Текст книги "Пошищение на двойку"

Автор книги: Артем Кораблев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Старшеклассники остановились и отступили. Судьба Губина должна была вот-вот решиться. Евгений Николаевич громко звал охрану, чтобы схватить Сашу и сдать его в милицию, а Анна Петровна громогласно предлагала ему поскорее убраться.

– Мы найдем, где ты тут живешь! – кричала она. – Мы придем к твоим родителям с милицией, если ты сейчас не уберешься!

– Да он не местный! – выскочил вперед растерявшийся было Костя. – Он ко мне приехал! Это мой друг! Он не виноват! Он за меня вступился!

– Так вот, как пришел, так пусть и уходит! – решительно заявила Анна Петровна.

– Пошли, Кость, – дернул Костю за рукав Саша, – Пошли, так действительно лучше будет, и так уже засветились.

Костя послушался, и под общее улюлюканье они выскочили за ворота.

– Костров, вернись! – крикнула вслед Анна Петровна, но Костя не остановился.

Когда они скрылись за углом дома, Саша рассмеялся.

– Неплохо я у вас отрекомендовался. И встретили тоже гостеприимно. Чего это ты с ним сцепился?

– Да сам я виноват! – с досадой в голосе произнес Костя.

– Бывает, – успокоил его Саша. – Мы с Лыкой раньше тоже как кошка с собакой жили, а теперь друзья. И я порой не прав был. Не психуй, все утрясется.

Костя расстроенно молчал. У него еще не унялась дрожь в коленках, тряслись руки. Гу-бин же выглядел как ни в чем не бывало.

– Пошли по пепси вдарим, – предложил он. – И к скуле что-нибудь приложи, а то как у твоего отца будет.

Костя не хотел пить пепси под грибками, где они сидели с Лидочкой. Здесь их могли увидеть возвращающиеся домой лицеисты. Поэтому они зашли в кафе, расположенное на втором этаже местного торгового центра.

– Ну, давай думать, что нам сейчас делать, – предложил Саша, когда онл сели за столик и каждый пригубил холодной пепси-колы.

Отпив, Костя приложил почти ледяной стакан к своей саднящей левой скуле. Заломило еще сильнее, но фонарь ему был сейчас совсем не нужен. Он ждал, что Саша скажет дальше.

– Ты узнал, где нам искать Алика? спросил Губин.

– Да, у его школы. Но есть и ещё одно место.

– Давай там, где лучше.

– Если так, – рассудил Костя, – тогда прямо сейчас и надо идти. А то он уйдет домой, и мы его упустим. Если он уже не ушел.

– Черт, я поздно приехал, – подосадовал Губин. – Ну допивай; и пошли.

Сам он тут же опрокинул в себя всю оставшуюся в стакане пепси-колу.

"Как у него только горло не заболит?" – подивился Костя. Он отхлебнул еще немного и оставил стакан на столе. Время было дорого.

До школы Алика и бывшей школы Глобуса они добежали меньше чем за две минуты. Но все равно перехватить Аликанова по пути домой было мало шансов. Оставалось надеяться только на удачу.

Во дворе школы № 12 почти никого не было. Большинство учащихся разбрелось по домам. Шансы сыщиков убывали на глазах. Прождав еще минут пятнадцать у ворот, из-за которых совсем недавно Костя следил за Лидочкой, Саша принял решение.

– Пошли внутрь, может, он там.

– Остановит охрана, – возразил Костя.

– Ну остановит, так остановит. Бдительный охранник в красивой черной форме, немного смахивающий на морского пехотинца, действительно задержал их на пороге, за которым открывался совершенно пустой вестибюль.

– Вы куда, молодые люди? – поинтересовался охранник.

– Нам на секцию, – наугад сказал Сашка.

– Какую?

– Таэквандо.

– Сегодня занятий нет. Из какого вы класса?

– Мы вообще из другой школы…Нам…

– Ну так к себе и идите, – охранник сделал шаг вперед, оттесняя их к выходу.

– А восьмой класс уже отучился? – Костя выглянул из-за спины своего товарища.

– Занятия окончены, в школе никого нет, и нечего вам тут делать.

Охранник был неумолим, пришлось опять выйти на улицу.

– Скорее всего там его тоже нет, – сделал вывод Саша. – Знать бы, где он тусуется.

Костя пожал плечами:

– А может, кого-нибудь спросим, из тех, кто здесь учится?

Во дворе еще оставалось несколько человек.

– Ты что, – возмутился Губин, – мы же и тут тогда себя засветим, да еще как. Нет, нам надо найти его так, чтобы он ничего не заподозрил. Ведь надо выяснить, куда он ходит.

Костя не совсем понимал, зачем это надо, но не стал задавать лишних вопросов. Пусть Сашка сам решает.

Но, видно, и Саша Губин оказался в тупике. Он долго и сосредоточенно думал.

– А где, ты говоришь, еще его можно найти? – наконец спросил он.

– Я не знаю, можно ли его там найти. Просто там его видела Лидочка вместе с Глобусом незадолго до похищения.

– Узнал? – встрепенулся Саша. – Так что ж ты раньше-то не сказал?

– Я хотел, но ты мне сам не дал.

– Ладно, это далеко? Впрочем, какая разница. Пошли – покажешь.

Они вышли со школьного двора. Дом, о котором говорила Лидочка, находился совсем недалеко от Костиного лицея. Чтобы сократить путь, Костя повел Сашу дворами. Но им не удалось дойти даже до улицы Паустовского. В последнем дворе повстречался Алик.

Костя увидел его у подъезда, он стоял и трепался с компанией ребят в кожаных черных куртках, усеянных блестящими клепками. Костя остановился.

– Ты чего? – спросил Саша, – Пошли скорее.

– Не спеши, вот он, – Костя указал на Аликанова пальцем.

– Ты пальцем только не показывай, – тут же сменил тон Саша. – Который?

– В кожаной куртке с клепками.

– Кость, – терпеливо вздохнул Саша, – они все такие.

– Ну тот, что рядом с урной стоит.

– Черный, кучерявый?

– Да.

– Понятно.

– Что будем делать?

– Покурим, – сказал Сашка.

– Так ты же не куришь, и я тоже, – удивился Костя.

– Для конспирации, можешь не затягиваться. Возьми сигарету, набирай в рот и дыми.

Саша подошел к одному из многочисленных гаражей-ракушек, уродовавших и так не очень-то уютный московский двор, встал так, чтобы гараж почти полностью скрыл его фигуру от компании Аликанова, и достал из кармана непочатую пачку "Кэмел". Прикурив, он тут же вытащил сигарету изо рта и небрежно облокотился рукой с дымящейся сигаретой на ракушку, выставив ее таким образом на всеобщее обозрение.

– Ты можешь и не прикуривать, только встань позади меня, ~ сказал Саша.

Костя так и сделал.

Когда серый сигаретный пепел, испускавший хилую дымовую завесу, подобрался к самому фильтру, Аликанов начал прощаться с друзьями. Саша затоптал окурок, хотя в такую сырую погоду нужды и этом никакой не было.

Аликанов в последний раз махнул рукой друзьям и направился к углу дома. Только вовсе не к тому углу, что был ближе к улице Паустовского. Костя рванулся из укрытия.

– Куда? Стой! – скомандовал тихим голосом Губин. – Пусть отойдет подальше.

Он подождал, пока Аликанов дошел почти до угла, и шагнул из-за ракушки со словами:

– Теперь пора, а то опять потеряем. Аликанов быстро миновал двор. Костя и Саша увидели его уже метрах в ста впереди.

– Рванем немного, – предложил Саша, и они пробежались, изрядно сократив расстояние.

Шел он все-таки к улице Паустовского, но, выйдя на эту улицу, свернул опять не в сторону лицея. Здесь он пару раз оглянулся. Саша не счел нужным пока скрывать свое присутствие, и Костя следовал его примеру.

Аликанов явно не гулял просто так. Он куда-то стремительно направлялся. Но куда? Костя терялся в догадках. В той стороне Ясенева не было ничего привлекательного.

Вскоре они втроем обогнули последний квартал, перед спускающимся под горку пустырем, и теперь приближались к церкви, которую тоже с трех сторон окружал пустырь, а сзади примыкало кладбище.

Алик в церковь не пошел, он снова повернул налево. "Неужто он идет туда таким окольным путем?" – мелькнула догадка у Кости, но пока он решил промолчать. И только когда они уже почти подошли к тому самому дому и подъезду, о котором говорила ему Лидочка, Костя тронул Сашу за плечо и сказал:

– Это и есть то место, где их видела Лида. Саша тут же молча повернул в сторону и опять спрятался за кстати подвернувшуюся очередную ракушку.

Аликанов остановился, быстро осмотрелся и вошел внутрь.

– Вперед! – скомандовал Саша и бросился к закрывшейся двери. Костя отстал от него метров на десять. Когда он заскочил в подъезд, Губин уже стоял возле лифта и следил по загорающимся огонькам, на каком из этажей остановится кабина. Последним загорелся квадратный огонек с черным числом 13.

Саша вызвал лифт. Пришел другой, грузовой, который стоял ниже. На тринадцатый этаж Саша не поехал, они сошли на одиннадцатом и дальше поднимались по боковой запасной, так называемой пожарной, лестнице. Конечно, на площадке тринадцатого перед лифтом никого не оказалось. Аликанов давно уже зашел в какую-то квартиру.

– Костя, – приглушенно заговорил Губин, – ты встань за трубой мусоропровода, чтобы тебя не было видно. Но постарайся не пропустить, если кто-нибудь появится. А я сбегаю по лестнице наверх – проверю, не пошел ли он к крыше.

Саша ушел и скоро вернулся, тяжело дыша. Было видно, что поднимался и спускался он бегом.

– Никого нет, – только и сказал он.

– Садись, – Саша опустился на радиатор отопления у окна. – Садись, не поджаримся, еще не топят. Кто его знает, сколько ждать придется.

Но ждать пришлось недолго. Третий по счету лифт привез на тринадцатый этаж пассажира. Костя и Саша успели спрятаться за выступ стены. Она была настолько глубокой, что там могли укрыться и трое, если одному из них встать за трубу, за которой несколько минут назад прятался Костя.

Приехавший человек не стал пользоваться звонком, он загремел ключами и открыл наружную дверь вестибюля, за которым оказались двери четырех квартир. Саша и Костя выглянули из своего укрытия. Спина человека показалась Косте неожиданно знакомой, а когда тот, открывая дверь, немного повернул го-. лову, Костя успел узнать профиль, хотя Губин втягивал его обратно в нишу.

Едва хлопнула дверь одной из квартир, как Сашка раздраженно зашипел:

– Фигли ты застыл, как статуя. Глянул, и все. Понял?

– Я его знаю, – сказал Костя. – Кто это?

– Это охранник из нашего лицея.

И тут вдруг Костя вспомнил, где он видел, именно видел, а не слышал фамилию Аликанов. Он видел ее в графике дежурства охраны, лежавшем на столе у Миши, в тот день, когда собирал сведения о лицеистских Аликах.

– Саня, Саня, – громко зашептал Костя, от возбуждения выпучив глаза, – я знаю его фамилию! Он тоже Аликанов!

Глава VI
КОСТИНА ССЫЛКА

Из дневника Саши Рубина:

тетрадь № 5 с делом о похищенном лицеисте исписана почти до конца. Чистых листов не осталось, но вряд ли мне придется вставлять новые. Я чувствую, что мы вышли на финишную прямую. Еще несколько дней, и дело, наверное, будет закрыто. Не важно, кто закроет его, я сам, мой отец, который завтра должен вернуться из командировки, или милиция. Важно, что все это закончится и для Кости, и для меня, и для всех остальных. Вот тогда я смогу вернуться к тому, ради чего завел этот дневник.

Сегодняшний день принес нам удачу. Даже стычка с лицеистами из этой ПСИ-хованной школы не испортила мне хорошего настроения. Да и Косте, наверное, тоже. Он чуть не подпрыгивал от радости, когда мы прощались около метро. Все-таки я посоветовал ему помазать змеиным ядом скулу, чтобы не было фингала, как у его папаши.

Многое, конечно, еще остается неясным. Например: кто следит за Виктором Викторовичем или кто скрывается за его инициалами? Но какое это может иметь значение, если мы найдем самого Глобуса? На его таинственных похитителей мы, кажется, уже вышли. По крайней мере, я думаю, что два Аликановых, два Алика или два Аликана, как я их называю, – те самые люди, которые подбрасывают записки, портфели и пытаются свалить вину на Виктора Викторовича. Младший мог подложить записку в почтовый ящик, а старший – подбросить портфель, он же мог подложить записку в кабинет директора. Осталось проверить лишь некоторые детали. Кто из охранников дежурил в ту ночь, когда сумка Глобуса попала в лаборантскую кабинета физики? Даже если это не был Аликанов-старший – это ничего не меняет. Он ведь мог изготовить дубликат ключей заранее или снять с него слепок. Потом просто зайти в лицей и сделать свое черное дело.

Вот беда, не хватает на это всего одного учебного дня. Завтра уже суббота, лицей закрыт. Правда, Костя говорил, работают там какие-то кружки. Но он-то в них не ходит. Ну да ладно. Завтра приедет отец, и я свалю на него это дело.

А может быть, лучше отложить разговор с отцом до воскресенья?"

Дома Костю ждала напряженка. Он понял это уже с порога, когда, открыв дверь, увидел сдвинутые над переносицей мамины брови.

Сначала она ничего не сказала, только посмотрела еще пару секунд, замычала, не раскрывая рта, какую-то неподдающуюся узнаванию мелодию и ушла на кухню. Но Костя знал, что это ненадолго. Скоро она придет и устроит ему допрос или разнос. А скорее всего и то, и другое. Так и случилось.

– Где был? – неоригинально начала мама, появляясь в дверях его комнаты.

– Гулял, – так же стандартно ответил Костя.

– С кем?

Это было уже что-то новое, и Костя решил не врать.

– С Сашей Губиным.

– Это кто? Тот, что звонил тебе ночью? – Да.

– Это вы с ним сегодня в лицее драку устроили?

"Уже позвонили, – догадался Костя. – Наверное, Анна Петровна".

– Дрался только я с Мотей, – опять честно ответил он. – Саша разнимал.

– Очень хорошо.

Мама вышла в коридор, но тут же вернулась.

– Мне не нравится, что ты водишь компанию со старшими ребятами.

– Почему?

– Потому что просто так с младшими обычно не дружат. Ему наверняка от тебя что-нибудь надо. А я не хочу, чтобы еще и ты попал в какую-нибудь нехорошую историю.

"Угу, – подумал Костя, – будто папа влип из-за того, что водился со старшими". Но промолчал. Он знал, что маму лучше не раздражать. Когда она в таком состоянии, любое возражение ей, как красная тряпка быку.

– Ты хорошо знаешь этого мальчика? Я, например, до сих пор его ни разу не видала. Больше того, до той ночи ни разу о нем не слыхала. И папа не видел.

– Я видел, – вмешался вдруг отец, ничем не выдававший до этого момента своего присутствия в квартире. Теперь он появился за спиной у мамы. Она удивленно обернулась. – Я видел, – повторил отец. – Он к нам заходил пару дней назад. Парень как парень. Мне он понравился.

– Что же ты мне ничего не рассказал? – растерянно спросила мама.

– Не до того было.

– Ты хоть покормил его? – вдруг спросила мама. Это никак не вязалось со всем тем, что Косте пришлось выслушать.

– Он отказался и ушел.

– Надо было хоть чаем напоить. А то вон он за Костю заступается, а ты его даже не угостил.

Дело принимало совсем неожиданный оборот. Если бы Костя только знал, чем весь этот разговор закончится!

– И все равно, Костя, – не сдавалась мама, – я хочу, чтобы ты и меня знакомил со своими друзьями. Не только папу. А драться – это уж вообще никуда не годится. Даже Анна Петровна звонила. Из-за чего вы дрались?

– Я сам виноват.

– Что ты сделал?

– Неважно.

– Как это неважно? Я должна знать. Что ты сделал?

– Я обложил Мотю матом, – признался Костя.

Мама обомлела. Будто для нее новость, что Костя выучил все необходимые в обиходе слова русского языка еще в первом классе! Он сам тогда делился с нею своими познаниями.

– Значит, Мотя был прав, – сделала вывод мама.

– Я тебе сказал то же самое.

– Хорошо, что хоть сам понимаешь. А вообще мне все это не нравится, выгонят вас обоих из лицея.

Мама окончательно ушла на кухню. Папа последовал за ней, предварительно подмигнув Косте здоровым глазом.

Но ничего еще не кончилось, главная новость этого вечера была оставлена на потом. Всплыла она только за ужином.

– Ты помнишь дедушку? – вдруг ни с того ни с сего задала вопрос мама, накладывая Косте в тарелку порцию манной каши.

– Помню, – ответил Костя. Хотя помнил он только пару отглаженных, блестящих черных штанин. Мамин отец был военным моряком. Вернее, врачом на подводной лодке. Жил где-то на Дальнем Востоке. С бабушкой давно развелся, и Костя видел его лишь однажды в глубоком детстве. Потом мама еще пару раз ездила к военно-морскому деду после того, как умерла бабушка, но Костю с собой не брала. На него уже надо было покупать билет в поезд, а денег в семье Костровых всегда не хватало. Родители отца умерли еще до рождения Кости. Так что у него был только один дедушка, и тот малознакомый. Хотя Костя знал, что он уже полгода, как вышел на пенсию и живет где-то под Москвой в деревенском доме. К Костровым он переезжать отказался. Костя считал его чудаком, а может, и еще того хуже.

– Очень хорошо, что ты его помнишь, – медовым голоском проворковала мама, но Костя пока не почувствовал подвоха. – Ты ведь его давно не видел.

– А что, он к нам приедет? – поинтересовался Костят

– Нет, но ты можешь к нему съездить. Костя перестал есть и уставился на мамино круглое приятное лицо, пытаясь угадать, к чему она клонит.

– Что я там буду делать? – спросил он наконец.

– Пообщаешься с дедом, должны же вы наконец познакомиться. В конце концов, он нам помогал, давал деньги, а ты с ним почти незнаком.

– Да я вообще с ним незнаком, – уточнил Костя.

– Вот и познакомишься.

– Когда?

– Мы с папой решили, что ты можешь поехать к нему уже завтра.

– Нет, завтра не могу, у меня клуб, – отрезал Костя, – Да и как я поеду, я даже дороги не знаю. Он тебя встретит.

– Нет, завтра не поеду, мне в клуб надо.

– Хорошо, – неожиданно легко согласилась мама, – поедешь в воскресенье.

– А как же лицей, мне ведь уроки надо сделать?

– Поедешь на целую неделю, в лицее мы уже договорились.

У Кости в горле застряла манная каша, он поперхнулся.

– Вы что это, серьезно?! – вскричал он, бросая ложку.

– Серьезно, – спокойно сказал папа. Такого поворота событий Костя никак не ожидал.

– Костя, – сменила тон мама, – нам с отцом очень нужно, чтобы ты пожил неделю у деда. Только неделю. Он тоже этого очень хочет. И мы тебя очень просим.

Костя опустил глаза. Ну что ты тут скажешь, мама его еще ни разу так не просила. Придется ехать.

"И чего это им взбрело в голову отправлять меня к этому деду? – с досадой думал Костя, уже лежа в постели. – Чего я там не видел? Его самого? Ну и не увидел бы никогда, беда какая. Пусть сам приезжает, если хочет. А я не хочу, у меня здесь дела. Да не поеду я никуда, и точка!"

Утром он встал рано. Быстро оделся и почистил зубы.

– Ты куда? – вышла из комнаты заспанная мама, накинув халат на ночную рубашку.

– В лицей.

– Сегодня же суббота.

– Ну и что, у Нас в понедельник Пушкинский вечер. Я должен окончить декорации. Даже если вы меня ушлете к этому деду, я все равно их должен окончить.

– Ну иди, – растерянно пробормотала мама, – раз это надо. Хоть чаю попей только.

– Потом. Меня там Елена Михална напоит. Он поскорее выскочил прочь из квартиры, пока мама еще не окончательно проснулась.

Легко сказать – в лицей. А как туда пройти? В субботу лицеистов пускают только по спискам. Тех, кто ходит на кружки. Сегодня и правда в театральной мастерской была репетиция у Елены Михайловны, но он-то там никак задействован не был, стало быть, и в списках его нет. По театральному мастерству у него еле-еле была тройка, ну не дал ему Бог способностей к лицедейству. По крайней мере, он сам их в себе не ощущал, и Елена Михална, как видно, не находила тоже. Вот и в представлении на Пушкинском вечере он тоже не участвовал, хотя посетить тот вечер все-таки собирался. Умела их устраивать Елена Михайловна. Всем было интересно. Даже ребята из других школ посмотреть приходили.

И про декорации он соврал. Сашка Чернецов, наверное, все уже без него сделал. Ну как тут прорвешься? Только бы на вахте сидел Миша, может, хоть к себе в гости пустит. А Косте только того и надо.

Все эти мысли занимали Костю по дороге к лицею. Ворота оказались открыты, он вошел во двор, ломая голову, как ему попасть внутрь. Заглянув в окошко охраны, он увидел, что дежурит не Мишка. Там сидел Аликанов и еще кто-то, кажется, из новых. Костя его не помнил – состав охраны часто менялся. Что делать?

– Чего пришел, сачок? – заставил его обернуться густой бас Сашки Чернецова.

– Тебе помочь хотел, – сразу нашелся Костя.

– Да уж поздно, – Сашка улыбнулся, – я уже все без тебя закончил.

– А сам чего пришел?

– Цепь вешать, мы ее покрасили-с Константином Ростиславовичем, надо посмотреть, как получилось.

– Ну дай и я хоть посмотрю.

– Приходи на вечер, увидишь.

– На вечере меня, наверное, не будет, – искренне вздохнул Костя, – меня родители хотят на неделю к деду в деревню отправить.

– Чо это они? – удивился Сашка. – Вроде не лето.

– Я и сам не пойму.

– Ну ладно, пошли, давай посмотришь. На самом деле Сашке страшно хотелось показать кому-то свою работу, и Костя это понял. Потерпеть до завтра Чернецов был не в силах.

Костя нажал кнопку дверного звонка. Им открыл незнакомый охранник.

– Я художник, – представился Сашка, – мне надо декорации доделать, посмотрите там в списках. Чернецов моя фамилия. А он со мной, помогает.

Охранник пропустил их беспрекословно. Костя оживился: полдела было сделано.

Дуб у Сашки получился классный. Сказочный. И дупло в нем было такое, какое бывает у вековых деревьев. Посредине ствола, черное, большое. Сашка так умело положил тени, что в дупло хотелось запустить руку.

Костя по достоинству оценил работу, Сашка остался доволен. Потом они вместе подвесили цепь. Получилось еще лучше. Только кота ученого и не хватало.

– Вжик котом будет, – открыл секрет Сашка.

– Жаль, я не увижу.

– Ну ты останься сейчас на репетицию и все увидишь, – подал неплохую мысль Сашка. – Хотя, конечно, это не то. На вечере будет лучше.

Сашка стал прибираться в мастерской, а Костя пошел как бы побродить по лицею. На самом деле он направился прямо к комнате охраны.

– Можно позвонить? – спросил он Аликанова и заглянул в комнату охранников.

– Пожалуйста, только недолго.

Костя подошел к телефону и набрал номер Саши Губина. Взгляд его тем временем шнырял по столу, отыскивая график дежурств. Этого чертового графика почему-то нигде не былр, а ведь должен быть, должен. Костя даже помнил, как он выглядел. В трубке раздались длинные телефонные гудки, и тут Костя понял, что график лежит под стеклом и накрыт журналом регистрации ключей. Гудки в трубке прервались, и он услышал голос Саши Губина.

– Алло.

– Сань, это я.

– Ты откуда?

– Из лицея, от охраны звоню.

– Ну? – после некоторого молчания спросил Губин.

– Я здесь еще задержусь, приезжай. Только прямо сейчас продиктуй мне, что обещал.

– Чего я обещал? – удивился Саша.

– Ага, спасибо, я сейчас запишу. Где же ручка?

Костя стал шарить по карманам, потом по столу, будто искал карандаш или ручку, заодно сдвинул журнал и открыл нужный ему график.

– Вот ручка, – Аликанов дал ему свою.

Костя вытащил из кармана какой-то листок, положил его на столе рядом с графиком и приготовился записывать.

– Диктуй, – сказал он в трубку.

– Ты там не переиграй, Шарапов, – услышал он от Сашки Губина. – Поаккуратнее.

– Ага, а дальше, – Костя записал на листок какие-то цифры.

– А дальше я выезжаю. Ты мне только дай сигнал, когда закончишь свой спектакль.

– Ага, – Костя еще записал какие-то цифры. – Повтори, пожалуйста.

– Выражаю тебе благодарность от лица всех внутренних органов за смелость и находчивость.

– Спасибо, – Костя еще что-то записал. – Ну пока, увидимся.

Он повесил трубку, отдал ручку Аликанову, поблагодарил и вышел. "По-моему, я гений", – решил он про себя.

Больше ему в лицее делать было нечего. Неожиданно он почувствовал, что очень устал. Странно. Раньше с утра он никогда не чувствовал усталости. А может быть, это и не усталость вовсе. Просто так подействовала музыка, доносившаяся из актового зала, который в лицее почему-то называли "Белым*. Кто-то тихо, печально и очень красиво играл на скрипке. Что-то из классики, конечно, но Костя не знал что. Он никогда не увлекался классической музыкой. Ему стало интересно. Кто это у них в лицее такой Паганини?

Дверь в Белый зал была приоткрыта, и Костя тихонько просунул туда голову.

На поставленных полукругом стульях в полном молчании с серьезными лицами сидели Елена Михайловна и участники будущего представления. На сцене, вполоборота к Косте, стояла Машка. Он не видел ее лица, а только одно ухо. Ее правый локоть плавно скользил в воздухе, чуть поднимаясь и опускаясь в унисон с чистыми волнами прекрасной музыки.

Играла она. Елена Михайловна заметила Костину физиономию и молча закрутила одной рукой, как бы овевая себя ветерком, затем она прижала палец к сомкнутым губам, а в конце концов показала ему кулак.

На языке Елены Михайловны это означало: "Давай, заходи, только тихо, а то убью".

Костя отрицательно покрутил головой. Здорово играла Машка, Костя и не подозревал, что она занимается музыкой. Только делать ему в Белом зале все равно нечего. Чего он будет смотреть недоделанный спектакль… Вот если бы он в нем участвовал, тогда другое дело. Ведь буквально каких-нибудь две-три минуты назад он открыл в себе актерские способности.

Костя вернулся в мастерскую и помог Сашке Чернецову окончить уборку. Времени оставалось хоть отбавляй. Губин приедет не раньше чем через час. Они встретятся около метро. Костя передаст ему информацию. Потом пойдет в клуб. Потом совершит вечернюю прогулку с Рутой, а то Элеонора Витольдовна последнее время сама пасет ее под окнами. Потом… Потом видно будет.