Текст книги "Опасный груз (СИ)"

Автор книги: Артем Каменистый

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Куда это ты инвалида послать удумал?

– Инвалида? Да на тебе давно пахать можно, вместо трактора. Даже хромать перестал.

– Доктор сказал, надо месяц курортной жизни. И чтобы не напрягаться и не волноваться. А прошло, между прочим, всего лишь двадцать шесть дней.

– Ну-ну... Будем считать, что доктор сильно перестраховывался. Четыре дня разницы – это ни о чём. Не, ну если сильно хочешь, можешь тут остаться. Рыбалка по утрам и вечерам хорошая, а днем можно загорать на пляже. Заодно добро брошенное соберешь. А я из этих мест сваливаю в темпе. Ди, а ты как?

– Прикалываешься? Я же рыбалку не люблю, да и загар мне не идет.

– Насчет загара ты не права, – возразил Шуст.

– Может ты и прав, но всё равно не хочу оставаться. Понимаешь, где-то тут плавает элита размером с вагон, так что, Карат, я с тобой сваливаю.

– И со мной, – добавил Шуст.

– Ты же только что возражал, или как? – спросила девочка.

– Так я всегда возражаю. Должен же хоть кто-то выдвигать альтернативное мнение, иначе сплошной бардак начнется. Теперь бы еще понять, куда нас занесло. Нихрена не видно, ни одного ориентира, хоть бери, да по звездам иди.

– Ты что, не смотрел, куда плывешь? – удивился Карат.

– Да я даже глаза открыть боялся, так и гнал с закрытыми. Нервы после той контузии ни к чёрту стали. Да и раньше не сказать, что крепкими были... Скажи спасибо Улью, что на берег не налетели.

Глава 7

Лодку эту выбрали для экстренной эвакуации за высокие ходовые качества при скромных габаритах. Эдакий детский тазик с мощным движком. Потому, Карат сейчас без труда двигал веслами, следуя по узкой протоке, причудливо извивающейся среди зарослей камыша. Здесь можно, конечно, на моторе идти, но не нужно шуметь рядом с местом, в котором хранишь ценное имущество. Зараженные всякие попадаются, в том числе и весьма хитрые. Такие способны сложить два плюс два и устроить засаду. Некоторым не лень по несколько суток караулить, питаясь росой и светом солнечным, чтобы, в итоге, завалить одного-единственного худосочного парнишку, вернувшегося к своему тайнику.

Потому, мотор следует глушить или заводить за пару километров от потаенного места.

Очередной поворот, а за ним протока разделяется на два русла. Карат уверенно направился в левое, где камыш подступал так близко, что едва за лопасти весел не цеплялся. Да и глубина здесь ничтожная, водоросли, местами, ковром на поверхности колыхаются, а рыбешки, не имея возможности удрать в глубину, суматошно выскакивают из воды перед носом лодки.

По этим мелководьям можно сутками путешествовать, ни разу не увидев сушу. Камыш слишком высокий, даже если выпрямиться во весь рост, за ним ничего не разглядишь. Но Карату не нужно смотреть, он прекрасно помнит маршрут. Очередной поворот, и впереди показался тупик, – протока упиралась в склон невысокой дамбы. Старое гидротехническое сооружение с автомобильной дорогой поверху. Та давно пришла в негодность: асфальт растрескался, рассыпался, пророс кустами и травой. По всем признакам – стаб.

Лодка еще не причалила, а Гранд уже выпрыгнул на сушу и не оглядываясь, мгновенно скрылся в высокой траве. Кот воду не любил и подчеркивал эту нелюбовь всем своим поведением. Люди от него отстали, но ненадолго. Не прошло и минуты, как все трое шли по дамбе, даже не удосужившись привязать лодку.

А зачем, если возвращаться сюда не планируют?

Впереди показались остатки каких-то строений. Обветшалые кирпичные стены, давно провалившиеся крыши, зелень корявых деревьев густо вздымается из руин. А под природной зеленью зеленеет искусственная – растянутая маскировочная сетка. И под ней тоже кое-что зеленое просматривается – вытянутая туша бронетранспортера.

Шуст, ускорившись, первым спустился с дамбы, перешагнул через леску растяжки, приблизился к боевой машине, провел ладонью по борту, довольно выдал:

– Тут, родимый. Никто на тебя не польстился.

Карат промолчал, хотя мог бы прокомментировать. Вот откуда здесь возьмется угонщик бронетехники? На несколько квадратных километров тянется камышовый лабиринт, в котором разве что комаров кормить, других занятий не найдется. Выйти к месту получится разве что случайно. Вот только народ здесь, в преддверии Пекла, или даже на краешке его раскаленной сковороды, мягко говоря, шастать не любит. Если кто и забирается, то уж точно не с целью побродить по плавням.

– Ди, не забудь про мины, – напомнил Карат, тоже переступая через леску.

Мог бы и не напоминать, девочка, как и кот, в этом не нуждались. Зверюга с большими странностями, сам знает, где и как можно бродить. Но всё же мины надо снять побыстрее, не хватало еще самому по запарке нарваться. Да и оставлять их здесь не стоит, потому как – ценное имущество. Из живности здесь, на острове посреди камышовых дебрей, лишь крысы водяные, а размер у них такой, что грамотно протянутые лески не заденут. Вот и получилось, что ни одна не сработала, хотя почти месяц простояли.

Но Шуста это не успокоило. Забравшись в бронемашину, устроил короткую ревизию хранимого в ней добра, не забыв еще раз пожаловаться на потери:

– Винтовку хорошую оставили. Теперь у нас только одна крупнокалиберка осталась, но она похуже.

– Достанем еще, – беззаботно ответил на это Карат, занимаясь первой миной.

– А мне что делать? – спросила Диана.

– Тебе можно отдыхать. Дух чуток переведем, перекусим и поедем.

* * *

Бронетранспортер был хорош. Не самый современный представитель своего класса и не самый лучший из "старичков", но достоинств масса. Надежная машина с броней, гарантированно защищающая от пуль оружия малого калибра, а при некоторых условиях и от большого. Осколки тоже не проблема, если их источником не выступает разорвавшийся под бортом тяжелый гаубичный снаряд. При нужде может огрызнуться из пулемета аж на четырнадцать с половиной миллиметров, что мигом остудит пыл абсолютного большинства зараженных.

Но главное – проходимость. Самое страшное бездорожье для него – не проблема. Даже если это бездорожье из тех, на которых обычной колесной технике делать совершенно нечего. Например – сеть мелких проток, петляющих в камышовых дебрях. С треском ломая водную растительность, боевая машина уверенно перла вперед, оставляя за собой просеку из поломанных стеблей, или грязевые разливы потревоженного на дне ила.

Впереди показался широкий просвет, и вот уже бронетранспортер поплыл по открытой воде, будто катер. Карат, высунувшись из люка, тревожно поглядывал по сторонам. Он не забыл, что где-то здесь объявился монстр, "вылупившийся" из туши крокодила. Такому очередь из крупнокалиберного пулемета, что киту щекотка. Хорошо бы вообще не показываться в его владениях, но приходится, потому что здесь, по самому краю озера, проходит единственная известная группе надежная дорога.

Бронетранспортер хорош, но не следует его переоценивать. У него тоже есть свои пределы, будет печально засадить машину в топь, пробивая путь наобум, сквозь плавни.

Впрочем, плыть пришлось недолго – немногим больше километра. Дальше машина поймала колесами асфальт, водометы стихли, началась езда по полотну затопленного шоссе. В этом месте Улей, стыкуя кластеры, проявил небольшую небрежность, что у него нередко случается. Вот и образовалась "локальная Атлантида".

Далеко слева в глаза бросился подозрительно-темный водный участок. Сердце похолодело, Карат торопливо поднял бинокль, уставился на непонятный объект. И сразу успокоился, определив, что это явно не элитник плещется. Больше всего похоже на колыхающуюся на поверхности огромную палатку. Разного хлама по озеру плавает немало, в этом нет ничего подозрительного.

Машина, наконец, выбралась на берег всё по той же дороге. Но здесь она не затоплена, асфальт сухой, пошли, набирая ход. Карат закрутил головой вдвое сильнее, ведь если на воде опасно, тут в разы больше угроз. Бронетранспортер местные умельцы усовершенствовали, уменьшив шум двигателя. Но увы, громкость до нуля не сбавили, следовательно, зараженные способны расслышать приятные для их ушей звуки издали, надо ожидать их появления сразу со всех сторон.

Отдых на озере закончен, начинается настоящая жизнь, каждая секунда которой угрожает неожиданностями.

Как правило – опасными.

* * *

Зараженного Карат заметил издали. Дорога в этом месте проходила через немолодой сосновый лес. Кустарников почти нет, расстояния между деревьями приличные, стволы понизу давно остались без ветвей, видимость прекрасная. Мертвяк движется резво, но похож всего-то на начинающего лотерейщика – ничего серьезного.

Потому, Карат не стал нырять в башню, вместо этого скомандовал:

– Стоп!

Микрофон гарнитуры передал команду Шусту, машина тут же начала сбавлять ход. Дождавшись полной остановки, Карат прикончил лотерейщика одиночным выстрелом в голову, после чего начал озираться в ожидании новых целей. Автомат оснащен приличным глушителем, но бесшумным это его не сделало, да и мотор свою лепту внес. Если кто-то что-то услышал, пожалует без проволочек.

Прошло полминуты. Минута. Никто не появился.

Решившись, Карат вновь подал голос:

– Выпотрошу клиента. Ди, прикрывай.

Девочка, высунувшись из своего люка, закрутила головой, высматривая незваных гостей, а Карат, спустившись, торопливо приблизился к туше и вытащил нож. Несколько секунд не самой приятной работы, и вот он – результат: пара споранов и горошина. Очень даже неплохо, ведь в тварях такого уровня невзрачные желтоватые шарики встречаются с очень небольшим шансом. В среднем, надо штук пятнадцать лотерейщиков извести, чтобы нарваться на приятный сюрприз.

Вернувшись, занял свое место. Не удержавшись, поделился приятной новостью со спутниками:

– Фартовый лотерейщик.

– Разбогатели, – буркнул из наушника Шуст, после чего машина стронулась.

Ну да, а почему бы не побурчать. При таких богатствах еще одна горошина – мелочевка, о которой стыдно заикаться. Но курочка по зернышку клюет, потому Карата, как ребенка, радовало, когда трофеи оказывались побогаче, чем ожидалось.

Лес закончился, будто обрезало, машина дернулась на колдобине, образовавшейся на границе кластеров. А дальше начинался совершенно иной пейзаж – неровное поле, кое-где утыканное чахлыми деревцами и кустарниками. Трава под корень подъедена коровами, оставившими множество навозных лепешек, местами виднеются обширные выжженные проплешины, среди которых там и сям ржавеют остовы разбитых и сгоревших машин. В том числе боевых: оставшиеся без колес корпуса бронетранспортеров, с развороченными бортами, а то и перевернутые, да танки, башни которых валяются отдельно от порыжевших из-за ржавчины корпусов. На глаз, не меньше десятка единиц приличной техники и столько же обычных грузовиков – знатное побоище.

Шуст, остановившись без команды, спросил:

– Ты это видел?

– Я же не слепой.

– Похоже и недели не прошло. Неплохо тут постреляли.

– Ты это не слышал?

– Да отсюда до нашей баржи километров тридцать пять, если по прямой. Это какие уши надо отрастить, чтобы с таких далей всё слышать? Похоже, колонной шли, по этой же дороге, навстречу нам. И их встретили прямо от леса. Вон, сосны побиты да повалены, эти отстреливались, пока могли. И воронку на дороге видишь? Вон, возле танка раскуроченного. Фугас там стоял.

– Да, похоже на фугас. Ждали их.

– Не знаю, кого тут ждали, но дождались. И дальше смотри, там, вроде, городок, или поселок крупный. Я предлагаю его по полю объехать.

– Может, лучше назад вернемся. Объедем лес с другой стороны.

– А эта сторона чем тебе плохая?

– Да не нравится мне эта техника...

– Почему не нравится?

– Понимаешь, кто-то ее сжег. Два десятка машин – это приличные силы... мягко говоря.

– Не Сталинградская битва, конечно, но да – прилично наколошматили. Только те, кто это устроили, давно уже не здесь. Нечего им здесь делать. Иммунные сюда почти не забредают, а новички недолго остаются нормальными людьми. Они могли урчать начать в тот же день. Тварей уже нет, а должны на такой шум толпой набежать. Получается, уже всё здесь подчистили и дальше подались. Забудь, что было, в Улье живут часами, а не длинными сроками.

– Часами? А ты часто видел, чтобы такую колонну вот так разносили? Без шансов. Вон, посмотри на опушку. Я вижу сосны побитые, вижу воронки, но не вижу ни одной подбитой машины. Те, кто это устроили, обошлись без потерь. Это явно не школьники поработали.

– Да кто угодно мог поработать. И не обязательно техникой. Я вижу четыре танка и семь бэтээров. Остальное – обычные "Камазы", на них даже пулеметов не видать. Груз везли, а может людей, поди теперь пойми. Приличный кулак, только раскатать его можно запросто. Эти по обе стороны засели, вон, тоже деревья побиты. Несколько расчетов с "птурами", гранатометы станковые и ручные. Фугас рванул, тут же из всего этого добра залп дали. Кого сразу не накрыли, начали разворачиваться из походного строя, стреляли при этом, да только их одного за другим угомонили. Вон, ни одна коробочка далеко от дороги не успела уйти. Грузовики да, некоторые успели. Может, некоторые, вообще ушли, откуда мне знать. Нашумели здесь так, что за километры зараженных пригласили. Сам знаешь, их тут много, и долго звать их не надо. Оставаться в таком месте смысла не было, сплошной риск, так что, давай подсолнухами поедем, нет здесь никого. Давно нет. А поселок этот мне не нравится.

– Поселок, как поселок...

– Ну да, дома и всё такое. Да только куда твари подевались, после того, как поле это подчистили от падали? По уму, туда в первую очередь должны были податься. Даже если потом дальше пошли, кто-то задержаться мог. Из крутых. Крутые в первую очередь на пальбу прибегают.

– Всё равно не нравится мне эта идея... мне тут всё не нравится.

– Да что тебе не так?

– Называй это дурным предчувствием.

– А поконкретнее?

– Поконкретнее? Поконкретнее, скажу так: я воевал и видел всякое. Чтобы наколотить столько техники в одном месте, надо или конкретный удар артиллерией, или с воздуха накрыть, или привести приличные силы, укомплектованные грамотными ребятами. Это было хорошее рубилово, редко похожее видел. Я могу поверить, что сюда занесло одну военную часть, и она устроила марш с броней и "Камазами". Но чтобы ее остановить, нужны силы не меньше. Еще такую же часть занесло? Тогда какого они сцепились? Скорее, в атомитов поверю.

– Не. Атомиты тут не водятся.

– Откуда знаешь?

– Да просто головой думать умею. Здесь край Пекла, это территория зараженных. У атомитов с ними тоже терки, не уживутся. Мелкая группа, в какой-нибудь берлоге – возможно. Но у такой силенок не хватит серьезный бой устраивать. Дальше болтать будем, или всё же поедем? Вон, мертвяки от поселка уже подтягиваются. Вижу там пару крупных экземпляров. Неплохо бы выпотрошить, но не дадут, мелочи с ними много, а начнем стрелять, еще набегут. Сваливать надо, пока задницы не надранные.

Глава 8

Карат вообще не разбирался в сельском хозяйстве, в частности – в подсолнухах. Про эти мог лишь сказать, что они очень уж высокие и с огромными тяжелыми соцветиями. Казалось, бронетранспортер не едет, а плывет по желтому морю. Хотя разве это море? Так... озерцо. Вон, берега неподалеку виднеются, – две лесополосы сходятся под прямыми углами. К одной из них прямым ходом правит Шуст, обоснованно надеясь найти тянущуюся вдоль нее дорогу.

Краем глаза заметив слева вспышку, Карат, еще ничего не осознав, повернул голову. Успел заметить, как опадают лепестки головок подсолнухов, разнесенных чем-то по прямой линии, как тут рядом громко рвануло. Что-то приличное сработало метрах в пятнадцати правее и дальше.

Детали разглядеть не сумел: слева снова сверкнуло, да не раз, а серия прошла. Низкая облачность надежно скрыла землю от солнца, потому иллюминация просматривалась прекрасно.

Давя на гашетку, прокричал:

– Шуст! Ходу!

В тот же миг по корпусу бронетранспортера врезало тяжелым молотом, а через секунду еще пару раз, так же сильно, калеча металл и то, что он защищал. Внизу завизжала Диана, и Карат даже нашел в себе силы удивиться тому, что расслышал девочку за всем этим грохотом.

Не до удивления ему сейчас, целиком занят тем, что вбивает очередь за очередью, сам не понимая куда. В сплошную зелень лесополосы, откуда то и дело выносились стремительные росчерки трассеров. Этих можно не опасаться, ведь они куда-то мимо пролетают. Куда хуже те, которые заметить сложно, потому что они не линии-росчерки, а точки.

Точка – это плохо. Это значит, что пуля летит в тебя, или почти в тебя. И пули эти выпускает не автомат или винтовка, там что-то тяжелое работает. Что-то вроде пулемета, из которого сейчас пытается огрызаться Карат, а может и посерьезнее. Точно не понять, да и нет смысла понимать. Сейчас надо или драпать, или подавлять противника.

Да что за чёрт! Почему Карат видит трассеры, но не видит вспышки на дульном срезе оружия?! Куда прикажете стрелять?!

Как бы в ответ на его невысказанные мысли, в зелени лесополосы на миг вспыхнуло конкретно, с головой выдав расположение позиции противника. Но ни обрадоваться этому, ни воспользоваться полученным знанием Карат не успел. Вместо стремительной пулеметной пули, вальяжно-неспешно прилетело нечто столь нехорошее, что на это смотреть было страшное всю ту секунду, которую оно потратило на преодоление немаленькой дистанции.

После чего ударило куда-то в кормовую часть бронетранспортера. Не уже привычным молотом в лапе великана, а с разрывающим уши грохотом взрыва, который заставил содрогнуться тяжелую машину.

Или снаружи от дыма потемнело, или в глазах от сотрясения, но видеть Карат стал плохо, а слышать вообще перестал. Только нос работал исправно, заполнившись смесью запахов горящей химии и раскаленного металла. Единственное, что удалось понять, – машина не потеряла ход, а до лесополосы, к которой так и продолжали двигаться, осталось не меньше пары сотен метров. И этого, скорее всего, вполне хватит, чтобы перезарядилось оружие, с выстрела которого началась схватка. Именно оно устраивало взрывы, а пулемет – так себе... аккомпанировал потихоньку.

Перестав терзать гашетку, Карат предпринял единственное, что, возможно, могло дать шанс добраться до спасительных деревьев. Пустил дым, благо, для этого не требовалось куда-то целиться, или совершать иные действия, требующие хорошего обзора. Мортирки, расположенные по бокам башни, одновременно выплюнули заряженные в них дымовые шашки. По-хорошему, этот момент надо продумывать, но нет времени.

Да и проехать осталось всего ничего, нет нужды сложности разводить.

Что делать дальше, если деревья не предоставят защиту, Карат не представлял. Он, вообще, сейчас не задумывался над тем, чем придется заниматься через минуту.

Эту минуту еще прожить надо, вот и выживал, как мог.

Уши слегка отошли, что позволило расслышать вопли Шуста. Товарищ матерился до того истерично, что подсолнухи вяли, но машина продолжала ехать. Скатившись в дымное нутро бронетранспортера, Карат едва не наступил на с визгом метнувшегося чуть ли не на потолок кота и подскочил к Диане. Девочка сидела на коленях на полу, обхватив лицо ладонями. Мертвый в такой позе не удержится, так что от души слегка отлегло.

Бросившись к Шусту, проорал ему в ухо:

– Ну как?!

– Да горим, мать твою!!! И я не вижу нихрена!!!

– Они тоже нас не видят! Норма!

В этот миг бронетранспортер содрогнулся от мощнейшего удара, двигатели его почти мгновенно заглохли. Но это было не попадание снаряда, а столкновение с чем-то серьезным.

Логично предположить, что с деревом.

– Ну всё!!! Приехали, мать твою!!! – в оглушающей тишине проорал Шуст.

– Сваливаем! – скомандовал Карат, возвращаясь к Диане.

Схватив ее за предплечья, прокричал:

– Идти сможешь?! Надо выходить!

Девочка оторвала от окровавленного лица ладони, торопливо закивала.

Шуст, пробираясь мимо, бесцеремонно ухватил девочку за руки, потащил к корме, то ругаясь, то кашляя от разъедающего легкие дыма. Едва приоткрыл дверцу, как в щель серой пулей выскочил перепуганный Гранд. А Карат, убедившись, что и кот не сгорит, и о Диане есть кому позаботиться, задержал дыхание, пытаясь сквозь слезы разглядеть хоть что-нибудь. Перехватил один из рюкзаков, вскинул на левое плечо, на правое отправил трубу одноразового гранатомета, поднял тяжеленную винтовку, с предусмотрительно притороченной к ней противогазной сумкой, набитой патронами.

Стиснутое броней пространство за это время заволокло дымом до такой степени, что впору заблудиться. Осознавая, что еще один вдох этой отравы, и можно потерять сознание и запечься заживо, направился к выходу. Откуда-то из-под ног вырвался открытый огонь, лизнул сбоку. Карат, вывалившись на землю, покатился по ней, сбивая охватившее штанину и бок пламя.

Подскочивший Шуст потянул вбок, продолжая орать с несвойственной ему громкостью:

– В другом месте догоришь, кретин ненормальный!!! Валим!!! В темпе валим!!!

Каким-то чудом продолжая удерживать спасенное от огня имущество, одновременно охлопывая тлеющую одежду, Карат оглянулся на падающее деревце, перебитое пулей, краем глаза усмотрел бок завязшего в сбитых акациях бронетранспортера, оценил там и сям виднеющиеся по борту пробоины, решительно остановился, сбрасывая руку Шуста:

– Да стой ты! Не гони!

– Дружище, какое стоять?! Сваливаем!

– Бери Диану и сваливай на точку один. Если там что-то не так, ты знаешь, что дальше делать.

– А ты?!

– А я прикрою. Если гнаться станут, нам далеко не уйти.

Шуст взглянул вперед, где по другую сторону от лесополосы протягивалось еще одно почти безбрежное поле подсолнечника, кивнул:

– Да, хрен уйдем. Удачи, дружище.

– И вам. Давай, ходу. Постараюсь увести их за собой, но сильно на меня не рассчитывай. Рация осталась?

– Я без нее ни на шаг.

– Добро, моя тоже при мне. Но пока помалкивай, только слушай.

– Понял.

Невидимый из зарослей пулемет продолжал выпускать очередь за очередью, сбивая ветви и ломая деревья в опасной близости. Карат, пригибаясь, бросился вдоль лесополосы, спеша удалиться от бронетранспортера, чья дымящая туша выдавала противнику направление для стрельбы.

Шагов через сто решил, что этого достаточно. Выбрался из-под укрытия поросли молодой акации, пригнулся еще сильнее, чуть ли не вспахивая носом землю пересек грунтовку, тянущуюся вдоль лесополосы. Лишь зайдя на поле, позволил себе выпрямиться. Но не полностью, ведь ростом его природа не обидела, если над подсолнухами покажется голова, ее, скорее всего, захотят отстрелить.

В горящем бронетранспортере начали рваться боеприпасы. Там, среди груза, их хватало, самых разных. И прихваченные из кластера, где нашли свою погибель скребберы, и собранные в мертвом городе за те недели, когда дожидались восстановления Шуста, попутно занимаясь мародерством. Добра столько, что, будь ситуация иной, впору слезами от жадности изойти. Но Карату сейчас ни единого патрона ни жаль, он утерял способность эмоции испытывать, он сейчас зверь, охотящийся на опаснейшую дичь, которая, в свою очередь, охотится на него и дорогих ему людей.

И надо признать, шансов у дичи, возможно, побольше, чем у охотника. Она надежно укрыта стеблями и соцветиями подсолнечника, до сих пор ни разу на глаза не показалась, неплохо вооружена и полна сил.

А у него еще и уши слышат хуже, чем обычно, а про глаза хоть не говори, ведь Карат полностью слеп. Нет, он прекрасно видит те же подсолнухи, но вот что за ними – попробуй пойми.

Продвигаясь по полю, Карату приходилось прилагать немалые усилия, чтобы ни задевать стебли подсолнечника. Непросто себя не выдать, когда тащишь длиннющую и тяжеленную винтовку. Тубус гранатомета тоже не подарок, да и рюкзак, пусть и небольшой, тоже свою лепту вносит. Потому, скорость выходила смехотворная.

Где-то правее отчетливо заурчал мотор. Это не может быть подбитый бронетранспортер, тот заглох, навалив перед собой кучу из поваленных акаций, и теперь ему остается лишь дымить там до тех пор, пока полностью не выгорит. В случайно заехавшую сюда непричастную к происходящему машину не верилось совершенно.

Следовательно – это враги.

Уши всё ещё не отошли от пережитого, определиться с расстоянием до источника звука не получалось даже приблизительно. Спасибо, что хотя бы направление показывают правильно. Вроде бы. Неизвестно, на чём передвигаются неведомые противники, но машина одиночная, и она перемещается.

Всё понятно, – приближаются к горящему бронетранспортеру. А вот снова пулемет застрекотал экономными очередями. Увидеть они никого не могли, скорее всего, вслепую лупят по местам, где могут скрываться выскочившие члены экипажа.

Стреляйте-стреляйте... Понятно, что боекомплект сейчас переводят на заросли в лесополосе, ведь на то, чтобы обработать поле пулями, не одна тонна патронов потребуется. И это получится не обстрел, а так... фикция. Пока местоположение Карата неизвестно, он в полной безопасности. Разве что, не повезет до такой степени, что прямо на него выедут и задавят. Но это вряд ли, уши не настолько отбитые, чтобы не определить, что враг минует его минимум в десятках метрах справа.

Осторожно присев, положил на землю винтовку, затем рюкзак. Разложил гранатомет в боевое положение, взвел, напрягая уши чуть ли не до боли, выждал, когда продолжающая оставаться невидимой машине прошла мимо.

Пора.

Выпрямившись во весь рост, вскинул гранатомет на плечо, нашаривая противника взглядом. А вот и он, долгожданный, впервые показал себя. Тоже бронетранспортер, но какой-то непонятный. Вместо традиционной башни, оборудован сложно устроенным боевым модулем, расположенным в высоко выдающемся выступе на корпусе. Из-за этого кажется, что это не машина, а катер с рубкой по желтому морю рассекает.

Вот в основание этой "надстройки" Карат и прицелился. Улей богат на сюрпризы, в том числе и на нигде не виданную технику, однако, общие принципы понять несложно. Если попасть в облюбованное место, это должно, как минимум, повредить скрытые в броневой утробе приводы и кабели управления боевого модуля. Да и само хитрое оружие неплохо огребет. Пусть граната и кумулятивная, но фугасное действие это не отменяет, неслабый разрыв в такой близости не пройдет бесследно.

Дистанция метров пятьдесят, цель движется неспешно – почти идеальные условия для меткого выстрела.

Толчок отдачи, хруст сминаемых выхлопом подсолнухов за спиной, и разрыв именно там, где и запланировано. Карат успел разглядеть это, уже приседая. Техника пусть и незнакомая, пусть и выглядит малость футуристично, но, по аналогии со схожими "коробочками", с обзорностью у неё всё плохо. Нет, при великом желании можно расставить по кругу наблюдателей у бойниц и смотровых щелей, или камер понатыкать, но у экипажа и десанта глаз не хватит, чтобы непрерывно осматривать все стороны. В любом случай, корме уделят минимальное внимание, а выстрел произведен именно сзади.

Однако, получив такой подарок, техника не обязательно необратимо выведется из строя со всеми, кто в ней находятся. Уцелевшие напугаются и разозлятся, они смогут быстро определить направление атаки и уделить ему повышенное внимание. Так что, нечего маячить на засвеченной позиции.

Подхватив винтовку, Карат, сражаясь с искушением посмотреть на результаты попадания, попятился прочь, старясь не тревожить стебли. Свои действия он спланировал заранее и теперь только и оставалось, что с максимально возможной скоростью удаляться от того места, на котором нашкодил. Подсолнечник посеян рядками, двигаясь между ними, он станет удаляться в правильно направлении – прочь от населенного пункта, который столь неудачно попытались объехать.

И почему именно это направление правильное? Да по очень простой, самой что ни на есть банальнейшей причине. Дело в том, что здесь только что здорово постреляли из неслабых калибров. Мимолетный взгляд на вражескую машину подсказал, что оснащена она не пулеметом, а длинноствольной автоматической пушкой. Ее слыхать издали, как и взрывы выпущенных ракет, плюс граната тоже не бесшумная. В круге радиусом в несколько километров твари не одиночный звук уловили, а затянувшийся концерт. Случившееся не могло оставить их равнодушными, они сейчас со всех сторон сбегаются к источнику.

И больше всего их мчится со стороны ближайшей застройки, потому как, зараженные традиционно тяготеют к населенным пунктам. Вот потому всё рассчитано так, чтобы убраться прочь, не оказавшись на пути этой волны. И пускай враги, оставшиеся на подбитой машине, сами разбираются с этой проблемой.

Здесь край Пекла, здесь и работоспособные боевые машины не очень-то рулят, а уж подбитые пребывают на положении консервных банок с вкусным содержимым.

Злобно ухмыляясь, Карат осторожно обошел чуть выбившийся из рядка подсолнух. В этот миг что-то простучало по толстым стеблям и хлопнуло чуть ли не между ног, мгновенно окутав до макушки едким дымом. Инстинктивно шарахнувшись, придавил телом несколько толстых стеблей, с головой выдавая свое местоположение возможным наблюдателям. Попытался выпрямиться, метнуться прочь, уже не думая об осторожности, однако ноги не послушались, подломились, а слезящиеся глаза сами собой закрылись.

Зрение отключилось.

Вместе с сознанием.