Текст книги "Двенадцатая дочь"

Автор книги: Арсений Миронов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)

Я забыл упомянуть, что Плескун посоветовал оттащить тело Кожаного в угол камеры, дабы несчастный Сергиос не заметил его с порога, когда откроет мне дверь. Действительно, в полумраке Сергиос не заметил кровавых полос на полу. Заглянув в камеру, Сергиос увидел Плескуна no-прежнему связанного и на цепи. Он выпустил меня и закрыл дверь на ключ. Я хотел было обнажить меч за его спиной, пока он возится с замком – но Сергиос повернулся ко мне боком: видимо, из вежливости он не хотел стоять спиной к своему начальнику. Заперев дверь, он пригласил меня подняться первым по лестнице. Я начал подниматься быстро, чтобы несколько оторваться от Сергиоса – таким образом, у меня было несколько мгновений, чтобы, завернув за угол лестничного хода, обнажить меч и развернуться лицом к поднимающемуся снизу Сергиосу. К несчастью для Сергиоса, кольчуга его, сильно изрубленная в битве при Медовой, не спасла от моего внезапного удара. Он успел только удивленно вздохнуть – и упал на спину, тело его покатилось по ступеням. Смерть Сергиоса не только не отрезвила меня; напротив, внезапно я почувствовал прилив непонятной силы. Я быстро спустился вниз, отпер дверь, взял меч Кожаного и начал рубить цепь, приковывавшую Плескуна к стене.

Освобожденный колдун немедля заметался по комнате: начал царапать какие-то символы на камнях, потом повелел мне подтащить тело Кожана из дальнего угла к самому порогу. Зачем-то он вынул у Сергиоса меч из ножен, вымазал клинок в крови и вложил оружие в мертвую руку бедняги Сергиоса. Затем проделал то же с мечом Кожана: испачкал кровью и вложил в руку убитого славянина. А потом заметил мой плащ, который я оставил еще утром, во время допроса (если не ошибаюсь, Кожаный подкладывал его под голову, когда лежал на лавке). Теперь свернутый плащ так и лежал на своем месте. Плескун страшно озлился и начал кричать, что он недоумевает, что теперь делать с проклятым плащом. Я сказал, что лучше забрать, чтобы не оставлять лишних улик, связанных с моим именем. На что Плескун раздраженно возразил, что, поскольку я оставил плащ еще во время прошлого допроса, то теперь никто не может поручиться за то, что какой-нибудь наблюдательный Зверко не запомнил, что Неро возвращался с допроса уже без плаща. Таким образом, Зверко догадается, что Неро мог приходить вторично и забрал свой плащ. Однако по прошествии краткого времени Плескун столь же внезапно развеселился и сказал, что это очень хорошо, что я забыл свой плащ. Он схватил его и, попросив у меня мой меч, вытер лезвие о плащ. «Зачем это?» – спросил я.

«Это бросит на тебя легкую тень подозрения, от которой ты легко отмахнешься и тем самым навсегда очистишь себя от дальнейших происков Чурилы и Йесиля», – ответил хитрый злодей.

Наконец, он бросился к выходу – и уже на пороге крикнул мне через плечо, чтобы я захватил вторую плошку с едой. Колдун не хотел оставлять ее в качестве детали, могущей вызвать подозрения. Я схватил пустую плошку и побежал вслед за Плескуном, опасаясь, как бы горбун не сбежал от меня, ведь он еще должен был, по моему расчету, показать место, где томится настоящий Геурон.

Я настиг коротконогого карлика на лестница и схватил его под мышку. Возле верхней двери я сорвал с гвоздя дорожный плащ убитого Сергиоса. Плескун с радостью завернулся в плащ, из которого я соорудил некое подобие узелка, который и взвалил на спину. Видимо, карлику было не привыкать путешествовать таким образом. Взвалив мешок на плечи, я вышел из башни и не спеша направился к своей лошади. Взвалив мешок на лошадь, я неспешно повел ее под уздцы к выходу из полуразрушенной крепости. Мой путь лежал через поле брани в сторону Медовы. Там, на пепелище, я и спрятал Плескуна в завязанном мешке – засунул его в печь одной из сгоревших изб.

Я рассудил, что он едва ли убежит куда-нибудь из завязанного мешка – тем более что колдун позволил снова связать себе руки и ноги веревкой. Связывая его, я обещал прийти вечером и забрать его с собой в наше путешествие в край тмуголядских болот. Видимо, слушая меня и позволяя связывать себе руки, карлик попросту смеялся надо мною в глубине своей темной души…»

К вопросу о доктрине ограниченной рекламной войнушки в горных условиях

Жил-был Мстиславушка-дундучок. Захотелось Мстиславушке на речку сходить. Типа поплавать, волну порассекать. Не знал он, болезный, что водятся в обычной речке Калюзе страшные красные бабы.

Сначала все шло сладко. Окруженный шумной толпой холопов и телохранителей, наш герой с песнями и блюзами подвалил на собственный приватный пляж с хрупчатым белым песочком и тщательно ухоженными зарослями крапивы. Веселые холопы немедля кинулись кто в реку, кто по дрова – собирать топливо для барбекюшницы. А несчастному Мстиславке-дундуку приспичило пойти прочекать розу ветров. Насвистывая беззаботные мелодии (если не ошибаюсь, арию маньяка Джозефа из хэви-метал-рок-оперы «Страшные мучения в кишках»), наш пухленький улыбчивый дундучок удалился немного в сторону от компании – в кусты.

Вяло уединившись, повернулся фасадом к реке, благодушно улыбнулся, лениво потянул завязки на портах.

И вдруг из воды вылезла страшная тетя.

К счастью, не целиком – только голова высунулась, почти по пояс. Высунулась, понимаете ли, мокрая красноватая головизна и ощерилась

В принципе, нормальная такая клава, только язык раздвоенный. И хаер модный у нее, совершенно безбашенный хаер, грязно-красный с начесом. Фигура почти ничего, только плечи вдвое шире бедер и руки до колен. Нос такой забавно курносый, практически вплюснутый, так что ноздри волосатые торчат, будто очаровательный свинский пятак. А очи просто волшебные: вишнево-карие и оч-чень выразительные. Правда, без ресниц. Зато в остальном – модель. Даже грудь была полуобнаженная! Тоже красная, словно на солнце обгорела. С волдырями даже.

Я, разумеется, в то утро немножечко приподвыпил. Но все-таки не настолько круто, чтобы с волдырями даже. Поэтому я сразу понял: страшная тетя – не глюк. К сожалению.

И зачем только я вытащил свой слабый организм из надежно охраняемого терема? Да на хрена мне сдался этот пляж такой-то ценой? Что я, голых баб не видел, что ли? Обгорелых-то?

Особенно, конечно, язык меня порадовал. Зеленоватый слегка он был. Уже позднее я узнал от Метанки, что настоящий язык у страшной тети был нормальный. Просто среди Метанкиных сеструх (лихорадок-полуночиц) весьма популярен такой боевой прием: для пущего имиджа они вставляют в рот резиновое жало, как у гадюки. Это чтобы особенно полюбиться окружающим людям. Произвести, так сказать, яркое впечатление на истошно спазмирующую жертву.

Жертва (то есть я, бедный Мстиславушка-дундучок) разглядывала злую тетю и тихо отдавалась диву. Мокрая тетенька двух метров роста, с длинными багровыми руками – которые тихо шевелят когтями, будто хотят заиметь тебя в объятия! Лучшее шоу сезона. Вращательно двигая головой, чудовище влюбленно глядело на меня и часто-часто сглатывало желтую слюну, вытекавшую из-под треснувшей губы на мохнатый подбородок.

– Драсте, – выдохнул я наконец. – Чем бобязан?

Я хотел спросить, чем обязан; однако легкое подрагивание зубов редко способствует правильной артикуляции. У страшной тети, кстати, тоже имелись тотальные проблемы с дикцией. Скользкий полуметровый язык мешал произносить морфемы; в результате из смрадной пасти издавалось только резкое прерывистое шипение:

– С-здес-с-с… Она была здес-с-с!

– Пардон-с? – переспросил я, чувствуя, как от пота холодеют штаны.

– С-с-метанка-с-с-с! Где-с-с-с?!

– Ах, сметанка-с! – Я обрадованно щелкнул пальцами. – Это чуть дальше по улице, четвертый коттедж слева-с. Молочник живет за зеленым забором.

– С-скоморох-с-с-с… – сузились злобные глазки. – Ты-с-с-спрятал мою с-сес-с-стру-с-с!.. С-скажи-с-с!

– Вы, видимо, разыскиваете мою невесту Метанку, юную сексапильную блондинку, с которой я абсолютно не знаком?

– Сссссс!

Я сокрушенно качнул головой:

– Простите, уважаемая. Я вижу, у вас трудности с произношением. Хочу рекомендовать вам лучшего специалиста… Одну минуту!!!

Немного порывшись за пазухой, быстро протянул шипящей твари засаленную визитку одного знакомого доктора:

Властовская Ассоциация «Лекари против Чурилы»

(под патронажем Фонда Лыковича)

ЗНАХАРЬ ВРЫЛО

Логопед

Устраняю выступающие резцы, корректирую шепелявость

Властов, Нижние Орешинские пруды, третий шалаш от ясеня.

Прием: ежедневно с рассвета.

P.b.a.b

Волдырявая тетушка несколько секунд тупо глядела на бумажный квадратик, трепетавший у нее перед пятачком. – С-смерд… С-скажи-с-с либо с-сдохнешь-с-с-с!

– А знаете что? – внезапно и решительно сказал я. – Идите на север! Прямо сейчас.

– В с-смыс-с-сле-с-с?

– В прямом смысле-с. Вы там нужны-с. Они не могут без вас. Я имею ввиду коренные народы. Идите на самый крайний север и все там переждите.

– З-з-з-з… – нехорошо оскалилась злая.

– О! Я вижу, вы пока не умеете свистеть. Я подарю вам свисток! Идите на север со свистом. Север зовет. Ты увидишь, он бескрайний. Спешите, а то пропустите большой северный завоз.

Наконец до тупой твари доехало. Желтые острые зубья раздвинулись в перекошенной улыбе, сопливый язык дрогнул и втянулся в черную ротовую щель:

– Вернус-с-с… Я еще вернус-с-с!.. – прошипела она. Резко, прыжком – развернулась… и красиво прыгнула в воду, вперед рылом. Плюх-блюх! – поспешно сказала вода, обдавая мертвяще прохладными брызгами… Красноватая спина и бугристая задница, мелькнув в прозрачной воде, скрылись практически мигом.

И – тишина, птички чирикают. Словно не было милой беседы на берегу. Я по-прежнему стоял совсем один на мягком песочке, как пять минут назад – но в воду уже не хотелось. Честно говоря, даже розу ветров проверять расхотелось. Наконец из соседних кустов выглянула огненная голова Гнедана:

– Патрон, ну где ты?! Мы разлили давно! Выдыхается же, в натуре!

– Иду-иду, – кивнул я из последних сил. Ноги подкосились, я опустился на песочек.

* * *

Я так понимаю: на меня наехали. Краснокожие вышли на хайвэй войны и глумливо грозятся томагавками. Хоть я и дундук, а умный, сразу сообразил: это ж Метанкины сеструхи меня настигли! Ведьмы-полуночицы уже давно рыщут по следу пропащей сродницы в надежде поскорее растерзать несчастную беглянку (Метанку), предавшую интересы ведьмаческого клана ради любви к смертному герою (ко мне, ясный пень) Теперь они меня выследили и пугают страшной гибелью. Спрашивается: что делать?

Проведем небольшой психологический тест. Представим невозможное: вы молоды и красивы, к тому же внезапно познакомились с юной зеленоглазой блондинкой (тактико-технические данные: 100-50-90, 169 см, 45 кг, 380V, 300 л.с., евроремонт, без башни, 38 выстрелов в секунду). По необъяснимому стечению клевых обстоятельств блондинка влюбляется в вас до сведения скул и умоляет поскорее ответить взаимностью. Вы уже почти купили шампанское и все необходимое, как вдруг – хопа-хоп! – на улице к вам подходит незнакомая краснорожая старуха и предлагает выдать ваше грудастое сокровище ей на растерзание. А не то она (старуха) вам немедля же голову откусит! Что вы будете делать в такой ситуации? Я спрашиваю: что вы предлагаете сделать с глупой бабкой? Что? Ну, это не подходит: где я найду бензопилу в X веке? Бейсбольной биты тоже нету. Еще будут варианты?

Вариант у меня был. Дело в том, что я не люблю, когда страшно. И нечисть всякую с гадючьими жалами видеть не желаю. Короче, решил огрызаться доступными методами. Затворившись в тщательно охраняемой горнице, задернув ставни, засунув за пазуху небольшой топор и хряпнув полста грамм для резкости мышления, хриплым шепотом пригласил горничную.

Я правда хотел ее видеть.

Ура. Играя бедрышками, играя ребрышками под тканью сарафанца, в горницу вкралась тонконогая смуглая краля Феклуша – моя любимая подметальщица пыли (обычно она так мило подбирает с ковра огрызки, грациозно вертя задиком и блестя зубами поверх кокетливо приподнятого плечика!). На этот раз огрызки были ни при чем; повод для разговора с товарищем Феклой имелся более чем серьезный. Секрет в том, что Феклуша – не просто восхитительная клава. Это и есть моя связь с крышей. С доном Эстебаном Техилой.

Загадочно улыбаясь, томно обмахиваясь ресницами, Феклуша мягко процокала копытцами по паркету.

– О команданте… Вы… такой красивый и толстый сегодня, – хрипло мурлыкая, смуглая хищница приблизилась и порывисто прильнула к моему креслу. Я вздрогнул: в плечо воткнулась острая жаркая грудь. Тук-тук, ощутилось пылкое сердце под грудью. Я почувствовал сильное недомогание и в ужасе посмотрел в тесную расселину глубочайшего выреза. Уфф. Пропасть.

– Я пришла… Что я могу… сделать вам, команданте? – жаркий шепот опалил кожу на виске; волосы на моем затылке сладко зашевелились, иссыхая от зноя.

– Гм, кхм, – потупился я. – Вы, наверное, хотели спросить, что вы можете сделать для меня?

– Ну да… Какая разница… Я готова на все! – улыбнулась Феклуша (я успел зажмуриться, и вспышка белизны почти не ослепила).

– Ты можешь… устроить связь с… доном? – быстро спросил я, опасливо косясь на заставленные окна. Надеюсь, нас не подслушивают?

Знойная горничная гальванически вздрогнула и чуть отшатнулась. Смуглые щечки потемнели от сильных эмоций:

– Да, камарадо. Я сделаю это. Ради вас… я готова вступить в связь с кем угодно. Даже с доном Эстебаном.

– Не в этом смысле, дура, – вздохнул я. – Письмо ему передай.

Феклуша гордо повела плечиком, попутно инициируя ниспадение бретельки. Потом загадочно прикрыла глаза, глубоко вздохнула…

И вдруг едва не подпрыгнула! Вытаращила бархатные очи – затрепетала, часто-часто, нервно прихватывая воздух тонким чутьем… Ноздри ее, шевелясь, покраснели:

– Чем? Чем от вас пахнет, команданте?! – чужим, полуметаллическим фальцетом визгнула Фекла, и я ощутил, как некогда нежные пальчики насмерть сдавили загривок.

– Пып… Пыво п-пыл… – поперхнулся я.

– Что?!

– Пиво пил. Светлое, «Опорьевское», розливное… – пояснил я перепуганным шепотом. Вау-вау! Разительная перемена имиджа: грязно-зеленый взгляд девицы хищно помутнел, изящная головка агрессивно втянулась в плечи… Горничная замерла на полусогнутых, как леопардица перед атакой.

– При чем здесь пиво, не дури! – сухо прошептала она, блистая очами. – Отвечай, почему от тебя пахнет… так странно… Так ужасно!

– Это не я! – выпалил, краснея. – Это, наверное, Гнедан. Он похлебку жрал! Гороховую, на завтрак!

– Идиот! Я поняла! От тебя пахнет… пси-материей! Тяжелые фракции остронаправленной порчи, замешанной на гнойном масле! Точно, абсолютно точно!

– Ч-чего?

– Кто тебя колдовал сегодня?!

– ???

– Я спрашиваю! Кто на тебя наехал?! Такое ощущение, будто сама старуха Кибала прилетела сюда с Муравских гор, чтобы заразить тебя лихорадочным трепетом!

– ???!!!

– Не таращи глаза! Закрой пасть! Отвечай на вопрос! Знаешь, сколько на тебе порчи накурочено? – Она резко схватила меня за уши и, дернув на себя, порывисто понюхала мою взъерошенную ужасом макушку. – О батька Траян! Да здесь… сто десять заразных кодабр на килограмм веса! Смертельная доза! Через несколько часов они начнут колобродить – до утра точно не дотянешь!

– А! – сказал я. – ГНЕДА-АН! А-А-А!!!

– Нет!!! – Феклуша зажмурилась, прижимая ушки кулачками. – Не ори!!! Отвечай, откуда порча?! С кем ссорился?! Отвеча…

– А-А-А!!! ГНЕДА-А-АН!!! А-А-А!!!

Вышибая дверь, влетел рыжий: пятки врозь, хаер на башне стоит торчком. От крика моего протрезвел мигом, но задачу свою предугадал правильно: с ходу выхватил из-за пазухи заветную флягу с 90-градусным лосьоном из осиновой коры…

– ГНЕДА-АН!!! – ревел я. – ДЕЗИНФЕКЦИЮ!!! Феклуша с визгом отскочила; Гнедан прыгнул как торпеда, красиво и грузно, скрипя зубами от напряжения. Еще в полете рыжий коллега начал эффективно действовать: рванув зубами пробку, параллельно выхватил из кармана берестяной стаканчик. Круша меблю, рухнул подле. Я перехватил губами стаканчик, дрожащий в вытянутой потной руке. Стервенея от поспешности, рьяно глотнул; пискнул, рыкнул, зашелся в пароксизме. Сразу почувствовал, как полегчало.

– Команданте… милый… – рыдая и отирая слезы с моих вылупленных глаз, шептала Феклуша. – Только не умирай… Только живи… Ты нужен делу Революции…

– Спокойно, красавица! – серьезно и глухо ответил ей Гнедан. – Будет жить. После лосьона ему, знаешь, все перпендикулярно. Как-никак, 90 грандусов…

– Пыххх… – сказал я, пыхая пламенем. – Пы… Пылав-ле… Плавленого сырка нету?

– Селедушка не устроит? – заботливо осведомился рыжий, вытягивая из кармана кончик рыбьего хвоста.

– Хрум.

– О батька Траян… – Феклуша в шоке стащила с головы малиновую беретку и вытерла повлажневший смуглый лобик. – Я знаю, это происки врагов Революции! Кто-то навел на тебя порчу, команданте.

– Ясный перец, – прохрипел я. – Небось, Метанкины сеструхи потрудились. Сегодня видел одну. Красную и распухшую, что твоя мозоль.

– У меня вовсе нет мозолей, команданте! – обиженно заметила Феклуша. – Если вы обратили внимание, кожа у меня чистая и гладкая, как лепестки цветущего кактуса. Такой меня сотворил мой хозяин – великий коррехидор Траян Держатель.

– Погоди, мать… – вздрогнул я. – А раньше ты убедительно врала, что твой босс – дон Эстебан Техила!

– Это одно лицо, – потупилась боевой товарищ Фекла. – Пришло время раскрыть правду, команданте. Мой хозяин дон Эстебан – это и есть Траян Держатель.

– Ух ты! – ахнул Гнедан, уважительно созерцая Феклу с головы до точеных лодыжек.

– Ух ты! – согласился я. Забавно. Значит, Метанка была права – все мы под колпаком у Траяна…

– Я решилась раскрыть тайну, команданте Бисер, – продолжала смуглая девица, – потому что ситуация накаляется Злобные старухи полуночицы, слуги Плены Кибалы, начали карательную операцию. О камарадо Бисер! Тебя изурочили на быструю смерть. Это значит, надо сражаться! Ты не справишься в одиночку. Только Траян Держатель знает, как противостоять полуночным лихорадкам.

– Мне нужен огнемет, – быстро сказал я.

– В смысле? – Фекла вскинула изящные брови.

– Пусть Траян пришлет огнемет. Нет, два огнемета. И бронежилеты. Плюс противотанковые лимонки. Еще мне понадобится триста гривен золотом, новые красные сапоги, ящик водки для дезинфекции радиодеталей, а также…

– Разрешите обратиться, любимый команданте. – Фекла приложила к моим губам горячий палец с фиолетовым ногтем. – Ты должен сам поговорить с доном Эстебаном. Великий Траян готов выслушать… Он поможет…

Милочка порылась в косметичке, последовательно выкладывая на стол склянки с разноцветными ядами, небольшой пистолет с глушителем, жестяную коробку со шприцами и иглами, опасную бритву со следами засохшей крови на лезвии и прочие дамские безделушки. Наконец извлекла элегантную перламутровую пудреницу и, напряженно посапывая, длинными ногтями зацепив, раскрыла ее и положила передо мной. Вместо пудры виднелись бледные кнопочки, похожие на клавиатурку палм-ридера. Верхняя створка блеснула в глаза круглым заляпанным зеркальцем.

– Какой все-таки красивый мужчина, этот Мстислав Бисеров! – поразился я, словив глазом фрагмент своего небритого отражения. – Пожалуй, сегодня не стану мазать губищи помадой – и так багровые донельзя.

– Йорш твою двадцать! – внезапно и нагло ответила Фекла. Я оторопел.

– Т-ты… чего, мать? За базар ответишь?!

– Не обижайтесь, камарадо, – сладостно улыбнулась девица. – Я не вам. Это первичный пароль такой. Чтобы на связь выйти.

Действительно, сеанс связи явно начинался. Зеркальце потемнело, потом кинулось маниакально мигать. Раздался легкий треск. Удивленно цыкнув зубом, я приблизил любопытствующие буркалы, вглядываясь в экранчик.

«Запрос экстренной пси-связи со ставкой по формату 01» – отчетливо высветилось на зеркальце. Истошно помигав еще с минуту, экранчик позеленел от натуги и выдал:

«Осторожно введите ваш логин и пароль».

Мягко оттеснив горячим плечиком, Феклуша наложила на клавиатуру тонкую загорелую кисть и, надавливая кнопки лиловыми коготками, накликала следующее:

Логин – «В. Текила 01»

Личный пароль – «***».

– Такая милая девочка, и такие неприличные пароли придумывает. – Я покачал головой. – Фантазии не хватило?

– Это не я придумала, – невозмутимо ответила Фекла, не отрываясь от волшебной пудреницы. – Это хозяин придумал. Он любит оригинальные названия. Хозяин по секрету сказал мне, что это слово из трех букв – самая красивая часть его тела…

– Гм! – Я пошизел от негодования. – Держу пари: у меня данная часть тела гораздо красивее!

– Ты так думаешь, команданте? – Фекла перестала клацать клавишами и обернула заинтересованное личико.

– Хочешь сравнить? – сально промурлыкал я. – Тогда приходи в полночь на чердак. И убедишься…

– Не знаю… – смутилась девушка. – Мне кажется, у дона Стефана он все-таки немного длиннее…

– Длиннее?! Чем у меня?! – Я чуть не задохся от такого нонсенса. – Послушай, подруга! Приходи в полночь, и ты увидишь самый длинный и толстый в Галактике!

– Это вам кажется, камарадо! – хихикнула обнаглевшая девка. – Мне думается, у вас он едва ли превышает пять сантиметров в длину…

– Ч-чт… П-п! Что???!!!

– Если честно, ваш совсем какой-то маленький. У меня и то подлиннее будет! – вдруг выдало смуглое чудовище. Я чуть со стула не гикнулся. Как чувствовал! Фекла – никакая не Фекла, а натуральный трансвестит!

– Напрасно вы смотрите с таким удивлением, камарадо! – улыбнулось существо, ранее известное как Феклуша. – Посмотрите на мой нос. Он гораздо длиннее вашего, к тому же ваш забавно задран кверху!

– Нос? При чем здесь нос?!

– При том, что «нос» – именно то слово, которое скрывается за тремя звездочками секретного пароля. Так придумал Траян Держатель. А вы что подумали, камарадо?

– А мы думали – «ухо»! – с ненавистью сказал я и отвернулся.

В тот же миг пудреница затрещала и начала слегка подпрыгивать на гладкой столешнице:

«Разрешение на коннект получено. Связь через 05 сек.».

– Ну вот и чудно, – хрюкнул я, усаживаясь поудобнее. – Давно хотел потрепаться с батькой Траяном по правительственной спутниковой связи!

Хлобысь! Экранчик на мгновение просиял всеми пятнами радуги, издал краткий торжествующий вопль и… высветил совершенно удивительное лицо.

Я замер, пораженный неземной красотой Траяна Держателя. Признаться, именно так я представлял себе самого могущественного славянского божка (после Сварога, разумеется). О, это было восхитительное лицо. Длинные черные как смоль косицы ниспадали на высокую грудь, упруго вздымавшуюся под влажной тканью пронзительно-сиреневого купального топа. Прекрасная жирная темно-фиолетовая кожа и черные глаза – огромные, мудрые, властные… Пухлые чувственные губы и чуть приплюснутый нос с жадными, страстно раздувающимися ноздрями. В ноздре крошечное колечко. Так я и думал. Траян Держатель был женщиной – прекрасной мулаткой!

– О Великий Траян! – зычно кликнул я, восторженно тараща очи на темнокожую богиню. – Дозволь обрушиться к твоим ногам мне, простому смертному скомороху, ибо я предан тебе сердцем и душой! Дозволь мне…

– Погоди немного, камарадо, – сухо оборвала Фекла. – Это секретарша.

Мулатка на экране сожмурилась и плотоядно улыбнулась, эротично поигрывая кончиком розового языка меж блистающих снежно-белых челюстей.

– Хи-хи! – отчетливо сказала она, слегка шепелявя.

– Кхм, – поспешно сказал я. – Барышня, соедините с вашим начальником. Да поживее!

– Как вас предштавить? – сладко простонала шепелявая мулатка, жмурясь от редкого удовольствия видеть такого красивого белого мужчину, как я.

– Скажите, что Бисер на срочной связи! – ответила за меня Фекла, голос ее сделался совсем сухим и покалывающим. – Я убедительно прошу вас, вила Ром, сделать это немедленно. У нас критическая ситуация. Прямая агрессия противника.

– Я поштараюсь убедить хозяина, – неприязненно сожмурилась вила Ром и – щелк! – исчезла. Экран драматически потемнел, покрылся чахоточными пятнами… И вот наконец нам дали эксклюзивный кодированный коннект. Сквозь тесную тусню полутеней проступили тяжкие очертания огромной черной фигуры… Я вздрогнул и ощутимо напрягся. Что-то колючее и железное, хладно поблескивая, предстало моему взору – огромный мрачный рыцарь! Стальное решетчатое забрало, казалось, испускало струйки холодного дыма… Страшные красноватые огоньки тлеют в узких глазницах рогатого шлема. Вот он, чудовищный вельможный Держатель! О да, подумалось мне, с таким корки плохи… Вот так дон Эстебан Техила… А что, если под древним доспехом – голый иссохший скелет? Или вообще – ожившая пустота?

– Какого хрена ты делаешь в кабинете хозяина, старая железяка? – гневно воскликнула Текила. – Опять картинки тыришь?

Рыцарь содрогнулся и мелко завибрировал.

– Я… чисто случайно. Зашел на минутку, – прогудел железный великан, смачно клацая забралом.

– Это всего лишь Акундин, младший жрец, – пояснила Текила, мягко похлопывая меня по плечу. – Снова забрался в хозяйский кабинет смотреть порнуху по «Вязи». Ишь, как глазки раскраснелись!

– Хозяин в голубой спальне! – пролязгало забрало. – Щас переключу.

Клик! Картинка резко сменилась, я глянул – и увидел совершенно развратную картину. О ужас! Даже зажмурился на пару секунд, ибо считаю, что глазам смертного человека нельзя созерцать подобное… Представьте себе ворохи, целые горы золотисто-желтых лилий, рыхлые клумбы одуряюще благовоняющей флоры, а среди цветов – огромную белоснежную кровать под тончайшей паутиной пухового полога, а на кровати – россыпь нежно-розовых, нежно-голубоватых пузатых подушечек, а на подушечках – восхитительно стройную хрупкую девушку в легкой ночной сорочке с милой простонародной вышивкой, с распущенными волосами цвета орехового дерева, и волосы эти ниспадают по нежным, но сильным плечам, и глаза ее, глубокие карие, с влюбленной тоской и обожанием глядят на полуголого, наглого, кривоногого, неряшливо одетого балбеса, который, видите ли, положил свою вшивую безмозглую головенку девушке на колени и заставляет ее расчесывать золотой расческой свои грязные всклокоченные патлы цвета выцветшей желтоватой занавески!

Моему благоговению не было предела.

– Здорово, грязная тварь! – едва сдерживаясь, сказал я Траяну Держателю. – Ничего, что я вас беспокою, драть тебя?! Я просто хотел покорнейше извиниться, что я тут дозваниваюсь до него, засранца, битый час, а он, тля такая, с бабищами на подушках отдыхает!

– Ах… это ты, Славик… – удивленно промямлил Стенька Тешилов, вскидывая голову с девичьих колен. – Ой, привет! Рад тебя слышать…

– Короче так, негодяй, – быстро и деловито приказал я. – Резко кинул все дела и прям щас метнулся ко мне во Властов, понял?! Меня тут враги атакуют, бабы злые наседают! Я тебя, гада, научу, как друзей забывать. Зазнался, хмырь моржовый, рожа толстая?! Наплевать тебе, что старых друзей убивают?!

– Славик, я страшно обрадован… Я не знал, что тебя убива…

– Я сказал – быра! Сейчас велю принести пива, и чтоб ты был здесь через десять минут как штык-нож, гнида белобрысая! Через десять минут со всеми своими девками, холопами и рыцарями! Три дня не виделись! Поговорить надо!

Я раздраженно хряпнул по столу кулаком:

– И огнеметы захвати. Пригодятся.

* * *

Нет, он не приехал. А еще друг!

Обильно мылясь, парясь и охая, Стенька жевал мочалку, юлил и слезно жаловался, что не может покинуть свою подземную резиденцию под Татраньскими горами. Дескать, вся его волшебная силища сразу иссякнет, причем насякать новую силу будет уже невозможно, ибо в его отсутствие пещеру обязательно захапают алчные конкуренты.

Тогда я плюнул и выпил все пиво сам.

Ну и не приезжай, гад ты после этого. Ик. Не хочешь обняться-нажраться со старым другом после трех дней разлуки? И хрен с тобой. Вот Стенька, кстати, всегда так: динамо-машина, а не собутыльник. Хорошо помню, в прежней, московской жизни – договоришься с ним разные жидкости пить, он придет, скушает двести грамм – и деру. Нельзя так поступать, я считаю[13]13
  Если среди прочих читателей эти строки сейчас видит А.Ю.Провоторов, пусть ему тоже станет стыдно. – Примеч. М. Бисерова.


[Закрыть].

Впрочем, я все-таки надавил на Стенькину психику – по спутниковой связи. Раз уж ты – Траян, то будь добр, помоги боевому товарищу выжить. Мы с Феклухой в лицах и красках рассказали притихшему Стеньке о страшном наезде краснокожих бабищ. Стенька крепко озаботился. Даже побурел от волнения. Навел справки по своим божественным каналам и вскоре выяснил: так и есть. На меня накатили старухи из ведьмацкого клана ночных лихорадок. А конкретно – полуночица Водянка, передовая киллерша в банде Плены Кибалы и старшая кузина моей Метаночки. Щедрая бабка засандалила в мое рыхлое тело убийственную дозу порчи. Уже к вечеру вашего покорного слугу должно было раздуть, как недетский воздушный шарик. Не жахни я вовремя осинового самогону, уже сейчас можно было подыскивать комфортабельную урну для моего праха. И заказывать престижное место в мемориально-курганном комплексе племени стожаричей.

Негодуя, я попросил Стеньку разведать побольше про страшную Пленищу Кибалищу, с чьей подачи меня решили урыть. Выяснилось, что тетя Кибала, жутко древняя сволочь, обитающая неподалеку от Стеньки, в голимых и жутких Муравских горах. На службе у Плены вкалывают штук двенадцать летающих ведьмочек, а также, по непроверенным слухам, несколько сот подземных скелетушек, лесных упыриков и блохастых вервольфиков-волкодлакчиков. Считается, что старая леди Плена обладает убойным магическим опытом, ибо живет на свете добрых триста – четыреста лет. За это время недобрая тетя почти совершенно усохла, загнобилась и скуксилась; внешне якобы напоминает египетскую мумию, а потому рядится в стильную паранджу от Версаче, выставляя наружу лишь выразительные истошно-черные глазища с характерным молодым блеском безумия в бездонных зрачках.

– Кибала – самая опасная идолица в сферах Вырия, – подытожил Стенька, грустно глядя на меня с экранчика Феклушиной пудреницы. – Боюсь, тебе гайки. Уж если Плена всерьез захочет тебя сгноить, даже я не смогу помешать…

– Все фигня, – хмыкнул я. – На каждую гайку в парандже найдется болт с лазерной накачкой.

– Кибалу нельзя уничтожить! Говорят, все ее тело покрыто магической татуировкой – она защищена рифмованными гипертекстами древних оборонительных заговоров…

– Не трепещи, Степаша! – Я хитро улыбнулся – Твоя задача – обеспечить огнеметы. И финансовую поддержку. А у меня есть план. Не в смысле план, а в смысле талантливый план. Обещаю: через неделю Плена Кибала прибежит к нам, размахивая в качестве белого флага собственными панталонами, сильно уделанными с перепугу.

– Что ты замудрил? – с тревогой поинтересовался Стенька, искоса поглядывая на зеленоватые мониторчики, вмонтированные в стену его пошлой буржуазной спаленки. – Ты становишься шибко агрессивным, Бисер. Хочешь тягаться с тетей-профи, у которой трехсотлетний стаж подковерных колдований? Неужто ты вправду намерен объявить Плене войну?!