Текст книги "Безымянная империя. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Артем Каменистый

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 44 страниц)

Всех, кто заходил в его шатер, расставленный возле городских ворот, Хитрец с порога старался классифицировать по шкале «Сколько с этого урода можно поиметь?». И практически никогда не ошибался – его кошель тяжелел с каждым днем.

Сейчас на пороге стояли сразу три потенциальных рекрута. Дальше они пройти не могли – мешал стол, поставленный здесь для солидности. Пал с первого взгляда понял – это точно не уроды. Но не без странностей. Гигант с архаичной шадийской секирой поверх куртки накинул шерстяной плащ особого покроя – такие обожают носить кретины, населяющие горы на юге. Но Хитрец готов был поспорить на все свои сбережения, что во всех тамошних деревнях невозможно найти такого здоровяка. Девушка в таком же плаще, но какая девушка! Точно не кретинка! Палу нравились барышни поупитаннее, но он не мог не признать, что эта далеко не дурнушка. Странновата, конечно, но по-своему красивая. Жаль, что такая строгая: достаточно одной улыбки с ее стороны, чтобы вся солдатня полка передралась. Непонятно только, что она делает в компании явных проходимцев. Да и вообще не понять, откуда она такая интересная здесь взялась. Юноша под стать здоровяку. Нет, не гигант – тонок телом, хотя и высок. Но опытный глаз Хитреца мгновенно опознал человека, знающего, с какой стороны нужно браться за меч. Меч в наличии имелся – черные ножны скрывали узкий, слегка изогнутый клинок. Странное оружие – не прямое, но и на саблю островитян непохоже. Такие Палу доводилось видеть лишь у эгонских степняков, которых одно время князь любил нанимать.

Юноша заговорил первым:

– Добрый день, уважаемый. Мы слышали, что вы набираете солдат для нерегулярных войск. Если это так, не уделите ли вы немного своего времени, чтобы решить с нами вопрос о найме?

Пал поднял бровь – нечасто доводится слышать такую речь, а уж в этой палатке и вовсе так никто еще не говорил. Это явно материал не для первой роты. Остается решить – для второй или третьей? И неплохо бы эту троицу сделать беднее на несколько медяков, представ перед ними в роли протеже, способного легко устроить в нормальную часть.

– И вам добрый день. Это вы верно зашли – я как раз солдат и набираю.

Здоровяк красноречиво подбросил в руке секиру:

– Как ты понял, мы солдаты и есть. Причем без армии. Полностью свободные. Все трое.

– Трое? И зачем князю в нерегулярной роте может понадобиться вот такая девка? Нам нужны воины, а не такое вот… Если она вам дорога, не стоит тащить за собой такое сокровище даже в обозе – солдаты из-за нее передерутся.

– Она – магичка, – заявил юноша. – Знахарка с юга. Умеет лечить болезни и раны у людей и лошадей.

– Да если она с юга, то я император, – хохотнул Пал и, подняв руку, попросил: – Если ты и впрямь ведаешь в лечебной магии, то расскажи все про эту руку.

Девушка, даже не приглядываясь, спокойно перечислила все:

– Лет пять назад вы сломали запястье. Срослось хорошо. На тыльной стороне ладони шрам от ожога – видимо, в детстве прикоснулись к горячему железу. Мизинец и безымянный палец у вас часто затекают, если долго не шевелите рукой, а на среднем пальце у вас кривой ноготь, и он часто врастает в мясо, доставляя боль.

– Ну дела! Да ты и впрямь что-то в этом соображаешь! Ведь все верно – я бы и сам лучше не сказал! Это меняет дело – хорошую лекаршу в роту взять не грех. Пойдешь на полное жалованье, хоть и баба. Но если где-то навредишь – не взыщи: криворуких лекарей в нашей армии принято под мостами пускать купаться с камнем на шее.

– Значит, вопрос с нашим наймом решен положительно? – уточнил юноша.

– Не так быстро! Мне надо будет переписать ваши имена, и руки свои покажите, чтобы не было клейм и печатей. А то постоянно ворье законченное лезет – хочет подальше от стражи убраться за счет князя. И надо еще решить, куда вас направить. Есть свободные места в трех ротах. Одна полупустая, с командиром злым, да и солдаты там жулики. Не хочется вас туда посылать, но от меня требуют, чтобы именно туда народ быстрее гнал. Даже не знаю, что и делать… Вы явно достойны большего, не место вам в такой помойке…

Хитрец воздел глаза к потолку палатки, всем своим видом демонстрируя печаль от почти неизбежного решения о направлении в первую роту. Но одновременно ухитрялся намекнуть, что «почти» – это такое понятие, которое можно изменять на что угодно или растягивать в удобном тебе направлении. Нужна лишь сущая малость – заинтересовать вербовщика в выгодных тебе изменениях.

Но, увы, новые рекруты оказались хитры и патологически скупы. Это же надо – пожалеть несколько жалких медяков. Здоровяк отшил Пала быстро, да так, что не придерешься:

– Первая рота, говоришь? Сдается мне, что ее командир чем-то тебя обидел. Если мы туда попадем, я, когда буду ему представляться, обязательно у него спрошу, почему ты туда направляешь разное жулье, а с нормальных рекрутов выклянчиваешь деньги, чтобы их туда не записали. Мне кажется, ему будет это интересно послушать. А еще я слышал, что в Ании телесные наказания в армии до сих пор не отменены и офицеры любят назначать слишком хитрым солдатам по паре дюжин плетей по хитрому месту. Ты все понял или мне надо подробнее все объяснить?

С этих рекрутов Пал ничего не поимел.

* * *

Тим, как и все степные воины, помимо практической боевой подготовки получил еще и теоретическую базу. Вечерами старые воины часами рассказывали мальчишкам о былых сражениях, ошибках и удачах полководцев, подробно освещали численность войск, амуницию и вооружение. Слушать было интересно, хотя некоторых это здорово напрягало – в любой момент от тебя могли потребовать повторить что-нибудь из слов, услышанных неделю назад. И попробуй сказать, что не помнишь, – засмеют и накажут.

Сложную структуру имперской армии Тим знал прекрасно. Он без запинки мог перечислить названия всех подразделений ветеранских легионов, полков гарнизонной службы, действующих армий, войск дворянского и народного ополчения. Это должен был знать каждый подросток в степи: ведь Империя – злейший враг, с которым кочевники рано или поздно вступят в бой.

Но про армию Ании Тим не знал ничего. Те скудные крохи, что засели в его голове, указывали на то, что структура регулярной армии вроде бы скопирована с ветеранских легионов Империи, хотя все подразделения на порядок слабее, а про нерегулярные части он вообще ничего не знал, как и про вспомогательные.

Сейчас, судя по всему, они попали в отряд, называемый «рота», прикрепленный к какому-то вспомогательному полку. Ап выбил из хитрого вербовщика направление в третью роту – приличное подразделение, в отличие от некой захудалой первой роты. Тим подсознательно считал, что раз приличное, то все будет примерно как в отрядах накхов, готовящихся к очередному набегу. Аккуратные ряды малых юрт, коновязи и поилки в два ряда, двойные линии дозоров, наблюдательная вышка, собранная из жердей. Повсюду идеальная чистота и порядок, все приставлены к делу, праздношатающихся лиц не увидишь.

В третьей роте все оказалось несколько по-другому.

Тиму со спутниками пришлось выбраться из города и долго идти мимо рядов каких-то сомнительных шалашей, грязных палаток и соломенных навесов. По дороге, сплошь заваленной навозом и непонятным гнильем, то и дело проносились полупьяные воины в дорогой одежде – очевидно, анийские офицеры. При этом они даже не пытались заботиться о безопасности пешеходов, и приходилось поспешно уходить с их пути.

Один раз прошли мимо вереницы виселиц. Причем две из них были заняты – на них болтались какие-то оборванцы. Количество виселиц впечатляло – полтора десятка. Очевидно, в клиентах на процедуру повешения отбоя не было.

По сторонам от дороги фланировали подозрительные бродяги, очень похожие на тех самых будущих клиентов для виселиц. Судя по оружию и амуниции (весьма убогой), это были солдаты. Тима они не впечатлили – он и без коня таких бестолочей десяток одной рукой разгонит. Попытки спросить у местных вояк, где же располагается нужная им рота, к успеху не приводили. Обычно они заявляли, что знать этого не знают, и просили подкинуть монет на пиво, так как очень сильно болит голова. Один раз за троицей рекрутов увязалась парочка особо приставучих попрошаек, и Ап им пригрозил секирой. В ответ один из них ловко плюнул в грудь здоровяка и задал стрекача, затерявшись среди шалашей и навесов. Ловить его там было бессмысленно, да и опасно – мог заманить к толпе приятелей.

Ап, отчаявшись найти роту, проклинал анийцев на все лады и склонялся к мысли, что следует вернуться к вербовщику и настучать ему по лицу. Он как раз обсуждал сам с собой эту процедуру, как их окликнул какой-то толстяк, стоявший у обочины опираясь на алебарду:

– Эй, куда шлюху тащите?! В лагерь ее нельзя – валите с ней вместе к обозным, там их место!

Тим, не забывая про вежливость, спокойно возразил:

– Уважаемый, эта девушка – не та падшая особа, которую вы в ней заподозрили. Это – магичка, ее призвание – лечить солдатские раны, а не заниматься тем, о чем вы подумали.

– Ух ты! Магичка?! Никогда ее не видел, а я тут все замечаю. В каком она полку пристроилась?

– Пока что ни в каком. Мы только что записались в вашу армию и теперь пытаемся найти нашу роту. Но это нелегко… Вы случайно не знаете, где здесь располагается Второй Артольский?

– Ребята, да вы его уже нашли. Все, что вы видите слева от этой канавы, которую здесь называют дорогой, и есть Второй Артольский полк. Вам в какую роту?

– У нас направление в третью.

– В третью… Гм… Парень, я смотрю, у тебя на поясе болтается интересный меч. Ты его украл или где-то купил?

– Это мой меч. Я снял его с убитого врага. По закону степи он теперь мой.

– Ты что, из Эгоны, что ли?!

– Да, я – накх.

– Не слишком-то похож, те обычно кривоногие… Хотя молод просто… Это как же тебя занесло оттуда и почему ты без своих?

– Мой корабль затерло льдами, я от Атайского Рога добирался сюда пешком. Этот здоровяк и девушка встретились мне по пути. Так уж получилось, что мы решили держаться вместе. Так вы подскажете нам, где найти свою роту? Честно говоря, вы – первый человек, который здесь нормально с нами говорит.

– Ага, вам со мной повезло. Армия в данный момент ведет жестокий бой с алкогольными запасами горожан, а так как я в этом вопросе умерен, то, как видите, стою на ногах твердо, и язык у меня работает исправно. Говорите, как найти свою роту… Вас Хитрец прислал?

– Нас прислал человек, сидящий в палатке у ворот.

– Вот же помесь козла и клопа – накха настоящего послал в третью… Давайте за мной топайте – я вас к нам, во вторую, определю.

– Но он записал в третью.

– Бросьте, – отмахнулся толстяк. – В отряде нерегулярщиков лишь семеро настоящих военных. Три командира рот, Хитрец за писаря и вообще много за кого, командир отряда ценатер Хфорц, его денщик – и я, интендант. Что-то вроде помеси кладовщика и сапера. Хитрец у меня вот где. – Толстяк указал на сжатый кулак. – Третья рота уже почти набрана, там командир расторопный, а во второй сильный некомплект. Но зато в нее стараемся брать народ бывалый. Судя по секире в руке твоего приятеля, он тоже из таких. Хотя секира его старовата – такие давно из моды вышли. Да и лекарша не помешает – у нас вообще в полку хороших коновалов нет. Тот, что костоправом поставлен, взят из деревенских. Все, что он умеет, – баранов кастрировать. Солдатам хоть ноги оторви – к нему ходить отказываются наотрез. И я их в чем-то понимаю: опасаются. Так что идемте – устрою все сам, как полагается. Вас как звать-то?

Тим представился и представил своих спутников.

Толстяк, не оборачиваясь, представился в свою очередь:

– А меня все зовут Фол. Я вообще-то Фоллий, но уже к Фолу давно привык. С вами вместе во второй роте станет тридцать пять человек. Но вас я с солдатами не буду определять на постой, при нашем штабе отряда оставлю. Только числиться будете при роте. Лекарке не место среди солдатни, а вы точно не безмозглые бродяги – под рукой расторопные парни не помешают.

– Вы ведь просто интендант, а распоряжаетесь как командир? – удивился Тим.

– А что? Думаете, командир с каждым солдатом знакомится? Да он сноб, каких мало. Из северных дворянчиков, назначением этим тяготится – унижен. Мечтает прославить себя в бою, а какой бой тут может быть? Полк наш гарнизонный, нерегулярщики набираются вообще с улицы – обычно это городская грязь. Пока легионы будут перемалывать хабрийцев в фарш, мы займемся охраной дорог, мостов, саперам помогать будем, обозы сопровождать. Не слишком героически, зато шкура целее будет. Наш воинский труд – дело важное, без него никак. Армия из десяти тысяч закаленных солдат тащит за собой двадцать тысяч таких, как мы, если не больше. Иначе никак – тылы кто-то должен удерживать. Я, кстати, из третьей роты тоже несколько парней забрал, так что вас будет маленький такой отрядик, для серьезных поручений. Конечно, от командиров солдату лучше бы держаться подальше, но есть и свои плюсы – в плане кормежки, например. А там, где воевать будем, и вовсе можете озолотиться – не все добро к лапам офицеров прилипает, что-то и у нас остается. Вы, главное, держитесь правильно, вот как сейчас держитесь. Ты, Тимур, мне вообще сразу понравился – уж больно вежливо говоришь, и речь грамотная. Только акцент странный, но ты же издалека…

Фол остановился на маленькой площадке, с трех сторон окруженной большими палатками, а с четвертой стоял наклонный навес из потрепанной парусины. Под ним от солнца пряталось несколько солдат. Фол, взмахом руки привлекая их внимание, спросил:

– Меня никто не искал?

– Нет, – лениво ответил один. – Но какой-то оборванец чуть не забрался в палатку к командиру. Хорошо, Пагс его заметил вовремя.

– Вот же воры! Смотрите не проспите – если пропадет что-нибудь, командир со всех нас шкуры спустит!

Обернувшись к Тиму, Фол задумчиво процедил:

– Так, у тебя есть меч. Дорогое оружие. А у тебя – секира. Вы в общем-то можете считаться уже вооруженными. Я вам мог бы выдать палицы или топоры, но только зачем вам тяжесть лишняя. Так что выбирайте – алебарды или копья?

– Я бы взял копье.

– А мне алебарду, – попросил Ап. – Если можно, то с крюком.

– А ты, вижу, толк в них знаешь… Найдем тебе такую.

– А луков у вас нет или арбалетов? – поинтересовался Тим.

– Вот теперь точно верю, что ты из Эгоны: степняк без лука что трактирщик без пива. Идите за мной.

В палатке, куда завел их Фол, располагался склад оружия. Складом оружия, конечно, это место могли считать лишь анийцы – Тим бы это назвал просто свалкой. Тупые копья на рассохшихся древках, ржавые топоры, иззубренные чуть ли не до древка, грубые палицы со сплюснутыми шипами, несколько ржавых нагрудников и ветхих щитов, уцелевших, судя по виду, со времен Первого Императора.

– Вон алебарды – бери, какая приглянется, а ты, Тимур, копье хватай. Да не кривись – оружие, конечно, не ахти, но и вряд ли им работать придется. Так, разве что бродяг пугануть. И вообще – воюют легионеры, а мы лишь создаем уютную обстановку за их спинами… Да, ты же лук хотел. Ну вот тебе лук.

Фол из груды хлама вытащил какую-то изогнутую деревяшку, черную как смола, – видимо, потемнела от невероятной старости.

– Что это? – настороженно уточнил Тим.

– Ты просил лук. Вот тебе лук. У Фола в запасах чего только нет.

– И сколько же лет этому… гм… луку?

– Много, Тимур, очень много. Это оружие зайцев – он остался с тех времен, когда они с имперцами рубились. Ты не смотри, что староват и выглядит плохо, – я его просто лыком обернул, для сохранности. Уж не знаю, что зайцы с деревом делают, только сносу их оружию нет. Так что стрелять из него можно.

– А тетива? А стрелы?

– Это сам ищи – у меня такого не водится. Ты здесь первый, кому лук понадобился.

– А рядом есть части лучников?

– Нет, здесь только вспомогательные полки, вроде нашего. За гаванью легионеры стоят, у них, может, и найдешь что ищешь, только охрана вряд ли к ним пустит. И еще – нерегулярщикам мы оружие выдавать не должны. Только на месте, после высадки, на них получим от имперцев оружие, щиты и доспехи. А вам я доверие особое оказываю – чуть ли не свое выдаю. Надо, чтобы хоть несколько нормальных ребят в дороге были не с пустыми руками – всякое может случиться. Но если из расположения роты уходите, оружие оставляйте. Виселицы видели? Вот запросто можете там очутиться просто за подозрение в том, что пытались стырить старое копье.

– Высадка? Какая высадка?

– А простая. На корабль нас погрузят – не завтра, так послезавтра. Имперцы торопят – даже купцов к этому делу подключили. Армию перевозят морем. Если с ветром повезет, то пару дней проболтаемся и высадимся чуть ли не под самой Тарибелью.

Ап, критически осматривая выбранную алебарду, поинтересовался:

– А как у вас насчет аванса?

– А никак. Нерегулярщики до конца месяца не получат ни медяка. И это правильный приказ – ведь многие еще в первую неделю разбегутся. Но вы не волнуйтесь: голодать не будете. Кормежка у нас отдельная, жрать будете не хуже, чем я. Видали мое брюхо? На гнилой свекле такого не наешь. Все выбрали? Ну теперь выбирайтесь, я опять к дороге пойду – может, еще кого-то вроде вас перехвачу: нам люди нужны.

* * *

Тим, сидя в тени от палатки, полировал меч суконкой, выпрошенной Апом у Фола. Рядом, прислонившись к стенке палатки, стояло копье – его он уже немного подточил, придав более-менее боевой вид. С луком и вовсе не пытался возиться: без тетивы и стрел он бесполезен. Но отказываться от него тоже не стал – когда еще выпадет шанс подержать в руках легендарное оружие загадочных зайцев?

Тиму было скучно. Не так он представлял себе армию материковых стран. Больше похоже на шайку разбойников, напавшую тогда на становище вместе с железной машиной. Да и слова Фола наводили на размышления. Выходит, в армии воюет лишь малая часть, а остальные должны обеспечивать охрану тылов? А если придется идти далеко в глубь вражеской земли? Нерегулярщиков не хватит, чтобы удерживать все, – они сумеют лишь охранять узкую полосу, по которой идет снабжение армии. Легионы воинов удаляются, полоса эта становится все тоньше и тоньше, превращается в ниточку, рвется, и…

В чем сила такой стратегии? Армия остается независимой от внешних условий. Ее всегда обеспечат едой, водой и фуражом, тыл у нее крепкий и лояльный. В случае осады крепостей она может стоять очень долго, так как не зависит от быстро истощаемых ресурсов округи. В чем слабость? Маневренность ограничена из-за постоянной оглядки на тылы и ожидания подтягивающихся обозов. Глубина ударов тоже ограничена – может не хватить вспомогательных войск, чтобы обеспечить линию снабжения.

А как у степняков? Да пока никак – таких войн они еще не вели. Но накх без всякого обоза может продержаться неделю или больше на запасах седельных сумок. Главное – напоить и накормить коня. А уж скорость переходов в сравнении с армией Ании будет немыслимая. Орда кочевников способна автономно пронестись по стране, не заботясь о тылах. Если находить себе провиант на вражеской территории, то можно месяцами воевать, не отягощая себя обозами. Правда, без обоза не взять крепость и не утащить громоздкую добычу… Да и что делать с ранеными? А если попадется местность без богатых пастбищ? Видимо, Тим увлекся – глупые ошибки в рассуждениях стал допускать.

Эль не возвращалась – Фол увел ее посмотреть больных воинов. Ап с ходу нашел общий язык с пятеркой солдат, что валялись под навесом, и сейчас сидел среди них, играя в кости. Впрочем, уже не играл – им надоело то, что здоровяк постоянно выигрывает. Тим не мог вот так, с ходу, запросто начать общаться с совершенно чуждыми ему людьми и отсиживался в сторонке. Но следил за ними внимательно: с этими вояками ему придется провести немало времени – надо знать о них все.

Глипи – низенький крепыш с бегающими глазами. Не доверял Тим людям с такими глазами – вороватые они, как правило. Свернутый нос и расплющенные костяшки кулаков выдавали в Глипи заядлого драчуна. Проигрыши в кости приводили его чуть ли не в бешенство, но ругать Апа он остерегался, хотя видно было, что ему этого очень хотелось. Одет скромно, но не в рванье – штаны из потертой кожи, крепкая куртка с широким воротом, аккуратная шапочка из овчины. Помимо неказистого копья и топора на поясе держит огромный нож. Вряд ли Фол такой выдал – из своих запасов ножичек, не иначе.

Отонио – толст до безобразия, но при этом резок в движениях и подвижен. Из тех редких силачей, что лишь издали могут показаться расплывшимися от жира увальнями. Лицо будто у откормленной свиньи украл, и вечная улыбка идиота его ничуть не облагораживает. Одет в сомнительную рвань, из оружия – булава и копье, выданные Фолом. Непонятно, зачем интендант вообще его взял. Оценил скрытую силу?

Маста и Торк – два близнеца. При знакомстве сказали, что пришли в столицу из горной деревеньки, но на кретинов совсем не похожи. Одежда крепкая, домотканая, явно крестьянская, но при этом у одного кожаная кираса, хоть и ветхая, но выглядит серьезно, а на втором – бронзовый шлем. Амуницию Фол не выдавал – ребята свою принесли. Правда, оружие явно выделено интендантом – те же иззубренные топоры и копья.

Последний солдат за все время ни слова не сказал. И в кости не играл. И вообще внимания ни на кого не обращал. Глипи, когда все знакомились, представил его странно – Рубака. Вряд ли имя – явное прозвище. Причем прозвище ему очень даже подходило – чем-то он внешне на топор походил. А еще все это время он занимался одним и тем же – без устали полировал свою широкую секиру. Топор этот явно выдан не Фолом – отличное стальное изделие на окованной железом рукояти. Ни малейших украшений, но даже Тим, не слишком знакомый с этим видом оружия, не мог не оценить его совершенства. Секире Апа до него очень далеко.

Из разговоров солдат Тим знал, что где-то в лагере бродит еще один боец их группы, по прозвищу Унылый. Тим его не видел, но, по ассоциации с Рубакой, догадывался, что это за человек. Еще у палатки командира иногда маячил денщик Пагс. Но он держался заносчиво, с солдатами-нерегулярщиками общаться не стремился и всем своим видом демонстрировал превосходство над ними.

Не выдержав, Тим подсел поближе к Рубаке. Занимаются они одним и тем же делом, так почему бы не заниматься этим вместе? Может, хоть поболтать получится, коротая время за полировкой оружия.

Рубака на маневр Тима не отреагировал. Он вообще ничего не замечал, кроме своей секиры. Такое впечатление, что собрался ее полировать до тех пор, пока не сточит до состояния бумажного листа. В планы Тима это не входило, и он попытался инициировать беседу:

– Я вижу, ты в топорах разбираешься?

Ответом ему было молчание – будто стену спросил. Но Тим не сдавался:

– А я в этом оружии ничего не понимаю. Я из Эгоны, мы там сражаемся копьями, пиками и мечами, ну и еще по мелочам разным. Луки, само собой. Топоры не используем. Хотя у южан вроде бы топорщики есть. Но я с ними не сталкивался. Вот ты в этом деле все знаешь, может, подскажешь, что мне делать в бою против парня вроде тебя, который умеет обращаться с секирой?

Рубака нехотя, цедя каждое слово, ответил:

– Успеть помолиться перед смертью своим богам. Если их немного, то есть шанс успеть.

– Ты считаешь, что я не смогу победить?

– А ты чувствуешь свой меч?

– Не понял?

Рубака, мгновенно оживившись, пояснил:

– Посмотри на мое оружие. Это не просто дерево и металл – это продолжение моей руки. Смотри на изгиб рукояти. Вот я берусь за середину, чуть поворачиваю кисть, разжимаю пальцы – и все, секира сама прыгает мне в ладонь и тянет меня за собой, пытаясь ударить. Это не я бью – она бьет. Я просто не мешаю ей рубить. Видишь, как легко она совершает оборот? Полированное лезвие отбрасывает солнечные зайчики, ослепляя врагов. Даже без замаха она способна пробить крепкую кирасу или вдавить глубоко в мясо отличную кольчугу. А если я позволю ей ударить с размахом, она может расколоть щит. Крепкий шлем удар отразит, и лезвие соскользнет вбок, снеся по пути руку вместе с плечом. Жалкие мечи или сабли бессильны перед окованной железом рукоятью. Я даже не почувствую силы их ударов – секира их вбирает в себя. А вот принять на тонкий клинок ее удар – это страшно: сталь меча может не выдержать, или руки меченосца разожмутся, и он заорет от обжигающей боли, иссушившей кожу на ладонях. И последнее, что он услышит, – свист рассекаемого воздуха. Эта песня моего топора уже немало народу проводила в загробные миры, и он готов петь ее неустанно. А можешь ли ты сказать такое о своем мече?

Тим, затрудняясь с ответом, покачал головой.

– Если тебе попадется парень вроде меня, сразу начинай молиться – иначе не успеешь.

После такого монолога Тиму перехотелось общаться с Рубакой. И вообще он стал относиться к нему с некоторой опаской. Неизвестно, чего можно ожидать от человека, полностью свихнувшегося на теме топоров.

Глипи, не упустивший ни одного слова из монолога Рубаки, с ухмылкой добавил:

– В третьей роте есть парень по прозвищу Топор. Мне кажется, он брат-близнец Рубаки. Полностью глухонемой человек, покуда речь о топорах не зайдет.

Тима известие о наличии в отряде сразу двух сумасшедших топорщиков не слишком обрадовало. Красочный монолог Рубаки его впечатлил – он стал продумывать варианты способов борьбы против таких бойцов. Хотя какие тут способы – лука нет, доспехов тоже нет. Если противник будет в броне, надо просто убегать. Если без брони… Секира – штука тяжелая, и инерция у нее значительная. Можно сыграть на скорости меча, главное – не подставиться под сокрушающий рубящий удар. Тут верная смерть или, если сумеешь отбить, на землю рухнешь от такого толчка. Плохо, что секира еще и длиннее намного – на дистанции не сыграешь. Не будь этот Рубака таким странным, можно было бы попробовать с ним провести несколько учебных боев, чтобы на практике прочувствовать, каково это. Но с этим не стоит – может запросто позабыть, что бой учебный, а Тим не горит желанием потерять пару конечностей.

* * *

Эль вернулась только в сумерках. Тим уже даже начал испытывать негативные эмоции, представляя, что она пропадет неизвестно куда на целую ночь. Фол, появившийся перед ней, сразу начал хлопотать насчет ужина, приставив к котлу Глипи и Отонио, так что к приходу девушки почти подоспела перловая каша, приправленная костлявым изюмом. Интендант вытащил из своих закромов дюжину огромных луковиц и мешок сухарей, после чего радостно заявил, что сегодня ужин исключительно удачный. Тим так не считал – по пути в столицу Ании он питался несравненно лучше. В нищей стране за простой медяк можно было купить десяток свежих яиц, а на вторую монету – пышный каравай горячего хлеба и кусок овечьего сыра с горными травками. Обжора Ап не уставал хвалить местные продукты – по его словам, здесь все гораздо вкуснее, чем имперское.

Сплевывая косточки из разжеванного изюма, Тим внимательно слушал нескончаемую болтовню Фола. Тот, в отличие от денщика, утащившего полную миску в палатку, снобизмом не страдал и с нерегулярщиками общался охотно. Для начала интендант долго расхваливал Эль. По его словам, выходило, что она не просто знахарка, а магичка, ничуть не уступающая в силе лучшим имперским магам (чему Тим не удивился). Солдат, загибавшийся от воспаления в раздувшейся брюшине, уже через час после ее лечения пришел в себя и попросил воды. Другому, пострадавшему в драке, она вправила расплющенный нос и вывихнутую руку. С третьим возилась очень долго – бедняга расшибся, упав с лошади, и второй день лежал без сознания. Но и он пошел на поправку – впервые открыл глаза.

Фол также поведал о смутных слухах, что в Тарибели не все ладно. То ли Фока рискнул перейти границу, то ли нурийские бандиты окончательно обнаглели, но имперским воякам там, похоже, несладко приходится. А раз так, то вряд ли придется долго ждать отправки. Гавань забита кораблями – хватит, наверное, перевезти всех. Князь посылает на войну около десятка тысяч своих отборных воинов и дворян-ополченцев плюс тысяч пятнадцать нерегулярщиков. Учитывая остальных союзников, сила, собранная против агрессора, выйдет колоссальной. Пособники некромантов ничего не смогут поделать – скорее всего, уже до конца лета силы Альянса дойдут до северной границы Хабрии, захватив всю страну.

Попытки Тима выведать какие-нибудь подробности успехом не увенчались – Фол знал немногое, да и то из слухов. Никто из высших офицеров не считал нужным делиться с ним важной информацией.

Слухи о том, что у имперцев в Тарибели какие-то неприятности, Тима сильно заинтриговали. Что же там сейчас происходит? Ворочаясь на плаще, расстеленном поверх соломенной подстилки, он долго не мог уснуть, размышляя над этим.

А еще он почему-то начал подозревать, что повоевать все же придется. Если бы конфликт был пустяковым, никто бы не стал из захудалой Ании гнать в такую даль больше двадцати тысяч солдат.

В Тарибели происходит что-то необычное.

* * *

Пробуждение вышло резким. Визгливый, дергающийся голос, по громкости не уступающий брачной песне кашалота, чуть ли не в ухо проорал:

– Подъем! Все подъем! И ротам подъем! Поднимайте роты! Бегом, дармоеды!!!

Тим, вскочив, спросонья чуть не завалил навес, под которым спал между Апом и Рубакой. В предрассветном сумраке различил источник шума – плюгавенький толстячок в алом кафтане, брызгая слюной, настойчиво требовал немедленно всем подняться.

Первое желание Тима было вполне естественным – подойти к этому недомерку и с хорошего замаха вбить ребро ладони в разинутый рот, с наслаждением прочувствовав, как зубы, освобождаясь из тисков десен, с треском влетают в визгливую глотку. Увы, здесь не Эгона, где все просто и понятно и где первое желание обычно самое правильное. Если кто-то рискнул орать посреди спящего лагеря, он или самоубийца, или имеет на это право. Судя по яркому кафтану, скорее всего последнее – слишком дорогая одежда для простого самоубийцы.

Фол, выскочив из палатки, подтвердил неприятное предположение Тима:

– Господин ценатер, один миг – и все будет исполнено! Глипи! Маста! Торк! Бегом поднять роты и выстроить всех!

Тим понял, что наблюдает большое начальство – явился командир нерегулярщиков. В лагере ценатер Хфорц сидеть не любил – целыми днями пропадал в городе. По словам Глипи, он там постоянно стоял в очередях на самых толстых шлюх – ввиду наплыва солдатни столичные бордели не успевали обслуживать всех страждущих вояк. Причем другие офицеры, понаглее, часто проходили перед ним, не считаясь с его правом первоочередника и вообще никак с ним не считаясь. Постоянное унижение приводило его в бешенство, которое он вымещал на своих подчиненных, так как духу вызвать обидчиков на бой у него не хватало. Да и какой из него вояка – каплун в панталонах.