Текст книги "Пошищение на двойку"

Автор книги: Артем Кораблев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Костя опять хотел было послать ее куда подальше, и опять у него ничего не получилось. Он только сказал:

– Ну ведь Лыка не хотел, чтобы вы слышали, что же, я выдавать буду?

– То Лыка, то ты, – заставила покраснеть Костю его собеседница. "И эта туда же", – подумал он, но промолчал.

Машка же спокойно продолжала свои ухищрения.

– Это касается Кактуса?

– По крайней мере, не тебя, – Костя наконец начал терять терпение.

– Грубый ты, Костров, – вдруг надулась Машка, – и все вы такие.

Она отвернулась. "И слава тебе, Господи!" – решил Костя. Дальше ехали молча, и шансы выведать суть беседы убывали у Машки с катастрофической быстротой. Ей уже надо было выходить в "Ясеневе", а Костя ехал до конечной, до "Битцевского парка". Машка не выдержала, она просто схватила его за рукав, стала тормошить и заныла просительным голосом:

– Ну, расскажи, Кость, про что вы там говорили. Я никому не скажу. Ну, расскажи.

Костя засмеялся.

– Гад ты, – рассердилась Машка. – Ты думаешь, я в Ясенево сойду. Нет, я с тобой до Битцевского парка поеду. И до твоего дома пойду, если ты мне ничего не расскажешь. И все твоим родителям расскажу.

– Что ты расскажешь? Ты же не знаешь ничего, – усмехнулся Костя.

– Вот гад! – Машка вся покраснела и стала сердито пихать его еще сильнее.

Может, она и поехала бы с ним до его остановки и даже пошла бы до дома. Только Костя, когда она приблизилась к нему, чтобы толкнуть посильнее, вдруг взял обнял и поцеловал ее.

Машка оторопела.

– Идиот! – крикнула она, немного придя в себя и отпихивая Костю. Крикнула так, что на них сошлись взгляды немногочисленных пассажиров, полные возмущения "развязным поведением подростков в общественном транспорте". – Ты что сделал?! Идиот!

Костя только улыбался.

Поезд остановился в "Ясеневе", пылающая малиновым румянцем Машка встала и вышла прочь из вагона.

Довольный Костя поехал дальше, он и сам не знал, зачем это сделал и почему ему сейчас так весело.

Часть вторая
СЫЩИК ИЗ КРЫЛАТСКОГО

Глава I
ЗНАКОМСТВО

Из дневника Саши Губина:

ведь давал себе зарок не играть больше в Шерлока Холмса. Потому что понял, что моя сыскная деятельность всегда была не больше чем игра. Притом игра очень опасная. Понял я это после своего последнего дела, когда искал по просьбе Светки, кто задрал семерых кенгуру в зоопарке. Мало того, что я опять чуть не погиб, но из-за меня чуть не погиб другой человек. В такие «игры» я играть не хочу. Пусть этим занимаются настоящие профессионалы.

Но вот ведь тянет меня в эту трясину. Сегодня опять влип. Вернее, не сегодня, а уже вчера, когда мне позвонил Серега Лыков с просьбой помочь какому-то его другу. Я тогда согласился поговорить с этим парнем, только чтобы Се-рега отвязался. Он же прилипчивый, как репей: если возьмет себе что-нибудь в голову, черта с два это оттуда выбьешь. А у меня и настроение еще было хреновое – опять со Светкой поругался. Хорошо, что хоть сегодня уже помирились, а то в прошлый раз целую неделю дулась.

Думал, ну встречусь с этим чуваком, ну поговорю. Пусть расскажет, что там у него приключилось. А я потом объясню ему, что надо идти в милицию. Или в крайнем случае посоветую дождаться моего отца. И вот влип. А как тут было не влипнуть? Теперь даже хорошее настроение от замирения со Светкой улетучилось к лешему.

Ждать мне долго не пришлось, он приехал минут через пять, как я усадил Светку на поезд в сторону «Белорусской». Я даже соскучиться не успел. Сижу на лавочке у переднего вагона, развлекаюсь тем, что стараюсь угадать среди сошедших с поезда пассажиров, кто придет. Потом-то я понял, что это было безнадежное занятие. Потому что такого «клиента» я никак не ожидал. Пока я рассматривал какого-то навороченного металлиста с пятью кольцами в ухе, он сбоку тронул меня за плечо. Я оглянулся и чуть не ахнул. Это же пацан! Да еще какой пацан! Как его только мама одного отпустила. Я-то ждал парня своего возраста, а этот мне едва достает до плеча и физиономия, как у младенца.

Тут я уж точно решил не иметь с ним никакого дела, имели уже с одним таким – хватит.

А он мне, как мужик, руку протягивает. Ну поздоровкались, я спросил, как его зовут. Он мне ответил, что Костя. Потом говорит таким серьезным тоном, да еще на «вы»:

– Может, пойдемте куда-нибудь в другое место, а то здесь народу много. У нас разговор не получится.

Я говорю:

– Ладно, пойдем.

А сам думаю: «Мне-то и надо, чтобы у нас разговор не получился».

Ну вышли мы на улицу, и повел я его опять в зоопарк, откуда только что со Светкой вышел, А куда с ним еще? У него и денег на билет не оказалось. Я уж думал, не провести ли его бесплатно – в зоопарк до двенадцати лет без билетов пускают. Однако пришлось покупать, Косте в марте должно уже четырнадцать стукнуть. Но на вид я бы ему и тринадцати не дал.

Ну купил ему билет. Привел в зоопарковскую кафешку «Фламинго», усадил за стол. Купил мороженое. Прямо как папа с сыном. Взял себе кофе, сел рядом.

– Рассказывай, – говорю. И он начал.

И вот слушаю я его, слушаю и ничего сначала не понимаю. Какие-то кактусы, глобусы, школа-пси. Для психов, что ли? Вообще-то похоже. Потом стал понемногу разбираться в этой тарабарщине, а как понял, чувствую – мне кранты. Лыка оказался прав, это дело ждать долго не может. Надо помогать парню. Только что я тут могу сделать без отца, ума не приложу. А он мне тогда заявляет:

– Я вам еще не все рассказал, я никому этого не рассказывал, я еще кое-что знаю.

– Выкладывай, – говорю, – раз пришел. Иначе у нас ничего не получится. И прекрати мне, пожалуйста, «выкать», не то я тебе в лоб дам.

Он сначала не понял, серьезно я ему про лоб или в шутку, потом заулыбался.

– Хорошо, – говорит, – я буду на «ты». И дальше к делу:

– Я про Глобуса больше других знаю. Правда. Я его тайник нашел на дереве в Битцевском парке. Думал, что он там прячется. Его там не было, а тайник я в старом дупле дятла нашел. И в нем тетрадь очень странная.

– Надеюсь, с собой тетрадь-то? – спрашиваю я его.

– С собой, – отвечает.

И достает из-за пазухи полиэтиленовый, пакет.

И впрямь тетрадь странная оказалась. Этот пропавший Глобус развлекался тем, что всем кому ни попадя оценки проставлял – и школьникам, и учителям, и даже директору. А Костиному папаше единицу влепил. «Не иначе, как за поведение», – подумал я. И тут меня осенило.

– Слушай, а какого числа твой отец поругался с Кактусом, после чего тот пообещал его убить?

– Да ерунда это, – отвечает мне Костя, – он просто так орал. Никого убивать не собирался. Глобус есть Глобус.

– Ладно, – говорю, – так все-таки какого?

Он подумал, посчитал и называет то самое число, которым у его отца в журнале Глобуса стоит единица. Я даже присвистнул. Он на меня поглядел и, вижу, тоже догадался. Аж побледнел. Дальше лучше. В этом журнале еще одна дурацкая страничка оказалась, пополам расчерченная. Над одной половиной «Кактус» написано, над другой – «Митя». Потом в той половинке, что под «Кактусом», фамилии директора лицея и Костиного отца, а в другой, что под «Митей», какие-то Алик и Лидочка. Так вот у них-то и стояли самые лучшие оценки, а директор оказался круглым двоечником. Я прямо там, в кафешке, и проверил. Только пришлось еще два пепси купить.

У Костиного отца, правда, оценочки получше были, чем у директора, так – на троечку в среднем. Но последняя жирная единица все их перечеркивала. Потому что ни у кого такой плохой оценки не было, даже у директора. Видать, Кактус здорово обиделся на Костиного папашу. Так обиделся, что внес его в черный список. Это я тоже тогда понял. Под «Кактусом» – «плохие» записаны. А под «Митей» – «хорошие». То есть для одних он друг, а для других – Кактус. Но и это еще не все, тут мне Костя еще и записку выложил. Тоже, говорит, в тетради была, в конверт вложена. Она и сейчас передо мной. Приходи, мол, Митя, туда, куда мы условились, если хочешь получить то, о чем мы договаривались, короче: иди туда – не знаю куда, получишь то – не знаю что. И подпись: «В.В.К.».

– Инициалы, как у моего отца – Виктор Викторович Костров, – сказал мне Костя, – только я знаю: он не мог украсть Кактуса. Он вообще не такой человек. Он и Кактуса тоже любит. Даже защищал его перед директором, я знаю.

И вижу я, сейчас мой «клиент» заплачет. Глаза красные, еле держится. Я поскорее ему еще пепси-колы взял и говорю:

– Костя, я уверен, что твой отец ни в чем не виноват. Он ведь у тебя физик, ученый – значит, человек умный. Стал бы умный человек прятать у себя в кабинете такую улику, как сумка, с которой пропал лицеист? То есть если бы, конечно, он его похитил. Нет, говорю, не стал бы. Значит, ему эту сумку подкинули.

– И директор то же самое сказал, – перебил меня Костя.

– Ну, значит, и директор у вас умный человек, – отмечаю я. – Так вот, говорю, Костя, эта сумка – единственная наша с тобой зацепка. Тот, кто сумку эту подкинул, хочет следствие по ложному пути увести. И боюсь, что этому человеку многое известно из того, что в вашем лицее делается. По крайней мере, он знает про последнюю ссору твоего отца и Кактуса. Поэтому он ему сумку и подкинул. Больше того, он, видимо, может легко проникать в лицей. Ты ведь говоришь, у вас там днем и ночью охрана, а он просто подкинул эту сумочку, и никто не заметил.

Так что мы должны выяснить, кто это мог сделать. Потому что он наверняка связан с похитителями вашего Глобуса. Для этого мы должны знать: кто может проникнуть без свидетелей в лаборантскую кабинета физики – раз, с кем якшался Кактус в лицее и не в лицее– два, кто мог близко знать отца Глобуса из персонала вашего лицея и самих лицеистов – три. Вот самые первые наши дела. Гляжу, Костя мой немного повеселел.

– А кавказцы? – спрашивает. – Ведь у Кактуса в журнале Алик – отличник. И того кавказца, что меня от машины гнал, тоже Аликом звали. И потом, они же сразу за ним поехали.

Ну, думаю, у парня-то, оказывается, голова тоже варит. С чем его тут же поздравил. Он так обрадовался, что аж весь разулыбался.

– Только, – успокоил я его, – мы с тобой пока Алика и других кавказцев разыскивать не будем. Ты ведь уже рассказал о них следователю, так вот – пусть милиция их и ищет. Тем более что всего нам не потянуть. Поэтому мы с тобой займемся пока поиском того, кто мог подкинуть в лаборантскую сумку Кактуса, и того, у кого в лицее или среди других знакомых Кактуса такие же инициалы, как у твоего отца. И ты мне должен будешь в этом помочь. Дай мне время до завтра, я дома подумаю и тебе позвоню. Или даже приеду к вам. Напиши свой телефон и адрес.

Костя чуть весь розами не покрылся от благодарности и радости. Потом мы обменялись с ним телефонами и адресами, чокнулись стаканами с пепси, выпили и разошлись по домам. Он, по-моему, окрыленный надеждой. Я чуть не лопаясь от досады, что влез в новое болото.

Попрощавшись с Костей на «Киевской» (он поехал дальше по кольцу до «Октябрьской», а мне надо было пересаживаться на свою Филевскую линию), я вернулся домой и, не откладывая дела в долгий ящик, засел за этот самопальный журнал похищенного Мити Ежова. Только для начала я взял еще одну чистую общую тетрадь и написал на обложке: «N 5. Дело о пропавшем лицеисте». Надо же, уже пятое. Это все, конечно, игрушки, но я уж так привык вести расследования, что без отдельной тетрадочки, куда я записываю собранные мной факты и собственные версии, у меня не получается. Так легче рассуждать.

Я, как обычно, занес туда все, что рассказал мне этот парень. Версий пока не было. Ясно было лишь то, что Костиного отца кто-то очень хочет подставить, свалить на него вину. Отсюда и сумка Ежова в его кабинете, и та дурацкая записка: «YOU ARE DEAD!», которая пропала, и все это подтверждается тем, что он был внесен Глобусом в черный список. Похититель или похитители, видимо, хорошо знали о трудностях в отношениях Глобуса с Костиным отцом. Правда, про этот дурацкий журнал из дупла скорее всего знал только Митя Ежов.

Жаль, что уже вечер, – нет времени, чтобы снова встретиться с Костей. Придется завтра после уроков.

Вот ведь трясина! Завел этот дневник, чтобы записывать туда только свои мысли. И клятву себе давал, что ни слова тут не будет ни о каких расследованиях!"

Костя еле дождался конца последнего урока и сразу полетел домой. Вчера он так и не дождался звонка от Саши Губина. Теперь он боялся, что Саша позвонит, а его не будет дома. Костя прибежал вовремя. Только он переоделся и пошел на кухню, чтобы посмотреть, чего ему мама оставила перекусить, как зазвонил телефон.

– Уроки сделал? – спросил его новый знакомый.

– Нет пока, – озадаченно ответил Костя, недоумевая, с чего Губина интересует его успеваемость.

– А когда сделаешь?

– Если сейчас сяду – часа через два.

– Давай садись. Я как раз часа через два к тебе подъеду, ты меня встреть у метро. Ладно?

– Ладно.

Губин повесил трубку.

Костя отправился учить уроки немедленно и быстро справился. Через полтора часа, когда все было готово и он уже переобувался в прихожей, вдруг пришла мама.

– Ты куда, а уроки? – она удивленно застыла на пороге.

– Все уже сделал, – по-военному отчеканил Костя. – Тетради и дневник на столе, можешь проверить.

– Проверю, – с вызовом заявила мама. Но Костя пропустил это мимо ушей, ему нечего было опасаться.

– Когда тебя ждать? – совершенно растерялась мама, увидев, как стремительно ее сын покидает квартиру.

– Не знаю, как обычно, – ответил ей Костя уже с лестничной площадки.

"Словно на свидание с невестой", – именно так подумала мама, слыша, как Костя, не дождавшись лифта, понесся вниз с седьмого этажа, прыгая через две ступеньки.

Тяжкой стала атмосфера в доме. Родители не ругались, даже наоборот. Но ходили тихие, молчаливые. Мама что-то бормотала себе под нос, готовя ужин на кухне. А отец, лежа на диване, весь вечер смотрел какую-то редкую муть по телевизору. Такого с ним раньше не бывало. Обычно он всегда был при деле. Что-то читал, переводил, сидел над расчетами и результатами экспериментов. По телевизору смотрел лишь то, что считал действительно стоящим.

У Кости постепенно тоже основательно выветрилось хорошее настроение, и когда он шел на встречу с Губиным впервые, то сильно сомневался в том, что это что-нибудь даст. Да и Саша сначала не произвел на него особенного впечатления. Он даже удивился, что о нем столько всякого говорят. Парень как парень, таких много. Не металлист, не рэпер, не панок – самый обычный. Узнал его сразу, потому что он полностью соответствовал описанию, данному Лыкой. Правда, Саша Губин был совсем не похож на старшеклассников Костиного лицея, но ведь это потому, что необычными-то были как раз лицеисты.

Так почему же теперь Костя летел так, что даже вызвал. опасения у мамы: не рано ли влюбился ее сынок? Если бы Костю об этом спросили, он и сам не знал бы, что ответить. Просто в том кафе, в зоопарке, он как-то почувствовал… Да черт его знает, что он почувствовал! Вдруг стало легче. И появилась надежда. Даже уверенность! Да, этот парень поможет ему не за страх, а за совесть.

Вот он, уже дежурит у стеклянной будки. Костя перешел с бега на быстрый шаг, так все-таки солиднее.

Губин заулыбался, завидев Костю издалека. Они поздоровались за руку.

– Пошли погуляем, – сказал Саша, – покажешь мне свой лицей и место, где ты видел этих кавказцев.

– И за этим ты сюда ехал? – удивился Костя.

– И за этим тоже. Пошли.

За два часа они побывали во всех местах, которые интересовали Губина. Сначала Костя повел его к лицею, по дороге указав Митькин подъезд. Здание "Школы-ПСИ" окружал невысокий бетонный заборчик, надставленный еще метра на два сеткой-рабицей. Большие черные ворота, ведущие во двор, по выходным и на ночь запирались на замок. Но сейчас они были открыты, ведь многие лицеисты задерживались в школе часов до восьми, а во время каких-нибудь мероприятий – и дольше. В лицее работала секция таэквандо, литературный кружок, детский театр.

Однако Губин во двор не пошел.

– Не надо, чтобы нас тут вместе видели, – сказал он. И тут же удивил Костю вопросом: – А дыры-то у вас есть?

– Какие дыры? – не понял Костя.

– Ну не черные, конечно. В заборе.

– А-а, есть, – успокоил его Костя и отвел к дальнему тыльному углу двора, где, как он знал, за зарослями сирени расходился забор.-

Однако дыры не было, кто-то недавно пришнуровал сетку к трубе стальной проволокой.

– Давно тут не лазил? – спросил Саша.

– Недели две, не меньше.

– Понятно.

Внутрь двора Саша не полез, но попросил Костю указать ему окна кабинета физики и лаборантской.

Затем они отправились в Битцевский лесопарк и вышли к сосне Глобуса. Саша сам слазил наверх, в дупло. На этот раз без Кости – нечего ему там было делать.

– Классное он себе гнездо свил, – заметил Саша, спустившись с дерева.

– Я точь-в-точь так же тогда подумал, – расплылся в улыбке Костя.

– Вот видишь, мы и думаем одинаково. Значит, будем искать Глобуса вместе. Пошли, ты меня проводишь к метро, а я скажу главное, для чего я и приехал.

На узкой, но хорошо протоптанной дорожке лесопарка Саша дал Косте ценные указания.

– Я не могу сюда каждый день мотаться, – говорил Саша, – тем более в учебное время. А ты тут живешь. Так что тебе удобнее, и подозрений ты ни у кого не вызовешь.

– А что я должен делать? – ~ перебил его Костя. Он-то думал, что Саша все сделает за него.

– Во-первых, узнай, кого в вашем лицее зовут Аликом.

– Я и так знаю. Никого, – ответил сразу Костя.

– Ты не спеши. Может быть, в лицее просто так никого и не зовут, может, так их зовут дома. Постарайся узнать. Ведь этим сокращенным именем зовут и Олегов, и Александров. Постарайся узнать.

– Ладно, попробую.

– Потом выясни, кто такая эта Лидочка?

– Да я знаю, – опять сразу ответил Костя. – Она в нашем классе учится. С прошлого года. Самая нормальная девчонка из всех. Он никого похищать не будет.

– А Глобус как с ней уживался?

– Да при чем тут он? Это Лидочка со всеми уживается. Она добрая.

– Ну, а ты все-таки поговори с ней о Кактусе.

– Зачем?

– Раз ходит у Глобуса в хорошистках, может многое знать.

– Ладно, – согласился Костя, хотя второе задание Саши Губина нравилось ему меньше.

– Еще узнай, где хранятся ключи от кабинета и от лаборантской.

– Тоже знаю, – без промедления ответил Костя, – на вахте, в комнате охраны. Рядом со входом.

– Туда трудно попасть?

– Да ничего трудного. Там всегда полно лицеистов, особенно когда Мишка дежурит. Но ключи охрана каждый раз проверяет, когда сдает вахту. И еще журнал у охраны есть, где все отмечается: кто взял ключ, кто сдал.

– Ты можешь его полистать, чтобы выяснить, кто брал ключи от кабинета физики и лаборантской после исчезновения Глобуса?

Вот на сей раз Костя медлил с ответом. Он знал, что проникнуть в комнату охраны не составляет труда. Многие охранники на переменах пускают туда лицеистов просто посмотреть телевизор. Но полистать журнал… Хотя Мотя Горенко делал это запросто. Наверное, придется и ему набраться наглости.

Костя согласился.

– Вот и хорошо, – подвел итог Губин. – Для начала хватит. Я тебе позвоню уже завтра вечером. А вообще-то нам придется еще встречаться.

– Можно в клубе скаутов, – предложил Костя.

– Может быть, – согласился Саша. Где – это не самое главное. Главное – жди звонка.

Попрощавшись, Губин уехал, а Костя отправился домой.

Озадачил его новый знакомый, озадачил. Он-то думал, что просто расскажет ему все, что знает, как следователю из милиции или прокуратуры, а тот сам всех выследит и все раскроет. ан нет. Похоже, что ищейкой будет работать сам Костя, а Губин только давать нужные указания. Однако отказываться Костя не хотел. Он чувствовал, что обратного пути у него уже не было.

Глава II
СБОР ИНФОРМАЦИИ

Отец пришел домой поздно. Большая стрелка настенных часов на кухне уже перевалила за двенадцать, а маленькая еще нет, когда он открыл своим ключом дверь и сразу нырнул в ванную комнату. Это было странно. Отец редко задерживался на работе так поздно и почти никогда сам не открывал дверь. Три коротких сигнала дверного звонка служили верным признаком его возвращения. Теперь же он открыл дверь сам, стараясь произвести поменьше шума. И зря, потому что дома никто не спал.

Мама волновалась, Костя определял это и по ее нервным шагам в коридоре, и по характерному звону посуды на кухне. Дважды она куда-то звонила.

Сам он сидел у себя в комнате и пытался читать книгу "Школа для дураков". Кроме названия, Костя не прочел в этот вечер ни строчки.

Мама поспешила навстречу отцу, и Костя услышал, как она ахнула, когда отец вышел из ванной.

– Что это? Откуда? – вполголоса запричитала мама.

– Да тут, в арке, какие-то хулиганы, – глухо ответил отец.

– Какие хулиганы?

– Ну откуда я знаю – в темноте не рассмотрел.

– Не ври.

– Не вру.

– Нет, врешь.

Не ответив, отец молча прошел на кухню. Костя услышал, как затворилась кухонная дверь.

Минут через десять с кухни пришла мама. Щеки ее были в красных пятнах, губы поджаты, брови нахмурены. Так она выглядела только в самые серьезные моменты жизни. Костя видел ее такой только однажды, когда с бабушкой случился инсульт.

– Ложись спать, коротко приказала мама.

– Чего там? – спросил Костя.

– Иди чисти зубы и ложись. Завтра узнаешь. К отцу не лезь.

Костя и без этого начал догадываться о случившемся.

Он лег в постель и сам закрыл дверь в свою комнату. Никто его больше не беспокоил, но сна не было ни в одном глазу. Он пялился в темноту и боялся думать. Только прислушивался, что происходит в коридоре, а из-под неплотно закрытой двери пробивалась в его комнату тонкая полоска света.

Родители вышли с кухни через час и сразу прошли в большую комнату, служившую им спальней. Сразу везде погас свет. В квартире воцарились темнота и тишина. Так ничего и не дождавшись, Костя все-таки уснул.

Утром, когда Костя проснулся, отца уже не было дома. Мама хранила странное молчание, и он решил тоже не задавать вопросов. Только у лифта мама сказала:

– У отца заболел зуб. Огромный флюс… Он пошел к врачу. Так что в лицее его сегодня не будет.

– Ага, флюс, – буркнул Костя, входя в лифт, и, не дожидаясь реакции мамы, нажал на кнопку первого этажа.

После всего случившегося Костя был настроен по-боевому. Он решил действовать активно и в точности следовать указаниям Губина. Только не так-то просто было это сделать. Все места рядом с Лидочкой были уже заняты. Пришлось садиться за свободную парту, неподалеку от раскрытого настежь окна, – кто-то из лицеистов решил проветрить кабинет перед началом занятий.

Вместе со звонком в класс вошла учительница химии, выдержала паузу, ожидая, пока утихнет галдеж, и попросила Костю закрыть окно.

– Не надо, душно, – раздалось несколько протестующих голосов.

– Нет надо, холодно, – возразило им столько же голосов девчачьих.

– Так закрывать или не закрывать? обернулся к классу Костя. Это спасло его. В распахнутое окно что-то влетело, просвистело у него перед носом и, стукнувшись о затылок Мишки Павлычева, упало на пол. Костя увидел, что это был маленький металлический якорь с тремя острыми крючками, загнутыми назад. От якоря в окно тянулся не очень толстый, но прочный канат – фал, как по-ученому говорил Сема.

Якорек тут же пополз по полу обратно к окну, зацепился одним из крючков за батарею отопления, и фал, идущий от него, натянулся, как струна.

– Это еще что за шутки? – удивленно произнесла Галина Николаевна и сама отправилась к окну. Не успела она дойти, как в окне над подоконником появилась розовая от напряжения и страшно довольная физиономия Машки.

– Румянцева! – ахнула Галина Николаевна. Класс взорвался диким хохотом, кто-то свистнул.

– Здрасте, – поздоровалась Машка и влезла в окно вместе с ранцем, висевшим у нее за плечами.

– Маша! Что это такое? – понемногу приходила в себя учительница.

– Это я тренируюсь, – невозмутимо ответила Машка, сматывая канат.

– Маша, – строго сказала Галина Николаевна, – как хочешь, а мне придется рассказать об этом директору. Дай сюда эту штуку, – Галина Николаевна протянула руку.

– Галина Николаевна, я вам не могу это отдать. Это мне в клубе скаутов дали на время для тренировок, вот я и тренируюсь.

– Маша, дай это сюда. Иначе урока не будет.

Машка пожала плечами, скинула ранец и стала упихивать в него свернутый уже ею фал.

– Маша, – Галина Николаевна даже заглянула ей в лицо, – что это такое? Ты меня не понимаешь? Я жду.

– Маня, отдай, после уроков заберешь, – крикнул с места Леха Вербов.

– Лучше отдай, – неожиданно поддержал его и Костя. – А то хуже будет.

Машка искоса глянула на него и тут же отдала якорек в руки Галины Николаевны. После чего спросила:

– Можно я сяду?

– Садись, – разрешила Галина Николаевна, и Машка уселась на соседнее с Костей место.

"Этого только не хватало", – подумал он про себя.

– А где журнал? – вдруг спохватилась Галина Николаевна. – Почему его на столе нет?

– Лена заболела, а журнал она носит, – пояснила Лида, – она у нас староста.

– Можно я его принесу? – тут же вскочил с места Костя.

– Хорошо, – согласилась Галина Николаевна. – Что такое, Румянцева? – заметила она Машину поднятую руку.

– Можно я тоже.

– Сиди. Журнал не тяжелый, Костя сам управится.

Машка скорчила недовольную мину, а Костя вышел из класса.

Едва закрыв за собой дверь, он пулей слетел по лестнице на первый этаж, к комнате охранников. Там охранник Миша смотрел телевизор. Видимо, его напарник вышел покурить. А может, Миша сегодня дежурил один, такое тоже случалось.

– Привет, – поздоровался Костя.

– Привет, – отозвался охранник. – За журналом пришел?

Миша был хороший человек, лицеисты его любили и часто болтали с ним на переменах. Кое-кто даже обменивался с ним кассетами.

– Ага.

– Ну, бери, – Миша кивнул на полку, где хранились журналы, а сам опять уткнулся в экран телевизора, по которому крутили один из очередных бесконечных сериалов.

На полке Костя увидел сразу два журнала. Схватив оба, он выскочил из комнаты. На лестнице журнал своего класса он быстро сунул под мышку, а сам открыл второй. Это оказался журнал девятого "Б". Как раз из тех, которые были ему необходимы. Костя достал из нагрудного кармана ручку и быстро выписал нужные фамилии. Покончив с делом, он бегом вернулся в комнату охранника и протянул ему проштудированный журнал:

– Галина Николаевна просила передать.

– На полку положи, – приказал Миша, едва глянув через плечо.

Довольный, что первая операция по сбору информации прошла удачно, Костя поспешил в класс.

В этом духе он действовал весь день. Только с Лидочкой никак не удавалось поговорить. В конце концов, перед последним уроком, Костя решился и подкинул ей в тетрадь записку.

Там он написал:

"Лида, приходи после уроков к "Аквариуму", очень надо поговорить. Касается Кактуса. Костров".

В том, что она придет, он был уверен на девяносто девять процентов. Лида Майорова была человеком, который не мог никому отказать в просьбе. Полкласса сдували у нее домашние задания и получали от нее решения задач на контрольных. Она никогда не кричала: "Виктор Викторович, поставьте ему "два"!" И вообще никогда ни на кого не кричала. У нее всегда можно было занять денег и даже не отдавать, она все равно не напомнит. Но Лидочке-то как раз все возвращали. И никто ее не дразнил. Даже Глобус обращался с ней обычно вежливо и улыбался, порой даже заискивающе. Только раза два или три он почему-то вскипал и говорил ей грубости. Костя слышал, что она даже к Глобусу в гости ходила, когда он серьезно болел. Это случилось еще в прошлом году, Костя тогда учился в другой школе.

Трудности появились с неожиданной стороны. К Косте прилипла Машка. Сразу после последнего урока.

Костя складывал в сумку учебники, когда почувствойал, что с ним рядом кто-то стоит. Он поднял голову и в очередной раз столкнулся со взглядом больших карих глаз, одновременно хитрых, любопытных и немного насмешливых.

– Чего? – глупо спросил он.

– Ты домой? – ответила Машка вопросом на вопрос.

– Домой, – согласился Костя, не ожидая подвоха.

– Я тоже, пошли вместе.

– Блин, – тут же начал выкручиваться он, – мне еще в магазин надо.

– Тебе в какой?

– В универсам на Паустовского, – соврал Костя.

– Тогда пойдем в универсам, мне это почти по дороге.

Костя понял, какую он сделал глупость, соврав про этот магазин. Вот черт его дернул! Машка жила как раз в двух шагах от универсама. Не зная, как теперь отвертеться от навязчивой спутницы, он молча вернулся к прежнему занятию. И пока он не сложил все вещи в свою сумку, Машка молча стояла рядом.

"Наверное, придется тащиться с ней до универсама, – мрачно думал Костя, спускаясь по лестнице. – Дождется ли теперь Лидочка?"

Избавление пришло неожиданно.

– Румянцева! Маша! – уже у выхода крикнула Анна Петровна.

– Чего? – обернулась Машка.

– Тебе надо зайти к директору.

– Зачем?

– Ты свою штуку колючую с канатом собираешься забирать или нет? И Юрий Андреевич тебе сказать пару слов хочет.

– Вот черт! – в сердцах чертыхнулась Машка и бросила быстрый взгляд на Костю. – Подожди, я быстро.

Машка понеслась по коридору в сторону директорской.

– Некогда! – обрадованно крикнул Костя вдогонку и… вырвался на свободу.

Он сразу побежал к "Аквариуму", где рассчитывал найти Лидочку. Так назывался зоомагазинчик на углу улицы Паустовского и Новоясеневского проспекта. А рядом с ним стояли лоток со всевозможными напитками и столики под грибками. Там можно было посидеть и поговорить. Правда, там частенько задерживались лицеисты, так что для конфиденциального разговора можно было бы найти место и получше. Но главное – застать там Лидочку, а уж потом можно будет уйти с ней куда-нибудь еще.

В Лидочке он не ошибся. Костя заметил ее еще с другой стороны улицы, она терпеливо стояла у входа в "Аквариум", держа свою сумку обеими руками у живота. Он поспешил к ней и чуть не попал под машину. "Сааб", но другой", – отметил Костя, удирая, пока высунувшийся из кабины водитель орал ему вслед:

– Блин, пацан, я в другой раз тебе башку отверну, понял? – как будто Костя каждый день суется под машины, и все под "Саабы".

– Ну ты даешь! – встретила его Лидочка.

– На тебя засмотрелся, – пояснил Костя. Девочка слегка улыбнулась.

– Так о чем ты хотел поговорить? – спросила она.

– Пойдем сядем, – предложил он, указывая в сторону столиков под грибками. – Пока там никого нет.

– Пошли, – Лидочка сразу направилась к ближайшему.

– Тебе что взять? – спросил Костя, краснея, когда они устроились на красных пластиковых стульях.

– Ничего, – облегчила она его положение. У Кости в кармане не было и пятерки.

– Ну тогда я тоже не буду, – с готовностью произнес он.

– Да нет, ты бери, если хочешь, – любезно предложила Лидочка.

– Ну на фиг, – грубовато отмахнулся он. Лидочка поставила себе сумку на колени, скрестила на ней руки, слишком далеко выглядывавшие из ее старенькой осенней куртки, и, ссутулившись, стала ждать, что будет дальше.