Текст книги "Заговор маршалов. Британская разведка против СССР"

Автор книги: Арсен Мартиросян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 35 страниц)

Как уже указывалось выше, Уборевич попал в Германию осенью 1936 г. на военные маневры в Бад-Киссингене, но в таком случае получается, что напрашивался он неофициально, а пригласили-то его – официально. А учитывая, что начальник Управления внешних связей наркомата обороны – Геккер – «загремел» по одному с Тухачевским и Уборевичем делу, выходит, что это была заранее просчитанная операция: в ответ на неофициальную просьбу немцы официально приглашают, а УВС уже своей властью определяет заранее выбранную кандидатуру….

Именно из-за этого визита Уборевича на сентябрьском 1936 г. съезде нацистской партии в Нюрнберге Гитлер и закатил истерику с крайне резкими антисоветскими заявлениями, которые повергли в шок германских генералов и офицеров, особенно тех, что вышли из рейхсвера. Уже 10 октября 1936 г. британская разведка – полковник Кристи, впоследствии начальник немецкого отдела МИ-6 – получила от своего агента «Фила» подробный доклад, в котором описывался этот шок генералов и всплеск открытых симпатий к РККА в вермахте.

Вот почему, желая угодить начальству, СД и установила подслушивающие устройства именно в том отделе военной контрразведки абвера, куда стекались все сведения о настроениях и поведении высшего офицерства. С точки зрения логики контрразведывательного противоборства с генералами ход правильный. Сам же скандал в связи с разоблачением факта подслушивания в абвере закончился тем, что по прямому указанию Гитлера СД пошло на подписание 21 декабря 1936 г. выше уже упоминавшейся «Декларации 10 заповедей» с абвером. И чтобы спустя всего два месяца – в ночь на 2 марта 1937 г., – как якобы утверждает «версия Шелленберга» и что с помощью невесть откуда взявшейся «докладной» Ежова, но за гестапо подтверждал также и покойный Волкогонов в своем труде «Триумф и Трагедия», – СД, пускай даже и под патронажем самого Гитлера, рискнуло бы на очередную операцию по тайному проникновению в помещения военного ведомства, да еще и с пожаром?! Абсолютно исключено!

Гитлер еще год вынужден был терпеть строптивых генералов, пока англичане, в т. ч. и через экс-короля Эдуарда VIII, не открыли ему глаза на их истинное лицо. Только после этого он смог, наконец, избавиться от них, опорочив Бломберга, Фрича и выгнав их со всех постов.

Как уже указывалось выше, у советской разведки был великолепный агент в гестапо – «Брайтенбах», он же Вилли Леман. «Брайтенбах» как раз и был одним из ведущих сотрудников в том самом отделе контрразведывательного обеспечения всего германского ВПК, в т. ч. военного ведомства, который входил в состав гестапо (потом IVуправления РСХА) и который должен был по определению расследовать этот случай с пожаром, если он, конечно, имел бы место. Однако ни в одном из очерков – ни официальных, ни публицистических, – нив одной из книг, посвященных выдающемуся вкладу В. Лемана в борьбу против нацизма, нет даже и тени, даже глухого намека на эту историю с налетом и пожаром. А Вилли Леман сообщал всегда такие уникальные сведения о различных операциях гестапо, такие уникальные данные по другим вопросам, и к тому Dice сам был настолько высококлассным профессионалом, что даже если эта история и обошлась бы без его прямого участия, то все равно, именно как исключительно высококлассный профессионал он сам бы обратил внимание на такое событие, достал бы и обязательно передал нашей разведке необходимые документы, тем более что он имел отношение к этой комиссии по диверсиям. Он это мог сделать, кстати говоря, и по другим каналам – в силу характера своих служебных функций «Брайтенбах» совершенно естественным образом находился в постоянном деловом контакте с абвером, особенно с сотрудниками его контрразведки. В. Леман пользовался у них уважением и как бывший фронтовик (с некоторыми из абверовцев он воевал бок о бок), и как высококлассный профессионал. И чтобы при таких исходных данных со стороны «Брайтенбаха» не было бы ни одного сигнала об истории с пожаром?..

Если ко всему вышеизложенному об этой «истории» примем во внимание еще ряд важных деталей, то тогда вообще не останется даже и тени намека на какую бы то ни было тень сомнений в отношении истинной природы происхождения этого псевдофакта о псевдоналете и псевдопожаре. Более того, станет окончательно ясно, почему при создании «версии Шелленберга» англичане, выпятив якобы факт налета гестаповцев на помещения абвера, тем не менее сообразили в итоге нежелательность указания точной даты этого достаточно громкого, в случае его реального свершения, события.

Во-первых, на самом деле «версия Шелленберга» не оперирует конкретной датой – она появляется только в дополняющих и разъясняющих ее публикациях. Во всех этих дополнительных разъяснениях она сдвинута на 1–2 марта 1937 г.

Во-вторых, вновь обратимся к испытанному методу простейшего сравнительного анализа двух основных вариантов «мемуаров Шелленберга» – английского и немецкого.

В переводе с английского: «И вот однажды Гейдрих послал две специальные группы взломать секретные архивы генерального штаба и абвера, службы военной разведки, возглавлявшейся адмиралом Канарисом».

В переводе с немецкого: «Поскольку не существовало письменных доказательств таких тайных сношений в целях заговора, по приказу Гитлера (а не Гейдриха) были произведены налеты на архив вермахта и на служебное помещение разведки».

Как видите, ни в том, ни в другом варианте точной даты налета нет, зато налицо прямое противоречие: в английском варианте якобы налет был произведен якобы по приказу Гейдриха, в немецком – якобы непосредственно по приказу Гитлера, да еще в скобках подчеркивается, что «не Гейдриха». Перед нами дешевенький приемчик запутывания, заметывания следов фальсификации.

Не говоря уже о том, что «взломать секретные архивы» невозможно – в них можно только проникнуть и похитить, а взлому поддаются или не поддаются сейфы, шкафы, двери, ведущие в секретные хранилища и т. д., но никак не сами архивы.

Если со всеми проанализированными обстоятельствами определенная ясность наконец наступила, то что касается роли упоминавшейся «докладной» Ежова, впервые использованной в качестве доказательства еще Волкогоновым, то тут далеко не все ясно. Обычно очень скрупулезно указывающий источники приводимых им на страницах своих книг сведений, – например, в том же первом томе «Триумфа и Трагедии» на шесть основных глав приходится 514 ссылок на источники (колебания от 74 до 99 на главу, в среднем 85–86) – в том числе и на архивные документы, Волкогонов почему-то не сделал того же в отношении полностью процитированной им «докладной» Ежова. Странно и то, что полностью цитируя этот очень короткий документ, генерал не указал даже даты подписи Ежова, что в этой конкретной истории более чем категорически важно.

Спустя всего год – в 1991 г. – ситуация вокруг происхождения «докладной» Ежова оказалась еще более затуманенной. Первый том «Триумфа и Трагедии» был подписан к печати 23.02.90 г., а год спустя из печати выходит на все лады перепевающий «версию Шелленберга» публицистический роман Еремея Парнова «Заговор против Маршалов». В предисловии от редакции прямо сказано, что «в романе использованы многочисленные, подчас неизвестные широкой общественности документы». В этом самом романе процитирована та же самая «докладная» Ежова, причем также без ссылки, что для этого жанра творчества вполне допустимо на законных основаниях. Но вот что удивительно – из текста «докладной» бесследно исчезло упоминание Волкогонова о дате якобы пожара после якобы налета якобы в ночь на 2 марта 1937 г. Естественно, что даты подписи Ежова тоже нет. Почему Ежов, письменно докладывая о столь серьезном событии в Германии, не указал точную дату и не поставил дату своей подписи? За такие фокусы Сталин мог запросто «намылить холку», ибо всегда требовал особой точности во всем, тем более от разведки.

Почему же, с другой стороны, Д. А. Волкогонов так старался за гестапо, что указал дату псевдопожара – ведь это легче было бы сделать, вписав ее непосредственно в текст докладной Ежова? Так была ли на самом деле докладная Ежова? Ведь по определению, в тот конкретный исторический момент источником этого архивного документа для Волкогонова могла быть только Особая папка Политбюро ЦК КПСС (ныне Особый архив при Президенте РФ), т. е. все должно было пройти по каналам КГБ СССР. Но КГБ СССР в те времена никаких документов не выдавал. Что же получается в итоге? Что даже в самом высшем по своей значимости сконцентрированных особых секретов государства за XX век архиве уже тогда была возможна подделка и изготовление фальшивых якобы архивных документов особого хранения?! Если вспомнить, что в те времена идеологией в ЦК заведовал не кто иной, как Александр Николаевич Яковлев, то…

Ну вот, пожалуй, и все, что хотелось бы рассказать об истории появления не столько «мемуаров Шелленберга», сколько о содержащейся в них версии «дела Тухачевского» и что стоит за ней. Теперь уже не должно быть и тени сомнений в причастности британской разведки к появлению этого шедевра фальсификации, как, впрочем, и в причастности британской разведки к заваливанию «заговора Тухачевского».

В заключение хотелось бы обратить внимание на то, с каким невероятным рвением и упорством более семидесяти лет британская разведка озабочена сохранением в тайне своей причастности к провалу «заговора Тухачевского», в т. ч. и в кооперации с Канарисом. Ведь понимают же в британской разведке, что Канарис – сукин сын, но ведь он ее, британской разведки, сукин сын…

Священный долг – учиться у противника

Нельзя все-таки не восхищаться безусловно высочайшим, непревзойденным профессионализмом британской разведки в осуществлении глобальных интриг. И потому нельзя не отдать ей должное: кто еще в мире может не только запланировать, но и достичь гениального результата, да еще и при таком уровне «накладок».

Только вдумайтесь, что сделала британская разведка, отштамповав «версию Шелленберга»: в обстановке едва ли не абсолютного апогея «холодной войны» СИС, не прибегая ни к шантажу, ни к каким бы то ни было иным приемам из арсенала британских «рыцарей плаща и кинжала», но опираясь на особые «технологии» психологической войны, разработанные Тавистокским институтом человеческих отношений, сумела ненавязчиво вынудить жаждавшего помериться силами с «мертвым львом» (т. е. Сталиным) Хрущева добровольно подтвердить достоверность состряпанной ею фальшивки под названием «версия Шелленберга». Более того, не просто подтвердить, а как бы в опережение публикации «версии» в полном объеме, от имени самого СССР не только подтвердить, но и фактически гарантировать на редкость глупой, без преувеличения, фальшивке долгую русофобскую жизнь в статусе едва ли не истины в последней инстанции. Не просто достичь подобного, без преувеличения гениального результата, но и вынудить Хрущева собственными руками создать одну из самых мощнейших дубин для разрушения не столько даже СССР, сколько именно России.

А мысль довольно проста – если бы Сталин не клюнул на фальшивку гестапо, генералы были бы живы, и той трагедии, что разыгралась на просторах России, начиная с 22 июня 1941 г., не было бы…

В стране, в которой на войне погиб каждый десятый ее гражданин – это из расчета 20 миллионов погибших, а если из часто упоминаемой цифры в 27 миллионов, то тогда каждый седьмой, а в некоторых ее регионах, например, в Белоруссии, и вовсе каждый четвертый, столь прицельно бить по такой болезненной ране народной памяти, это уже бешеное геополитическое противоборство ради безусловного уничтожения России как таковой, как бы она при этом ни называлась.

И расчет здесь сколь гениален, но столь же и гнусен в изначальной предопределенности сознательно запланированных на отдаленное будущее результатов – отупев в конце концов от этой боли, общество, в момент смены поколений, самостоятельно разрушит ненавистное Западу государство, а заодно и страну. Что и произошло в 1991 г.

«Священный долг учиться у противника». Это необходимо, чтобы раз и навсегда расквитаться с такими «учителями» и именно так, как это издавна полагается на Руси.

Ни в какие века, не будучи в состоянии военной силой противостоять окружающему миру, коварный Альбион по совету своих учителей – венецианской олигархии – сконцентрировался на самом опасном оружии в истории человечества: на слухах и сплетнях, молве и недомолвках, клевете и выдумках, лжи и фальшивках.

Шекспир еще несколько веков назад обратил пристальное внимание своего гения на этот выбор правящей верхушки Великобритании, пригвоздив его своими бессмертными строками:

 
Развесьте уши. К Вам пришла Молва.
И кто из Вас не ловит жадно слухов!
Я быстро мчусь с востока на закат,
И лошадью в пути мне служит ветер.
 

 
Во все концы земли я разношу
Известья о делах земного шара.
Я сшила плащ себе из языков,
Чтоб ими лгать на всех наречьях мира.
 

 
Нет выдумки такой и клеветы,
Которой я б ушей не засорила.
Я говорю про мир в канун войны,
И я вооруженьями пугаю.
 

 
В дни тишины, когда земля полна
Какой-нибудь совсем иной заботы.
Молва – свирель. На ней играет страх,
Догадка, недоверчивость и зависть.
 

С этого начиналась закладка первых камней в фундамент будущего Соединенного Королевства и Британской империи, и было бы крайне удивительно, если бы патологически склонный консервировать в незыблемости едва ли не все свои «традиции» коварный Альбион не пронес и эту через века, вплоть до наших дней. Осознав, по итогам двух, Великобританией же инспирированных мировых войн первой половины XX века, что военной силой Россию не одолеть, правящая элита Великобритании пришла к такому же выводу, что и К. Клаузевиц за век с лишним до этого: «Россия не такая страна, которую можно действительно завоевать, т. е. оккупировать… Такая страна может быть побеждена лишь внутренней слабостью и действием раздоров. Достигнуть же этих слабых мест политического бытия можно лишь путем потрясения, которое проникло бы до самого сердца страны».

Уже после выдающейся победы русского оружии в Сталинградской битве, в самый разгар Второй мировой войны, из-под пера одного из наиболее влиятельнейших геополитиков на Западе, на идеях которого замешаны все западные концепции в плане попыток установления мирового господства, тесно связанного с КИМД и британской разведкой директора Лондонской Экономической Школы, члена «Комитета 300» состава 30–40 годов XX века сэра Хэлфорда Маккиндера, вышла уникальная по беспрецедентной агрессивности по отношению к фактически в одиночку ведшему смертельную борьбу с фашизмом союзнику статья под названием «Круглая Земля и Выигрыш Мира».

От имени еще ничего существенного не сделавшей для разгрома нацизма Великобритании Маккиндер открыто указал:

«Наш следущий враг – Советский Союз».

По сути дела, эта статья была не чем иным, как выдающейся по своему коварству геополитической инструкцией всей правящей элите англосаксонского Запада по вопросу, что и как делать дальше, т. к., по его мнению,

«грядущая борьба должна быть решающей для мирового господства, ибо конечная цель доминирование над Евразией. Поэтому грядущая неумолимая схватка за власть над этим решающим геополитическим пространством является решающей схваткой современной эпохи».

Не слишком склонные к новизне англосаксонские лидеры тогдашнего Запада – Рузвельт и Черчилль – попытались было по старинке договориться насчет третьего по счету в XX веке запуска в действие «механизма приводного ремня», обеспечивающего перевод Перманентной мировой войны в «горячее состояние». Но не вышло.

Выдающийся советский разведчик-нелегал, обложивший своей агентурой как всю администрацию Белого дома, так и ведущие министерства США – Исхак Абдулович Ахмеров, – сумел своевременно и документально известить Сталина об этой попытке. Как и о том, что согласно им же добытому секретному Меморандуму № 121 (август 1943 г.), англосаксонские лидеры Запада всерьез рассматривают идею еще времен Первой мировой войны – повернуть всю оставшуюся мощь Германии против СССР, дать ей наконец возможность окончательно разгромить СССР (и это в 1943 г., когда советская армия уже поломала хребет вермахту?), чтобы затем уже напасть на Германию и прийти в Россию в ипостаси «спасителя-освободителя».

Естественно, что из всего этого ничего не вышло, потому как выйти и не могло. Предупрежденный, а следовательно, и прекрасно вооруженный точным знанием Сталин на Ялтинской конференции трех глав антигитлеровской коалиции так прижал Рузвельта и Черчилля, что на целых 46 лет вперед обеспечил относительно безопасное существование Советского Союза! Да и России по сей день.

За этот беспрецедентный проигрыш Рузвельт был убит выстрелом в голову. А Черчилль санкционировал срочную разработку операции «Немыслимое» (Unthinkable), целью которой было нападение на СССР уже 1 июля 1945 г. совместными англо-американскими силами. Однако и на этот раз Сталин был предупрежден своей разведкой – «кэмбриджская пятерка» агентов советской разведки не дремала. А Черчилль, не без содействия Сталина, потерял пост премьер-министра прямо во время Потсдамской конференции…

Потерпев сокрушительное поражение даже в личном плане, но по-прежнему опасаясь за свою шкуру – это посмертно ему воздают чуть ли не королевские почести, а тогда запросто могли убить, как Рузвельта, – Черчилль во спасение своего реноме «истинного защитника истинных ценностей» Сити и Уолл-стрита вынужден был согласиться на исполнение унизительной роли «всемирного забияки»: 6 марта 1946 г. в своей знаменитой речи, произнесенной в Фултоне (США) от имени всего Запада, Уинстон Черчилль объявил Советскому Союзу «холодную войну» и с грохотом опустил «железный занавес». Началось великое противостояние Запад – Восток, добычей в котором, по мнению того же Маккиндера, должен был стать «Хартленд», ибо, как он сам же и провозглашал, «кто господствует в Хартленде – господствует над Мировым островом, кто правит Мировым островом – тот господствует над миром».

«Хартленд» (Heartland) – «Сердцевинная Земля» – есть суть подавляющая часть территории России, тогда СССР, т. е. ориентировочно от бассейна реки Печоры на Западе до бассейна реки Лены на Востоке включительно, или, грубо говоря, от 48° до 132°.

«Мировой Остров» (World Island) – это Евразия, на большей части которой сосредоточена Россия, исторически объективно сложившаяся, причем по соображениям безопасности, но никак не гегемонии, тем более над всем миром, территория единой, но одновременно и единственной в мире классической трансконтинентальной сердцевины Евразии, обладающей к тому же статусом Великой Державы.

Как никто из его преемников, Сталин превосходно понимал, на добычу какого приза нацелился Запад. Еще в 1947 г. в беседе с известным тогда югославским коммунистом М. Джиласом Сталин, проведя рукой по карте мира, на которой СССР был обозначен красным цветом, воскликнул в адрес англичан и американцев: «Никогда они не смирятся с тем, чтобы такое пространство было красным – никогда, никогда».

Дело, конечно, не в красном цвете, но в том, что они принципиально не смирились, действительно не смирились. По каналам главного «инструментария» «Комитета 300» – Королевского института международных дел – были поданы соответствующие импульсы в виде намеков, и в том же 1947 г. шефу внешней контрразведки МИ-6 Валентайну Вивьену «приходит в голову» мысль о необходимости разработки плана долгосрочной операции, целью которой должно было стать достижение Западом победы в геополитическом противоборстве с СССР в результате целенаправленного и постоянного инспирирования по нарастающей его «внутренней слабости» и «потрясений, которые бы проникли до самого сердца страны».

Так зарождался формально до сих пор еще засекреченный – до 2017 г. – план «Операция Лиотэ». Несмотря на то что прототип плана появился еще в 1947 г. и в том же году были утверждены также и его отдельные стратегические компоненты (например, стратегический план «Пропаганда третьей силы»), в завершенном и окончательно одобренном на правительственном уровне виде план «Операция Лиотэ» был принят лишь 29 июля 1953 г.

Конечно, советская разведка своевременно узнала о начале его разработки, однако из-за начавшейся цепной реакции провалов наших выдающихся агентов – членов «кэмбриджской пятерки», в т. ч. и отстранения К. Филби от поста руководителя советского отдела МИ-6, полный текст плана «Операция Лиотэ» попал в СССР чуть позже. Этот многостраничный текст был добыт одним из ценнейших агентов советской нелегальной разведки в Англии – «Вано», которым руководили выдающиеся советские разведчики-нелегалы послевоенного периода, супруги Галина Ивановна и Михаил Владимирович Федоровы (с разрешения руководства разведки в 1994 г. они вышли из тени обязательной конспирации и тогда же впервые опубликовали свои очень скромные, но очень емкие мемуары под столь же скромным названием «Будни разведки». В 2001 г. на канале ОРТ был показан и подготовленный СВР документальный фильм о них).

И вот что тогда писал опытнейший, не раз державший руку на пульсе планеты ас нелегальной разведки: «…Операция «Лиотэ» – говорится в документе – это непрерывно действующая операция, главной задачей которой является выявление и использование трудностей и уязвимых мест… внутри стран советского блока. В ходе операции должны использоваться все возможности, которыми располагает английское правительство, для сбора разведывательных данных и организации мероприятий. Планирование и организация операции поручены специальной группе, возглавляемой представителем министерства иностранных дел, которая создана на основе решения Комитета кабинета министров по вопросам коммунистической деятельности за границей, принятого 29 июля 1953 г. (первым председателем этого комитета стал Глэдуин Джебб, по фамилии которого он так и назывался «Комитетом Джебба»; впоследствии он был заменен консультативным комитетом по вопросам психологической войны – «Комитетом Додса – Паркера». – A.M.).

Организация работы по сбору и анализу разведывательных данных и их дальнейшему использованию в свете поставленных задач возлагаются на Интеллидженс Сервис.

Эта непрерывно действующая операция состояла из трех постоянно повторяющихся циклов: «всасывание», т. е. получение данных, «дистилляция» – обработки и искажения добытых материалов до высшей степени ядовитости и «излияния» – доведения до нужных адресатов. Прежде всего ценилась информация, которая могла бы служить подрыву престижа правящих партий и парализации деятельности правоохранительных органов, армии и органов безопасности.

И еще одна цитата из проекта «Лиотэ»: «Даже самая незначительная информация, не представляющая при отдельном рассмотрении какого-либо интереса, может, как камешек мозаики, внести значительный вклад в воссоздание общей картины».

Далее говорится, что в ход идут слухи и сплетни, искажения исторической правды, сосредоточение внимания только на негативных этапах истории государств восточного блока. Все это позволит избавить жителей Восточной Европы от патриотических настроений, возбудить недовольство одной группы населения против другой, если возможно, натравливать большинство против меньшинства, поддержать тех, кто находится в оппозиции к законным органам власти, помочь оппозиционерам стать у государственного руля, пока полностью не расстроится способность управлять страной.

Позднее к этому плану было присовокуплено секретное приложение к секретному же документу английской разведки № 2279/ НВ от 17 февраля 1953 г., в котором были конкретизированы основные оперативные цели в отношении государств советского блока. Одна из главных – создать в этом блоке внутреннюю оппозицию против СССР по той же схеме: «всасывание» – «дистилляция» – «излияние», поддержка инакомыслия, затем постинакомыслия и так, видимо, до исчезновения способности мыслить вообще» (конец цитаты из мемуаров советского разведчика-нелегала).

Генеральная же идея плана «Операция Лиотэ», его основной лейтмотив был четко указан в преамбуле, которая, из-за особого смысла вложенного в нее, заслуживает особого внимания. Операция была названа по имени французского колониального разбойника – маршала Лиотэ. И это при врожденной франкофобии в британской разведке?! Чем же маршал заслужил такое расположение англичан?

В истории колониального разбоя Франции до сих пор гуляет история о том, что когда-то, на заре XX века, командующий французскими колониальными войсками в Алжире и Марокко маршал Лиотэ направлялся со своей свитой во дворец. Стоял полдень, нещадно палило африканское солнце. Изнывавший от жары маршал распорядился по обе стороны дороги посадить деревья, которые давали бы тень. «Деревья вырастут ведь только через 50 лет», – заметил один из приближенных. «Именно поэтому, – прервал командующий, – работу начните сегодня же».

Мысль о стратегической работе на дальнюю перспективу до того понравилась англичанам, что даже министерство финансов – ведомство по определению скупое в любом государстве – и то без сучка и задоринки утвердило колоссальные расходы на эту операцию, настолько заманчивы были конечные перспективы в борьбе с веками ненавистной Великобритании Россией. Организационная же работа по плану «Операция Лиотэ» началась еще в 1947 г. – уже тогда была проведена коренная реорганизация Отдела дезинформации (того самого, что по прямому указанию У. Черчилля от 20 июля 1940 г. накануне войны проводил мощнейшую дезинформационную операцию стратегического влияния в целях организации как можно более раннего лобового столкновения Германии и СССР, без чего коварный Альбион не выжил бы, ибо нацисты потопили к тому моменту уже почти половину британского торгового флота). И с 1947 г. реорганизованный отдел в тесной координации с Управлением коммунистической информации Министерства иностранных дел Великобритании приступил к непосредственной работе. В конце 50-х годов выше упоминавшимся документом № 2279/НВ от 17 февраля 1959 г. в структуре МИ-6 было создано новое подразделение под названием Специальные Политические Акции (СПА), внутри которого была создана секция «Проп», т. е. пропаганда.

С того момента главной задачей отдела стала борьба с коммунистическим влиянием по всему свету путем насаждения, навязывания и проталкивания «соответствующей» информации среди политиков, журналистов и других лиц подобного типа с тем, чтобы они в нужном для правящей элиты британской олигархии (а также всего НАТО, т. к. на МИ-6 были возложены функции головного подразделения разведывательного сообщества Североатлантического союза по координации усилий всех западных спецслужб стран-членов НАТО на этом направлении) направлении влияли на общественное мнение как в стране, так и особенно за рубежом: ведь уже год, как началась провозглашенная У. Черчиллем «холодная война» с «железным занавесом».

Много что предприняли бывшие «союзники» по плану «Операция Лиотэ». Это и операция «Юно» – инспирирование восстания в Восточной Германии летом 1953 г., и инспирирование печально известных венгерских событий 1956 г. (которые, вплоть до фактов прямого обучения венгерских террористов британской разведкой, разоблачил британский специалист по разведке Майкл Смит в книге «Новый План, Старый Кинжал»), и чехословацкие события 1968 г., и польская «Солидарность» (с этой, правда, МИ-6 занималась вместе с ЦРУ) и т. д. и т. п. А уж о количестве всевозможных печатных фальшивок и говорить не приходится – несть им числа.

Из всего того, что за полвека МИ-6 провела по плану «Операция Лиотэ», в соответствии с темой нашего расследования более всего интересует следующее:

во-первых, обратите внимание на дату окончательного утверждения наиболее полного текста плана правительством Великобритании – 29 июля 1953 г. Всего три с небольшим месяца минуло со дня смерти Сталина, а борьба за умы в постсталинском СССР вышла на Западе на высший правительственный уровень. Конечно, и при Сталине Запад, в т. ч. и Великобритания, впадали едва ли не в беспрерывную эйфорию лжи и клеветы на Советский Союз, но тогда они все-таки побаивались переходить грань – Сталин обладал колоссальными рычагами влияния на самом же Западе и при необходимости мог предпринять очень крутые ответные меры.

Кроме того, утверждение плана произошло через три дня после эпохального ареста и уничтожения Лаврентия Павловича Берия, что означало не только разгром сильнейших на тот момент органов госбезопасности в мире, но и то, что в Кремле окончательно воцарился Хрущев. А уж что он из себя представлял – в МИ-6 знали не понаслышке: «старая лиса» ни в какие века не теряла своих гончих качеств, а потому заблаговременно располагала весьма пухлым досье на «дорогого Никиту Сергеевича». Короче говоря, коварный Альбион и особенно его многоопытная разведка мгновенно поняли, что противостоять их плану «Операция Лиотэ» некому.

Во-вторых, во исполнение плана «Операция Лиотэ», с 1947 г. МИ-6 приступила к выполнению программы публикаций различных мемуаров, в т. ч. и советских перебежчиков, воспоминаний нацистов и т. д., острие которых было направлено именно против СССР. Конечно, они сыграли свою роль и немалую, особенно в создании и пропаганде «черной истории» Советского Союза. И, все же они играли роль общего фона, ибо еще не было самого «гвоздя программы», вокруг которого они создавали бы якобы эффект якобы подтверждения. Этим «гвоздем» и должны были стать «мемуары Шелленберга», однако экс-обер-шпион Третьего рейха никак не хотел умирать, и, в конце концов, МИ-6 «поторопила» его. После этого путь к изданию «мемуаров», а на самом-то деле тщательно «всосанных, отдистиллированных и излитых» в соответствии с требованиями плана «Операция Лиотэ» всевозможных отрывков из протоколов допросов Шелленберга и каких-то иных его отрывочных записей был открыт.

В-третьих, «крестным отцом» этих «мемуаров» явился хорошо известный сотрудник того самого реорганизованного Отдела дезинформации МИ-6 – Роберт Конквест, проработавший в этом отделе с 1947 по 1956 г. и на волне невероятного успеха «мемуаров Шелленберга» покинувший разведывательно-пропагандистскую «альма матер», чтобы стать профессионально специализирующимся на русофобии и антисоветизме историком от МИ-6.

Успех первого издания «мемуаров Шелленберга» был оглушительный – книга была переведена на многие языки мира и издана громадными тиражами. О ней шумела вся западная пресса. Ущерб же, прежде всего моральный, который нанесла эта книга престижу СССР, как главного победителя гитлеровской Германии, был и вовсе фантастический. И все дело в том, что МИ-6 самым искуснейшем образом создало ситуацию якобы автоматического подтверждения «версии» В. Шелленберга словами самого Хрущева.