Текст книги "Заклятье Неры (СИ)"

Автор книги: Анжела Кристова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Наоравшись, я некоторое время прислушивалась к эху, что разносится во все направления.

– Слушай! Надо парней поискать. Вдруг им помощь нужна?

Колька смотрел-смотрел, не отрывая взгляда на меня, из-за тусклого света фонаря этот взгляд был таким жутким. Фантастическим каким-то. А как сама выгляжу?

Я потрогала голову – волосы растрепаны и мокрые.

– Я ребят поищу, – проговорила. – Сиди на месте. Потом если не найдем, поползем обратно. Там веревка и нас вытащат. Сиди на месте.

Колька на это мне ничего не ответил. Я отпустила руку сына и начала метр за метром исследовать пол на предмет обнаружения парней. Оглядывалась на Кольку. Сидит. Смотрит на меня, как я ползаю в темноте.

И тут раздалось:

– Мама, там выход...

Я подняла резко голову и врезалась в камень. В глазах искры, боль голову на куски разрывает, руки моментом вспотели.

Придя немного в себя, я, зажав рассеченный затылок рукой, обернулась к Кольке. Сын встретился со мной взглядом, и указал рукой на чернеющее больше остального пространства пятно во мраке.

Парней рядом точно нет, а дальше в темноту я и сама боюсь ползти. Я не знаю, что там, но вот так сидеть в этом месте и орать, орать и орать я больше не стану. Ползем. Вперед.

Я добралась до Кольки и подтолкнула его к черному пятну.

Мы подобрались на коленках к стене, и я осторожно ощупала мокрый камень прохода. Тянуло сквозняком. Я осторожно вздохнула. Там точно выход, хоть и нет света. Пахнет странно – дымом.

– Вставай сразу за мной на коленки и голову держи низко. Я первой полезу.

– Мам, я боюсь! – Колька задрал голову высоко вверх, только так он мог видеть из под каски меня.

В первый раз Колька мне сказал это. Он даже темноты не боялся и бабы яги!

"Если выберусь, больше я в горы ни ногой!" – решила я для себя. Ох! Если бы знать наперед, что выйдет из всего! Горы! Горы!!! Горы!!!!!

-

Через десяток метров я куда-то выползла. Понять куда – не выходило. Я все время надеялась, что впереди меня ждет свет солнца, а вылезла в кромешную ночную темноту.

Звезды на небе и все такие крупные и яркие! Я задрала голову и пару минут любовалась небосводом. Вздохнула полной грудью ночной воздух и уловила сладковатую вонь разложения. Перелезла чуть правее и моя рука нащупала что-то влажное и мягкое на ощупь. В следующее мгновение мои пальцы ощутили, что это шерсть. Нащупала на поясе фонарь. Зажгла. Рассмотрела.

Рядом на земле лежал труп огромной собаки, размером с маленького теленка – не меньше. Животное скончалось несколько дней назад и это оно так одуряющее пахло.

– Давай вставай, Коля. Нам нужно идти.

Я рывком подняла ребенка на ноги и пошла вниз по сыпучему песчаному склону. Вниз идти тяжело. Мои ботинки были мокрыми, я все хотела остановиться и затянуть потуже шнурки. Но меня как гнало что-то от места, где валялся труп собаки..., ни разу не оглянулась. Спуск стал еще круче, и в какой-то миг я подняла голову к небу. За выступом горы показалась огромная желтая луна, такая невероятно огромная, что я в сомнении зажмурилась. Быть такого не может! Открыла вновь глаза.

И тут Колька дернул меня за руку.

Я повернулась. Глянула, прямо по ходу нашего движения увидела фигуру верхового. Огромная, как мне в первый момент показалось, лошадь и всадник, безмолвно взирающий на нас.

Я замерла, притянув к себе ребенка.

Всадник поднял руку, и только я хотела обратиться к нему с вопросом, как его рука загорелась белым пламенем, и луч света устремился к нам.

Все что я успела сделать, так это оттолкнуть как можно дальше в темноту Кольку.

Глава 2

Глава о том, что раз очнувшись можно испугаться от пришедших в голову дружно мыслей.

Меня тащили за шкуру двое. Я чувствовала вцепившиеся мне в шерсть пальцы. Волокли по плитам пола, мои конечности только изредка касались камня. Все время на весу.

– Тощая какая! А тяжелая!

– Это хорошо. Маг заказывал тощую..., а еще молодую.

– Боже! О ком это они?

Я ощущала себя странно. Тело как будто не мое, голова моя и мысли мои. А тело...

В следующий миг мои ноги коснулись вновь пола, а шкуру выпустили из пальцев. Я опустилась всем телом на плиту – холодную. Так и осталась лежать.

Кто-то приблизился и прямо мне в нос уперся носок сапога. Я дернула носом и ощутила запах металла. В следующее мгновение ударили... сапогом.

От удара я отлетела к стене и осталась там лежать, тихо поскуливая.

– С ней был щенок. – Раздался скрипучий, как плохо смазанный механизм часов, голос.

И тут я вспомнила про Кольку. Вскочила на ноги и бросилась к стоявшим в середине комнаты людям.

Новый удар сапогом. Теперь уже по брюху и я вновь улетела к стене. Долетев до препятствия, я перекинулась на спину и, крутанувшись, вновь встала на все четыре лапы.

На все... четыре лапы.

Я осмотрела себя. Кто я? Взгляд странный и вижу предметы расплывчато и как-то косо.

Подняла глаза.

На меня смотрело четверо мужчин. Тот, что бил меня сапогом, стоял ближе ко мне и я, разглядев сначала его ухмылку, а потом, чуть опустив голову и окованный металлом носок сапога, зарычала.

– Так, где твой щенок? – проговорил незнакомец.

Я оглянулась по сторонам.

Люди в молчании наблюдали за мной. И тут раздались шаги. Открылась с лязгом огромная дверь и в помещение вошли еще двое. В руках одного из них скулил мокрый серый комок шерсти. Щенок, волчонок.

Я присела на задние лапы и заскулила.

– Ого! Узнала! Смотри!

Ко мне приблизился тот, что бил меня, и без боязни присел на корточки рядом. Ухватил меня за загривок и дернул вверх.

– Твой щенок побудет пока у меня. А тебя я отдам магу. Уж очень он скучает. – Мне в глаза глянули, и я разглядела довольную усмешку. Взгляд незнакомца искрился злым весельем.

–

Собака. Я теперь собака! Умерла ветврач Алла Бякишева и родилась собака неизвестной породы – тощая и серая как облезлая мокрая мышь. За грехи земные мы расплачиваемся в следующей жизни. Звери! Люди.

Я теперь псина, беспородная, бездомная.

Меня вновь тащили по мрачному коридору за шкирку. А я, поджав хвост, старалась подтянуть выше лапы. Все четыре. Люди топали в тяжеленных сапогах, окованных ненавистным мне по запаху металлом. Топали – это мягко сказано. Они грохотали ими. Мой слух обострился до невозможности. Каждый звук как удар гонга на ринге боксеров. А запахи все слились в невообразимую кашу ароматов вони. Самый жуткий и ненавистный – это запах металла. Он тут повсюду.

А еще камень и вода. Сыро. Я тряслась от холода.

Меня принесли к какой-то двери, обитой металлом, или вернее сплавом из нескольких металлов. Я начала машинально принюхиваться ко всему. Нос сам работал на распознавание запаха. Я еще попробовала что-то разглядеть своими новыми глазами, но передо мной была только стена из камня. Меня все так же держали на весу за шкирку.

Дверь с невообразимым для моего нового слуха лязгом отворилась, и я полетела куда-то вниз. Долетела и больно стукнулась о пол.

Раздалось веселое напутствие:

– Развлекайся, маг. Смотри не замори подружку!

Новый громкий лязг металла и, наконец, наступила долгожданная тишина.

Я пролежала без движения долго. Тишина меня усыпляла, мне казалось, что стоит мне чуть шевельнуться, как вернутся все звуки – ужасные громкие звуки, наверное заснула, вернее окунулась в целительное забвение обморока или небытия. Но все хорошее кончается. Я очнулась и попробовала шевельнуться. Все тело болит и ломит все суставы.

Сразу пришло понимание, что я это не я. А кто тогда? Мысли в голове точно мои.

Вскочила разом на все четыре лапы и осмотрелась.

Глаза уловили какую-то тень в самом дальнем углу помещения. Там же горел слабый огонек. Лампочка? Свечка? Фонарик? Я дернула головой, не вышло – получилось лишь чуть наклонить голову набок.

И тут тень, что была в дальнем углу, как-то внезапно наросла и материализовалась в фигуру человека. Большого человека. Я в испуге присела на зад, поджала хвост.

Да! Теперь у меня есть хвост! Заскулила, втянула в плечи голову и прижала уши. Еще и глаза бы закрыла, но не смогла. Взгляд как приклеенный следил за бесшумно приближающимся ко мне человеком.

И тут нос уловил запах – мясо, кусок сочного, сочащегося алой, еще не успевшей свернуться, кровью. Кусок был зажат в руке человека.

– На, тебе надо есть и много. Иначе не хватит сил на трансформацию. – Проговорил человек и протянул мне прямо к пасти кусок.

Я так и сидела, сжавшись в комок шерсти. Один мокрый комок шерсти. Четыре лапы, уши, хвост и морда, с косящими и плохо видящими глазами зверя. Это я?! Алла? Бякишева?

Человек выпустил кусок из пальцев, и он со звучным шлепком упал на пол помещения.

Я повернула голову и разглядела дверь и идущие к ней каменные ступени. У последней ступени лежали какие-то тряпки. Одежда. Я метнулась к ней и тронула лапой ткань.

Раздалось в спину:

– Как взойдет солнце. Сейчас надо поесть. Другой еды не будет для тебя... и для меня также.

К мясу я не притронулась, а человек постояв рядом, ушел к стене и там уселся на камни пола. Подтянул к животу ноги и уставился на меня.

-

Ночь тянулась и не кончалась. Я попробовала походить, лапы – все четыре плохо меня слушались. Я шаталась. Мешали когти. Как с такими лезвиями ходить? У меня плохо получалось. Спотыкалась. Лучше всего мне удавалось сидеть с поджатым хвостом. Наконец устав пробовать ходить, а вернее устав шататься из стороны в сторону, я уселась в самом дальнем углу помещения, подальше от человека и тихо заскулила там.

Скулила и скулила. Иногда тихо совсем, иногда громче. Мне не мешали. Человек не смотрел в мою сторону. А немного погодя я заметила, как в помещение пробралась через дыру в полу большая крыса и прямиком направилась к куску мяса, так и валяющемуся там, где его бросил на пол человек.

Я вздрогнула. В своей прежней человечьей жизни я недолюбливала крыс. Белых лабораторных, серых обыкновенных, пестрых декоративных. Их мелкие черные глазки и лысый, упругий, как проволока хвост – хвост больше всего напрягал в их облике.

Сейчас по полу помещения к куску мяса приближалось существо из моей прежней жизни. Я горожанка, крысы жили рядом со мной в городе, по соседству. И мы взаимно друг-друга недолюбливали.

Я зарычала, тихо, утробно.

Крыса замерла... всего на миг, казалось, и неожиданно встала на задние лапки. Заметно выросла на глазах. Я с испугом смотрела на монстра, ставшего всего за пару мгновений размером с кошку или даже больше кошки – для меня теперь все прежние габариты предметов были сдвинуты и конкретно в большую сторону. А мой нынешний облик в меньшую. Крыса глянула на меня, сверкнул черный глаз искрой пламени, и серая открыла пасть. Раздался писк на волне ультразвука.

В следующее мгновение человек поднялся на ноги и быстро переместился ближе ко мне.

Я рванулась от него к двери, но он был быстрее. Его рука поймала мой загривок и притянула меня к себе. Объятия человека. Я затряслась всем своим тощим, мохнатым телом.

– Бежать тут некуда. Покажешь им свой страх, и они растерзают тебя следующей ночью.

Крыса опустилась на четыре лапы и ухватила зубами кусок мяса. В следующее мгновение из щели в полу вылезло еще несколько монстров немногим только меньше первой.

Я попробовала вырваться из рук человека. Скулила, сучила лапами и выворачивалась. А он меня крепко держал и не выпускал, пока последняя крыса не исчезла в дыре пола. Мясо они погрызли, и часть уволокли с собой. На полу помещения остался только влажный красный след.

Человек отпустил меня, и я метнулась к куче тряпья, что так и валялась у ступеней, ведущих к лестнице. Улеглась там клубком, спрятав в лапах морду и глаза.

– Жаль, что ты так и не поела. Умрешь теперь, сил не хватит.

Человек, проговорив это, отошел в свой угол и уселся там без движенья.

Я полежала так немного и поднялась, уселась на попу, обернула голову на свой загривок, принюхалась, на шерсти остался резкий запах человека. Ухватилась зубами, и начала выгрызать в шерсти сама не знаю что. Запах. Он меня волновал и беспокоил. Стойкий запах человека. Я пахла сразу несколькими людьми и все эти запахи в моей воспаленной голове с человечьими мыслями смешались и раздражали меня безмерно своей остротой.

Окончив себя грызть, я начала вылизываться. Язык скоро пересох. Я это поняла потому, как он прилип к моей теперь шести. Я оторвалась от своего занятия и обернулась на человека. Он смотрел на меня.

И тут я почувствовала, как меня начинает выворачивать наизнанку. Жуткое чувство, когда из тебя лезет то, чего в тебе и нет совсем.

-

Собаку начало перекидывать. Рассвет.

Аль-Герод смотрел на мученья существа. Сколько раз он такое уже наблюдал! Сейчас ее еще и разрывать на части начнет. Вот уже аура алеть начинает.

Собака начала крутиться на одном месте, как волчок. Скулила не переставала – странная особь, беспомощная совсем, слабая, не агрессивная. Забитая – вон никак не придет в себя. Сколько часов в покое пролежала, а не очухалась. Иначе, чем объяснить ее нежелание есть. Испуганная и молода.

Трансформация внезапно ускорилась – смазались очертания зверя, тело покрыла влажная кровавая дымка. Раздались новые завывания, которые переросли в человечьи стоны. На пол помещения камеры упало окровавленное тело молодой женщины. Спутанные темные волосы, странно короткие, как остриженные ножницами. Тощие руки и острые коленки – все, что в первый миг удалось разглядеть Аль-Героду.

Человек бросился к женщине, как только различил слабый вздох. Живая. Повезло. Может ему удастся с ней поговорить, убедить есть, и копить силы...

-

Я очнулась в объятиях незнакомца. Запах. Странный запах. Я принюхалась, и меня замутило – это кровь. Я вся в крови и меня кто-то держит в руках. Вкус крови на губах. К моим губам прижата окровавленная ладонь. Я дернула головой. Это кошмар какой-то!

– Ненормальная! Пей хоть, раз есть не стала.

Звуки человеческой речи ворвались в мое сознание штормовым порывом урагана.

– Кто вы?! – Это все, что я смогла прошептать.

В ответ мне:

– Пей кровь. Нет воды. Я смогу тебе помочь лишь этим.

– Нет! Не буду! – я мотнула что есть мочи головой.

– Вот дурная. – Человек в досаде оттолкнул мою голову. Оставил меня в покое и отошел к своему месту у стены, уселся там и отвернулся.

Я поняла только, что раздета и сижу на холодном полу. Вмиг меня затрясло от всего сразу.

– Где я? – прошептала в ужасе.

Ответа не дождалась. Поползла к человеку и, не доползя до него метра, вспомнила, что раздета. Глянула – не смотрит в мою сторону. Оглянулась. Куча тряпок на ступеньках.

Я повернулась и полезла в том направлении. Уже почти доползла до одежды и поняла, что поступаю неразумно и как-то неправильно. Почему я ползу, переставляя поочередно руки и ноги?

Я собака. Пришло воспоминание. А теперь человек окровавленный. Это сейчас. Ад. Это третье, как простая констатация факта.

Оделась в то, что нашла. Одно рванье. Грязное. Вонючее, слежалое. От запаха одежды меня мутило. Осмотрела свое одеяние – странное платье, нет карманов, нет пояса, длина до пяток. Хламида – точнее не опишешь. Серая хламида. Глянула на человека. Не смотрит.

Нужно с ним поговорить. Я точно ненормальная на голову. Что-то произошло, а я не врубилась еще. И тут я всхлипнула. У меня есть сын!

– Послушайте! – Обратилась я как можно вежливее к человеку. – Я не совсем понимаю, что со мной случилось. Пожалуйста! Объясните мне, где я оказалась? Со мной был ребенок, маленький. Мальчик трех лет. Где он и куда я попала?

Человек даже не повернул голову на звук речи.

Я не унималась, приблизилась к нему и попробовала тронуть его за кисть. В ответ на это эта самая кисть начала гореть странным светом. Я отшатнулась. Отошла от него. Взвыла в голос. Схватилась за волосы и начала их рвать.

– Выть будешь, когда наступит ночь. И да, я уже наслушался твоего воя и скулежа прошедшей ночью. – Незнакомец обернулся, взгляд его вспыхнул, а я ойкнула и замолкла. – Вот так лучше. – Незнакомец теперь с явной неприязнью рассматривал меня.

Наглядевшись, он отвернулся к стене.

Я отошла к ступенькам и уселась там. В помещении стало светло, как днем. Откуда же свет? Я посмотрела в сомнении на потолок. Там в самом верху были щели – вытяжка, видно оттуда и проникает свет в помещение.

В молчании прошел весь день.

Я еще раз внимательно осмотрела комнату, в которой меня заперли с незнакомым мне мужчиной. Окон не было, была памятная мне щель в полу, большая, как оказалось при ближайшем рассмотрении. Я подобралась к ней поближе и попробовала просунуть в нее руку. Рука прошла, а вот дальше плечо застряло. Дна я не нащупала, как не старалась. Из щели в полу тянуло сыростью и затхлостью. Но раз нет окон и непонятно, откуда берется свет, то кроме железной двери и этой щели разглядывать больше нечего. Я занялась щелью. Осмотрев ее со всем тщанием, я вытащила руку и осмотрела пальцы.

– Это сливная яма. Надеюсь, ты не станешь толкать туда лапу, когда наступит ночь? Крысы вмиг тебе ее откусят по брюхо. И вообще, это не дело в такие места руку совать! Воды нет и вымыть тебя нечем. Сиди там, где сидишь, подальше от меня. – Проговорил человек.

– Ах, ты! Нельзя было раньше сказать?! Когда я к ней подошла?! – Моему негодованию не было предела. Я даже про пропавшего Кольку забыла на время.

Человек состроил гримасу. Ответа я не удосужилась. Никакого.

Я оглядела себя внимательно. Грязна, вернее окровавлена. Одета в рванину, разута, лохмата и недавно совсем исследовала канализацию. Диггер, пришло на ум. А ночью я кем была?

Я приблизилась к незнакомцу, и он неожиданно обернулся. Вскочил на ноги и ухватил меня за руки. Притянул к себе.

– Я тут совсем один и много дней так обретаюсь. На первый и на второй взгляд ты страшна и отвратна. Но при ближайшем рассмотрении...

Незнакомец перехватил обе мои руки в свою одну и чуток совсем, как мне показалось, сжал их. Руки как прессом сжало. Вот это силища! Освободившейся рукой поднял мой подбородок и всмотрелся мне в глаза.

– Давай ты не будешь противиться. Мне скучно и одиноко тут. Близкое общение с собакой мне претит, днем ты на человека похожа..., и будь так добра, сама сними эту грязную тряпку. Я хочу рассмотреть тебя внимательно при свете дня.

– Вот, нахал! А чего тебе еще подать? Может ноги раздвинуть?

Я вырвалась. Ну, меня и не удерживали особо. Отошла к ступеням и встала там. Мне в спину раздалось:

– Да, страшна, грязна, да еще недотрога. Повезло... Посмеялись.

В памяти осталось только одно – страшна. В прежней жизни я слыла не то, что красавицей, но симпатичной. Меня любили, даже не один и не два, а много раз признавались в любви. Я себя любила! А это главное! Любила на себя смотреть в зеркало и любила одеваться в красивые вещи! Все кругом говорили, что у меня есть вкус и я обаятельна, привлекательна, очаровательная и мила! И даже больше! Рождение Кольки на моей фигуре никак не отразилось – я осталась стройна, только грудь с первого размера выросла до третьего. Но это и хорошо! Молоко ушло, а размер остался.

И тут... какое-то мужское недоразумение...

Я оттянула серую хламиду на груди, которую мне предлагали снять, чтобы получше рассмотреть, что спрятано и в сомнении обозрела грудь. Третий размер никуда не делся и в новой жизни. А то, что я умерла и меня теперь конкретно колбасит из собаки в человека – это точно. Смерть, никто ведь не расскажет, каково там, пока не помрешь! Вот я померла и нате вам! То собака, то страшна и давай развлечемся!

Ущипнула себя за руку – больно! Вообще странная смерть! Все чувствую!

Я глянула зло на незнакомца. Смотрит на меня.

– Нет!

– Я понял! – проговорил с усмешкой. Глянул вновь, теперь в открытую подмигнул. Мне!

– Нет и еще раз нет!

– Ну как знаешь! Скучно тут! Скоро вечер и будь добра, если совсем разум от трансформации не потеряешь, сиди подальше от меня и вой потише.

-

Через три дня я все поняла. Я собака ночью, а днем я человек. Перевертыш, оборотень, зверь ночью, а днем существо женского полу. Существо грязное, голодное, слабое и не совсем еще свихнувшееся.

Рядом со мной, вернее, задолго до моего появления рядом, в этом месте обретался человек разумный, и как оказалось при ближайшем знакомстве, не совсем нормальный. Да уж! Как тут повелось или вернее, как тут принято, в потустороннем мире – маг человеческий. За какие-то грехи или проступки наказанный, и посаженный в темницу.

Рядом со мной жил колдун, это по-простому. Слабый, потому что кормили только меня, и мясом сырым. Он его тоже старался есть, но совсем немного. Так как в основном его странно заботило, чтобы смогла наесться я и еще, он всегда, всегда, оставлял приличный кусок приходившим ночью крысам. Каждый раз. Я как попробовала мяса, то старалась съесть весь кидаемый мне кусок. Он не давал. Я рычала и пробовала огрызаться. Получала щелчок, ощутимый, между прочим, щелчок по носу.

На четвертые сутки, я, наконец, успокоилась немного. Причиной стало то, что я смирилась с отсутствием в моей нынешней жизни просветления, ежедневные перекидывания, так утомили меня морально и физически, что я разрешила магу напоить себя его кровью. И мне стало значительно легче. Я вздохнула, а маг усмехнулся и тряхнул своей головой, с длинными патлами ниже плеч. Темными патлами, свалявшимися в колтуны – колтуны дреды. Я его разглядела – молод, на первый взгляд моложе меня, лет так 16-18. Не больше. Глаза темные, ресницы как у девицы – длинные и загнуты. Темные волосы. Усов и намека нет. Худой, жилистый скорее, и сильный. Колдун был одет в штаны и рубаху – все кожаное. На ногах сапоги до коленок, которые он ни разу не снял. Как впрочем, и рубаху со штанами.

Звали мага Аль-Герод. Сама спросила, как немного очухалась, перекинувшись в очередной раз в человека поутру. В зверином облике я могла только гавкать и скулить. Мне ответили. Я тоже представилась. На что маг сказал, что ему без разницы как меня звать.

Я обозлилась и на весь день замолчала.

Он сказал мне, что я стриженая. Я только пожала на это замечание плечами. Какая разница? Ночью я обрастаю сплошь шерстяным покровом, а с рассветом приобретаю облик человека. Волосы. Я тронула тугой завиток, лежащий на ухе. Никогда не любила длинные волосы – тяжко с ними, лезут в глаза! Глянула на сидельца. Его волосы выглядели, на мой взгляд, ужасно.

Ясно теперь, три дня тут обретаюсь – ни помыться, ни напиться!

Посмотрела краем глаза на парня – не смотрит, уставился взглядом на стену напротив и смотрит пустым ничего не выражающим взглядом в одну точку.

Подняла локоть и принюхалась. От меня уже попахивает. Боже! Хочу помыться! Хочу одеться в чистое! Хочу простую питьевую воду!

Не судьба. Я оглянулась. На стенках узилища я не заметила никаких символов власти или знаков – нет ничего. Подумала: "бог, ты вообще где?"

Вечерком я перекинулась в собаку и как только произошла полная трансформация, уселась у самой двери и начала тихо скулить. Колька. Я помнила щенка, что принесли в комнату. Мой щенок – это Колька? Где тогда он?

Маг и эту ночь смотрел куда угодно, только не на меня, тихо скулящую у двери. Открылась дверь, и мне кинули кусок мяса. Я на лету вцепилась в него зубами. Начала жадно есть – силы мне нужны, утром опять перекидываться, ужас как больно. Дверь закрылась. Приблизился маг и отнял у меня оставшийся кусок. Крысам отдаст, добряк!

Они и появились немного погодя, ближе к утру. Из той щели в полу, от которой я старалась держаться подальше. Маг, видя это, только мрачно усмехался.

–

Утром я перекинулась в очередной раз в человека и немного отдохнув, решила прояснить некоторые вопросы. Первое – где мой Колька?

– Маг! – обратилась я к человеку.

– Да, милая! Я внимательно тебя слушаю...

"Ого! Я уже милая. Четвертые сутки всего пошли!"

– Со мной был ребенок... где он, случаем не знаешь?

– Не знаю.

– Плохо.

– Я чего..., теперь каждую ночь так перекидываться буду? Всегда?

– Да. Ты попала под заклятие. Ты оборотень.

– Я не хочу так жить...., – всхлипнула.

– Не плачь, не выношу женских слез! – Маг скривился. – Ты и так всю ночь скулишь, хоть уши затыкай! Днем хоть не вой!

– Я потеряла тут сына!

– Я помню...

Я надолго замолчала. Хочется пить. Воды не приносят. Только кусок мяса и все. Я, когда наступает ночь, облизываю влажные стены камеры. Маг поступает также. Пить хочется и ему.

Его совсем не кормят. Странно... Чем он питается?

Я решила отдохнуть немного и спросить его об этом. Отдохнула. Только собралась задать вопрос, как дверь начала открываться. Днем. Это случилось в первый раз с тех пор, как я поняла, что днем я человек.

Дверь заскрипела, я поднялась на ноги, прижав к животу скомканную тряпку. Ближе к вечеру мне ее приходилось снимать. В первый вечер маг насильно стянул ее с меня, порвав, так я цеплялась за подобие одежды. Я думала только про самое плохое, а оказалось, что я не интересна ему настолько сильно, что он надумал взять меня силой. Он просто переживал, что в следующее мое пришествие в образе девы мне нечего будет на себя натянуть и прикрыть наготу. Так и сказал. И вот тогда он может не сдержаться. Еще рассказал, что он год так тут торчит один. Несчастный!

Я каждый вечер снимала хламиду, маг отворачивался и потом мрачно наблюдал как меня перекидывает, в общем колбасит, как того наркомана при ломке. Глюки тоже присутствуют – то я зверь шерстистый, то человек болящий. Все как наяву и в красках!

Дверь открылась и на пороге я узрела обладателя кованных металлом сапог. За его спиной стояло еще двое. Все уставились на меня в молчании. За моей спиной шевельнулось, и меня ненавязчиво передвинули чуть в сторону. Маг приблизился к стоявшим в дверях людям.

– Что? Не нравится подружка? – проговорил с кривой ухмылкой тот, в сапогах, которые я навек теперь запомню.

Маг ему не успел ничего сказать.

В помещение ворвались стремительно те двое, что стояли у говорившего за спиной, схватили меня за руки и потащили к двери. Выволокли наружу, а за спиной раздались треск и свист. Я не поняла ничего.

Буквально волоком меня протащили по какому-то коридору и наверх по каменной лестнице. Я упиралась, пыталась вырвать свои руки, ну или на худой конец зацепиться ногой за какой-нибудь выступ. Не выходило – руки держали крепко, толкали в спину, ноги тоже отдавили.

Втолкнули в комнату.

– Оденься!

Мне в руки кинули мою грязную хламиду.

"Кошмар продолжается! Вот это я прочувствую, смерть свою!"

Я, путаясь в тряпке цвета неопределенно, но вроде серого, кое-как натянула ее на себя, оправила подол, и тут я разглядела огромное окно. Приблизилась к нему и даже выглянула: яркое солнце, синее небо, облака... и люди на улицах.

Некоторые задрали головы, и углядели меня.

– Уйди от окна, – раздалось за спиной.

Ко мне приблизился человек, что пинал меня в облике собаки, и отволок, не сильно церемонясь, к стенке. Оставил там, а сам уселся за стол. На столе лежали кипами какие-то бумаги.

Человек что-то поискал на столе и вытащил одну из бумажек, уложил ее поверх остальных. Глянул на меня.

– Как звать?

Я промолчала. Рассматривала его, старалась запомнить. Лицо неприятное, мрачный взгляд, тяжелый, давящий своей силой. Кустистые брови, борода стриженая аккуратно.

– Чего молчишь?

Перевел взгляд на окно. Там шумела жизнь, и слышны были даже детские голоса. Я различила отдельные слова, сердце защемило.

– Твой щенок у меня. Ты тоже в моей власти. Что захочу – то и сделаю. Ты, – глянул на меня с усмешкой, – собака. Захочу, останешься собакой и на светлое время суток. Захочу... – замолчал.

Я ждала. Стояла у стены, не смея вздохнуть от ужаса.

Человек отвернулся вновь к окну, видимо ему было неприятно на меня смотреть, продолжил:

– Захочу, – повторил он, – верну в прежний твой мир. Захочу – убью.

Я дернулась. Мой мир! Постойте..., какой мир? Так я не умерла?! Не сошла с ума? Я могу вернуться домой?

На меня с нескрываемым сарказмом смотрели. Разглядывали. Оценивали. Решали, совсем спятила, или еще есть шанс на выздоровление?

– Я задал тебе вопрос..., повторяю: как тебя зовут?

– Алла. Алла Бякишева.

– Только имя. Остальное лишнее. – Человек уставился в бумагу, что вытащил. Помолчал и неожиданно продолжил. – Твой щенок обернуться не в состоянии. Разговаривать не в состоянии. Расти будет и лет так через 12-13 сможет стать человеком. Научишь сама говорить. Если доживет. Ты, как только станешь мне не нужна, отправишься обратно или умрешь. Все зависит от тебя.

Я вся сжалась, переваривая ужасную для меня информацию.

– Но я предлагаю тебе добровольное сотрудничество. Пока твой сын растет, ты мне служишь. Добровольно. Он вырастает, и я отпускаю вас обоих. Его и тебя, назад... к маме и папе. – Глянул вновь усмехнувшись. – Ну что? Согласна?

Я кивнула головой.

– Тогда подойди и ставь тут своей рукой подпись. Имя пиши – Алла.