Текст книги "Офицерская охота"

Автор книги: Аркадий Карасик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 6

Гибель Горюна Лягаш воспринял болезненно, даже слишком болезненно, ибо поставил себя на место застреленного друга-конкурента. Нет, он нисколько не жалел главаря родственной группировки, наоборот, немедленно присоединил его «зону влияния» к своей. Просто в гибели Горюна просматривались непонятные «штрихи».

Повязали бы его менты – все обычно и понятно. Подкололи бы конкуренты на очередной кровавой разборке – и такое тоже случается, ничего в этом нет угрожающего и опасного. Но, насколько стало известно, ни сыскари, ни конкуренты к убийству авторитета непричастны.

Чья же рука направила на Горюна ствол, из какого дула выскочила пуля?

Как это из – какого? А кто на неделе подстрелил Баламута, кто тяжело ранил ни разу не попадавшего в милицейские силки Бонзу? Значит, родилась некая третяя сила, угрожающая самому существованию криминального бизнеса. И она, эта «рука», неминуемо протянется к нему, соратнику погибших по неординарному извлечению сверхприбылей.

Первое, что предпринял Лягаш – удвоил-утроил осторожность. «Норы» менял ежесуточно, никто, даже из числа преданных ему людей, не знал нового адреса хозяина. Невинный вопрос: где ночуем завтра, встречал раздражение, густой мат, размахивание пистолетом.

После неудачного налета на автостоянку Лягаш почти обезумел.

– Дерьмовый сторож! Падла! Подстилка ментовская! – орал он, бегая по комнате дома в Зеленограде. – Такой бизнес сорвал, овца шебутная! Двоих пехотинцев подранил! Наверняка, он из тех, кто замочил Горюна! Достану я его, век свободы не видать, достану!

Дупло испуганно с»ежилась на стуле в углу, Кариес на всякий случай подвинулся к дверям. Один Корень вел себя спокойно и независимо, с чуть заметной иронией следил за дергающимся хозяином.

Неожиданно Лягаш остановился напротив фельдшера, казалось, прожег его гневным взглядом.

– Нацелился продать, да? Не удастся, вшивый доктор – пришибу!

Пистолет заплясал в дрожащей руке, то принюхиваясь дулом к голове Корня, то ощупывая его грудь. В таком невменяемом состоянии бандит мог порешить даже родную мать, изрешетить пулями отца.

– Перестань дергаться, Лягаш, – спокойно посоветовал фельдшер. – Хотел бы продать – плевое дело, давно бы подставил. Вместо того, чтобы болтаться с тобой по области, как дерьмо в проруби… Лучше давай подлечу? – предложил он, открывая чемоданчик со шприцем и наркотиками.

Единственное средство унять расходившегося бандита – ввести ему в вену солидную дозу. Наркоман мигом опрокинется на утлый диванчик и засопит в три дырочки. Проснется желто-серый, усталый, будто разгружил вагоны с углем.

Пистолет возвратился в карман. Лягаш закатал рукав рубашки и подставил фельдшеру оголенную руку.

– Один ты у меня преданный, дружан, все остальные – собачьи огрызки, свинячьи хвосты. Гонится за мной смертынька, кореш, чую её дыхание на спине… Вот побалдею – поедем в Москву, осядем на тройку дней в Кунцево. Самая верная там «нора», рядышком со сталинской, – тонко захихикал он. – Знал бы вождь – второй раз окачурился…

После «лечебного» укола Лягаш окунулся в блаженный сон.

Окружающие, наоборот, ожили.

– Может, приложимся, – показал горлышко бутылки Кариес. – Ништяк водчонка, забористая. После – почифирим. Хозяин банковать станет часа через три…

– Давайте! – обрадовалась девица. – Выпьем, похаваем, побазарим… Ох и житуха горькая…

– Сбрендили, – остановил корешей Корень. – Дознается Лягаш – всех подколет… Впрочем, ладно, переморгаемся. Накрывайте на стол в соседней комнате, пойду спроворю в магазине банку огурчиков.

– Я – с тобой, – натянул Кариес пиджак. – Накрывать на столы – бабье дело, пусть Дупло занимается. Мы с тобой, дружан, мужики-добытчики…

Корень откровенно поморщился – не хотелось ему прогуливаться с дубоватым парнем, не дотягивающим по умственному развитию до младшей группы детсада. Но отказать не решился.

– Пошли, коли желание имеется…

В магазине – длинющая очередь в кассу. Женщины с изможденными лицами тихо переговариваются, пенионеры дрожащими руками пересчитывают сьольники и полтинники, молодые парни оглядывают выставленное на витринах спиртное.

– Эдак до утра простоим, – заморгал Кариес. – Без очереди ни за что не пропустят… Что делать станем, кореш? – с надеждой поглядел он на фельдшера.

– Сделаем так: ты постой в очереди, а я смотаюсь в комок. Найду огурчики, скажу. Не найду – попросим кого-нибудь из старичков уплатить.

Так и решили. Минут через пятнадцать Корень вернулся и с торжеством показал две поллитровых банки.

После ухода мужиков-добытчиков Дуплишка засуетилась. Хлопотливо доставала из шкафчиков тарелки и чашки, резала хлеб, сыр, колбасу, открывала банки шпрот и минтая, стряхивала крошки со скатерти. Торопилась изо всех сил. Не дай Бог, поднимется босс, унюхает водочный запашок – визгу будет на полночи. Злобой изойдет, матюгами закидает. Терпеть не может авторитет забалдевших шестерок, считает – они обязаны всегда быть на-чеку, дни и ночи охранять и ублажать хозяина. Поэтому нужно успеть побаловпться водчонкой и зажевать спиртное лавровым листиком, убить запашок несмколькими зернышками горького перчика.

Возвратившиеся с трофеями Корень и Кариес тоже заспешили. «Семья» Лягаша отлично знает своего хозяина, изучила за многомесячное блуждание с ним по «норам».

Не дай Господи, прознает про застолье!

Прознал. Не успели кореши пожевать лаврушку, освежиться одеколончиком – не удалось им заглушить алкогольные испарения. Расслабленный, понурый, Лягаш вошел в комнату. По-собачьи принюхиваясь, потешно шевеля носом-жалом, остановился в дверях.

– Поминки справляли по мне, суки? – тихо проговорил он, но в этом зловещем шопоте таилась такая угроза, что Кариес поперхнулся куском колбасы, которую только-что загнал в рот, а Дупло спряталась за плечо сидящего рядом Корня. – Рановато обрадовались, падлы, – босс артистически развел руками и слегка присел. Дескать, вот я, живехонький, здоровый, сто лет проживу и не поморщусь. – Пущу вас на тот свет впереди себя, чтобы проверили и подготовили встречу. Так и знайте, суки вонючие!

– Зачем так говоришь, хозяин? – проворковала из-за спины Корня девица. – Живи нам на радость… Мы тебя, ох, как любим…

– Любите, значит? – неожиданно Лягаш расплылся в счастливой улыбке. Кончик носа снова задергался, губы раскрылись, показывая острые, мелкие зубы. – Дружаны мои милые… Даже не знаю, как жил бы без вас…

Кариес с трудом проглотил застрявший в горле кусок, расплылся в улыбке. Проститутка выпрямилась и тоже просияла. Корень облегченно вздохнул. Кажется, обойдется без очередного скандала.

– Хочешь, босс, повеселю тебя? – спросила Дупло, с готовностью расстегивая кофтенку. – Мы с Кариесом такое на полу изобразим – со смеху помрешь…

Лягаш перестал кривляться, лицо снова напряглось.

– Помру, говоришь, лярва? Кормлю вас, пою, а вы моей смерти желаете?… Некогда траханьем заниматься! Приедем в Кунцево – изобразите, посмеюсь. А сейчас – в дорогу!

Телохранитель помчался готовить машину. Девица торопливо складывала разбросанные вещи. Фельдшер упаковывал «медицинский» чемоданчик. Лягаш бегал по квартире, подгонял, мешал собираться.

Выехали поздно вечером. До Москвы, со всеми разъездами-разворотами, почти час езды. Значит, на месте будут не раньше двенадцати. Превышать установленную знаками скорость опасно, остановят – не выкрутишься. Лягаш то и дело тыкал скрюченным пальцем в показания спидометра. Дескать, веди себя прилично, не превышай, не виляй по полосам. Кариес послушно кивал.

Дорога пустынная, поэтому он держал на спидометре восемьдесят километров. Больше опасался – темно, вдруг выскочит из леса лось или вывернется другая машина. Как любит говорить всезнающий босс: береженного и Бог бережет.

Минут через тридцать впереди замахали светящимся жезлом. Спящий, вернее притворяющийся спящим, Лягаш достал из кармана и спрятал под полой наброшенного на колени плаща пистолет. Странный гаишник – дежурит один, не видно ни машины, ни мотоцикла.

– Приготовься, сявка, – негромко приказал он и водитель послушно достал свое оружие. – Первым стреляю я. Промахнусь – добьешь… Тормози!

Дупло тихо ойкнула и вжалась в угол сидения. Ни ей, ни Корню оружие не полагалось, каждый располагал только тем, что имел: фельдшер – шприц и травку, проститутка – профессиональное женское место.

Гаишник резко распахнул переднюю дверцу машины. Вместо стереотипного требования ред»явить документы – ствол автомата.

– Выйти из машины. Все из карманов – на землю. Руки за голову. Быстро! Стреляю!

– Разбойничек! Воришка! – неожиданно сладко пропел Лягаш. – Может побазарим, а? Ведь из одного гнездышка птички…

Ожидаемой радости от встречи «птичек» не получилось. Дорожному бандиту все равно кого грабить: бизнесменов, пенсионеров либо себе подобных. Ствол автомата угрожающе вздрогнул, палец на спуске напрягся.

– Сказано: вылазь! Мне что черт, то батька! Гони золотишко, баксы и освобождай машину – обшмонаю.

– Значит, не хочешь побазарить? – продолжил увлекательную игру босс. Сожалеюще глубоко вздохнул. – Тогда извини, торопимся. Прощай, разбойничек.

Два выстрела слились в один. Пораженный в грудь и в голову лжегаишник упал на асфальт. Его автомат перекочевал к Кариесу.

– Жаль фрайера, – проскрипел убийца. – Хороший бы вышел пехотинец», но… Не замочить – пришил бы дерьмовый мужик всех нас…Как думаешь, Корень, правильно я сделал или маху дал?

– Правильно, – равнодушно отреагировал фельдшер. – Такая пошла житуха: не ты подсуетишься, – тебя прошьют. Главное – успеть.

– Вот-вот, так и я думаю… Как поживает наша Дуплишка? Нет желания сменить испачканные трусики?

– Нет, – обронила девица. – Не испачкала…

– Молоток, лярвочка… А ты чего ожидаешь? – набросился хозяин на открывшего рот телохранителя. – Особое приказание требуется. Жми на газ. Время позднее, спать пора, а мне ещё обещана сексуальная сценка…

И снова задремал. Или – притворился, что более вероятно, ибо Лягаш всегда – на чеку, отовсюду ожидает либо сыскарей с омоновцами, либо конкурентов, либо невесть откуда свалившуюся на голову «третью силу».

В салоне – давящее молчание, тяжелое, угрюмое.

– Босс, дай полтыщи баксов, – тихо попросила проститутка.

– Зачем?

– Прибарахлиться. В моей работе приходится выглядеть красивой. Куплю модное платьишко, хорошее белье, разных колечек, бус, серег… Раньше мужиков привлекала женскими прелестями, сейчас они потускнели, приходится брать нарядами…

– Зачем? – не поворачиваясь, снова спросил Лягаш. – Телкам другое нужно – бедрышки, грудишки, ножки. У тебя все это имеется, потасканное, правда, измятое мужиками, но – есть. Не дам!

– Не надо, – обиделась Дупло. – Не давай. Сама заработаю. Вон подружка пойдет к гостинице Украина, повертит задком, снимет иностранца, знаешь, сколько ей перепадает?

– Пойдешь – подколю, – равнодушно пообещал босс. – Принесешь на хвосте заразу – всех нас в больницы положишь.

– А я осторожно. С предохранениями. Недавно купила в аптеке, не наше – японское…

– Сказано, усохни! – снова начал закипать Лягаш. – Гляди, добазаришься – залетишь на пику!

И снова в машине наступила тишина. Только слышны женские всхлипывания и невнятное бормотание обиженной телки.

Неподалеку от кольцевой дороги – заправка.

– Остановись, залейся по горловину, – приказал Лягаш.

– Да у меня ещё – полбака…

– Много разговаривать стал, сявка! – зло прикрикнул босс. – Сказано: заправься… И не спеши – мне нужно кой-кому звякнуть… Пока постой в сторонке, сделай вид – ремонтируешься… А вы, твари, – повернулся он к фельдшеру и проститутке, – сидите и не высовывайтесь. Высунетесь – замочу.

Лягаш энергично выпорхнул из машины, озабоченно огляделся. На стене будки диспетчера – телефон-автомат. Современный, кнопочный, с прорезью для карточек. Чертовы новинки, денег не напасешься, злобно подумал криминальный бизнесмен, охлопывая карманы.

Пощелкал кнопками, потряс аппарат – ничего не вывалилось.

– Девушка, телефонных карт не имеете?

– Последние продала…

Вот это проблема! Как же быть? Позвонить нужно обязательно, в одной из московских квартир с нетерпением ожидают его звонка. Разве попросить у кого-нибудь из водителей? Пожалуй, едиственный выход.

Базарить с посторонними людьми Лягаш побаивался, везде чудились опасности, во всех встречных-поперечных угадывались сыскари. Но не стоять же столбом, ожидая, когда Боженька сбросит со своей верхотуры желанную «картонку»?

Придется рискнуть.

Впереди заправлял потрепанный «москвичок» молодой ладный парень. По виду – работяга или банковский клерк. Ни на сыскаря, ни на мента не походит.

– Мужик, карточку не продашь? Уплачу – вдвое. Понимаешь: жена никак не разродится…

Лягаш вытащил из кармана разбухший бумажник, перебрал банкноты – ни одной рублевой, только баксы. Поколебался и отделил пятидесятидолларовую. Небрежно протянул её парню.

– Сдачи не надо, оплачиваю услугу.

Владелец «москвича» достал карточку, молча взял деньги. Посмотрел в лицо собеседнику, слишком уж внимательно посмотрел. Будто прицелился.

– Чего разглядываешь, падла? – взъерепенился Лягаш, нащупывая в кармане пистолет. – Чего, спрашиваю, гляделками шмонаешь?

– Показалось – знакомый, теперь вижу – обознался.

Парень отрулил в сторону, открыл капот и принялся ковыряться в двигателе.

Тоже – подозрительно!

Лягаш торопливо набрал номер. Говорит, а сам смотрит то на свой «жигуль» – как там ведут себя шестерки, не вылезли ли из машины, не направились ли к подозрительному фрайеру? – то – на излишне любопытного парня. Вроде все спокойно, владелец затрапезного «москвичка» усердно что-то отвинчивает, продувает, ставит на место. На человека, фактически подарившего ему полсотни баксов – ни малейшего внимания. Шестерки притаились в «жигуле», поедают хозяина ожидающими взглядами. Им тоже неуютно на открытой заправке с под»езжающими и от»езжающими машинами.

С трассы к заправке свернул милицейский «мерседес»… Если менты подойдут к «москвичу» – все станет ясным, прыгай в машину, пистолетный ствол – под ребра техохранителю и – дай Бог унести ноги. Или – пустить в ход лжегаишный автомат? Опасно, место – людное, приметное…

Нет, не подошли – подогнали «мерседес» к заправочной колонке. И все же нужно поторапливаться. Волка ноги не только кормят, но и спасают от погони.

Лягаш, не прощаясь, повесил трубку и с трудом удерживаясь, чтоб не побежать, подошел к своей машине. Всегдашнее чувство страха перед возмездием подгоняло его. Теперь он подозревал не только парня, продавшего ему телефонную карточку, но и водителя «опеля», диспетчершу заправки, алкаша, мирно дремлющего возле вагончика-магазина.

– Гони! – хриплым голосом приказал он Кариесу. – Гони, падло, пока не продырявил!

– А как же заправка? Ты велел…

Пистолетный ствол с такой силой ударил в ребра водителя, что тот сразу все понял. «Жигуль» рванулся к трассе.

Только миновав развилку московской кольцевой, Лягаш немного успокоился. Нервы сдают, не выдерживают ежедневного, ежечасного напряжения, так недолго очутиться в психушке. Нужно, ох и нужно же, залечь на время, подремонтировать сдающее здоровье.

– Сбрось скорость, – поглядев назад, приказал он. – Задержат за превышение – тебя первого продырявлю… Езжай тихо, мирно, будто с садового участка возвращаешься. Понял?… Держись на крайней правой полосе, не обгоняй… Ты куда поворачиваешь, падла грязная?

– Сам же сказал: в Кунцево…

– Приснилось?… Впрочем, ладно, едем, куда задумано… Возле автобусной остановки «Давыдково» припаркуйся к тротуару и усохни. Один дружан подрулит, я выйду побазарить. Потом – дальше…

Телка уснула, привалившись к Корню, положила голову на его плечо. Видимо, доняли её события последних часов: убийство фальшивого гаишника, появление на автозаправке милицейской машины. Фельдшер тоже чувствовал себя неважно, но крепился.

Остановились в Давыдково. Пассажиров на автобусной остановке, конечно, нет, все давно спят за крепкими запорами или прислушиваются – не стреляют ли возле дома, не пора ли вызывать милицию-заступницу? Надеются на неё и тоже боятся. Вдруг вызванные милиционеры куплены преступниками, вдруг выпотрошат почище грабителей?

Всеобщий страх окутал Россию мерзким туманом, закружил мозги её граждан почище древней карусели. Кружится-вертится, проклятая, с хищными мордами невесть каких зверюг, с разваливающимися лавочками-скамейками. И нет ни конца, ни начала этому кружению…

Минут через десять к машине подошел крепкий мужик в тельняшке и наброшенном на плечи пиджаке. Возле его ног вертелась, повизгивая, дворняга, невесть зачем посаженная на поводок.

Лягаш отошел с мужиком в сторону. Корень и Кариес насторожили уши. Не о них ли идет речь, не порешил ли Лягаш отправить их вслед за «гаишником»? Ибо «любимый» босс непредсказуем – может осыпать милостями, в том числе, и денежными, а может выстрелить в упор. В зависимости от настроения, которое меняется с такой скоростью – не уследишь.

Слышно плохо, собеседники не говорят – перешептываются, но все же отдельные слова долетают до машины.

– Автостоянка… Дежурят через три дня… Высчитай… Замочить…

Похоже, мужик с дворнягой соглашается. Что-то высчитывает на пальцах. В свою очередь шепчет.

– Сто лимонов… Завтра уйдут… Сегодня ночью… Банк удобный…

Остальное не слышно. Кажется, предстоит ночевать одним, без бдительного хозяина. Кариес многозначительно подмигивает, запускает руку между сидениями и ощупывает коленко Дуплишки. Та продолжает спать – привыкла к мужским шалостям, они её не возбуждают. Изогнувшись, часто дыша, водитель лезет под юбку. Еще немного и поменяется местами с фельдшером.

Телка открыла подсиненные глаза, оскаблилась. Дескать, щупай, щупай, шалунишка, все одно ничего не нащупаешь, там более, ничего не получишь. Ибо заветное место принадлежит одному хозяину, который волен допускать к нему жаждущих мужиков либо не допускать. Вот ежели отвалишь парочку лимончиков – проститутка обойдется без разрешения босса.

Возвращается Лягаш и дерзкая рука мигом переселяется на баранку. Босс весел и доволен, идет, пританцовывая на ходу, что-то напевая. Похоже, беседа с мужиком в тельняшке улучшило его настроение.

– Все в норме, дружаны, поехали отдыхать…

Очередная «нора» – двухкомнатная квартира на первом этаже пятиэтажки, более известной в народе под кликухой «хрущеба».

Девка устала, глаза сами закрываются, ей не до сексуальной сценки, на которой настаивает телохранитель. Стоит перед хозяином враскорячку и мемекат на подобии голодного телка.

– Повеселить тебя, босс? Говорил – хочешь. Мы с Дуплишкой мигом состряпаем… Скидывай одежонку, – деловито говорит он, дрожащими руками расстегивая ширинку.

– Неплохо бы позабавиться, – раздумчиво говорит босс. – Поглядеть «спектакль», после принять укольчик и – на боковую… Жаль, но не получится. Ухожу я, дружаны, по делу ухожу… Но вначале нужно побазарить. С каждым в отдельности… Иди, Кариес, ощупай в соседней комнате девку, все ли у ней на месте, может что потеряла.

Телохранитель охотно уходит, взяв под руку сонную проститутку. Фельдшер независимо усаживается на стул и наливает себе из бутылки водку.

– Слушаю, хозяин. О чем базар?

– Хочу предупрелить. Кариес, похоже, скурвился. Знал бы точно – давно отправил бы его к прадедушке, но имею только подозрения. Всю ночь меня не будет – прошу присмотри за сексуальной падалью, как бы не смылся к своим сыскарям… Тебе доверяю, как самому себе, потому и говорю… Заметишь неладное – замочи.

– Сделаю, – выпив водку и вытерев мокрые губы, заверяет Корень. – От меня не уйдет… Вот только – ни пистолета, ни ножа…

– Оружие – ни к чему, ненароком сам себя поранишь. Свяжи, в случае чего, на башку – целлофановый пакетик, притяни шнурком, чтоб значит, воздух не попадал. Минуту другую подрыгает, падла, ножками и отойдет… Иди, как бы не заподозрил. И пришли ко мне, я напущу туману…

Беседа с Кариесом – точная копия предыдущей. Включая совет о применении «целлофанового мешочка». Телохранитель, возбужденный недавним ощупыванием женских прелестей, не вдается в подробности, схватывает главное: Корня нужно сторожить.

– Все понял, дружан? Знаю, ты у меня понятливый и верный. Пойди. пришли ко мне телку. Да не забудь сменить номера на машине – эти уже засветились.

Удивляясь хитроумности хозяина, Кариес покачал головой, уважительно почмокал мокрыми губами и пошел выполнять приказание.

Дубина, вахлак, думал про себя Лягаш, пока ты мне ещё нужен, минует необходимость первого отправлю под молотки. Когда приближенные ненавидят друг друга, возникает условие надежной безопасности. Пусть следят, подсматривают, обнюхивают, а он будет пользоваться взаимной неприязнью.

Третий инструктаж – телке.

– Тебе я верю, не продашь. А вот этим двум мужикам, хоть убей, не доверяю. Следи за ними в оба глаза. Захотят с тобой порезвиться – не отказывай, не изотрешься, пусть побалуются по очереди, но сделай так, чтобы спали рядом. Сама не вздумай кемарить, упустишь – на одну ногу наступлю, за другую дерну… Понятно?

– Ясно, босс, все будет – о, кэй, не беспокойся, – отчаянно зевая и потирая сонные глаза, промурлыкала Дуплишка. – А трахаться с двумя мне не привыкать. Однажды четверых пропустила… Только дай поллимона зелененьких, а? Не сомневайся – отработаю…

– Утром получишь. Если, конечно, не фрайернешься с сявками…

Врешь, паскуда, ничего ты мне не дашь, вешаешь лапшу на уши, ласково улыбаясь, ненавидяще думала Дупло, придется навестить старых подружек, прогуляться с ними к «Метрополю» или «Украине», попытаться снять парочку иностранцев либо новых русских. Иначе не прибарахлиться.

– Не вздумай взять меня на понт, не получится. Узнаю – на первый раз пойдешь под молотки, на второй – подколю, как свинью. Ты меня знаешь?

– Знаю, – проститутка изобразила крайнюю степень испуга. На самом деле, страха не было. За долгое время общения с себе подобными и с деятелями преступного мира Дуплишка разучилась бояться. – Сделаю, как велишь.

Успокоенный Лягаш покинул квартиру. На перекрестке его ожидали трое «пехотинцев».

В повседневной работе сотрудников уголовного розыска громадное значение имеют случайности. И счастливые, и горькие. Бывший лейтенант милиции, вычеркнутый из списков сыщиков по болезни, Костя Бузин отлично знал и ценил эту особенность. Особенно, когда перебрался в официальном порядке в охрану одной из московских префектур, в неофициальном – в пахомовскую пятерку.

Лягаша он узнал сразу – по вытянутому лицу, тонкому носу, прижатым ушам. Но не смог спрятать удивление и радость, чуть было не засветился. Подумать только, вот он – кровожадный бандит, безжалостный садист! Выхватить пистолет и всадить в него всю обойму?

Но, во первых, оружие боевики получали только при выезде на задание, во вторых, принимать такое ответственное решение может только командир пятерки, капитан Пахомов. Вдруг приговор Главного Штаба отменен? Ведь и такое тоже может быть. Самодеятеьность, даже из самых благих побуждений, в Удаве не поощряется. Дисциплина, главное сейчас – дисциплина, не устает твердить генерал Сомов, ему вторит Николай.

Что же делать?

Прежде всего, запомнить номера машины преступников. Потом – попытаться проследить, куда эта машина направится. Вот две задачи, которые ему по силам. Почти по силам.

Узнать номер «жигуля» – плевое дело, достаточно одного мимолетного взгляда. А вот проследить маршрут следования бандитов – значительно сложней.

Машина Лягаша двигалась по средней полосе, не обгоняя впереди идущие немногочисленные легковушки. Бузин прижался к тротуару, маскируясь в тени деревьев. Так он «вел» преследуемых до самого универмага «Минск». С кратковременной остановкой в Давыдково. В натренированной памяти бывшего сыщика «отпечаталась» внешность мужика в тельняшке и в наброшенном на плечи пиджаке. Даже дворняга и та запомнилась.

Не доезжая до автобусной остановки «Жигуль» неожиданно свернул и завилял между домами. Не сидеть же на его хвосте – пришлось притормозить. Когда Бузин наверстал упущенное расстояние и время, «жигуленка» впереди не оказалось.

Ну и черт с ним, главное достигнуто. Сейчас поднять по тревоге ребят, прошерстить дворы и проезды. Найдется беглец, никуда не денется! Судя по всему, гаража Лягаш не имеет, значит, ночевать оставит машину на улице или во дворе.

Первый звонок, как и положено, – командиру. Всего несколько слов.

– Николай, пропажа обнаружена.

– Понятно. Откуда говоришь?

– Рядом – универмаг «Минск».

– Ты на машине?

– Конечно, – слегка обиделся лейтенант, ибо не признавал иных средств передвижения, кроме собственной легковушки. – Под»ехать?

– И – поскорей. По пути захвати Павла и Наташу. Предварительно позвони им, пусть ожидают на улице…

Через три часа – рекордный срок, учитывая «разбросанность» адресов и возраст «москвича» – группа стояла возле «Минска». Пришли все, за исключением Федора – его не оказалось ни дома, ни на службе.