Текст книги "Потерявшийся во времени"

Автор книги: Аристарх Нилин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

– Вот даже как?

– Даже так. Вот вчера на совещании у Зацепина был, знаете такого?

– Это который в нашем регионе самый главный?

– Он самый. Вот он и позвал к себе работать. Впрочем, я по сути с ним уже который месяц работаю.

– Да Алексей, к тебе, стало быть, скоро только по отчеству придется обращаться.

– Ну конечно. Для вас я как был Алексеем, так до старости в них прохожу.

Тесть засмеялся и в этот момент подъехал трамвай. Мы расцеловались. Он еще раз поздравил меня с рождением дочери, а я пожелал ему здоровья, попрощался, и отправился домой. Почувствовав, что не жарко, прибавил шагу.

Когда я вернулся, родители и теща, уже собирались ложиться спать. Мы договорились относительно завтрашнего дня и, пожелав всем спокойной ночи, отправился на кухню, выпить чаю, перед тем как лечь спать. Включив старый телевизор, который, мы собирались отвезти летом на дачу к Ириным родителям, я в ожидании, когда закипит чайник, стал слушать последние новости. Диктор рассказывал о новостях в стране, новом сталелитейном заводе, на месяц раньше срока введенным в строй. Потом, рассказывали о текстильном комбинате, который в свете решений и указаний правительства, по-новому подходит к оценки качества сырья и как это влияет на производимую комбинатом продукцию, и все в том же духе. Слушая всю эту говорильню, как я её про себя называл, не заметил, как на кухню вошел отец. Повернувшись и увидев его, стоящим в дверях, спросил:

– Батя, чайку со мной выпьешь?

– Можно, а то сегодня в обед селедки наелся, весь день пить хочется.

Я налил по чашкам чай и выключил телевизор, сказав в сердцах:

– Любят у нас все приукрашивать, хлебом не корми, – и сел напротив отца.

– Совсем взрослым ты у меня стал, Алексей. Не по годам взрослым.

– Это ты к чему батя?

– Да смотрю на тебя, изменился ты за последний год сильно.

– Это как, хорошо или плохо?

– Сложно сказать.

– Даже так. А в чем сложность? – я сделал глоток горячего чая, продолжая наблюдать за отцом.

– Да как тебе сказать, боюсь обидеть, только, как мне кажется, гложет тебя что-то, а что, не пойму. Может работа не нравится и тужишь, что пошел туда работать, может еще что-то?

Я поставил чашку и подумал, – как редко я разговаривал с отцом вот так по-настоящему. Давно, а точнее, почти никогда. Так, делился новостями, успехами, иногда неудачами, но никогда не спрашивал совета или помощи в решении того или иного вопроса. Странно, почему? Ведь отец действительно мог выслушать меня, понять, подсказать и помочь, но я не то чтобы стеснялся или боялся чего-то, мне даже не приходило в голову начать с ним беседу тогда, когда мне действительно это было нужно. Так сложилось. Я смотрел на него, и думал, как мало ему осталось жить и как мне будет его не хватать, когда его не будет, ну почему жизнь так устроена, что попросить совета у самого близкого и родного человека тебе захочется тогда, когда его уже не будет рядом с тобой? Я вспомнил, как спустя несколько лет после его смерти, я не раз ездил к нему на кладбище и сидя у могилы тихо плакал и говорил, как мне его не хватает в этой жизни, точнее в той, которую я помнил и пережил.

Я не заметил, как слеза скатилась у меня по щеке, и я почувствовал, как отец провел по ней пальцем и я, посмотрел на него и сказал:

– Знаешь батя, ты во многом прав. Мне тяжело, но не потому, что много работы или у меня что-то не получается, а тяжело, потому, что то, что я делаю, не всегда согласуется с моими мыслями, сердцем, если так можно выразиться, ты меня понимаешь?

– Понимаю, я все прекрасно понимаю, потому и говорю, что ты не погодам стал взрослым. Ощущение такое, словно ты за этот год, огромную жизнь прожил.

– Так ведь так оно и есть. Знаешь, то, что сейчас в стране творится, это ведь все я затеял. Не Андропов, не КГБ не кучка заговорщиков, а именно я. Вот поэтому и грызут меня сомнения, а правильно ли я поступил. Прости, не хочу сейчас тебе обо всем рассказывать, в другой раз как-нибудь, больно время не подходящее, только одно скажу. Запутался я в самом себе, потому что взвалил на свои плечи ношу, а ответственность за то, что происходит, лежит на мне.

– Может, ты зря себя изводишь? Не хочу учить, скажу только, жизнь не просто хороша, она прекрасна и удивительна, ведь никогда не знаешь, что ожидает тебя даже через пару минут. Бывает так плохо, что волком выть хочется, не знаешь, что делать, как поступить, но проходит время и все встает на свои места. Жизнь сама решает проблемы, хотим мы того или нет. Другое дело, что она больно бьет нас, но это за дело, а не просто так, ибо она учит, как жить, чтобы в другой раз не повторить туже глупость. А проблемы, что ж, они есть у всех, только одни зацикливаются на них и начинают жить ими, а не реальной жизнью, а другие решают проблемы и продолжают жить дальше, прямо идя по жизни, не боясь новых трудностей, а их немало на жизненном пути.

Я слушал и смотрел в чашку с чаем, потом перевел взгляд на отца и сказал:

– Спасибо батя.

– За что?

– За совет.

– Я советы не даю, сам знаешь. Дохлое дело давать советы, так размышляю вслух. Ну а если что пригодится в жизни, слава Богу.

– Нет батя, я серьезно, спасибо.

– Ладно, Алеша, раздевайся-ка ты, да спать ложись, завтра, небось, опять с головой окунешься в работу?

– Это точно.

– Ты только учти, ты теперь сам отец, так что не забывай, что надо и дома бывать и семье внимание уделять, – и улыбнулся, глядя на меня.

– Хорошо, постараюсь. Ну все, пошел спать.

Я вышел из-за стола и отправился в свою комнату, где уже рядом с диваном, на котором мы спали, стояла детская кроватка.

Десятого января меня назначили начальником вновь созданного отдела, с довольно расплывчатым названием. «Информационно-аналитический отдел перспективного развития». Согласно положения об отделе, я подчинялся непосредственно главе региональной зоны, то есть, Зацепину. Я переехал из кабинета на Лубянке, к которому уже успел привыкнуть, в новое здание и новый кабинет. К своему удивлению, когда оформлял документы, оказалось, что к этому времени был уже майором и даже не подозревал об этом. Прощаясь с сотрудниками, с которыми проработал, хотя и не так долго, я испытывал двойственное чувства. С одной стороны, было жалко уходить и расставаться с ними, поскольку время, которое нас объединило, было, временем от которого мы ожидали чего-то необыкновенного, можно сказать чуда. Мы считали, что с нашей помощью, совершится экономический и социальный переворот не только в стране, но и в умах и сердцах людей. Мы работали так азартно и вдохновенно, что нам некогда было оглядываться и смотреть на то, что происходит в действительности. За чередой повседневных дел, нам трудно было успеть оценить то, что мы делали, потому что ритм нашей работы не давал нам возможности проанализировать результаты собственных усилий. Вот почему, с другой стороны, мне хотелось уйти, потому что пришло время, когда я увидел, что не все так гладко и неоднозначно в том, что мы делаем. Лишь немного соприкоснувшись с результатами нашей деятельности, понял, что наши рекомендации хотя и имели значение, но отнюдь не решающую роль и оттого становилось досадно и обидно, что наш труд уходил в песок забвения. Люди, которых мы находили, оценивали и рекомендовали, так и остались на своих прежних должностях, а вместо них назначались совсем иные, о которых мы ничего не знали. Было странно и непонятно, почему так происходит. Складывалось ощущение, что мы работали вхолостую. И все же, ощущение причастности к чему-то значимому, было важнее того негатива, который был.

Забирая из стола личные вещи, я столкнулся в дверях с Петром Петровичем. Он прикрыл за собой дверь и тихо произнес:

– Возможно, мы видимся в последний раз. Я хотел пожелать вам удачи и попрощаться, – он замолчал, но по тону понял, что он не за этим зашел, он, словно хотел меня о чем-то спросить и не решался, поэтому сделал шаг навстречу и сказал:

– Как знать, может, и свидимся, но мне показалось, что вы хотели меня о чем-то спросить?

– Да. Возможно, это не корректно с моей стороны и все же, зачем вы это сделали?

– Что именно?

– Начали все это, ну… вы меня понимаете?

– Ах, это. Я и сам до конца не знаю. Возможно потому, что мне многое было известно и в том мире, о котором я знаю, все было не так хорошо, как хотелось бы. Может быть я не прав, или не до конца довел смысл, что именно было плохо, одним словом, трудно сказать, впрочем, сейчас это уже не имеет значения. Я всего лишь привел механизм в действие.

– А вы уверены, что то, что получится, будет лучше того, что было?

Я посмотрел на Петра Петровича, и словно оправдываясь, как школьник перед учителем, произнес:

– Всегда хочется сделать мир лучше, поэтому остается только надеяться, что поступил правильно.

– Дай Бог, чтобы все получилось так, как мечтается всем нам. Прощайте и удачи вам на новом поприще, – он повернулся и вышел, прикрыв за собой дверь и оставив меня в полном смятении чувств. Я повернулся и, взглянув в последний раз на свое рабочее место, вышел из кабинета.

Вечером, вернувшись с работы, я открыл дверь и с порога чуть не наткнулся на стоящую в коридоре жену. Она ходила с Машей на руках по квартире, а та во всю голосила.

– А вот и наш папка вернулся, – сказала она, глядя на меня.

Я поцеловал жену и маленькую дочку и поинтересовался причиной её рева.

– Да кто ж её знает, чего ей не нравится. Вот уже полчаса, как во всю разревелась. Мать пошла в аптеку за новой соской. Представляешь, Машуня её то ли выплюнула, то ли она у неё выпала изо рта. Короче та упала, а мать в это время нечаянно на неё ногой наступила. Короче соске каюк, а Машка в рев.

– Ну так другую дали бы.

– Как же, другую она не хочет и все. Вот мать и пошла в аптеку, может там есть похожие. А я пытаюсь её всеми силами успокоить.

– Ну-ка дай я попробую.

– Нет, ты сначала разденься, пойди умойся и руки помой, а потом попробуешь и вообще, ты бы поел, а я сама управлюсь.

В этот момент вошла мать.

– Ну что, плачет, я вот две аптеки обегала, только такие нашла, – и она достала две соски

– Соски, как соски, дайте-ка ей одну.

– Ой Алеша, какой ты бестолковый в таких делах, надо же сначала кипятком их обдать, я же их только принесла.

– Все я пошел умываться, а вы тут сами, а то вечно не то делаю.

Я скинул пальто, в котором продолжал стоять и, повесив его на вешалку, отправился в ванную комнату.

Я лежал рядом с женой, которая, повернувшись ко мне спиной, наблюдала за дочерью, которая мирно спала рядом в своей кроватке.

– Ну, как она там, уснула?

– Да, сопит, нет, ты посмотри, прямо, как ангелочек лежит.

Я перегнулся через Ирину и заглянул под простынку, которая висела на спинке кровати. Маша лежала и мирно спала. Редкие волосики на голове делали её смешной и забавной. Я наклонился и поцеловал жену.

– Устал сегодня?

– Так, не очень. Осваиваюсь на новом месте. Как все сложится, не знаю. Представляешь я теперь начальник отдела.

Ирина повернулась в мою сторону и обняла. От неё исходил приятный запах детского крема, молока, лаванды и еще множества разных других веществ. Мне стало так хорошо и спокойно. Я просунул руку ей под голову, и притянул к себе.

– Ты-то как, небось, устаешь с Машкой больше чем я на работе?

– Нет, твоя мама мне здорово помогает, да и потом, Машуня такая спокойная. Это только сегодня она раскричалась, когда соску сломали.

– Это она в меня.

– Ну конечно, в кого же еще ей быть.

Она поцеловала меня и стала нашептывать мне на ухо слова любви…

Глава 3

Я открыл веки и свет лампы больно резанул по глазам, отчего невольно зажмурившись, пошарил рукой по столу и погасил лампу. Открыв снова, я вздрогнул. Мне показалось, что что-то произошло, но что именно было непонятно. Я осторожно приподнялся из кресла и осмотрелся. Кабинет, и вся окружающая в нем обстановка были мне незнакомы. Большие напольные часы, журнальный стол и кресла вокруг него, письменный стол, телевизор, шторы, приглушающие свет из окна. Опустив взгляд, посмотрел на свои руки, инстинктивно провел рукой по щеке и в этот момент, словно электрический разряд, пробежал по всему моему телу и, закончив свой путь где-то в глубинах мозга, мгновенно озарил в памяти все. Я снова оказался в будущем в начале 2005 года.

Раздался приятный звук зуммера и вслед за ним голос Виктора:

– Алексей Михайлович, к Вам просит разрешения войти Кушнарева?

Я подошел к столу и, нажав кнопку селекторной связи, ответил:

– Пусть войдет.

Вслед за этим дверь приоткрылась и на пороге возникла фигура помощника по особым поручениям Ольги Валентиновны Кушнаревой. Она вошла, держа в руках папку с документами. Подойдя, открыла её и произнесла:

– Я принесла документы, которые вы вчера просили подготовить по поводу завтрашнего совещания. Здесь все необходимые данные. Кроме того, я подобрала списки тех, кто, возможно, вам понадобится в качестве консультантов, и договорилась, чтобы они могли завтра присутствовать, – она перевернула несколько листов и продолжила, – кроме того, здесь выписки из совещаний по данному вопросу, которое проводилось два месяца назад. Здесь же результаты проведенных по его итогам работ, особо ничего интересного, за исключением вот этого, – и она показала лист, на котором красным были сделаны пометки, – я отметила, посмотрите, думаю, что это может заинтересовать. Далее, список всех приглашенных на совещание и перечень вопросов, которые необходимо рассмотреть. По-моему все, – она закрыла папку и положила её на стол.

– Я могу идти?

– Слушай, сколько мы с тобой знакомы?

– С 79.

– Вот именно, с 79, прошло двадцать шесть лет, а ты все такая же, какой я тебя помню.

– Это плохо?

– Да нет, я не о том. Просто мы столько лет вместе, а ты даже в гостях у меня ни разу не была. Всегда держишь дистанцию. Это что жизненная позиция?

– Не будем об этом. Просто стиль жизни, по-другому я уже не могу, а может, и не хочу.

– Извини, если чем-то обидел бестактным вопросом.

– Все нормально, я пойду, а то мне надо подготовить еще кое-какие материалы.

– Хорошо.

Она повернулась и вышла, оставив меня одного. Я сел за стол и открыл папку, которую принесла Ольга. На бумагах, стояли штампы «Строго секретно»  «Кол-во экз.1(один)». На первом листе было написано:

– Совещание 22.02.05 по вопросу – «Разработка плана мероприятий подрывной деятельности на территории стран противника с использованием новейших средств космического базирования». Далее шел список приглашенных на совещание и перечень основных вопросов, которые необходимо было решить на нем. Я стал внимательно просматривать список, словно пытался найти в нем ответ на вопрос, который все время вертелся у меня в голове, но я никак не мог понять, что именно меня волновало. Я протянул руку и выключил настольную лампу, словно хотел воспользоваться темнотой и что-то вспомнить. Темнота окружила меня, и в этот момент вдруг понял, что меня мучило, эти несколько минут. Я никак не мог сосредоточиться и вспомнить конкретно где, о каком совещании идет речь и вообще, что я здесь делаю. И как только обозначился сам вопрос, все встало вдруг на свои места. Картина прояснилась, и я ясно представил себе все происходящее…

– Итак, – подумал я, – значит, время опять сделало неумолимый скачок и перебросило меня на двадцать с лишним лет вперед. В третий раз я оказался в одном и том же времени. Я вышел из-за стола, подошел к окну, отдернул штору. Прямо передо мной лежал огромный город, такой знакомый мне с детства и одновременно такой неузнаваемый, обезображенный шрамами тех трагических событий, которые произошли за эти годы. Постояв немного у окна, я задернул шторы и, возвратившись снова сел за стол. Достав бутылку коньяка, налил рюмку и, не смакуя, как это положено для столь изысканного напитка, залпом выпил, почувствовав, как обжигающий напиток ручейком стал растекаться по всему организму. Пройдет несколько минут, и алкоголь попадет в кровеносные сосуды и донесет его действие до мозга. Станет легко и хорошо. Если добавить немного еще, то можно совсем забыть ту боль и бессилие, которая сидит во мне и пожирает с каждым днем все сильнее. Достав из ящика зеркало, я посмотрел на свое отражение. Одутловатое лицо, седеющие волосы, мешки под глазами. Положив на место, с чувством досады, захлопнул ящик и, прикрыв лицо ладонями, окунулся воспоминаниями в прошедшие годы.

Итак, год после переворота. Я в должности начальника аналитического отдела. Основной задачей его было систематизировать поступающие с мест сводки о состоянии дел, которые имели место в результате проводимых реорганизационных и перестроечных процессов, и масса других сведений, включая настроение людей в регионах, которое выяснялось на основе так называемых социологических опросов. Штат сотрудников отдела был небольшой, всего пятнадцать человек. Однако по мере увеличения роста задач, которые ставились перед отделом, росло и количество сотрудников. Через год отдел разросся до пятидесяти человек. Именно тогда мы снова стали работать вместе. Ольга стала моим помощником и правой рукой.

Сам процесс перестройки набирал обороты. Основным направлением, было поднятие уровня производительности на производстве и увеличение выпуска более качественной продукции. Однако сделать это было не так легко и к концу второго года, началась пробуксовка именно в этом направлении. Наметились и основные тенденции во внешней политике, а именно, усиление противостояния между нами и США. С одной стороны, мы стремились всеми силами уменьшить с американцами и НАТО напряженность, а с другой, недоверие и подозрительность с обеих сторон росло. Учитывая, что мы знали некоторые особенности американских разработок системы «звездных войн», которую они начали активно продвигать, в качестве одного из аргументов внешней политики, мы заняли принципиально иную позицию, и не пошли на поводу у американцев, бросив все силы на какие либо ответные меры. Наоборот, в свете тех мероприятий, которые были намечены в самом начале, началась разработка принципиально новых образцов вооружения, а также были запущены в производство практически одновременно два авианосца. При этом американцев всеми силами потчевали легендой, что мы увеличиваем мощь за счет увеличения ракетно-космического потенциала, тратя на это огромные бюджетные средства.

Понимая, что сделать решительный прорыв в части выпуска продукции мирового уровня, особенно в области радиоэлектроники, и бытовой техники самостоятельно не удастся, началось привлечение для этого иностранных фирм. Именно в этот период были заключены десятки контрактов на строительство заводов по выпуску техники бытового назначения на условиях быстрого развертывания в течение двух-трех лет производств, которые работали не просто по принципу отверточной технологии, а наоборот, собирали продукцию из деталей и узлов, сделанных из отечественного сырья и непосредственно в стране, что позволяло уйти от зависимости в поставке комплектующих от стран-экспортеров. Вначале это было встречено иностранными компаниями более чем осторожно, однако, осознав, что они могут не успеть и рынок будет захвачен фирмами конкурентами, предложения пошли один за другим. Наибольший интерес вызвали предложения японских фирм, которые предлагали наиболее передовые технологии и модели. Впрочем, по некоторым позициям, были заключены контракты и с европейскими странами. Америка смотрела на все это скрипя зубами и на весь мир заявляла, что, помогая нам в запуске новейших холодильников или пылесос, мы подрываем устои капитализма и роем себе яму. Однако деньги решали все. Поэтому инвестиции шли в страну полным ходом, а вместе с ними рост потребительского рынка.

Все это вызывало необходимость ускорения перестройки промышленности на новую, рыночную экономику. Это было ясно как день, но как это осуществить, оказалось не таким простым делом. Просто закрыть нерентабельные предприятия, было невозможно. Это влекло за собой высвобождение рабочих рук, которые необходимо было трудоустроить. Мы прекрасно понимали, что наличие безработицы не только не допустимо, но и опасно, так как может спровоцировать волнения и в конечном итоге привести к возникновению оппозиции, которая на волне недовольств неизбежно возникнет в её недрах. Именно поэтому отдел непрерывно занимался сбором информации о настроениях среди самых разных слоев населения и давал большую пищу для размышлений и принятия оперативных действий.

В середине восемьдесят второго, когда первые предприятия начали давать продукцию мирового уровня, и она хлынула на голодный рынок страны, появилась возможность начать новый шаг в перестроечном процесс, введение элементов частного предпринимательства в самом первичном его виде. Согласна указа, в стране началась компания по развитию индивидуального предпринимательства, в основном это касалось сферы услуг. Фактически были легализированы мелкие кустарные мастерские по ремонту часов, обуви, пошиву одежды. Начали создаваться мастерские по ремонту автомобилей и бытовой техники, вышли из подполья ювелиры, надомники по пошиву одежды, зубные врачи и многие другие, занимающиеся этим бизнесом давно и негласно. Десятки, а то и сотни тысяч людей используя простейший механизм покупки лицензии, могли начать собственное дело. Основным ограничением, которое было установлено государством, это то, что в качестве привлеченных рабочих можно было использовать не более пяти человек. Проверка и нарушение в этой части влекла за собой уголовную ответственность, лишение имущественных прав и автоматическое помещение пожизненно в черный список, то есть не возможность в будущем заниматься подобной деятельностью. Столь жесткие санкции позволили сразу отбить желание к правовым нарушениям. Однако, несмотря на такие жесткие ограничения, это было воспринято, как шаг, в котором народ нуждался и потому воспринят с одобрением. Фактически мы шли тем же путем, по которому двигались наши соседи в Китае.

Самым трудным и сложным в этот период, было, безусловно, сельское хозяйство. Слишком много денег из бюджета страны тратилось на решение продовольственной программы, при этом значительная их часть на закупку продовольствия за рубежом. Главное, что потраченные деньги фактически проедались, а эффекта не приносили. Поэтому этот вопрос был весьма и весьма актуальным. Колхозы и совхозы были малоэффективны, неповоротливы и те средства, которые в них вкладывались, не давали отдачи. Однако распустить колхозы и совхозы и перейти полностью на фермерское хозяйство, было невозможно. Для этого не было не только идеологической основы, но и экономической. Проблема практически зашла в тупиковую ситуацию. Однако время торопило, ибо проблема снабжения населения продуктами питания, была одной из первостепенных, если не самой главной. В своих информационных сообщениях и комментариях к ним, я не раз обращал внимание руководства:

– Голодный человек, потенциально опасен тем, что он становится, не просто агрессивен, но и более восприимчив к любой, в том числе враждебной нам пропаганде. И это понятно. Лозунг сытый, голодного не разумеет, остается также актуален и сейчас, ибо промедление в этом вопросе, играет на руку тем, кто любыми путями хочет показать бессилие экономики социализма и подорвать наши устои. Поэтому необходимо предпринять решительно все меры для решения продовольственного вопроса. Богатый и сытный стол в доме, лучше любого агитационного и пропагандистского ролика по телевизору или газете.

Впрочем, это понимали и без меня, однако решить этот вопрос было сложно. Решительный сдвиг в этом плане произошел в результате проводимой в этот период политике, направленной на сближение с Китаем. Китай, который в этот период проводил аналогичные экономические преобразования, по существу стал образцом для подражания в части усилий в решении аграрной политики. Конечно, Китай обладал существенными преимуществами в этом отношении. Он обладал значительно большими людскими ресурсами, занятыми непосредственно в сельском хозяйстве, большими и более качественными пахотными землями и что самое важное, более трудолюбивым контингентом сельского населения. Именно тогда резко усилилось сотрудничество наших стран в сфере подъема сельского хозяйства. Развитие АПК, увеличение капитальных вложений в аграрный сектор, освоение новых агротехнологий, способствовало успеху. Постепенно экономика сельского хозяйства стала приносить свои плоды, особенно в области животноводства.

Казалось бы, начался сдвиг во всех сферах народного хозяйства, подъем благосостояния, насыщения рынка товарами народного потребления и продуктами питания, возникновения частного сектора, однако гром грянул внезапно. Все началось с малого, точнее с инцидента, который произошел на начале 86 года. Во время учений в Тихом океане, которые проводили американцы, мы, как это всегда было принято, находились поблизости и наблюдали за ходом учений. Все было как обычно, соблюдение договоренностей относительно зоны, в которой проходят учения ВМФ США, с учетом минимальной дислокации от нее, коррекция орбит спутников-шпионов, для визуального наблюдения пусков ракет и так далее. Все шло в обычном режиме. Однако в момент, когда начались основные маневры флота, произошло непредвиденное. По непонятным причинам, стартовавшая ракета с подводной лодки внезапно изменила курс и поскольку дистанция от нашего эсминца была незначительная, разнесла его. Спустя шесть минут корабль затонул. Не разобравшись, в чем дело, без согласования с руководством с эскадренного миноносца последовала команда атаковать подводную лодку. В результате чего, она была потоплена. В результате возникший конфликт спровоцировал боевые действия, которые привели к гибели шести военных судов, четырех с нашей стороны и двух с американской, прежде чем конфликт был улажен. Однако ситуация вышла из-под контроля. Мирное сосуществование кончилось и, хотя правительствам удалось договориться о прекращении военных действий, мир вздрогнул в предчувствии большой беды.

Последующие за этим события подтвердили опасения. Сначала Афганистан, а затем Иран и Ирак, стали полем битвы двух враждующих мировых систем. Именно здесь развернулись основные события мировой истории. В этот момент, мировой терроризм, опирающийся в своей идеологии на религию, начал стремительно набирать обороты. Как результат этого, в конце 86 года, первая ядерная бомба, взорванная террористами в Нью-Йорке и унесшая за несколько секунд шесть с половиной миллионов человек, послужила сигналом к началу войны. Россия, а вместе с ней и Китай, были объявлены пособниками террористов и это, по сути, было объявлением войны. Впрочем, прямых столкновений не произошло, однако железный занавес между нами опустился гораздо сильнее, чем это было в начале пятидесятых. Между тем, полигоном для выяснения отношений был избран восток, и практически все пространство между Индией и Турцией было превращено в поле битвы. Именно здесь началось активно использоваться противостояние не только на словах, но и на деле. По разную сторону окопов были теперь не только местные жители, но и американцы, русские, китайцы, представители европейских стран. Война набирала обороты, а вместе с этим раскручивала экономику совершенно в другом направлении, какое нам виделось в начале восьмидесятых.

Так продолжалось долгих пять лет. Конец безумию, которое каждый день могло обернуться атомным апокалипсисом, был положен только в начале девяносто второго. Именно тогда мы сели за стол переговоров, понимая, что до того момента, когда кто-то первым нажмет кнопку пуска ядерной ракеты, оставался один шаг. Мир вздохнул спокойно. Однако долгих полтора года продолжались переговоры, согласно которым войска разводились на новые диспозиции, и производилось деление территорий на новые суверенные государственные образования, которые временно должны были стать так называемой демилитаризованной зоной.

Экономика вновь была отброшена назад, и все пришлось начинать заново. К этому времени, я сменил ряд постов и был назначен заместителем главы центральной региональной зоны. На такой должности я был, пожалуй, одним из самых молодых, что впрочем, не давало мне особых преимуществ. Передо мной стояло так много проблем и задач, что мне некогда было задумываться о возрасте, как впрочем, и о многом другом. Страна находилась практически на военном положении и по мере развития, становилась все более и более военизированной державой. Это сказалось даже на самом аппарате управления. Я снова стал военным, и мне было присвоено звание генерал-майора. В этот период идеологическая машина заработала в полной мере, пытаясь переложить все наши беды исключительно на империалистические державы и их кровожадный курс, направленный на уничтожение нашей страны. Этому было подчинено все, литература, кино, телевидение. Патриотизм был возведен в абсолют, и прославление героев и их подвигов было сродни встречи первых космонавтов. В ход было пущено все, начиная от театрализованных представлений, прославляющих героев и кончая религиозными отпеваниями павших в монастырях и мечетях страны. Религию использовали наравне с литературой, кино и эстрадой. Впрочем, это давало как положительные, так и отрицательные результаты, причем последние проявились не сразу, а позднее, но именно они дали ростки новому движению, которое в последствии переросло в совершенно новую форму протеста, получившее название военизированные банд формирования.

Они стали возникать стихийно во многих уголках страны. Этому в немалой степени способствовали зарубежные спецслужбы. Они разрастались и превращались в бандитские группировки, которые держали в страхе большие территории, совершали налеты и террористические акты. Их основной лозунг был «Смена власти в стране и борьба с тоталитаризмом». Их идейными кумирами стали Махно, Чегевара, Элвис Пресли и ряд других известных личностей, совершенно не связанных между собой идеологическими взглядами. Наша ошибка заключалась в том, что в тот момент, когда ростки этого движения протеста стали зарождаться, мы посчитали это чем-то несерьезным. Тем более, что подобное явление началось не только в нашей стране, но и во многих других. Основным контингентом, принимавшим в нем участие, была молодежь, а кумиры, которые, как впоследствии стало ясно, были лишь фантиком для прикрытия, что и сбило нас столку. Когда движения сформировалось окончательно, и стало очевидно, что оно представляет серьезную проблему, было уже поздно. Она, как раковая опухоль, распространилась по всей территории и бороться с ней было очень трудно.

Впервые я всерьез задумался о том, что происходит, лишь спустя пятнадцать лет после начала перестройки.