Текст книги "На трех Олимпиадах. Хельсинки. Мельбурн. Рим"

Автор книги: Аркадий Воробьёв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

В первых финальных попытках польская спортсменка впереди, за ней немка. К очередному прыжку готовится Вера Крепкина. Быстрый, энергичный разбег, удачный толчок – и с улыбкой на лице Вера приземляется за отметку олимпийского рекорда. Результат советской спортсменки – 6 метров 37 сантиметров – никому не удается улучшить.

Торжественно звучат фанфары. Маленькая белокурая спортсменка поднимается на высшую ступеньку пьедестала почета. В честь ее победы на среднем, самом высоком флагштоке, поднимается государственный флаг нашей Родины. 100 тысяч зрителей встают и слушают величественные звуки гимна Советского Союза. Я сидел среди советских туристов, почти все они сами занимались спортом, понимают толк в борьбе. Ныне они тренируют или уступили место более сильным атлетам. Ликованию туристов не было предела, они бросились обнимать, целовать друг друга.

Первая золотая медаль по легкой атлетике разыграна. Неожиданный первый приятный сюрприз. А за ним последовали и другие.

В спорте предположение – дело неблагодарное, особенно в метании копья. Специалисты, конечно, не предполагали, что победу одержит Виктор Цибуленко, участник последних двух Олимпиад. Да и сам Цибуленко говорил, что хочет попасть лишь в тройку. Скромность, конечно, украшает человека. Но, видимо, атлет в глубине души мечтал о большем.

Финал. Первая попытка Виктора Цибуленко. Энергичный разбег, 100 с лишним килограммов личного веса вложены в бросок копья, и оно приземляется на отметке 84 метра 64 сантиметра. Великолепно! Личный рекорд и явно неожиданно для всех сидящих на трибунах, в том числе и для соревнующихся. Первая попытка Цибуленко обескуражила всех соперников. Никто не смог приблизиться к восьмидесятиметровой отметке. Не сумел повторить свое достижение и сам Цибуленко. Но ему и необязательно: первая попытка дает право на золотую медаль.

Если бы меня спросили, кто выиграет в метании молота, я с уверенностью назвал бы имя советского спортсмена Василия Руденкова. Почему? Ведь в состязаниях принимали участие атлеты, имеющие результаты выше, чем Руденков. Американский атлет Гарольд Каннолли – чемпион XVI Олимпийских игр – незадолго до римских состязаний установил новый рекорд мира, а венгр Д. Животский – рекорд Европы. Но для такого безапелляционного заявления у меня были веские основания.

Обладая отличной техникой метания молота, Руденков основной упор в тренировке делал на развитие силы. Вместе с нами Василий регулярно ходил в зал тяжелой атлетики и упражнялся на таком весе, что многие тяжелоатлеты могли бы позавидовать. Недаром Руденков приводил в недоумение наших коллег по спорту. Они неоднократно спрашивали, сколько атлетов тяжелого веса мы привезли в Рим.

Обладая колоссальной силой, Руденков уверенно метал снаряд. Во всех попытках на состязаниях он превосходил соперников. С новым олимпийским рекордом В. Руденков завоевал золотую медаль.

Проигрыш коротких дистанций немцу Арвину Хари и итальянцу Ливио Беррути для американских легкоатлетов оказался черным днем. Руководство делегации в тот же вечер срочно собрало всех спортсменов для обсуждения создавшегося положения. Спортсмены СССР стали нагонять американцев по золотым медалям, когда еще не вступили в состязания "главные силы" – гимнасты, тяжелоатлеты, борцы.

Задание – не проигрывать русским!

Но нам опять помогли. И на этот раз совершенно неожиданно.

На старт марафонского бега вышло 70 бегунов, но зрители сразу обратили внимание на спортсмена под номером 11. Он босиком. Бежать босиком 42 километра по асфальту? Ужасно! Но беспокоиться за спортсмена, оказывается, не стоило. Эфиопец Абебе Бекила с детских лет не знал, что такое обувь. И кожа на его ступнях по толщине и крепости не уступит подошвам на ботинках. Он и оказался победителем. На четвертом и пятом местах – советские спортсмены Воробьев и Попов.

Впервые за всю историю проведения Олимпийских игр спортсмен Эфиопии завоевал золотую медаль. "Я счастлив, что одержал великую победу для своей страны", – сказал после финиша корреспондентам африканский спортсмен. Американские спортсмены опять отстали.

Советские легкоатлеты выступили на XVII Олимпийских играх как никогда успешно. В упорной борьбе они набрали 167,5 очка, завоевав 21 медаль, из них 13 золотых. Впервые за 60 лет проведения Олимпийских игр легкоатлетическая команда США довольствовалась вторым местом – после советских спортсменов.

А после выступления гимнастов советская команда по количеству золотых медалей сравнялась с американцами. Успех закрепили борцы, фехтовальщики, яхтсмены, ватерполисты.

В разгар Олимпиады вся советская делегация почти ежедневно собиралась на лужайке, в деревне. Руководитель делегации Н. Н. Романов тепло поздравлял отличившихся атлетов, а девушки вручали герою игр чудесный торт. Если чествовали девушек, то торт им преподносил кто-либо из мужчин, чемпионов игр. Бывали дни, когда тортами лакомились все спортсмены. Мы очень долго только угощались чужими тортами, но, наконец, настал и наш день.

«Кто сильнее: Россия или Америка?»

Так обычно западные газеты пишут о предстоящих состязаниях советских и американских тяжелоатлетов.

Какие шансы были у наших тяжелоатлетов в борьбе за золотые медали? И на XVII Олимпийских играх по-прежнему главными соперниками для нас оставались американцы. Их руководитель Боб Гофман заявил в печати, что американские атлеты увезут за океан золотых медалей больше, чем русские к себе в Москву.

Американские тяжелоатлеты действительно хорошо подготовились к состязаниям, особенно в легких весах. Чарльз Винчи в легчайшем, Исаак Бергер в полулегком весах на тренировках без труда показывали результаты, превышающие мировые рекорды.

А наши?

Степан Ульянов уступал на тренировках по силе и Чарльзу Винчи, и японцу Иосинобу Мияке, который даже превосходил результаты американца. Ясно, что Ульянова в команду ставить опасно, он окажется на третьем месте.

Евгений Минаев подготовился к состязаниям очень хорошо. Но большинство специалистов отдавали предпочтение Бергеру. Он на тренировке в споре на 25 долларов легко поднимал 152,5 килограмма, что превышает мировой рекорд на 5 килограммов. Тренеры не исключали и того, что итальянец Себастьяно Манирони у себя дома, при поддержке темпераментных болельщиков, захочет подняться на высшую ступеньку пьедестала почета.

В легком весе тренеры единодушно отдавали золотую медаль советскому атлету Виктору Бушуеву. У него серьезных конкурентов действительно не было.

В следующей категории эксперты тяжелой атлетики высказывались за победу неоднократного чемпиона мира и Олимпийских игр Томми Коно. Советского спортсмена Александра Курынова, впервые выступающего на таких грандиозных состязаниях, всерьез противником Коно не считали. Напрасно: тренировочные достижения советского атлета превосходили мировые рекорды.

В среднем весе наш атлет Рудольф Плюкфельдер превосходил по силе всех конкурентов. На предыдущем чемпионате мира Плюкфельдер ушел от ближайшего соперника на 10 с лишним килограммов. Но Плюкфельдера мучил травматический радикулит, и мы сомневались, сможет ли он выступать на состязаниях.

В полутяжелом весе о будущем победителе не было единого мнения. Советская спортивная пресса отдавала предпочтение Трофиму Ломакину. Итальянская пресса и большинство зарубежных тренеров высказывались в мою пользу.

Однако за несколько дней перед состязаниями я чувствовал себя неважно. Видимо, переусердствовал на тренировках. Вновь стал жестоко беспокоить травматический радикулит. Принял процедуру – токи Бернала. Легче не стало. Резко снизил нагрузку в тренировке, и два дня отдыха перед состязаниями помогли мне забыть о болях в пояснице.

Я считал основным конкурентом Ломакина. Прошлогодний чемпион мира Л. Мартин в счет не шел, так как он лишь повторял прежние достижения. Однако сам Мартин был настроен более воинственно. Он непременно мечтал выиграть у меня снова. В беседе с Плюкфельдером Мартин так и заявил, что выиграет у Воробьева. Наш атлет спросил негра, сколько он думает поднять. Тот ответил: "Не меньше, чем в Варшаве". Плюкфельдер засмеялся: "Ты закончишь, а Воробьев прибавит еще килограммов пять и тогда начнет состязания". Английский спортсмен обиделся, и это сулило еще более острую борьбу.

В тяжелом весе для нас загадкой оставались американцы Джим Бредфорд и Норберт Шеманский. Гофман на тренировках похлопывал своих парней по плечу, говоря: "Мои лошадки еще тянут неплохо, но первым, видимо, будет Юрий Власов". Американские атлеты в нашем присутствии тренировались на малом весе и невозможно было определить их настоящую силу. Внешний вид, литые мышцы говорили о необычайной мощи. Во всяком случае наши тренеры говорили Власову, что противники очень сильны и надо собирать в состязаниях все возможные килограммы. Гофман своим заявлением хотел усыпить нашу бдительность.

Одним словом, во всех весовых категориях предстояла упорнейшая борьба. В связи с заболеванием Плюкфельдера нам становилось труднее выиграть командное первенство.

Долго, очень долго пришлось тяжелоатлетам ждать начала состязаний. В большинстве видов спорта уже утихли страсти, распределены медали, а мы все ждали и ждали. Участвовать в таких ответственных соревнованиях, какими являются Олимпийские игры, да еще в конце их, чрезвычайно трудно. Приходится переживать не только за свои будущие успехи или неудачи, но и за многочисленные выступления товарищей. С утра 7 сентября на помост, наконец, вышли атлеты легчайшего веса. Исход борьбы нас мало волновал, так как наш атлет не выступал.

Обошлось без приключений. Золотая медаль досталась снова, как и в Мельбурне, американцу Ч. Винчи. И. Мияки оказался скромней и согласился на серебро. Иранец И. Эльмахан увез бронзовую медаль.

Наши предположения оказались справедливыми. Выставлять участника в весе "мухи" было бы неоправданным риском.

Вечером начались состязания полулегковесов.

Зал "Палацетто делла спорт", где мерялись силой богатыри, находился рядом с олимпийской деревней.

Посмотреть и поболеть за Евгения Минаева пришли многие спортсмены, уже закончившие состязания. Выступая, каждый из нас всегда чувствовал хорошую поддержку сидящих на трибуне товарищей. Следует сказать, что итальянские зрители тоже очень хорошо встречали каждого советского атлета.

Итак, в бой вступил Минаев. Многочисленные поклонники силы, сидящие на трибунах "Палацетто делла спорт", оказались свидетелями захватывающего поединка уже в первом упражнении. Американец Бергер одолел 117,5 килограмма, а Минаев на 2,5 килограмма больше, установив новый олимпийский рекорд. Оба корифея оторвались от остальных соперников на 10 с лишним килограммов.

Жим длился долго. В тяжелой атлетике чаще всего состязания продолжаются не более 3, редко 4 часов. А тут только одно движение заняло 3 часа. Выступало много участников.

Первый подход в рывке Минаев сделал через 2 с лишним часа после окончания жима. Ясно, что в таких условиях надо уметь отдыхать, переключаться, меньше думать о состязаниях. Иначе, к концу не хватит нервной энергии.

Минаев прекрасно справился с трудной задачей. Его результат в рывке 110 килограммов. Такой же вес поднял под ревущий шум трибун итальянец С. Манирони. А Бергер? Он только на третьей попытке сумел справиться с 105 килограммами.

Таким образом, после двух упражнений впереди шел советский атлет с отрывом в 7,5 килограмма. Плюс еще меньший собственный вес. Серьезная заявка на золотую медаль. Бергеру, чтобы выиграть у нашего спортсмена, необходимо поднять в толчке на 10 килограммов больше.

Конца событий я не видел. Было поздно – 12 часов ночи. Надо соблюдать режим.

Рано утром на следующий день я проснулся от шума в коридоре. Недоумеваю, почему так рано встали атлеты – всего 6 часов. Оказывается, только что закончились соревнования, длившиеся 9 часов. 9 часов в постоянном напряжении! Чудовищно. Входит осунувшийся, с воспаленными, но сияющими глазами Минаев.

– Ну, как?

– Выиграл!

– Врешь, не верю! – кричу с восторгом.

Женя достает из белой изящной коробочки медаль и вешает мне на шею. В лучах утреннего солнца медаль ярко сияет золотом. От всей души поздравляю и обнимаю счастливчика.

Но это не счастье, а закономерная победа, доставшаяся в труднейшей многочасовой борьбе, напряжение которой не может сравниться даже с марафоном.

Поражение Бергера усложнило американской команде борьбу за первое место. Потеряна очень важная золотая медаль, важная не только для тяжелоатлетов США, но для всей их делегации. От состязаний тяжелоатлетов зависело, кто – СССР или США – выйдет вперед по золотым медалям. В случае выигрыша Бергера, мы отставали бы от американцев на две медали. Что и говорить, ответственность очень большая.

В легком весе американская команда не выставила участника. Честь советских тяжелоатлетов защищал Виктор Бушуев. В последние три года он неизменно выходил победителем на всех чемпионатах мира. Мы мало сомневались в победе нашего атлета на играх. Правда, прошли слухи, что сингапурец Дань Хао-лян и японец Онума достигли на тренировке в сумме троеборья 400 килограммов, но это было очередной психической атакой. Судя по тренировкам, ни сингапурец, ни японец, ни другие сильнейшие легковесы: поляк Зелинский и спортсмен из Ирака Азиз – не представляли опасности для Бушуева.

Ладно скроенная фигура, приветливая улыбка на лице Виктора всегда подкупали зрителей. Каждое появление советского спортсмена на помосте восторженно встречалось аплодисментами. С удивительным спокойствием, без лишних движений и в то же время предельно собранным подходил к весу Бушуев, показывая настоящее мастерство. Но за непроницаемой маской спокойствия и уверенности в груди атлета горело настоящее пламя спортивной страсти.

От огромной силы и филигранной техники советского спортсмена зрители получили истинное наслаждение. Предельный вес в 150 килограммов поднимался внешне с необычайной легкостью, как будто штанга сделана из дерева.

Три олимпийских рекорда в сумме троеборья, один из них мировой, – таков итог замечательного выступления Виктора Бушуева. Разрыв со вторым местом – 17,5 килограмма!

А за второе место шла упорная борьба. Азиз, толкнув 147,5, обрадованный, сошел с помоста. Второе место у него. Товарищи поздравляют его с победой. Не рано ли? Сингапурец Дань Хао-лян неудачно делает первую попытку в толчке и, сообразив, что этот вес все равно не дает ему серебряной медали, идет на отчаянный шаг, решает штурмовать 155 килограммов. С необычайным трудом берет вес на грудь и затем фиксирует его над головой, тем самым вырывает из рук Азиза второе место.

А где японец Онума, который на тренировках показывал 400 килограммов? Он не сумел поднять начальный вес в жиме и выбыл из борьбы.

Восемь лет неизменно одерживал победы Томми Коно на чемпионатах мира и Олимпийских играх. Спортивная печать Запада раздувала славу Коно. А некоторые наши тренеры, журналисты в погоне за красным словцом прилепили ему ярлык "железный гаваец", "блуждающий атлет". Последний эпитет тренеры дали потому, что Коно часто переходил из одной весовой категории в другую и везде не знал поражений. Слов нет, Коно – выдающийся спортсмен. Но иной раз именно раздутая слава непобедимого помогала ему побеждать атлетов, обладающих недостаточно сильной волей. Не потому ли Федор Богдановский терпел поражения от Коно?

В полусреднем весе от команды СССР заявлен Александр Курынов. Внимательно присматривались американцы к советскому спортсмену. Сам Коно, дабы не расстраиваться, никогда не оставался смотреть тренировки Курынова. Винчи и Бергер могли достаточно хорошо рассказать, как провел очередную тренировку основной соперник. Но это уже малодушие. Значит, гаваец переживает, и есть из-за чего: результаты Курынова в толчке великолепные, выше мирового рекорда. При встречах Коно искусственно улыбается, принимает непринужденный вид, но для опытного глаза видно, как никогда, что спортсмен волнуется и нервы у него напряжены. А если волнуется, – так думал Курынов, – значит его можно победить.

Идет взвешивание атлетов полусреднего веса. Борьба нервов начинается уже с весов. Прошло 30 минут, а ни советский, ни американский атлеты еще не взвесились. Прошло еще 15 минут. В комнату, где происходит взвешивание, то и дело из раздевалки команды США прибегают посыльные справиться, не взвесился ли Курынов. Ему беспокоиться нечего, вес в норме, но все-таки надо постараться встать на весы легче, чем противник. Осталось до конца взвешивания 5 минут. Пора, надо идти, за 5 минут существенно не похудеешь. В дверях противники встречаются. Оба как будто не замечают друг друга. Курынов оказывается на 700 граммов меньше – маленькая, но победа.

Начались соревнования. Я долго жду в столовой Сашу. В нашей команде на этот раз врача нет, поэтому мне пришлось взять на себя его обязанности. Наконец, в сопровождении тренера Якова Григорьевича Куценко появился Курынов. Зная, что он сегодня выступает, к нему подходят спортсмены: "Ну, как, выиграл?" Саша смеется: "Выиграл пока на весах. Пришел подкрепиться. Мне выходить часа через три с лишним, и один бифштекс не помешает". Вижу, у Курынова очень веселое настроение. Это в порядке вещей – от нервного возбуждения. Хорошо подкрепившись, Курынов пошел к себе в комнату отдыхать. Правильно. Если просидеть в течение 10 часов в атмосфере, насыщенной резкими запахами согревающих растирок, можно одуреть.

Пора, надо идти в зал. "Саша, ни пуха, ни пера, – слышится со всех сторон, – успеха тебе, победы!"

Разминка проведена. Самочувствие хорошее, сила есть. Курынов покоряет последовательно 130 и 135 килограммов. Неплохо.

Коно добивается большего – 140. Довольный и уверенный в окончательной победе, атлет с торжествующей улыбкой покидает помост. 5 килограммов – разрыв солидный. Курынов стал нервничать. Разминка перед рывком не клеится. Вес на штанге небольшой, но точности нет, она падает то вперед, то назад.

Оба сильнейших вызываются на помост к весу 127,5 килограмма. Первым вышел советский атлет. Попытка успешная. Идет Коно. Неудача. Следующий подход, еще раз неудача. Много раз мне приходилось видеть Коно в таком критическом положении, но он всегда в третьем подходе хорошо собирался и одолевал тяжесть. Да, так оно и вышло. Молодец, волевой атлет.

Продолжает состязания в рывке только один советский спортсмен. 132,5 килограмма на штанге – важнейший подход для Курынова. В случае удачи Саша догоняет Коно. А в толчке легче, рекорд мира, установленный незадолго перед играми, принадлежит Курынову.

Тренер Яков Григорьевич возбужденным, страстным, словно внушающим голосом, энергично жестикулируя руками, дает последние напутствия перед выходом на помост: "Будь героем, Сашка, ты должен вырвать, это победа".

Атлет молчит, слушает, в знак согласия кивает головой, на месте ему не стоится. Он рвется на помост. Куценко: "Ну, Сашенька, пошел. Не торопись!" Курынов вышел на сцену, видно, как ему не терпится схватиться за гриф. Но он молодец, сдерживает себя, успокаивает свое возбуждение. Можно начинать. Мощное усилие – и тяжесть застывает вверху на прямых руках… "Ох!", – вздохнули мы с облегчением, Тренер обнимает спортсмена, целует. Диктор объявляет: "Теперь у русского и американского спортсменов равная сумма килограммов, но у Курынова еще один подход, который он изъявил желание сделать на 135 килограммов".

На сцену не выходит, а выбегает советский атлет. Что он делает? Нельзя торопиться! А он хватается неравномерно, как попало, за стальной стержень и тотчас поднимает вес над головой. Ошибка могла стать роковой. Слишком большая нагрузка на одну руку. Она не выдерживает, огромная тяжесть вырывается из рук и падает спортсмену на плечо. В зале раздаются испуганные крики. Атлет уходит, как будто ничего не случилось. Видим ободранное, кровоточащее плечо. Прибежали врачи, обследуют атлета. А Курынов отмахивается: "Все в порядке, ничего не болит". В азарте спортивной борьбы он не чувствовал боли, а на следующий день совершенно не мог поднять руки.

В окружении всей команды и тренеров Курынов идет в раздевалку. Сейчас можно и отдохнуть немного после праведных трудов, набраться сил и злости для решающего удара.

Тренеры видят: поздний час, гонят невыступающих атлетов домой. А уходить не хочется. Уж очень острый поединок. Кто же победит? Просим остаться до конца. Вмешивается председатель Всесоюзной федерации Михаил Михайлович Громов: "Идите домой". Ослушаться нельзя. Мы все с большим уважением относимся к ветерану спорта, чемпиону СССР 1923 года по тяжелой атлетике, прославленному летчику, совершившему героический перелет через Северный полюс из Москвы в Америку. Уйдя в отставку, Громов возглавил Всесоюзную федерацию тяжелой атлетики.

Как завершился поединок, мы узнали уже из рассказов товарищей. Заканчивается последнее упражнение. Все больше атлетов становятся зрителями. Коно выжидает. Ждет подходов противника и Курынов. Установлено 160 килограммов. Осталось двое, и первым выходит американец. Есть. Русский пропускает этот вес. Просит прибавить еще 2,5 килограмма, Тоже взял.

Коно еще прибавляет два с половиной. Выходит на помост, видно, насколько нервы его напряжены. Несколько раз он берется за гриф и всякий раз отходит снова, не решается начать упражнение. Решился. Взял штангу на грудь и вытолкнул ее вверх, не точно. Спортсмен прилагает невероятные усилия, чтобы задержать тяжесть всего лишь на две секунды. Раздается грохот упавшей штанги. Коно растерялся. Что делать? Снова идти на этот же вес? Советуется с тренерами. Решают идти на больший вес.

Еще прибавляется порция килограммов. Тренеры и атлет отлично понимают: этот подход решит судьбу золотой медали. На помосте появился Курынов, его встречают бурными аплодисментами. Особенно старается правая сторона, где сидит добрая половина наших туристов. Сейчас только таким образом можно помочь советскому спортсмену осилить тяжесть. Саша дольше, чем обычно, стоит у штанги, сосредоточивается. Торопиться сейчас не следует. Глубокий вдох, и сильные руки обхватили гриф. С нарастающим усилием мышц тяжесть поднимается все выше и выше. Штанга на груди. Быстрый энергичный толчок. Зал разразился овациями. Смотреть на судейские лампы не стоит: порядок. Курынов прямо со сцены падает на руки команде. Его готовы удушить в объятиях. Победитель "железного гавайца" расчувствовался, прослезился. Вот она, наконец, долгожданная победа!

Все уверены, что подход Коно не увенчается успехом, но он еще продолжает борьбу. На штанге 170 килограммов – мировой рекорд. Американский атлет вышел на помост. Что у него сейчас творится в душе? Осталась одна-единственная попытка. На какое-то время атлет закрывает лицо руками, успокаивается. И вот он медленно подходит к снаряду. Отчаянным усилием штанга поднята на грудь, лицо от натуги становится багровым. Теперь надо подняться с таким чудовищным весом, что тоже очень трудно. Но и этот момент преодолен. Наши спортсмены во все глаза смотрят на замечательного атлета: "Молодчина! Настоящий борец!" Толчок с груди получается недостаточно сильным, и спортсмен вынужден уходить все ниже и ниже. Руки не выдерживают, и вес уже валится вниз, а Коно все еще пытается удержать его. Напрасно. Гулко стукнула о помост тяжесть, а в зале воцарилась мертвая тишина. Поединок Коно – Курынов закончился победой советского спортсмена.

Яков Григорьевич говорит: "Саша, у тебя еще один подход. Иди и докажи, что твоя победа не случайность, ты сильнее".

Без долгого раздумья Курынов поднимает тяжесть на грудь и тут же посылает ее вверх. Тишину сметает восторженный шум. В овациях не слышно голоса судьи и команды "опустить".

Такой победе может позавидовать любой спортсмен!

Коно, непобедимый "железный гаваец", поздравляет своего противника с победой. Лицо у американского атлета грустное и печальное. Да, поражение для великого атлета – настоящее горе, и он жестоко его переживает. Что поделаешь – таков закон спорта: на победителя всегда найдется победитель. И все-таки поражение Коно на играх было настоящей сенсацией.

Выступили три советских атлета, и все трое выиграли золотые медали. Такого на Олимпийских играх еще не было! Надежды американцев на выигрыш командного первенства рассеялись, как дым.

Специалисты по тяжелой атлетике и спортивные комментаторы в среднем весе единогласно отдавали золотую медаль советскому атлету Рудольфу Плюкфельдеру. И Плюкфельдер имел на это все основания, но сейчас у нас были сомнения. Сможет ли он соревноваться с такими болями в пояснице?

Плюкфельдер решил взвеситься и приступил к разминке, но боль в пояснице стала еще острее, и он был вынужден отказаться от состязаний. А по условиям игр после подачи заявки никакой замены атлетов не разрешается. Таким образом, вместо семи атлетов мы вынуждены выставить только шесть. Но американцам от этого не легче: первое место в среднем весе с невысоким результатом выиграл поляк И. Палинский.

В отличие от прошлых первенств мира и Олимпийских игр день состязания для меня наступил как-то незаметно. Нельзя сказать, что я мало переживал. Нет, волнение было обычное, как всегда. Но вместе с нашими туристами в Рим приехала моя жена, а с близким человеком нервное напряжение переносится легче.

Кроме того, я не боялся жима, как раньше. Дело в том, что почти на всех предыдущих ответственных состязаниях, включая и первенство мира, я терял сознание при жиме. И, естественно, как врач я не мог не задуматься над механизмом и возможностью устранения этого нежелательного явления.

После окончания института я поступил учиться в аспирантуру в Свердловский медицинский институт. Под руководством профессора Н. К. Верещагина я изучал влияние подъема тяжести на сердечно-сосудистую систему тяжелоатлетов. Изучение механизма потери сознания во время выжимания штанги максимального веса было частной проблемой этой темы.

К Олимпийским играм моя работа была уже закончена и оформлена в виде кандидатской диссертации. Научная работа помогла практике, я, наконец, выяснил, как избавиться от потери сознания при подъеме тяжести. Оказывается, перед тем, как начать выполнять жим на максимальном весе, необходимо искусственно, на короткое время, задержать дыхание. Раньше большинство атлетов перед подъемом штанги часто и глубоко дышали, полагая, что тем самым они обеспечат организм большим количеством кислорода, но такое дыхание рефлекторно приводит к сужению сосудов головного мозга, а сильное мышечное напряжение с натуживанием также уменьшает просвет артериальных сосудов. Вот это и приводит к потере сознания. Короткая же задержка дыхания на 10–15 секунд предотвращает все эти явления, так как в тканях и в крови накапливается угольная кислота, которая расширяет кровеносные сосуды. Этот вывод я доказал экспериментально и на практике.

До начала состязаний осталось немного времени. Лежу, отдыхаю. Пришел тренер Сурен Петрович Богдасаров: "Ну что же, Никитич, пора идти на соревнования, взвешивание уже началось". В окружении большой группы атлетов идем в "Палацетта делла спорт".

Прошло взвешивание. Я оказался тяжелее и Ломакина и Мартина. Вышли на сцену для представления публике. Справа от меня стоит Трофим, слева Мартин. Я совершенно не против подняться в таком окружении на высшую ступеньку пьедестала почета. Внимательно смотрю на противников. Ломакин нервничает, не может спокойно стоять на одном месте, все время переминается с ноги на ногу. Мартин в трико, и я вижу его внешне спокойное лицо, но предательские струйки пота свидетельствуют о колоссальном нервном волнении. Я, как никогда, спокоен. В зале много народа, почти все места заняты.

Двадцать три атлета оспаривают звание сильнейших в полутяжелом весе. Значит, надо набраться терпения и запастись нервной энергией на 8–9 часов борьбы.

Один из входов в "Палацетта делла спорт" мы превратили в раздевалку. От улицы нас отделяла только решетка из длинных железных прутьев, сквозь которые докучливые любители автографов просовывали свои блокноты. Но это можно было терпеть. Зато воздух в нашей раздевалке был свежий. Все остальные спортсмены вынуждены в течение 8–9 часов состязаний дышать спертым воздухом с примесью одурманивающих запахов растирок. До первого выхода на помост еще долго ждать, и меня усиленно развлекают.

Жена рассказала смешную историю, как в первый день приезда она вместе с супругой Алексея Медведева хотела пройти в Олимпийскую деревню. Та и другая за границей первый раз, итальянского языка не знают. Лиза Медведева стала объяснять полицейскому, контролирующему вход в деревню: "Москва – Рим, топ, топ", – показывает на ладони пальцами, давая понять, что им необходимо пройти в деревню.

Полицейский пожимает плечами, совершенно не понимает и отсылает их к служителю проходной. Снова начинается объяснение: "Москау – Рим…" Работник, улыбнувшись, говорит по-русски: "Ну, зачем топ, топ, говорите, что вам необходимо". "Иностранки" очень сконфузились.

Почти все спортсмены закончили состязания в жиме. А мы только лишь приступили к разминке. Колеблюсь, с какого веса начинать жим. По разминке совершенно не могу определить, но чувствую себя как будто хорошо. С малого начинать нельзя, проиграешь, но и с большого веса опасно. Наконец, с Суреном Петровичем решаем начинать со 145 килограммов. Лучший результат показал пока американец Пулскамп – 140, Мартин – 137,5.

На световом табло загорелся мой номер – 20. Резко застучало сердце. Сбрасываю с себя тренировочный костюм. Поднимаюсь на сцену. Возбужден сильно. Несколько раз прогуливаюсь перед помостом. Сейчас, я знаю, за мной неотрывно следят любимые глаза. Она очень хочет помочь мне. Но чем? Я у штанги. Начать хорошо – очень важно. Смотреть на помост жена не в силах. Она закрывает лицо руками. Ей кажется, что время тянется невероятно медленно. Тихо, все еще тихо. Вдох, затем в зале раздается приглушенный хлопок. И опять тихо. Неудача? И тут гром аплодисментов, загораются три белые лампочки. Вздох облегчения. Михаил Михайлович Громов сидит рядом с Эльвиной и успокаивает ее: "Не волнуйтесь, все будет в порядке. Аркадий здорово подготовился к соревнованиям".

Штанга становится на 5 килограммов тяжелее. К ней мелкими шажками семенит Трофим. Последние два шажка он делает всегда так, будто ставит ногу на еще неокрепший лед, – вначале правую, а затем левую. Встряхнув своими громадными бицепсами, атлет приготовился. С необычайной легкостью Трофим поднимает 1,5 центнера. Следующая попытка моя. Отлично сознаю, что только в случае подъема этого веса могу рассчитывать на первое место. Штанга покоряется. Добавляю еще два с половиной – и снова успех. 152,5 килограмма – мой лучший результат. Я необычайно рад, это предел моих мечтаний. Меня совершенно не волнует и не расстраивает выдающееся достижение Трофима, в жиме показавшего новый мировой рекорд – 157,5 килограмма. Он лидер состязаний. Но я чувствую, что мой результат в жиме деморализовал Ломакина. Расстроенный, он лежит до самого рывка. Мне пришлось совершенно случайно услышать разговор Ломакина с его тренером Божко, приехавшим на игры в качестве туриста. "Не могу понять, ну, как он выжал такой большой вес! Все, я проиграл". Божко успокаивает: "Конечно, трудно, но еще не все потеряно. Он может сорваться". Что ж, опять мы друзья-соперники. Ничего не поделаешь, спорт есть спорт.