Текст книги "Альфа и Омега(СИ)"

Автор книги: Артём Марксистский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Смерть подступала все ближе и ближе ко мне. Чувствуя ее дыхание совсем рядом, я перевернулся на другой бок. Во всём этом была лишь одна деталь, которая меня по-настоящему пугала – зомби не умирают.

С каждой минутой мне становилось всё хуже. Резко поднялась температура, меня рвало какой-то зеленой слизью, голова просто раскалывались....

Я знал, что так не сможет продолжаться вечно, я скоро умру...

Но умру человеком. Теперь я в этом твердо уверен. И от этого осознания мне стало легко.

Последними усилиями я достал из кармана старую тетрадь, макнул палец в рану под ребром, но тут силы покинули меня, разум будто просто выключился, и мое тело уснуло. Навечно...

Я умер...

Какая досада...

В комнате было темно, только редкие отсверки молнии за окном на несколько секунд освещали маленькую квартирку, посреди которой лежал человеческий труп. Но вскоре в комнате раздалось недовольное мычание, и бывший пророк пошевелился.

Теперь он стал тем, кого всем сердцем ненавидел.

Встав с холодного пола, зомби, изнеможённый неутолимым голодом, пошел на охоту...

ЕЩЕ НЕ ВРЕМЯ УМИРАТЬ...

У каждого из нас в жизни есть определенные ценности. Для кого-то это семья, для кого-то это жизнь, для кого-то деньги. Да мало ли что? Самое главное, о чем ни в коем случае не стоит забывать, это то, что когда ты теряешь ценности, ради которых жил, которые яростно отстаивал, ты теряешь самого себя, ты перестаешь быть живым – ты умер....

Когда-то давно я был крупным бизнесменом. Не скажу, что у меня сразу получилось зарабатывать хорошие деньги, нет, это результат моего кропотливого и упорного труда. Да, я любил свою работу и отдавал ей все свои силы, все свои средства – всего себя без остатка, искренне веря, что это сделает меня счастливым. Признаюсь, я был счастлив какое-то время, но судьба распорядилась иначе – все в одночасье сломалось. Я обанкротился, лишился всего своего капитала, лишился имущества, в общем, всех средств для существования. Деньги были для меня смыслом жизни, уж не обессудьте за такое смелое признание – это действительно так. Потеряв работу, я лишился не только материальных благ, но и стимула, желания двигаться дальше...

Мои ценности исчезли также внезапно, как и появились.

А теперь жизнь, решив поставить точку, загнала меня в угол – в смертельную петлю. Мне все равно...

Я стоял на самом краю моста и смотрел на закат. Сегодня он был особенно впечатляющим: солнце медленно и трусливо ползло за горизонт, позволяя тьме угрожающе подбираться с другого конца. За стеной своей прошлой работы я никогда не замечал насколько может быть красив закат, я просто не представлял насколько может быть красиво то, как переливаются в чистой воде многогранные розовые лучи небесного светила. Что же, теперь мои глаза открылись, хоть уже и было поздно.

Я молча стоял и смотрел, как о прибрежные скалы разбиваются тяжелые волны, стоял и просто считал секунды, не все еще не решаясь поставить точку в своей жалкой жизни.

Неожиданно краем глаза поймал яркую фигуру: маленький мальчик в красной куртке в десяти метрах от меня перелезал через перила моста и становился на край. Я мысленно охнул и забеспокоился о судьбе мальчика. А вдруг он упадет? Или.... Нет, неужели он хочет покончить с собой? Быть того не может!

Аккуратно ступая по краю, я приближался к новоявленному самоубийце. Зачем он это делает? Он ведь такой еще маленький, у него еще все впереди! Что случилось? Понятное дело, когда с жизнью прощается взрослый человек, но ребенок – это что-то новенькое! Мир просто сошел с ума...

– Что ты здесь делаешь, малец? – спросил я, подойдя к ребенку.

Тот взглянул на меня своими заплаканными и бесконечно печальными глазами. Ответил:

– Я хочу умереть, и вы мне не помешаете!

– Спокойно, спокойно, я и не собираюсь, уверяю тебя! Просто скажи что случилось?

Он потупил взгляд, замолчал.

– У меня, – шмыгнув носом, сказал ребенок спустя время, – умерла мама. Он погибла, ее больше нет. Уже неделя прошла, а я все не могу забыть ее глаза, ее добрую улыбку.

Мальченка заплакал.

– А где же твой папа?

– Я не знаю, – ответил ребенок, чуть-чуть успокоившись, – никогда его не видел.

Он вновь посмотрел на меня своими большими печальными глазами, и я на долю секунды представил, что этот малец мой. У меня никогда не было детей, работа не позволяла иметь их, да и желанием особым я не горел. У меня были совершенно другие ценности...

– Мистер, а вы кто?

Я смотрел на лицо мальчика и потихоньку стал забывать о том, для чего я пришел на этот мост. Лицо ребенка было чистое живое, хоть и подавленное горем, и я поймал себя на мысли, что хочу сделать его счастливым.

– Я – твой папа.

В его взгляде что-то изменилось. Глаза все так же блестели, но уже не от слез – он радовался, он восхищался...

– Так значит я не один? – спросил он меня с надеждой в голосе.

– Нет, сынок, прости, что не давал о себе знать.

Впервые за это время он улыбнулся и протянул мне руку.

– Еще не время умирать, – сказал я, беря его за руку и ласково улыбаясь в ответ, – еще не время...

Потом мы вместе ушли с моста навстречу нашей новой жизни...

Этот случай раз и навсегда открыл мне глаза: ценности непостоянны и если ты их однажды потерял, то это совершенно не значит, что ты не найдешь их снова...

ЖИЗНИ . NET

Наше общение началось с того, что она написала мне первой. Это такая редкость, когда девушка сама проявляет к тебе интерес, что я невольно обрадовался и, несмотря на неотложные дела, сел за диалог. Но это была не единственная причина: у меня была довольно не презентабельная внешность и поэтому с личной жизнью всегда были проблемы. Отсюда рождаются разного рода комплексы, которые огненной цепью сковывают личность и не дают раскрыться в полную силу. Как вы уже поняли – это случилось и со мной. Но выложив фото в социальную сеть, я все же надеялся на то, что хоть кто-нибудь посмотрит на меня не с презрительным отвращением и захочет познакомиться. Я имею в виду девушек, да. С парнями отношения у меня складывались хорошие. Опять же – губительное влияние комплексов. Из-за отсутствия общения с прекрасным полом, из-за своей бесконечной стеснительности, я больше времени стал уделять общению с парнями, пусть даже и в хорошем смысле этого слова.

В общем, она написала первой. Ее первое сообщение состояло всего из двух реплик, которые сделали меня счастливым и моментально вселили надежду на не столь мрачное будущее. Да, забыл отметить – я наивен и легко поддаюсь всякого рода безосновательным надеждам, который сам же и создаю. Сообщение гласило: "Привет. Давай познакомимся?". А в конце смайлик, который добавлял еще больше колорита этой волшебной эсэмэске. Честно говоря, я не шибко надеялся на хорошее общение, все-таки я неудачник и всякие надежды увядают быстро, но все-таки я рассчитывал если не на дружбу, про отношения я вообще молчу, то хоть на нейтральные отношения. Поверьте, для меня это был бы большой прогресс.

В тот день мне нужно было срочно бежать на пары, и когда я уж собрался выходить из дому, компьютер оповестил меня о принятом сообщении. Поначалу я боялся общения, все-таки это выглядело немного странно, и человек, жизнь которого не пропитана духом женской любви, начинает постепенно ждать от них какого-нибудь подвоха, насмешки или издевки. Я отвечал ей сухо и медленно, тщательно взвешивая каждое слово, потому что боялся спугнуть, а она наоборот отвечала бойко, объемно и каждое сообщение было попросту пронизано разнородными смайликами и веселыми стикерами. Мне это понравилось, и вскоре я раскрепостился, быть может, первый раз в жизни, и разговаривал с ней, как со старой знакомой, вытаскивая наружу все свои тайны и секреты. Это было безрассудно, честно говоря, но она была настолько милой и ей настолько нравились мои рассказы, о себе, что я просто не мог остановиться. Я все говорил, говорил и говорил, а она упрашивала меня так, что я не мог остановить свои пальцы на клавиатуре.

Как ни странно у нее были фотографии в социальной сети, но в порыве нашего общения я не сразу сообразил посмотреть их. Хотя, по сути, мне было все равно, как она выглядит. Мне ли привередничать? Но, Боже, какие там были фотографии! Она была просто красавицей, и я чувствовал себя на седьмом небе от счастья, что общаться с такой прелестной, общительной и невероятно красивой девушкой выпало именно мне, а не какому-нибудь другому перекаченному жеребцу. Склонив голову перед вами, признаюсь: я скачал все ее фотографии и аккуратно сохранил в папке на рабочем столе, время от времени листая их с блаженной улыбкой на лице.

Были, конечно, нюансы: за несколько дней общения она умудрилась совершенно ничего о себе не рассказать. О ней я знал немного, только ее имя – Як Ноу. Но поверьте мне, меня это абсолютно не смущало – я был просто обескуражен ее легким общением с незнакомцем, поэтому ее скрытность я просто не брал во внимание.

Так мы общались недели две. Целыми днями только и делали, что разговаривали. Я прогуливал все университетские пары подчистую, не выходил на улицу к знакомым и даже за едой ходил только тогда, когда уж очень хотелось. Она была онлайн постоянно. У меня это начало вызывать небольшие подозрения, но я гнал их прочь, полагая, что она так же, как и я, просто прогуливает учебу, дабы больше провести времени со мной.

Когда уже пошла третья неделя, я набрался смелости, ух, как же долго я готовился, начал просить встретиться, но она не соглашалась, аргументируя это тем, что у нее очень мало времени. Как же мало, целый день в социальной сети торчит, где же тут найти время встретиться? Но об этой я ей, конечно, не написал. Побоялся.

Попыток вытащить ее из дома я предпринял несметное количество, но она все не соглашалась и не соглашалась, что начало немного надоедать и воскрешать мои убитые комплексы. Мне казалось, что она меня боится, боится моей уродской внешности. Но, несмотря на все это я все же не решался с ней ссориться, потому что боялся потерять единственную нить с девушкой. Поэтому мы продолжили наше общение дальше. Пока однажды не случилось страшное...

Проснувшись утром, я первым делом включил чат и открыл диалоговое окно, но вот беда – страничка Як Ноу была заблокирована. Я не мог в это поверить. Минут с тридцать я сидел в одних трусах за компьютером, совершенно не понимая, что произошло. Я, наверное, раз сто жал на кнопку обновления, но все было без толку. Факт оставался фактом – страничка моей девушки была заблокирована администрацией сайта. К великому сожалению причина не была указана.

Я плакал, признаюсь вам, я несколько часов безостановочно рыдал в подушку. Мне казалось, что жизнь кончена. Внутри осталось только пустота и кое-какие обрывки воспоминания о том, как же хорошо нам было. Я даже проклинал себя за то, что так настойчиво просил о встрече, считая, что мог бы больше времени потратить на более приемлемое общение с девушкой. А вдруг она именно поэтому и удалилась? От этого вопроса сердце еще больше защемило.... Какой же я дурак! В голове отчаянно трепыхалась одна несчастная мысль о том, что не стоит жить так дальше, что без Як Ноу я все равно никто. Конченый человек...

Кому я теперь нужен?

Когда боль немного поутихла, я решил предпринять действия. Зайдя на страницу администрации сайта, я решил написать жалобу и потребовать немедленной "разморозки" страницы моей подруги. Когда я зашел на страничку мне на глаза попались слова, написанные на самом верху как объявление. О, это были страшные слова. Эти слова разбили мне сердце, просто вырвали его и растоптали на сотни маленьких кусков, которые продолжали жалобно пульсировать еще несколько секунд, доживая остатки своей никчемной жизни...

Там было сказано, что вчера администрация данного сайта провела крупную зачистку по устранению LoveBot, которые с помощью вируса были внедрены в сайт группой неизвестных хакеров. И в длинном списке я нашел имя моей возлюбленной...

ЖИЗНЬ – БОЛЬ?

...Жизнь – штука не справедливая.

Я смог понять это достаточно рано, но легче от этого не становилось.

Кому-то она щедро дает все, преподнося блага на блюдечке с голубой каемочкой, а кому-то ничего, решая проверить того на прочность, но на деле оказывается, что испытуемый хрупкий, как фарфоровая чаша.

Так уж вышло, что мне "подфартило" родиться обычной дворнягой, каких море миллионов на улицах городов. Отец мой дворняга подзаборный, и мать моя из той же оперы. Ни манер, ни грации, ни достойного внешнего вида, ни элементарной гордости. Не подумайте, я не жалуюсь на своих родителей, и ни в коем случае их не осуждаю. Просто... Обидно...

Меня смело можно было заносить во вторую категорию – к неудачникам, все задатки типичного бродячего пса у меня уже были, если бы не одно но: меня приняла в свой дом одна очень богатая семья. Казалось, что жизнь сделала для меня исключение, проявила благосклонность, но на самом деле я всего лишь питал напрасные иллюзии.

Дело было так...

Уж не знаю, как так вышло, я ничего про это не помню. Как такой дворовый пес, как я, мог оказаться в окружении таких состоятельных, солидных, и влиятельных людей, ведь для них даже четвероногий друг служит всего лишь оправданием материального статуса. Этот вопрос не раз всплывал в моей собачей голове, но я старался об этом не думать, вернее, даже не хотел. Я просто был тихо счастлив.

Тогда мне было всего пара месяцев, но жизнь в этом знатном доме казалась мне раем. Еда вкусная, корзинка с теплым одеялом, ежедневные прогулки и игрушки. За мной ухаживали, меня любили. Жил я себе счастливо и горя не знал.

Я рос, хулиганил немного, как и все щенки, на это никто особого внимания не обращал, ведь это обычное явление, но вскоре произошел случай, который перевернул буквально все.

В один злосчастный день хозяева роскошного дома уехали по делам, не знаю куда, оставив меня наедине с няней и их избалованным сыном, которого звали Люк. Я не очень его любил, потому что этот юный живодер постоянно меня доставал. То за хвост дернет, то на лапу наступит, то и вовсе начнет со мной бороться. Ладно, чего греха таить – иногда мне это нравилось.

В тот день все было хорошо, пока этот маленький проказник не решил со мной немного поиграть в догонялки. Ему было пять лет, поэтому гонялся за мной он исправно. Как сейчас помню: Люк с дикими криками бегал за мной, я удирал, как мог, благо, что дом был огромный, и порезвиться можно от души. Эта веселая игра продолжалась около двадцати минут. Уже практически догнав меня, Люк, будучи довольно упитанным мальчиком, случайно задевает очень дорогую японскую вазу эпохи Реставрации Мэйдзи, стоявшую на миниатюрной мраморной римской колонне с живописными коринфскими ордерами. Она, немного качнувшись, упала на пол и разбилась на десятки маленьких осколков. И как раз в это время разбилась и моя счастливая, размеренная жизнь. Ребенок, понимая, что натворил, проворно убежал в свою комнату с места преступления. Я, пораженный этой картиной, застыл на месте. И что же теперь делать? Вдруг вбегает няня и, видя меня рядом с разбитой вазой, естественно считает меня виновным. Но ведь я не виновен! Это все Люк...

Вскоре приходят хозяева. Нянька сразу же рассказывает им о произошедшем несчастном случае. Ох, что было дальше! Крики, ругательства, обреченные вздохи, ярость. Хозяин сокрушался над осколками вазы. По профессии он был искусствоведом, и эта ваза очень много значила для него. Я знал, что мне не жить. По крайней мере, в доме, но в моем маленьком собачьем сердце еще тлела надежда, что все обойдется.... Но, к сожалению, она оказалась ложной...

Хозяин, узнав, кто зачинщик беспорядка, нянька поспешила отчитаться, про несносного сына не сказав ни слова, тут же выкинул меня на улицу.

В тот день шел сильный дождь. Ливень. Черное небо ярилось оскалами молний, гром мощным набатом следовал за ослепительным всполохом электрического разряда, а ветер невидимой рукой неистово гнул к земле хрупкие осины, что росли неподалеку, словно они были его злейшими врагами. Погодка была что надо. Лучше и быть не могло.

Несколько часов я прождал у ворот, в надежде, что меня простят за несовершенный проступок, выйдут, погладят, после чего плюнул на все и решил уйти отсюда навсегда.

После этого я жил в глухом переулке, питался отбросами из помоек, спал в мокрой картонной коробке, тихими ночами тоскуя по прежней жизни.

Жизнь – боль...

Будучи в безопасном доме, я не то, что не понимал, я даже не знал такого выражения, но тогда, уже тогда, как только я ощутил на своей шкуре, что такое жить на улице, оно врезалось в мою собачью память и жгло нутро ненавистью.

Жизнь – боль. Все это время я питал напрасные иллюзии, считая себя каким-то особенным...

Я ненавидел всех. Прошло две недели, две чудовищные недели после моего изгнания. За эти дни меня била какая-то молодежь, решив, видимо, немного развлечься, кусали такие же бродячие псы, как и я сам, отбирали еду. Никому не было до меня дела. Люди проходили мимо и на несчастного пса не обращали никакого внимания.

Любители поиздеваться над животными приходили ко мне все чаще. Я кочевал с места на место, но зло, агрессия и холодное равнодушие ходили за мной по пятам. С каждым ударом или укусом, не важно, моя ненависть росла, всех без исключения я стал считать своими потенциальными врагами. Даже те, кто просто проходили мимо, казались мне злобными тварями, от которых следовало ожидать чего угодно.

Шло время. Я подрос, стал огрызаться, но в ответ получал только больше тумаков. Я смирился, но ненависть все росла и росла, словно снежная лавина. Но она была бессмысленной, ибо я осознавал собственную беспомощность.

Но в один прекрасный момент все прекратилось. Не вкушая пищи несколько недель, я в полном изнеможении лежал на углу дома на какой-то невозможно вонючей подстилке и попросту ждал смерти, которая семимильными шажками подбиралась ко мне, но, видимо, рано мне еще было в собачий рай.

Кто-то бережно взял меня на руки, я почувствовал опасность, и хотел было огрызнуться, но силы полностью покинули мое тело.

– Ну-ну, тише, малыш! – Сказал мне приятный голос. – Пойдем-ка домой, я тебя накормлю. Боже, ты весь дрожишь.... Все, все, тебе больше нечего бояться.... Все уже позади.

Морщинистые руки ласково гладили меня по головке и я, впервые за все это время, почувствовал себя в полной безопасности, почувствовал себя кому-то нужным. Быть может впервые в жизни?

"Быть может со мной еще не все кончено?" – вот, что я тогда подумал.

...Старый пес лежал возле камина, в чреве которого звучно хрустели поленья. Позади собаки в кресле сидела не менее пожилая женщина с газетой в руках и уже практически дремала. Пес, не отрываясь, смотрел на острые языки пламени, вспоминая свою жизнь.

Вот он положил голову на вытянутые лапы и подумал:

"Жизнь – боль? Какой абсурд..."

ИСТОРИЯ ОДНОГО ДНЯ

***

Ранее утро.

Мелкие, холодные капли осеннего дождя неприятно падали на лицо, доставляя моему искалеченному заразой телу волну неприятных ощущений. Противная влага проникала в глубокие язвы, после чего они немного пощипывали, принося с собой все больше и больше неудобств. Это немного раздражало, даже злило, но сопротивляться и вставать не хотелось из упрямства – надеялся перебороть дождь. Я долго пытался одержать победу: переворачивался на бок, закрывал голову дряблыми и разъеденными проказой руками, но, в конце концов, мерзопакостная погода взяла вверх и я сдался.

Открыв глаза, в мое поле зрение сразу влилось серое небо, с хмурыми и еле-еле плывущими куда-то на запад тучами.

Осень.

Когда-то давно эта пора считалась моим любимым временем года. Помню, как я с друзьями-романтиками, такими же, как и я сам, приезжали ночевать в лес, будто первобытные люди – без всяких технологий и разнообразных примочек – только мы, костер, страшные городские легенды и неутолимая жажда приключений. Оставаться наедине с природой было для нас тогда величайшей наградой в жизни. Но теперь все это далеко-далеко позади, словно это и не обрывки моей прошлой жизни, а воспоминания какого-то старого фильма.

Дождливое время года здесь обычное дело, и свой этакий статус оно оправдывало регулярно, сполна обдавая здешние земли влагой. Мне это уже порядком надоело, но повлиять на происходящее не в силах.... На самом деле я не спал, просто лежал с закрытыми глазами, предавшись воспоминаниям о прошлой жизни, силясь припомнить нечто сокровенное. Зомби никогда не спят – достоверный факт...

Встав с уже сырой земли и оглядевшись по сторонам, с большим удивлением понял, что нахожусь в совершенно незнакомом мне месте. Такое бывает. Остаток мозга иногда дает сбой в своей важной работе, который очень часто приводит вот к таким нелепым последствиям.

Я расположился со всеми удобствами, которые мог себе позволить в густом и практически непроглядном лесу. Метровый пяточек голой земли без каких-либо насаждений – вот и все мое жизненное пространство. Вокруг него росли могучие деревья, названия которых припомнить я уже не смогу, кусты с какой-то красной ягодой и высокая, неестественно сочная трава.

Ностальгия вновь прибрала меня мягкой рукой, и мне вдруг вспомнилось, как однажды мы всем коллективом отправились в поход и заблудились. Идти в лес, да еще и ночью – на это мог решиться только откровенный идиот, ну, или, например, банда неустанных романтиков, чьи сердца только и жили поиском приключений. В общем, заблудились, и найти нас смогли только через двое суток. Голодных, грязных, но совершенно счастливых нас доставили домой сотрудники полиции.

Да, это была жизнь...

Я непроизвольно улыбнулся, сам не заметив этого.

Дождь становился все сильнее. Капли захлопали по ветхой кожаной куртке, которая была одета на мое бледное тело, и плавно небольшими ручейками сливались вниз на землю. Лысина, так же, как и лицо, покрытая язвами, намокла в считанные секунды, и теперь пекла огнём, предавая целую тонну дискомфорта. Я поспешил скрыться от ненастья под кронами тех самых могучих деревьев, наступая непослушными ногами на траву, которая была мне по колено.

Дождь, а значит и первая на сегодня трудность, закончился довольно быстро, только небольшие капли продолжали падать с тусклого неба, но это было уже не так страшно. Иначе говоря, я вовсе не заметил, как по широкой листве перестали барабанить капли влаги, только когда где-то там, в сером и угрюмом небе раздался тяжелый раскат грома, я вышел из внезапно наставшего забытья в реальный мир. С тоской оглядев свои скромные владения, покинул природное убежище от небесного раздражителя и, возвратившись на открытую местность, уселся пятой точкой на мокрую землю. Дырявые и грязные штаны промокли сразу. Снова дискомфорт, но его я ощущал менее чувственно, чем телесные повреждения на голове.

Если одна проблема решена, то это абсолютно не значит, что не появятся другие намного сложнее предыдущих препятствий, но думать о грядущих делах и заботах как-то не хотелось.

Только дождь окончательно прекратил свое удобрение нашей бренной земли, я с горечью заметил, что безумно хочу есть. Желудок, ну или что там от него осталось, неприятно бурлил и, как мне показалось, начал есть сам себя. Довольно мерзкое чувство, поэтому пришлось тут же напрячь свой мозг, и придумать, как сварганить себе небольшое пиршество, дабы не помереть с голоду. Да, да! Зомби тоже могут умирать от голода! Какая ирония...

В этот момент справа от меня зашелестел кустарник. Я с трудом повернул непослушную голову на звук и через несколько секунд плотных раздумий, кипящих в моем мозгу, решил на свой страх и риск проверить, что за существо осмелилось меня побеспокоить. Встав на четвереньки, неуверенными поползновениями начал подбираться к зеленому насаждению и через мгновение раздвинул ветки почти неподвижной, синей рукой.

Прямо передо мной лежал серый заяц. Он был жив и смотрел на меня. В его маленьком глазу-бусинке застыл страх и, как мне показалось, наивная мольба о помощи. Ему было больно... Я оглядел его получше. Частично шерстка зверька была заляпана небольшими пятнами крови, а тонкая лапка перебита в двух местах. Скорее всего, угодил в расположенный где-то поблизости капкан. Как бы ни мучал меня голод, я все же не решился пообедать этим беззащитным животным, хотя есть хотелось отчаянно. Вместо этого я поднял с земли две короткие палочки, сорвал лист небольшого лопуха, который рос рядом, затем что-то напоминающее лиану, только меньше, и принялся колдовать над раной зайца. Я вдруг почувствовал себя Айболитом, который помогает любым раненым зверькам и это мне даже понравилось. Все-таки делать добро приятно, жаль, что многие просто не в силах это понять. Если во всем видеть только плохое, можно потонуть в ненависти. Ненависть в свою очередь родит другую ненависть, а разорвать это порочный круг никому не под силу.

Через некоторое время импровизированная перевязка раны с шиной была сделана и зайка, видимо, почувствовав себя лучше, заковылял прочь от моей стоянки, бросив напоследок полный благодарности взгляд...

На душе стало как-то легко и комфортно. Я вдруг почувствовал себя причастным к миру и вселенной, винтиком этой громадной системы, которую невозможно остановить обыкновенной злобой. Безусловно, делать добро и помогать нуждающимся гораздо приятнее, чем просто гнить, не ведая не о чем прекрасном...

Зомби-эстет.... Это даже немного забавно.

Сидеть на месте мое атрофирующееся тело отказывалось напрочь. Хоть оно и было похоже на старый кусок мяса, все же тело требовало от меня действий, и совершенно не в моей компетенции ему отказывать. Как только погода стала потихоньку налаживаться, а солнце выглянуло из-за серой и тусклой пелены облаков, я настроил себя на долгий марш-бросок длиною целых в сотню метров. Можете смеяться, но для моих дырявых и покрытых огромными волдырями ног – это сущий кошмар. Поэтому к чему сильные напряги? Мне еще жить вечность с ними...

Жуя вместо сочного мяса кролика зеленую и горькую траву, я думал куда пойти. Вариантов было очень много. Начиная от "направо" и кончая таким направлением, как "налево". Можно, конечно, пойти еще или вперед или назад, но в моем мозгу созрело только предыдущие два направления.

Во рту оставалось всего три зуба, и есть траву было настолько мучительно, что после нескольких стеблей я решил походить голодным. Более того, язык практически атрофировался, поэтому мне прямо-таки пальцами приходилось проталкивать еду в глотку. Отвратительная картина...

Когда все процедуры, то есть покушать и выбрать направление, были сделаны, я медленно потопал направо. Там все так же был лес, но в отличие от "лево", которое я порядком тоже успел изучить, там не так все сильно заросло.

Мне казалось, что я иду целую вечность. Хотя оглядываясь и видя в пяти метрах от себя недавнюю стоянку, я понимал, что ушел, не то чтобы не далеко, а вообще не ушел. Меня это жутко раздражало, и в порыве нахлынувшей злобы я пнул рядом росшее дерево. Зря. У меня тут же отвалилась нога. Да, ступня, прямо вместе с ботинком. Какая досада. На смену ярости внезапно пришла грусть, и мне захотелось рыдать, но вдруг мои дыры, которые были вместо ушей на лысой голове, уловили странный чавкающий звук. Словно кто-то впереди прямо за кустом жадно пожирал кого-то, и делал это с таким наслаждением, не скрывая своих эмоций, что у меня тут же потекли слюни. Быстро приделав отвалившуюся ступню к ноге, я решил проверить, что происходит.

Аккуратно раздвинув кусты, мои, оставшиеся без век, красные глаза увидели типичную для этих мест и страшную именно для меня картину.

Совершенно голый покрытый кровоточащими ранами зомби нагло пожирал зайца. Того зайца, которого я спас пару часов назад. Вот он, еще не замечая меня, запихивает его внутренности в рот, размазывая кровавую жижу по своей отвратительной роже.

Я просто не мог этого вынести, поэтому решил раскрыть свое инкогнито, крикнув:

– Эй, ты, что это делаешь?!

Зомби недоуменно посмотрел на меня, затем вытащил лапу животного из окровавленной пасти и спокойно произнес:

– Кушаю.

Теперь я понял, насколько глупо прозвучал мой вопрос. Для зомби есть животных, таких как этот несчастный заяц, обычное дело. Скажем, такое же обычное, как человеку есть бутерброд с колбасой на завтрак. Но все равно мериться с этим я не стану.

– Что ты наделал, чудовище?! – От возмущения я совершенно потерял дар речи и, связывая слова, понимал, что выгляжу полным придурком, но досада затопила мое сердце и я уже не мог остановиться.

Поиграв челюстью, которая выглядывала из разодранной щеки, зомби отбросил недоеденный обед и в абсолютном недоумении посмотрел на меня. Игра в "гляделки", мы пытались пересмотреть друг друга, продолжалась от силы минуты две, затем он тихо произнес:

– Ты что, псих? По-твоему, я должен подохнуть с голоду?

Я сглотнул подошедший к горлу комок слизи и осторожно сделал шаг назад. Да, бывали такие случаи, когда зомби ели своих сородичей. И не исключено, что этот тип не сделает то же самое в отношении меня.

– Но... но разве тебе его не жалко? – Я стал немного запинаться от нагрянувшего волнения.

Собеседник молча встал и босыми, костлявыми с огромными, черными ногтями, ногами наступил на разорванную тушу бедного животного. После чего немного поерзал на ней и подошел ко мне, оставляя позади кровавую цепочку следов.

– Чужак... – Сказал он мне на ухо. – Благодари своего зайца, что я сыт, иначе знаешь, что я бы с тобой сделал?

От этого вопроса мне стало не по себе. Я хотел было ответить, слово уже вырывалось из глотки, но зомби раздвинул красными руками кусты и просто прошел мимо.

Почувствовав огромное облегчение после того, как пожиратель зайцев скрылся, я медленно склонился над остатками трупа бедного животного и тихо заплакал. Только вот вместо человеческих слез из глаз потекло что-то вязкое и дурно пахнущее. Но я уже не обращал на это внимание – я скорбел по усопшему, как бы глупо это не звучало...

После этого, я вдруг начал проклинать себя. Проклинать за то, что я вовсе не такой как все. Почему я... человечный?

В то время как остальные зомби – мои братья – ищут пропитание в виде таких вот зайцев, я питаюсь горькой травой и оплакиваю трупы каких-то животных. Что со мной не так?

Думаю, еще много вопросов возникнет за этот долгий день...

***

В отличие от большинства зомби, я прекрасно помню, кем был в прошлой жизни. Мой мозг часто посещали воспоминания о детстве, юности, о всякого рода интересных случаях, которые происходили в моей нормальной жизни. Но это было так давно, что я уже не в силах понять, было ли это на самом деле или все это порождение проказы, которая сжирает меня день за днем...