Текст книги "Неряха (ЛП)"

Автор книги: Арон Борегар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Он сделал последнюю глубокую затяжку, а затем небрежно бросил сигарету за спину. Мой муж, Дэниел, на колесиках вкатился в гостиную, подслушав наш разговор. Вероятно, он хотел взглянуть на не совсем обычного продавца, которого я впустила в наш дом. Он никогда не доверял никому, каким бы безобидным тот ни казался.

* * *

Жизненный опыт сделал его более затворником и антисоциальной версией прежнего героя "жизни-вечеринки", о котором я всегда слышала, но никогда не испытывала на себе. Все началось с Бога. Дэниел всегда доверял Богу, но после войны все изменилось.

Паралича Дэниела можно было избежать, по крайней мере, дважды. Или же его способность ходить стала несчастной жертвой целого ряда весьма специфических обстоятельств, которые сложились так, что 30 апреля 1975 года, в 4:03 утра, он оказался в сайгонском аэропорту Тан Сон Нхат.

В учебниках истории всегда будет записано, что в тот день мы в конечном итоге проиграли войну. К тому времени, когда северовьетнамская армия достигла окраин Сайгона, она уже начала эвакуацию американцев на вертолетах и самолетах. Вскоре после этого президент Южного Вьетнама капитулировал, пытаясь, по его словам, "избежать кровопролития.

Они указывали на падение Сайгона, как на последний кирпичик в том, что должно было стать полным крахом. Массовая эвакуация более 1000 американцев и более 7000 южновьетнамских беженцев заняла чуть более 18 часов.

Последними американцами, погибшими на войне, стали два морских пехотинца США, погибшие в тот день в результате ракетного обстрела. Одна деталь, на которую, по понятным причинам, не обратили внимания из-за гибели его товарищей, заключалась в том, что часть смертоносных осколков ракеты по спирали попала в позвоночник другого солдата, находившегося рядом. Позвоночник Дэниела.

Когда искореженный металл вошел в плоть его спины и сросся с костью, он упал на землю, мгновенно потеряв чувствительность ног. После того как его доставили по воздуху в бессознательном состоянии, он очнулся через несколько дней в медицинской палате. К сожалению, он так и не смог восстановить чувствительность ног от пояса вниз.

Лежа в тишине, он мысленно изолировал себя и погрузился в самый глубокий период размышлений в своей жизни. В течение нескольких недель он размышлял над обстоятельствами, которые привели к "идеальному шторму", как часто называл его Дэниел. Вихрь судьбы, засосавший и выплюнувший его, казался еще более нелепым в свете всех особенностей.

Все наконец-то начало замедляться от бешеного военного темпа, и у него вдруг появилось достаточно времени, чтобы осмыслить общую картину. Как только он это сделал, то понял, что его жизнь и будущее пошли под откос. Его огромный потенциал был задушен, и этого падения можно было избежать многократно.

Начнем с того, что он попал в последний призывной класс в 73-м году, когда Америка приняла решение о военном призыве. Он как раз достиг возрастного порога: призыву подлежали мужчины, родившиеся в период с 1 января 1944 года по 31 декабря 1950 года.

В то время ему было двадцать с небольшим лет, и вся жизнь была впереди, но, к сожалению, случилось так, что он родился через два дня после Рождества. Вскоре ему сообщили, что он, оставив своих друзей и семью, отправится убивать на стороне правительства.

Дэниел никогда не хотел идти на войну. Он был механиком, как и все остальные мужчины в его семье, и был вполне доволен своей работой. Новость ввела его в колею, заставила напрячь желудок, лишила аппетита и даже малейшего чувства цели.

Он слышал страшные истории. О людях, чьи близкие были возвращены в черных мешках по частям или даже хуже. О тех, кто вернулся домой настолько сломленным, что возвращение по частям могло бы стать лучшей альтернативой. Ни тот, ни другой путь не казался особенно перспективным.

Он мог только желать смертельной альтернативы. Вместо этого, он был тяжело ранен и одним из последних покинул Сайгон в последний день опостылевшей войны. Это была жестокая игра в пятнашки, которая сложилась не в его пользу. В результате, он оказался заперт в кругу печали и плакал до изнеможения.

Я не сразу узнала все подробности о своем муже. Потребовалось время, чтобы выстроить наши медленно развивающиеся отношения. После войны любые отношения были для него неестественны, тем более с женщиной.

Когда мы впервые встретились, я работала волонтером в группе анонимных алкоголиков для раненых ветеранов. Поскольку мой отец тоже служил в расцвете лет, его ситуация была похожа на ту, в которой оказался Дэниел после призыва в армию. Хотим мы этого или нет, но девушки всегда ищут в мужчинах частичку своего отца. Что-то такое, что, надеюсь, может вернуть воспоминания о юности, чувство комфорта и защищенности.

Мой отец был причиной того, что я неравнодушна к тем, кто пожертвовал многим ради нашей страны. Многие из них возвращались разбитыми и полными тревожных воспоминаний. По крайней мере, судьба моего отца во время Второй мировой войны не была навязана ему. Это был его выбор – пойти в армию, хотя он, конечно, сожалел о том, что пошел туда добровольцем.

Он не потерял полностью способность ходить, как Дэниел, но что хуже – потерять часть себя или иметь еще большую часть, но совершенно бесполезную? Фантомные конечности всегда казались мне жуткой идеей, но мысль о том, что к тебе прикреплена эта никчемная конструкция, беспокоила меня еще больше.

Я выросла с пониманием того, что они стали другими, когда вернулись. Солдаты часто нуждались в помощи других. Это было меньшее, что мы могли сделать после того кошмара, который они пережили, защищая нас.

Возможно, именно воспоминания о некоторых семейных трудностях в юности сблизили меня с Дэниелом. Было чувство вины, от которого я никак не могла избавиться. Осознание того, что я так и не нашла способа исправить отца или вытащить его из того состояния, в котором он пребывал до сих пор, оставляло внутри меня что-то неудовлетворенное.

Неудача заставила меня почувствовать, что я все еще в долгу перед ним, и если это не может быть он, то это должен быть кто-то другой. Я должна была отдать долг, прежде чем жить дальше. Поэтому я присоединилась к группе и всегда считала это решение судьбоносным. Именно благодаря ему наши пути пересеклись.

Когда он только появился, его глаза были такими холодными и безвольными. Его жалкая поза не позволяла сидеть в кресле, а на лице навсегда застыл трафарет страдания. Я не могла судить о его характере по его тону, потому что он молчал, хотя, как я предполагала, хотел поговорить. Я подумала, что в противном случае он не стал бы вступать в группу.

Дэниел был очень красивым мужчиной. Для человека, который выглядел таким побежденным, он, несомненно, был ухожен. Его идеально подстриженная борода была немного длинновата, но все же аккуратно подстрижена. Стрижка в стиле Кристиана Слейтера прекрасно дополняла его резкие черты лица.

Звучит жестоко, но в то время я называла его в своей голове "инвалидом-сердцеедом". Каждый раз, когда я видела его лицо, моя грудь вздрагивала. Потребовалось немало неловких попыток, чтобы он завязал со мной хоть какую-то непринужденную беседу.

Преодолевать его первоначальное нежелание было мучительно, как вырывать зубы у питбуля. Это было настолько мучительно, что мне пришлось прибегнуть к старой тактике, которая иногда срабатывала, чтобы немного развеселить отца в свободное от работы время.

Я заставляла его выслушивать мои шутки, большинство из которых были глупыми и безвкусными. Но время от времени мне удавалось заставить его улыбнуться. Я видела, как уголки его рта начинают кривиться, и понимала, что не так уж далеко ушла. Если мне удастся заставить его улыбаться, то это будет лишь вопросом времени, когда он начнет говорить.

Анекдоты обычно были такими, которые я слышала в компании, и чем банальнее – тем лучше. Я знала, что он не ожидал, что такая милая девушка, как я, добровольно скажет что-то из того, что я сказала. Но в этом и заключался план – застать его врасплох грубой фразой и вызвать его интерес.

– Как умер Билли Сквайер?^[2] – спросила я, не получив ни ответа, ни реакции. – Инсульт! Инсульт! – закричала я, схватившись за грудь и упав на колени.

Я видела, как в уголке его рта снова мелькнул маленький лучик света; он так отчаянно пытался подавить его. Пусть все идет своим чередом, – подумала я про себя. Я знала, что должна сделать ему еще один быстрый удар, пока он на канатах. Казалось, что после нескольких недель моей тщательно продуманной тактики орешек наконец-то раскололся.

– Что сделал каннибал после того, как бросил свою подружку? – спросила я, по-прежнему не получая ответа. – Он вытер свою задницу, – сказала я очень расчетливо.

Он потерял дар речи после шутки про каннибала. Он смеялся так сильно, что это заметили и остальные присутствующие в комнате. Парень, который никогда ничего не говорил, был на грани слез. Не соленых и изнуряющих слез, к которым они все так привыкли, а слез счастья. Слезы радости. Слезы, которых он не испытывал с тех пор, как его взорвали. Для него это было прекрасное чувство, и я думаю, что он быстро понял, как хорошо я могу заставить его чувствовать себя.

С этого момента наши отношения расцвели, и конца этому не было видно. В нашу жизнь снова и снова врывались моменты, которые обычно описывают в пошлых романтических комедиях.

Беззаветное обожание и эмоции, которых так не хватало в жизни Дэниела и, в некоторой степени, в моей, теперь были в избытке. Переломным моментом стал момент, когда мы рассмеялись вслух. Именно в этот блаженный момент он полностью влюбился в меня. В тот день я почувствовала, что наконец-то стала целостной.

Я никогда не пойму, почему он так долго молчал. Он был таким внимательным, веселым парнем. Конечно, поначалу он привлекал меня своей внешностью, может быть, отчасти жалостью и тем, что это было связано с моими собственными комплексами, но по мере того, как я узнавала его ближе, все это становилось все менее и менее важным.

Он всегда меня удивлял. Во-первых, для человека, который должен был быть инвалидом и зависимым, он определенно таковым не был. Иногда мне казалось, что он заботится обо мне больше, чем я о нем.

Каким-то образом он находил способ сделать большую часть, если не всю, работы по дому, пока меня не было дома. Он любил оставлять в моей коробке с обедом записки с грубыми шутками и глупыми рисунками, которые вначале вызвали наш интерес друг к другу.

Несколько раз в неделю он устраивал для нас романтические ужины, где готовил сложные блюда с нуля. Еда была не только вкусной, но и подавалась как произведение искусства. Я не думаю, что он действительно умел готовить, думаю, что он учил себя сам, пытаясь избаловать меня. Приятно было приходить домой после рабочего дня и знать, что на столе стоит вкусная еда, приготовленная так вовремя, что она была еще теплой, когда я входила.

Пожалуй, самым важным аспектом нашего романа было то, что я могла довериться ему. Он знал все мои причуды, я доверяла ему темные тайны своей юности. Кроме трех ближайших членов моей семьи, никто не знал всех подробностей произошедшего. Я была занята тем, что пыталась спроецировать на общество кого-то другого. Он знал о шрамах, которые оставило во мне мое прошлое и которые со временем вылились в навязчивую уборку. Когда Дэниел открылся мне, рассказав о темных вещах в своей голове, это позволило мне быть более уязвимой.

Он с пониманием отнесся к моему состоянию, настолько, что многие дни проводил за работой по дому или придумывал новые методы, которые позволили бы человеку с его ограниченными возможностями вытирать, мыть и чистить все помещения в нашем доме.

Я много лет проработала в гостинице в качестве домработницы. Вероятно, моя тяга к гостиничному бизнесу была порождена монстрами моей юности. Я до сих пор не могу полностью от них избавиться. Они заперли меня в профессии, где я постоянно боролась за сохранение своего окружения. Я работала в состоянии, граничащем с маниакальностью, как одержимая, пролетая через каждую комнату, чувствуя, что запятнанные кусочки прошлого могут вернуться к жизни, если я не закончу достаточно быстро. Я была благодарна за то, что могла делать свою работу в одиночестве, без посторонних глаз.

Ему было неприятно сознавать, что я буду работать весь день, а потом приходить домой и делать то же самое. Поэтому он так много времени проводил по дому. Мне нравилось, что он невероятно облегчал мне жизнь, особенно в самых сложных вещах.

Вскоре я почувствовала, что не могу жить без него. Дэниел освободил меня от многих тягот, которые раньше преследовали меня. Я была уверена, что он навсегда останется центром моей жизни, и готова была сделать все, чтобы защитить его.

Прошло совсем немного времени, и мы поженились. Я помню тот день, когда он задал мне вопрос. Я сидела на диване и смотрела сериал «Нераскрытые тайны». Пока они обсуждали случай с мужчиной, который утверждал, что видел небо в течение нескольких мгновений, после чего его оживили, я услышала, как Дэниел вкатился в гостиную.

Сначала я подумала, что он упал с инвалидного кресла, и бросилась помочь ему, но он сказал мне сесть обратно. Он начал опираться на диван одной рукой, пока я не успелa до него добраться. Затем он начал рыться в своей куртке свободной рукой. Когда он поднял на меня глаза, его щеки раскраснелись, а в глазах было такое выражение, как будто все было поставлено на карту.

Я не могла быть более взволнована. Конечно, я закричала "да" и повторяла, как сильно я его люблю и как я счастлива. Человек в телевизоре описывал рай, но я знала, что он ошибается. Я смотрела на небо, и оно было в глазах моего Дэниелa.

Покупка дома состоялась вскоре после нашей скромной свадьбы. На нашу простую, но идеальную церемонию были приглашены всего несколько друзей и родственников.

Мы поженились осенью 88-го года, когда деревья вокруг беседки окрасились в яркие цвета. В тот прекрасный хрустящий день я стояла рядом с прекрасной любовью всей моей жизни. В моей жизни было много вещей, которые я хотела бы изменить, но ни одна из них не имела отношения к моей свадьбе или к тому, за кого я выходила замуж.

Мы не были богаты. Мы не ели икру в ресторане, но это все равно было не в нашем стиле. Мы никогда не оценивали качество своей жизни по тому, что нас окружало, а только по тому, кто нас окружал. И пока мы были друг у друга, это было ценнее, чем телевизор с большим экраном или VHS-плеер.

Инвалидность Дэниела в сочетании с моей работой на полставки в «Hilton Hotels» позволяли нам жить комфортно и проводить вместе больше времени, чем большинство семейных пар. После того как я подсчитала цифры, мы решили, что покупка небольшого симпатичного домика в пригороде не так уж далека от реальности. Мы оба хотели поскорее создать семью, а поскольку мне только что исполнилось тридцать четыре, а Дэниелу – тридцать девять, время казалось идеальным.

В конце концов мы остановились на приличном односемейном доме. Мы были влюблены в этот потрясающий дом в стиле кейп-код, но я настаивала на ранчо. Я не хотела, чтобы Дэниел имел дело с лестницами или думал о них. Ему и так хватало трудностей в повседневной жизни. Мне нравилось это место, но не больше, чем Дэниел или его счастье.

В доме было несколько свободных комнат, так что нам не было тесно, и, что еще важнее, нашему ребенку было бы где комфортно расти. Мы хотели баловать ребенка всеми теми благами, которых не хватало в нашем собственном детстве. Уже до того, как мы внесли свои личные штрихи, в квартире было тепло и уютно.

Хотя Дэниел не мог чувствовать и наслаждаться сексом, он все еще мог возбуждаться и, что еще важнее (с точки зрения будущих детей), он все еще мог кончать. Я отчетливо помню ночь, когда мы зачали ребенка.

Мы только что вернулись после просмотра бесконечных рядов видеокассет в магазине "Блокбастер", и выбор был прост. Мы, наверное, тысячу раз видели предварительный просмотр фильма "Роковое влечение", но по какой-то странной причине всегда брали напрокат что-то другое. Фильм шел уже несколько лет, и наконец пришло время взять его домой.

Фильм оказался невероятно горячим из-за множества безвозмездных, хорошо поставленных сексуальных сцен. Их было так много, что мы не могли не быть загипнотизированными собственной похотью друг к другу. В результате мы пропустили все те моменты фильма, о которых все до сих пор говорят. Мы все еще не понимали значения кролика...

Я начала с того, что отсосала ему, пока он сидел в своей инвалидной коляске. Минут через десять мы переместились на диван, и в тот момент, когда по телевизору показалась кульминация Гленн Клоуз, я почувствовала, как он вошел в меня, когда я скакала на нем. Это была первая из трех эротических сессий того вечера. Мы никогда не трахались так часто за одну ночь.

То, что нам понадобится больше денег, чтобы растить ребенка так, как мы хотим, мы поняли задолго до того, как решились забеременеть. Мы уже не раз возвращались к этой теме. Не то, чтобы мы спорили, но у каждого из нас были свои взгляды на то, как обеспечить доход.

Самой ценной вещью Дэниела был «Плимут Роад Раннер», 68-го года выпуска, подаренный ему отцом незадолго до его смерти. Это был привлекательный мускул-кар с сексуальной электрической синей окраской. Он притягивал взгляды, когда вы ехали по дороге, и не только из-за грохота, который он издавал.

Этот автомобиль был одной из причин, по которой дом с гаражом был для нас обязательным условием при поиске недвижимости. Нам посчастливилось купить дом с современной цифровой клавиатурой, которая в то время была лучшим, что можно было придумать. Набрать быстрый код было гораздо удобнее, чем открывать гараж ключом.

Несмотря на то, что Дэниел уже никогда не сможет сесть за руль автомобиля, он по-прежнему дорожил им. На самом деле, лучшие воспоминания о машине были связаны не с вождением, а с тем, что он был пассажиром, которым он мог быть и сейчас.

Он любил эту машину, и это не имело никакого отношения ни к тому, как она выглядела, ни к тому, как она ехала, ни к тому, какое внимание она привлекала на дороге. Просто возможность сидеть в ней вызывала у него прилив эмоций, наполнявших его приятной ностальгией. Она возвращала его в то время, когда жизнь была намного проще. Когда он еще мог ходить, но уже не должен был. Когда все, что имело значение, – это поход с отцом в кинотеатр или прогулка по местным паркам и пляжам.

Он не спросил (возможно, потому что знал, каким будет ответ), согласна ли я продать машину, а просто сказал, что согласна. Его это не огорчило, скорее, это была необходимость. Он понимал, что это будет как инвестиция во все то, что ему посчастливилось построить вместе со мной до сих пор.

Единственная проблема заключалась в том, что я никак не могла позволить ему продать машину. Как бы он ни притворялся, что это не имеет большого значения, и, возможно, в то время это было не так, я знала, что в один прекрасный день он посмотрит в зеркало и будет глубоко сожалеть об этом. А если не он, то я, и мне не хотелось, чтобы такое чувство вины таилось на заднем плане.

Было и другое решение финансовой проблемы. Решение, которое я должна была реализовать в ближайшее время и которое позволило бы избежать необходимости перемалывать сердце и душу Дэниела в кашицу. Вместо того чтобы продавать машину, я попросила бы взять меня на полную ставку в "Хилтон.

Мой менеджер любил меня и, несомненно, не преминул бы воспользоваться возможностью оставить меня на работе еще дольше, чем я уже работала. Из-за моего странного происхождения моя скорость и умение работать с деталями намного превосходили возможности других девушек. Мои демоны подпитывали бешеную скорость и качество моей работы. Мне удалось получить приличный дополнительный заработок, работая в дополнительное время до рождения нашего ребенка. План был беспроблемным, мы не испытаем эмоционального удара и сможем дать нашему ребенку все, что ему нужно, и даже больше.

План так и остался планом, главным образом потому, что я не стала отступать. Я собиралась работать полный рабочий день, как бы он ни умолял меня не делать этого. Я была так решительно настроена на жертву, что ему не оставалось ничего другого, как принять ее, хотя и наполовину.

* * *

Все шло своим чередом... пока на пороге нашего дома не появился тот крысиный торговец. В тот момент мне ничего не оставалось, как ослепнуть от того факта, что никто не знает, как повлияет на него тот или иной, казалось бы, незначительный выбор.

Иногда дело даже не в самом выборе, а в непреложных обстоятельствах, как в случае с Дэниелом. У него не было выбора, когда он родился, но с самого дня рождения идеальный шторм приближал трагедию.

Продавец улыбнулся и приклонил шляпу перед Дэниелом, который сидел суровый, с гневной аурой. Растерянный мужчина втащил пылесос «Бисселл» в нашу гостиную, и тут же начались мои самые непредвиденные обстоятельства. Старые ковры, прикрепленные к полу нашего недавно приобретенного дома, стали первым шагом в моем собственном идеальном шторме.

ОДНА НЕДЕЛЯ

Неряшливый продавец осмотрел наш дом и выбрал для демонстрации небольшой участок за креслом в углу гостиной. Он утверждал, что если я не захочу покупать, то не будет слишком бросаться в глаза, что только маленькая полоска ковра является гигиеничной.

Это казалось логичным, ведь угол – одно из самых редко посещаемых мест в доме. В нем, несомненно, может скопиться много грязи, не привлекая особого внимания. Это будет настоящим испытанием изделия.

Он потянул машину за ковер, и она плавно заскользила по ковру, колесная база была, безусловно, высокого качества. Большинство пылесосов требовали больше усилий, чтобы проехать по ковру, либо потому, что они были тяжелее, либо потому, что они были сделаны дешевле.

Я уже собиралaсь спросить его, не хочет ли он сначала подсоединить шланг, как вдруг вспомнилa, что функция отсутствия шланга, о которой он мне говорил, была одним из самых привлекательных преимуществ этого пылесоса. Это было особенно важно в случае такого большого ранчо, как то, которое мы выбрали. Все раковины находились с левой стороны дома, поэтому чистка ковров с правой стороны могла стать настоящим мучением.

Чем больше я думала об этом, тем больше мне хотелось продать эту чертову штуку самой себе. Это было необычно для меня, довольно расчетливой и экономной по натуре, но, с другой стороны, может быть, это моя всплывшая история вызывала предубеждение? Мое глубокое стремление к нетронутым условиям жизни? Мысль о том, что наконец-то каждый сантиметр ковра будет вычищен, не дает мне покоя?

В глубине моего сознания мелькнули жестокие образы: мозг Лизы. Затем появились кровь и запёкшаяся кровь, её выбитое глазное яблоко и выпученные чашечки её внутренностей, которые глубоко въелись в наш ковёр. Я представила, как эта жижа мутирует и отращивает крючья на концах, вгоняя эти чужеродные багровые петли в основание грубых волокон. Беспорядок, который я оставила после себя, был еще так свеж...

Вполне возможно, что я была не совсем права, но, возможно, это устройство было больше похоже на лекарство, чем на санитарный прибор. Половина меня пыталась убедить себя, что онo мне не нужнo, другая половина шептала, что онo защитит меня. Онo поможет мне не дать грязи из подросткового возраста закрасться обратно.

Когда я посмотрела вниз, на грязный ковер возле вентиляционного отверстия, я снова увидела вспышку мозгов и крови Лизы. Я вздрогнула и покачала головой, что помогло мне выкинуть из головы жуткую картину. В голове была какая-то борьба Джекила и Хайда, которая, казалось, тянула меня назад и вперед. Это было неизбежно.

В своей голове я старалась быть более объективной по отношению к вакууму. Просто подожди и посмотри, что он делает. Удобство продукта не имеет никакого значения, если он работает как дерьмо, – думала я.

Он вставил вилку в розетку и включил пылесос. Через несколько секунд из широкой насадки полилась горячая вода. Пока провонявший продавец тянул его по ковру, я наблюдала, как сквозь прозрачный пластик всасываются слои грязи и копоти, о существовании которых я даже не подозревала. В результате появилась одинокая белоснежная полоска, окруженная ранее замаскированной мерзостью. Темнота вокруг нее подчеркивала, насколько удивительным на самом деле было устройство.

Далее он хотел показать мне, как выгружать пылесос, но мне больше ничего не нужно было ни видеть, ни слышать. Я купила пылесос за наличные, оставив Дэниела с недоуменным выражением лица.

Перед уходом продавца я попросил у него визитку – то, что было крайне важно для идеи, которая пришла мне в голову во время его демонстрации. Он дал ее, но тут же напомнил мне о щедрой гарантии, которую компания «Бисселл» дает на всю свою продукцию. Я заверила его, что не стану звонить ему, если что-то сломается.

Первое, о чем спросил меня Дэниел, когда он ушел, – как, по моему мнению, мы можем позволить себе такую роскошную вещь, как только что купленный пылесос. Тогда он этого не знал, но, хотя пылесос был чем-то, что питало мою одержимость уборкой, реальная причина, по которой я его купила, была гораздо шире, чем просто чувство собственной безопасности.

Я объяснила ему, что, в конце концов, такой качественный пылесос продается сам по себе. Ничто из того, что сделал или сказал мне этот заносчивый продавец после демонстрации, не помогло мне принять решение.

– Почему мы не видели ни одной женщины-продавца? Передача чистящего средства от одной женщины к другой выглядит логично. Что мужчина может знать об уборке? – спросила я его, чтобы убедиться, что он понимает концепцию.

– Наверное, потому что это опасно, ну, знаешь, просто заходить в незнакомые дома. Минуточку... Что ты хочешь сказать? Думаешь, ты сможешь их продавать? – спросил Дэниел с ноткой беспокойства в голосе.

– Они сами себя продают, но если бы кто-то был немного скептичен, я знаю, что смогла бы. Ты сам видел, эта штука просто феноменальна. Никто не знает о чистке больше, чем я, Дэниел, и это, безусловно, лучшее чистящее устройство, которое я когда-либо видела. Это может стать для нас золотой жилой! Если такой придурок, как этот, может зайти сюда и выйти с сотней долларов за пять минут, представляешь, что может сделать кто-то, вроде меня? – сказала я ему как можно спокойнее.

– Ты – беременна, Вера. Во время беременности нельзя ходить по домам. Ты знаешь, что я люблю тебя всем сердцем, но, прости, эта идея... она кажется мне просто безумной. Кроме того, со временем ты будешь только расти, тебе нужно просто постараться устроиться поудобнее и забыть о деньгах. Мы найдем способ справиться, мы всегда так делаем.

Я смотрела на него со смятением на лице. Я видела, что ему очень не нравится эта идея, но она так возбуждала меня. Мне просто нужно было, чтобы он дал мне шанс доказать, что это может нам помочь и что это не так опасно, как он думает.

– Просто дай мне шанс, Дэниел. Я никогда не говорила, что это должно быть навсегда, но я думаю, что это настолько хорошая идея, что мы должны хотя бы изучить ее.

– Если ты будешь продолжать говорить в том же духе... Я... Я просто продам эту чертову машину.

– Нет. Нет, не продашь. Я могу это сделать, Дэниел, я знаю, что могу. Просто дай мне попробовать в течение недели. Одну неделю. Я все еще в первом триместре. Я могу позвонить этим людям и просто посмотреть, что это такое. Я могу ошибаться, и если я ошибаюсь, то все будет кончено немедленно. Но я ожидаю, что ты, по крайней мере, поддержишь меня и дашь мне шанс все выяснить. Mожешь пойти на компромисс со мной в этом вопросе, пожалуйста?

Ему всегда было трудно сказать мне "нет". Наверное, мы оба так хорошо ладили, потому что были просто парой мягкотелых. Он кивнул головой и дал мне добро, после чего повторил:

– Одна неделя.

Я посмотрела на карточку свежим, жаждущим взглядом. На лицевой стороне значилось название компании «Doorway Sales». На следующее утро я позвонила и поговорила с раздраженным, неинтеллигентного вида мужчиной, который совершенно искренне сказал:

– Девушка, вы же знаете, что продавцов не зря называют продавцами? – сказал он, делая жесткий акцент на мужской части речи.

– Вы хотите сказать, что не возьмете меня на работу, потому что я женщина? – спросила я.

– Нет, просто в этом бизнесе вы часто бываете в домах людей. Я имею в виду, вы уверены, что вам это удобно? Такая женщина, как вы, может...

– Я знаю, что это за работа, и говорю вам, я хочу туда попасть. Если вы не дадите мне честного шанса, я, возможно, просто сообщу другим людям о том, какие сексистские методы применяются в «Doorway Sales», – твердо сказала я ему.

– Ой, боже, леди, расслабьтесь. Не надо накручивать себя. У вас есть машина?

– Да.

– Хорошо, тогда будьте здесь завтра! – рявкнул он, положив трубку с таким видом, будто только что проиграл битву.

Чувствовалось, что работа предстоит интересная, и она стала только лучше, когда я узнала, сколько потенциально могу заработать. Система поощрения была замечательной для продаж "от двери к двери", что меня удивило.

Она составляла 20 долларов за проданную единицу товара с дополнительным бонусом в 20 долларов, если я продавал три или более единиц товара в день. Если бы я была хороша в этом деле, то могла бы зарабатывать гораздо больше, чем работая полный рабочий день в "Хилтоне", и за гораздо меньшее время.

Перед первым днем Дэниел дал мне незаметный баллончик с перцовым аэрозолем. Видно было, что он думает о том, что худшее еще впереди. Но это было очень мило с его стороны. Я знала, что он заботится только обо мне и хочет убедиться, что я благополучно добралась до дома. Я поцеловала его в губы и пообещала, что буду осторожна. Я не буду заходить в дом, если буду чувствовать себя не в своей тарелке, и буду держать перцовый баллончик под рукой, несмотря ни на что.

Первый день прошел как нельзя лучше. Вскоре я поняла, что большинство женщин, с которыми я общалась, понимают и уважают мою скромность. Я также почувствовала, что у меня есть преимущество перед моими коллегами-мужчинами: если женщина одна дома, ей, конечно, будет приятнее, если в ее дом войдет женщина, а не незнакомый мужчина, как тот, что появился у меня на пороге. И, конечно, как я и предполагала, товар им понравился. Мой анализ оказался верным: «Бисселл» продавал себя сам.

В тот день я побывала в семи домах, где жили женщины. Три из них взяли мою карточку, а остальные четыре сделали покупки наличными на месте. В другом доме, куда я зашла, дома оказались и мужчина, и женщина. Продавать им было еще более естественно.