Текст книги "Офицерская охота"

Автор книги: Аркадий Карасик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 7

Старший лейтенант Поспелов ещё со школьных лет искал себе достойное место в жизни. Рядовой пионер? Господи, как это скучно – ни восторгов со стороны ребят, ни уважения со стороны педагогов… Обычный комсомолец? Но ведь таких – миллионы, затеряться в толпе себе подобных, не возвыситься – не меньшая скука.

Генерал Поспелов, прослуживший всю свою армейскую жизнь в Генеральном Штабе – от лейтенанта до генерал-майора, подогревал рвение сына. Как говорится в известной пословице: если падать с коня, так с высокого. Падать Федор не собирался, даже мысли о позоре не возникало. А вот забраться на «коняшку», стать полновластным её повелителем, шпорить и подгонять ударами хлыста – это и называется достойной жизнью.

Под генеральским «патронажем» Федя окончил училище, подталкиваемый отцом получил взвод, а потом и роту в престижной части, дислоцируемой рядом со столицей. В числе первых стал новоселом в новом, недавно возведенном современном доме. Отец сосватал ему дочку своего начальника. Клавка, правда, далеко не подарок, ни по внешности, ни по характеру, но ведь главное – не она, а тесть.

Перемены в армии почти не коснулись генеральского сынка. Подумаешь, денежное содержание задержано? Тоже – проблема? Отец и тесть не дадут пропасть – подкинут на пропитание и на шмотки, попрежнему будут стоять «на карауле» возле молодой семьи.

Служба текла, как пересохшая речушка – обходя заиленные неприятностями места, прячась в разросшемся бурьяне повседневности. Подразделение старший лейтенант навещал время от времени, доверив служебные дела своему заму по воситательной работе с личным составом. По старому – замполиту. Сам предпочитал общаться с дружками в штабе полка и дивизии, такими же бездельниками и иждивенцами благополучных отцов и матерей. У одного батя пристроился в Администрацию Президента, у другого мамаша – крупная бизнесменка, имеющая ходы-выходы в правительстве.

Дни мирно текли, балансируя между ежесубботними выпивонами и посещениями любовницы. Прикрытие подобного времяпровождения – служба, трудная и почетная, «выжимающая» из молодого офицера все соки. Обожающая веселого мужа Клавка верила каждому его слову, изо всех сил старалась угодить ему. От детей Федор наотрез отказался, запретил жене даже думать о нарушающих покой пискунах.

Трудно сказать, сколько бы продлилось подобное ничегонеделание, если бы не повеяло в Министерстве обороны арктическим ветром перемен. Нет, нет, внешне все осталось в прежнем состоянии – длительные совещания, проверки частей и соединений, разработка планов мероприятий и стратегических замыслов. Просто, по неизвестным причинам, оба федькиных «опекуна» не понравились новому начальнику Генштаба.

Отца и тестя обвинили в незаконной продаже оружия и боевой техники на сторону. В этой операции были замешаны крупные руководители Министерства, но, как водится, отыгрались на «пешках». Оба генерала были отправлены в отставку, против них возбудили уголовные дела, которые мирно зачахли и были отправлены в архив.

Соответственно, компания преследования коснулась и старшего лейтенанта Поспелова. Быстренько проверили подразделение, которым он командовал, нашли кучу недоработок, докопались до дедовщины, тщательно укрытых от всевидящего ока начальства чрезвычайных происшествий. Раскрутили на всех уровнях. Слава Богу, не дошло до парткомиссии, которая приказала долго жить, в старые времена она поставила бы жирную точку на дальнейшей карьере молодого офицера, как в военной, так и в гражданской жизни.

Федор превратился в офицера запаса. С мизерным выходным пособием с пенсионом, хватающим на пропитание двум кошкам – клавкиным любимицам.

Но материальные трудности мало волновали Поспелова. Отставники-генералы невесть из каких источников продолжали подкармливать своих детей. Гораздо больше мучило Федора униженное состояние, когда некем командовать, не перед кем показывать свою власть. Клавка нотации мужа принимала в штыки, опрокидывая их мощными контратаками, главная из которых – отказ в супружеской близости. Она, наверно, с подачи матери, научилась ловко пользоваться этим болезненным для супруга методом.

Любовница попросту выставила за дверь. Ей нужен не приходящий хахаль, а обеспеченный человек, способный облагородить жизнь одинокой женщины. Такой нашелся – место в олнокомнатной квартире занял кавказец, торгующий на рынках столицы экзотическими фруктами.

Короче, прокол по всем направлениям.

И вдруг подвернулась возможность вновь почувствовать себя в седле, возвыситься над остальными запасниками и отставниками. Поспелову предложили вступить в Удав, подпольную, глубоко засекреченную офицерскую организацию. От одного только слова «засекреченную» у жаждущего славы бывшего командира роты закружилась голова.

Еще бы, не закружиться! Большинство командармов Красной Армии выросли из младших офицеров царского времени – попали в струю, во время примкнули к перспективному революционному движению. А он чем хуже? Реформы канут в вечность, когда сыграют свою роль, на волне недовольства вспыхнет зарево новой российской Революции. Незаметные члены офицерского сообщества превратятся в генералов и маршалов возрожденного Союза…

Первый удар по самолюбию – назначение командиром пятерки не молодого, энергичного Поспелова, а отживающего свой век капитана Пахомова. Где же она, высочайшая справедливость? Неужели сверхумные головы в Главном Штабе не усекли разницу между двумя офицерами: уходящим и перспективным? Первый укол в самолюбие вызвал первые сомнения в правильности избранного пути.

Второй, более болезненный, удар – непроходящая скука. Снова Федор – на подхвате: то отнеси, то принеси. Тощища. Основная роль опять же отведена Николаю. Он расставляет боевиков, он отстреливает преступников, он учит, он наставляет. Безмозглая курица Наташка и такой же безмозглый Секретарев смотрят в рот новоявленному мессии. Не говоря уже о желторотом лейтенантике, который млеет во время разговора с командиром.

Поспелову остается демонстративно зевать и смотреть поверх голов на восходящее или заходящее солнце. Или – Луну.

Не раз и не два разочарованный старший лейтенант костерил себя за то, что сунул глупую башку в огненную печь, связался с дерьмовыми мстителями и идеалистами. Обратного пути не существует – Уставом Удава за измену и предательство одно наказание – смерть. Отказ от участия в операциях карается также.

Придется и впредь тянуть идиотскую лямку и выжидать удобного случая для побега. В ту же Францию, где, он слышал, ценят молодых энергичных людей, которые карабкаются к жизненным высотам, пусть даже по головам и спинам неудачников. То, что в России считается зазорным, там поощряется.

А пока навещать банк, проверять охрану, часами зевать в крохотном кабинетике над облегченными кроссвордами. И стараться избегать участия в боевых операциях пятерки. Под прикрытием службы, болезненного состояния, недомогания жены или ближайших роственников.

Кто знает, как повернется дальнейшая его жизнь – возможно нынешние враги превратятся в лучших друзей, друзья станут врагами. Лучше стоять в стороне, выжидая окончательного результата схватки…

Неожиданно выпало ночное дежурство. В конце рабочего дня позвонил охранник. Температура – под сорок, термометр зашкалило, дикая головная боль, ломота в суставах. Вызвали «скорую» – постельный режим, глотать лекарства, не шевелиться.

Поспелов охраны позвонил другому охраннику – прокол: уехал дерьмовый садовод на участок, будет не раньше завтрашнего дня. Бросился к президенту банка. Как быть?

– Это ваши проблемы, дорогой Федор Семенович, за их разрешение вы получаете солидное вознаграждение. У меня своих неприятностей предостаточно. Банк должен круглосуточно находиться под надежной охраной – вот и все, что я могу сказать…

– Но я не знаю, как поступить? Пытался подменить заболевшего – ничего не получилось…

– Повторяю: ваши проблемы. Простите, но меня ожидают дела.

Пришлось на ночь превратиться в рядового сторожа. А что делать, не подавать же заявление с просьбой уволить «по семейным обстоятельствам? Мигом найдется десяток претендентов на спокойную, высокооплачиваемую должность. А куда деваться отставному старшему лейтенанту? Воевать с неуступчивой супругой или безразлично глотать газетные страницы на бульварной скамейке?

Нет, нет, только не это!

Вот и засел Поспелов за небольшой столик в углу приемной комнаты офиса. Отодвинул телефон, разложил брошюры с кроссвордами. Особенно напрягать и без того перетруженные мозги не хотел – выбирал самые легкие вопросы, вписывая в соответствующие клеточки соответствующие буквы. Типа «работник уголовного розыска» из пяти букв? Даже букашке ясно – сыщик. Или – денежная единица США?…

Наткнется на сложный вопрос – откладывает кроссворд в сторону, придвигает новый, ищет в нем подающиеся решению задачки. Находить верные ответы – приятно, чувствуешь себя на высоте, снова и снова убеждаешься в отточенности своего ума.

А чем ещё прикажете заниматься на ночном дежурстве?

Бояться нечего – мощные стальные двери с множеством хитроумных запоров израильского производства, на окнах – решетки, система сигнализации связана с милицией, которая примчится через пять минут после получения тревожного перезвона. Остается – телефон и многоклеточные кроссворды.

Единственно, чего по настоящему страшился начальник банковской охраны – телефонного приказа из Удава. Не найдут боевика дома – обязательно позвонят в офис. Отключить зловредный аппарат нельзя – иногда президент либо один из его заместителей интересуются безопасностью банка.

Приходится отвечать.

Аппарат, будто подслушал сомнения начальника охраны, зазвонил. Вернее, негромко зазвякал.

– Слушаю, охрана, – изменив голос, захрипел Поспелов.

– Кто это? Не узнаю.

Слава Богу, президент!

– Поспелов, – ответил Федор своим голосом. – Слушаю вас.

– Вы что, заболели? Хрипите, кашляете…

– Спасибо за заботу – здоров… Все в порядке.

– Рад за вас. Хочу предупредить, сегодня – ответственное дежурство. В банке скопилась довольно большая сумма. Узнают бандиты – ожидайте налета. Очень прошу вас быть максимально бдительным, в случае чего – немедленно вызывайте милицию…

– Сделаю…

В очередной раз ему не повезло. Мало того, что приходится подменять заболевшего охранника, так ещё и – деньги… Вдруг на самом деле появятся налетчики?

Но ему казалось страшней бандитов – появятся они или не появятся – вопрос – появление на телефоне Пахомова. Конечно, сначала он позвонит домой, поговорит с Клавой… Кстати говоря, жена не знает, куда запропастился Федя, с перепугу может наговорить невесть что.

Поспелов торопливо набрал номер своего домашнего телефона. Будто малейшее промедление грозит ему страшными последствиями.

– Квартира Поспелова, – сонным голосом представилась супруга. Ему бы её заботы – пожрать да поспать. – Слушаю вас.

– Клава, мне никто не звонил?

Голос «пробудился», вместо ленивой растянутости сделался жестким и острым, как лезвие перочинного ножа. Знакомое преображение, знаменующее приближение семейного скандала. Так перед грозой налетает сильный ветер.

– Сам-то откуда звонишь? Бегаешь по бабам, а тут не знаешь, что подумать – убили, взяли заложником… Где шатаешься, муженек?

– По делу, – туманно пояснил Поспелов. – Пришлось задержаться на работе…

– И как эту «работу» звать? Соня, Аня, Света?

– Прекрати болтать! – обозленно прикрикнул Федор так громко, что, кажется, мембрана в трубке задрожала в конвульсиях. – Слушай меня внимательно. Позвонят – ответишь: уехал к сестре… Поняла? О родителях не упоминай – могут проверить… Дескать, сестренка супруга серьезно заболела, свезли бедную в больницу… Ну, и дальше – обычные всхлипываания… Дошло?

– С какой-такой радости врать прикажешь? Сроду не врала, у нас в семье не принято обманывать, не то, что у тебя…

Кричать, возмущаться нет сил. Клава прочно уселась на любимого «конька» и теперь не слезет с него до окончания разговора. Пришлось выждать минут пять, дать возможность супруге выкричаться

Устала, наконец, умолкла.

– Выслушай спокойно: моя жизнь – в твоих руках. Скажешь, что я на работе, больше не увидишь. Даже похоронку не пришлют. Не хочу тебя пугать, но обстоятельства вынуждают… Выполнишь мою просьбу?

– Выполню, – всхлипнула женщина, представив себе, видимо, мужа в гробу, заваленного цветами. – Когда приедешь?

– Если не проговоришься и останусь жив – утром…

Положив трубку, Клава для успокоения выпила чашку крепкого кофе. И задумалась.

В своей жизни она безоговорочно верила только одному человеку – маме. Все остальные, не исключая близких подруг, мальчиков, отца и мужа, – лгуны и, вообще, козлы вонючие. Особенно, это определение касается мужиков. Молодых и старых, работяг и интеллигентов, знакомых и незнакомых. Ухаживают, засыпают цветами и комплиментами, до тех пор, пока не добьются своего. Потом цветы вянут, комплименты исчезают, остаются хамы и мерзавцы в своем зверинном обличьи.

Мама не раз твердила: делай вид, что веришь, на самом деле – проверяй. Каждый жест, каждое слово. Не дать обмануть себя, перехитрить мужа или любовника – залог счастливой жизни для любой женщины. В данном случае необходимо обвести вокруг мизинца супруга. Точно с таким же старанием, как он пытается обмануть жену.

Ни на какой работе Федя не задерживается, наверняка, сейчас испытывает прочность кровати очередной проститутки… Соседка говорила: появилась у твоего мужа некая Света… Надо найти её телефон!

В организм женщин заложены две программы: любовь и ревность. Кажется, заоблачный «программист», закладывая Клавке вторую часть, переборщил, соответственно уменьшив первую. Она по натуре – фригидна, ей не свойственны страстные любовные порывы, всплески сексуального желания. Отдаваясь мужу, просто выполняет обязанность жены, без стонов и ласк, не получая наслаждения и не пытаясь дать его партнеру. Обычные семейные контакты, без которых не мыслится совместная жизнь мужчины и женщины.

А вот ревность всегда бушует в дуще Поспеловой, вызывая болезненные симптомы, гнев, раздражение. Она непременно отыщет адрес любовницы мужа, нагрянет к ней, застанет в постели с Федором и учинит жестокую расправу. С мордобитием, выдиранием волос, битьем посуды…

Женщина с наслаждением нарисовала себе картину расправы, даже сладострастно пошевелила острыми, наманикюренными коготками. Все волосы выдерет у развратницы, так распишет царапинами её личико – с месяц на улицу не выглянет. Что же касается предателя и изменника – влепит пару полновесных пощечин и выскажет все, что думает о нем. Потом соберет свои чемоданы и уедет к мамочке, поплачется перед папой-генералом – тот отыщет средство наказания грязного зятя…

Нет, не годится – разрушать с таким трудом созданную семью Клава не собирается. Придется ограничиться скандалом и порчей прически проститутке.

Первый шаг – отыскать её адрес или хотя бы номер телефона.

С книжных стеллажей, из ящиков письменного стола на пол посыпались бумаги, блокнтоты, тетради. Вывернуты карманы мужней одежды. Проверены укромные места в квартире, даже пространство между унитазом и стеной. Хитроумный Федор способен на все, даже на устройство тайника в туалете.

Усевшись на ковре, женщина стала перебирать «трофеи»: перелистывала записные книжки, перетряхивала тетради и блокноты. Сначала – бегло, торопливо, потом – более тщательно.

И вдруг застыла.

А если Федя не врал? Тогда она своими руками отдаст его на заклание неведомым убийцам… Нет, этого она не сделает… Да и какой смысл мужу ночевать у другой женщины, когда дома его ожидает красивая, сохранившая очарование молодости, заботливая супруга? Так может поступить маньяк, придурок, а Федор – умный, порядочный человек, сын генерала…

Нет, странное поведение Поспелова не говорит об измене, его истоки в другом, какой-то опасности, висящей над ним на подобии палаческого топора. Правильно говорят: женщина чувствует сердцем, мужчина – головой и ещё одним, самым важным для него органом.

Клава принялась торопливо наводить порядок в разгромленной квартире. Потом подошла к зеркалу – сама себе улыбнулась. Сбросила халатик и принялась внимательно осматривать молодое, упругое свое тело. Какой мужик откажется от обладания им?… Нет, ещё раз – нет, муж не имеет любовных связей на стороне. Или он – полный идиот, для которого готово место в психушке…

Ожил спящий телефонный аппарат. Клава сняла трубку.

– Слушаю. Квартира Поспелова.

– Простите за поздний звонок, – вежливо извинился мужской голос. – Мне бы – Федора Семеновича…

– Кто спрашивает?

– Сослуживец… Видите ли, мы договорились встретиться, а Федя не пришел…

– Он неожиданно уехал к заболевшей сестре… Ее увезли в больницу и сообщили нам… Федя встревожился и…

Врать – и привычно, и противно. Но ради «спасения» мужа, Клава пыталась говорить убедительно и четко, говоря про опасное заболевание сестры Федора, она даже всхлипнула от жалости и сочувствия. Именно так её инструктировал супруг.

– Все ясно. Еще раз извините…

Так Бузин узнал об исчезновении Поспелова. Решил в банк не звонить. Да и с какой стати Федор станет задерживаться в офисе допоздна? Перевыполнять «план» что ли? Ничего страшного – пятерка превратилась в четверку, придется восполнить уменьшенное количество повышенным качеством…

После разговора с женой Поспелов успокоился. Все в порядке, боевики Удава оставят временно его в покое, налетчиков не предвидится, они, небось, отыскали более солидную и, главное, легкую добычу. Можно подремать.

Уверенность в благополучном дежурстве подпитал ещё один телефонный звонок. Беспокоился заместитель президента банка.

– У вас все спокойно?

– Конечно, – уверенно ответил Поспелов. – Можете не волноваться.

– Рад вашему боевому настроению. На всякий случай я предупредил милицию, там готовы немедленно прибыть вам на помощь. По первому сигналу.

Значит, милиция – на боевом. Отлично!

Федор поднялся со стула, закинул руки за голову, потянулся. Сейчас заляжет на утлую кушетку, как медведь в берлогу, и даванет часа три с небольшим. Президент звонить больше не будет, боевики не посчитают нужным разыскивать пропавшего коллегу. Болезнь сестры – какая же удачная мысль осенила его гудящую от усталости голову! Адрес Анюты нигде не зафиксирован, её попросту не найдут…

Дойти до желанной кушетки Поспелов не успел. Кто-то несколько раз нажал за дверью пуговку звонка. Не тревожно – просительно. Дескать, понимаю мерзость своего поступка, прошу простить, но мне необходимо пройти к вам…

Задрожали руки и колени. Федор с трудом нажал клавишу видеоглазка и включил монитор. Вторая рука легла на кнопку тревожной сигнализации. На мониторе высветилось пространство перед наружной дверью. Лейтенант милиции выжидательно смотрит на стальную преграду, будто прожигат ее»автогеном». За ним, в такой же выжидательной позе – сержант с автоматом.

Слава Богу, не налетчики! Предупреждение заместителя президента подействовало – решили навестить подопечную фирму без вызова. В виде профилактики.

– Что нужно? – максимально спокойно осведомился начальник охраны. – В ночное время я дверь не открываю…

– Простите. Необходимость. Мы проверяли сигнализацию, до нас ваши сигналы не доходят. Линия – в порядке, следовательно, неисправность в помещении офиса… Откройте – проверим. Да не бойтесь – свои. Моя фамилия – Васнецов, со мной – мастер по сигнализации Ефремов…

Не подходит сержант с автоматом на роль какого-то мастера, мелькнула в голове начальника охраны опасливая мысль, мелькнула и исчезла, на подобии хвостатой кометы в небе.

И все же он не торопился впускать неожиданных «посетителей.

– Приходите утром – проверите, – все ещё сопротивлялся Поспелов, но рука машинально легла на кнопку открывания дверей.

– Как это утром? – возмутился офицер. – А вдруг ночью – нападение? Время такое, никаких гарантий…

Вполне резонное возражение. По принципу: лучше перебдеть, чем недобдеть. Так, кажется выражался Козьма Прутков. Клавиша механизма управления дверьми нажата.

Дверь бесшумно открылась. Милиционеры вошли. Вслед за ними в офис проскользнуло несколько человек в масках, с автоматами… Налет! Грабители!

Поспелов застыл на месте, так и не дошел до кушетки. Руки отказались повиноваться, ноги превратились в качающиеся колоды, с трудом удерживающие тяжелое тело в вертикальном положении.

Налетчики действовали со знанием и сноровкой. Двое побежали вглубь банка, откуда донеслось скрежетание сверла. Вскрывают дверь в хранилище, догадался начальник охраны. Третий мужик, здоровый, крепкий, копался в ящиках, выбрасывая бумаги, журналы учета. Деньги торопливо рассовывал по карманам. Из-под маски доносилось частое дыхание – боится, до дрожи в коленях, до инфаркта. Но страсть наживы сильнее страха.

Щуплый, маленький, пошел на Поспелова, уткнул в его живот ствол пистолета. Федор медленно отступал, пока не прижался спиной к стене. По телу стекали ручейки пота, колени продолжали мелко подрагивать, будто выбивали азбукой Морзе сигналы тревоги, руки на затылке онемели.

– Побазарим, мент? – миролюбиво тонким голосом спросил «мальчишка». – Не дрожи, мочить тебя не собираюсь… Пока не собираюсь, – выразительно подчеркнул он.

– Я… не мент… Охрана… Такая работа…

Федор с трудом ворочал распухшим языком, отдельные слова, отделенные друг от друга одышливыми паузами, звучали глухо и подобострастно. Будто вымаливали у налетчика жизнь. На любых условиях.

– Один хрен – мент, – убежденно пропищал бандит. – Я ваше племя за километр чую…

Тощий «мальчишка», видимо, главарь, ощупал Поспелова, отобрал и небрежно положил себе в карман его пистолет. После этого взял начальника охраны за шиворот, подвел к стулу и силой посадил. Федор подчинялся малейцшему движению налетчика, действовал на подобии манекена, переставляемого опытным декоратором в витрине магазина «Одежда».

– Не штормуй, сявка, не порть бельишка, оно нынче – в цене, – заботливо уговаривал Лягаш пленника. – Ишь, как с лица сбледнул, бедолага.

Неплохо и перспективно завербовать ещё одного мента, пусть даже не чистого мента – банковского охранника, размышлял бандит, внимательно вглядываясь сквозь прорези маски в потное лицо «собеседника». Перекинут его на охрану другого банка, можно будет и там «прибарахлиться». Парень – хлюпик, напугаешь – не трекнет начальству, продать побоится.

– Ничего я не штормую, – бодро возразил Поспелов, постепенно успокаиваясь. – Просто… неожиданно…

– Пришли бы «ожиданно», небось, не открыл, – рассмеялся налетчик, спрятав пистолет. – Вот и пришлось прибыть незванными…

Посмотреть со стороны – беседуют два добрых приятеля, смеются, обмениваются мнениями о погоде, курсе доллара, перестановках в правительстве. Никогда не скажешь, что один из них охраняет банк, второй его грабит.

– Сейчас мы тебя свяжем по ручкам-ножкам, в роток засунем небольшую портяночку, притянем её жгутом. Ну и глаза, извини, дружан, тоже завяжем. Чтоб ты, значит, мог по начальству трекнуть: ничего не видел и не слышал… А позже, где-нибудь на неделе, побазарим в более приличной обстановке… Согласен на такой расклад?

Попробуй не согласиться, когда страх туманит мозги, а рука налетчика находится в опасной близости к рукояти «макарова». Самый смелый человек призадумается, а старший лейтенант сейчас уже не считал себя сверхотважным. Скорей, предпочитал выглядеть трусом. Так безопасней.

– Согласен или нет?

Согласие выражено слогами с длительными перерывами, необходимыми для того, чтобы сглотнуть вязкую слюну, преодолеть икоту.

Подчиняясь главарю, налетчики старательно «упаковали» начальника охраны, завязали глаза и уши. В заключении главарь приложился рукоятью пистолета к его макушке с такой силой, что Послелов потерял сознание.

Лягаш с удовлетворением осмотрел результат «работы», подергал за веревки. Подошел к двери, ведущей к хранилищу.

– Долго ожидать, сявки?

Из глубины коридора лонесся глухой, «загробный» голос.

– Не поддается, стерва… Придется повозиться…

Главарь погасил верхний свет и развалился на стуле. Все складывается тики-так, сейчас откроют дверь в святая святых банка, вытащат мешки с валютой, «жигуль» ожидает за углом. Мешки с валютой и «деревянными» рублевками – это тебе не серьги, вырезанные вместе с ушами, и не магазинная выручка. Повезет – можно будет пополнить счет в зарубежном банке, прибомбить какую-нибудь средиземноморскую виллу.

Лягаш вытер грязным носовым платком вспотевший под маской лоб и принялся мечтать о другом. Говорят, израильские врачи излечивают импотенцию. Стоит это довольно дорого, особенно, если придется лечиться не в загнивающей России, а на берегу Мертвого моря. Конечно, жаль кровных баксов, но после сегодняшнего налета можно отстегнуть нужную сумму. Заодно отдохнуть в процветающем еврейском государстве.

Мечты провалились самым неприятным образом. Вдруг раздался шум двигателя машины. Из патрульки, остановившейся рядом с под»ездом банка, вышли два человека в униформе с автоматами. Один из них направился к входу, второй, облокотился на капот. Закурил.

– Почему открыта дверь? Или – проветриваешь офис? Охранник, где ты?

Два лжемилиционера ответили короткими очередями. Патрульный беззвучно рухнул на асфальт. Его товарищ прыгнул за машину и прострочил под»езд. Налетчик, притаившийся за дверью, выронил автомат и скорчился в углу. Из недр банка выскочили пехотинцы, принялись беспорядочными очередями прочесывать улицу. Вдали послышались звуки тревожной сирены. Завязался скоротечный бой, результат которого легко предрешить.

Лягаш не стал ожидать ни победы, ни поражения – ползком, по пластунски выбрался из банка, прижимаясь к фасаду, добрался до угла. Там стоял «жигуленок» с работающим двигателем, за рулем – тот самый мужик, который вечером выгуливал в Давыдково дворнягу.

– Жми! – выдохнул главарь, вскочив на заднее сидение. – Вперед, сука. На полную катушку!

– А как же пехотинцы? – нерешительно спросил водитель. – Давай обождем…

Ствол «макарова» больно ударил в бок. Рычание, похожее на зверинный рык, подстегнуло мужика.

– Другие найдутся… На наш с тобой век шестерок хватит… Жми, не то сглотнешь пулю!

«Поощренный» щедрым обещанием водитель так рванул с места, что оба вжались в спинки сидений. Машина на бешенной скорости промчалась на красный свет светофора, вильнула, избегая столкновения с грузовиком, и выскочила на широкую магистраль.

– В Кунцево?

– Я тебе дам в Кунцево? Разворачивайся и – в Дмитров.

Жесткий ствол пистолета продолжал упираться в ребра. Позади перестрелка стихла. Омоновцы подсчитывали трупы: свои и чужие, окольцовывали наручниками оставшихся живыми налетчиков…

Можно не сомневаться – в уголовке зафиксирована его внешность, подсчитаны все «грехи». Да и повязанные «пехотинцы, спасая свои жизни, расколятся, суки, все скажут, падлы, бесился про себя Лягаш. Значит, придется лечь на дно, затаиться. Слава Богу, в Дмитрове давным давно припасена надежная „нора“, в которой придется отсидеться, пока менты не устанут вынюхивать следы исчезнувшего главаря.

А как же быть с «приближенными»?

Утром в прихожей кунцевской квартиры призывно затрезвонил телефон. Трубку снял фельдшер.

– Слушай, чего скажу, – не здороваясь и не называя себя, прозвучал высокий, мальчишеский голосок. – Я сел в бест. Место – не спрашивай, не отвечу. Живите там, где живете. Куда ехать и когда – дам знать. Продадите, стервы, всех порешу, по жилочке буду вытаскивать, по деталям разбирать…

Частые гудки отбоя.