Текст книги "Очень темное дело"

Автор книги: Артем Кораблев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

Глава III. Суета привокзальная

Утром Федя проснулся от холода. «Где я?» – было его первой мыслью, и: «Кто это?» – второй. Впрочем, он очень скоро разобрался, что лежит, скрючившись калачом, в багажном отсеке купе, а под бок его пихает, пытаясь использовать вместо одеяла, все еще спящий, закоченевший Саша. Где-то совсем рядом, за Сашиной спиной, тихо гудел вагонный кондиционер, и оттуда тянуло такой прохладой, будто кто-то спрятал под потолком поезда маленький холодильник.

Все события вчерашнего дня и ночи ускоренным фильмом пронеслись в Фединой памяти. Он только никак не мог вспомнить одного момента – как и когда он сюда забрался, это словно ножом отрезало или ластиком стерло. И еще его страшно удивляло, как ему удалось уснуть на багажной полке, да еще в компании с Сашей: он ведь и распрямиться здесь не мог, и одеяла у него не было, и подушки – вообще ничего.

Федя выпихнул из-под себя легонького, костлявого Сашу и, перевесившись через его жесткие ребра, прохрипел:

– Сколько времени?

– Доброе утро! – приветливо отозвался снизу из-за стола Борис Вениаминович. – Скоро десять, а в полдвенадцатого уже в Киеве будем, так что просыпайтесь, поднимайтесь, то есть спускайтесь, будем завтракать.

Напротив археолога тоже за столом, но на нижней полке, а не на откидной табуреточке сидел всклокоченный Мишаня, шелестел пакетами и уже что-то жевал.

«А Петька где?!» – всполошился про себя Федя, но тут же успокоился, заметив грязноватые носки своего друга, выглядывающие из-под одеяла на верхней полке.

– Этого не буди пока, – указал раскрытым перочинным ножом на Петьку Борис Вениаминович (он в это время открывал банку консервов), – пусть еще поспит. Они с Мишаней внизу валетом спали, извертелись все. Я его только-только сюда пустил. Пускай еще подремлет с часок.

Все еще удивляясь, как Саша может продолжать спать в этакой холодрыге, Федя перелез через него и спрыгнул вниз.

– Ловко, – с некоторой завистью в голосе отметил Борис Вениаминович. – Я уже так не могу – закостенел. Радикулит – последствие экспедиций. И в пещерке этой чемоданной вы запросто вдвоем поместились. Эх, мне бы твои годы и комплекцию, я бы клад Митридата в два раза быстрее отыскал. А то одному Мишане лазить по щелям и придется, а там знаешь сколько щелей! Ну, что поделаешь, зато нам и вся слава, и «малая толика». Чайку? Мы с Мишаней уже свежего заварили.

Федя не отказался. Горячий чай из пузатого термоса скоро согрел его, а бутерброд с колбасой вернул силы.

– Где мы едем? – поинтересовался Федя, глянув в окно на неспешно плывущую мимо полосу лиственных лесопосадок, за которой проглядывали обширные поля.

– По Украине едем, скоро Киев, – пояснил Борис Вениаминович. – Через полчаса будут Бровары, а там уж рукой подать.

– А вы бывали в Киеве? – спросил Федя просто так, чтобы поддержать разговор.

– Тысячу раз. Сегодня буду в тысяча первый, только недолго. Прямо на вокзале погружусь на машину – и вперед, на поиски клада Митридата. Даже заезжать ни к кому из знакомых не буду. Некогда.

– А машину откуда возьмете?

– Как откуда? Меня там должны встречать товарищи, тьфу, то есть господа из Украинской академии наук, отдела археологии. Я ведь не просто так еду археологические ценности раскапывать, все для науки, все по закону. Исключая только малую толику. – Борис Вениаминович хитренько прищурился. – Хотите, толикой поделюсь? Мне много не надо.

– То есть как? – не совсем понял Федя.

– Это вы о чем? – тут же свесился сверху Саша, а задрав голову, Федя увидел и Петькину возбужденную физиономию.

Борис Вениаминович рассмеялся:

– Нет, правда, хотите, поговорю с украинским начальством, чтобы и вам разрешили участвовать в экспедиции? Могут и разрешить. Хотите? А заодно и до Крыма вас на машине подброшу.

Все трое ребят быстро переглянулись.

– У нас документов нет, – со вздохом ответил за всех Петька, – не положено по возрасту. Как вы нас на работу устроите?

– Да-а, – озадаченно заиграл пальцами в сивой бородке Борис Вениаминович, – документы – это да-а… Но ничего, ничего, что-нибудь придумаем. О! – Он даже подпрыгнул на своей откидной табуреточке так, что она хлопнула его по мягкому месту. – О! Одного я могу выдать за своего сына! У меня как раз пацан по годам такой же, и даже документы все на него имеются, жаль только, что Сережей звать. Но ничего, кто-нибудь из вас побудет немного Сережей. Да что там, никто ничего и спрашивать не будет, значит, с одним уже решено.

– Мы втроем, – очень веско возразил Федя.

– Я понимаю, по-ни-ма-а-ю… – Борис Вениаминович опять зачесал в бородке. – Вот ч-черт. Как же быть? Слушайте, – неожиданно оживился он, – что мы тут дурака-то валяем, о документах каких-то заговорили. Поедем просто так. В экспедиции я договорюсь, скажу – сын с друзьями. А если что, то от какой-нибудь проверки – ну, пограничников там или милиции – я двоих из вас в каменоломнях укрою. Если уж там тысячи прятались, так двоих-то спрятать можно, верно? Ну? Как?

Федя опять посмотрел наверх, на две взъерошенные головы своих товарищей.

– Вообще-то, – начал Петька, явно готовый согласиться, – вообще-то…

– Надо подумать, – неожиданно оборвал его Саша и откинулся опять на спину, так что его голова скрылась в глубине багажного отсека.

– Ну, думайте, думайте, – усмехнулся Борис Вениаминович, – второй раз вам такого никто не предложит. Верно, Мишаня?

– Угу, – промычал племянничек, налегая на очередной свежеприготовленный бутерброд с колбасой.

«Сколько ж в него может влезть? – подивился Федя, глядя, как мощно работают Мишанины челюсти, пока он отрезает себе новый кусок хлеба. – Не Мишаня, а медведь ненасытный».

Петька заскрипел пружинами креплений, ворочаясь на верхней полке.

– А где эти ваши каменоломни? – спросил он.

– Вот те раз! – поднял на него глаза Борис Вениаминович. – Говорил же вам вчера, недалеко от Керчи.

– А нам бы в Ялту, это рядом? – Петька назвал желаемую для них с Федей цель путешествия, где-то там уже должен был находиться их класс.

– Это вам в Ялту, – ни к селу ни к городу ляпнул Саша, – а мне лучше в Севастополь.

– Что-то я вас не пойму, – пожал неширокими плечами Борис Вениаминович, – вы же вроде бы вместе свой класс догоняете, или как?

– В Ялту, в Ялту, – кое-как выправил положение Федя, – Сашка ошибся, он вечно все путает.

– Ах да, черт, точно, в Ялту, – глухо прозвучало из глубины багажного отсека.

Неожиданно купейная дверь с лязгом дернулась, щелкнул замок, но безрезультатно – Борис Вениаминович запер его на предохранитель. Снаружи кто-то быстро и очень настойчиво затарабанил.

Федя вскочил. Борис Вениаминович между тем, сохранив полное хладнокровие, очень быстро и четко кивнул Феде, указав путь наверх. Тот ухватился за торчащую из стены блестящую скобу и, не пользуясь откидной лесенкой, буквально взлетел к месту недавнего ночлега. Но туда же спешил и Петька – Федя понял это уже на полу, когда из глаз перестали сыпаться искры. Прямо над ним, держась за ушибленную бровь, Петька упрямо переползал с полки в багажный отсек. Ни слова не говоря, Федя поднялся и со второй попытки вскарабкался следом.

Тогда Борис Вениаминович все так же хладнокровно и не спеша отпер дверь.

– Спите? – кратко осведомилась проводница, даже не заглядывая внутрь. – Скоро Киев, просыпайтесь.

Дверь захлопнулась снова.

– Слышали? – многозначительно спросил археолог. – Вам, друзья, на размышления осталось уже меньше часа.

Но так много времени не понадобилось. Решено все было в какие-то десять минут, прямо в коридоре перед дверью купе Бориса Вениаминовича. На одиннадцатой минуте Борис Вениаминович уже поздравил ребят с зачислением в археологическую партию и в качестве первого наставления добавил:

– Но о Митридате нигде никому, поняли? Только мы с вами его клад будем разыскивать.

На площади у центрального вокзала города Киева было жарко, как в пекле. Вся она казалась Феде какой-то гигантской сковородой, на которой копошились медленно поджаривающиеся люди, сновали, чадя выхлопом, раскаленные автомобили и изредка проезжал гремящий, почти забытый трамвай. Может быть, именно из-за жары Федя так сильно и захотел мороженого. Да и лоток с надписью «Морозиво» был совсем рядом – всего-то в пяти шагах от того места у решетчатой оградки, где расположились на бетонной приступочке трое путешественников в ожидании Бориса Вениаминовича и обещанной им машины. Только вот гривен у ребят не было, одни рубли да копейки. Федя грустил, скрывая свое и, как оказалось, общее желание.

– Эх, мороженого хочу, как чукча арбуза, – в который уже раз затронул больную тему Петька.

– Все хотят, – сухо заметил Саша.

Федя смолчал.

– Может, все-таки поменяем? – Петька просительно заглянул Феде в глаза. – Все равно ведь, наверное, придется.

– Мне отец говорил, что в Крыму среди населения и рубли не хуже карбованцев ходят, – как можно тверже возразил Федя, но уверенности его голосу уже не хватало – он сам это чувствовал.

Ситуация, конечно, сложилась досадная. В помещении вокзала работал обменный пункт валют, и поменять в нем рубли на украинские деньги не составляло никакого труда ни для кого из пассажиров, но только при одном условии – если у них есть паспорта.

«Опять эти паспорта, будь они неладны! А где их взять-то?» – тяжко вздохнул про себя Федя. Тут еще, как нарочно, прямо напротив них остановилась маленькая девочка лет восьми и стала медленно и с чувством облизывать длинное красивое эскимо. Ее толстая мамаша куда-то отошла, а дочке, чтобы той не скучно было ожидать, купила именно то, о чем мечтала вся троица.

– Ну давай махнем, – опять дернул его за рукав Петька, – вон, вон еще один ходит. Вишь, мужик у него поменял.

Петька имел в виду самодеятельного менялу, которых ошивалось на площади у вокзала достаточно, ничуть не меньше, чем в Москве у Киевского.

– Дурак этот мужик, – героически сопротивлялся Федя, – наверняка его накололи. Фантики от конфеток в карман положил.

У ног девочки с мороженым пристроилась пыльная лохматая собачонка бездомной породы, она не спускала с лакомства вожделеющих глаз и сглатывала обильные слюнки, изредка орошая ими раскаленный асфальт.

– Да ну-у, Федь, не пори ерунды, – упрямо гнул свое Петька, – четвертый уже за пятнадцать минут, и всем фантики, да? Да этого менялы уже бы тут не было, кабы он всех накалывал, а он – вот он, стоит и пятого ждет. Давай я стану этим пятым, а, Достоевский?

– Пусть идет, Федь, – предложил Саша, – а мы его потом кормить не будем, когда он без денег останется.

– А ты, Пушкин, молчи, Дантесу пожалуюсь. Понял? – обиделся Петька.

Толстая мама прытко подбежала к своему ребенку и, ухватив за руку, поволокла за собой куда-то в сторону стоянки такси. Девочка дернулась от неожиданного рывка, рука с подтаявшим мороженым качнулась, и изрядный его кусок смачно плюхнулся прямо перед носом у кудлатой собачки. Та тут же с жадностью его проглотила, да еще асфальт вылизала.

– Ладно, хрен с тобой, – не выдержал Федя. – Иди меняй свои бабки, Кочет.

Петька просиял и бегом помчался к меняле. Саша и Федя проводили его полными надежды взглядами. Вот он благополучно подскочил к мужику в клетчатой рубашке и синей бейсболке, ничем особенно не приметному среди массы других киевлян и гостей столицы Украины. Разве что в руке несколько бумажных купюр держит, но это никому не заказано. Петька сам завел с ним разговор и, похоже, весьма успешно. Меняла очень скоро полез в карман, и они оба, склонив головы, занялись взаиморасчетами. Потом меняла распрямился и принял независимую позу, рассеянно поглядывая по сторонам, а Петька все стоял и пересчитывал купюры, перебирая их пальцами. Наконец он убедился в честности сделки, отдал меняле свои российские деньги, махнул на прощание рукой и, сияя улыбкой, развернулся в сторону заветного лотка. Тут меняла словно очнулся, как-то суетливо дернулся и схватил недавнего клиента за плечо. Петька повернулся к нему опять, но совсем ненадолго, на какие-то секунд двадцать, не больше. Затем он кивнул, опять махнул рукой, теперь уже встревожившимся ребятам, и уверенно пошагал за мороженым.

– Нормально, – хлопнул Федю по согнутой спине Саша. – Сейчас он нас хохляцким мороженым угощать будет. Спорим на рубль, что оно хуже нашего.

– Не думаю, – возразил Федя, – мне кажется, такое же. Одна ведь страна была в прошлом, и мороженое, значит, одинаковое.

– Спорим, хуже.

– Знаешь, на вкус, на цвет товарищей нет.

– Все равно, спорим? – Сашу как заело. – Я тебе верю: скажешь, что лучше, – значит, лучше; скажешь, нет – значит, нет. Ну, спорим?

– Да пожалуйста… – Федя пожал плечами и протянул Саше ладонь, тот взял ее в свою и сам разбил. – На рубль, – напомнил он, будто речь шла о какой-то значительной сумме. – А где Петька?

Действительно, от лотка до них было несколько шагов, очереди за мороженым, несмотря на жару, здесь не наблюдалось. А Петьки у лотка не было.

– Где же он? – забеспокоился Федя и вскочил. Вслед за ним вскочил и Саша. Они в две пары глаз тревожно осматривали площадь, выглядывая пропавшего посланца. Петька как сквозь землю провалился.

– Может, он к меняле вернулся, что-то не так? – предположил Саша.

Но и менялы в синей бейсболке на площади тоже уже не было видно.

– Вот блин, – окончательно разволновался Федя, – где он? – И, уже никого не стесняясь, Федя во всю мочь прокричал: – Петька! Кочет!

– Что ты орешь, мы не в лесу, – одернул его Саша. – Так нас еще и менты заграбастают. Давай искать по-другому. Оставайся здесь, жди Петьку, а я сбегаю в здание вокзала. Может, он туда пошел, в буфете что-нибудь покупать или ему в туалет приспичило.

Слова Саши показались Феде разумными, и он скрепя сердце заставил себя успокоиться.

– Ладно, иди, – согласился он, – а я его здесь буду караулить.

Саша шустро убежал, а Федя остался. Он мысленно расчертил лежащую перед ним площадь на равные квадраты и стал методично прошаривать их взглядом в поисках Петьки. Так, по крайней мере, было легче ждать. Но в хаотичной городской привокзальной сутолоке нигде не попадалось ни синей бейсболки менялы, ни Петькиной взъерошенной головы.

– Кого потерял, молодой-красивый? – оторвал его от дела сипловатый, будто прокуренный голос, больше похожий на птичий крик, чем на речь человека.

Федя обернулся. Сбоку к нему подкатывала цыганка в длинной засаленной юбке и платке – это невзирая на жару, когда вообще хочется раздеться.

– Не переживай, красавец, придет она, та, которую ждешь, никуда не денется, давай я тебе на нее погадаю.

Федя почувствовал, что краснеет, – этого еще только не хватало.

– Спасибо, не надо мне гадать, – довольно вежливо ответил он.

– Ты что, будущего своего знать не хочешь? – Цыганка подходила все ближе и ближе. – Или боишься? Никогда, дорогой, не поверю. Давай, хороший, тебе погадаю. Все, все, что нагадаю, все исполнится.

Неожиданно цыганка резко выбросила вперед руку и сорвала с Фединой головы несколько волосков. Он даже не успел отшатнуться.

– Не пугайся, так надо, – быстро затараторила цыганка, – теперь давай сюда денежку, я заверну в нее твои волосы и погадаю, деньги обратно получишь.

Федя отрицательно мотнул головой и сделал два шага в сторону, показывая, что разговор закончен. Он бы и вовсе ушел, да Петька или Саша могли возвратиться в любую минуту.

– Э, молодой, куда, – не отставала цыганка, – возьми свои волосы, хуже будет.

Федя попробовал отвернуться, но цыганка резво обежала его сбоку.

– Возьми волосы, бумажку-денежку сюда положи, я волосы заверну, и возьми, хуже будет.

– Да пошла ты! – не выдержал Федя.

– Э-э, зачем ругаешься, такой красивый и так говоришь. Я тебе добра желаю, возьми волосы, а то уродом станешь, не женишься никогда. Ни одна девушка тебя не полюбит, и сам любить не сможешь.

– Уйди, дура! – совсем разозлился Федя.

– Я дура?! Это ты дурак! – Цыганка завопила так, что на них стали оборачиваться прохожие. – Уродом станешь, любить не сможешь, возьми волосы…

Федя еще раз быстро оглядел всю площадь и, убедившись, что Петьки все равно нигде не видать, решительно подхватил на одно плечо свой легкий рюкзачок и Петькину сумку – Сашин скарб вовсе ничего не весил, помещался в маленькой сумочке, и хозяин всегда носил ее с собой. Больше не обращая никакого внимания на гадалку, Федя быстро пошагал к зданию вокзала искать Сашу. А может, и Петька где-то там?

– Уродом станешь! – неслось ему вослед.

Глава IV. Злоключения Петьки

Петька решил поменять сразу сотню. А чего мелочиться? Крым входит в состав Украины, и валюта там украинская, и жить предстоит около двух недель – все равно менять рубли придется.

Меняла попался ему аккуратный и даже предусмотрительный, он сначала сам тщательно отсчитал положенную сумму в гривнах, а потом передал стопку меньших по размеру, чем российские рубли, бумажек в руки Петьки, чтобы и тот все проверил. Петька тоже пересчитал, убедился, что все точно, как в аптеке, только одна банкнота была мятой и немного надорванной. Петька покрутил ее в руках, но решил не придираться, отдал меняле свою сотню, тот быстро прощупал ее, посмотрел на свет и спрятал в карман. Петька уже было развернулся, чтобы бежать за мороженым.

– Стой, погоди, – вдруг остановил его за плечо меняла. – Там у тебя двадцатка рваная, давай поменяю на новую, а то неудобно перед гостями столицы Украины. Ты ведь из Москвы?

– Ага, – улыбаясь, обернулся Петька.

– Ваше «ага» где хошь узнаешь, – усмехнулся меняла. – Давай поменяю.

Он взял из рук Петьки всю пачку банкнот, которую тот не успел еще спрятать, быстро перелистал их и отыскал ту самую, что вызвала сомнение Петьки.

– Эта? – спросил меняла.

– Ага, – еще раз засветился Петька московским аканьем.

– А такая нравится? – Меняла покрутил у Петьки перед носом уже другую, свеженькую бумажку.

– Ну. – Петька подтвердил согласие кивком.

– На. – Меняла приложил эту бумажку к пачке купюр и вернул деньги Петьке.

– Спасибо, – поблагодарил Петька.

– Та ну шо, – прозвучало в ответ.

Довольный удачно проведенной операцией, Петька махнул ожидавшим его ребятам рукой и побежал к лотку с мороженым, предчувствуя, как предстанет спасителем от теплового удара для всей честной творческой компании.

Однако у лотка с надписью «Морозиво» он замешкался: уж больно разнообразен ассортимент вожделенного лакомства. Здесь страдающим от жары предлагалось около десятка всевозможных сортов, просто глаза разбегались. Что же выбрать? Себе-то Петька сразу наметил толстое эскимо в шоколадной глазури, то самое, что ела девочка на зависть их компании несколько минут назад, а вот что брать Феде и Саше, он не знал. Ну как возьмешь, а потом вместо благодарности еще и нареканий не оберешься? Ему вроде помнилось, что Федька не любит эскимо, а предпочитает вафельные рожки и стаканчики. Или как раз наоброт? А о вкусах Саши он и вовсе понятия не имел. Спросить, что ль, сначала?

«Да ну их, – решил Петька, – в следующий раз не будут выступать, возьму всем одно и то же». Он быстро прикинул в уме, сколько должен заплатить, посмотрел на зажатую в руке пачку денег, отвернул верхнюю купюру в поисках бумажки помельче достоинством, и сердце у него екнуло. Он торопливо зашелестел только что обмененными деньгами и враз похолодел без всякого мороженого. Денег на самом деле почти не было… Настоящей оказалась лишь та новая двадцатка, на которую заменил рваную купюру приветливый меняла. Остальные же являли собой небрежно нарезанные листочки обычной бумаги, правда, с изображением всего того, чему полагается на настоящих банкнотах. «Цветной принтер», – с ужасом догадался Петька и резко обернулся туда, откуда только что прибежал. Но никакого менялы уже не было и в помине. Его очень легко было бы заметить даже в толпе, этого подлого малого, по клетчатой рубашке и синей бейсболке, однако как ни всматривался Петька, ничего подобного так и не увидел. Меняла будто испарился.

«Бли-и-ин», – только и смог протянуть Петька, и то про себя. Но он ведь не мог далеко уйти, этот псевдоуслужливый жулик, что так расположен к гостям столицы Украины… Где же он? Петька лихорадочно завертел головой в поисках синей бейсболки. Не растворился же этот тип в воздухе!

– Вот ведь блин! – произнес Петька, на этот раз вслух, и вдруг нужный ему головной убор мелькнул на другой стороне площади, там, где от нее отходила неширокая улица, поднимавшаяся в горку и ведущая в город, из-за крыш которого выглядывал крепкий и основательный, очень просторный собор. Сорвавшись с места, Петька со всех ног бросился вдогонку за обманщиком.

Это было не так-то легко – бежать, лавируя между машинами и суетливых людей с вещами и без. Да еще трамвай, прозвенев над ухом, загородил на несколько мгновений Петьке не только путь, но и весь обзор вместе с объектом преследования.

– Ну давай, давай, монстр, – подгонял Петька неповоротливый транспорт из прошлого. Слава Богу, когда трамвай проехал, повернул и загромыхал, позванивая, по середине нужной Пете улочки, синяя бейсболка еще маячила ориентиром в самом ее начале. Проскочив сразу же за хвостом трамвая, Петька бросился через оставшуюся часть площади что есть духу, благо и народу на этой стороне почти не было. Зато было много машин, и сразу легковушки взвизгнули тормозами, пропуская несущегося сломя голову парня.

Петька выскочил на тротуар и помчался вдоль трамвайных путей. Синяя бейсболка заметно приближалась с каждой секундой его бега. Их разделяло уже не больше десяти шагов, а преследуемый, похоже, ничего не подозревал, все так же спокойно шагая по тротуару в череде пешеходов. Петька еще поднажал и уже мысленно пытался представить себе, что он скажет, настигнув своего обманщика, как вдруг из-за спины встречного прохожего вынырнул пацан лет девяти прямо ему под ноги. Как ни старался Петька остановиться, столкновения избежать не удалось. Мальчик шлепнулся от толчка на жесткий шершавый асфальт и через секунду огласил пространство обиженным и испуганным воплем. Петька замер над ним, растерянно моргая.

– Шо? Шо-о?! – услышал он у себя за спиной грубый мужской голос, и тут же чья-то твердая рука капканом вцепилась ему в плечо. – Ты шо, совсем сдурел? Куда летишь, шо, людей не видишь?

– Вконец обнаглели, – остановилась рядом какая-то женщина, – убьют и не заметят, с жиру все бесятся.

– Извините, – испуганно промямлил Петька.

– Шо извините? – оборвал его тот же голос, и неумолимая сила развернула Петьку на месте так, что он оказался лицом к лицу с крепким высоким мужиком грозного обличья. – Шо извините? – распалялся мужик. – Шо ему твое «извините»? Мы сейчас посмотрим, шо ты ему еще сделал?

– По шее ему, по шее, – подскочила, сверкая карими глазами, еще одна женщина, может быть, мамаша паренька, потому что она склонилась над упавшим и громко запричитала, осматривая его ссадины.

– Да я не нарочно, – бездарно оправдывался Петька.

– Шо не нарочно? Слепой, чи шо?

– Куда только родители смотрят? – подхватила та женщина, что остановилась около Петьки первой.

– Та шо им родители? Какие у них родители? – отвлеклась от своего пострадавшего чада вторая. – Какие детки, такие и родители. Милиция куда смотрит?

– А шо милиция? – раздался рядом новый, совсем спокойный и чуть глуховатый голос. – Кто звал милицию? В чем дело?

Петька обернулся и увидел человека в знакомой ему форме, но с украинским позолоченным трезубцем на кокарде фуражки.

– Да вот летит, людей не видит, пацана едва не убил! – Железная рука, встряхнув, выпустила Петькино плечо.

– Куда так торопимся? – деловито поинтересовался украинский милиционер.

«Это даже хорошо, что тут мент», – мелькнуло у Петьки в голове, он постарался успокоиться, глубоко вздохнул и выложил:

– Меня обокрали!

– Шо-о? Кто тебя обокрал? – возмутился все тот же мужик.

– Меняла, – обернулся к нему Петька. – Я хотел разменять сто рублей, чтобы купить мороженого, а он мне вот что подсунул.

Петька протянул милиционеру руку с пригоршней уже смятых фальшивых бумажек.

– Ну и шо? – не унимался мужик. – Поэтому надо людей топтать?

– Да я гнался за ним, – объяснял Петька, для убедительности прижимая к груди раскрытую ладонь. – Он по мосту уходил, на нем бейсболка синяя. А мальчик мне случайно под ноги сунулся, я не успел остановиться, извините.

Вроде бы Петькины объяснения и извинения убедили, потому что он отвернулся и, подойдя к женщине, стал помогать поднимать с асфальта сбитого Петькой паренька.

– Понаехало тут, – только и процедил он сквозь зубы, да и то явно для того, чтобы с достоинством завершить инцидент.

– А почему деньги разменивал не в пункте обмена? – строго спросил милиционер.

– Так у меня паспорта еще нету.

– А родители есть?

– Есть, – промямлил Петька, понимая, что разговор принимает совсем нежелательное для него направление.

– А где родители?

Петька склонил голову и замолчал, как он всегда делал в школе, когда приходилось держать ответ перед завучем или директором за очередную выходку.

– Родители где? – повторил свой вопрос милиционер.

– Та отпустите его, – неожиданно вступилась та женщина, которая первой набросилась на Петьку с укорами. – И так парня обманули.

– Всех отпустим, кого надо, – отклонил ее заступничество милиционер. – Вы хотите тоже дать показания?

Женщина вздохнула, покачала головой и пошла прочь, изредка оглядываясь через плечо.

– Ну так шо? Пройдемте? – спросил Петьку милиционер.

– Отпустите меня, – загундел задержанный. – Чего я сделал-то?

– Пройдемте, – уже совсем уверенно сказал милиционер и взял Петьку за локоть.

Он сжал ему руку совсем не так больно, как перед этим мужик. Но Петька сразу почувствовал, что от его хватки освободиться будет еще труднее. Да и бежать было особенно некуда, люди кругом. Петька беспомощно огляделся, но в следующий миг лицо его просветлело до радостной улыбки.

– Погодите, погодите, оставьте мальчика. Что такое стряслось? – Со стороны вокзала, обгоняя идущих по тротуару людей, к ним спешил встревоженный Борис Вениаминович.

– Что случилось, Сережа? – спросил он, останавливаясь рядом, склоняясь к Петькиному лицу и одновременно хитренько подмигивая.

– Да вот задержали, – не очень уверенно отозвался Петька.

– Так, а вы кто будете? – тут же поинтересовался милиционер.

– Я его отец. Вот паспорт. – Борис Вениаминович, не дожидаясь дополнительной просьбы, полез в карман и извлек оттуда документ.

– А вкладыш на него есть? – Страж порядка со всей ответственностью подошел к своим обязанностям.

– Вот, в конце посмотрите. – Борис Вениаминович с готовностью помог ему найти необходимую бумажку.

– Где остановились? – продолжал выяснять подробности дотошный милиционер.

– Мы проездом, только что с поезда, а сейчас в Крым. Нас уже машина ждет на площади.

– А второй ваш сын где?

– В машине, – охотно объяснил Борис Вениаминович, – можем пройти, сами посмотрите.

– Не треба, – успокоился милиционер, отдавая паспорт. – Не отпускайте больше его одного и денег столько не давайте. Его уже на сотню нагрели. Ну, да он сам вам расскажет.

– Как же так, Сережа, только на минуту я отлучился, – как заправский артист, сокрушался Борис Вениаминович. – Куда же ты ушел?

– За преступником гнался, – усмехнулся милиционер. – Ладно, парень, больше не попадайся. А вы, папаша, приглядывайте за сынком.

Едва милиционер повернулся и неспешно пошагал куда-то прочь по своим делам, Борис Вениаминович схватил Петьку за руку, сказал одно лишь слово: «Пойдем», – и потащил его назад, в сторону привокзальной площади.

– Куда мы? – поинтересовался Петька.

– Идем, идем. К машине.

Борис Вениаминович шагал очень быстро, короткие фразы бросал на ходу, что не располагало к обстоятельной беседе, и Петька решил отложить ее до того момента, когда они все соберутся вместе в более подходящих условиях. Например, в салоне автомобиля. По пути в Крым у них будет еще достаточно времени, чтобы наговориться и решить все вопросы.

Вскоре, еле поспевая за археологом, Петька вернулся почти к тому же месту, откуда началось его приключение, Борис Вениаминович подвел его к стоящим у обочины стареньким, потертым на боках «Жигулям» красного цвета и, распахнув дверцу, жестом хозяина пригласил в салон.

– А Федька с Сашей? – остановился у дверцы Петька. В автомобиле сидел, как всегда, что-то жующий Мишаня, еще какой-то незнакомый мужчина за рулем, но Петькиных друзей не было.

– Садись, садись, все в порядке, – подтолкнул Петьку в спину Борис Вениаминович.

Петька глянул ему в лицо – археолог беспокойно озирался, шныряя взглядом во все стороны.

– Где они? – все еще медлил в нерешительности Петька.

– Садись, говорят, все в порядке. Здесь долго стоять нельзя. – Борис Вениаминович еще сильнее подтолкнул Петьку.

– Да где они? – повторил тот, но занес одну ногу внутрь.

– Садись, садись. – Борис Вениаминович попросту запихнул Петьку на заднее сиденье и захлопнул за ним дверь.

– А где…

– Забрали их, забрали, – оборвал последний Петькин вопрос Борис Вениаминович и сам быстро уселся рядом с водителем.

– Куда забрали? – всполошился Петька, хватаясь за ручку двери.

– Сиди, все в порядке. – Развернувшись, археолог удержал Петьку на месте и тут же пальцем вдавил кнопку дверного запора. – Сиди. Поехали, – скомандовал он уже водителю. – По дороге сейчас все объясню.