Текст книги "Опасный груз (СИ)"

Автор книги: Артем Каменистый

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 9

– Ныэ зырыкаэ.

– Мыож эвыона сыдохлыэ?

– Щыэ зыпарыобуэ.

Сознание выползало из тьмы неспешно и нехотя. Там, во мраке беспамятства, хорошо, там тихо и спокойно, а здесь, в суровой реальности, что-то вонючее тычут в лицо, больно проводят чем-то твердым по впадинке под носом и одновременно беспощадно мнут уши. Кем бы не являлись эти неведомые люди, он хотят срочно привести Карата в чувство самым грубом образом, что не очень-то способствует желанию познакомиться с ними поближе.

Да они не только грубы, они еще и глупы. Несмотря на смоченную какой-то выедающей нос дрянью тряпку, то и дело подносимую к лицу, Карат сумел уловить табачный смрад. Да тут не одну сигаретку тайком пыхнули, тут курили конкретно.

Вот подскажите: кто курит в Улье? Правильно – только не очень умный человек. Умные даже в хорошо укрепленных поселениях стараются это не делать. Привычка – самая вредная, лучше от нее избавиться. Допустим, в данный момент этот стаб безопасен, но кто даст гарантию, что через полчаса периметр не сметет очередная орда? И ты окажешься на ее пути в одежде, пропитанной запахом, который твари еще долго смогут уловить на твоих следах.

Устав сопротивляться действиям "реаниматоров", Карат раскрыл глаза.

– О! Зыркаэ, быач наэ ныэ. Зыавэай кыаптаэнэ.

Карат обнаружил себя в сидячем положении. Какое-то ничем не примечательное помещение, похожее на офис не особо преуспевающей фирмы. Спиной прислонен к стене, руки разведены в стороны, удерживаясь в таком положении на пластиковых стяжках, приковавших запястья к трубе, тянущейся к радиатору отопления. В комнате находятся несколько солдат. Именно военнослужащих, а не обычных обитателей Улья, напяливших разномастный камуфляж. Это форма, со знаками различия, строго унифицированная. Никаких излишеств и разнообразия, всё как под копирку. Крупные стабы, конечно, способны позволить себе армию с однотипным снаряжением, но никто не заставляет поддерживать его в зеркально-одинаковом состоянии.

Это солдаты ТОЙ армии. С ТОЙ стороны. Средства защиты кожи и органов дыхания не наблюдаются, следовательно, перед Каратом не внешники. Раз так, занесло их сюда, всем отрядом, причем недавно. Незаметно, что вот-вот мертвяками ходячими станут, хотя и не выглядят идеально здоровыми. Но последнее можно списать на усталость и стресс. Легко догадаться, что на душе у них сейчас хреново, сталкивались с таким, отчего настроение даже у самых невозмутимых ниже плинтуса опускается, а в голове у каждого миллион вопросов.

И тут, вот она – фортуна подворачивается. К ним в лапы попадает не тварь урчащая, а нехороший человек, умеющий обращаться гранатометом. Помимо обоснованной обиды на его нехорошее поведение, у них может сложиться мнение, что он способен на все эти миллионы вопросов ответить.

А это плохо. Это, чёрт их всех побери, совсем хреново. Карат и рад бы им рассказать много чего интересного, только как это сделать, если не понимает, о чём они говорят? Языковой барьер, мать его. Он не полиглот, но догадался, что их язык схож с его родным. О смысле сказанного в некоторых случаях догадаться можно, но это самые простые случаи.

А рассказывать придется сложные вещи.

Почти непостижимые.

Ну и как прикажете выкручиваться?

И что случится, когда они его не поймут? Решат, что придуривается? Или просто обозлятся? В любом случае, шансы на то, что им захочется провести интенсивный допрос, далеко не нулевые.

Как человек, принимавший участие в военных действиях, Карат сталкивался с вещами, о которых хотелось забыть. В том числе со случаем, когда у случайно подвернувшегося пленного требовалось срочно выведать некую информацию, от которой в тот момент очень много зависело. Уже через час от сведений толку не будет ни малейшего, надо выдирать нужные слова сейчас, максимально быстро.

Мгновенно.

По закону подлости, пленный решил сыграть в гордого и несгибаемого героя и потому вместо вежливых ответов на поставленные вопросы отмалчивался с презрительным видом. И вот тогда началось то, что нейтрально именуется интенсивным допросом.

Через десять минут пленного пришлось пристрелить. Это даже жестокостью не назвать, это был акт милосердия. Современная медицина, конечно, на многое способна, но в окопах реанимацию не обеспечишь, а если и так, кто вернет, нос, уши и то, что очень важно для мужчины? Пришить? Можно, конечно, но только не в том случае, когда отрезанное и вырванное скармливали псу на глазах у истязаемого.

Точнее – на одном глазу, оставленном именно ради зрительного давления.

Всего лишь две минуты ушло на то, чтобы презрительный вид остался в бесконечно далеком прошлом. Еще через две минуты залитый кровью кусок мяса не просто говорил, он орал, торопливо выдавая всё, что просили и не просили. Он хотел лишь одно, чтобы кошмар прекратился.

Там его и прикопали, в развороченном миной окопчике.

А здесь, можно сказать, всем окопам окопы – сплошная передовая, куда ни плюнь. И Карат сейчас в плену.

Зачем им понадобился пленник? Известно зачем – чтобы на вопросы отвечать.

Вот потому ситуация и пованивает хреном...

В комнату зашел еще один солдат. Карат не разбирался в знаках различия этой непонятно чьей армии, но опытный взгляд подсказал, что это не рядовой. И возрастом заметно постарше прочих присутствующих, и вид командирский, и некоторые, до этого сидевшие на столах и стульях, дернулись было при его виде, но потом расслабились.

Ну да, на окопном положении перед командованием расшаркиваться не принято. Конечно, это неписанное правило работает не везде и не перед всеми офицерами, но здесь его придерживаются.

Остановившись перед Каратом, офицер, уставившись немигающим взглядом, строго вопросил:

– Ныэймэ?

– Имя, что ли? – предположение выглядело верным, потому не стал дожидаться пояснения, сказал сам: – Карат.

– Ти ныэймэ Каэрат?

– Да, Карат. Воды можно? У меня от вашей химии глотка ссохлась. Вода, ватер, буль-буль.

– Хыарэй быалкать. Гыэт дыробо? Зыванэ? Гыалунэ дэкато ныадсэлав?

– А можно помедленнее и другими словам. Я тебя вообще перестал понимать.

– Дыэрзэнникэ мыэне сыавэрд?! – неожиданно взбеленился офицер, после чего злобно пнул Карата в подреберье.

Того от боли согнуло в подкову, отчего вывернулись скованные руки.

Ну прекрасно... началось самое главное.

Дальше можно особо в подробности не вдаваться. Спасибо, что не нашлось умельца с ножом, или у этих армейцев не принято настолько жестко обращаться с военнопленными. Так, в принципе, у всех не принято, но вот сейчас, в полевых условиях, когда вышестоящее командование даже не подозревает, что в руки подчиненных угодил живой враг, много всяких вещей может случиться.

Нехороших.

Резать не резали, но били столь трудолюбиво, будто на большую премию рассчитывали. А в передышках, отдыхая, офицер вновь нёс непонятную ахинею. Карат, в лучшем случае, о смысле некоторых слов догадывался, потому, очень редко отдельные фразы понимал, но все попытки дать ответ приносили новые порции негативных ощущений. Допрашивающим или делать нечего, или он настолько тупы, что не способны уразуметь очевидную вещь. Их жертва, увы, при всем желании не в состоянии выдать интересующую информацию.

Да она даже не понимает, что именно их интересуют, только предположения строит.

Моральные уроды. Даже по речи это в глаза бросается. Чуть ли не в каждый слог стараются букву "ы" или "э" впихнуть.

Не язык, а мычание дебилов.

Выплюнув выбитый зуб, Карат напряг силу воли, пытаясь не покоситься на истязателей со злобой загнанного в западню волчары. Их такое только раздраконит, а ему это не надо. Ему бы обойтись малой кровью, а там, глядишь, ситуация изменится на зеркальную.

Это Улей, а Улей постоянство не любит.

Офицер выдохнул в лицо струю табачного дыма, после чего небрежно погасил сигарету о кровавое месиво на месте левой скулы Карата, выпрямился, отошел к столу, на котором в беспорядке громоздились патронные цинки и непонятные коробки из разноцветного пластика. Вытащил из одной ампулу, из другой шприц, зарядил его, выдавил содержимое в бедро прямо через штанину, закусил это дело каким-то таблетками, упаковку которых извлек из кармана. Обернувшись, кивнул, ничего при этом не сказав. Но один из истязателей всё понял и поспешно накинул на голову пленника мешок.

* * *

Видеть Карат ничего не видел, только свет различал, да какие-то тени, которые иногда перемещались. Зато слышал прекрасно, да и обоняние не потерял.

Увы – это помогало мало. Солдаты неведомой армии трепались охотно, но языковой барьер по-прежнему оставался несокрушимым. Курили они так, как перед смертью не курят, дым стоял, как при химической атаке, заставляя нервничать. Неудивительно, ведь никотиновые ароматы для опытного иммунного, всё равно, что солдату Первой Мировой в пары хлора окунуться.

Что это за идиоты такие? И почему они, собравшись в столь опасном месте в таком количестве, до сих пор живы? По всем законам Улья, их должны схарчить в считанные минуты. Но нет же, даже стрельбу не слышно. Где бы они ни засели, зараженные их сейчас не штурмуют.

Загадка. Интересно, конечно, ее разгадать, но еще интереснее остаться без ответов, зато на воле, подальше от этих рабов никотина. Чует сердце, вечно отдыхать с мешком на голове они не позволят. Или забьют насмерть на следующем допросе, или по-быстрому прикончат, разочаровавшись в пленнике, как в источнике информации.

Ткань мешка пропустила новый звук. Не слова с злоупотреблением буквы "ы", не очередной щелчок зажигалки, а урчанье. Натуральное урчание зараженного. Тихое и неуверенное, такие "песни" можно послушать у начинающих, только-только вылупившихся мертвяков.

В помещении заорали сразу несколько человек. Перепугано, злобно, возбужденно. Карат под этот шум попытался было освободиться, но тут же осознал, насколько был наивен. Руки прихвачены слишком крепко и высоко, а он не акробат с разработанными суставами, чтобы из столь неудобного положения что-то попытаться предпринять.

Лязгнул затвор, но выстрела не последовало. Вместо этого, соревнуясь по силе звука с криками, послышались сочные удары чего-то твердого по чему-то, похожему на живую плоть. Хорошо били, с хрустом костей и разрывами мягких тканей. Несмотря на табачную вонь, Карату показалось, что ноздри его уловили запах свежепролитой крови.

Урчание сменилось бульканьем, а крики резко стихли. Теперь солдаты только переговаривались, торопливо и возбужденно.

Есть над чем призадуматься. Вот откуда здесь, в помещении, набитом вооруженными людьми и скорее всего хорошо охраняемом снаружи, появился мертвяк? Окажись это элита или около того, вопросов нет, ведь развитые везде пролезть умеют. История Стикса полна случаев, когда они внезапно обнаруживались далеко за периметрами самых укрепленных стабов. Но начинающим такое не светит. Интеллекта у них не больше, чем в растениях, они медлительны и слабы.

Мертвяк мог появиться только одним путем – изнутри. Не при помощи телепортации, конечно, а стандартным путем.

Только что один из солдат переродился, после чего его прикончили.

Как так? Это что у нас получается? Карата взяли не начинающие иммунные, а новички, которые заражаются прямо на ходу? Так он поначалу и подумал, однако, затем изменил свое мнение, решил, что вояки уже с неделю здесь отираются, если не больше. По их виду готов был поклясться, что все они провели в условиях Улья далеко не один день. Щетина чуть ли не недельной давности, форма грязная и часто поврежденная, даже табачная вонь не может до конца подавить пороховую вонь, коей пропиталось их тряпье и волосы.

И главное – глаза. Затравленные взгляды людей, которым в этой каше пришлось конкретно повариться, а не мимоходом нос окунуть. Чутье бывалого иммунного в таком обманывать не должно. Нет, их не только что сюда занесло, они тут успели всякого насмотреться, явно не первый день замужем.

Медленный кластер? Говорят, встречаются такие, где попавшие могут до недели, а то и больше протянуть, прежде чем заурчат. Но Карат ни разу не видел очевидцев подобных явлений, все рассказывали с чужих слов, а потому веры таким историям немного.

Ладно, предположим – так оно и есть, его занесло именно на такой неправдоподобный кластер. Следовательно, он находится среди людей, которые делятся на две категории: иммунных и зараженных. Вторые обречены стать ходячими мертвяками, а первых слишком мало. Если повезет, человек пять на сотню сохранят разум.

Один уже заурчал, как долго ждать остальных? Обычно, они более-менее дружно это делают, следовательно, у Карата есть несколько часов, кои он может провести с мешком на голове, прислушиваясь, как подручными предметами разносят череп очередному обратившемуся.

И что же случится, если в этом помещении обратится последний, оставшийся на ногах?

Черт, да тут ни одного хорошего варианта не светит. Как бы ни проходил процесс заражения военных, Карату с этого дивиденды не получить. Увы, но в таком состоянии он не сможет отбиться даже от начинающего мертвяка. Брыкаться бесполезно, голени тоже прихвачены друг к дружке стяжками, управлять ими неудобно. Тварь станет урчать и медленно грызть руки или ноги обычными человеческими зубами, отчего жертва умрет от потери крови.

И умрет не сразу.

И что остается?

Что-то... Ждать... Может Улей еще какую-нибудь новость подкинет.

На этот раз – хорошую.

* * *

Новости бывают разные. Например, Карат узнал, что очень непросто следить за временем, когда у тебя мешок на голове. Он потерялся в попытках понять, сколько проторчал в таком состоянии. Иногда казалось, что миновали сутки, иногда начинал мысленно смеяться со столь вопиющей ошибки, искренне уверовав, что и часа не миновало.

Соседи по помещению, тем временем, обращались один за другим. Сначала один, потом почти одновременно еще двое, а там и следующий не заставил себя долго ждать. Да и после него соскучиться за урчанием не успели. Солдаты неведомой армии, наблюдая, как редеют их ряды, всё больше и больше нервничали, что выражалось в почти нескончаемых разговорах на повышенных тонах, из которых Карат, как и прежде, практически ничего не понимал.

Хотя, если подумать, о смысле догадаться несложно. "Вася помер и зомбаком стал, Петя помер и зомбаком стал, с Пашей такая же хрень случилась. Все они кушали те же таблетки, что и мы. Не помогло. Плохая, однако, тенденция, товарищи бойцы".

Во время одной таких ссор случилось предсказуемое. Или нервишки у кого-то конкретно сдали, или чье-то сознание рассталось с адекватностью под действием паразита, захватывающего тело. Что бы там ни случилось, в помещении начали стрелять. Кто-то лязгнул затвором и тут же, без паузы, загрохотала сплошная очередь, полностью заглушив все прочие звуки.

Карат начало пропустил. Сумел, несмотря на неблагоприятную обстановку, задремать. Проснувшись от пальбы, инстинктивно попытался залечь, но оковы не позволили. Только и смог, что зажмуриться, ожидая, когда у неведомого стрелка на него время найдется, или словит срикошетившую пулю, коих в помещении с железобетонными стенами должно летать немало.

Очередь стихла, но это нельзя сказать о пальбе в целом. Несколько стволов заливались вовсю, но уже лишь одиночными. Скорее всего, это уцелевшие занимаются "ковбоем", первым схватившемся за оружие.

Именно в этот момент Карата что-то приложило по голове, заставив еще раз дернуться. Первая мысль очевидно-печальная, – ну всё, добегался, попрощайся с выбитыми мозгами. Но разум недолго предавался панике. Слишком слабый удар, это даже на скользящее ранение не похоже. Скорее всего, на макушку упал сбитый пулей предмет. Там, наверху, какие-то узкие полочки с картонными ящичками, вот может с них что-то и свалилось.

Спасибо, что не сама полка рухнула.

Стрельба стихла, но это нельзя сказать, как о стрельбе в целом, так и о прочем шуме. Где-то за стеной начал прерывисто заливаться пулемет немаленького калибра, а через распахнутую дверь явно вливалось подкрепление. Перепалка вспыхнула с новой силой, казалось, несколько человек собралось здесь лишь для того, чтобы друг друга перекричать. В этот ор вплетались стоны и крики раненых, уши, еще не отошедшие от случившегося, грозились распухнуть от нескончаемых нагрузок.

Но они всё еще выдавали информацию, и потому Карат едва не охнул, когда вычленил из этой какофонии новый звук: отрывистый металлический лязг на фоне мощнейшего удара молотом по чему-то крепкому. Множество торопливых ударов, один за другим. Только здесь не гвозди забивают, здесь работают, как минимум, два скорострельных ствола. Можно применять самые совершенные глушители и дозвуковые боеприпасы, но с шумом работы автоматики ничего не поделаешь. Да и пули, врезаясь в препятствия, тоже способны дать о себе знать на очень даже приличной дистанции.

Вот только тут она неприличная до невозможности. Похоже, лупят прямо от порога, поливая всех, кто находятся в помещении, смертоносным металлом.

И Карата это тоже касается.

Потому, он сжался настолько сильно, насколько позволяли растянутые в стороны руки. Теперь оставалось только молиться, больше на ситуацию он никак повлиять не может.

Что-то с дикой дурью врезалось в стену возле головы, осыпав выбитой бетонной крошкой. Сразу вслед за этим на Карата навалился кто-то тяжелый, хрипящий и заливающий одежду горячим. В нос шибануло запахом крови. Поборов рефлекторное желание отбросить агонизирующее тело, попытался за ним съежиться. Если боеприпасы и правда дозвуковые, есть шанс, что пули не пробьют плоть, завязнут.

И почему не отстреливаются солдаты этой загадочной армии? Их ведь тут как сардин в банку набилось, и все при оружии. Мозги потекли в преддверии обращения в мертвяков?

Еще одна пуля попала в стену в опасной близости, после чего стрельба стихла. Но это не означало, что воцарилась тишина. Там и сям стонали и вскрикивали раненные и умирающие, где-то сыпалось что-то металлическое, возможно, содержимое разбитых ящиков, за стеной продолжал подавать голос крупнокалиберный пулемет. Да и тело, которое Карат пытался использовать в качестве щита, продолжало подрагивать, хрипя вырывающимся из пробитых легких воздухом.

Хруст стекла под чьим-то шагами, одиночный хлопок, еще хлопок. Карат резонно предположил, что это подчищают выживших, к коим он и сам относится, а потому даже дышать перестал. Есть шанс, что эти неведомые убийцы сочтут его трупом, а на трупы накладно патроны переводить.

Кто бы ни были эти ребята, они богатые, раз ставят точку в перестрелке столь расточительным способом. Иммунные при любой возможности стараются экономить боеприпасы, для этого каждый таскает что-то из холодного оружия.

Получается – эти щедрые, следовательно, могут оказаться куда опаснее прочих.

Кто-то остановился над Каратом и без эмоций произнес:

– Тут какой-то левый чувак.

– Живой? – спросили из дальнего угла таким же безучастным тоном.

– Под жмура косит, но получается плохо. Явно не артист.

– Везучий чёрт.

– Да нихрена. Я его сразу, еще с порога срисовал и не трогал. Это ведь моя половина по контролю.

– Всё равно везучий. Эй, тут левый чувак. Команды не было посторонних обнулять. Что с ним тогда делать?

– В десны поцеловать, – буркнули новым, смутно знакомым голосом.

Где-то Карат его уже слышал? Но где?..

В ответе на этот вопрос, возможно, скрывается ключ к двери, за которой жизнь продолжится.

Ткань грубо прошлась по лицу, – кто-то бесцеремонно содрал с головы мешок и присел на корточки напротив, уставившись глаза в глаза.

Несмотря на плохое освещение, Карат в первые секунды увидел лишь расплывчатый силуэт человека крепкого телосложения. Отчаянно моргая, он пытался разглядеть детали, но зрение не спешило приходить в норму.

– Ба! Да у нас тут знакомая харя, – тем же знакомым голосом пробурчали в лицо.

Глаза продолжали капризничать, но уши работали четко, несмотря на пережитые нагрузки. Да и память не подвела, выдала то, что по меркам старого мира случилось недавно, но в новом считалось деянием седой старины.

И потому, еще не разглядев присевшего напротив человека, Карат спокойно и твердо произнес:

– Привет, Расист. Давно не виделись.

Глава 10

Трупов было много. Можно даже сказать, что здесь трупами абсолютно всё завалено. Столько трупов собранных в одном месте Карату довелось видеть лишь пару недель назад, когда, тихонько мародерствуя в городе, оказался на территории, облюбованной элитой-одиночкой. Тварь стаскивала трупы со всей округи, запасы делала. Прочих претендентов на смрадное лакомство отпугивал запах хозяина «припасов», потому, гнилья там накопилось изрядно.

Но там это было именно гнилье на разных стадиях разложения, а здесь Карату приходилось перешагивать через свежие тела в форме неизвестно какой армии. Из некоторых даже кровь продолжала струиться, не успев стечь из пулевых пробоин, оставленных, как правило, в головах. Судя по характеру ранений, работали малокалиберным оружием, скорее всего – бесшумным. Почти все люди Расиста, встреченные по пути наружу, разгуливали именно с таким. Причем, не кустарные переделки и доработки, а сплошь стволы, изначально заточенные под работу без громких шумовых эффектов.

Богатые людишки. Мало того, что такие образчики вооружения, как правило, стоят заметно больше обычных, так к ним еще и патроны особые требуются – тоже повышенной дороговизны.

С Расистом Карат встретился в ту пору, когда был самым что ни на есть новорожденным иммунным. В первый же день после попадания в Улей. Несмотря на то, что перед тем успел неплохо пообщаться с Шустом и мельком с несколькими другими иммунными, опыта у него набралось – всего ничего, а растерянности и непонимания – много. Уже потом, пообтесавшись, понял, что этот суровый мужик принадлежал к группировке, обычно называемой стронгами. Вообще-то, группировкой это назвать сложно, скорее, разобщенными группами единомышленников. Они, как правило, придерживались более-менее одинаковых принципов, из которых первый звучал просто: "Мочи внешников и муров беспощадно и при любой возможности".

Вот они и мочили... с переменным успехом.

А еще Карат помнил, как Расист не позволил своим людям ограбить новичка, по стечению обстоятельств заполучившего одно из ценнейших здешних сокровищ – черную жемчужину. Дабы не вводить подчиненных в искушение, приказал проглотить шарик, тем самым породив нового хигтера. Случившееся давало основание подозревать за командиром тягу к строгой принципиальности, а это значит, что он не склонен валить всех направо и налево, не разобравшись.

Валить Карата не за что, он ни в чём перед стронгами не накосячил. Это, конечно, не значит, что повод не найдется. Но какой повод может найтись у Расиста? Вряд ли он, со своей принципиальностью, принимает заказы на охоту за головами парней, не замешанных в шашнях с мурами. Следовательно, на Бирона работать не станет.

Хотя уверенности в этом нет. Это ведь Стикс, здесь всё меняется быстро, даже люди.

К тому же, знакомство Карата с Расистом, мягко говоря, оказалось непродолжительным.

Но расстались не врагами, это тоже дает надежды.

На улице трупов оказалось не меньше, но валялись они реже за счет рассредоточения на приличной площади. Все эти люди, похоже, умерли без сопротивления. Просто стояли, или сидели, а затем, внезапно, прилетели убийственно точные пули, никого не пропустив. Карат не мог видеть, как именно производилась бойня, но наслушался рассказов про подобное. Именно так заканчиваются схватки между группами иммунных и только что угодившими в Улей решительными парнями. У последних шансов, обычно, немного. Они растеряны, большая часть поражена паразитом, который постепенно берет контроль над разумом, провоцируя неадекватные поступки. И главное – понятия не имеют о существовании противников со сверхъестественными умениями.

Схватки могут происходить по разным сценариям: от внезапного нападения невидимых убийц, до коллективного накрытия облаком эйфории, когда от счастья шевелиться не хочется и смерть встречаешь с улыбкой. Внешников так просто не проведешь, они знают, чего здесь следует опасаться, ко всякому готовы. А вот таких, свежих и до глупости неопытных – запросто.

В общем, ничего странного в столь эффектном уничтожении сотни с лишним вооруженных людей Карат не видел. А вот то, что крупнокалиберный пулемет продолжал заливаться, причем ему, иногда, вторил еще один, и бахали пара неслабых винтовок – непонятно. Такие стволы слышно издали, столь громким шумом здесь, на краю Пекла, можно привлечь ненужное внимание.

Хотя какое, к чертям, можно?.. Эти ребята уже его привлекли и продолжают привлекать. Ведь вряд ли дорогостоящие боеприпасы расходуются только ради пальбы по пустым пивным банкам.

У Расиста будто глаз на затылке имеется, или дар телепатии, иначе чем еще можно объяснить то, что, продолжая шагать впереди, он безошибочно ответил на невысказанный вопрос:

– Не напрягайся, пулеметы сейчас в тему работают. Приманят все остатки по округе, подчистят. Мне так спокойнее.

– Остатки?

– Да. Тварей остатки. Все, кто остались, сбегутся.

– Весело будет...

– С чего веселье?

– Так ведь Пекло рядом, много набегут.

– Да нет тут их почти, не набегут. На Внешке и то больше мертвечины, чем здесь. Можешь даже закурить, если куришь. Похрен на всё.

Расист не похож на душевнобольного, однако то, что он сейчас сообщил, казалось бредом. Курить даже в стабах считается, если не безумным поступком, так дурным тоном, а уж здесь... Насчет низкой плотности тварей – явно гусей гонит. Пускай ты даже ни одной не видишь, это еще ничего не означает. Дай о себе знать, и зараженные мигом пожалуют.

Большой и злобной толпой...

Проходя мимо одного из бронетранспортеров неведомой марки, со знакомой эмблемой на борту и башне, Расист шлепнул ладонью по металлу и присев на снарядный ящик, указал на соседний:

– Пристраивайся, Карат. Базар к тебе есть, как к старому приятелю.

Тот, подчиняясь, спросил:

– А я тебя от важных дел разве не отвлекаю?

– Да какие тут дела? Мои ребята без меня здесь всё добро соберут, это они и без команд научены. А вот поговорить по душам не умеют, им бы только бить да стрелять.

– Что-то я твоих не вижу здесь.

– В смысле?

– Ну... Шапкун и прочие. Те, с кем ты тогда был, когда мы повстречались.

– А... вот ты о ком. Текучка кадров у нас, Карат. Не успеешь взять человека, а его уже нет.

– Понимаю...

– А мне вот непонятно, какого лешего тебя здесь носит?

– Запрещено, что ли?

– Да не, у нас тут полная демократия, гуляй, где хочешь. Но ты знаешь, слышал я об одном Карате. За него, вроде как, награду кое-кто предлагал. Хорошую такую награду. Ты случайно не в курсе?

Карат напрягся и ответил неопределенно, прикидывая варианты, как бы половчее свалить из загона бетонных стен, окружающих одиноко стоящее здание, из которого только что вышел:

– Может и слышал.

– Вот и может быть слышал. И вроде как, по тем слухам получалось, что рванул тот Карат куда-то далеко, да только уйти ему не дали. Загнали в самое Пекло, взяли за шкирку, но Пекло – это Пекло, потому что-то у них дальше не заладилось. Ушел Карат красиво, и случилось это давно. Награду за него даже обещать перестали. Там и политика местечковая вмешалась и смысла нет. Ведь понятно, что за такой срок Карат далеко уйти мог. Скорее всего, уже давно в другом регионе, куда торговцы раз в полгода ходят, да не всегда проходят. Короче, ты меня понял. Так что, я слегка удивлен, что ты до сих пор здесь, неподалеку от мест, где мальчикам Бирона ощипали перышки. А я, когда удивлен, ответы ищу. Удивление, Карат, это плохо, это получается, что я чего-то не знаю, а незнание в Улье убивает вернее, чем пуля. Оглянись. Что ты видишь?

– Вижу, как твои бойцы трупы шмонают, всё ценное в одну кучу стаскивают.

– Вот. Ты самую суть процесса подметил. Ты подметил то, что это моя поляна, и ее стригут только мои люди. И я не ждал, что на моей поляне вдруг возникнет тот, кого здесь быть не должно. Я теперь в смятении, и только ты можешь меня успокоить. Ну и?

– А ты с Бироном как?

– В смысле, как?

– Ну... какие у вас с ним отношения?

– Отношения? Ты в том смысле, что мы с ним взаимно ласкаем задницы? Не, он не моем вкусе.

– Я без шуток.

– Думаешь, я тебя ему сдам? Огорчить меня решил?

– Да кто тебя знает...

– Да этот урод живой до сих пор только потому, что в прицел ко мне не попадал. Ты не в курсе, что у него свои шашни с мурами? А вот мы в курсе. Как думаешь, я стану вести дела с таким упырем?

– Ладно, замяли тему. И насчет меня можешь не напрягаться, я здесь случайно задержался.

– А я вот напрягаюсь. Здесь, Карат, случайностей не бывает, здесь бывают закономерности, которые не для всех очевидны. Так какого хрена ты тут завис?

– Так получилось.

– Как получилось?

– У меня людей всего ничего. И один из них – Шуст. Ты может помнишь, обсуждали его, при первой встрече. Он после тяжелого ранения в себя приходил, ехать с таким бойцом куда-то – рискованно. Нашли место поспокойнее и тупо там сидели, пережидали, когда восстановится.

– Говоришь, поспокойнее?.. – скептически уточнил Расист.

– Оно не здесь. Это я уже потом на этих ухарей нарвался, когда маленько отъехал. Понятия не имею, кто это и чего они хотели. Чуть не убили, допрашивать пытались. Язык у них непонятный.

– А как нарвался? И где? А люди твои где?

– Извини, начет людей ничего сказать не могу. Надеюсь, с ними всё в порядке. Я отход прикрывать остался.

– Понял. А остальные вопросы?

– Где именно это случилось, я не знаю. Мы ехали спокойно, никого не трогали, и на такой же бронетранспортер нарвались. Я, когда остался прикрывать, зарядил ему разок. Вроде неплохо. Но потом сам не знаю что прилетело. Отрубился сразу. И вроде не задело ничем. Непонятное что-то.

– Это они так пленных ловят. Россыпь бомбочек с аэрозолем, накрывают нехилую площадь. Неважно, вдохнул или на кожу попало, отключает сразу. А там вяжут и к себе тащат.

– Интересные люди. Первый раз таких интересных вижу. А ты, так понимаю, хорошо с ними знаком?..

– Откуда? Да я даже не знаю, где их кластер. В смысле – родной кластер. Думаю, где-то в Пекле. Не совсем далеко, конечно, иначе им не выбраться даже такой оравой. Кластеры, обычно, из похожих территорий прилетают, но встречаются исключения. Вот это – одно из них. Что говорят – непонятно. Ни на слух не понять, ни надписи не разобрать. И система не метрическая, но и не фунты с дюймами. Буквы почти все знакомые, только толку от этого нет. Непонятная страна, непонятная армия. Я даже думаю, что это не армия совсем. Зачем армии эти мортирки с сонной дурью? Радиус действия у них никакой, толку меньше, чем от осколочных гранат. Разок у них попалась машина специальная, с водометом. Не пожарная, а именно для разгона толпы в суровых условиях. С броней и всё такое. Похоже, что это не воинская часть, а какие-то специальные силы, для наведения порядка. И похоже, там, куда их заносит, выбор дорог для отхода невелик. Они всегда в эти края выдвигаются, упираются в воду и начинают колесить, проход искать. Иногда останавливаются, как сейчас, базу временную создают. Очень удобно, они тогда почти все в одном месте перерождаются, не разбегаются.