Текст книги "Заговор маршалов. Британская разведка против СССР"

Автор книги: Арсен Мартиросян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 35 страниц)

Участник Первой мировой войны – с 1 августа 1914 г. был восстановлен на военной службе, командовал дивизией, в т. ч. и на Восточном фронте. Карл Хаусхофер великолепно разбирался и легко ориентировался в вопросах астрологии, оккультных наук, конспирологии, истории и современности различных тайных обществ, в т. ч. и особенно масонских, сам являлся членом «Германенорден» и созданного под его эгидой на манер масонской ложи «Общества Туле», в конце 20-х годов уже сам создал пресловутую «Ложу Врил» («Ложу Света»), в которую входили многие руководящие деятели нацистского рейха. Принял посвящение в буддизм в одном из монастырей под Лхасой, был посвящен в члены японского тайного общества «Зеленый Дракон», имел очень тесные связи с другими тайными японскими обществами – «Обществом Реки Амур», «Обществом Черного Дракона» (оба вечно путают из-за одинакового чтения разных иероглифов), «Обществом Черного Океана», «Великим Обществом Национального Духа», в т. ч. и особенно с их закулисным патроном, легендарным в японской конспирологии и геополитике тех времен Мицуро Тоямой, сам создал в Берлине и Мюнхене Тибетское Общество. Себя называл не иначе, как «учеником Восточной Империи».

И при всем при этом Хаусхофер был теснейшим образом связан, являясь фактически ее членом, с одной из самых могущественнейших масонских лож Великобритании и всего Запада – «Герместическим Орденом Золотой Зари». Владел немецким, английским, японским, а также санскритом. В его биографии и личности есть несколько моментов, о которых, невзирая на то, что они практически не поддаются более или менее серьезной проверке в научном смысле слова, все же есть резон упомянуть.

Во-первых, еще в период Первой мировой войны при планировании военных операций были подмечены неоднократные проявления Хаусхофером потрясающего дара интуиции, граничившей, а нередко и просто переходившей в ясновидение. Так, он неоднократно точно предвидел время и место атаки противника, места падения тяжелых снарядов, не раз абсолютно точно предсказывал погоду. Зафиксированы также и случаи политических предсказаний, например, о предстоящих политических изменениях в стане противников Германии.

Во-вторых, на протяжении всей его жизни за ним тянулся шлейф граничавших с мистикой разговоров о том, что он якобы потомок германских королей. Пикантность этих слухов в том, что в Германии исторически всегда была верховная власть императора (по-немецки – кайзер), а титул «король» использовался всего лишь несколько недель перед восшествием на трон кайзера, т. е. являлся как бы прединаугурационным. В истории Германии зафиксирован всего лишь один германский именно король, который так и остался королем – Конрадин Штауфен, правильней Конрадин Гогенштауфен, последний из раннесредневековых представителей гиббелинов в Германии, погибший на эшафоте в 1268 г.

Отсюда и, в-третьих, до конца жизни Карла Хаусхофера сопровождали столь же глухие разговоры о том, что он один из дальних потомков Гогенштауфенов, причем незаконный.

За этими, особенно двумя последними, казалось бы, сугубо салонно-аристократическими сплетнями, в действительности сокрыт серьезный оккультно-политико-геополитический смысл, корни которого уходят в раннесредневековую историю Священной Римской империи германской нации (последние два слова – с XII в.), а реальные последствия проявились в действиях Хаусхофера уже в XX веке. В связи с этим есть необходимость хотя бы вкратце коснуться той истории.

…Созданная Карлом Великим (768–814) Священная Римская империя даже в лучшие свои времена представляла собой политически рыхлое объединение германских и итальянских территорий (карликовых княжеств и королевств). Она являла собой своего рода конфедерацию, причем весьма слабую, Германии и Италии (поскольку большая часть французских территорий отпала от империи вскоре после смерти Карла Великого). Тем не менее с Хвека по вторую половину XII столетия это было реальное государственное образование с централизованной политической властью и рядом общих органов управления. В X–XI веках окончательно установилось господство германских императоров (впервые титул императора принял Карл Великий) над римскими папами. Священная Римская империя была агрессивным экспансионистским государственным образованием, а главным направлением ее внешнеполитической экспансии было восточное. Главными же экономическими опорами этой экспансии являлись левантийская торговля, т. е. торговля со странами Ближнего Востока (ранее назывались «страны Леванта»), крестовые походы, в т. ч. и в указанный регион, и, соответственно, безудержный грабеж во время этих походов. Однако несмотря на то что активная внешнеполитическая экспансия вроде бы и содействовала некоторому цементированию империи, тем не менее острейшая борьба внутри самой империи, ожесточенное противоборство с римскими папами, основанное на стремлении полностью подчинить их себе, а церковь в целом – императорской (светской) власти, не только привело к продолжительному конфликту между противоборствующими сторонами, но и систематически подтачивало саму власть. В итоге и в самой Германии империя, становясь все более эфемерной, уже в X–XI веках из наследственно-выборной трансформировалась в выборную. Вопрос об императоре решался на специальном съезде князей-курфюрстов, власть которых в этом вопросе к концу XIII века выродилась в олигархию курфюрстов, вершивших судьбы империи, помимо императорской власти. Как и любой иной политический процесс подобного типа, и этот тоже незамедлительно привел к расколу правящей элиты на два лагеря: гвельфов и гиббелинов.

Гвельфы, а название это происходит от старинного княжеского рода Вельфов, к которому принадлежали ганноверские монархи (по-итальянски – Гвельфы), уже в IX–Xвеках являлись крупнейшими землевладельцами в Бургундии, Швабии, а затем и северо-востоке Германии. Именно в таком своем качестве Гвельфы в 1137 г. выставили свою кандидатуру на престол императора Священной Римском империи германской нации, но натолкнулись на ожесточенное сопротивление могущественных соперников из числа гиббелинов – в лице рода Гогенштауфенов, которым и досталась корона. Один из Гвельфов – Оттон IV – все же прорвался на императорский престол, на котором сидел с 1208 по 1215 г. Его племянник, известный по истории как Оттон Дитя (умер в 1252 г.), стал родоначальником знаменитого Брауншвейгского дома, одна из ветвей которого в 1692 г. получила курфюрство в Ганновере. Один из курфюрстов этой ветви – Вильгельм Оранский,[11]11
  Формально Вильгельм Оранский не был представителем Брауншвейгского дома, он происходил из правившей в Нидерландах династии Нассау-Оранских, которая корнями уходила именно к курфюрстам Брауншвейгского дома.


[Закрыть] приглашенный в конце XVIIвека осуществить «славную революцию» в будущей Великобритании, стал английским королем, однако же, вследствие злостной педерастии, не смог оставить потомства, хотя и был формально женат на дочери Якова II – Марии. Когда же она скончалась, проблема престолонаследия настолько обострилась, особенно после смерти единственного ребенка сестры Марии – Анны, что уже в 1701 г. Вильгельм был вынужден подписать Акт о престолонаследии, согласно которому глава Ганноверской династии того времени, 71-летняя внучка короля Якова – София – стала наследницей Анны, которая уже в 1702 г. взошла на престол в связи со смертью Вильгельма-гомосексуалиста. А с 1714 г. в связи со смертью и Анны, и Софии Ганноверская династия стала поставлять на экспорт английских королей, причем особенно на первом этапе в основном страдающих психическими отклонениями.

Начало этой «экспортной серии» положил Георг I, а самым полоумным, над которым издевались даже английские поэты, был Георг III. Последним прямым представителем этой династии в Англии была знаменитая королева Виктория, скончавшаяся в 1901 г. Ее внуком был последний император Германии – Вильгельм II, а двоюродный брат британского короля Георга V – российский император Николай II, приходился Вильгельму II кузеном.

После присоединения Ганновера к Пруссии в 1866 г. Гвельфы потеряли свой престол в Германии, но не смирились и продолжали настаивать на самостоятельности Ганновера и возвращении им владетельных прав, опираясь на своих многочисленных сторонников, образовавших как бы партию, которая так и называлась – Гвельфской партией. У последней были ярко выраженные сепаратистские наклонности, с которыми ожесточенно боролся еще «железный» канилер Германии Отто фон Бисмарк.

В свою очередь, гиббелины (по некоторым данным, это название происходит от сильно искаженного названия имения Гогенштауфенов – Вайблинген), т. е. сторонники Гогенштауфенов, еще в те стародавние времена были партией тех сил феодальной знати Германии, которые поддерживали идею сильной централизованной власти, выступали за широкие права императорской власти в Священной Римской империи германской нации, считали свои долгом защиту империи от теократических притязаний римских пап, расценивая императора с сильной централизованной властью как защитника своих старинных вольностей от посягательств зарождавшейся тогда торгово-промышленной буржуазии, которая в абсолютном своем большинстве, тем более в городах, была на стороне Гвельфов. По сути дела, гиббелины отстаивали идею универсальной централизованной монархии, утверждающей свое господство в т. ч. и на чужих землях. В начале XIII века во главе гиббели-нов становится король Сицилии и властитель германский – Фридрих Гогенштауфен. Личность более чем примечательная, и прежде всего тем, что геополитически он был ориентирован на Восток. Будучи восторженным почитателя Востока как такового, он в то же время являлся упорным противником феодальных порядков и сторонником сильного централизованного государства, без каких-либо свобод во главе со всемогущей бюрократией. Во внешней политике этот почитатель Востока был не менее ярко выраженным антиевропейцем – свернул 6-й крестовый поход, причем на выгодных для египетского султана условиях, отказался от поддержки Польши и Моравии в отражении нашествия Батыя, и даже пригласил к себе на службу в качестве тайной полиции остатки разгромленных на Востоке исмаилитов и секты ассасинов, уже в то время активно вырождавшихся в банду тайных убийц. Естественно, что это вызвало крайне ожесточенное сопротивление Ватикана. Несли Фридрих Гогенштауфен в ответ на действия Ватикана, развернувшего бурную деятельность (в нее был втянут даже знаменитый Франциск Ассизский), объявил войну Святому Престолу, то глава последнего – Папа Иннокентий IV, собрав церковный собор и осудив Фридриха, объявил крестовый поход против него, использовав для этого французские войска. В разгар той войны от лихорадки погибает Фридрих Гогенштауфен, и на престол восходит его сын – Конрад Монфератский, который подозрительно быстро погибает от рук тех же ассасинов (эти служили всем, кто хорошо платил; до сих пор жива легенда о том, что заказчиком этого убийства являлся Ричард Львиное Сердце). Затем на престол восходит его сын – Конрадин. Он продолжил войну, но в 1268 г. попал в плен к французам и те, не долго думая, отрубили ему голову. Династия Гогенштауфенов физически прервалась.

Однако разговоры и слухи со сплетнями утверждают, что именно Карл Хаусхофер являлся единственным наследником незаконных потомков Конрадина Гогенштауфена и, более того, единственным наследником тех самых остатков исмаилитов и ассасинов, что были призваны на службу к Фридриху Гогенштауфену…

Коррелирует ли вся вышеизложенная история с тем, что уже было и еще будет сказано о Карле Хаусхофере, а также с главным персонажем и главным предметом нашего разведывательно-исторического расследования – Тухачевским и военно-геополитическим заговором глобального характера по оси Берлин – Москва – Токио?

К сожалению, как это ни парадоксально, но даже очень коррелирует. Начать хотя бы с внешнего вида самого Карла Хаусхофера – у немцев, как правило, носов с горбинкой не бывает. Но это всего лишь слегка пикантная мелочь из того, что известно о Хаусхофере.

… Сейчас мало кому известно, что первыми в XXвеке черепа и носы стали мерить не кто иные, как именно же англичане – впервые такая «операция» была проведена в индийском городе Мадрасе в 1900 г. Тогда измерениям подвергли как живых, так и умерших индийцев, а также местных евреев. Так что нацисты всего лишь прилежно скопировали британский опыт…

Или, к примеру, его ранняя близость к германскому императору, его более чем почтительное отношение к монархии вообще (в т. ч. и к японской) и в целом автократическому принципу жестко централизованной, фактически диктаторской власти, что вполне закономерно привело его и в «Германенорден», и в «Общество Туле», и к активному участию в первоначальном взращивании, а затем и сотрудничеству с той же нацистской партией, которая, как известно, была сугубо вождистского толка.

Что же до геополитических последствий таких наклонностей в образе мышления, то тут следует, хотя и забегая вперед, отметить, что военно-геополитический заговор по оси Берлин – Москва – Токио, судя по ряду фактов, явно мыслился его идейными вдохновителями как установление военных диктатур во всех трех центрах этой оси (в Японии, правда, с определенной поправкой на национальную специфику).

В этой же детали образа мышления Хаусхофера, имя которого не раз всплывало на процессах 1937–1938 гг., есть и «мостик» к личности самого Тухачевского. Не претендуя на пересказ инсинуаций насчет его бонапартистских замашек, из-за чего он и получил кличку «Наполеон» («Наполеончик»), которую многие «историки» обязательно смакуют во всех изданиях, было бы более уместно процитировать строки из воспоминаний солагерника Тухачевского – Реми Рура (псевдоним Пьер Ферварк). Вот что говорил будущий маршал, сидя в концлагере Ингольштадта: «Чувство меры, являющееся для Запада обязательным качеством, у нас в России – крупнейший недостаток. Нам нужны отчаянная богатырская сила, восточная хитрость и варварское дыхание Петра Великого. Поэтому к нам больше всего подходит одеяние диктатуры. Латинская и греческая культура – это не для нас! Я считаю Ренессанс наравне с христианством одним из несчастий человечества… Гармонию и меру – вот что нужно уничтожить прежде всего». Или вот еще: «Россия похожа на этого великого и несчастного музыканта (разговор шел о Бетховене. – A.M.). Она еще не знает, какую симфонию подарит миру, поскольку не знает самое себя. Она пока глуха, но увидите – в один прекрасный день все будут поражены ею…»

…Меры у него и впрямь не было – он до такой степени считал христианство несчастьем человечества, что свою собаку назвал Христосик…

Любопытно отметить, что сидевшие с ним в лагере французы переделали его фамилию в Тушатусский – от французского «touche-a-tout», т. е. демонстрировать поверхностные знания…

Другое высказывание Тухачевского (накануне известий о т. н. «февральской революции»): «Наш Император – недалекий человек… И многим офицерам надоел нынешний режим… однако и конституционный режим на западный манер был бы концом России. России нужна твердая, сильная власть…»

…В этой связи нельзя не отметить одно чрезвычайно важное обстоятельство. По аргументированному мнению трагически погибшего под конец XX века российского историка Вильяма Похлебкина, термин «сталинизм» в 20 – 30-х годах прошлого столетия совершенно не тождественен тому, что полвека после смерти Сталина пытаются вбить в головы населения. Детально анализируя суть критики «сталинизма» именно в 30-х годах в одной из своих последних работ «Великий Псевдоним», Похлебкин сделал ошеломляющий вывод о том, что «именно они, старые большевики, были недовольны введением в сталинскую Конституцию 1936 г. различных демократических новшеств, вроде прямых, всеобщих выборов при тайном голосовании. Именно этот факт считался в большевистских оппозиционных кругах главной ошибкой Сталина в 30-х годах, а вовсе не репрессии, которые велись против троцкистов и правых в партии. Истинные большевики подвергали Сталина и сталинизм критике слева, считая, что Сталин просто поторопился объявить о ликвидации антагонистических классов в СССР и что его вариант Конституции открывает путь к постепенной реставрации буржуазного строя». И если наряду с этим выводом Похлебкина вспомнить еще и указание В. М. Молотова на то обстоятельство, что Тухачевский стал торопить с переворотом именно со второй половины или даже с конца 1936 г., а именно тогда-то и завершалась работа над проектом Конституции, то, очевидно, для прояснения одной из важнейших причин и целей заговора появился реальный шанс. Особенно в свете того, что уже за 20 лет до этого Тухачевский начисто отрицал конституционный режим для России, считая, что ей нужна диктатура…

Вот еще высказывание будущего маршала (в это время он читал одно из произведений Достоевского): «Разве важно, осуществим ли наш идеал пропагандой или оружием? (речь шла о будущем славянского мира. – А. М.) Его надо осуществить – и это главное. Задача России сейчас должна заключаться в том, чтобы ликвидировать все: отжившее искусство, устаревшие идеи, всю эту старую культуру… При помощи марксистских формул ведь можно поднять весь мир! Право народов на самоопределение! Вот магический ключ, который отворяет России двери на Восток и запирает их для Англии. Революционная Россия, проповедница борьбы классов, распространяет свои пределы далеко за пограничные линии, очерченные договорами… С красным знаменем, а не с крестом мы войдем в Византию! Мы выметем прах европейской цивилизации, запорошившей Россию, мы встряхнем ее, как пыльный коврик, а потом мы встряхнем весь мир!»

Судя по этим выражениям будущего маршала, с ним явно кто-то поработал в идеологическом плане, и этот «кто-то» очень уж смахивает на самого Карла Хаусхофера – уж слишком много у поверхностно эрудированного подпоручика выражений из арсенала самого Хаусхофера. Достаточно хотя бы бегло пролистать труды этого геополитика, чтобы убедиться в обоснованности и серьезности такого предположения. Я уж не говорю о сентенциях вокруг «магического ключа», Англии и «пограничных линий».

Да, в русской армии времен Первой мировой войны открыто бытовала абсолютно справедливая уверенность в том, что подлинный враг России не Германия, а Великобритания, но все дело-то в том, что эта убежденность появилась в разгар войны, а Тухачевский практически всю войну просидел в концлагерях для военнопленных. Следовательно, к таким выводам его привели именно в Ингольштадте, соответственно – кто? А если вспомнить, что Карл Хаусхофер был просто помешан на геополитических альянсах именно против Великобритании, если вспомнить, что вся западная пресса открыто обвиняла Тухачевского именно в 1937 г. за то, что он планировал достичь континентального соглашения против Великобритании, а по условиям тех времен об этом речь можно было вести только с Германией, то выходит, что и впрямь с ним очень хорошо поработали еще в Ингольштадте, и осуществлял эту обработку, судя по всему, сам Карл Хаусхофер. Ничего удивительного в этом предположении нет, ибо Хаусхофер в первую очередь был военным разведчиком и только потом стал геополитиком. Кроме того, концлагеря для военнопленных – что называется, синекура для разведок, работающих на перспективу. Вспомните хотя бы выдающегося советского разведчика Джорджа Блейка – ведь он тоже был завербован советской разведкой в плену, куда попал во время корейской войны в начале 50-х годов XX века. И еще одно обстоятельство, которое могло сыграть большую роль, – в генеалогических древах К. Хаусхофера и М. Тухачевского слишком много могущих объединить при приватном разговоре мистики и легенд.

Об этой стороне генеалогии К. Хаусхофера уже говорилось. А вот что касается Тухачевского, то если верить Энциклопедическому словарю Брокгауза и Ефрона, дворянский род Тухачевских ведет свое начало от некоего графа Индриса, иностранца, переселившегося на Русь еще в XIV веке. Более того, поскольку тот же самый граф Индрис являлся родоначальником такого знаменитого рода России, как Толстые, из которого, как известно, вышли многие выдающиеся деятели культуры, дипломатии, разведки России, то, обратившись к тому же словарю Брокгауза и Ефрона, можно установить, что этот самый Индрис был немцем. А если вспомнить, что писал о своих предках один из славнейших «птенцов гнезда Петрова» – первый граф Толстой (Петр Андреевич), то и вовсе выходит, что этот самый Индрис прямиком из Германии в 1352 г. направился на Русь. Кстати говоря, все то же самое Толстой указал еще в 1686 г. в тексте «старинного родословца», поданного в Палату родословных дел Разрядного приказа. Конечно, в связи с этим нельзя не указать и того обстоятельства, что с давних времен отечественные историки почему-то скептически относятся к этим родословным вообще, а не только к родословной Толстого или Тухачевского. Наверное, они исходили из того, что, например, тот же Петр Андреевич Толстой указал свое происхождение от некоего предка, прибывшего из Германии, ради того, чтобы потрафить Петру I, который, как известно, более чем благосклонно относился к немцам. Что ж, может быть, и это так, но уж слишком целенаправленный выбор одного и того же предка для нескольких известных дворянских родов – Толстые, Тухачевские и еще двух – порождает сомнение в приписываемой историками умышленной «сочиненности» этих родословных, скорее всего, что-то реальное за всем этим действительно было.

Так это или не так, но одно можно сказать точно – в поисках подхода к глубинам души и сердца интересующего ее лица любая уважающая себя солидная разведка всенепременно использует такие обстоятельства, особенно если вопрос стоит о приобретении перспективной агентуры на будущее, тем более с уклоном на агентуру влияния (хотя, конечно, в те времена такого термина не существовало, но само понятие имеет место быть с древнейших времен, всегда использовалось и в тайной дипломатии, и тем более в разведке).

Ну и, наконец, еще одно высказывание Тухачевского, уже после «февральской революции»: «Если Ленин окажется способным избавить Россию от хлама старых предрассудков и поможет ей стать независимой, свободной и сильной державой, я пойду за ним». Как у него могли родиться такие предположения при той скудости информации, что доходила до военнопленных концлагеря Ингольштадт? Ведь все, что им становилось тогда известным, проистекало из германских газет, весьма однобоко подававших информацию о событиях в России.

Если все эти более чем пикантные обстоятельства обобщить, то поневоле придется признать, что перед нами достаточно интересная первоначальная основа для вербовки или, по меньшей мере, для установления доверительных отношений. И в жизни, и в разведке, и в тайных обществах все происходит именно так – сначала подбирается кандидатура, затем изучаются взгляды, изыскиваются «струны и струнки», на которых можно было бы сыграть и не только добраться до глубин души кандидата, но и попросту ею овладеть, и т. д.

Но вернемся к самому Хаусхоферу. Еще большую корреляцию той давней раннесредневековой историй с прижизненными взглядами Карла Хаусхофера можно увидеть в его потрясающей многолетней (фактически пожизненной) непреодолимой тяге к Востоку, в чрезвычайно почтительном отношений к Востоку, в страстной увлеченности оккультизмом и мистикой Востока, в no-священности во многие мистические учения Востока. Но особенно же в нашедших глубокое отражение в его геополитических концепциях мыслях о том, что глубинное сочетание европейского продолжения Евразии, под которым он однозначно понимал Германию, с самой Евразией, т. е. с Россией, и Востоком, прежде всего с Дальним, главным образом со столь полюбившейся ему Японией, оформленное на высшем геополитическом уровне как континентальный блок Германий – России – Японии, – и есть та самая европейско-евразийская антибританская конструкция мироустройства. И здесь Германия, в случае установления в ней сильной централизованной власти, может занять подобающее ей, равное с Великобританией положение. Отсюда и его знаменитый «Ostorientierung» – т. е. ориентация на Восток, как возможность расширения «жизненного пространства» (Лебенсраум) за счет открытости Востоку, что у нас то ли умышленно, то ли просто от незнания путают с возрожденным нацистами старым тевтонским девизом «Дранг нах Остен».

У Хаусхофера предостаточно иных антироссийских грехов, чтобы еще и это приписывать ему, тем более что в действительности в его пониманий «открытость Востоку» не подразумевала оккупацию славянских земель. Обычно эта путаница в своей основе имеет тот факт, что Хаусхофер лично обучал геополитике Адольфа Гитлера. Да, это правда, обучал, но ведь это еще далеко не вся правда – кровавой славянофобий коричневому диктатору Хаусхофер не прививал. Гитлер уже сам сделал свой выбор, полностью извратив все то, чему его обучали, и, соответственно, закономерно пришел к краху.

Наоборот, под этим Хаусхофер однозначно подразумевал совместный российско-германский цивилизационный проект установления «Нового Евразийского Порядка», дабы переструктурировать в первую очередь континентальные пространства Европы и Азии, т. е. Евразии (на языке геополитики – Мирового Острова), и освободить ее от массированного влияния т. н. «Морской Силы», т. е. Атлантического Центра Силы во главе (в те времена) с ведущей мировой морской державой Великобританией. Генеральным изъяном этой идей было и есть то обстоятельство, что здесь речь идет о прямом противопоставлении еще даже незачатого (на момент появления этих его взглядов) в своих фундаментальных основах «Нового Евразийского Порядка» давно уже сложившемуся Атлантическому Центру Силы с его гегемонистскими амбициями и претензиями на абсолютное мировое господство. Даже только на уровне мыслей столкновение этих двух концепций в мировой геополитике автоматически высекает искры именно глобального вооруженного столкновения, избежать которого в действительности просто нереально. Только две мировые войны XX века – уже ярчайшее тому доказательство. А еще «холодная война», в т. ч. и ее отдельные «горячие всполохи». И в этом смысле нет ничего удивительного в том основополагающем тезисе настоящей книги, который был указан еще в предисловии, – заговор Тухачевского, как ключевое звено «тройного» военно-геополитического заговора по оси Берлин – Москва – Токио, изначально был обречен на провал так же, как и сам глобальный заговор, а весь мир – на Вторую мировую войну, которую последовательно готовила Великобритания.

При всем при этом, сколь парадоксально ни прозвучало бы нижеследующее утверждение, но все свой теорий и концепции, особенно же рекомендации, К. Хаусхофер умудрялся разрабатывать с очевидной оглядкой на Великобританию, под политику которой зачастую корректировал свою «восточную ориентацию». Эта «ориентация» в итоге едва ли не автоматически вырождалась в искусно замаскированный, но тем не менее достаточно чувствительно воспринимавшийся в мире геополитический шантаж того же Запада, Великобритании особенно. И, что особенно характерно, чаще всего это увязывалось с Россией, пускай и носившей тогда название Советской.

…Вполне возможно, что эхо всех тех стародавних сплетен сказалось и на появлении у Хаусхофера и такой черты. Ведь если его считать незаконным потомком Конрадина, тем более наследником исмаилитов и ассасинов, умудрявшихся служить – «по заказу» – различным хозяевам, то тогда следует признать, что эхо это, оказывается, прошло и на генетическом уровне, иначе откуда бы появиться такой черте не только характера, но и геополитических взглядов и действий…

В свою очередь, этот генетически явно не случайный порок не мог избавить его от фактически неизбежной необходимости занимать сугубо западную, солидарную с той же Великобританией позицию.

Этот фантастический парадокс Хаусхофера привел к тому, что в итоге вместе со своим сыном – Альбрехтом (сотрудником МИДа Германии, впоследствии казнен как соучастник антигитлеровского заговора 20 июля 1944 г.) – он «докорректировался» до того, что стал непосредственным инициатором знаменитого полета Р. Гесса в Англию в мае 1941 года, целью которого было договориться с Великобританией о совместном походе на Восток. Удивительно в то же время даже не то, что в основе идеи полета Гесса лежала разработанная Хаусхоферами мысль о необходимости создания «федерации против Советской Евразии на базе англо-германского сотрудничества, вплоть до слияния армий и флотов», предвосхитившая всего через 8 лет созданный на основе такой же идеи Североатлантический блок, а то, что первые шаги к будущему полету Гесса Хаусхоферы сделали именно в 1936 г. буквально в канун Момента Истины в осознании смертельности близившегося к реализации глобального заговора, который наступил и у британской разведки, и у Сталина практически одновременно – осенью того же 1936 г.

Именно в 1936 г., во время проходивших в Берлине Олимпийских игр, Хаусхоферы, особенно младший – Альбрехт, установили очень тесный контакт с маркизом Клайсделом, будущим герцогом Гамильтоном. В то время маркиз был не только очень известным летчиком, но и членом Англо-германского общества, а по совместительству – и агентом британской разведки (британские аристократы с удовольствием выполняют поручения СИС).

Так много внимания геополитическим взглядам Хаусхофера с их вечным «двойным дном» уделено отнюдь не случайно. Более того, они специально показаны на фоне далекой истории и одновременно на параллелях со взглядами Тухачевского, дабы как можно точнее и глубже показать абсолютную интеллектуальную беспомощность наших доморощенных интриганов.

Ведь по сути-то дела они совершенно однозначно не отдавали себе отчета, в какую смертельно опасную, в т. ч. и для их жизней, геополитическую интригу высшего мирового порядка завели их безумные амбиции и претензии на высший разум, в т. ч. и в делах т. н. «мировой революции»!

Ведь одно дело на Тамбовщине травить газами безоружных баб с малыми детьми, в чем будущий маршал изрядно преуспел, но совершенно иное дело – наступать на «мозоли» Великобритании! Это прекрасно понимал Сталин, причем даже после войны, в ореоле славы и могущества главного победителя Германии! Пребывавший тогда на вершине мыслимого и немыслимого могущества, он отчетливо понимал, что есть пределы любым амбициям, и зазря не лез в драку с Западом, кроме тех случаев, когда его открыто вынуждали к этому!

Наши же заговорщики этого не понимали – им казалось, что какими-то континентальными соглашениями, тем более на основе военных диктатур с Германией, а также Японией, они «на горе всем буржуям мировой пожар раздуют»! Тевтоны-то изначально отводили им роль той самой лафонтеновской обезьяны, что должна была таскать каштаны из огня! Причем даже тогда, когда вроде бы от всего сердца, правда, «тевтонского», помогали урегулировать отношения с той же Японией – им всего лишь тыл был нужен для того, чтобы Япония спокойно могла крушить Британскую империю на Востоке, в то время как сами тевтоны также при спокойном восточном тыле крушили бы ее в Европе и Атлантике!