Текст книги "«Одиссея» Аристотеля Онассиса"

Автор книги: Аркадий Бутлицкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Сколь ни успешно шли дела самого Онассиса, ливаносовские капиталы, принесенные в качестве приданого Тиной, существенно изменили его положение в сфере бизнеса. В родной Греции имя Ливаноса было своеобразным свидетельством принадлежности к торгово-промышленной элите. Да и в знаменитом лондонском морском регистре Ллойда названия судов, принадлежащих тестю Онассиса, повторялись достаточно часто, чтобы придать вес их владельцу.

Во всяком случае, конкуренты заметили в последующих операциях оборотистого грека невиданный дотоле размах. Сын захудалого табачного торговца превращался в монополистического хищника крупного масштаба.

Оговоримся сразу: неправильным было бы представлять, что женитьба на Тине Ливанос автоматически округлила личное состояние Онассиса на несколько десятков миллионов долларов. Брачные контракты миллионеров составляются так, будто стороны заранее уверены, что непременно разойдутся. А посему стаи адвокатов с обеих сторон отшлифовывают пункты контракта с филигранной точностью, дабы соблюсти финансовые интересы супругов и сохранить в неприкосновенности каждый из вступающих в брак капиталов на случай, если им придется вновь разъединиться.

Забегая вперед, заметим, что брачный контракт Онассиса с Жаклин Кеннеди также соответствовал лучшим торгашеским канонам. Он, скорее, напоминал обычное фрахтовое соглашение, по которому судно предоставляется в пользование по колеблющимся в зависимости от сезона расценкам. Среди 170 условий были такие: если Онассис оставит Джекки, она получит по 10 миллионов долларов за каждый прожитый совместно год; если же покинутым окажется Онассис (но лишь после 5 лет семейной жизни), то денежная компенсация ей составит 18,75 миллиона долларов. И далее в таком же духе…

Но вернемся к первому браку нашего Аристотеля. В 1946 году папаша Ливанос «стоил» около 1 миллиарда долларов. В виде свадебного подарка он вручил будущему зятю дарственную на два судна «либерти», что по тогдашним ценам превышало миллион долларов. Но когда впоследствии дошло до фактического оформления документов, выяснилось, что старая лиса Ливанос сплутовал и вместо двух «либерти» Онассис получил лишь один. Что касается чисто денежной части приданого, то она была вложена в специально основанную стариком для этой цели «Тина риэлти корпорейшн». Из миллионов, отказанных Лйваносом любимой дочери, молодые супруги получили на руки 446 тысяч долларов – на аренду апартаментов в Нью-Йорке. Остальные деньги компании «Тина риэлти корпорейшн» надежно охранялись различными пунктами контракта от возможных посягательств Онассиса.

Все эти подробности знал лишь ограниченный круг лиц. Но уже факт родства Онассиса с «самим» Лйваносом придавал ему ореол значительности, как бы служил свидетельством особой коммерческой респектабельности, что в мире большого бизнеса и больших спекуляций порой предпочтительнее миллионов долларов наличными.

Между тем на горизонте назревал очередной бум в области судоходства. «План Маршалла» и «доктрина Трумэна», в которых, в частности, нашли выражение претензии империализма США на гегемонию в послевоенном мире, вымостили путь потоку грузов с так называемой американской «помощью» Европе. Для судовладельцев наступили золотые времена.

В это время по заказам Онассиса уже строилась серия танкеров на американских верфях. В поисках дополнительных мощностей он направляется в Европу. Первый визит – в Гетеборг. А там – «воскрешение» верфи «А. С. Онассис, Гетеборг лтд», договоры с другими судостроительными предприятиями. В Западной Германии крупнейшие заказы получают верфи Гамбурга, Киля, Бремена. В те времена в западных зонах оккупации, а потом в боннской республике была очень дешевая рабочая сила, что делец не преминул использовать в своих интересах.

А в самих Соединенных Штатах вырисовывалась новая крупная «панама»{Строительство Панамского канала в конце прошлого столетия сопровождалось таким каскадом финансовых спекуляций и подкупов должностных лиц, что слово «панама» стало нарицательным, синонимом крупного мошенничества, коррупции.}. В летопись казнокрадства и коррупции в высших американских сферах она вошла под названием «дела Кейси», хотя правильнее было бы назвать ее аферой Кейси – Онассиса. Суть дела в следующем. Во время второй мировой войны, кроме сухогрузных судов серий «виктори» и «либерти», в Соединенных Штатах в большом количестве понастроили танкеры типа «Т-2». Еще до того, как начался послевоенный бум в области судоходства, правительство приняло решение реализовать и их как «излишки». Но с одним ограничением: продавать дозволялось только американским гражданам или компаниям, контролируемым подданными Соединенных Штатов Америки.

Чтобы обойти закон, Онассис создает компанию «Юнайтед Стейтс петролеум кэрриерс», в которой ему официально принадлежало 49 процентов акций. Остальные приобрели его же подставные лица американского происхождения. Следующий этап – приобретение судов – помогла преодолеть группа лоббистов, в которую входили конгрессмен Джозеф Кейси, бывший государственный секретарь Эдвард Стеттиниус, бывший помощник государственного секретаря Джулиус Холмс, отставной адмирал Уильям Хэлси и еще полдюжины весьма высокопоставленных лиц. В ходе осуществления аферы Онассис пользовался услугами известной нью-йоркской адвокатской фирмы «Лорд, Дэй энд Лорд», которую возглавлял Герберт Броунелл.

А сделки с «группой Кейси» были действительно настоящей аферой. Кейси, Стеттиниус и К° создали синдикат. Располагая широкими связями в высших сферах, они приобретали танкеры якобы для себя, а затем передавали их во временный фрахт Онассису, который эксплуатировал их под панамским флагом. Кончалось тем, что по прошествии некоторого времени танкеры окончательно продавались дельцу.

Через 7 лет история всплыла наружу. Разразился громкий скандал, раздутый республиканской администрацией, поскольку члены «группы Кейси» были демократами и вся эта «панама» осуществлялась в правление демократической партии. В один из дней Онассиса даже арестовали, но через 15 минут, после снятия отпечатков пальцев, отпустили под залог. Впрочем поднятая шумиха, как обычно бывает в США в подобных случаях, была не больше, чем бурей в стакане воды. Примечательный диалог произошел тогда в одной из комиссий конгресса, расследовавшей аферу. Отвечая председателю комиссии, конгрессмен Д. Кейси признал, что получил «за посредничество» 75 тысяч долларов. И тут же задал контрвопрос: «С каких это пор в Америке стало преступлением делать деньги?»

И еще одна любопытная деталь. Пост министра юстиции в кабинете Эйзенхауэра в период расследования занимал Герберт Броунелл, тот самый, который от имени фирмы «Лорд, Дэй энд Лорд» давал «советы» дельцу при всех его танкерных сделках. Рассказывают, что, непринужденно переступив порог кабинета Уоррена Бергера (нынешний председатель Верховного суда), которому как помощнику министра юстиции было поручено вести дело, Онассис задал лаконичный вопрос: «Какова сумма выкупа?» Немного помедлив, «страж закона» ответил: «20 миллионов». Сошлись на семи миллионах долларов. Кроме того, часть судов возвращалась правительству Соединенных Штатов.

Казалось бы, все же чувствительный удар по карману Онассиса. Но судовладелец только ухмылялся, когда журналисты спрашивали его об этом. Он-то знал, что за время эксплуатации танкеры принесли ему прибыль, втрое превышавшую первоначальную стоимость каждого из них. Так что даже с учетом многомиллионного штрафа делец не остался в накладе.

Приведенный эпизод, отнюдь не украшающий, образ «романтика моря», редко присутствует в красочных репортажах, рисующих «портрет современного бизнесмена». А между тем вся биография Онассиса соткана из подобного рода подлогов и мошенничеств.

В середине пятидесятых годов, например, он решил во что бы то ни стало получить исключительное право па транспортировку нефти морским путем из Саудовской Аравии. Требовался формальный договор с королевским правительством. Предварительная разведка показала, что необходим хороший «бакшиш» (взятка) министру торговли и нескольким другим высокопоставленным чиновникам.

Онассис был щедр. В руки министра перекочевало письменное обязательство возместить «труды и хлопоты» саудовских должностных лиц 375 миллионами франков. Соответствующий договор без скрипа прошел через все инстанции и получил санкцию короля. И вдруг, о ужас! Через несколько недель обнаружилось, что «высочайшая» подпись миллионера на обязательстве стала бледнеть на глазах, пока не исчезла совсем. Специальные чернила, которыми она была сделана, испарились. Одураченным чиновникам оставалось молчать и про себя призывать всевозможные земные и небесные кары на голову жуликоватого судовладельца. Стань эта мошенническая операция достоянием гласности, они могли лишиться собственных голов. Саудовский монарх не любил, когда приближенные снимали золотые пенки, минуя своего повелителя.

И все же через некоторое время трагикомическая история с подписью попала в печать. Дело в том, что Онассис одурачил и посредника, который организовал ему встречу с нужными людьми в Саудовской Аравии. Этот грек по имени Катаподис должен был получить 200 миллионов франков. Но, раскрыв в один прекрасный день онассисовский вексель, он увидел, что стал жертвой мошенничества, ибо и на нем подпись отсутствовала.

Суда Онассиса еще возили американские подачки «маршаллизованной» Европе, а в воздухе вновь запахло гарью – началась агрессия Соединенных Штатов против Корейской Народно-Демократической Республики. Как и в годы второй мировой войны, Ари спешит со своими предложениями, чтобы отхватить возможно большую долю фрахтовых соглашений на перевозку военных грузов и топлива. Начальник управления военно-морских перевозок адмирал У. Каллагэн получает телеграмму: после обстоятельного перечисления своих «заслуг» перед дядей Сэмом Онассис, не забывший упомянуть и о том, что его дети – урожденные американцы, предлагает «бескорыстную» помощь правительству. Его услуги принимают. Прикинув масштабы предстоящих перевозок, Ари размещает заказы на сумму 100 миллионов долларов на западногерманских верфях.

А впереди еще были англо-франко-израильская агрессия 1956 года против Египта, индокитайская авантюра Вашингтона, июньская (1967 г.) агрессия Израиля против арабских стран! Только за несколько месяцев Суэцкого кризиса в 1956 году Онассис обогатился примерно на 70 миллионов долларов. Если бы вычертить кривую его «успехов» на ниве спекуляций и стяжательства, то «пики» ее совпали бы по времени с военными конфликтами, с преступными авантюрами международного империализма. На густых потоках человеческой крови замешано процветание «империи» Аристотеля Онассиса.

Формулы наживы

Да, из богатого судовладельца делец постепенно превратился в, обладателя целой финансово-промышленной, империи. Правда, его флот, насчитывающий свыше 100 судов водоизмещением около 4,5 миллиона тонн, по-прежнему составляет основу богатства и могущества бизнесмена. Это – самый крупный в мире частный торговый флот, ненамного уступающий флоту крупной капиталистической страны. Но вдобавок Онассис владеет воздушными компаниями «Олимпик эйруэйз» и «Олимпик круизерс», то есть всем гражданским воздушным флотом Греции. Ему принадлежат судостроительные верфи в Швеции и Англии, нефтяная компания «Омега», нефтеперегонные заводы, огромные земельные участки в Европе и Южной Америке, сеть фешенебельных отелей в Греции, Париже, Лондоне. В 1968 году он приобрел солидный швейцарский банк, поставив целью превратить его в финансовый центр своей империи.

По осторожной оценке западных специалистов, состояние Онассиса определяется в 1 миллиард долларов, что ставит его в ряд богатейших людей мира. Известный американский журналист Фред Спаркс, который провел специальное исследование, касающееся финансовых возможностей Онассиса, утверждает, что делец располагает таким портфелем акций, что их одновременный сбыт на бирже мог бы вызвать потрясение на Уолл-стрите.

Может быть, здесь впору будет сказать об экономической подоплеке одиозного или, во всяком случае, странного брака между Жаклин Кеннеди и Аристотелем Онассисом. Ведь бывшая первая дама Америки не смогла принести на алтарь своего нового семейного союза что-либо соизмеримое в финансовом отношении с миллионами супруга. Да, в свое время личные расходы Джекки в Белом доме превышали жалованье Джона Кеннеди как президента Соединенных Штатов, но это лишь свидетельство ненасытности ее аппетитов. Ей действительно перепало кое-что от отца, «рядового» нью-йоркского банкира-миллионера Бувье. Наконец, она унаследовала определенную крупную сумму после далласской трагедии (называли цифру 20 миллионов долларов), но старый Джозеф Кеннеди своевременно принял все меры, чтобы в первую очередь обеспечить за счет этих денег интересы внуков и уберечь от преждевременного распыления капиталы клана.

Личное ее богатство составляет несколько миллионов долларов. Немало, если судить по обычным меркам, но оно не идет ни в какое сравнение с фантастическим состоянием Ари и вряд ли имеет практическое значение для его деловых интересов. Если говорить о главном «богатстве», которое принесла мужу Жаклин Онассис, то это – невиданное «паблисити», коллоссальные связи в деловых и общественно-политических кругах.

Вот характерный эпизод. Незадолго до женитьбы судовладелец безуспешно пытался наладить деловые связи с американским алюминиевым гигантом «АЛКОА». А через несколько месяцев после пышной свадьбы на острове Скорпиос стало известно, что «АЛКОА» примет участие в строительстве алюминиевого комплекса в Греции, которое взялся осуществить Онассис. Сообщая об этом факте, биограф дельца Д. Лилли напоминает, что «АЛКОА» входит в систему финансово-промышленной империи Меллонов, что семья покойного президента была дружна с семейством главы меллоновской империи и что г-жа Жаклин Онассис продолжает поддерживать эти контакты, оставаясь одной из самых близких приятельниц г-жи Меллон.

Разумеется, в основе этой сделки лежат более весомые факторы, чем личные симпатии. Но несомненно, что широкие связи Жаклин способствуют и, вероятно, будут впредь способствовать финансовым операциям дельца.

Но вернемся к империи Онассиса. По масштабам она значительно уступает глобальным конгломератам Рокфеллеров, Морганов, Меллонов, построенным на акционерных началах. Активы таких конгломератов исчисляются десятками миллиардов долларов. Но по размерам своего личного состояния «романтик моря» переплюнул Рокфеллеров. В этом плане его правильнее было бы сравнить с такими американскими мультимиллиардерами-«аутсайдерами», то есть «одинокими» хищниками, не входящими в монополистические объединения, как небезызвестные нефтяные магнаты Поль Гетти и Гарольдсон Лафайет Хант.

Акулам-одиночкам, подобным Онассису, Ханту, Гетти, нелегко тягаться с империями Рокфеллеров и Меллонов. Вместе с тем возможность единолично распоряжаться капиталом, мгновенно принимать решения придает аутсайдерам определенную тактическую гибкость. Видимо, в этом один из «секретов» их живучести. Те же Хант и Гетти нет-нет да и выхватывают лакомые куски из-под носа у таких нефтяных динозавров, как рокфеллеровские и меллоновские нефтяные компании. Онассис успешно сосуществует и конкурирует с танкерными флотами «ЭССО», «Шелл» и других крупнейших международных монополистических спрутов.

Разумеется, «Шелл» или «ЭССО» («ЭССО»– торговая марка знаменитой рокфеллеровской «Стандард ойл оф Нью-Джерси») проще изыскивать финансовые возможности, чтобы заказать десяток-другой новых огромных танкеров. Но в принципе эти и другие нефтяные гиганты никогда не стремились к тому, чтобы обеспечить собственными плавучими емкостями перевозку всей своей нефти. Ведь, к примеру, танкеры «ЭССО» плавают под американским флагом, а эксплуатационные расходы в торговом флоте США намного выше, чем в ряде зарубежных стран, предоставляющих так называемые «флаги удобств» (Панама, Либерия, Гондурас). Монополии-гиганты типа «Стандард ойл» и «Шелл», входящие в Международный нефтяной картель, полагают, что в дополнение к собственному танкерному флоту им удобно и выгодно фрахтовать емкости у независимых судовладельцев. Нефтяные же компании-новички, пробившиеся за последние два десятилетия в сферу бизнеса на «черном золоте», на первых порах вообще не склонны были иметь собственные танкерные флоты. Их помыслы были устремлены больше на изыскания новых месторождений, организацию их разработки и сбыт нефти и нефтепродуктов.

Все это учел, выходя на послевоенный рынок транспортировки нефти, Аристотель Онассис. К тому же, проявив завидную изворотливость, он почти с самого начала раз и навсегда разрешил проблему финансового обеспечения строительства своих судов.

Вспомним историю с финансированием покупки «либерти», когда в конце 1945 года Онассис получил краткосрочный заем от «Нэшнл сити бэнк». Год спустя, вознамерившись приступить к строительству новых танкеров, он поставил перед собой задачу добиться долгосрочного кредитования своих проектов, причем не на половинную, как было с «либерти», а на полную их стоимость.

Еще в 1945 году, в ходе переговоров о займе для покупки «либерти», делец установил контакт с Г. Хэггэр-ти – крупным финансистом, казначеем гигантской страховой компании «Метрополитен лайф иншуренс», входящей в сферу империи Рокфеллеров. Уже тогда идеи судовладельца о новой системе финансирования судостроительных программ показались ему стоящими внимания. К нему и обратился теперь Онассис. Хэггэрти обещал поддержать его просьбу о займе на совете директоров при условии, что будет представлено серьезное поручительство.

Следующий этап переговоров проходил в офисе «Сокони ойл» (ныне «Мобил ойл») – огромного нефтяного спрута, также контролируемого семейством Рокфеллеров. Один из ответственных администраторов «Сокони ойл» позднее вспоминал, что в те дни и недели, где бы он ни был и в какую бы сторону ни поворачивался, всюду его взор упирался либо в самого Онасснса, либо в одного из его доверенных лиц. Приглашения на роскошные приемы следовали со стороны дельца одно за другим.

Подготовив почву на различных руководящих уровнях, Онассис предложил заключить долгосрочный контракт на перевозку нефти «Сокони ойл» своими пока еще только запроектированными танкерами. Заранее оговаривалась фиксированная цена за тонну перевозимой нефти на весь срок действия контракта. В различных пунктах соглашения перечислялись гарантии, которые судовладелец давал нефтяным магнатам на случай всевозможных неожиданностей. В итоге получалось, что заказчик (нефтяные компании) ограждается от материальных потерь при аварии судна, простоях, вызванных различными причинами, и т. п.

Поразмыслив, директора «Сокопи ойл» пришли к выводу, что в условиях постоянного колебания фрахтовых цен долгосрочные контракты небезвыгодны для их компании. Разумеется, существовал известный риск, что в течение срока действия контракта цены за фрахт упадут и тогда наниматель окажется в проигрыше, Но такой вариант выглядел маловероятным, и «Сокони ойл» согласилась подписать первое соглашение с Онассисом на эксплуатацию танкера водоизмещением 28 тысяч тонн сроком на 5 лет. В начале 1947 года президент «Сокони ойл» Фрэнсис Дрейк скрепил документ своей подписью и поздравил дельца с успехом. По примеру «Сокони ойл» аналогичный контракт заключила нефтяная корпорация «Тексако».

Теперь на руках у судовладельца были контракты на сумму, значительно превышающую испрашиваемый им заем. С ними он вновь направился в уолл-стритовские банки и инвестиционные компании. На этот раз переговоры в «Метрополитен лайф иншуренс» и с представителями финансовой группы «Лимэн бразерс» пошли значительно быстрее. В итоге Онассис, который начинал эту эпопею со «скромной» просьбы ссудить ему 6,5 миллиона долларов, получил 40 миллионов на строительство шести танкеров водоизмещением по 28 тысяч тонн, которые должны были стать для того времени самыми крупными судами этого типа. Весь заказ был размещен на верфях «Спэрроу пойнт ярд» корпорации «Бетлехем стил», контролируемой империей Морганов. В обстановке послевоенного спада эти верфи были близки к закрытию, и крупный онассисовский заказ помог им пережить трудные времена.

Понятно, что «новшества», внедренные Ари, не привлекли внимания широкой публики, но в деловом мире «формула Онассиса» вызвала немалый интерес. Не выложив ни цента из собственного кармана, делец начал спускать на воду танкер за танкером. Фактически его программу кредитовали американские налогоплательщики, чьими сбережениями оперировали банки и страховые компании, предоставляя судовладельцу один заем за другим. Сам Ари, поясняя, на какие средства он строит свои армады, однажды цинично бросил: «ДДЛ», что означает: «Деньги других людей».

Отныне у банков и страховых компаний появилось новое поле деятельности для инвестиций, перед судовладельцами открывались широкие возможности финансового обеспечения своих судостроительных программ. В качестве «пионера» в этом деле Онассис пожал первые дивиденды. И, что очень важно, как это отмечает в своей книге об Онассисе западногерманский исследователь Вилли Фришауэр, открытие новой «формулы» и первое ее успешное применение на практике «выдвинуло дельца в высшие эшелоны американского большого бизнеса». Он стал вхож в кабинеты таких монополистических воротил, как президент «Сокони ойл» Фрэнсис Дрейк и президент «Бетлехем стил» Юджин Грейс. Церемонию спуска на воду одного из его шести танкеров, строившихся на «Спэрроу пойнт ярд», освятила Паулина Пратт – носительница весьма известной в Соединенных Штатах «нефтяной» фамилии. Ее муж был тогда директором «Мобил ойл», а близкий родственник Кристиан Гертер занял впоследствии пост государственного секретаря Соединенных Штатов.

Теперь Онассису не было нужды обивать пороги в поисках кредитов. Вслед за «Метрополитен лайф иншуренс», «Ферст нэшнл сити бэнк» финансировать его судостроительные программы стали рокфеллеровские «Чейз Манхэттен бэнк» и «Кемикл бэнк». Образно можно сказать, что делец пришелся к уолл-стритовскому двору.

Но «оригинальными» формами финансирования не исчерпывалась «формула Онассиса», которую правильнее было бы назвать «формулой наживы». Стремясь сделать как можно более прибыльными свои новые танкеры, Онассис регистрирует их под так называемыми «флагами удобств», или «льготными флагами»: панамским, либерийским, гондурасским. В этих странах сборы за регистрацию судов и налог с судовладельцев настолько малы, что имеют скорее символический характер. Отсутствует и контроль за содержимым трюмов, а также за оплатой труда экипажей. У Ари давно накопился опыт использования «флагов удобств». Еще во время войны его сухогрузы плавали под флагом Панамы. Бытовые условия на этих судах были столь отвратительны, а оплата труда матросов так низка, что Онассиса за глаза называли «капитаном Блаем», то есть ставшим нарицательным именем командира английского парусника «Баунти», на котором по схожим причинам в XVIII веке произошел мятеж.

Схема снижения «эксплуатационных» расходов, а попросту говоря, ограбления матросов, выглядит примерно так. Американская судоходная компания (владелец – Онассис, оперирующий через родственников или подставных лиц) сдает очередное судно в аренду панамской компании, которая также фактически принадлежит Онассису. А уже эта «панамская» компания, не ограниченная в своих действиях никакими законами, заключает фрахтовое соглашение со «Стандард ойл» или каким-нибудь другим нефтяным гигантом на перевозку его грузов.

По той же причине низких «эксплуатационных» расходов он зарегистрировал часть «либерти», приобретенных у правительства США, в греческом регистре. «Мне хотелось думать, что Аристотель Онассис выбрал для этой цели родину из патриотических чувств, – замечает в книге об Онассисе Д. Лилли. – Но, увы, в бизнесе нет места сентиментам».

Резонен вопрос: зачем делец вообще строит суда в Соединенных Штатах, что обходится в два – два с половиной раза дороже, чем в Европе и Японии? И не выгоднее ли заменить американский флаг на всех кораблях своего флота «флагами удобств»? Как всегда в подобных «ясных» ситуациях правильные ответы не лежат на поверхности. При размещении заказов за границей он лишился бы чрезвычайно выгодных условий кредитования, позволяющих создавать супер-танкеры что называется «из воздуха». Непросто обстоит дело и с флагом, ибо государственные грузы, в том числе и военные, законодательство США позволяет перевозить только на американских судах. Впролем, разве не может позволить себе Онассис иметь судоходные компании на все случаи жизни! И он их действительно имеет.

…Напрасный труд искать в справочниках судоходную компанию, в названии которой фигурировала бы фамилия Онассиса. Она отсутствует в знаменитом морском регистре Ллойда, где перечислены торговые суда всех стран капиталистического мира. Ее не найдешь и в объемистом ежегоднике «Интернэшнл шиппинг энд шипбилдинг» («Международное судостроение и торговые флоты»), в котором приведен не только список судов, но и имена их владельцев. Здесь фигурируют владельцы компаний, располагающих двумя или даже одним судном, а вот Аристотель Онассис, обладатель самого крупного частного торгового флота в мире, не удостоился чести присутствовать во всех этих «шиппингах» и «шипбилдингах». Разгадка парадокса в структуре онассисовской империи.

На заре своей деятельности как судовладельца Онассис взял за правило не создавать крупных пароходных компаний и не вводить в их название своего имени. Разве только первую из них с конторой в Монтевидео он нарек «Ариона» (производная от «Ари»). А дальше – что ни новая серия сухогрузов или танкеров, то новая компания: «Олимпик маритим» (Франция), «Трафальгар стимшип компани» (Англия), «Оверсиз балк кэрриерс» (Либерия)… Этот список можно продолжать долго, ибо проходные «провинции» империи Онассиса состоят в общей сложности из 85 компаний! Некоторые насчитывают одно-два судна. Но есть и такие, которые объединяют до 12 судов.

Такое дробление позволяет «приписывать» ту или иную компанию к определенному региону и соответственно наилучшим образом учесть и использовать специфические преимущества местных условий. В случае катастрофы или скандальной аферы «запачканной» оказывается какая-то одна компания. Так было, например, в 1966 году при взрыве одного из принадлежащих Онассису танкеров в венесуэльском порту Маракайбо. Катастрофа, повлекшая за собой много человеческих жертв, произошла при очень подозрительных обстоятельствах. При расследовании выяснилось, что судно выслужило все сроки службы и давно должно было пойти на слом. Гибель же танкера приносила владельцу крупную страховую сумму. Впрочем, имя Онассиса в этой связи тогда даже не упоминалось в печати, ибо мало кто знал, что компания со звучным названием «Сосьедад индустриаль маритима Панама», которой принадлежал танкер, сама является собственностью Аристотеля Онассиса.

Во всех 85 компаниях дельцу принадлежат все или большая часть акций или капитала. А посты директоров и президентов в них занимают его близкие и дальние родственники, а также доверенные люди, чья надежность и профессиональное умение вести дела проверены годами их верной службы. Характерна история создания крупнейшей онассисовской компании «Америкен траст». Когда вскрылась афера с незаконным приобретением «излишков» танкеров, Онассиса обязали, кроме уплаты штрафа, передать часть этих судов какой-нибудь американской судовладельческой фирме. Недолго думая тот основывает на, имя своих детей Александра и Кристины, которые родились в США и имели американское гражданство, холдинговую компанию «Америкен траст». Себе он оставляет в ней (но опять-таки не прямо, а через свое южноамериканское владение «Ариона») 25 процентов акций. Из подлежащих передаче танкеров создаются компании «Юнайтед Стейтс петролеум кэрриерс», «Виктори кэрриерс» и «Вестерн танкере», которые поступают под контроль «Америкен траст». Когда Онассису говорили, что степень его вмешательства в дела «Америкен траст» куда больше его официальной доли участия, делец неизменно отвечал: «Мои интересы в данном случае не ограничиваются процентами с принадлежащих мне акций. Бог дал мне этих детей, и моя забота об их благосостоянии не противоречит ни воле всевышнего, ни человеческим законам». Почти совсем как Джон Дэвисон Рокфеллер I, который любил повторять, что бог спустил его на землю, чтобы делать деньги, и каждый, кто препятствует ему в этом, нарушает волю божью…

Кстати, когда началась агрессия Соединенных Штатов в Индокитае, именно «американские» компании Онассиса, входящие в «Америкен траст», получили крупнейшие прибыльные подряды на поставку грузов и топлива для интервенционистского корпуса США и для сайгонских марионеток Вашингтона.

Управлять всеми этими флотилиями и эскадрами дело непростое. Но Онассис всегда демонстративно подчеркивал, что не нуждается в громоздком административном аппарате, обычном для любой корпорации. «Мой мозг – настоящий компьютер», – постоянно хвастался он, И словно в подтверждение этих слов являлся на деловые встречи без единой бумажки, а в ходе дискуссии обрушивал на оппонентов горы цифр, приводимых по памяти. Явно рисуясь, он имел обыкновение опаздывать на свидания со своими клиентами: типичная психология выскочки, нувориша, которому кажется, что такой манерой поведения он придает значимость своей персоне.

До поры до времени все это сходило с рук. Но в конце шестидесятых – начале семидесятых годов аморфная и вместе с тем хаотичная структура онассисовской империи, равно как и стиль руководства ею стала отрицательно сказываться на делах, привели к возникновению ряда конфликтных ситуаций.

В считанные месяцы делец без лишней помпы модернизировал свои «штабы». Как пишет западногерманская газета «Блик дюрх ди виртшафт», оффисы его филиалов в Нью-Йорке, Монте-Карло, Афинах, Женеве начали походить на деловые конторы японского образца. Штаты клерков и референтов следят за рыночной конъюнктурой, составляют краткосрочные и долгосрочные прогнозы, готовят сводки к очередному туру переговоров, которые должен вести Аристотель Онассис.

Правда, по старой привычке Ари любит показывать гостям стену-магнит в своем кабинете на борту «Кристины», на которой нанесены контуры морей и океанов, сплошь усеянные металлическими силуэтами онассисовских кораблей. Глядя на нее, делец действительно в каждый момент знает дислокацию любого своего судна. Но фактическое управление ими производится из региональных контор, где установлены настоящие компьютеры, за которыми не угнаться, несмотря на его природную хорошую память, экспансивному и жуликоватому, но не очень образованному дельцу.