Текст книги "Варщик 2 (СИ)"

Автор книги: Артем Кочеровский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 4. Теневые

С виду промышленный комплекс казался заброшенным. Полуразрушенные здания, поржавевшие цистерны, нагромождение бетонных плит, зияющий дырами забор.

– Добро пожаловать в Теневое братство, – сказал Мар и переступил через битые кирпичи.

По правде говоря, я ждал, что мы спустимся под землю. Разве не там положено жить Теневым? Но, какого же было моё удивление, когда братство Теневых показалось прямо здесь, в заброшенных и полуразрушенных цехах.

Стоило переступить порог ангара, как всё изменилось. Вот уж поистине совершенство скрытности и иллюзий. Я переступил порог и там, где только что было заброшенное здание, начали проявляться люди. Подобно дорожным знакам, которые показываются из тумана, у станка нарисовался мужик в шляпе; рядом со столом двое парней кидали карты; по второму уровню прогуливался старик с ружьём.

Всё то, что выглядело заброшенным и ненужным хламом постепенно обретало значимость. Чем больше я смотрел, тем больше замечал. Бетонные плиты – лавочки, поддоны – столы. Многие из сохранившихся окон выглядели новыми изнутри, но были нарочно состарены снаружи. Особого внимания заслуживал свет. Судя по всему, Теневые не особо его любили, но иногда нуждались. Немногочисленные лампочки прятались в специальных коробах и освещали строго выделенные участки земли или предметов. Готов поспорить, геометрия продумана так, что зевака снаружи не увидит свет, пока не войдёт в здание.

Мы прошли с Маром пятнадцать метров, за этот отрезок я насчитал семь Теневых, но в следующий миг их стало в три раза больше. Они совсем не издавали звуков, отчего я в панике вертел головой, отмечая всё новых и новых людей.

Свет их материи был бледно-жёлтым, но вряд ли он был правдивым. Проходя мимо парня с татуировкой на щеке, я присмотрелся к его материи. Напряг восприятие и даже сощурил глаза, но ничего не вышло. Иногда с близи у меня получалось рассмотреть общую структуру и даже выделить отдельные звенья чужой материи, но тут было всё иначе. Внутри мерцала бледно-жёлтая дымка и ничего больше. Спустя секунду материя и вовсе выцвела до бледной белизны, словно только что зародившаяся. Парень посмотрел на меня и улыбнулся. Кажется, он почувствовал, что я копаюсь в его материи, и спрятал её ещё надёжнее.

Справа у стены я заметил особенно сильного Теневого. Если Мару требовалось полное уединение, чтобы спрятаться, то этот умел больше. Он стоял, прижавшись спиной к стене, и исчезал прямо на глазах, будто подлагивающая проекция. Мерцал, рябил и растворялся в воздухе.

Мы прошли цех до конца и направились к вагончику. Как и всё вокруг, бытовка выглядела заброшенной, внутри пахло чаем, на полу лежал матрас и подушки.

От вида Тихого мне стало не по себе. Прежде я не видел настолько старых людей. Мар сказал, что Тихий прожил несколько сотен лет, и я был склонен этому верить. Не знаю, был ли мастер теней раньше высоким и плечистым, но годы его не пощадили. Он ссохся до размеров гномика. Рост едва дотягивал до полутора метров, вес – не больше сорока. Он сидел на почти детском стульчике, положив на подушку костлявые сморщенные ноги.

Не видел бы я его материю, кинул бы старику пару кредитов на еду и лекарства. Но сила старика крылась не в теле. Материя Тихого светилась голубым. Чистый льющийся свет, похожий на цвет горящего газа. Материя заняла всю грудную клетку, отчего я с трудом мог разобрать рубашку, что была на нём.

Увиденное окончательно уверило меня, что материя и тело – не одно и тоже. Тело старика умирало, но чудовищных сил материя поддерживала в нём жизнь. Если бы не сила материи, Тихий давно бы умер, но она питала его. Поддерживала жизнь, тратя неимоверное количество энергии.

– Зачем ты пришёл? – спросил Тихий голосом, от которого я содрогнулся.

Когда перед тобой сидит рассыпающийся на глазах старик, ты ждёшь хриплого и дрожащего звука из его горла. Не тут-то было. Тихий говорил чисто, громко и пронзительно. Его слова обдали меня, будто порыв холодного ветра.

– Я хочу узнать про зелье, которое поможет спрятать материю.

– Зачем?

– Один влиятельный и сильный человек хочет моей смерти. Чтобы выжить, я должен убить его первым, но для этого мне нужно затаиться.

Тихий опустил взгляд и посмотрел мне в грудь:

– Ты слишком молод для той силы, которую скопил.

– Иначе я бы здесь не оказался.

Морщины столь сильно испещрили лицо Тихого, что эмоции было почти не разобрать, но всё же я рассмотрел ухмылку. Старик поманил меня рукой и показал на подушку. Я сел.

– Значит тебе нужно зелье?

– Подойдут названия ингредиентов.

– И ты сам его сделаешь?

– Попробую.

Кажется, Тихому понравился мой ответ. Он улыбнулся, показав ряд ровных и белоснежных зубов:

– Но зелья недостаточно.

– Почему?

– Для того, чтобы скрыть материю, ты должен знать, отчего её скрывать.

– И как мне это понять?

– Я могу показать. Если ты поймёшь, как скрывать материю, то сможешь пройти испытание и стать частью Теневого братства.

– Хорошо.

– Но, чтобы понять, придётся кое-что мне отдать, – Тихий махнул рукой, после чего Мар незамедлительно вышел, оставив нас наедине.

– Что я должен отдать?

– Дай свою руку!

Прикосновение Тихого, выключило сознание. Или нет. Не выключило, а будто подключило к внешнему миру. Только что я был в ржавом вагончике на заброшенном заводе, а спустя мгновение переместился в неизвестное пространство.

Мало-помалу я привык к темноте и различил цвета. Я плавал в тёмно-фиолетовой жидкости или парил в ней – не ясно. Вокруг колыхались стенки пузыря. Большой – метров десять в диаметре, и прочный. Я подплыл к краю и потрогал его рукой. Похоже на прорезиненный пластик сантиметров пять толщиной.

Вскоре я рассмотрел движение за пределами пузыря. Вещество темно-фиолетового цвета двигалось снаружи быстрее. То ли пузырь мчался сквозь пространство, то ли внешнее пространство обдувало его. Иногда в оболочку врезались чёрные глыбы. Пузырь, пружинил, на время деформировался и отзывался резиновым гулом. Всё шло довольно неплохо, я ощущал себя комфортно и подумывал – стоит ли мне прорвать пузырь и выплыть наружу? В этом ли суть урока? Однако позже моё внимание отвлёк голубой свет.

Интерлюдия

Костлявая рука оттянула капюшон на затылок, солнечные лучи коснулись старой и дряхлой кожи. Старик сощурился. Казалось закрыл глаза, но нет. Вдохнул свежего воздуха и принялся спускаться по ступенькам к машине.

Лысый часто ругался на Кахара, что тот не использует силу структуры, чтобы нормально ходить. Да что там ходить. При желании старикан забегал бы, словно молодой. Тем не менее, Карах был слишком стар и укоренён в своих взглядах. Если он считал, что прогулки без использования энергии одарённого идут ему на пользу, то фиг его кто переубедит.

Спуск с крыльца к поджидающей машине занял аж две минуты. Лысый, что сидел на соседнем пассажирском сидении нервозно вздыхал и, оскаливаясь, поглядывал на старика. Наконец Карах положил руку на крышу и забрался в салон. Неумело и медленно.

– Поехали! – скомандовал Лысый и от души хлопнул дверью.

В последнее время Кахар не часто выбирался из поместья Хана. Припоминается, с последнего раза прошло не меньше года. Что он тогда делал в городе? Уже и не вспомнить. Чёрт побери, целый год просидел в Зале Преобразования! Впрочем, время и пролетающие мимо годы уже давно перестали для него что-то значить. Когда жизнь измеряется столетиями, год представляется не длиннее недели.

Кахар посмотрел в окно. На сей раз ему повезло с погодой. Чаще город мрачный, серый и мокрый, а сегодня – тёплый и солнечный. Раньше Кахар заблуждался по поводу городов. Давно, лет двести назад. До того, как встретился с Ханом. К слову, именно мастер его и переубедил. Города казались Кахару бессмысленными, грязными и развратными. Бесцельное сборище людей, стекла и бетона. Побег от одиночества в ущерб развитию, улучшению и росту личности.

Кахар обрёл свои способности, практикуясь на Пустошах Правды. Ни один из этих засранцев, что сбивались в кланы жалкими одарёнными с блеклыми материями, не смел упрекнуть старика в чьём-то покровительстве. Кахар всего добился сам. В одиночку. И продолжил бы свой путь, если бы не встретил Хана.

Со временем Кахар понял в чём кроется сила городов. Тупицы твердили про производства, коллективный труд и взаимную поддержку братства, но всё это было пустой болтовнёй. Кахар знал, что сила городов в слабости там живущих. Сильные одарённые подчиняют слабых одарённых, слабые одарённые подчиняют простаков, сильные простаки – слабых простаков и так далее. Хуже всего тем, кто в самом низу, но ими движет надежда. Они мечтаю подняться на одну, а лучше две, ступеньки и закрепиться там, чтобы позже подчинить тех, кто внизу.

Город подарил Хану и Кахару возможность подчинять тех, кто приходит в город. Их не нужно отлавливать и обучать. Нужно просто ждать, собирать дань и иногда, очень редко, но показывать силу. За этим Кахар с Лысым и выбрались из особняка в этот солнечный день.

Машина остановилась. Кахар не боялся показать свою старческую слабость перед Лысым, но другие не должны видеть его таким. Он сжал кулаки, и тело наполнилось силой. Её было слишком много. Так много, что вздулся балахон, а рукава словно наполнили воздушные потоки. Кахар выскочил из машины и пошёл за Лысым. Новый приемник Хана казался слишком жестоким. Впрочем, жестокость нынче в моде.

На заасфальтированном холме, где некогда стояла заправка, собрались одарённые. Одиннадцать оранжевых структур и одна бордовая. Бордовый стоял впереди, широко расставив ноги. Он походил на одного из пустынных рейнджеров. Тёмно-зелёная болоньевая куртка, камуфляжные штаны с большими квадратными карманами, ботинки для пеших походов, на поясе кобура, грудь перечёркивает автоматная шлейка. Бордовый носит солнечные очки, но поднимает их на лоб при приближении Лысого.

– Приветствую! – рейнджер чувствует силу, но держит себя в руках.

– Костлявый же сказал, что в городе нету места! – рявкнул Лысый, топая тяжёлыми чёрными башмаками. – Чего припёрлись, бля?!

– Извините, – рейнджер выставил руку, пытаясь успокоить Лысого. – Мы просто хотели поговорить с кем-то ещё. Простите, если мы сделали что-то не то, но… Мы приходим сюда пятый год подряд и каждый раз слышим одно и то же. Мы не претендуем на место в городе, но хотели…

– Хочешь сказать, что Костлявый обманывает тебя?! – Лысый подошёл к рейнджеру на расстояние метра. Его фиолетовая материя мигнула, отчего структура бордового всколыхнулась.

– Нет, мы лишь хотели убедиться.

– В чём?!

– В правдивости его слов…

– Костлявый не обманул, – огрызнулся Лысый и змеиным броском схватил рейнджера за горло. – Убедился?!

– Да-а-а-а…

– Хан не любит, когда его попусту тревожат, – Лысый оторвал рейнджера от земли. – Хочешь мы съездим к нему и спросим, что с тобой делать? Готов поспорить, Хан прикажет преподать тебе урок! Согласен, старик?!

Кахар смотрел на рейнджера и его команду с долей жалости. Они много трудились и всю жизнь прожили за стенами города. Там тяжелее, чем здесь. Бешеные Койоты, Пустынные Фраки, Кольщики и Мраморные. Но и помимо людей, хватает опасностей. Животные мутируют. Раньше ломились к людям бездумно, движимые голодом. Со временем стали умнее. Сбиваются в банды, действуют хитро. Бесшумно проникают в селения, грызут глотки родителям и утаскивают детей. Рейнджер и его люди ничуть не хуже половины бездельников, что сидят в городе, но мест нет… Так сказал Хан. Слово Хана закон. И да, Лысый прав:

– Согласен, – ответил Кахар. – Нужно преподать урок…

Лысый оттянул руку, фиолетовое топливо устремилось в плечо и растеклось по предплечью к кулаку. Лысый ударил в материю. Направленный выстрел. Колкий и точный, будто выстрел дротиком в сонную артерию. Рейнджер сдвинулся всего на пару сантиметров, но побелел и замолк. Из уголка рта и ноздрей потекли ручейки крови. Парень выпучил глаза, но не мог произнести и слова. Его материя осыпалась, будто перегоревшие балки бревенчатого дома. Лысый отпустил шею, и рейнджер сполз на асфальт. Никто из его людей не дёрнулся. Чужаки росли в диких условиях, но не были дураками. Если одарённый с фиолетовой материей захочет, то перемелет их в фарш и поджарит огромный бифштекс на тёплом асфальте заправки. Лысый был слишком импульсивным, часто срывался, но этим утром, можно сказать, держал себя в руках. Чужаки в сердцах содрогались лишь от одной мысли – вызвать его гнев.

– Приходите через год! – Лысый пошёл к машине.

– Этого мало, – с тоской и сожалением в голосе произнёс Кахар. – Мне жаль, но урок должен запомниться на всю жизнь…

– Мало?! – Лысый развернулся и протянул руку к изувеченному рейнджеру.

– Нет, нет, нет! – старик остудил его пыл взмахом руки. – Памятнее другая боль. Тот малец, твой сын?

Рейнджер не ответил, лежал и испуганно хлопал глазами.

– Вижу, что твой.

За столько лет жизни Кахар не просто познал материю, он изучил её лучше, чем себя самого. Какие-то вещи о структуре одарённых приходили ему, как нечто естественное. При рождении его никто не учил смотреть или чувствовать запахи. Так и с материей. Он пробежался глазами по отряду дикарей и опознал родственные связи в структурах. Почти все несли кровь друг друга, но бордовый рейнджер и пацан с банданой – особенно близкие. Сын и отец.

– Нет, пжлст…, – промычал рейнджер.

Кахар вытянул костлявые руки, а после развёл их в стороны. Отдарённых бросило на асфальт. Всех кроме пацана. Тогда старик ухватил перед собой воздух и сжал кривые пальцы, медленно поворачивая кисть к себе. Технике фантомного прикосновения Кахар посвятил десятки лет. Давно не практиковал, но руки помнили.

Казалось, будто невидимый манипулятор схватил пацана. Клешни медленно сдавливаются, не чувствуя сопротивления человеческой плоти и костей. Пацана смяло, будто жестяную банку. Фонтаном лилась кровь, рейнджер бился в истерике, слушая множественные хрусты. Он хотел кричать, но едва ли у него остались силы хотя бы моргать.

… … …

– В поместье? – спросил водитель, когда Лысый с Кахаром сели в машину.

– Нет, – ответил Лысый. – Заедем в ещё одно место.

Старик вопросительно посмотрел на Лысого.

– Хан приказал найти одного человека.

– Кого?

– Работал с битниками, – бросил Лысый. – Хан полагает, что он может знать об удравшем варщике.

– Интересно, – Кахар почесал бороду. – Как его зовут?

– Сутулый.

Глава 5. Дом Хана

Оба предыдущих супер-ингредиента: винарс и бешеный коктейль находились в жидком состоянии. Ингредиенты Тихого – другие. Названия мне сказал Мар, но я на всякий случай проверил их в книге. Шилдан и смок. Первый использовался для усиления защиты материи, второй – для увеличения навыка скрытности.

Шилдан и смок были супер-ингредиентами и препаратами одновременно. Довольно редкое явление. Их можно принимать как готовые препараты, а также использовать, как составные части для других зелий.

Оба порошкообразные. С сильным запахом. Рассыпчатые. Прежде я совершал ошибки, начиная работу с супер-ингредиентами без предварительного знакомства. Ошибки слишком дорого обходились. В этот раз действовал умнее. Пускай, в книге рецептов о них было немного, но кое-что почерпнул. К примеру, смок терял свои свойства при смешивании с серыми ингредиентами. Информация оказалась очень полезной, потому что чаще всего я начинал проверку именно с серых – косметических добавок.

Если бы не предупреждение Тихого, я не стал бы и запариваться. Отложил бы по чуть-чуть каждого для будущий экспериментов, а остальное принял бы во время вылазки. Но старик сказал, что моя материя слишком слабая для этих ингредиентов. Провозившись в лаборатории целый день, я пришёл к очень неутешительным выводам. Шилдан и смок – абсолютно несовершенные препараты. Красные, как кровь. Грязные, как вода в канализационной трубе.

Приём таких препаратов дико поднимает заданную характеристику или вторичную связь, но остальное выжирает наглухо. Эксперименты это подтвердили. Причём, если несовершенные препараты, которые я готовил перед боем с Томагавком, управлялись. То есть я мог направить снижение других характеристик и выбрать их сам. То с этой парочкой всё было намного хуже. На каждую единицу улучшения они забирали под две. Я мог скормить им первую заданную характеристику, но как только они её опустошат, следующую выберут сами. Это подобно сильнодействующему лекарству с офигительно длинным списком возможных побочных эффектов. Выпил таблетку и ждёшь, что случится дальше: заболит голова, пойдёт носом кровь, стошнит или пронесёт.

Хоть я и считал свою материю посильнее многих, но для шилда и смока её было недостаточно. Можно посчитать на пальцах. Если препарат добавит десять единиц к характеристике, то снимет двадцать с других. А это значит, он опустит почти все мои показатели до нуля. Пробовать на себе такое не очень хотелось, поэтому я и торчал в лаборатории, подбирая варианты.

Остановился, когда каждый из мешочков опустел на треть. Остановился и со злости так сильно ударил по столу, что тот вырвало из стены вместе с двадцатисантиметровыми анкерами. Саму столешницу покорёжило и смяло.

На что я рассчитывал? Тихий и его последователи работали над рецептами три сотни лет. Разве они не улучшили бы состав, если бы знали – как? Полагаю, они создали его во многом хуже, но с годами постепенно улучшали и получили то, что получили. Я пытался улучшить сотни лет труда за десяток часов. Слишком наивно…

Весь следующий день я провёл в размышлениях. Варил гербуху, но головой прокручивал возможные соединения, добавки и комбинации шилда и смока. Вывод оказался неутешительным. Придётся использовать таким, какой есть.

… … …

Замена Дубе нашлась сама собой. Я сидел на крыше недалеко от бункера и видел, как банда трюкачей с хватами привели девчонку. Удивительно, но та шла сама. Еле переставляла ноги. Не поднимала голову и мычала, но шла сама. Один из парней открыл дверь бункера и затолкнул её внутрь. Дверь захлопнулась, и те побрели восвояси.

Сказать по правде, я надеялся, что не увижу, как в бункер приведут человека. Но это случилось на моих глазах. И что получается? Ради своей жизни и жизни других я должен позволить ей умереть? Звучит разумно, но не для девчонки. Ценность жизни – относительная вещь. Многие скажут, что жизни тысячи людей важнее одной жизни, но ведь это, как посмотреть. Если речь идёт о твоей жизни или жизни близкого, то её важность перекроет не только тысячи, но и миллионы других. Для девчонки в бункере не важно, что будет с другими, если она умрёт.

В задницу! Я и так слишком многим позволил умереть, прикрываясь незнанием. Фиолетового пульсара со стороны, от куда должен приехать Лысый не виделось, значит время у меня было. В четыре ловких прыжка я спустился с пятиэтажки и подбежал к бункеру. Вблизи он выглядел надёжнее. Литая бетонная коробка, плита перекрытия и дверь. Дверь металлическая с кодовым замком. Без ручки.

Первое, что пришло в голову – долбануть усиленным. Загремело так, что с соседней крыши взлетели вороны, но двери хоть бы хны. Попробовал ещё пару раз – бесполезно. В разы проще было бы ломануть дверь на себя, ведь открывалась она наружу, но зацепиться было не за что. Ручки нет, как и зазора между дверью и рамой.

Обошёл бункер по кругу, но других путей не нашёл. Крыша приклеена накрепко, а вентиляция проведена внутри стены. Вернулся к кодовому замку. Железяка примитивная. Девять цифр на панели, пять пробелов для ввода. Я нажал пять раз наугад и услышал противный писк. Неправильно.

С мыслями, что я сделал всё, что мог, собрался уходить, но кое-что заметил. Металлический покров на одной из кнопок был стёрт больше, чем на остальных. Выделялась пятёрка. Включив неполную восприятие, я заметил и другие цифры. К примеру, семь, восемь и девять выглядели нетронутыми, а один, два и три нажимались. Пятёрка использовалась чаще остальных, значит в пароле – единица, двойка, тройка и две пятёрки. Не так уж и много вариантов – пара десятков.

К счастью. Замок не блокировался после неправильных вводов, а лишь пищал и сбрасывался. Один, два, три, пять, пять. Один, два, пять, три, пять. Один, два, пять, пять, три. Один, три, два, пять, пять. Правильный оказался – пять, один, пять, два, три. Замок щёлкнул и открыл дверь.

Девчонка сидела на полу и хлопала удивлёнными глазами. Она больше не выглядела одурманенной и покладистой. Я опоздал. Теперь в ней жило естество девушки из моего мира. Она закричала, но не громко, боялась собственного голоса. Я привёл её в чувства легким шлепком по щеке и сказал фразу, которая в фильмах работает отменно:

– Хочешь жить, делай, что говорю!

Сработала и в жизни. Мы отошли на один квартал. Я посадил её в кафе для простаков и сунул кипу кредитов. Сказал, чтобы подождала меня до вечера, а если не дождётся, тогда…

– Используй навыки. То, что хорошо получалось в том мире, здесь получится во много лучше.

Выбегая из кафешки, я посмотрел на её материю – крохотное дрожащее пламя свечи, не то что фиолетовый пульсар Лысого, который показался вдалеке улицы.

… … …

Интересы одарённых и простаков разделялись, но, несмотря на это, сосуществовать им приходилось на одной земле. Это выглядело необычно и пугающе. Здесь люди привыкли, что в особые места ходить не стоит, как и соваться в особые дела.

Найдись в моём городе место, где запирают девчонок на замок, а после пакуют в багажник машины, долго бы это не продлилось. Понаехали бы полицейские, активисты, поднялась информационная шумиха. Здесь – иначе. Одарённые пользовались неприкосновенностью. Они могли делать что угодно и где угодно, и никто не только не вмешивался, но и не задавал вопросы.

Сканирующая материя Лысого отогнала меня аж за два дома от бункера, поэтому я не слышал, что он говорил по телефону. Но говорил он громко. Ругался. Я бы мог включить на полную восприятие, но признаться меня не сильно интересовал его разговор. И так всё понятно. Он кому-то звонил и наезжал из-за пустого бункера.

Второй звонок Лысого был тихим. Здоровяк больше не дубасил кулаком в стену и не рычал в трубку. Кивал и еле-еле открывал рот. Я догадался – звонит Хану. Отчитывается. Через минуту Лысый ещё два раза кивнул и пошёл к машине.

Перебираясь по крышам, я провёл его в Игровой район. Здесь я был впервые, но слышал кое-что от Башмака. Из названия понятно, что живёт он играми. Казино, покер, рулетка. Ничего особенного, если не считать Золотого стола. Что-то вроде суперэлитного клуба для одарённых покеристов. Те ребята не только умеют считать карты, но едва ли не читаю мысли друг друга. Покер за их столом превращался в наполовину мистическую, азартную и совершенно непредсказуемую игру. Блефы покрывали блефы, а ставки взвинчивались до космических. Башмак говорил, что едва ли не после каждой игры находился проигравшийся одарённый. Часто ценой было не только имущество, но и жизнь…

Игровой отличался от других районов напущенной роскошью. Хотя, по правде сказать, всё выглядело довольно дёшево. Мерцающие баннеры, вывески, экраны, покрашенные в золотой цвет перила и лестницы.

Лысый остановился у отеля с название Одар. Пятнадцатиэтажный кирпич с затемнёнными сплошными окнами. Машины в Игровом встречались часто. Подъезжали и к отелю. Но тачка Лысого плевала на правила посадки и высадки пассажиров. Он встал у парадного входа и простоял там полчаса, пока два охранника не вывели из отеля размалёванную девчонку в чулках. Последним выбежал управляющий. Зализанный хрен в синем костюме и носатых туфлях. Без зазрений совести он помог запихнуть девчонку в багажник и отсалютовал Лысому в окно. Дверь в машине даже не открылась, водитель ударил по педали и направил седан к особняку Хана.

… … …

Рядом с могильником Хана нашелся удобно расположенный двухэтажный коттедж. С его крыши я видел ровно столько, сколько нужно было. Парковку, дорожку к главному входу и окно. Но главное – от него я мог быстро пробраться на землю к Хану. Скорость в моих условиях играла решающую роль.

Коттедж был заселён. Почему простаки соседствуют с Ханом – осталось загадкой. Пробраться на крышу заселённого коттеджа с третьим уровнем скрытности – проще простого. С одарёнными могли возникнуть проблемы, с простаками – никаких. Я укрылся за деревом, перекатился к бассейну, оттуда мягким прыжком на гараж, взлёт по трубе, и я на месте.

Лысый вытащил девчонку из багажника и отвёл в дом. Сердце забилось быстрее. Не от волнения. Понятное дело, что я нервничал. Трясся и подпрыгивал он напряжения, но материя управляла организмом, как отлаженным механизмом. Сердце забилось быстрее, потому что я ему так велел. Мне нужен был весь запас сил и скорости одномоментно. Не лишним будет добавить в кровь адреналин. Я передал просьбу материи, и та подготовила на узловом соединении сигнал в мозг. Как только я сорвусь с места, она вбросит в кровь не только адреналин, но и другие химические резервы организма. Надеюсь получится. После приёма ингредиентов, рассчитывать на материю не придётся. Я вытащил из кармана два подготовленных свёртка и поднёс к обеим ноздрям. Вдох…

Шилдан и смок влетели в ноздри и ударили в мозг. Материя отреагировала незамедлительно и принялась перестраиваться под действием супер-препаратов. Я в это время уж соскакивал с крыши и мчался к забору могильника Хана. Как и ожидалось, первым скачком поднялась скрытность:

Вторичная характеристика скрытность повышена до – 6.

Вторичная характеристика скрытность повышена до – 7.

Вторичная характеристика скрытность повышена до – 8.

…

Вторичная характеристика скрытность повышена до – 12.

Вторичная характеристика скрытность повышена до – 13.

Перелетая через забор, я был полностью бесшумным и на подсознательном уровне понимал, как слиться с местностью и не выдать себя тенью. Пробежал половину участка между забором и домом Хана и замедлился в двое:

Вторичная характеристика физическое развитие снижена до – 6;

Вторичная характеристика физическое развитие снижена до – 5;

Вторичная характеристика физическое развитие снижена до – 4;

Вторичная характеристика акробатика снижена до – 7;

Вторичная характеристика акробатика снижена до – 6;

…

Вторичная характеристика акробатика снижена до – 2.

Отчасти это походило на болезнь. Неизлечимую и тяжело протекающую, но если такие болезни обычно растягивались на года или месяцы, то моя сжигала посекундно. Замедлились ноги, на плечи навалился неподъемный груз, после небольшого прыжка суставы отозвались болью.

У меня не получилось улучшить препараты Тихиого, но кое-как я их изменил. Заставил действовать поэтапно. С задержкой. Ровно за секунду до того, как я погрузился в сферу сканирования Лысого, сработал шилдан:

Вторичная характеристика защита материи повышена до – 3;

Вторичная характеристика защита материи повышена до – 4;

…

Вторичная характеристика защита материи повышена до – 12;

Не представляя, хватит ли двенадцати единиц, чтобы скрыть свою материю, я бежал изо всех сил. Основные характеристики: сила, ловкость и выносливость стремились к нулю. Если бы не адреналин и другие резервы тела, рухнул бы на землю, но продолжал бежать.

Кажется, защиты материи хватило. В противном случае, Лысый оказался бы рядом. Я преодолел оставшийся кусок газона, толкнулся от стены и зацепился руками за козырёк. Одно единственное подтягивание забрало у меня всё и вымочило до белья. Тело сотрясалось, ломило мышцы и гудела голова, но я поднялся на крышу и припал к бетону. Едва отполз от края, как навалила вторая волна:

Вторичная характеристика скрытность повышена до – 20;

Вторичная характеристика защита материи повышена до – 20.

Следом прилетели и плохие новости:

Вторичная характеристика физическое развитие снижена до – 0;

Вторичная характеристика сопротивление урону снижена до – 0;

Вторичная характеристика рукопашный бой снижена до – 0;

Вторичная характеристика алхимия снижена до – 0;

Вторичная характеристика восстановление снижена до – 0;

Вторичная характеристика акробатика снижена до – 0;

Вторичная характеристика лёгкое оружие снижена до – 0;

Вторичная характеристика регенерация материи снижена до – 0.

Выжимая из себя последние силы, я отполз на середину крыши и шмякнулся лицом в бетон. Что ж я с собой делаю? Глядя на материю, я был на грани, чтобы не потерять сознание от ужаса. Её искорёжило так, как корёжит деревянные дома ураганом. Эпицентр прошёл прямо через неё. Не только разломал на куски, но и разметал в стороны. Прежде материя всегда выглядела цельной, а сейчас её разбросало по грудной клетке и перекрасило в бурый цвет. Различить в этой свалке основные звенья было невозможно. Выделялись только скрытность и парочка интеллекта:

Сила 0, Ловкость 0, Выносливость 0, Восприятие 20, Интеллект 0(+4).

Четыре дополнительных единицы интеллекта я получил от другого зелья. Он было совершенным и длительным по действию, но главное свойство – улучшения не входили в общий расчёт структуры, иначе шилдан со смоком сожрали бы и его подчистую. Пускай, с четырьмя звеньями интеллекта я соображал не так быстро, но суть происходящего улавливал. Важно, что восприятие работало, будто ядерный реактор, посылая в мозги информацию, которую прежде я никогда бы не заметил…

К примеру, я безошибочно мог определить скорость и температуру ветра, знал, как со временем повернётся солнце, и какие тени от объектов подойдут для укрытия. Я чувствовал запах всего вокруг – травы, сваренного кофе, запах Лысого, Хана и двух стариков в доме. Я слышал летающих насекомых и различал их по звукам. Слышал разговоры простаков в соседнем коттедже, но главное – слышал Хана. И не только слышал…

Подобно УЗИ, я исследовал дом и рисовал в воображении расположение комнат. Отмечал мебель, окна, отдельные предметы. Нет, я не обрёл способность видеть сквозь стены, но восприятие поднялось так сильно, что этого и не требовалось. Косвенных признаков было более чем предостаточно, чтобы не только понять происходящее внутри, но и увидеть это. Я использовал звуки, что пробивались через окна, вибрацию шагов, запахи, скрипы подошв и треск пола. Звуки соприкасающихся предметов говорили о взаимодействии объектов.

Зал Хана мало чем отличался от того, каким я его себе представлял. Просторное помещение с гранитным постаментом посредине, несколько столов с колбами, травами, порошками, стол с инструментами.

– Простите, босс, – промямлил Лысый и подтолкнул девчонку в центр зала. – Я взял девчонку у Шелкового в отеле.

– Очень плохо, – хриплый голос заполнил стены. Он говорил почти шёпотом, но я слышал его отчётливее баса Лысого.

– Что за фигня?! – залепетала пьяным языком девчонка. – Хотите вдвоём? Платите в тройне!

– Из-за тебя, Дуг, – обратился Хан к Лысому. – Мне придётся распылять отрицательную энергию прямо в доме.