Текст книги "«Одиссея» Аристотеля Онассиса"

Автор книги: Аркадий Бутлицкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

А. Бутлицкий
«ОДИССЕЯ» АРИСТОТЕЛЯ ОНАССИСА

Прерванный полет

В тот хмурый осенний день суматошная жизнь в огромном аэропорту Кеннеди в Нью-Йорке шла своим чередом. Один за другим взлетали и садились трансокеанские лайнеры. Наступила минута, когда диспетчер объявил о посадке в самолет «Боинг-707» греческой авиакомпании «Олимпик эйруэйз».

Завершены последние таможенные формальности. Серебристая машина, сотрясая воздух ревом реактивных моторов, плавно выруливает на взлетную полосу. Но что это? Стюардесса, которая уже успела объявить номер рейса и его назначение и дала команду пристегнуть ремни, вдруг вновь появляется в салоне. На лице ее чуть виноватая, смущенная улыбка. Изумленным пассажирам сообщают, что рейс отменен. Все возможные убытки компания берет на себя. Она же гарантирует отправку следующим рейсом.

85 мужчин, женщин, детей покидают самолет. А в это время к зданию аэропорта подкатывает кортеж машин. Прибыли те, кого «Боинг» перенесет через Атлантику: Жаклин Кеннеди с двумя детьми, ее мать, родственники со стороны клана Кеннеди, телохранители и горничные.

«Требовалось обладать поистине королевской властью, чтобы прервать и отменить международный рейс, высадить десятки пассажиров и занять их места. Впрочем, сегодня этого не могут позволить себе даже монархи», Такой сентенцией сопроводил описание этой сцены известный летописец светской жизни французский журнал «Пари-матч». И тут же добавил: «Нужно было быть Онассисом, человеком, владеющим, помимо всего прочего, собственной авиакомпанией, чтобы решиться на такое».

Сам «виновник торжества» при всем том ничуть не умиляется, когда бытописатели светской хроники сравнивают его с монархами. Он-то давно знает, что есть нечто более важное и существенное, чем скипетр, корона или президентское кресло в том мире, в котором он родился и вырос. «Лайф»– заокеанский конкурент «Пари-матч»– однажды с благоговением воспроизвел любимую заповедь миллиардера, которую он не перестает назидательно повторять в кругу друзей:

– Единственное, что принимается сегодня во внимание, – это деньги. Те, кто обладает ими, – настоящие короли наших дней.

Но вернемся к событиям, которые, подобно стихийному бедствию, столь внезапно нарушили график работы нью-йоркского аэропорта. Собственно, ничего трагического не произошло. Просто роман греческого миллиардера, «владельца заводов, газет, пароходов», Аристотеля Онассиса с «первой вдовой» Америки Жаклин Кеннеди приблизился к благополучному концу. Услышав во время очередного телефонного разговора с избранницей своего сердца желанное «да», счастливый жених подал лаконичную команду: «Вылетай. Сейчас. Немедленно».

И вот «Боинг», стартовавший в аэропорту Кеннеди, через восемь с половиной часов коснулся колесами бетонной дорожки аэродрома греческих военно-воздушных сил Андровида. Безвестный фотолюбитель из местного гарнизона через несколько дней разбогател: «лайфы», «пари-матчи» и прочие всякие «таймы» буквально из рук рвали у него «историческую» фотографию: Аристотель Онассис, приподнявшись на цыпочки (разница в росте на полголовы в пользу Жаклин), запечатлевает поцелуй на щеке невесты.

Короткая остановка и последний этап перелета до острова Скорпиос – частного владения жениха в Эгейском море. О том, что было потом, целый месяц взахлеб рассказывали западные газеты и журналы; про «воздушный мост», по которому из Голландии на Скорпиос доставили горы тюльпанов; про армаду судов, день и ночь разгружавших в порту Скорпиоса снедь и ящики с напитками; про флотилию моторных лодок с репортерами, которые тщетно пытались прорвать кольцо блокады, образованное сторожевыми судами самого Онассиса и кораблями греческого военно-морского флота; наконец, про некоего отважного журналиста, сумевшего обмануть бдительность вертолетов, прикрывавших остров с воздуха, и опуститься на парашюте. И, конечно, про «избранных», которых удостоили чести присутствовать на «свадьбе века». Покрой фрака жениха, драгоценности на свадебном платье невесты, роскошное убранство яхты «Кристина», где состоялся торжественный ужин, – все это «исследовалось» с тщательностью и в масштабах, достаточных для написания обстоятельной книги.

С той поры репортеры не обходят вниманием именитую пару. Появление Онассиса в любой из столиц Старого или Нового света немедленно возвещается под броскими заголовками на первых страницах крупнейших газет. В этом смысле «паблисити», которое получила персона тщеславного нувориша благодаря женитьбе на супруге покойного американского президента, вполне оправдывает дополнительные астрономические расходы, появившиеся в его бухгалтерских книгах.

Будоража любопытство читателей (и особенно читательниц), буржуазные журналисты не дают угаснуть интересу к тому, что побудило бывшую «первую леди Америки» отдать свою руку человеку, который старше ее на 23 года, не отличается глубиной интеллекта и неинтересен внешне. Предположений на этот счет, в том числе совершенно невероятных, делалось и делается немало. Но об этом в свое время. А пока отметим другое: не скупясь на всевозможные пикантные подробности, касающиеся Джекки и Ари, как обычно называют в интимном кругу супругов Онассис, буржуазные газеты и журналы очень лаконично пишут о происхождении несметного состояния крупнейшего судовладельца мира. Как бы между прочим, вскользь, касаются они его политических симпатий. Зато все большее хождение приобретает легенда о некоем «миллиардере-подвижнике», «романтике моря», «меценате», «филантропе». Именно таким, например, предстает Аристотель Онассис на страницах вышедшей в Нью-Йорке книги «Труд, помноженный на удачу. Портрет современного бизнесмена».

Но если просеять сквозь сито фактический материал, содержащийся в подобных жизнеописаниях-панегириках, а также в многочисленных «сенсационных» газетных и журнальных статьях, то иконописный лик Аристотеля от бизнеса начинает приобретать совсем другие черты. Перед нами вырисовывается образ настоящего Онассиса, алчного и жестокого дельца, типичного империалистического хищника, единственной заповедью для которого служит извечный лозунг стяжателей всех мастей: «Деньги не пахнут!».

Путь наверх

Среди макулатуры, которой завалены книжные рынки капиталистических стран, особое место занимают сборники «рецептов» того, как разбогатеть. Пособия для будущих миллионеров и миллиардеров едва ли не самые ходовые из бестселлеров. Смысл подобных катехизисов успеха до уныния однообразен. Оказывается, чтобы открыть себе путь в «высшее общество», достаточно иметь хорошие способности, прилежание, практическую сметку, инициативный характер. Заметим: слово «талант» отсутствует в этом перечне слагаемых успеха, хотя среди баловней капиталистической фортуны, вознесенных судьбой на денежный Олимп, порой и встречались талантливые люди. Но того же Генри Форда I к вершинам финансового могущества привели отнюдь не бесспорный талант изобретателя и недюжинные организаторские способности. В конце концов, та же Америка знавала людей во сто крат талантливее «отца» поточного автомобилестроения, например великого Томаса Альву Эдисона, так и не сумевшего обратить в миллионы свой изобретательский гений.

Нет, талант, удача, прилежание – все это нечто неосязаемое, химерное. На таком шатком фундаменте палаты каменные финансовых империй не построишь. Вот почему только улыбку могут вызвать откровения, которыми поделился с соотечественниками небезызвестный Поль Гетти. В своих «назидательных новеллах» на тему о том, как попасть в «клуб миллиардеров», этот богатейший человек планеты и, кстати, большой друг нашего героя с самым серьезным видом повествует, что разбогатеть ему помогла «собственная проницательность» и элементарное везение: он пробурил нефтяную скважину в удачном месте и в удачное время. Совсем в духе древнеримского изречения: кто ищет, тот найдет.

Да и сам Онассис с вершины своих многих сотен миллионов тоже вознамерился в последнее время давать советы по поводу того, как «оседлать» фортуну. С сытым самодовольством он предлагает начать… с тренировок тела и дыхания по системе йогов. Следующая рекомендация – стараться всегда, в любое время года иметь ровный, красивый загар: в глазах сильных мира сего загорелое лицо зимой, мол, ассоциируется с толстым кошельком и возможностью проводить время на дорогих горных курортах. Наконец, стиль элементарного плута и пройдохи проглядывает за предложениями посещать только бары-люкс, даже если наличности едва хватает на самую скромную выпивку; жить непременно в фешенебельном доме – пусть для этого придется снимать в нем самую жалкую комнатушку на чердаке.

Высмеивая все эти доморощенные рецепты, канадский журналист Боб Уорд с ехидством заметил: «Мы не можем рекомендовать подобные писания в качестве пособия для будущего миллионера. Мы должны признаться, что тоже пробовали бурить нефтяные скважины, молоть зерно, искали подходящее время, но так и не приблизились к миллиону долларов. При всем том мы не отрицаем, что способы стать миллионером существуют. Мы, например, рекомендуем родиться сыном миллионера. Расчет прост: как только вы станете членом семьи миллионера, у вас появятся реальные шансы на быстрое обогащение. Можно также выйти замуж за сына миллионера или жениться на его дочери».

Справедливости ради отметим, что папаша Аристотеля Онассиса не был миллионером. Правда, нынешний «пароходный король» своим первым браком сочетался с дочерью мультимиллионера. Но к этому времени в карманах самого Онассиса позвякивал не один миллион. Что же касается «талантов»… Перекопайте гору манускриптов, при написании которых буржуазные борзописцы в поте лица выискивали малейшие добродетели в послужном списке миллиардера, возводя их потом в превосходные степени, но вы не найдете, чтобы кто-то из биографов Ари отметил у него широту ума или образованность. Человека, «сделавшего» сотни миллионов долларов, никому не приходит в голову назвать талантливым финансистом. Даже такая простая человеческая черта, как элементарное воображение, во всем, что выходит за рамки его коммерческих афер, начисто отсутствует у Онассиса.

Американский журнал «Тайм», стоящий в ряду наиболее скрупулезных бытописателей «сильных мира сего», приводит такой, с его точки зрения, характерный штрих. В августе 1968 года, то есть в канун помолвки с Жаклин Кеннеди, Онассис преподнес даме своего сердца браслет с выгравированными на нем начальными буквами слов: «Я люблю вас, Джекки». Разумеется, ничего криминального в этой банальной фразе нет. Но буржуазный журнал, которому очень хотелось бы представить богатейшего человека нашей планеты в романтическом ореоле, с очевидным разочарованием добавляет, что другие героини многочисленных романов Онассиса «для начала» получали точно такие же браслеты, видимо, заказанные в свое время оптом. И на каждом гравировались начальные буквы все той же, теперь знакомой и нам фразы. Менялась только последняя буква, соответствующая имени очередной нареченной мультимиллионера.

Впрочем, один бесспорный «талант» – талант коммерсанта-спекулянта – у Онассиса действительно есть. И проявился он у него с юных лет. 16-летним юношей Онассис покинул родной Измир и отправился искать счастья в далекую Аргентину. Вместе с ним этот путь совершил, минуя таможенные кордоны, чемоданчик с отличным турецким табаком.

Но бизнесом Онассису привелось заняться не сразу. На первых порах пришлось довольствоваться скромным местом клерка на телефонной станции английской компании «Бритиш юнайтед ривер» в Буэнос-Айресе. На работе он был занят вечерами и в ночное время, на следующий день до обеда отсыпался, а после полудня приобщался к искусству коммерции. Кто знает, сколь долго продолжался бы этот процесс «приобщения», не имей будущий миллиардер в своем распоряжении такого ходового товара… как чужие секреты. Их предприимчивый Ари выуживал, а точнее, выслушивал во время дежурств на коммутаторе. Видимо, он нашел неплохих покупателей, потому что очень скоро в его распоряжении оказался изрядный капитал в несколько тысяч долларов.

Как-то раз он сумел оказаться полезным сеньору Хуану Гаона, руководителю крупнейшей табачной фирмы. Тот дал ему рекомендацию, и последовал первый небольшой заказ. В ход пошел чемоданчик, дождавшийся своего часа. В Аргентине не были знакомы с восточными сортами табака – товар из Турции пришелся по вкусу. С помощью того же сеньора Гаона поступает более крупный заказ на 10 тысяч долларов. Чтобы его выполнить, приходится прибегнуть к помощи отца. Теперь заказы следуют один за другим. На улице Калле Виамонте, 332, в одном из центральных районов столицы, появляется вывеска: «Импортер восточных Табаков». Так начала функционировать первая самостоятельная контора Онассиса. Но на всякий случай, дабы застраховаться от превратностей судьбы, Ари еще довольно долго не оставлял своего места в телефонной компании, продолжая вперемежку торговать табаком и чужими секретами. Как видим, в истории «первоначального накопления» онассисовских богатств нет ничего романтического. Тем более не встретим мы ни малейшего намека на романтику в последующих этапах «одиссеи» нашего героя.

В 1929 году его счет в банке перевалил за миллион. Тогда же он «купил» пост греческого консула в Буэнос-Айресе. Сам Онассис с умилением возвращается к временам, приобщившим его к морю. В качестве консула он отправлялся в порт встречать греческие суда. По его словам, манящие запахи океана пробудили у него влечение к морской стихии.

Трудно сказать насчет «запахов моря», но аромат наживы от судоходства действительно опьянил дельца. В начале тридцатых годов, когда в капиталистическом мире бушевал жесточайший экономический кризис, Ари ступил на морскую стезю: за бесценок скупил у разорившихся судовладельцев несколько устаревших судов. Сделка свершилась в Лондоне, который в те дни считался главным центром мирового судоходства. С туго набитым бумажником, преисполненный радужных надежд, направлялся тогда Ари на берега Темзы. Тем, кто имел с ним дело, трудно было поверить, что этот преуспевающий бизнесмен всего несколько лет назад пересекал Атлантику в другом направлении, имея лишь 60 долларов в кармане.

В Лондоне у молодого «романтика моря» разбежались глаза. Позднее он мечтательно вспоминал, что пароходы тогда шли по цене «роллс-ройсов». В результате шесть канадских сухогрузов первоначальной стоимостью в 2 миллиона долларов каждый стали собственностью Ари за сумму в 100 раз (!) меньшую. Он лично нанимал команды, торгуясь за каждый грош. Экономический кризис с его массовой безработицей, по существу, делал моряков беззащитными перед произволом судовладельцев. Онассис выжал тогда из своей первой флотилии все, что можно. Да и то, что нельзя, – тоже. Правда, в те времена он еще не знал приема, заимствованного им в послевоенные годы у своего тестя мультимиллионера Ливаноса. Тот, поднимаясь на борт принадлежащих ему судов, первым делом пожимал руки всем членам экипажа. Когда кто-то позволил себе умилиться по поводу столь очевидного проявления «демократизма», судовладелец пояснил, что таким образом он проверяет степень мозолистости рук, а следовательно, прилежания матросов.

Из всех видов бизнеса капиталистов самым прибыльным является военный бизнес. В 1935 году итало-фашистские войска вторгаются в Абиссинию. Пока в Лиге наций длительное время велись бесконечные словопрения, агрессор спешит расправиться со своей жертвой. Но, несмотря на потрясающее неравенство сил, абиссинцы героически сопротивляются. В Африку один за другим отправляются транспорты с итальянскими подкреплениями. Судов не хватает. Многие судовладельцы других стран отказываются от сделки с фашистами. А среди тех, кто зарабатывает на помощи агрессору, – Аристотель Онассис. Ведь деньги не пахнут!

К моменту вступления Онассиса в ряды судовладельцев греческий торговый флот был семейным предприятием нескольких традиционных «морских» династий. По образному сравнению французского журнала «Пари-матч», «они вели свои дела, как в маленькой лавке: бережливо, осмотрительно, избегая всяких новшеств и рискованных затей». Их вполне удовлетворяли суда малого и среднего тоннажа, изрядные, но не астрономические прибыли, обычные методы и источники финансирования. И все они дружно старались держаться подальше от нефти. Этот бизнес казался им ненадежным из-за резких колебаний цен на перевозку горючего. В этом смысле сама обстановка способствовала проявлению «талантов» бизнесмена, а точнее, хищника новой формации, каковым оказался Аристотель Онассис.

В середине тридцатых годов Онассис делает шаг, имевший далеко идущие последствия для всей его дальнейшей карьеры: заказывает на шведских верфях свой первый танкер «Аристон» водоизмещением 15 500 тонн. В 1938 году тот вступает в строй, знаменуя рождение танкерного флота дельца. Вскоре «Аристон» отправляется в первый рейс из Сан-Франциско в Иокогаму. В его трюмах нефть для Японии, которая вела захватническую войну против китайского народа. Но Онассис – «извозчик». А владелец нефти, чей подряд он выполняет, – малоизвестный тогда нефтепромышленник Поль Гетти, со временем превратившийся в одного из богатейших людей земного шара. С той поры судовладелец налаживает прочные деловые связи с нефтяной компанией «Тайдуотер ойл», принадлежащей Полю Гетти. Между самими дельцами также устанавливается некоторое подобие дружеских отношений. Подобие, ибо люди типа Гетти и Онассиса в принципе неспособны на искреннюю дружбу. Они, ни минуты не колеблясь, сотрут с лица земли вчерашнего «друга», если он волей обстоятельств окажется на их пути.

Но в ту пору ничто не омрачало делового союза двух молодых капиталистических хищников: Гетти нужно было сбыть кому угодно, лишь бы подороже, нефть, из его оклахомских скважин. Онассис, не задумываясь, готов был везти ее хоть на край света на своем пока единственном танкере. В данном случае этим «краем» была Япония. Помимо большого расхода жидкого топлива на нужды агрессии против Китая японский милитаризм создавал Стратегические запасы нефти, готовясь к нападению на США и Англию. Биограф Онассиса Дорис Лилли, в общем симпатизирующая миллиардеру, все же вынуждена констатировать, что нефть Поля Гетти, которую перевозил Онассис, оказалась весомым вкладом в укрепление военно-промышленного потенциала Японии, объективно способствовала подготовке японской военной машины к атаке на Пирл-Харбор. Но «бизнес есть бизнес», меланхолично заключает Лилли, считая, что это пояснение снимает вину с обоих рыцарей наживы.

Скоро к «Аристону», который за первый же год эксплуатации окупил все расходы на его постройку, присоединились еще два танкера такого же тоннажа, спущенные со стапелей в Гетеборге. Условия заказа были весьма льготными для дельца: из общей суммы в 700 тысяч долларов, составлявшей стоимость танкера, в период постройки вносилась лишь четвертая часть. Остальные деньги Онассис должен был выплачивать в рассрочку в течение 10 лет.

Окрыленный успехом своего танкерного дебюта, судовладелец разворачивает бурную деятельность, разрабатывает программу строительства целого танкерного флота. Чтобы подвести под это предприятие более солидную основу, он решает создать собственную судостроительную базу. Очень кстати оказался роман с молодой норвежкой Ингеборг Дедихен, дочерью владельца флотилии китобойных судов. Правда, у самой фрекен Дедихен, успевшей лишиться отца, в то время за душой не было ни кроны. Зато, по словам Лилли, среди скандинавских судостроителей семья Ингеборг имела не меньше знакомых, чем будущий тесть Онассиса Ливанос среди греческих. И это и все последующие сердечные увлечения дельца непременно имели в своей основе не такое «эфемерное» понятие, как чувство, а чисто практический смысл.

Итак, в один из дней в столице шведского судостроения Гетеборге появляется новая верфь: «А. С. Онассис, Гетеборг лтд». Ей предназначалось положить начало выполнению программы, задуманной Онассисом, и спустить на воду головное судно серии. Параллельно ведутся переговоры с другими компаниями, чтобы они также могли подключиться к выполнению онассисовских заказов. Разразившаяся вторая мировая война на время прерывает эти планы. Его самые большие три танкера оказываются интернированными в портах Скандинавии. Онассис в это время в Лондоне. Для простого смертного в те дни было невозможно добиться разрешения на выезд – он получает его и мчится в Швецию, чтобы вызволить из балтийского «плена» свои танкеры. В движение приводятся обширные связи в промышленных и политических кругах Стокгольма и Осло. Безрезультатно, если не считать денежной компенсации от правительств этих стран. В конечном итоге и это интернирование обернулось для удачливого дельца самым наилучшим образом.

После войны он получил свои танкеры целехонькими, в то время как многие судовладельцы Греции (равно как и других стран антигитлеровской коалиции) лишились большинства своих кораблей, потопленных гитлеровцами, итальянцами, японцами.

В Европе, над которой бушевал шквал войны, оставаться было бесцельно и к тому же небезопасно. И вот наш герой снова в Буэнос-Айресе. Вспомнив о делах давно минувших дней, он берется за табачный бизнес. Балканские сорта табака вне досягаемости, и теперь впору подумать о том, как получше пристроить оставшиеся в его распоряжении шесть судов. Конъюнктура складывалась самая благоприятная: Соединенные Штаты еще не приступили к поточному строительству судов серий «либерти» и «виктори», ощущался острый недостаток в свободном тоннаже, и каждый транспорт был на счету. В те дни на стол к адмиралу Эмори Лэнду, возглавлявшему управление военно-морских перевозок, положили на стол телеграмму из Буэнос-Айреса. В напыщенных выражениях, всячески выпячивая свои патриотические чувства, Онассис предлагал использовать его суда для борьбы со странами фашистской «оси».

В этой телеграмме что ни слово, то ложь. В обстоятельной биографии дельца, вышедшей из-под пера Д. Лилли, отмечается, что в течение всей войны Онассис ни цента не пожертвовал на дело союзников. И вообще, по словам биографа, «он никогда не проявлял сколько-нибудь четко выраженных политических симпатий и антипатий». С этим последним утверждением вряд ли можно согласиться, ибо в действительности бизнесмен-космополит всегда тяготел к самым реакционным кругам. В частности, в Аргентине он поддерживал теснейшие отношения с пронацистски настроенными представителями местных военных и политических кругов.

Кое-какие данные о его профашистских взглядах стали известны американской разведывательной службе. Через несколько месяцев после того как адмирал Э. Лэнд получил вышеупомянутое «патриотическое» послание Онассиса, в его адрес поступил официальный документ из ФБР с пометкой «Секретно, лично, со специальным курьером». В документе говорилось:

«Согласно информации, полученной из конфиденциального источника, господин Онассис, владелец ряда судов, намеревается отбыть во вторник 18 июня 1942 года из Буэнос-Айреса в Соединенные Штаты на борту клиппера Панамериканской компании. Согласно той же информации, визит Онассиса связан с его намерением вступить в деловые отношения с управлением военно-морских перевозок. Информатор рекомендовал одять осторожным и связях с г-ном Онассисом, поскольку он высказывал недружественные чувства в отношении военных усилий Соединенных Штатов».

Чья-то влиятельная рука сделала так, что это примечательное предостережение не достигло адресата. Оно было похоронено в канцелярских дебрях управления адмирала Лэнда, а онассисовская флотилия, плавающая под панамским флагом, получила выгодные подряды. Но только ли, на перевозках американских грузов делал тогда свой бизнес будущий миллиардер? Любопытное и многозначительное признание сделал уже в послевоенные годы финансист Гитлера Яльмар Шахт: «В то время мы поддерживали с Онассисом самые тесные отношения. Через посредников мы фрахтовали у него суда и получали некоторую информацию».

Шахт не пожелал более подробно распространяться о характере информации, которую поставлял нацистам судовладелец. Но, памятуя, как прибыльно Онассис сбывал в свое время телефонные секреты, можно не сомневаться, что он предложил нацистам достаточно ценный для них «товар», нимало не заботясь о том, что эта «информация» может серьезно повредить военным усилиям союзников.

В 1945 году, когда отгремели залпы второй мировой войны, торговые флоты большинства стран мира являли собой жалкую картину. Греция, например, из 450 судов, принадлежавших частным лицам или государственной компании, лишилась 360. Другое дело Онассис. Его танкеры, интернированные в Европе, остались невредимы. Суда, которые зафрахтовало американское управление военно-морских перевозок, приносили ему ежегодно по 250 тысяч долларов каждое. Поскольку зарегистрированы они были в Панаме, а сам Онассис имел аргентинское гражданство, ему удавалось уберечь от обложения налогами почти все своп прибыли от сделок с морским ведомством США. В общей сложности его состояние оценивалось теперь примерно в 30 миллионов долларов.

«Положительно это была неплохая война для Аристотеля Сократа Онассиса», – резюмирует Д. Лилли.

С такими деньгами можно было приступить к осуществлению давнишней мечты: стать в один ряд с крупнейшими частными судовладельцами мира. Оставалось определить, какой, географический район избрать на ближайшее будущее в качестве основной базы для своих операций. Собственно, выбирать было нечего. Большинство европейских верфей лежало в руинах. Возможности стран Латинской Америки в области судостроения были мизерны. Да и общая деловая конъюнктура чуть ли не во всем капиталистическом мире, задолжавшем Америке, оставляла желать лучшего. Решение напрашивалось: Соединенные Штаты, несказанно разбогатевшие на войне, а точнее – Нью-Йорк. Где, как не в Нью-Йорке, общепризнанной столице мирового капитала, стоило попытать счастья в сфере большого бизнеса!

Попрощавшись с благословенным для него Буэнос-Айресом, где он так быстро нажил свой первый миллион, Онассис перебирается на берега Гудзона. И делает это без малейшего промедления, ибо в воздухе запахло возможностью «провернуть» превыгоднейшее дельце: поживиться за счет «излишков» сухогрузных транспортов типа «либерти», от которых намеревалось избавиться правительство Соединенных Штатов. В последние два военных года их пекли на американских верфях, как блины. Разумеемся, количество при этом порой переходило в качество с обратным знаком. При всем том они вполне могли еще эксплуатироваться в течение ближайшего десятка лет. Оказавшись перед дилеммой – пустить вчерашние военные транспорты на слом или реализовать их как излишки, соответствующие ведомства Соединенных Штатов остановились на втором, куда более выгодном варианте. Встав в позу благодетеля, официальный Вашингтон объявил, что продаст эти суда на самых льготных условиях частным владельцам союзных стран под гарантию их правительств. В цифрах это выглядело так: за судно, оцененное в 550 тысяч долларов, наличными вносилось 125 тысяч; остальная сумма погашалась в течение последующих 20 лет.

Из Афин в Соединенные Штаты прибыла специальная правительственная комиссия, чтобы помочь пострадавшим во время войны греческим судовладельцам пополнить свои армады. В те недели Онассис развил кипучую деятельность: лично осмотрел несколько десятков судов, провел «разъяснительную» работу среди своих соотечественников-судовладельцев, которые еще раздумывали, покупать ли им сделанные на скорую руку суда. Главу комиссии, известного политического деятеля С. Венизелоса, Онассис уговорил поручиться не меньше чем за 100 судов. Но когда дошло до персонального распределения закупленных «либерти», самого Онассиса в списке участников сделки не оказалось. Более опытные конкуренты, чьи имена были лучше известны в греческих торгово-промышленных и политических кругах, сумели оттеснить в сторону нувориша.

Ярости дельца, которому казалось, что он держал в руках перечень целой флотилии своих новых судов, не было границ. Чтобы хоть как-то выйти из положения и перехватить все же десяток-другой «излишков», Ари решил вступить в контакт непосредственно с морской комиссией Соединенных Штатов, которая занималась реализацией флота «либерти». Он получил разрешение приобрести 16 судов, что означало необходимость выложить наличными около 10 миллионов долларов. Деньги имелись, но не в правилах Онассиса было оплачивать свои крупные сделки собственной наличностью. Начались трудные переговоры с нью-йоркским «Нэшнл сити бэнк». Американские банки тогда не имели прецедентов по части финансирования торгового судоходства. К тому же речь шла об иностранце. Поэтому как большой успех Онассиса было расценено решение «Нэшнл сити бэнк» предоставить заем на 50 процентов стоимости приобретаемых судов с рассрочкой на погашение в 12 месяцев (испрашивался срок в 10 лет).

Условия уплывшей сделки, гарантированной греческим правительством, были, конечно, несравненно более выгодными. Но все же обошлось без немедленной уплаты наличными всей суммы, а кроме того, Онассис обзавелся в ходе переговоров влиятельными связями на Уоллстрите. Тогда же на опыте этого начинания стала выкристаллизовываться «генеральная идея» системы финансирования его будущих судостроительных программ.

В пылу спекулятивного ажиотажа молодому миллионеру было как-то недосуг заниматься устройством семейного очага. Но чем больше округлялся капитал новоявленного Одиссея (в священном трепете от блеска онассисовских миллионов нью-йоркский журнал «Тайм» сравнил дельца с Одиссеем, уверяя, что «вечный странник» из древнегреческого эпоса – любимый герой Онассиса, а Итака – его духовная родина), тем больший интерес вызывала его персона у богатых отцов, имеющих дочерей на выданье. В один из сентябрьских дней 1943 года крупнейший греческий судовладелец Ставрос Ливанос, находившийся в то время в Нью-Йорке, пригласил Онассиса в свои апартаменты. Его младшей дочери Тине было тогда 14 лет.

Существует ходячее выражение, что браки совершаются на небесах. Чувствам «романтика моря» не было нужды подниматься на столь большую высоту, его матримониальные проблемы решались на твердой земной почве. В отличие от эпопеи с женитьбой на Жаклин Кен-, неди, история не сохранила столь исчерпывающих подробностей помолвки и свадебной церемонии, состоявшейся в ноябре 1946 года, когда Тине Ливанос едва исполнилось семнадцать. Но доподлинно известно, что за два с половиной года, прошедшие с момента знакомства будущих супругов, папаша Ливанос и Аристотель Онассис скрупулезно изучили бухгалтерские книги друг друга. Когда 40-летний жених вел к венцу свою 17-летнюю невесту, впору было сказать: миллионы женятся на миллионах.