Текст книги "Неряха (ЛП)"

Автор книги: Арон Борегар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

В конце концов пластик соскользнул с пальца, и она, не теряя времени, продолжила работу с голой кожей.

– Какого черта ты делаешь? – спросила я, все еще не понимая цели ее грубого поступка.

– Несколько дней назад он оставил меня одну в подвале на несколько минут. Он только что закончил разделывать девушек и хотел, чтобы я смыла кровь с мясного блока. Одна из убитых девушек все еще лежала на полу, когда он ушел. Я обыскала ее тело, чтобы посмотреть, нет ли на ней чего-нибудь полезного. Ты не поверишь, но я нащупала маленькое кольцо для ключей в задней части ее джинсов. Однако он быстро вернулся вниз, так что мне ничего не оставалось, как проглотить их. Я знала, что если он услышит звяканье металла, то окажусь рядом с девушкой, у которой я их украла.

– Ключи! Ключи от чего?!! – закричала я, ликуя от счастья.

– В гостиной есть ящик с оружием, я не знаю точно, что в нем, заряжено ли оно, есть ли в нем боеприпасы, но... – сказала она, наконец, найдя небольшую связку ключей в куче фекалий и вытащив их. – Я знаю, что это именно он, потому что я видела, как он открывал ящик раньше. Это хорошо видно... У этого ключа уникальный звук. Видишь, он почти зеленого цвета? – спросила она, указывая на меня измазанным дерьмом пальцем. – Я его запомнила.

– А как насчет двух других?

– Они – загадка. Мы можем надеяться только на входную дверь. Но мы не можем ставить на это дом. Самое надежное – это пойти за оружием и сначала убить этого гребаного урода. Когда он будет мертв, мы сможем не спеша искать выход.

– Спору нет, – сказала я и имела в виду каждое слово.

Лучших идей у меня не было, а действовать надо было быстро. В обычной ситуации я бы дважды подумала о стратегии, когда на кону стояла моя жизнь, но времени просто не было.

– Кстати, я даже не знаю, как тебя зовут, я – Сандра, – сказала она, протягивая мне свою облезлую руку.

– Вера, – сказала я, не раздумывая, и пожала ее.

– Итак, Вера, нам осталось разгадать последнюю загадку. Как мы выйдем из этой комнаты, если она открывается только снаружи?

– Ну, это и есть вопрос на миллион долларов, не так ли?

ЛУЧШЕ УМЕРЕТЬ

План, на котором мы остановились, был самым лучшим из того, что мы могли сделать, учитывая наши природные ограничения. Убедить Неряху в том, что произошло нечто еще более отвратительное, чем все то, что он сделал с нами, было единственным способом, который, по нашему мнению, позволил бы ему ослабить бдительность. Создание сцены, которая была бы хуже, чем наша реальность, было самой большой проблемой. Мы с Сандрой использовали оставшуюся в комнате посуду и кости на полу, чтобы воплотить наш замысел в жизнь.

Мы поскребли кость о боковую стенку комода и отточили ее до такой степени, что она стала немного острее, чем мы ожидали. Затем каждый из нас порезался как можно аккуратнее и выдавил свою кровь в оставленные им чашку и миску. Мы обе подумали, что запястье – самое подходящее место для пореза. Кровь будет хорошо вытекать, и ее будет легче заматывать, когда мы захотим остановить кровотечение.

Было бы неплохо использовать немного крови, которую из меня уже мучительно выкачали. Но то, что было в пылесосе, не дало бы нужного эффекта. При осмотре я заметила, что она слишком водянистая.

Кроме того, я не уверена, что Сандре было бы приятно, если бы на нее попала смесь моей крови и крови моего мертвого ребенка. Поэтому мы с ней сидели по-отдельности, накрывшись рваными кусками моей футболки, чтобы помочь нашим ранам свернуться.

Потом мы по очереди перемешивали нашу кровь костью: я – одним концом, она – другим. Нужно было не допустить, чтобы она засохла и покрылась коркой, как это было на полу и матрасе. Она должна была выглядеть свежей. Это должно было выглядеть реалистично. Мы должны были создать иллюзию того, что мы повернулись друг против друга и устроили свою собственную маленькую сцену жестокого убийства. Но это должно было быть правдоподобно поставлено. Неряха был человеком, повидавшим немало кровопролитий и кровавых расправ. Мы надеялись, что нашей свежей крови будет достаточно, чтобы все выглядело достоверно.

Мы сидели часами, размешивая кровь в яичной скорлупе, ожидая, что вот-вот раздадутся его шаги, готовые перейти к действию. Напряжение было удушающим, и мы обе понимали, что если наш план не сработает, то мы, скорее всего, будем уничтожены. Единственное, что мы могли сделать, чтобы успокоиться, – это перешептываться, обмениваться непринужденными фразами и стараться делать вид, что ситуация не столь абсурдна, как она есть на самом деле.

– Так ты замужем? – спросила Сандра, глядя на кольцо, все еще надетое на мой палец.

– Да, мы довольно быстро переехали. Когда я встретила Дэниела, все встало на свои места. Дом, брак, ребенок... – сказала я и запнулась. Я как будто почти забыла об этом на мгновение, а потом режущее воспоминание вернулось. Я почувствовала себя плохим человеком, но постаралась не зацикливаться на этом и быть сильной. – Я просто очень скучаю по нему. Я бы все отдала, чтобы снова оказаться в нашей постели, обнять друг друга. Он, наверное, сейчас сходит с ума, думая обо мне. Удивляется, где я, черт возьми, нахожусь.

– Я никогда не была замужем... Я не замужем. И, наверное, навсегда останусь одинокой, – ответила Сандра, жалобно рассказывая о том, как все плохо.

Она торжествующе смотрела на свое безгубое лицо и обнаженные зубы в зеркало, висевшее на дверце шкафа. Ее ужасно облупившаяся и морщинистая кожа головы была не менее отвратительна. Играй по-крупному или уходи, – подумала я, но все же хотела поддержать ее.

– Врачи в наше время могут делать удивительные вещи. Я бы не сказала, что ситуация совсем безнадежна, – попыталась я добавить немного позитива.

– Следующий врач, к которому я пойду – это, наверное, гробовщик или коронер? Понимаешь, о чем я... Я не понимаю, как я еще жива, боль пронзительная, но кажется, что должно быть хуже. Я просто чувствую, что нахожусь в каком-то постоянном шоке...

Я чувствовала себя точно так же, мне казалось чудом, что я вообще в состоянии функционировать. Моя тренировка подсказывала мне, что это адреналин, бурлящий в моем организме, притупляет мои чувства. Мы оба были погружены и поглощены режимом выживания, в который мы погрузились. Но со временем это чувство угасло, и сквозь него проступила боль от пережитого зверства.

Я не решилась сказать об этом вслух, а увела разговор в сторону от нашей мрачной реальности:

– Как ты вообще сюда попала?

– Для меня это был такой же вечер, как и все остальные. Я встречалась с друзьями в баре "Оливка", в котором люблю проводить время, и пришла туда немного раньше. Это недалеко от работы, так что иногда я просто сажусь в одиночестве, пока все не придут. Я помню, как я там была... Я помню, что заказала "Олд фешен"^[4]... – объясняла она, стараясь вспомнить все, что могла. – Знаешь, это может показаться странным, но со всем этим безумием вокруг у меня не было ни минуты, чтобы подумать об этом.

Она протянула мне кость, чтобы я помешала кровь в миске.

– Я помню, что разговаривала с одним человеком... Да, он был очень симпатичным парнем. Он был веселым и симпатичным, так что мне было очень интересно с ним поговорить. Я не помню его имени... У него были седые волосы, скорее соль с перцем, но он был молод. Помню, я спросила его, красит ли он их, но он только посмеялся надо мной. И все, больше я ничего не помню. Думаю, не так уж важно, как я сюда попала. Важно лишь то, сможем ли мы как-нибудь выбраться отсюда.

– Ну, думаю, мы сейчас узнаем, – нервно выкрикнула я, внезапно чуть не подавившись словами. Лестница снова скрипнула, и мы обe поняли, что пора уже уходить. – Это он, пошли, – прошептала я командным тоном.

Мы обе двигались, как бесшумные молнии, принимая самые лучшие позы смерти, какие только могли вспомнить из наших тренировок. Я сделала вокруг своего горла страшный разрез, который выглядел очень неприятно, но на самом деле ничуть не угрожал. Я залила кровью всю шею в области пореза и закатила чашку под комод, подальше от глаз.

Сандра обточила кость до такого размера, чтобы она идеально входила в ее ушное отверстие, не протыкая ничего важного. Она вставила кость и заткнула ею слуховой проход. Затем она заполнила все отверстие кровью и вылила ее на боковую поверхность тела и на пол.

Шаги продолжали приближаться, нездоровая оживленность Неряхи отдавалась эхом под тяжестью его отвратительных шагов за деревянной рамой. Один только звук его шагов заставлял мою бьющуюся грудь напрягаться так, как я еще не чувствовала.

Они были уже так близко, что казалось, будто они стоят над нами. Сандра настороженно бросила свою миску под кровать, и мы оба постарались сделать все возможное, чтобы кровь не стекала вниз. Излишнее движение могло привести к тому, что все выглядело бы совсем недавно, а гравитация в этот момент была нам не помощник.

Ужасный звук, которого нас быстро приучили бояться, когда дверь открывалась, эхом отозвался в моей голове, когда ручка повернулась. Я закрыла глаза – только так, как мне казалось, я могла это сделать.

Я могла только слышать, что будет дальше. Мое воображение заработало на полную катушку, создавая самые яркие образы. Сердце колотилось так сильно, что я боялась, что Неряха заметит, как оно стучит внутри меня. Я попыталась медитировать и, как могла, контролировать ситуацию.

Я заставляла себя концентрироваться и думать о позитивном, молясь, чтобы это каким-то образом перенеслось из моей головы в реальность, как заклинание волшебника. По крайней мере, я надеялась, что это поможет мне успокоиться и держать тело в неподвижности. Я хотела выпустить поток безудержной дрожи и начала яростно трястись, но каким-то образом нашла в себе силы сдержать ее.

Я услышала тяжелые шаги по ковру, когда они приблизились. Они остановились как раз в тот момент, когда мне показалось, что они навалились на меня сверху. Я представила, как его выпученные глаза смотрят на меня сверху вниз, но в то же время отстраняются от меня. Его массивная нога пнула меня первобытным способом, как будто так можно убедиться в том, что человек жив или мертв.

Шаги удалились от меня в сторону того места, где упала Сандра. Снова послышалась пара жестких ударов, ничего сложного. Еще немного прислушавшись, я услышала звук волочения. Я не могла быть уверена, но если бы мне пришлось гадать, я бы сказала, что он тащит тело Сандры прочь. Звук продолжался вдали от меня, и, к моему облегчению, он не закрыл за собой дверь, как мы надеялись.

Я слышала стук тела по каждой ступеньке лестницы, должно быть, он тащил ее вниз. Когда шум затих, я приоткрыла одно веко, причем так незаметно, что нужен был зоркий глаз, чтобы заметить это. Вокруг никого не было, а дверь была распахнута и звала меня. Пришло время действовать. Я достала ключи из-под матраса – мы решили оставить их там, так как не знали, кто из нас может остаться.

У Сандры дома был пистолет. Хотя она жила в городе, но выросла на ферме, и ей было удобно пользоваться винтовками и практически любым огнестрельным оружием. Если бы мы могли выбирать, как все сложится, то лучше бы Неряха взял с собой меня. Ее опыт стрельбы дал бы нам ценное преимущество. Мы не могли позволить себе ошибку новичка, поэтому я надеялась, что буду естественной.

Я взяла с собой несколько устных советов, которые она давала мне по обращению с оружием, его заряжанию, прицеливанию и стрельбе из него, которые мы вместе обсуждали, составляя план действий. А если бы я не смогла ничего вспомнить, то просто изобразила бы Арнольда Шварценеггера. Надеюсь, до этого не дойдет.

Я крепко сжала ключи, прижав их к ладони, чтобы убедиться, что они не двигаются и не звенят, и на цыпочках тихо вышла из комнаты. Я была рада, что на мне была только рваная футболка с Билли Айдолом: чем меньше одежды, тем меньше шума. Лицо Билли еще никогда не выглядело так ужасно. Я не могла решить, что хуже – его или мое.

Обычно скрипучие ступеньки не казались проблемой. Я использовала перила, чтобы держаться за края. Старательно уменьшая свой вес, я добралась до самого низа, не создавая шума. Наверное, я попала во все нужные точки. Mожет быть, сегодня мой день, – подумала я. Я посмотрела на свои перепачканные кровью руки, которые теперь напоминали шахтерские перчатки. Должно быть, я собрала все пылинки и соринки с грязных перил по пути вниз.

Вдруг я вспомнила, что Сандра была с этим животным. У меня не было времени переваривать жуткие подробности или испытывать отвращение. Я на мгновение переключила внимание на ряд замков на входной двери, раздумывая, стоит ли пробовать другие ключи. В случае, если один из них откроет дверь, мне придется оставить Сандру. В глубине души я понимала, что не смогу с этим смириться. Я должна была добраться до ящика с оружием.

В коридоре слева от лестницы послышалось какое-то ворчание, и это было лучшее, на что я могла надеяться. Это было противоположное направление от комнаты отдыха. Я без раздумий продолжила путь. Когда я вошла в комнату, то не обратила на это внимания, но ящик оказался именно там, где и говорила Сандра. У дальней стены, возле камина, под головой кабана.

Я наконец-то разжала смертельную хватку на ключах в своей руке, стараясь не издавать ни звука, когда обхватывала пальцами нефритовый металл. Я подняла взгляд на деревянный и стеклянный шкаф с зеленой войлочной подложкой, похожий на бильярдный стол. Цвет ключа стал немного понятнее, когда я осторожно вставила его в замок. Но то, из чего был сделан ящик, не имело никакого значения, важно было только то, что внутри находилось орудие убийства.

Выбора не было – одноствольное помповое ружье и смятая коробка с патронами под ним. К счастью, это было оружие, которое я уже обсуждала с Сандрой. Поскольку нас держали в плену на ферме, мы решили, что это одно из наиболее вероятных оружий. Я зарядила его патронами до отказа; их понадобилось шесть штук.

Медленно, как только могла, я передернула затвор. Я сняла ружье с предохранителя, как она мне и сказала. Очевидно, она дала мне отличные инструкции. Я была в восторге от того, что все оказалось так просто, как она объяснила. Оставалось надеяться, что она сможет насладиться плодами нашего труда, надеяться, что Неряха не узнал, что она еще жива...

На мгновение мне показалось, что я попала в фильм. Tолько в фильмах никто не бегал голым с оружием, по крайней мере, не в тех фильмах, которые я себе представляла. Как только я снова оказалась у лестницы, послышалось нарастающее хрюканье. Это было похоже на то, как возбужденная горилла бьется о что-то и пыхтит. Это был не тот звук, на который я бы решилась при любых других обстоятельствах.

Звук по-прежнему доносился из спальни за лестницей. Сквозь затемненные окна в темную комнату проникал крошечный лучик света. Я следила за тем, как моя тень пляшет по стенам, чтобы не отвлекать его от того, что он делает на кровати. Я старалась держать оружие ровно, но руки слегка подрагивали. Когда я подошла ближе, ракурс изменился, и я смогла разглядеть разворачивавшееся передо мной зрелище.

Первое, на что я обратила внимание – это задница Неряхи: она была настолько массивной, что не заметить ее было невозможно. На ней было больше язв, чем на ядерном полигоне, и соответствующие язвы и мозоли, как будто кто-то решил в ней пожить. Пот блестел на нем между копнами вьющихся, отросших волос. Его маленький член, едва твердый, жалко проскальзывал внутрь и наружу из извивающегося влагалища Сандры.

Проникновение почти полностью заслонялось аномальным наростом, который выглядел слишком внушительным, чтобы быть его мошонкой. Она больше походила на гигантскую опухоль или скопление кист, чем на яйца. Она была настолько велика, что каждый раз, когда он качал в нее воздух, ему приходилось тратить силы на то, чтобы тащить натертую мошонку по грязным простыням.

Я поняла, что это она, по губам: они были еще пришиты, но раздвигались так агрессивно, что смотреть было тяжело. Неряха выбрал миссионерскую позу и, наклонившись немного вперед, я отчетливо видела обе ее интимные части. Раздраженная, неестественно прикрепленная плоть начала ослабевать и открываться. Похоже, что долго она не продержится.

Меня поразило, как убедительно Сандра притворилась мертвой. Мне хотелось как можно скорее прекратить ее мучения. Единственное, что меня беспокоило, – это то, что ружье, которое у меня было, было не очень точным, как она мне сказала. Из дробовика обычно стреляют, и я боялась, что по неопытности могу ранить Сандру, пытаясь спасти положение, или еще хуже...

Я решила, что лучше всего будет пригнуться и подкрасться сзади как можно ближе, чтобы он меня не заметил. Казалось, он был одержим моментом и тем прожорливым удовольствием, которое доставляла ему эта атака. Оказавшись позади него, я могла бы встать под углом и не допустить выстрела в сторону Сандры.

Первый свой шаг я услышала, а вот хрюкающая машина, видимо, нет. Еще через несколько шагов я оказалась почти у него за спиной. Почувствовав, что нахожусь достаточно близко, я выпрямила ружье так, чтобы, как мне казалось, оно могло пробить ему шею и голову, не причинив вреда Сандре. Как же я ошибалась...

Если бы – а в тот момент это не казалось большим "если" – все продолжали действовать как прежде, план сработал бы идеально. Но, видимо, Бог любит лимонад, потому что в тот момент, когда мой палец потянулся к спусковому крючку, Сандра вскочила с матраса. Она вытащила из ушного отверстия окровавленную заточенную кость и вогнала белый полированный наконечник в глаз Неряхи. Багровый поток хлынул по его лицу, и он закричал.

Его массивное, обмякшее тело упало на меня спиной вперед, когда произошел выстрел. Но когда выстрел прогремел, он был не перед лицом Неряхи, а перед лицом Сандры. Как будто за последние несколько недель ее голове и так не хватало испытаний, а тут еще и это. От такого катастрофического удара уже не было возврата. Вся верхняя и нижняя челюсти отлетели от черепа и разлетелись по стене.

Левый глаз также отсутствовал, но то, что для нее все кончено, подтвердилось, когда я посмотрела на ее шею. Все ткани и большая часть позвоночника исчезли, оставив зияющую дыру. Непропорционально большая плоть выглядела так, словно ее разъедала кислота. Несколько секунд она оставалась в сидячем положении, прежде чем ее позвоночник сломался, а голова откинулась назад за правое плечо. Я почувствовал мгновенное сожаление и страх, сменившиеся тошнотворной завистью. По крайней мере, ее мучения закончились. У меня же они, похоже, только начинались.

Дробовик упал на землю, когда на меня навалилась обмякшая фигура Неряхи. Он вырвал кость из глазницы и, по неосторожности, глазное яблоко. Оно сидело, как фрикаделька на конце погнутой вилки. Он проявлял редкие эмоции. За все те мгновения, когда я видела, как он творит бесчинства, он никогда не казался злым, просто злым. Его гнев был настоящим, когда он закричал и начал без устали колотить по моему и без того искаженному лицу.

Как в развратном повторе, я снова оказалась на краю темноты, то ускользая, то теряя сознание. Его капли продолжали падать на меня. Когда его кровь и пенящаяся слюна хлынули на мое опустошенное лицо, все вокруг потемнело.

БЛЮЗ НА СКОТНОМ ДВОРЕ

Когда я очнулась, трудно было понять, где я нахожусь. Из-за того, что здание, в котором я находилась, простиралось вверх, оно было похоже на церковь. Это мои похороны? – спросила я себя, немного взволнованная этой идеей.

Я почувствовала легкую шершавость на своей коже и только потом поняла, что лежу на куче сена. Мое новое подозрение подтвердилось, когда я повернула голову и увидела у стены позади себя набор инструментов. Повернувшись в другую сторону, я заметила, что тоже не одна.

Рядом со мной лежала груда трупов, все они были мертвыми женщинами. Каждая из них была обезображена, изуродована и имела свой собственный, неповторимый почерк. Все мы были заперты в огромном четырехугольнике из стальных прутьев, похожем на клетку, в которой Барнум и Бейли^[5] держат животных. Когда я приподнялась, это было труднее, чем обычно, и я почувствовала звон металла. Я увидела несколько футов нелепой толстой цепи, прикрепленной к колышку в земле. Другой конец был прикручен к стальному ошейнику, который был неудобно затянут на моей шее.

Внутри сарай больше походил на небольшой завод. Я не увидела ни животных, ни типичных вещей, которые должны быть в амбаре. Я слышала гогот птиц, как и в прошлый свой приезд, но их нигде не было видно.

Я обратила внимание на небольшой бумбокс с вращающейся внутри кассетой. Там стояли два массивных прозрачных чана, которые, похоже, кипели, о чем свидетельствовал густой пар, и три поменьше – с крышками. Вода была коричнево-красного цвета, и в ней виднелись очертания плавающих тел.

Неряха стоял на дальнем краю одного из чанов спиной ко мне. Перед ним стоял большой стол и массивная стальная конструкция. Над ним вращались дьявольские лезвия, готовые перерубить и искромсать все, с чем они соприкоснутся.

Внизу он нажал на педаль, и содержимое чана стало выливаться в гигантскую мясорубку. Она вбирала в себя соки и плоть, измельчая находящиеся в них секреции. Звук, который она издавала, был душераздирающим и вызывал стресс.

Мгновением позже он потянул за стальной рычаг перед собой, в результате чего из носика мясорубки пошла мокрая субстанция фарша. Снизу смесь падала в огромную стальную банку, в которую он сплевывал. Он окунул свою жирную перчатку в горячее каннибальское рагу и поднес горсть женской грудинки к губам. Я слушалa, как он жадно глотает и сосет измельченную мякоть и коричневатую жидкость, наполненную отходами. Казалось, что этот осадок был его любимой вещью на свете. Он продолжал это отвратительное зрелище, пока почти не прикончил банку. Неизвестно, сколько их уже съела эта бездонная пасть...

Он быстро закончил облизываться и наполнил банку доверху. Затем он поднял ее и опустил в какое-то ручное устройство для консервирования. Достаточно было несколько раз повернуть рукоятку, чтобы герметично закрыть крышку. На расстоянии вытянутой руки от него лежала стопка этикеток с круглой белой наклейкой с загадочной аббревиатурой «Н.М.Д.».

Он отложил только что наполненную консерву и попятился ко мне. Его глазница все еще была изуродована после последней встречи с Сандрой. Он очень обрадовался, увидев, что я очнулась, и бросился к моей клетке. С помощью брелока он отпер дверь и отпихнул с дороги лежащие у входа тела. Он тут же разделся, сняв ботинки и брюки, и обнажил пару обтягивающих белых трусов. Они были пожелтевшими по всему периметру, а спереди по ним бежали зеленовато-молочные выделения.

Когда же он снял изрядно потрепанные трусы, картина стала еще более отвратительной. Почти скрытый в кустах член, больше походил на раздраженное коровье вымя. Крошечный "сосок" был облеплен слизью и гноем из его кавернозных ран. По огромному полю нестриженых лобковых волос бродил целый рой паразитов, некоторые находили приют на сыпи под мошонкой. Онa былa по самые яйца; его писюн был изрешечен ненормальными зарослями, словно дико передутый розовый воздушный шарик, который вот-вот лопнет. Он испытывал дискомфорт по многим причинам, но выглядел так, словно вес его яичек заставлял его постоянно носить с собой кресло-мешок. Эластичная, потёртая кожа была готова разорваться и выпустить суп из кист и лужиц гноя. Я бы не удивилась, узнав, что у него слоновость.

Он размахивал ключами у меня перед носом, дразня меня своей примитивной манерой очередной попыткой побега. Я не реагировала, меня не забавляли его дебильные выходки. Я не могла бороться с ним, он был слишком силен. Я просто позволила ему делать то, что он хотел. Я откинулась на сено, раздвинула ноги и предложила ему себя.

Я смотрела, как он слизывает гной со своего маленького мужского достоинства, и наблюдала, как ядовитые, комковатые выделения попадают на мой клитор и губы. Он почти сгрыз все ногти со своих толстых пальцев. Меня не удивило, что ему нравилось глотать свои собственные мертвые клетки, ведь он постоянно ел чужие. Кончиками пальцев, пропитанных слюной, он втирал гной в меня, поглаживая свою жалкую эрекцию.

Я чувствовала, как он заползает в меня, словно ночной слизняк. Когда он наклонился ближе, чтобы войти глубже, его грива идиотски длинных волос упала на меня. Его огромный живот сдавил меня, когда он вошел еще глубже. Мои и без того сломанные ребра трещали под огромным давлением его сала. Я чувствовала, как с каждым варварским толчком внутренние повреждения моего пустого живота все глубже разрезаются осколками костей.

Он задыхался и пускал слюну, казалось, приближаясь к кульминации, когда он наклонился еще больше. Хотел ли он поцелуя? Я молилась, чтобы он этого не сделал, но его прогорклые губы приблизились к моим, его дрожащий язык задевал гнилые зубы. Я подняла голову, сосредоточившись на мокрых, вытекающих козявках, которые до краев заполняли его ноздри. Мне хотелось, чтобы он просто покончил с этим изнурительным кошмаром, но я знала, что мне не повезло.

Он обмяк, коричневатая смесь из женского мяса все еще стекала по его многочисленным подбородкам, и я почувствовала, как его влажная плоть коснулась моей шеи. Он провел своим бешеным языком от моего горла к подбородку и протиснулся в мой рот. Я не могла остановить слезы, но я была измотана. Я начала чувствовать онемение, странный отрыв от реальности стал нарастать внутри меня.

Наконец, его тело начало содрогаться, а толстый живот – колыхаться. Как бы отвратительно это ни звучало, но меня возбуждал его оргазм. Проблема была только в том, что это был не совсем его оргазм...

Видимо, только что съеденное им роскошное блюдо, цвета грецкого ореха, чересчур сильно бурлило в его желудке. Судя по его тучному телосложению, он привык к физическим нагрузкам, которые он испытывал, насилуя меня. Сочетание его извращенного энтузиазма и бесконечного количества мертвой плоти, которую он поглощал до того, как войти в клетку, несомненно, вызвало эту вспышку.

Он оторвался от небрежного поцелуя, которым впился в меня, достаточно сильно, чтобы я могла видеть, как из его горла вырывается водопад прогорклой плоти. Я попыталась отодвинуться, но он прижал оба моих запястья к полу, когда началось безумное очищение. Он хотел, чтобы я попробовала его на вкус, хотел, чтобы я была унижена, даже если не будет зрителей, которые могли бы посмеяться.

Мои крики ужаса были заглушены, так как мой рот быстро заполнился срыгиваемыми останками трупов, смешанными с желчью его желудка. Хуже всего было, когда она попала мне на лицо. Поскольку оно было так неравномерно раздуто и сильно разорвано, рвота не просто скатывалась на пол. Вместо этого она скапливалась во вмятинах и углублениях, особенно в моей разбитой пазухе.

Я чувствовала, как кислота рвоты жжет мою сырую и незащищенную плоть. Я чувствовала кислый и едкий аромат мертвечины, впитавшийся в мою кожу и сущность. Рвота свободно стекала через дыру в моем лице и по задней стенке горла. Я давилась спаянными младенцами, задыхаясь от того, во что пыталась не превратиться.

Когда горячая струя из его живота продолжала вытекать на мое разбитое лицо, я почувствовала еще одну горячую струю у себя между ног. Должно быть, из лопнувшего мешка между ног мамонта. Он навалился на меня всем своим весом, и его тяжелое дыхание, не говоря уже о срыгиваниях, еще больше затрудняло доступ кислорода. Он вышел, оставив мое отверстие истекающим спермой и гноем. После этого Hеряха ничего не сказал мне, а просто по-хозяйски покинул клетку.

Он вышел из сарая, закрыв за собой двери, а я лежала и чувствовала себя никчемной. Я перевернулась на бок и попыталась с помощью связанных рук разгрести и вытереть грязь из впадин на лице. Я была полностью разбита.

И это чувство не покидало меня в ближайшее время. Часы превращались в дни, а дни – в недели. Я без конца крутилась на карусели издевательств, изнасилований и унижений. Сандра была права. Если ты ему понравишься, он тебя оставит. Проблема заключалась в том, что я не хотела оставаться здесь.

Одно только отвратительное общество Неряхи глубоко ранило меня, но его почти ежедневные избиения и травмы, вызывающие рвоту, были достаточны, чтобы заставить меня расстаться с жизнью. Каждую ночь я ложилась спать и просыпалась с необъяснимым чувством разочарования. Неужели так чувствовала себя Лиза? Неужели поэтому моя сестра засунула себе в рот ствол?

Мне не оставалось ничего другого, как думать о смерти. Половые губы и влагалище настолько воспалились и опухли, что влагалище было почти закрыто. Но это, казалось, только делало перспективу проникновения в меня еще более заманчивой для этого крошечного, покрытого язвочками члена.

Я все еще пыталась думать о Дэниеле и использовать идею воссоединения с ним в качестве мотивации, но это было трудно. Зачем я ему после этого? Я теперь изуродована. Мое тело было осквернено. Сможет ли он вообще посмотреть мне в лицо?

В данный момент все эти вопросы не имели значения. Это было похоже на "День сурка" с Джоном Уэйном Гейси^[6]. Единственное, что изменилось – это количество трупов и шрамов, занимающих место в моей клетке. Я была для него просто мясом, которое он не торопился разделывать. Он постоянно пускал мне кровь, не давая ни физическим, ни душевным ранам полностью затянуться.

Из-за моего чувства подавленности и суровой реальности казалось, что ничего не может измениться к лучшему, пока однажды Неряха не закончил со мной возиться. Застегнув молнию, он потрусил в дом. Затем он снова вошел в мою камеру и, прежде чем запереть ее, бросил внутрь несколько свежих трупов.

Когда я вытирала с лица и влагалища его семяизвержение и комковатые выделения, меня вдруг прервали какие-то слабые звуки, которые трудно было разобрать. Я не была уверена в том, что слышу, вполне возможно, что я схожу с ума... Я продолжала прислушиваться, звуки становились все более и более знакомыми.

– Дуун! Дон! Дууун! Дон! Дон!

– Oxxx! OX! Oxxx! OX! OX!

New Kids on the Block! Откуда, ради всего святого, это взялось? NKOTB только что выпустили свой второй студийный альбом «Hangin' Tough», и он был буквально повсюду, даже в аду, по-видимому. Казалось, он исходит от трупов, сваленных возле двери. Я увидела блестящую металлическую гарнитуру «Sony Walkman», зажатую в черепе девушки без лица.

Она была достаточно близко, чтобы я могла схватить ее за запястье и притянуть к себе. Не знаю, зачем я надела плеер, наверное, в поисках хоть какого-то ощущения нормальности. На самом деле, ничего нормального в этом не было, у меня никогда раньше не было плеера, но сейчас я была рада, что он у меня есть. Поп-музыка мне не нравилась, я находила ее довольно пошлой. Но она может быть мотивирующей...