Текст книги "Сексот поневоле"

Автор книги: Аркадий Карасик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

– Спасибо… Отосплюсь…

На Куркова никто не обращал внимания. Он стоял, переводя иронический взгляд с одного лица на другое. Как будто говорил: радуйтесь, паскуды, торжествуйте, отсижу, выйду на волю – посчитаемся, поглядим, чей козырь старше…

4

На стройке, тем более, особой, время движется рывками, в точном соответствии с ритмом штурма. А штурм превратился для нас в привычный режим работы.

Незаметно пробежало лето. Уже три сооружения сданы под спецмонтаж, захлебываясь от напряжения, недосыпая и недоедая, мы форсируем сдачу оставшихся двух «подземок». На другой стороне железной дороги, напротив прирельсового склада вымахали три жилых четырехэтажных дома, пара казарм и прочие здания и сооружения гарнизона.

Только в октябре Анохин решился удовлетворить мою просьбу об отпуске. У него в сейфе мирно лежит добрый десяток рапортов начальника особого участка аналогичного содержания. Не считая телефонных переговоров по этому поводу. Первый рапорт датирован месяцем, когда Китов привез мне с почты в Анютино Оленькино письмо-записку…

И вот – свершилось. В уютной кабине «зилка» рядом с водителем уместились два офицера: я и лейтенант Стеков. В кузове аккуратно привязан мой походный чемодан, прикрытый шинелью.

Представлю сейчас Кругомаршу врио начальника особого участка, получу отпускное свидетельство, проездные, денежки, и двину поездом до ближайшего аэропорта. По-моему, езды – часов пять, не меньше. Оттуда ближайшим рейсом – на Запад…

Нет, не к родителям! Им я уже написал, многословно просил извинить сына. Заеду позже и… не один, а с женой… Надо же, тридцать один минуло, а думаю о жене, как о неземном блаженстве… Погоди, Димка, задаст тебе Оленька и за вечные опоздания к обеду, и за ночные бдения над чертежами и нарядами, и за частые командировки… Ну и пусть ругается – не страшно. Зато появится в моей одинокой жизни родной человек, а вскоре появятся и дети…

Иван уважительно не нарушал моих мечтаний. Он рассеянно поглядывал на сопки в осеннем уборе, поселки и деревушки, припаркованные к дороге. Ему эти картинки были в новинку, мне – изрядно надоели…

Прибыли в Лосинский гарнизон. Впереди показались парадный въезд на территорию штаба армии и знаменитая лужа.

– Форсанем, товарищ капитан? – спросил водитель, видимо, проинструктированный своим предшественником. – С виражом?

– Я тебе повиражирую! Ишь, ты, нашелся на мою голову лихач… На пузе проползи, шепотом – понял?

Кажется, я взрослею. Есть от чего: начальник участка, капитан, а через полмесяца – женатый человек, глава семьи! Звучит, а?

На площадке перед штабом УНР оживленно. Повсюду стоят, беседуя, мастера и десятники, прорабы и начальники участков, смеются, обмениваются новостями, подшучивают друг над другом.

Неподалеку от входа – Вах и Сиюминуткин. Горячий армянин размахивает правой рукой – левая все еще на перевязи, гортанно выкрикивает, доказывая свою правоту. Сиюминуткин хитро усмехается, говорит тихо и, на первый взгляд, доброжелательно. Но мне ясно, что доброжелательностью здесь и не пахнет – одно ехидство.

Не успели мы с Китовым выйти из машины, нас окружили прорабы. Приветственные возгласы, шутки сыпались градом. Арамян повернулся на шум.

– Вах! Баба-Катя! Сколько мы не виделись, Боже мой! Почему в Славянку не заезжаешь, зачем забываешь друзей?

– Никого я не забываю – просто нет времени… Зачем вы собрались? Ведь отчеты сдали неделю назад…

– Дедок собрал. День технической учебы для малограмотных инженеров, – сообщил Родилов, незаметно от армянина, кивая на него.

Как же я позабыл? Станет Дедок до вечера жевать давно известные истины, обильно посыпая их фактами, добытыми при осмотрах строительных площадок… Необходимо побыстрее получить отпускные, доложиться Кругомаршу и гнать на вокзал. Опоздаю на пассажирский – махну аэропорт на товарняке…

– Капитан Васильков, к начальнику! – провозгласил дежурный сержант с такой радостью, будто призывал начальника особого участка для получения премии.

Анохин выдернул первого информатора. Сейчас приступит к его препарированию: готовность по сооружениям, выполнение плана, обеспеченность материалами и конструкциями… Мало ли на стройке проблем, которые отлично известны местному начальству, и которые необходимо знать начальнику УНР. Хотя бы для того, чтобы не опростоволоситься перед вышестоящим начальником. Правильно говорят – на информации построен мир.

– Иди, Баба-Катя, – легонько подтолкнул меня Сиюминуткин. – Освободишь мозги – легче будет ехать в отпуск.

– А дорожку мы обмоем, – безапелляционно заявил Вах. – Зачем спотыкаться, зачем запинаться? Смочим – помчишься без задержек… И не вздумай отказываться – обидишь! Вах, как обидишь!

Знаем мы эти обмывки! Занятия окончатся не раньше пяти вечера, пиршество затянется допоздна… Нет, ребятишки, я в таких играх принимать участие не намерен, меня в Полтаве ожидает Оленька, она важней всего на свете!

Ограничившись понимающей улыбкой, я двинулся в кабинет начальника.

Анохин привычно прогуливался вдоль книжных полок, заполненных толстыми томами и тонкими брошюрами. Каких только изданий там не хранилось! Бредовые, заумные речи и выступления политологов соседствовали с журналами «Бетон и железобетон», «Столярное и плотничное дело». Рядом выстроились детективы и зарубежные, сентиментальные романы. Целую полку занимали мемуары всенародно любимого Президента, изгнанного председателя Совета министров, видных реформаторов и ясновидцев.

Можно с уверенностью сказать, что хозяин кабинета ни одной строчки в этих книгах не прочитал, даже с краткой аннотацией не познакомился. Не потому, что он безграмотен или перегружен работой – ничего подобного, и свободного времени хватает, и в техникуме познал русскую грамматику. Книжные полки – визитная карточка культурного руководителя, не лишённого интеллекта.

– Капитан Васильков по вашему приказанию прибыл! – отрапортовал я максимально громким голосом. Даже по-гусарски щёлкнул стоптанными сапогами.

Кругомарш жестом разрешил сесть на стул возле приставного столика. Когда я послушно занял указанное место, принялся осматривать мою безмятежную физиономию. Пришлось изобразить на ней максимальное внимание с ехидным подтекстом.

Странно, Анохин не задал мне ни одного вопроса, связанного с положением дел на особом участке. Неужели я в чём-то провинился, и эта провинность приведёт к отмене запланированного отпуска?

Всё оказалось значительно проще и…. сложней.

– Наш главный инженер подполковник Битюк уволен в отставку по возрасту и здоровью, – трагически тоном произнёс Анохин. Будто стоял рядом с гробом безвременно почившего сподвижника. – Печально, конечно, но всё мы не вечны. Особенно, работая на износ.

Потрясающая новость! Все начальники участков и прорабы привыкли к Дедку, как привыкают к изношенной обуви, или к плохой и безоблачной погоде. Появится новый человек – как он вживётся в наш коллектив, как будет относиться к полузаконному списанию материалов?

Как известно, новая метла метёт по-новому. Ничего хорошего нам не светит.

– И кто планируется на его место? – невежливо спросил я. – Может быть, кто-нибудь из начальников участков?

Неожиданно Анохин рассмеялся.

– В самую точку попал. Я предложил генералу твою кандидатуру, и он согласился. Мало того, приказал кадровику подготовить представление о присвоении тебе внеочередного звания «майор».

Не слишком ли много милостей? Интересно узнать, откуда растут ноги, где я отличился, или прокололся? Если причина в успешной работе на особом участке – можно согласиться. Если новое назначение как-то связано с моей деятельностью секретного сотрудника Органов – этого просто не может быть.

И в первом, и во втором варианте я лишаюсь отпуска. И это, пожалуй, самое главное. Женитьба на Оленьке откладывается на неопределённый срок.

– Успокойтесь, Васильков, в отпуск поедете. – Кругомарш будто подслушал мои горькие стенания. – Процедура увольнения в отставку – довольно длительная, подполковник Битюк пробудет на своей должности не меньше месяца. Успеете отгулять, и возвратиться. Насколько мне известно, предстоит свадьба? – я кивнул: да свадьба состоится обязательно. – Ну, что ж, примите мои поздравления. После вступления в должность главного инженера займёте квартиру предшественника.

Обсыпанный милостями начальства, будто на Новый Год мишурой, я на всякий случай поспешил оформить отпуск, получить деньги и уехать из гарнизона. Кругомарш может и передумать, ускорить церемонию «возведения на трон» нового руководителя, тем самым задержать мой отъезд. Пути начальства неисповедимы, оно с необычной лёгкостью и одаряет подчинённых всеми благами, и так же легко забирает их назад.

Провожала меня вся наша вольница. Вах притащил на перрон ящик армянского коньяка. Сиюминуткин подарил оригинальные туфельки для Оли. Можно не сомневаться в том, что Родилов успел узнать о предстоящем моём назначении, вот и пытается втереться в доверие к новому главному инженеру.

Угодничества, в любой его форме, я не признаю, оно вызывает чувство тошноты. И всё же, не скрою, мне было приятно.

За пять минут до отправления экспресса примчался подполковник Малеев в сопровождении Валеры и десятка оперативников.

– У меня – особый подарок, – пропищал он. – Твоя подписка о сотрудничестве с ФСБ. Есть желание – порви, нет – оставь на память.

– Пусть остаётся у вас, – отстранил я бумажку. – Вдруг пригодится, когда я возвращусь из отпуска. Вдруг мы с вами не всю нечисть выковыряли….

Попрощался со мной и начальник заставы капитан Кислицын. Он, как всегда, торопился на границу, будто без его присутствия что-нибудь обязательно произойдёт – прорыв банды или нарушение следственной полосы.

– Сёмка, очень прошу – позаботься о Джу. Для меня он не просто сторожевая собака-инвалид – друг…

– Не волнуйся – в лучшую клетку посажу, кормить стану до отвала. Мало того, с такой сукой познакомлю – лапы оближет.

Прощальный гудок. Я вскочил в тамбур. Остановился за спиной проводника, и долго незряче смотрел на проплывающие мимо сопки, поля, перелески.… А вот и тупик с вагоном-клубом, в котором я впервые увидел девушку-красавицу… Подсобное хозяйство, которое я посетил для знакомства с семьёй Курковых… Карьер с замершим экскаватором…

Добираться поездом до Москвы я не собирался – слишком долго. Доеду до Владивостока, пересяду на самолёт, в Москве снова – на поезд в Полтаву. Правда, украинской визы у меня не было, но я рассчитывал на понимание в посольстве, где за приличные деньги мне всё мгновенно оформят.

Во мне зрело, набирало силу предчувствие, что я уже не вернусь в эти края – уволюсь из армии, сейчас это просто – достаточно написать рапорт – и вместе с женой осяду где-нибудь в центральной части России. Для опытного, знающего своё дело, строителя трудоустройство – не проблема.

И всё же, было безумно жаль этого прожитого периода жизни, трудного и опасного, счастливого и несчастного…