Текст книги "Альфа и Омега(СИ)"

Автор книги: Артём Марксистский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Наконец-то добравшись до берега, я развалился на теплом бетоне и лежал в позе звездочки несколько минут. Я чувствовал, как уходит мое всемогущество, уходит моя власть. Теперь я обычный человек. Беспомощный и смертный. Мне было настолько на все наплевать, что я хотел уснуть прямо на улице, но сон не шел. Где-то в глубине своих мозгов я понимал, что не позволю себе здесь спать, но сонливости даже не было. Но был страх. Необоснованный страх. Животный страх. Мне нечего было бояться, но неприятный тревожный холодок поселился в моем животе и царапал мою душу острыми когтями. Что-то впереди поджидало меня... Но что именно никак не понималось.

Ко всему прочему в мою бедную голову пришло осознание, что куртку я оставил на мосту, в карманах которой остались кое-какие деньги и наушники. По-хорошему нужно было вернуться за ней, но мне было настолько насрать, что я легко смирился с потерей. Хорошо хоть догадался ключи и мобильник положить в штаны. Твою ж мать, я же прыгнул в воду. Вытащив телефон из кармана, я минут пять пытался его включить. Все, накрылся. Зло бросив его в воду, я продолжал лежать на бетоне, положив руки за голову.

Натворил я дел...

– Брат, мелочи не найдется? – раздался вдруг позади меня гнусавый голос.

Я в страхе обернулся.

В свете фонарного столба, я увидел, что прямо у меня за спиной в двух шагах стоит типичный бомж. Перекошенные лицо, провалившийся нос, безжизненные, злобные глаза, синяки и ссадины покрывают каждый сантиметр его отвратительной рожи. Одет он был в какие-то донельзя заношенные «стоячие» от грязи штаны полувоенного вида, затертую кожаную куртку, которая была ему велика размера на два, и коричневый свитер советских времен. Мне вдруг стало страшно и противно одновременно. И как это чучело смогло так бесшумно ко мне подкрасться?

– Нет, – бросил я ему как можно хладнокровнее, глядя в его злобные, маленькие глазки. – Отвали от меня, мразь.

– Как-то не очень вежливо, – странным голосом сказал незнакомец, и вытащил из кармана куртки нож-бабочку. – Тебя мама в детстве не учила, как с взрослыми дядями разговаривать? А ну-ка давай сюда все, что у тебя есть и побыстрее!

У меня все похолодело внутри. Я мигом поднялся и часто задышал. Сердце начало отстукивать быстрые такты. В моей голове быстро пронеслась мысль о моей смерти, и я чуть было не заорал от ужаса. Я же столько всего не сделал в жизни! Я не могу умереть, пока не замолю все грехи...

Меня трясло. Еще вчера я бы не задумываясь, уложил этого бродягу и пошел дальше. Но сейчас...

Он начал медленно подходить ко мне с омерзительной улыбкой. Наверняка на моей физиономии отпечатались все эмоции. Я бы убежал, но бежать было не куда. Прыгать в воду смысла нет. До другого берега я все равно не доплыву.

Бомж вдруг замахнулся и я, сам того от себя не ожидая, ударил агрессора прямо в нос. Он вдруг хрюкнул, выронил нож и повалился на землю, сыпля проклятьями, закрыв лицо обеими руками.

Несколько секунд я стоял в полном оцепенении. Затем, пнув нож в воду, я быстрым шагом отправился домой...

За эту ночь моя задница попала в большее число переделок, чем за всю жизнь.

Что-то мне это не нравится...

III: ДЕПРЕССИЯ И ЗАКАТ ИМПЕРИИ

Придя домой, я тщательно закрыл за собой дверь, несколько раз проверив, действительно ли я ее запер, затем, даже не разуваясь и не снимая мокрой одежды, плюхнулся на кровать, пытаясь забыться во сне. Мышцы нервно дергались во всех частях тела, доставляя мне некоторый дискомфорт. Но я старался не обращать на это внимание, сконцентрировавшись на потчевании. После двадцати минут усердного сжимания глаз, я понял, что не усну и принял сидячее положение. На улице уже светало. День начал потихоньку отвоевывать территорию, ночь капитулировала, а я сидел на кровати и наблюдал за всем этим, словно независимый рефери уже зная, кому отдам победу.

Мое сердце начала грызть тоска. Депрессия взяла меня в свои удушающие объятия, все вокруг слыло серым и безжизненным. Казалось, не было в этом мире того, что помогло бы мне вернуть привычное расположение духа. Наплыл жесткий тупняк. В голове не было ни одной мысли. Я бессмысленно таращился в окно и, кажется, даже пускал слюну. В голове я даже пытался пошутить про перекати-поле, но шутка настроения не прибавила. Бошка была тяжелой, я с трудом шевелил глазами, переводя взор с потолка на пол. Движения были словно в замедленной съемке, секунда превратилась в минуту, а минута в час. Я намеренно тряс рукой, чтобы сбить наваждение, но это не помогало. Затем я просто плюнул на все это и продолжал тупить в окно.

Это отходняк?

Затем мне захотелось жрать. Нет, ни есть, ни кушать, ни явствовать, ни трапезничать, а именно жрать. Я был готов съесть все, что попадется под руку. Однако на кухню идти не хотелось, страшная лень наваливалась на меня, словно лавина, и я вдруг подумал о каннибализме, вернее о том, что можно откусить у самого себя пару пальцев и не париться. Решив, что это полнейший вздор, я встал с кровати и, пошатнувшись, зашлепал мокрой обувью на кухню.

Меня штормило. Пробираясь через зал, я опирался чуть ли на каждый предмет мебели. Казалось, что я иду минут десять, словно до кухни было не пару шагов, а несколько сот метров. Добравшись, я позволил себе немного передохнуть, и только после перекура начал шмонать полки. Из быстрого перекусона был только готовый завтрак. Проблема же заключалась в том, что он лежит в комнате. Выругавшись то ли вслух, то ли мысленно, я развернулся и зашагал обратно. Еще через десять минут моей альтернативной реальности я вновь оказался на кухне. Вспомнил, что не взял тарелку, которая так же находится в комнате. Еще через десять минут я стоял уже с тарелкой в руке и думал, что с ней делать. Вспомнил про завтрак. Насыпал. Начал есть прямо руками. Понял, что не хватает молока. Пошел обратно в зал к холодильнику. Долго искал ручку, которая открывает это советское чудо техники. Искал даже сверху, потом понял, что ее там быть не может и обнаружил прибор прямо перед собой. Долго искал молоко, которое так же было у меня под носом. Вернулся. Налив молока в тарелку, я решил его не убирать, иначе я просто сойду с ума, проделывая путь к холодильнику и пытаясь его открыть.

Идти обратно с полной тарелкой оказалось гораздо труднее. На каждом шагу проливая по капле молока и тут же пытаясь вытереть его кроссовкам, я все же добрался до комнаты и, усевшись на кровать, стал есть.

Поначалу я просто ел. Еда была очень вкусная. И я не спеша кушал, думая, что уже все постепенно возвращается на круги своя. Потом мне стало как-то скучно, и я решил поставить аудиокнигу, которую я прослушал уже раз сто и знал некоторые ее места наизусть. Иногда она неплохо помогала мне выбираться из коматоза.

Поставил. Диктор начал читать. А я продолжил есть.

Через некоторое время я понял, что совершенно не понимаю, о чем говорит диктор. То есть я понимал каждое слово, но никак не мог уловить общего смысла. Перестав есть, я решил получше сконцентрироваться на книге, внимательно вслушиваясь в каждое слово. Бесполезно. Стоило диктору прочесть очередное предложение, как я тут же его забывал, не улавливая и грамма смысла. Решив не заморачиваться, я продолжил трапезу.

Затем в голову начали лезть негативные мысли. Смысл каждой сводился к одному и тому же – я... принял... наркотик... Я пытался разбавить эту плохую мысль хорошей, и отвечал на нее так: «да и насрать». Затем я ухмылялся собственной невозмутимости и в честь этого отправлял ложку с завтраком себе в рот.

Потом я снова пытался прислушиваться к диктору. Снова осознав, что это не возможно, я опять углубился в себя. Снова негативная мысль. Так, а вот и позитивная. Ухмылка. И награда в виде завтрака.

Нет, ну что же это такое! Я что, не могу сконцентрироваться на какой-то книге и послушать? А ну-ка... Нет, не выходит. Ладно, я и сам могу о чем-нибудь подумать...

Негативная мысль. Позитивная. Ухмылка. Ложка с завтраком.

И все это длиться невероятно долго. Судя по таймеру на устройстве – я просидел всего пять минут. Я был уверен, что прошло уже не меньше часа. Интересно, на каком месте уже диктор. Хрен знает. Я его просто не слышу. По-китайски он там, что ли читает?

Негативная мысль. Позитивная. Ухмылка. Ложка с завтраком.

Я вдруг понял, что все мои действия повторяются. Некая цикличность. Я вдруг испугался. А что если вся моя жизнь циклична? Что если бегаю по кругу, и все повторяется, повторяется и повторяется... Логично, ведь Земля вращается вокруг своей оси. Проклятье, как я раньше этого не понял? Нет, меня это совершенно не устраивает! Надо срочно что-то делать иначе я сойду с ума...

Выход был гениально прост. Это очевидно, надо просто разбавить свои мысли другими мыслями. Сделать их больше, думать ни о чем-то одном, а обо всем, что видишь.

Получилось следующее:

Как прекрасна жизнь!

Ложка завтрака.

Да, но ведь ты принял наркотики....

Ну и что? Жизнь-то продолжается! Многие знаменитые люди принимали наркотики и что теперь?

Ложка завтрака.

Но они оставили след в этом мире, а ты нет....

Да насрать! Я просто попробовал.

Ложка завтрака.

Ты уже осквернил свою душу этой дрянью....

Да насрать! Я хозяин своей жизни. Мне хватит силы воли, чтобы не подсесть на наркоту!

Ложка завтрака.

Ты так думаешь...?

Господи, я сейчас сойду с ума. У меня ничего не вышло, эксперимент провалился. Стало только хуже. Цикличность стала длиннее, но она осталась! Я не могу так жить...

Поставив давно пустую тарелку на кровать, я закрыл глаза и с силой сжал виски двумя руками, пытаясь выселить порочный круг из своей головы.

– Развлекаешься? – в полной тишине раздался вдруг чьей-то голос.

Я, до смерти испугавшись, открыл глаза. Прямо передо мной, на стуле, сидел тот самый человек, которого я избил, и, кажется, даже убил, на мосту. Странно, что я совершенно забыл об этом... Проклятье, я ведь убийца... Убийца-наркоман...

Выглядел он абсолютно здоровым, без единой отметины на лице и даже слегка улыбался, закинув ногу на ногу. Одет он был так же, как и нашу прошлую встречу с теми же бесконечно длинными и ухоженными волосами. В его глазах не было и тени ненависти, смотрел он на меня почти умилительно и даже несколько благосклонно. Впрочем, унять мой испуг этому факту не удалось.

От страха я потерял дар речи. Передо мной сидел мертвец... Или призрак? Но не человек точно. Это что же получается – он пришел забрать мою душу? Зуб за зуб, так сказать. Меня трясло. Во рту пересохло, а на глазах навернулись слезы от нахлынувшего чувства вины и страшного суда. Что теперь со мной будет? Смерть? Ад? Сердце бешено колотилось в груди, гоня кровь по организму, легкие отчаянно качали воздух, которого мне явно не хватало, на лице проступили капли пота, которые смешивались со скупыми слезами и стекали по моему лицу.

– Эй, брат, с тобой все в порядке? – с серьезной озабоченностью осведомился призрак. – Выглядишь так, словно приведение увидал! – он коротко хохотнул.

– Кто ты? – только и смог спросить я.

Мой голос прозвучал, словно в глубокой пещере. Слова многократно отражались от стен и набатом вливались в уши, искажая картинку перед глазами.

Собеседник задумался. Достав сигарету из лежащего на столе «Парламента», он сделал вопросительное лицо. Я сидел обездвижено, как собственное чучело. Вроде бы он не выглядит злым. Быть может, я еще сумею откупиться, сумею вымолить прощение... Закурив, призрак выпустил струю сизого дыма в потолок и ответил:

– Зачем ты меня убил? Что я тебе сделал? Я ведь остановился из добрых побуждений, чтобы помочь тебе...

От этого вопроса у меня все похолодело внутри. Все-таки убил... Слезы потекли у меня из глаз. Я бесшумно открывал рот, пытаясь что-то сказать, но слова застряли в глотке. Я всегда считал, что некоторые люди заслуживают смерти, например маньяки, террористы и прочий скот, чью смерть можно оправдать. Но не невинные люди... Чем они заслуживают такой участи? А я убил невиновного.... Получается, я сам скот заслуживающий смерти. И теперь душа этого человека не найдет покоя, пока не убьет меня...

– Я... я не хотел..., – ответил я, положив руку на сердце, – это все проклятые наркотики... Был бы я в нормальном состоянии, я бы не за что... Не знаю, о чем я думал.... Я был не в себе пойми, это был не я!...

– Согласись – неубедительно?

Уже в который раз у меня перехватило дыхание.

Проползя на коленях метр, я обхватил ногу палача, которая оказалась вполне материальной, и все повторял: прости, прости, прости... А слезы раскаяния все текли у меня из глаз.

– Ты просишь меня простить тебя... Интересно, почему? Потому что ты действительно чувствуешь за собой вину и готов понести заслуженное наказание или ты просто трясешься за свою жизнь?

– Что теперь со мной будет? – шмыгая носом, спросил я.

– За кого ты меня принимаешь? – возмущенно ответил фантом. – Это я просто для нагнетания обстановки сказал. – Он хохотнул. – Я не собираюсь ничего с тобой делать.

Я поднял удивленные глаза. Тень закрывала лицо мертвеца, из которой время от времени вылетала струя дыма.

– Ты... прощаешь меня? – я позволил робкой надежде затаиться у меня в сердце.

Молчание.

Затем он бросил окурок на ковер. Но я не обратил на это внимание.

Мертвец вдруг резко наклонился ко мне.

– Простить за это?

В мое поле зрение попало изуродованное, окровавленное, распухшее лицо с вытекшим глазом.

Закричав, я упал на спину и закрыл лицо руками, забившись в истерике.

– Кажется, я переборщил, – засмеялся фантом, протягивая мне руку. Его лицо вновь стало нормальным.

– Тогда... з-з-зачем ты... з... здесь, – дрожащим голосом спросил я, усаживаясь на кровать.

Человек посмотрел мне в глаза и ответил загадочным голосом:

– Чтобы ты мог уснуть.

Я ни черта не понял.

– Как? И все? А как же наказание? Я же убил тебя! Как мне жить с этим...?!

– Не будет никакого наказания, друг мой. По крайней мере, сейчас. Мы все равно еще встретимся... Рано или поздно, – несколько зловеще поведал он мне. – Как тебе жить, ты поймешь, когда проснешься. А сейчас – засыпай.

Я вдруг зевнул. Веки стали вдруг невыносимо тяжелыми и я с большим трудом смотрел на собеседника. Голова покачивалась взад-вперед, и я силился держать ее в равновесии.

Мне вдруг стало легко и спокойно. Парень напротив оказался замечательным человеком. Я улыбнулся ему и плюхнулся на кровать. Он помахал мне рукой и сказал:

– Кстати, я ж...

Но дослушать его я не смог. Мои глаза закрылись, и я уснул абсолютно счастливый...

Мои злоключения наконец-то закончились...

Проснулся под вечер, но на улице еще было довольно светло. Голова болела жутко. Настроение ни к черту. Все мышцы болели, словно вчера меня лупили, как грушу. Сидя на кровати долго силился понять кто я, что я, и где нахожусь. О вчерашнем старался не думать. Да и не помнил я почти ничего.

Наскоро перекусив, принял душ. Затем собрал все свои немудреные пожитки и вышел из комнаты. Собираясь уже ее закрыть, я вдруг увидел окурок на ковре. Какая безответственность. Повезло, что ничего не загорелось. Зайдя обратно, я поднял бычок и вспомнил, что ни разу не курил в доме. Почесав голову, и решив, что под кайфом сдуру и не такое можно натворить, я окончательно покинул комнату.

Хозяйка была удивлена вестью о том, что я немедленно съезжаю. А мне оставаться здесь больше не хотелось. Все-таки не очень приятно жить в комнате, в которой кто-то умер. А умерли в ней совсем недавно. Можно сказать – вчера... И теплый труп убийцы в мокрой одежде все еще медленно остывает на советской кровати.

Вернув ключи, я вышел улицу, вдохнул полной грудью прохладный вечерний воздух и не спеша пошел навстречу новой жизни...

ZMESSIAH

...Кем же я являюсь на самом деле?

...Кем я стал?

...Кто я?

На эти вопросы мне трудно найти ответы, я никогда не был силен в философии, да и не любил ее никогда, ведь она ставит перед собой вопросы, на которые сама же не в силах дать ответы. Как, например, я сейчас.... Тогда зачем она их задает? Потому что так устроена человеческая природа? Позвольте, позвольте, получается, что я... человек...? Нет, думаю, не все так просто. Если взглянуть правде в глаза, то невозможно дать однозначные ответы на поставленные мною вопросы. Увы, нет, только не сейчас. Остается только один вариант – я философ...? Наверное, философ, быть может даже последний на Земле. Хотя, данное звание меня тоже не особо устраивает.

Мне кажется или я не с того начал? Что же, давайте лучше пойдем по порядку, и начнем мы с моего второго рождения... Признаться, я не мастер в написании посланий, я совсем не помню, кем я был в прошлой жизни, поэтому если в будущем кто-то вдруг прочтет это – не судите строго. Так уж вышло, что зомби – не писатели.

Давайте к делу.

Примерно пять лет назад нашу родную планету Земля атаковал никому не известный, но невероятно мощный вирус. За короткий промежуток времени он распространился по всем территориям, по всем странам и городам. Все население почти погибло.... Почти... Я написал так потому, что люди не совсем умерли – точнее сказать, погибла их душа, ключевой элемент человеческой особи, который весил всего двадцать один грамм, но играл в мироздании большую роль, чем сам гомо сапиенс... Но что же стало с моей душой...? Неужели, она тоже покинула мое бренное тело, и теперь я являюсь просто гнилым ходячим трупом? Нет... Сомневаюсь, следовательно, я существую. Гениальное изречение. Но откуда я его знаю? Скорее всего, из прошлой жизни... Оно помогает мне не опускать руки.

Все людское население превратилось в живых мертвецов. Эта планета теперь ими просто забита. Ирония в том, что этот неизвестный вирус воздействует только на человека. Остальные организмы продолжают существовать, как и прежде. Но теперь им грозит новая опасность, ибо эти самые мертвецы питаются не в чем неповинными зверьками, хоть и не имеют в этом особой нужды. Тупая, животная жажда крови и мяса... В пищевой цепи произошла революция – ее возглавили зомби.

В глубине души я осознаю, что тоже являюсь частью этого мира – то есть являюсь зомби, но так же отчётливо понимаю, что между нами просто гигантская разница. Все эти, как я их лично называю, ходячие полутрупы тупые и кровожадные твари. В их существовании всего одна цель – сожрать кого-нибудь и не подохнуть окончательно. Последнее невозможно. Зомби не умирают. По крайней мере, своей смертью. Такова была и цель у прошлого человечества. В прямом и переносном смысле. Возможно, мы и поплатились за это. Не знаю. Вирус же откуда-то взялся и очевидно, что его привезли не инопланетяне на тарелках. Это дело рук человека.

Человек – это поразит на безупречном теле Земли, с каждым днем своего существования делая его все более слабым и уязвимым. С самого первого дня люди воевали за мнимые блага, не стесняясь ходить по головам друг друга, создавали бомбы устрашающей мощности, бросая тень на благополучие своей планеты, своего дома, чтобы доказать самим себе... Доказать что? Свою глупость. Человек – зло, зло конкретизированное, воплощенное и случилось так, что зло уничтожило себя, родив другое зло. И как после этого я могу доказывать себе, что являюсь человеком? Нет, я не хочу быть человеком... и не хочу быть гниющим куском трупа со звериными инстинктами. Так кто же я? Философ? А намного ли это лучше, чем два предыдущих варианта? Я окончательно запутался... Я не знаю, кто я...

Но я верю, точнее, хочу верить, что таковым не являюсь, но здравый смысл подсказывает мне, что я один из них, и мое предназначение – пожизненно быть в этом гнилостном обществе ходячих мертвецов.... Тьфу! Противно... Но где-то в глубине души я все еще твердо уверен в обратном, может именно поэтому я и пишу это послание, ни для кого-то, а для себя, как априорное доказательство другой стороны медали, стороны, которая мне больше по душе – быть новым человеком, не допускающим ошибок... Быть может мне стоит проповедовать это...?

Кстати о здравом смысле: у всех зомби он отсутствует напрочь. Они больше походят на бездумные машины, куски мяса, увлекаемые неведомой силой, которая постоянно настраивает их друг против друга. Эта сила называется инстинктом выживания...

Я не хочу быть частью этого зверинца.... И я приложу все усилия, чтобы этого не допустить...!

Я размышлял, и время от времени записывал свои мысли в старую, пожелтевшую тетрадь, макая палец в загноившуюся рану под ребром. Лежа на пушистой травке и глядя вверх на перьевые серые тучки, гонимые беспокойным ветерком, которые грозились пролиться на наш бренный мир небольшим дождиком, я думал, как правильно закончить родившееся послание.

Вскоре так все и случилось. Первая капля осеннего беспокойства упала мне на лоб, и я поморщился. Она была холодная. Неприятно стекая по седловидному носу, она коснулась моей впалой щеки, а затем и пересохших потрескавшихся губ...

Вслед за первой каплей упала еще одна, потом еще, и еще...

"Сейчас начнется ливень..."

С этой мыслью я поспешил спрятать тетрадь в кармане куртки, затем устроил себе новое ложе у корня большого дерева. Дуб, насколько я понял....

Во время дождя все запахи вокруг меняются, становятся мягче и приятнее. Я давно заметил этот факт, но почему-то придал ему значение именно сейчас, когда первые капли влаги застучали по листьям разросшегося в этих местах большого лопуха.

Дождь прошел на удивление быстро, но ощутимо, на земле образовались лужи, природа приобрела более живой оттенок и, вообще весь мир будто заново родился. Вот что значит влага.... Вот какой она целебной силой обладает. Однако спасти человечество таким способом уже нельзя... Вряд ли его что-то вообще в силах спасти... Но ведь должен быть выход.

Меня постоянно мучает одна вещь... Кто же я? Зомби? Или все же человек? Может и то и то? Этот вопрос плотно засел у меня в голове и все свободное время, а, признаюсь, у меня его достаточно, я пытался его решить. Жаль, но пока безуспешно...

С одной стороны, живые мертвецы не только не радуются дождю и царящим вокруг запахам, а вообще таких простых вещей не замечают. У полутрупа лишь одно на уме, и вы знаете, что именно, я уверен в этом...

Но так кто же я?

Заметив слева от себя лужу, я решил кое-что проверить и, неуклюже поднявшись с земли, заковылял к воде. Давненько я не видел собственного отражения.

Как и следовало ожидать – я урод. Лысый, с бледной кожей и почти провалившимся носом. Отражение в луже настолько отвратительно, что мне было больно туда смотреть. Я считаю себя не похожим на остальных.... Как опрометчиво.... Ведь и беглого взгляда на мое лицо хватит, чтобы доказать обратное. Кого я обманываю, я такой же, как и все остальные уроды в этом злосчастном мире...

Эмоции зашкаливали и, не сдержав чувства, я ударил еле согнувшимися пальцами по воде. Отражение расплылось, став ещё отвратительнее и страшнее. Брызги разлетелись в разные стороны, окатили меня с ног до головы. Злость отпустила. Ярость ни к чему не приведёт, тем более виноват я сам...

Тяжелая тишина опустилась на мои уши, вернее на какие-то безобразные дыры и я, вновь прижавшись спиной к сухому стволу дерева, позволил себе немного вздремнуть...

Однако все остальные зомби не спят.... Никогда...

Так кто же я...?

Проснулся от того, что услышал шелест растущего рядом куста. Я медленно повернул непослушную голову на звук и замер в этом положении. Не было совершенно никаких чувств. Ни страха, ни удивления – ничего. Да и бояться мне, собственно, некого. Животные разбегаются в ужасе, только увидев ходячий труп, поэтому зомби чувствуют себя хозяевами ситуации. Единственное, что я испытал – апатия.

Примерно с полминуты неизвестный копошился в кустах и только потом решил показаться. Как и следовало ожидать, это был живой мертвец. Безмозглый кусок гниющей плоти. Это существо ломилось через кусты, даже не догадываясь о том, что их можно попросту обойти.

Полутруп выглядел жалко. Одет в какие-то грязные лохмотья, на лысой голове смешно торчит единственная грязная прядь волос, костлявые руки окончательно забыли, что такое "сгибаться" и теперь попросту болтались двумя плетьми вдоль треугольного туловища мертвеца. Убогое зрелище...

Эти твари вызывают у меня лишь отвращение и ненависть. Я не желаю быть частью этого сброда! Я совершенно другой.

Подавив в своем разуме зреющую ярость, я продолжил наблюдать за дикарем. Он уже перестал изучать кусты и теперь пристально смотрел на меня.

Лицо у него было еще ужаснее, чем тело. Веки глаз, губы и одно ухо отсутствовали, гнилая челюсть задорно скалилась и иногда клацала, отчего мне становилось ещё противнее на него смотреть.

Заметив "своего", мертвец неуклюже подошел и сел рядом со мной. От него жутко смердело. Казалось, что я сижу рядом с самым настоящим трупом. Тьфу! Оно же так и есть...

Своей брезгливости я не скрывал, однако вновь прибывшему это было до фонаря. Неожиданно мертвец завел со мной беседу. Да, вы не поверите – зомби могут общаться друг с другом, как, впрочем, и другие животные между собой.

Я хоть и не считал себя частью их "братства", иногда общался с некоторыми представителями погибшего человеческого рода, но разговоры всегда были пустые и сводились к одному. Вот как сейчас, например:

– Есть че пожрать? – челюсть мертвеца отваливалась и клацала, отчего его и без того гнусавый голос становился еще противнее.

– Нет, – коротко ответил я. Компания мертвеца мне совершенно не нравилась, и мне придется сделать все, чтобы он свалил как можно быстрее.

– А где достать? – снова обратился ко мне труп и после секундной паузы добавил. – Знаешь?

– Нет, – опять коротко бросил я.

– Точ-но? – Зомби заикнулся.

– Да, – мое терпение начинало лопаться.

И вот такие диалоги я вел с каждым встречным ходячим полутрупом. И это меня жутко бесило.

Когда "умный" разговор был окончен, и голодный зомби ушел на поиски пищи, мой мозг вновь погрузился в бесконечные и неразрешимые раздумья...

Почему? Почему я не такой, как они? Мы ведь абсолютно разные во всём за исключением внешности. Это что, чья-то злая шутка? Или, может быть, во мне просто сохранилось что-то человеческое, или я новое поколение таких вот убогих созданий, как мой недавний собеседник. А может...

Мысль ударила в голову, словно молния.... Теперь все сходится. И как я раньше до этого не додумался?

Встав с земли, я устремил свой взор на серое небо. По нему всё ещё плыли угрюмые чёрные тучки, грозившие пролиться новыми дождями.

После паузы я тихо произнёс:

– Я – мессия этой планеты.

Это очевидно. Я не похож на остальных. Я – будущий владыка этой планеты. Я умнее, чем кто-либо здесь, а, следовательно, и сильнее. А обладая такой силой, я могу подчинить себе этот мир, сделать его лучше, учтя все ошибки прошлого человечества.

Я – пророк.

В каждой религии встречается свой пророк, который проповедует определенный образ жизни. На земле за всю ее историю таких людей было много. Они занимались проповедованием веры. Встречая на своем пути людей, они пытались вовлечь их в свой круг – обратить в веру. Теперь таким посланником стану и я. Нет, я буду не таким, я буду лучше.

Я должен отдать свою жизнь ради других. Таков закон проповедника, такова воля Богов...

Как же хорошо и легко становится на душе, когда человек находит свое предназначение в этом мире. Это чувство переполняло меня, я чувствовал внутри себя невероятную собранность, спокойствие и решимость... Я наконец-то понял кто я такой и для чего мне дан этот дар – быть не таким как все. На душе было так чисто, что я на миг засомневался в том, что еще нахожусь на этой чертовой планете, а не там – в лучшем мире.

Казалось, что сам Бог поддерживает и направляет меня... Что же – так тому и быть. Ведь кто я такой, чтобы противится своему предназначению?

После познавательного разговора со своим "братом по крови", я решил больше не сидеть на месте, а двинуться в путь – навстречу своей судьбе. Больше не считая себя частью этого бренного мира вместе с наводняющими его трупами, я понял, что являюсь на этой земле кем-то гораздо более значительным, чем просто человек, который многое осознал и решил сам для себя то, что он избранный высшей силой.

Спустя около получаса ходьбы по лесу, я наконец-таки вышел к брошенному городу. Я решил, что проповедь лучше начать отсюда. Тут обычно собирается много моих бывших соратников, которые одержимы силами зла.

Люди, пораженные вирусом, превратились в зомби. Все они виновны, виновны в том, что творили на протяжении многих столетий со своей планетой. Они наказали сами себя и теперь несут заслуженное наказание. Но я здесь, чтобы спасти их, наставить на другой путь, путь в новый мир.

Как только я подошел к окраине, сразу хлынул проливной дождь. Оценив ситуацию, я понял, что лучше всего будет переждать ненастье внутри одной из пятиэтажек.

Войдя на первый этаж, я зашел в первую попавшуюся квартирку и устроился на привал. Внутри все вызывало у меня ностальгию. Столько лет прошло после той ужасной катастрофы, а утварь и все прочее людское барахло так и осталась лежать в брошенных домах. Да и кто ее тут теперь возьмет? Кому она нужна?

Сев на табуретку, я стал изучать комнату взглядом. Делать-то все равно нечего – за окном вовсю шёл проливной дождь.

Мое внимание привлекло висящее на стене слева от меня зеркало. Мне стало любопытно, насколько я изменился за ближайшие несколько часов и изменился ли вообще. Пару минут я сомневался, а после неуклюже поднялся с ветхой табуретки и, подойдя к зеркалу, посмотрел на себя...

Я стал еще уродливее.... Любого человека от моего вида стошнило бы. Лицо, если его вообще можно было так назвать, было покрыто страшными язвами, которые без преувеличения прожирали мою плоть до костей. Глаза впали внутрь черепа, и из-за скудного освещения казалось, что вместо них в моей голове зияют две черные дырки. Нос провалился окончательно и, если раньше он был, хоть и являлся седловидным, то теперь его не было на лице вовсе. Вместо него – сквозная кровоточащая дыра...

Я попятился и упал, споткнувшись о табурет, на котором еще недавно сидел. Я обыкновенный зомби, возомнивший себя пророком, мессией этой планеты...

Я лежал на холодном полу не в силах подняться. Какая-то неизвестная проказа пожирала меня изнутри, пока я мечтал о том, что изменю мир. Мне охватили досада и ярость. Я закричал, продолжая лежать на холодном полу...

"Бог..., – подумал я. – За что мне все это? Не понимаю.... Ты что, обманул меня?"

Бог ответил – снаружи громогласно рявкнул гром, и пол подо мной вздрогнул.

Я испугался и потупил взгляд. Никого он не обманывал, это все идет так, как и должно идти, а я лишь поверил иллюзии, которую сам же и создал...