Текст книги "Изнанка (СИ)"
Автор книги: Арина Рекк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
Глава 8
В кои-то веки Рэв лежал не на песке полигона, а на диване в собственной гостиной.
Который уже день он пытался разгадать загадку, как же ему выровнять два временных потока. Проблема заключалась в том, что физически это невозможно. Два мира хоть и соседствовали на тонких уровнях, но находились в разных уголках мироздания, и все, что их связывало – это умение жителей Шин-ана открывать порталы и недавно приобретенный навык соседей – отправлять в Шин-ан свое сознание*.
(*подробнее в романе «Дом напротив»)
После разговора с отцом о хранителях и их настоящей роли в жизнях королевской династии первым порывом Рэва было просто забрать девочку. Но принудительно лишить ее любящих родителей? По собственной прихоти оставить сиротой? Не лучшее начало ее жизни в новом мире. К тому же добровольно принять решение прожить жизнь в страхе, что малышка рано или поздно может обо всем узнать? Мягко говоря, так себе решение мудрого короля, каким ему предстоит стать.
Затем Рэв подумал о том, что если нельзя забрать ребенка, то надо ему самому поселиться в ее мире, чтобы подождать, пока она хоть немного подрастет. Но снова все упиралось в чертово время. Даже если дождаться хотя бы ее четырнадцатилетия, в Шин-ане пройдет больше сорока лет. Учитывая, что Рэв – единственный наследник, он не мог позволить себе исчезнуть на такой срок.
О третьем варианте – уговорить ее родителей переселиться – даже думать было смешно. За прошедшие дни он смог узнать о них достаточно, чтобы понять, что ему нечего предложить им. А начинать переговоры с почти гарантированным отказом не имело смысла. Лучше оставить этот вариант на самый крайний случай, если не удастся решить проблему без их участия.
Рэв взглянул на висящий на стене круглый циферблат, поделенный на двадцать четыре равные части. Одинаковое количество дней в году, одинаковое количество часов в сутках. Два мира близнеца, но по какой-то нелепой случайности у каждого свое восприятие времени. Очевидно, разбрасывая миры по мирозданию, создатели не учитывали таких нюансов.
Вздохнув в очередной раз, Рэв отвернулся. После недолгих подсчетов вычислил, что в соседнем мире сейчас ночь, а значит, он скоро откроет портал и снова увидит своего хранителя.
Если она его не опередит, потому что подаренные им магические артефакты блокировки ее магии периодически исчезают, небрежно копясь в банке на полке. Оставалось только надеяться, что, оставшись без артефакта, малышка продолжит активничать только по ночам, когда вокруг нет случайных свидетелей.
И будто отвечая на его мысли, воздух в комнате задрожал, на миг блеснул мерцающей темнотой и вытолкнул картинку – стоявшую в кроватке девочку, которая с таким энтузиазмом сосала втиснутую в рот розовую соску, что Рэв невольно расплылся в улыбке, мгновенно выкидывая из головы посторонние мысли, чувствуя распиравшее грудь умиление. Малышка нетерпеливо переминалась с ноги на ногу и вообще всем своим видом демонстрировала, что Рэв сегодня слишком медлительный.
Наследник одним слитным движением поднялся с дивана и шагнул навстречу. Но до портала так и не дошел, замер посреди комнаты, осененный внезапной догадкой и недоумением, почему он не заметил этого раньше.
Еще раз внимательно оглядел портал и девочку. Если существует разница во времени, разве не должен Рэв воспринимать малышку… иначе? Если в Шин-ане время идет в три раза быстрее, разве не должно ему казаться, что она двигаться во столько же раз медленнее? Но девочка снова нетерпеливо засучила ножками, будто и не было разницы в потоках времени. Рэв новым взглядом окинул дрожащие контуры портала и, наверное, прямо сейчас бросился бы к отцу, чтобы поделиться озарившей его догадкой, что портал – это уравновешивающий миры мост, если бы девочка, не дождавшись любимой игрушки в лице Рэва, не посмотрела на него наполненными мерцавшими в темноте слезами глазищами. Тревожно замерла даже соска во рту, выписывающая до этого активные восьмерки. Придя в себя, Рэв шагнул в портал и привычно уже подхватил малышку на руки. Та, погруженная в искреннюю обиду, тут же прилипла к его плечу, обвив тонкими руками шею, и шумно засопела.
– Ну привет, – прошептал еле слышно, подходя к двери и тихо ее прикрывая. – Кажется, я придумал, как решить вопрос с нашим возрастом.
Девочка перестала обижено сопеть, не понимая ни слова из сказанного, но прислушиваясь к звуку голоса. Почувствовав шеей робкие движения пластмассовой соски, Рэв снова улыбнулся. Подошел к полке с наполненной почти доверху артефактами банки и наугад выбрал пару верхних шариков. Он перестал приносить новые, просто раз за разом раскладывал уже имеющиеся по сумкам и карманам девочки. Несколько были с трудом вшиты в мягкие игрушки.
Рассортировав их по привычным уже местам – один в сумку, второй под матрас – установил артефакт тишины и только после этого сел на ставшее привычным место на полу у стены, обнимая льнущего к нему ребенка теперь уже двумя руками.
– Обещаю, что останусь старше тебя всего на пятнадцать лет.
Глава 9
Рэв снова шел по тускло освещенному редко развешенными на стенах светильниками подвалу. Еще издалека увидел пробивающийся из-под двери напротив холодный голубой свет сферы предков, но сегодня его целью была соседняя комната.
Уверенно остановившись напротив нее, Рэв отпер ржавый замок старым ключом и с трудом потянул на себя пронзительно заскрипевшую створку. Подвальными комнатами никто не пользовался, а в эту часть, где недалеко была самая ценная вещь королевской династии, даже слугам вход заказан. Рэв не без опаски заглянул внутрь и поморщился от вида каменного мешка, оплетенного изнутри свисавшей с потолка плотными занавесями паутины.
– Идеально, – пробормотал еле слышно и ступил внутрь, стараясь утихомирить разыгравшуюся фантазию. Вдруг начала зудеть кожа головы – казалось, будто с потолка на него валятся пауки и прочая подвальная живность. Для надежности все же провел рукой по ежику волос и задрал голову, удостоверяясь, что над ним не кишат насекомые.
Больше не отвлекаясь, отмерил от стены два равных угла и установил артефакты. Заряда хватит на несколько недель. И хотя Рэв приготовил полугодовой запас, ему предстояло придумать иной способ поддерживать портал между мирами активным. Но основную задачу он решил – время в мирах уравновесится. Нужно только открыть порталы там, где не бывает людей. Тайное крыло в королевском подвале – в этом мире, и непроходимые джунгли – в соседнем, идеально подходили для его целей.
Нащупав невидимый глазу слой мироздания, мысленно потянул его на себя, распахивая чернильную пустоту и вытягивая оттуда непривычный лес. Пустую комнату наполнили перемешанные в густую какофонию звуки: стрекот незнакомых насекомых, отдаленное журчание реки, шелест гигантских растений и… рычание?
Рэв с опаской шагнул ближе, только сейчас подумав о том, что, помимо людей, в их мир могут заползти различные гости, начиная от безобидных животных и заканчивая хищниками и ядовитыми тварями.
Не найдя, но чувствуя притаившееся неподалеку настороженное животное, Рэв вздохнул и закрыл портал.
***
Уже увереннее Рэв шел по подвалу, держа в руках забитую доверху артефактами сумку. Помимо поддерживающих порталы, требовалось установить защиту.
Без опаски войдя в пустую комнату, Рэв снова открыл портал, но на этот раз предусмотрительно обнес его магическим, тускло сверкающим в полумраке куполом. Теперь на полу, помимо удерживающих окно в другой мир магических аккумуляторов, красовалась сложная схема из тонких, похожих на металл пластин. Осталось проверить, насколько хорошо сработает его задумка, но для этого требуется время. Если все получится, он найдет от чего запитать артефакты, а пока ждет результата, достаточно временных магических накопителей.
Предельно довольный собой, оттряхнув руки от пыли и паутины, Рэв вышел, закрыв за собой дверь на ключ и, едва ли не насвистывая, направился к выходу из подвала.
С момента обретения им хранителя, Рэв не смог бы припомнить, когда в последний раз у него было по-настоящему мрачное настроение. При воспоминании о девочке и мыслях, что нашел друга там, где не ожидал, он снова невольно улыбнулся.
И хотя друзья и мост между мирами – это хорошо, но тренировку с Натаном никто не отменял. Перепрыгивая через ступеньку, Рэв выбрался из подвала и, жмурясь от яркого света, направился на полигон.
Глава 10
Тоня
От услышанной истории по коже пробежали мурашки, и я крепче прижала к себе прилипшую к моему плечу дочь.
Но это всего лишь рефлекс, на самом деле страшно почему-то не было. Возможно, потому что Рэв сам неосознанно прикрыл малышку спиной во время опасности или потому что без возражений отдал ее Антону при первом же требовании? Как бы то ни было, сейчас мы все сидели за большим обеденным столом в нашем зале. Я с Викой на руках, Антон и срочно вызванный Федор Ермолаевич – по одну сторону стола, Рэв в одиночестве – по другую.
Хотя одиноким он не выглядел. Невозмутимый, на удивление уверенный в себе, возможно, немного взволнованный рассказанным им же. И он вообще не походил на подростка. Когда я его увидела впервые, мне показалось, что ему лет шестнадцать-семнадцать, но сейчас, глядя на серьезное и сосредоточенное лицо, на отсутствие подростковой неуклюжести, я бы не смогла точно определить его возраст.
Проанализировав еще раз услышанную история, не смогла сдержаться, чтобы не высказать свое на редкость бессмысленное мнение:
– Бред какой-то, – опять IQ подводит, но на большее я сейчас не способна.
Одно дело знать об изнанке и совсем другое – встретить его жителя, о существовании которого не знал вообще никто. И совсем уж бредово звучала история о королях и их хранителях. Осознание же того, что хранитель – это Вика, моя полуторогодовалая дочь, и вовсе упорно от меня ускользало.
Антон бросает на меня короткий нечитаемый взгляд и переводит мой вопрос на свой язык.
– Что за хрень я только что услышал?
– Хотел бы я найти всему какое-то оправдание, но его нет, – спокойно отвечает неожиданный и странный гость. – Получилось так, как есть, и теперь ни у девочки, ни у меня больше нет выбора.
И новое упоминание нашей дочери будто срывает шоры с сознания, и до всех нас, наконец, доходят смысл и причины происходящего этой ночью.
– Нет выбора, значит, – Антон медленно поднимается, горой возвышаясь над столом и над ставшим в сравнении с мужем каким-то хрупким все-таки подростком. «Подросток», в отличие от меня, глядя на тяжело дышащего от злости Антона даже не дрогнул и прямо встретил наполненный ледяной яростью взгляд.
– Отставить, – зычно рявкает Федор Ермолаевич, но в ответ получает только предупреждающий не вмешиваться взгляд Антона.
Никогда еще я не видела его в таком бешенстве. Молниеносный невидимый глазу выпад – и сильные пальцы сжимаются на шее Рэва. Я не знаю, что произошло в комнате, почему брошенная радио-няня так и не достигла цели, но что бы там ни было рука Антона беспрепятственно до той же самой цели добирается.
Рэв даже не пытается вырваться и лишь рефлекторно цепляется за напряженную до каменной твердости руку Антона.
– Не убей ребенка, – кряхтит Федор Ермолаевич, пытаясь оттащить мужа от «ребенка».
И я не знаю, чем бы это закончилось, но Вика отклеивается от моего плеча, на котором мирно дремала на протяжении всего рассказа, и оглашает дом, если и не его окрестности, возмущенным воплем, плавно переходящим в не менее оглушительный возмущенный и, одновременно, самый несчастный в мире плач по-настоящему обиженного ребенка.
От неожиданности я подскакиваю так, что с грохотом опрокидывается тяжелый стул, Антон разжимает стиснутые на совсем не хрупкой шее пальцы и резко оборачивается, а истерика дочери набирает обороты.
– Эй, мартышка, ну ты чего? – говорит ей ласково и проникновенно, но дочь смотрит на него как на предателя. – Я не собираюсь обижать… твоего… странного друга. – Антон с трудом пытается отфильтровать простую фразу от ругательств в своем духе, но все невысказанное открытым текстом читается в убийственном взгляде, который он посылает в того самого странного друга. Подумав секунду, добавляет: – Пока не собираюсь.
– Вряд ли ее интересуют намерения. Ей просто не нравится, когда мне угрожают, – поясняет Рэв, растирая шею, но снова выглядя при этом невозмутимо и независимо.
И мне вдруг самой хочется запустить в него чем-нибудь потяжелее, потому что невозможно оставаться спокойным, когда вот так рыдает маленькая девочка. Но стоит только об этом подумать, как плеснувшееся на дне голубых глаз волнение, когда он бросает короткий взгляд на Вику, выдает его истинное состояние.
– Какой-то сумасшедший дом, – Антон раздраженно проводит сразу двумя руками по волосам.
В попытках успокоить дочь, а скорее, успокоиться самой, ухожу с ней в свою спальню. Спустя пару десятков нервных шагов по мягкому ковру Вика перестает судорожно всхлипывать, но выглядит при этом так, будто впервые столкнулась с человеческим предательством. И я пытаюсь побороть в себе желание найти виноватых, потому что все получилось ненамеренно, неожиданно и на голых рефлексах.
С трудом успокоив и успокоившись, не без опаски выхожу в коридор, тут же оказываясь в эпицентре переговоров, и замираю, не зная, выйти мне в зал или поберечь наши с Викой нервы и снова уйти в комнату.
– Не раньше восемнадцати, – рычит Антон.
– Слишком долго. Четырнадцать.
– Это не торги, – отрезает Антон. – Это условие.
Слышу тяжелый вздох Рэва и закусываю губу. Если то, что он рассказал – правда, то он мог в любой момент забрать Вику, но не сделал этого… И, судя по горестному вздоху, уже искренне об этом жалеет.
– Я понимаю, – говорит, наконец, и сейчас кажется мне единственным в этом доме… адекватным, что ли. – Поймите теперь то, что я пытаюсь донести. В ней нуждаюсь не только я. Девочка всегда сама первая приходит ко мне…
Слышу скрежет отодвигаемого стула и тороплюсь войти в зал, представляя, как Антон снова сжимает и так пострадавшую шею не по годам смышленого, но все же подростка. Но опасения оказываются напрасными – теперь встал Рэв. Заложив руки за спину и нахмурившись, прошелся туда и обратно вдоль стола и замер, наткнувшись взглядом на меня с заплаканной дочерью.
– …Она действительно нуждается во мне.
– Она еще слишком маленькая, чтобы что-то понимать, – возражает Антон, но Рэв только коротко качает головой.
– Есть вещи, которые не требуют глубокого понимания. – Он поворачивается к Антону. – Если вы думаете, что я в восторге от того, что привязан к маленькой девочке, то ошибаетесь. Я был бы рад, будь она моя ровесница, но нам с ней не повезло, – он пожимает плечами. – Год назад я смог уравновесить потоки времени, чтобы разница между нами не увеличивалась, но я не могу повернуть время назад или ускорить его бег…
Тут он резко замолкает, останавливается, будто наткнулся на невидимую преграду, и задумчиво сканирует взглядом притихшую и внимательно и серьезно следившую за ним Вику.
– …Если только вы не согласитесь переселиться в мой мир. Время в нем может идти быстрее, и если она будет там, а я останусь здесь… Ненадолго. Скажем, на один местный год? Если закрыть портал в подвале, то там пройдет три… – и уже будто бы себе под нос, – почему я раньше об этом не подумал? Нестрашно, если я исчезну на три года. Разница между нами сократится несильно, но тем не менее… это будут уже не пятнадцать лет.
На всю эту тираду Антон сначала хмыкнул, а потом и негромко рассмеялся.
– А тебе палец в рот не клади…
– Что это значит?
– Это значит, что мы встретимся через семнадцать лет и еще раз все обсудим. А до тех пор даже не думай приблизиться к ней. Я понятно объясняю?
Рэв, до этого выглядевший несколько воодушевленным, снова тяжело вздохнул.
– Более чем.
Глава 11
Это была адова неделька. Первые пару дней все было тихо, не считая того, что Вика все чаще нервничала. К концу же шестого дня она уже капризничала, отказывалась от еды, кидалась игрушками и стала походить на настоящего дьяволенка, хотя всегда отличалась покладистым характером и вроде как смиренно и даже с каким-то пониманием принимала отказы. Но сейчас… Мы забыли, когда последний раз высыпались или просто отдыхали.
Вытерев с пола очередную перевернутую тарелку с фруктовым пюре и уже даже не пытаясь успокоить дочь, я не выдержала и приняла решение при первой же возможности предельно серьезно поговорить с Антоном. Нельзя объяснить ребенку, что наследный принц соседнего мира не лучший претендент для спокойной взрослой жизни в будущем, но и невозможно больше слышать, как обычно спокойная Вика всхлипывает во сне или плачет до сорванного горла. Нельзя просто поговорить с ней и объяснить свою позицию. Зато можно объяснить мужу, почему гиперопека считается диагнозом.
Наверное, я не лучшая в мире мать, да и не стремлюсь к этому званию, но я точно не хочу повторять ошибки своей родительницы и решать, каким именно будет будущее дочери и кем она станет*. Я не думала, что это так страшно – принимать решения за своего ребенка. И куда страшнее доверить принятие решения ей, но я как никто другой знаю, что наша задача как родителей – не носить ее всю жизнь на руках, а помочь ей подняться, если она упадет. Возможно, полтора года не лучшее время предоставить ей свободу выбора в таком сложном вопросе, но… случай ведь особенный.
(*подробнее в романе «Дом напротив»)
С трудом дождавшись ночи, завела непростой разговор с Антоном. Я долго не знала, как начать, и, как обычно, начало беседы началось как удар мешком по голове.
– Вика по нему скучает…
Я лежу на груди мужа и по факту слышу только гулкие удары сердца прямо в ухо, но после сказанной фразы в моем воображении отчетливо звучит скрип его зубов.
– …Знаю, что тебе это не нравится, но ей сейчас правда плохо…
Грудная клетка под ухом медленно наполняется воздухом до отказа и так же медленно опускается.
– …За меня всю жизнь решала мама, давай не будем повторять ее ошибок?
– Это не то же самое. Ей полтора года, Тоня, – вздыхает Антон.
– И поэтому она острее реагирует на отсутствие Рэва. Ей не объяснишь, что так вроде бы правильно.
– Вроде бы?
Приподнимаюсь на локте и смотрю в глаза Антону.
– Ты же видишь, что с ней происходит в последние дни. Если бы мы все делали правильно – для нее правильно, не для нас – ей бы не было так больно.
– Иногда нужно пройти через боль.
– Не уверена, что это тот самый случай. Я вообще ни в чем не уверена, но точно знаю – ей сейчас очень плохо.
Антон надолго замолкает. Так надолго, что я устаю опираться на локоть и укладываюсь обратно на его грудь. И когда мне уже начинает казаться, что он заснул, слышу, наконец, то самое, что надеялась услышать в конце разговора:
– И что ты предлагаешь?
– Позвать Рэва.
Ненадолго воцаряется пауза.
– Имя у него как собачья кличка, – кривится Антон и снова замолкает.
Грудная клетка под ухом вздымается бессчетное количество раз, но вот он глубоко вздыхает и устало проводит ладонью по лицу. Стараюсь не ликовать раньше времени, да и вообще не ликовать, ибо неизвестно, чем обернется наше решение пойти на поводу у привязанности Вики, но именно так Антон ведет себя, когда вынужден принять решение, от которого он не в восторге.
– Если мы не собираемся ограничивать их встречи, – выдавливает из себя, и я снова будто бы слышу скрежет его зубов, – то есть смысл обсудить его идею и уменьшить разницу в их возрасте.
Подскакиваю так резко, что матрас по инерции пружинит, подкидывая меня выше.
– Переселиться на изнанку?!
– Именно, Тоня. Если не хотим мешать им, то давай сделаем все, чтобы помочь.
Антон откровенно морщится, не пытаясь скрыть своего отношения к этой идее, но я смотрю на него и пытаюсь сдержать накрывшую меня бурю эмоций: облегчение от того, что Вика перестанет мучиться; восторг – Антон самый лучший!; любопытство – а что там, на изнанке; опасения, страх – а что там, на изнанке?! И еще целый набор эмоций, которые у меня никак не получается распознать.
Хотя… какого черта я вообще пытаюсь быть сдержанной в спальне? Обхватываю его шею и, промахнувшись в порыве чувств, со второго раза нахожу губами его губы.
Антон
Вика снова капризничает, и я с трудом удерживаю похожую на юлу мартышку на руках.
– Рви, – вздыхаю, разглядывая тонкую, с первого взгляда золотую цепочку в руках Тони – артефакт, который оставил нам умник с собачьей кличкой на случай, если он по какой-либо причине понадобится Вике.
В тот момент к сомнительному дару я отнесся скептически, но готов поспорить – гаденыш знал, что совсем скоро мы им воспользуемся.
Когда звенья цепи с тонким звоном лопаются – это как удар по яйцам – провоцирует прилив тупой ярости. Ненавижу, когда мной манипулируют. Но готов признать, что не оставил ему выбора.
Рэв
Неделя была не из простых.
Рэв мрачно разглядывал собственное отражение в зеркале и напряженно размышлял, правильно ли он поступил, согласившись на условия отца девочки так быстро. И хотя внешне все эти дни он старался не выдавать нервозности, внутри все скручивало от понимания, что малышке гораздо тяжелее.
Рэв открыл кран и плеснул в лицо холодной водой.
В сотый раз вспомнил ее реакцию на сомкнутые вокруг его шеи пальцы. В отличие от нее попытка придушить Рэва голыми руками не была для него сюрпризом – это желание без проблем читалось в глазах будущего родственника. И когда навстречу его горлу двинулась рука, Рэв намерено оставил в непроницаемой защите брешь.
На это было несколько причин. Во-первых, он не желал ставить отца его будущей невесты в неловкую ситуацию. А поломанные о его шею пальцы – ситуация все же неловкая и владельца пальцев бесящая. Во-вторых, в тот момент ему нужно было сцедить его ярость, а не доказывать свою неуязвимость. Нужно было, чтобы при принятии окончательного решения будущий родственник больше не желал убить его. Но ей-то не объяснить, что он контролировал все от начала и до конца, невозможно хотя бы намекнуть, что все хорошо, и на месте ее отца он поступил бы так же, если не хуже.
Дипломатия, переговоры и компромиссы, что б их.
«Манипуляция» – шепнул внутренний голос, но Рэв только поморщился и снова плеснул в лицо водой.
Как ни назови, у детей все куда проще.
О своей затее Рэв пожалел практически сразу, но отступать от плана, который сформировался в момент его обнаружения в детской, было невозможно. Потому что план первый – рассказать все и выторговать хотя бы редкие встречи – ожидаемо провалился. А запасной – просто забрать ее себе – был куда хуже манипуляций и серьезно ни разу не рассматривался. И убедить ее родителей можно было, только продемонстрировав им истинную суть вещей – привязанность девочки к Рэву. Его привязанность к ней их мало интересовала.
И поэтому, когда спустя мучительно долгую неделю он почувствовал дернувший его артефакт призыва, рванул навстречу в чем был – в пижамных штанах и накинутом на плечи тяжелом халате.
Тоня
В правильности принятия решения я убедилась практически сразу. Вика плакала вплоть до открытия портала. Но замолчала сразу же, будто кто-то нажал на неизвестную нам кнопку, когда портал только начал открываться. И когда Рэв появился перед ней, заплакала снова и едва не вывернулась с рук Антона, вытягиваясь к нему всем телом.
Но это были уже совсем другие эмоции. Это были слезы ребенка, которого бросили и почему-то не сразу нашли. И когда Антон без слов, стиснув зубы, передал ее Рэву, она крепко обвила его руками и ногами, уткнулась в шею и заревела с новой силой.
Антон засунул руки в карманы. Очевидно, чтобы снова не попытаться придушить Рэва. Парень стоял не шелохнувшись, спрятав выражение глаз за ресницами, но его настоящие эмоции выдали прерывистое дыхание и судорожно сжавшиеся на спинке дочери пальцы.
Я с облегчением выдохнула. И если и есть какая-то материнская интуиция, то вот сейчас, несмотря ни на что, она оглушительно аплодировала принятому ночью решению.
