Текст книги "Дорогой, я стала ведьмой в эту пятницу!"
Автор книги: Арина Холина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
– Опаздываешь! – упрекнула Лена.
Лиза посмотрела на часы: десять ноль пять.
– Это Оксана, стилист. – Лена кивнула на шатенку. – А это Настя, модель. – Она покровительственно улыбнулась девушке в платье-мини. – Петь, давай, неси сумки. Только аккуратно, не помни там чего.
Через час Лиза с надеждой смотрела с двадцать седьмого этажа своей студии, думая о том, что, если придется совсем туго, можно просто выпрыгнуть…
– Я позавчера на Ямамото встречаю Стасика и говорю: японцы вышли из моды! А он вообще такой наивный, думал, что «Адидас» от Йоджи, – это прямо сенсация, но я ему, конечно, объяснила, что к чему! Они ж на меня молятся все – им только дай волю, все станут похожи на Пенкина! Никакого вкуса – провинция, – тараторила Оксана.
– Вообще-то Стас Пьеха не совсем из провинции, – не выдержала Лиза.
– Ой, да какая разница! – отмахнулась Лена. – Ты посмотри, с кем он общается?
– Я не знаю, с кем он общается, – раздраженно ответила Лиза, которая уже час выслушивала треп Лены и Оксаны, из которого следовало, что ни одна знаменитость без них шагу ступить не смеет.
– А я со Стасом хожу в один спортклуб, – гордо заявила Лена. – На той неделе притащил с собой такую клюшку… – Она закатила глаза.
– Он что, играет в хоккей? – удивилась Лиза.
– Да с девкой он пришел, с жуткой, – пояснила Лена.
Оксана гладила одежду, Лиза расставляла свет, модельку красила опоздавшая на полчаса визажистка Ира, Петя ковырял в носу.
К тому времени, когда манекенщице сделали прическу, Лиза готова была либо сама выкинуться из окна, либо выбросить хотя бы Оксану, которая выводила ее из себя визгливым нервным сопрано и такой очевидной завистью к богатым и знаменитым, что Лиза чувствовала, как из той капает желчь.
– У Собчак вообще никакого вкуса, – уверяла Оксана, а Лена поддакивала. – Желтое золото с бриллиантами – просто варварство! А бриллианты в пять карат носят только жены нефтяников из Сибири!
«Боже мой, боже мой! – страдала Лиза. – Не дай мне сойти с ума! Я ни в чем не виновата, честное слово».
* * *
– Лиза, ты чего делаешь? – спросила Варя, когда наконец-то дозвонилась до подруги.
– Ищу телефон дешевого наемного убийцы, – призналась та. – Говорят, вьетнамцы сейчас в ходу… Недорого и жестоко.
– Что у тебя там? – хихикнула Варя.
Лиза взвыла:
– Как можно работать, когда под руку лезет глупая баба, которая ни фига не понимает в композиции, в освещении и вообще в фотографии, но почему-то считает, что это не она не понимает, а я?! Вот пусть она и снимает, блин, надоело! И еще эта идиотка, стилист, рот ни на секунду не закрывает!
– А они сейчас где?
– Поехали в Сокольники.
– Лиз, слушай, пока у тебя время есть, помоги мне, а?
– Ну, – буркнула Лиза, которой хотелось еще хотя бы час жаловаться на жизнь.
– Я тут сценарий пишу…
– И?..
– И боюсь! – призналась Варя.
– Да ну?
– Не для телика, для кино, – объяснила Варя.
– Тогда все ясно, – развеселилась Лиза. – Конечно, в кино суровые законы: чуть что не так напишешь – руки отрывают.
– Ой… – поморщилась Варя. – Лиз, я же не об этом! Мне страшно – а вдруг не получится?
– Варя, если так страшно – брось это занятие. Зачем себя мучить? – резко ответила подруга.
Формально она была права. Но Варя считала, что лучшим подругам жалуешься не для того, чтобы они дали разумный совет. Друзья нужны затем, чтобы они говорили, что ты гениальна, что у тебя все получится и лучше тебя нет на свете никого – даже Тарантино в подметки не годится.
– Лиз, ты же понимаешь… – заныла Варя, но Лиза грубо ее оборвала:
– Конечно, понимаю! Но ты ведь хочешь, чтобы я полчаса разливалась: «Варя – ты гений!» – а когда я тебе говорю, что мне тяжело, ты от этого просто отмахиваешься! Я тут сижу вроде как на курорте и жду, когда эти инквизиторы вернутся, чтобы лишний раз показать мне, кто музыку заказывает! Ты вообще обратила внимание на то, что я тебе вначале сказала? Я на грани истерики, я первый раз делаю рекламный заказ, мне тоже страшно, но разве Варе это интересно?
– Лиз, ты что, ополоумела? Это же я тебе позвонила, а не ты мне.
– О чем ты вообще говоришь? – Лиза вскочила со стула. – Вы с Машей совершенно ошалели…
– Да мы просто заговор строим против тебя! – заорала Варя. – Ты чего это – самая умная, а не догадалась! Довести тебя хотим!
– Хватит портить мне нервы! – вопила Лиза.
– Психопатка! – выкрикнула Варя и швырнула трубку.
Варя схватила подушку и некоторое время изо всех сил лупила ею диван. После чего стала честить Лизу, а чуть позже, заварив чай с мятой, решила, что атмосфера, видимо, заражена чем-то, что вызывает приступы неконтролируемого гнева.
До недавних пор она почти не ругалась с подругами. Поспорить – пожалуйста, погорячиться – бывает, но чтобы от всей души злиться друг на дружку – никогда.
Варя почувствовала себя одинокой, никому не нужной, никчемной, бездарной…
Раньше она знала, что у нее есть Лиза с Машей – в любое время дня и ночи, в любой точке земного шара, в болезни и здравии… А сейчас у нее нет никого. Хотя…
Варя достала из куртки мобильный.
– Богдан… – произнесла она «несчастненьким» голосом. – Мне так плохо… Ты приедешь?! Ой, а купи груш и черный «таблерон»…
Глава 9
В обеденный перерыв Маша рванула на Тверскую. Никита назначил встречу с владельцем еженедельника «Репортер» прямо в редакции. Машину пришлось бросить на Пушкинской – Маша увидела свободное место и бросилась наперерез «Хюндай», которая явно нацелилась на единственную свободную точку на протяжении трех километров.
Пробежав метров сто, Маша остановилась перед солидным серым зданием. На подъезде висела новая латунная табличка «Репортер», а на пороге околачивался молодой человек в черном костюме и с рацией.
Молодой человек открыл дверь, Маша зашла в красивый холл, где ее встретил брат-близнец человека в черном и проводил к администратору.
– Вы к кому? – дружелюбно поинтересовалась симпатичная блондинка в очках.
«Если я стану главным редактором, это все будет мое! Я буду здесь царицей морскою!» – восторженно подумала Маша и постаралась себя осадить: мол, скорее всего тебя не возьмут, кто ты такая, и вообще, от добра добра не ищут… Но, вспомнив «добро» в лице Олега, решила, что очень даже ищут – особенно в редакции «Репортера».
– Сейчас, – разволновалась она, полезла в сумочку, выудила бумажку и прочитала: – К Дмитрию Завьялову.
Девушка просмотрела списки, нашла Машу, выдала электронную карточку с пометкой «Гость» и попросила охранника проводить посетительницу до лифта.
Маша вышла на третьем этаже, дошла до конца коридора, по обе стороны которого располагались комнаты с табличками и листами, приклеенными скотчем, – «Новости: да сдам я текст, сдам…», «Верстка: пошли все вон!!!», «Культура: мультура», «Системный администратор. А ты пиво не забыл?», и только на дверях с солидными табличками «Шеф-редактор» и «Главный редактор» не было дополнительной информации.
Маша вдохнула-выдохнула и постучала в кабинет главного редактора.
– Входите! – послышался звонкий мужской голос.
Маша открыла дверь и очутилась в большой комнате с зелеными обоями, добротным кожаным диваном, новым компьютером на просторном столе, плазменным телевизором на стене и восхитительным мягким ковром. Из-за стола приподнялся приятный на вид мужчина в полосатом костюме.
Он пожал Маше руку и усадил ее в кресло напротив себя.
– Мария, чтобы не тратить время, скажу, что нам здесь нужен человек, который мог бы поставить работу на коммерческой основе. Тут проблема такая: команда сильная, но малость не в себе – у них у всех принципы и прочее, а нам надо чтобы эти принципы сочетались с жесткой рекламной политикой, иначе мы зря тут все строили. – Дмитрий обвел рукой кабинет. – И выходит, попали на бабки. Короче, вам тут нужно разобраться с коллективом, малость их утихомирить, и чтоб они все поняли: идеи идеями, а кушать хочется всегда. А то их разбаловали при прежнем режиме. Короче, вы готовы? Для начала пятнадцать тысяч в месяц, а там посмотрим.
«Надеюсь, это не в рублях?» – подумала Маша, почувствовав легкое головокружение.
– В рублях получается 420 тысяч, – уточнил Завьялов.
Маша молчала. Сердце стучало быстро-быстро, и ей очень хотелось ответить этому энергичному Дмитрию, что ничего не получится, хотелось убежать и спрятаться в каких-нибудь лопухах. Но, словно против воли, она представляла себя на его месте, за этим стильным «макинтошем», и воображала, как купит квартиру где-нибудь на Чистых Прудах, и…
– Мария, мы нашли шеф-редактора, он волокет в политике, во всех таких вещах, так что тут не волнуйтесь. Он, правда, через месяц только начнет работать. Нам главное, чтобы издание выходило, а вообще, на нем можно поднять «лимонов» пять в год. «Лимон» вам на редакцию, четыре – без налогов – прибыль, так что нам сейчас важнее финансовая структура, чем, так сказать, творческий потенциал… – бубнил Дмитрий.
– Я подумаю, – наконец выдавила из себя Маша. – Предложение очень интересное, но мне надо кое-что сопоставить.
– Конечно, думайте! – невесть чему обрадовался Дмитрий. – Но не особо долго. Нам нужно через две недели начать работать. Понятно? – настаивал Дмитрий.
– Вполне, – надменно ответила Маша. – Просто дело в том, что я сейчас зарабатываю примерно те же деньги, – нахально приврала она. – Так что мне надо все хорошо взвесить.
– Конечно-конечно, – засуетился Дмитрий. – Но не тяните, лады?
– Лады, – согласилась Маша и вышла, держась за стенку.
* * *
– А что, если я бездарная? – ныла Варя. – Я же писала только сериалы, а там большого ума не надо…
– Но ты ведь чувствуешь, что тебе в сериалах тесно? – утешал Богдан.
Мало того, что он среди дня сорвался с работы, так еще и забрал Варю домой, усадил на террасе, выставил на стол целую кондитерскую и возился с ней, как с маленькой, пока она жаловалась и хныкала.
– Варенька, милая, забудь обо всех своих страхах, оставь сомнения – просто отложи их на время, пока не напишешь блестящий сценарий, – говорил он, и от его слов Варе делалось тепло и уютно. – Ты – молодец, ты – талантливая, целеустремленная, у тебя все получится… Я в тебя верю.
Варю разморило: она сквозь полудрему слушала Богдана, а в душе не осталось волнения – ни тревоги, ни беспокойства, ни мнительности…
Глаза сами по себе закрылись, тело обмякло – Варя заснула в шезлонге.
И ей приснился кошмар. Они с Богданом поехали на пикник. Расположились на берегу озера, постелили плед, разложили еду. Богдан купался, а Варя решила прогуляться по лесу. Веселая березовая рощица перешла в смешанный лес: трава стала выше, тропинка уже, но Варя все шла и шла, и вот уже осока била по ляжкам, крапива стегала по рукам, под ногами хлюпало, жужжали москиты, а она упрямо двигалась вперед. Скоро пришлось продираться сквозь деревья: колючие ели хлестали тяжелыми лапами, шипы на кустарниках царапали до крови, но она все шла, потому что знала: сзади кто-то есть. Кто-то очень страшный. Варя побежала, но ноги застревали в густой траве, а рукам все труднее было раздвигать ветви. Лес стал темный и сухой, неба не было видно, и вдруг Варя с ужасом поняла, что ветки опутали запястья, как наручники, а ноги провалились в трясину. И вдруг издали Варя увидела зарево – лес горел, и она уже чувствовала, как пламя подбирается и дым щекочет ноздри…
– А-аа! – завопила она и проснулась.
В доме действительно пахло горелым. Не до конца разобравшись, где сон, где явь, Варя бросилась на запах и на кухне увидела женщину, которая с досадой смотрела на подгоревший блин.
– Здрасте, – промямлила Варя. – Я Варя.
– Добрый день, – с улыбкой ответила женщина. – Наталья Андреевна, помощница по хозяйству. Вот, блин упустила.
– Очень приятно. Не в смысле блина, конечно. – Варя тоже улыбнулась. – Мне даже приснилось, что горим. Ну, не буду вас отвлекать, лучше приму ванну.
И она развернулась, чтобы выйти из кухни.
– Вы не были в большой ванной? – окликнула Наталья Андреевна.
– Где? – изумилась Варя.
– Ну, ванных здесь две и душевая еще, – пояснила домработница. – Пойдемте, покажу.
Они прошли по коридору в глубь пентхауза и уперлись в дверь из резного дуба.
– Вообще-то, это трудно назвать просто ванной комнатой, – предупредила Наталья Андреевна и распахнула створки.
Комната не меньше тридцати метров располагалась на углу дома, что означало две стеклянных стены с видом на северо-запад Москвы. Посреди комнаты, в полу, находилась ванна, отделанная мрамором цвета меда, пол тоже был мраморный, шероховатый, а стены расписаны фресками – обнаженные купальщицы во фривольных сценках. Но самым потрясающим было то, что прямо над джакузи поднимался небольшой прозрачный купол.
– Вот это да… – прошептала Варя.
– На большой террасе есть баня и бассейн, – похвасталась Наталья. – На нее вход из малой гостиной.
– Неужели? – ахнула Варя. – Большой бассейн?
– Не очень, – улыбнулась помощница по хозяйству. – Но красивый.
– Да-а… – Варя никак не могла прийти в себя. – А вы уверены, что здесь можно мыться… простым смертным? – Она с уважением кивнула в сторону ванны.
– Уверена, – моргнула Наталья. – Я несколько раз просила разрешения у Богдана, когда он уезжал по делам, а мне надо было сделать генеральную уборку, и он ни разу не запрещал. Уж очень хотелось понежиться в такой роскоши.
Варя с пониманием выпятила нижнюю губу и кивнула.
– Я вам помогу, – пообещала Наталья Андреевна и включила воду.
Варя добавила в ванну смесь иланг-иланга, мандарина и бергамота, получила от домоправительницы черный махровый халат, полотенца, разделась и уставилась в окно.
Ощущения были захватывающие. Весь мир у твоих ног.
Она даже раскинула руки и прошептала:
– Я королева мира!
Наконец, не без трепета забралась в ванну, включила гидромассаж и забыла о существовании окружающего мира.
Спустя полчаса Варя открыла глаза. Смеркалось. Из-под сизой тучи пробивалось вечернее солнце – бледные облачка стали малиновыми, сиреневыми и золотыми, кое-где проглядывало темно-голубое небо, а верхушки домов желтели. Молодая листва блестела и трепетала от легкого ветра.
Но вдруг Варя уловила какое-то движение сзади. Обернулась, но никого не увидела. Да и кого она могла увидеть? Но тут… Она глазам своим не поверила! Одна из купальщиц вместо того, чтобы сидеть, как было вначале, стояла! И стояла в такой позе, словно замерла, поднимаясь с места. Варя вдохнула, зажала нос и ушла с головой под воду.
Вынырнув, уставилась на фреску. Конечно, она сидит, но сидит не так! Раньше она полулежала, опираясь на руку, а сейчас уселась, поджав ноги! Варя выскочила из ванны, накинула полотенце, пошла на кухню, оставляя за собой мокрые следы, и притащила Наталью Андреевну.
– Вы помните, купальщица так сидела? – спросила она, ткнув пальцем в обнаженную девицу.
Домоправительница некоторое время смотрела на картину, потом с удивлением повернулась к Варе и осторожно сказала:
– А как же еще?
– Вы точно помните? – настаивала Варя.
– Точно я не помню, но ведь она же не могла изменить позу? – слишком вежливо поинтересовалась Наталья.
– Конечно, – согласилась Варя. – Простите, что оторвала вас от дел.
Помощница ушла, а Варя, с подозрением оглядываясь на фреску, вернулась в ванну.
Высушив волосы, намазавшись кремами, укутавшись в теплый халат и уже собравшись уходить, Варя не сдержалась и еще раз пристально рассмотрела купальщиц. Все сидели по своим местам. Только на яблоне, что на заднем фоне, не хватало яблока. Варя его точно запомнила – оно было такое большое, красно-оранжевое и соблазнительное, будто живое. Варя еще раз уставилась на голую даму и перед тем, как упасть в обморок, заметила, что та ей подмигнула.
* * *
Лиза без сил валялась на кушетке. Петя безучастно разглядывал полароидные снимки. Визажистка Ира снимала с модели грим. Лена орала на Оксану за то, что та посадила на модельное платье пятно.
– Но это от воды пятно! – отбивалась Оксана.
– А это «Валентино»! – вопила Лена. – Особенная ткань, даже вода не отстирывается!
– Их все равно сдавать в химчистку! – визжала Оксана.
– За твой счет! – угрожала Лена.
– Чего ты ко мне привязалась? – негодовала стилист.
– Это на твоей ответственности! – Лена швырнула платье в пакет, но промахнулась, и «Валентино» шлепнулось на пыльный пол.
– На твоей! – восторжествовала Оксана. – Я только подбираю одежду! За тряпки отвечаешь ты!
Лена фыркнула и бросилась к Пете.
– Ну что?! – рявкнула она.
– Ничего, – флегматично ответил он. – Нормально все…
– Нормально? – Лена выхватила первую попавшуюся картинку. – Где нормально? Вот это нормально? Что это вообще такое? – Она метнулась к Лизе и ткнула ей в нос фотографию.
– Это ваша модель в вашей одежде на белом фоне, – пояснила Лиза.
– А что у нее за тени рядом с носом?
Лиза нехотя оторвалась от кушетки, отобрала у Лены фотографию и швырнула ее в мусорное ведро.
– Это светопроба, – сообщила она и снова легла.
– Меня поражает твое равнодушие! – кипятилась Лена, которой словно вожжа под хвост попала. – Ты понимаешь, сколько мы теряем денег, если съемка не получается?
– Чего ты от меня хочешь? – возмутилась Лиза и опять присела. – Мы отправили пленку на проявку, завтра будет результат, и вот прямо сейчас я не могу тебе сказать, что там получилось, а что нет! Я не ясновидящая!
Лена все-таки вывела ее из себя. Уже час она бесновалась без уважительной причины: орала на Оксану, стояла над душой у визажистки, помыкала Петей и грозила уволить модель. Даже если Лена уходила в туалет, у всех в ушах звенел ее пронзительный голос. У Лизы от криков разболелась голова: она едва сдерживалась, чтобы не ударить Лену по голове чем-нибудь тяжелым, но каждый раз, когда она говорила себе: «Я убью ее. Прямо сейчас», – представлялось, что она профукает единственный серьезный проект в своей жизни и вся семья опять будет ее жалеть.
Она уже растрепала маме, что получила заказ, и мама обрадовалась и позвонила всем родственникам и знакомым, и все Лизу поздравляли, говорили, что она наконец-то взрослеет, что они уж и не ждали, но тем приятнее, и что теперь главное – набраться терпения… А терпения ох как не хватает! Откуда его вообще берут?
– Алле! – закричала Лена в трубку. – Евгений Сергеевич, все нормально! Я, конечно, в фотографе до конца не уверена, но завтра будут контрольки, я их сразу же вам отвезу, и еще у меня сомнения насчет визажа…
Лена обсуждала с начальством недостатки сотрудников, ничуть не стесняясь того, что они присутствуют здесь, и все уставились на нее с такой ненавистью, что будь мысль материальной, от Лены осталась бы лишь горстка пепла.
– Да, Вику снимаем завтра, – подтвердила Лена. – Да, я все объясню фотографу, буду держать ее в ежовых рукавицах, да…
– Вика – это баба Кирсанова, – шепнул Петя Лизе.
– Евгений Сергеевич, не беспокойтесь! Я буду все контролировать, но если хотите, можем нанять другого фотографа, не знаю, Ланге или Клавихо… – Лена подошла к журнальному столику и взяла из вазы крупную парниковую клубнику.
«Стерва! Чтоб ты подавилась!» – яростно пожелала ей Лиза.
– Да, Евгений Сергеевич… кхы-кхы… – Лена, не выпуская трубку, замахала руками, выпучила глаза и попыталась свободной рукой хлопнуть себя по спине.
Вся команда с живым интересом уставилась на нее.
– Ы-ых… хм-хм… – хрипела Лена, бросаясь поочередно то к Лизе, то к Оксане.
Она даже стала бить себя трубкой в живот, и Петя, наконец, бросился к ней, поднял руки, обхватил сзади, встряхнул, и клубника после некоторых усилий вылетела из глотки.
– Кха-кха-кха… – закашлялась Лена.
Лиза, Оксана, Ира и Петя с осуждением смотрели на нее, словно корили за то, что не подавилась до конца.
– Ладно, – пропищала наконец Лена. – Поехали…
В дверях она обернулась и в обычной, стервозной, манере рявкнула:
– Завтра чтоб не опаздывала! Я и так еле уговорила Кирсанова на эту съемку, так что следи за собой.
«Это ты за собой следи, дура! – про себя обругала ее Лиза. – Хоть бы ты опоздала часа на три, вот я посмотрю, что тогда скажет твой Евгений Сергеевич!»
Глава 10
Маша проснулась у Никиты. В его просторной спальне вся стена напротив кровати была увешана картинами, между которыми располагалась плазменная панель в тяжелой резной раме. Над кроватью висело овальное зеркало, а темно-зеленые под цвет стен шторы не пропускали лучи солнца.
«Как здорово, когда в спальне нет шкафов!» – подумала она и позавидовала тому, что у богатых есть возможность правильно организовать жизненное пространство.
Вспомнив о богатстве, Маша вскочила с кровати, раздвинула шторы и распахнула створки окна.
Жизнь – это чудо!
Вчера она, подчинившись импульсу, уволилась с работы. Вернувшись из «Репортера», Маша предполагала два-три дня «размышлять», подписать ли с Завьяловым контракт, и только потом сдержанно и деловито положить на стол Олега заявление об уходе. Но вместо этого она ворвалась к Толику и закричала:
– Представляешь, меня пригласили на должность главного редактора в «Репортер»! Пятнадцать тонн в месяц! Мечта всей моей жизни!
А Толик, открыв рот, смотрел, как она выкидывает коленца и мечется по всему кабинету в поисках воды, хотя бойлер стоит на видном месте.
– Машка, я за тебя рад, даже несмотря на то, что ты – отличный заместитель коммерческого директора, – сообщил он, когда Маша отдышалась и обрела способность сидеть. – Жалко, что ты от нас уходишь. Но мы же не потеряемся?
– Нет, конечно! А ты меня когда отпустишь? – Маша наклонилась вперед, ломая от волнения руки.
– Да хоть сегодня! – пообещал Толик. – Путь Олег поднапряжется.
Маша усмехнулась:
– А ты его тоже не очень?..
– А кто его очень? – Мизрахи развел руками. – Пиши заявление. Тем более что Олег уже пару месяцев протежирует какую-то там свою подругу, которая в Гарварде училась, и все такое.
Машу немного обескуражило коварство Олега, который, как выяснилось, строил у нее за спиной козни, но, прикинув, что в данной ситуации это даже к лучшему, быстро накатала заявление. Толик подписал, а через полчаса Маша получила расчет и отправила Завьялову письмо, в котором сообщила, что может начать работать прямо завтра.
* * *
Варя выползла на кухню, где ее встретила обеспокоенная Наталья Андреевна.
После того как вчера она упала в обморок, ее записали в смертельно больные, но вообще-то она даже не до конца потеряла сознание. Просто в глазах потемнело, она поскользнулась, приземлилась на мраморный пол и решила немного так полежать, пока не отпустит слабость. А тут пришел Богдан, увидел, что она лежит, начал психовать, вызвал, как дурак, «Скорую», и ее чуть в больницу не забрали – так он переживал!
Про женщину с фрески Варя рассказывать не стала – иначе он бы ее в дурдом упек. Заявила, что слишком долго сидела в горячей ванне, а потом резко встала, вот в глазах и потемнело.
Сегодня утром Богдан на пару дней улетел в Чебоксары – его компания строит там офисный центр и пятиэтажный гараж. А Варе в утешение оставил приглашение на выставку концепт-каров.
– Там для вас есть кое-что, – сказала Наталья Андреевна и кивнула на красивый фирменный пакет сети дорогих магазинов.
Варя с замиранием сердца вынула из пакета юбку с воланами цвета топленого молока – от талии до бедер юбка была расшита крупными бежевыми и коричневыми блестками. Еще в пакете были светло-бежевый корсет и коробка с восхитительными босоножками от «Джимми Чу».
– Это мне? – спросила Варя, прижав юбку к груди.
– Точно не мне, – ухмыльнулась Наталья Андреевна.
– Натальандревна, – вкрадчиво произнесла Варя и подошла к ней вплотную. – Простите за вопрос – вы, конечно, можете не отвечать, я не обижусь, но Богдан такие подарки делает всем девушкам?
– Я работаю здесь всего полтора месяца, – с пониманием ответила домоправительница. – Трудно сказать… Заходили какие-то девушки, но не припомню, чтобы они повторялись.
– Ага, – Варя покрепче прижала к груди юбку. – Хорошо…
Она пошла в ванную – обычную, без голых девиц – и примерила наряд.
Некоторое время смотрела в зеркало, а потом громко спросила у изображения:
– Неужели это я?
То, что она видела, ей нравилось. Та, зеркальная, Варя выглядела потрясающе – просто картинка для светской хроники. И одежда ей шла, действительно шла. Но, как ни странно, в этих красивых и дорогих вещах Варя чувствовала себя так, словно ей восемь лет и она примеряет мамино платье…
– Это не я, – сделала вывод Варя, но решила, что ради таких вещей готова меняться.
Она прошлась по коридору. Ноги в босоножках от «Джимми Чу» выглядели замечательно, грудь в корсете казалась высокой и пышной, юбка спускалась чуть ниже колен и смотрелась и элегантно, и сексуально, но… Все-таки Варя с большим трудом представляла себя в роли роскошной женщины в эксклюзивных тряпках, на шпильках за полторы тысячи долларов, в соответствующей образу компании светских дам и успешных мужчин.
«Может, это дело привычки?» – задумалась она, с любовью поглаживая новую юбку.
* * *
Маша спустилась на первый этаж, пересекла холл и выбралась к бассейну. На улице было прохладно, но солнечно – отличная погода для завтрака на свежем воздухе.
– Никита! – позвала Маша.
Из дома вышла экономка и сообщила, что Никита ждет ее в беседке у реки.
Маша взяла направо, сквозь сосны, и вышла на крутой берег, на самом краю которого стояла нарядная ротонда. Внутри был накрыт стол: белая скатерть, серебряные приборы, кофейный сервиз, блюда под железными крышками… И так соблазнительно пахло свежими булками, кофе и природой…
– Доброе утро, главный редактор! – Никита обнял ее и поцеловал в макушку.
Маша прижалась к нему и подумала, что ради этого мужчины готова на все! Ей было так хорошо, так светло, и вместе с восторгом, упоением и желанием она чувствовала такой покой и такую уверенность, что поняла – это и есть счастье. И даже если ничего не получится, то ей теперь будет с чем сравнивать.
– Звонил Дима, просил передать, что у тебя сегодня знакомство с редакцией, – предупредил Никита, когда они сели за стол.
– Сегодня?! – Маша выронила вилку.
– Без паники! – Никита выставил вперед ладони. – Ты просто познакомишься с теми, с кем будешь работать. Это не смотрины и не публичная казнь.
– Это тебе так кажется, – буркнула Маша.
* * *
Лиза приехала в студию без двадцати десять. Насыпала в кофеварку двойную порцию кофе, налила в стакан свежий лимонный сок, устроилась в кресле и приготовилась хоть пятнадцать минут насладиться покоем.
Когда в чашке осталась гуща, сок был выпит, а в чистой пепельнице появились два окурка, за дверью послышались шум, топот и женский голос с хрипотцой:
– Да, я приеду, да, столик справа, нет, не уверена, не надо, визажист меня здесь накрасит… Все! Работай!
Лиза вышла в приемную и обнаружила, что в довольно просторной комнате нет места.
Посередине стояла девушка лет двадцати двух, с ног до головы упакованная в «Прада». Рядом с ней с независимым видом возвышался известный стилист Константин Кокаев. Справа от стилиста с большим несессером топталась смешная толстушка в пышной юбке. Чуть позади девушки от «Прада» находился представительный молодой человек в роскошной рубашке с вышивкой, которая смотрелась на нем, как седло на корове, а сзади переминались с ноги на ногу три бритоголовых мужчины в темных костюмах.
– Ты фотогра-аф? – растягивая гласные, произнесла девушка.
– Да, я Лиза, привет, – поздоровалась Лиза.
– Видел твои работы в «Элль», – сообщил Константин. – Круто.
– Спасибо, – кивнула Лиза, слегка озлобившись на стилиста за то, что он начал ей «тыкать». – Ну что, проходите…
Процессия переместилась в студию. Охранники нежно поставили на диван сумки с одеждой и, осторожно топая, удалились.
– Там внизу кафе есть… – пискнула им вслед Лиза, но девушка от «Прада» махнула рукой:
– Разберутся… – Она еще раз внимательно осмотрела Лизу. – Я тебя видела на дне рождения Сати Спиваковой.
– Да, – подтвердила Лиза. – Я там была с бывшим мужем. Кажется, со вторым…
Девица хихикнула и посмотрела на Лизу более дружественно.
– Меня зовут Виктория, – сообщила она. – Можно Вика.
– Хорошо, – ответила Лиза и пошла устанавливать свет.
Девушка в пышной юбке, которая была гримером и которую звали Яна, открыла кофр с косметикой, Константин принялся выкладывать одежду, а Вика недовольно принюхалась:
– Здесь что, накурено?
Все принялись обнюхивать воздух. Константин даже стал махать в воздухе рукой, как бы отгоняя подальше запах сигарет.
– Накурено, – призналась Лиза. – Я курю.
– Я бы попросила вас не курить! – нахально заявила Вика. – Не выношу никотин!
Лиза хмыкнула и отвернулась.
– Кто хочет, может курить на балконе, – буркнула она через плечо. – Кто высоты не боится.
Спустя полчаса студия превратилась в дурдом.
– Что ты запихиваешь эту рубашку к этой юбке? – визжала Вика. – Кость, ты чего, озверел? Ты еще сюда сапоги присандаль, и совсем будет хорошо – село и люди! Яна, я тебе сколько раз говорила – мой руки после курения! Что ты мне в нос суешь вонючие пальцы?! Олег! – орала она на молодого человека в рубашке с вышивкой. – Позвони, блин, дуре этой, где ее носит!
«Эта дура» Лена должна была привезти ценные указания от Кирсанова, который был недоступен из-за переговоров с какими-то шишками из мэрии. Лена до сих пор не объявилась, и всех это почему-то приводило в бешенство.
А Лиза немного сходила с ума: постеры с Викой будут развешаны на стенах домов – это станет ее визитной карточкой (размером 15*!*ґ*!*7 метров), и если обнаружится хоть один дефект – работать Лизе в районной фотографии, делать до конца жизни карточки на паспорт. Поэтому дополнительная суета совершенно сбивала ее с толку – она и так не могла сосредоточиться, а тут еще сплошные вопли, истерики и претензии.
– Меня надо снимать справа, в три четверти, и света побольше, – распоряжалась Вика, когда Лизе, наконец, удалось затолкать ее на съемочную площадку.
С полчаса Вика не могла оторваться от телефона: ее приглашали на вечеринки, звонили закупщики из Милана, отвлекали люди, интересующиеся Кирсановым, – Лизе уже стало казаться, что Вика приехала сюда, чтобы спокойно поболтать по телефону.
– Вика, я не вчера родилась и представляю, с какого ракурса фотографировать! – рявкнула Лиза.
– Позвони этой идиотке! – крикнула Вика Олегу. – Ты что, разучился цифры набирать?
Олег, который уже полтора часа безуспешно названивал Лене, наконец-то дозвонился. Вика нетерпеливо выхватила трубку.
– Я не понимаю, что происходит? – истерично закричала она. – Какие пробки?! О чем ты вообще говоришь? На метро надо было ехать! Меня не волнует, где ты оставишь машину! Объедут! Значит, так – у нас разногласия с фотографом. Да, она не понимает, как меня фотографировать, она вообще, по-моему, не профессионал…
Лиза в шоке уставилась на Вику, которая для того, чтобы обругать ее, Лизу, позвонила Лене и теперь говорила о ней при ней же в третьем лице. Вот это да! Вот стерва!
