получилось: Трупы нашли примерно через час после убийства (я в это время, если не ошибаюсь, уже должен был быть в метро). Наткнулся на них какой-то старичок, который любил прогуливаться, видимо, темными лунными ночами. А по подслеповатости своей старичок еще умудрился вляпаться в лужу крови и чуть не отдавил голову одного из парней (что могло бы послужить поводом к его аресту, если бы старичок не производил впечатления полной немощности). Мобильного у него с собой не оказалось, поэтому, пока он добрался до средств связи и вызвал милицию, прошло еще чуть ли не два часа. Так что запас времени у меня был довольно приличный. Мой мешок, конечно же, нашли, в чем я мало сомневался, но, судя по официальным сводкам, отпечатков пальцев обнаружено не было, что меня очень даже порадовало. Хуже всего было то, что с помощью собаки они сумели обнаружить место моих тренировок. Первая же выдвинутая версия сводилась к очередному маньяку, который объявился в Кусковском парке, что, учитывая все улики, было самым правдоподобным решением. Но в дальнейшем была обнаружена сбежавшая девушка, которая, к моей радости, смогла добраться домой без дальнейших приключений, но в глубоком шоковом состоянии. Она попыталась рассказать, что с ней произошло (более-менее прийти в себя она смогла только после предварительной работы с психологами). Что интересно, ее отец сам заявил в милицию о нападении. Возможно, поэтому следователям удалось сопоставить мертвых парней и куски женской одежды, валявшиеся рядом с ними, и объединить девушку и насильников в одно дело. Сама девушка ничего толком рассказать не могла – похоже, ей теперь придется долго лечиться, прежде чем она снова сможет спокойно ходить по улице. Исходя из рисунка нападения на девушку, появилась новая версия, которую, похоже, придумали и раздули телевизионщики – что это озлобившийся отец пошел и покрошил всех насильников. Милиция на эту «утку» не купилась, причем по очень простой причине: папаша этой девушки был здоровенным дядькой, поэтому моя выброшенная одежда налезла бы на него с большим трудом, хотя сила удара топором свидетельствовала все же не в его пользу. Но от этой версии очень быстро отказались, к величайшей моей радости. Я не собирался подставлять невинного человека, который и так получил серьезный удар. Вскоре осталась последняя, самая вероятная версия – неизвестный мститель. До супергероя личность этого мстителя не доросла, но многие ему сочувствовали и хвалили. Эти слова были для меня бальзамом на душу, для этого стоило жить. Значит, я все сделал правильно. Как говорится, работа приносит наибольшее удовлетворение, когда ее нужность и пользу признают другие.

Зимние дни протекали монотонно, но не так чтобы неинтересно. Тренировать руки я не перестал, но оружие пока не торопился покупать – зачем необдуманно рисковать? Глупо попадаться не хотелось (да и умно тоже).

Мама почти всю зиму провела дома, изредка только наведываясь к бабушке, когда той становилось не очень хорошо. Я-то зимой в деревню ехать не хотел, я вообще не люблю снег, у меня на него аллергия. Как же я завидовал муми-троллям, которые зимой впадали в спячку! Книга о них часто помогала справиться с грустными мыслями и депрессивными настроениями. Я конечно уже вырос из детства, но вряд ли полностью. Человек, в котором уже ничего не осталось от ребенка – мертвый человек. Я же считаю себя живым, и даже больше того: у меня есть смысл жизни, а это уже много.

Я выполнил данное Насте обещание, и мы неплохо побродили по театрам и кино. Конечно, не всегда наши вкусы совпадали, но при правильном взгляде в любой вещи и любом событии всегда можно найти что-нибудь полезное для самосовершенствования. Часто я подолгу жил у Насти, и мы беседовали, как старики, сидя у телевизора и делясь своими мыслями и идеями. Однажды она спросила меня:

– Почему ты не хочешь заводить ребенка?

– Заводного ребенка? А что, наверно весело будет! – попытался отшутиться я.

– Да нет, я серьезно. Ты не хочешь, чтобы у тебя родился ребенок?

– Э-э-э, а я думал, что дети рождаются у женщин.

Она немного грустно улыбнулась.

– Ладно, построим вопрос по-другому. Почему ты не хочешь, чтобы у меня родился ребенок от тебя? – медленно подбирая слова, сказала Настя.

– А, ты об этом. Так бы сразу и спросила. А зачем он нужен?

– Как же – продолжение рода и все такое! – почти воскликнула она.

– А зачем продолжать свой род? – так же бесстрастно спросил я.

– Чтобы… чтобы оставить что-то свое этому миру. Свои гены, например, свои мысли, воспитывая ребенка как своего преемника и продолжателя.

«Н-да, сделать его своим продолжателем… Эх, знала бы ты, дорогая, о чем говоришь!» – подумал я про себя, а вслух добавил:

– Плодить армию массажистов – это, наверное, круто! А потом собирать с них дань, когда сам стану немощным и жалким стариком, так, что ли?

– Не в такой грубой форме, но по смыслу примерно то.

– Значит, если я тебя правильно понимаю, ребенок нужен для того, чтобы я, потратив минимум шестнадцать-восемнадцать лет своей жизни, вырастил себе замену, приносящую домой деньги и все такое. Ах да, еще стакан воды перед смертью надо не забыть! Кстати, оставить о себе память можно и не плодя потомков, а просто написав хорошую книгу, песню, сняв фильм и тому подобное. Причем искусство будет жить намного дольше, чем память обо мне каждого последующего предка.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю