Текст книги "Заклятье Неры (СИ)"

Автор книги: Анжела Кристова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Кристова Анжела Васильевна
Заклятье Неры

Заклятье Неры

Полюбите собаку безродную,

Одинокую, беспородную.

Не беда, если шерсть вся в репьях -

Посмотрите на чувства в глазах...

1 глава

Глава о том, какие дороги мы сами выбираем

Вы любите ходить в походы?

Правда, не раз и не два вам задавали этот дурацкий вопрос на разного рода мероприятиях и разного рода малознакомые люди. Я тоже не один раз слышала его. Ответ?

Да, мы любим ходить в походы! Мы – это я и мой сын Колька.

Как только мой сынок немного окреп, то есть достиг возраста трех лет, и мог уже некоторое время шагать своими ножками, а не сидеть у меня на загривке, я начала брать его в туристические походы.

Подойдя к телефонному аппарату, я сорвала трубку и набрала свою давнюю подружку Светку.

– Алле... Светик! Привет! Как ты поживаешь?

Светик, похоже, поживал прекрасно, узнав меня, моя давняя подружка ухмыльнулась слышно в трубку и задала встречный вопрос, немного не в тему моего:

– Ты с нами, что ли собралась?

– Да! Если возьмете...

– Возьмем, а в чем проблема? – Светкин голосок немного напрягся.

Я обернулась и глянула из коридора в комнату. Колька дрых на диване и видел десятый сон, все верно, десятый сон, а до этого было десять сказок на ночь глядя. Я устала читать все десять сказок подряд – Колька внимательно смотрел, как я переворачиваю страницы. Считать не умеет, но уже сечет, когда мамка пытается сжульничать.

Я перевела взгляд на трубку, что же ответить?

– Светик, проблема в том, что мне некуда деть Кольку, а так хочется пойти с вами!

Светик молчала минуту или две, я вздыхала. Старалась вздыхать погромче. Светик должна слышать, а значит, прочувствует мое горячее желание подорваться с ними.

– В прошлый раз Лёнька нес твоего охламона 8 км до станции...

– Я помню, Свет! Ты не спеши с ответом, поговори с ребятами. Кольку ведь и я могу нести!

– Ага! Можешь! Мы собираемся пристать к спелеологам...

Услыхав про спелеологов, мое сердце пропустило удар.

– Свет..., – проскулила имя и замолкла.

– Хорошо! Я протрясу вопрос. Жди подруга!

Мы, не попрощавшись, синхронно повесили трубки.

Я прошла в комнату и осторожно уселась на диван. Глянула на сынульку и тяжко вздохнула.

С рождением Кольки моя жизнь круто изменилась на все 180 градусов. До сего знаменательного момента я шла совсем иным, прямо противоположным курсом вверх и вверх по всем лестницам одновременно. Моя учеба блестяще заканчивалась, а я успевала подрабатывать и сдавать сессию одновременно. Моя личная жизнь цвела всеми красками жизни и намечалась грандиозная свадьба. На служебной лестнице тоже была удачно преодолена новая ступенька – я неожиданно получила очень лестное предложение, от которого и не думала отказываться. Меня пригласили в клинику, сразу на повышение и на ставку ветврача. Все верно, как раз испытательный срок закончится и у меня будет диплом на руках! Оле-Оле-Оле-Оле!

Вернее Алле– Алле– Алле-Алла! Меня Аллой папа назвал.

Дальше рассказывать не хочется! Диплом я получила, на новое место работы вышла, а вот свадьбы не случилось.

Через год и три месяца родился Колька, и я поняла, что моя жизнь больше никогда не будет прежней!

Как же тяжко вспоминать! Беременность, роды, а уж потом как навалило и с гаком! Еще хорошо, что я не осталась одна на улице в чужом городе! Город был родной. Одна я тоже не осталась – вот когда начинаешь ценить то, что о тебе подумали родители! Родили и обеспечили всем! Понимать начинаешь, когда стрясется что-то вот эдакое!

С детства я была очень впечатлительной натурой, а еще много читала и вела очень активный образ жизни. Излишняя впечатлительность моей натуры вылилась в то, что я остро переживала свое падение со всех лестниц сразу. Обилие прочитанного и усвоенного переварилось, и я осознала – все, что произошло со мной, уже никак не исправить, а значит надо жить дальше. Тем более, что я как бы и не одна осталась... мама, папа, братья и уже растет сокровище. Пускай завидуют, кто в состоянии оценить!

Активный образ жизни подразумевал большое количество знакомств. У меня была просто неимоверная куча подруг, друзей, просто хороших знакомых и многочисленная родня – близкая и не очень.

И куда все подевались?! Я первое время недоумевала... Ну, что тут такого? Ну, собралась рожать, ну не будет свадьбы, ну не жених отец ребенка! Так я же не специально! Обманывать никого не собиралась.

Мама сказала замечательную фразу, и я сразу, ну почти сразу – прошел без малого год, воспряла духом. Узнав новость, из первых рук, она сказала буквально следующее: "все проходит и это пройдет, а ребенок будет всегда!"

Как же это верно – всегда! Колька родился в срок, я не сильно мучилась при родах, а подруги и родня как то сами перестали меня искать и интересоваться моей жизнью. Мне же было первое время не до общения, умудриться бы выспаться, и уже отлично!

Родила я в двадцать четыре, и на долгие три года выпала из привычного круга общения. Мама и папа жили отдельно, а я как то сразу дала всем понять, что постараюсь справиться сама. Мама ездила, ездила и скоро начала звонить. Я начала ездить к родителям. Но далеко, ездить перестала.

Наши встречи стали не чаще двух раз в месяц. Все логично – родители у меня люди активные. Маме до пенсии еще доработать надо, а папа на свою пенсию не в состоянии сам прожить – приходится работать, работать и еще раз работать! Меня мама родила в 19, а папе было 22.

У меня, как я уже рассказать успела много, очень много близкой и не очень родни. Я старшая и как теперь точно знаю – самая дурная и невезучая. У родителей, кроме меня есть еще три сына, все младше меня. И тут я рожать намерилась! Молодец, моя мама! Вручила ключи от бабушкиной квартиры, которую 5 лет сдавала в наем, и обещала помогать, чем сможет.

Папа вот расстроился куда больше мамы. Он у меня человек военный, сразу смекнул, что мы с мамой от него утаиваем важную информацию. Провел, как он выразился, расследование, итогом которого стало только то, что мне пригрозили, и вообще лишили всякой материальной поддержки. Ну, за доносительство, как выразились. Молчала бы и дальше, получала бы рубли. Я молчала, но как маме не расскажешь?! Я первое время плохо себя чувствовала, очень скверно было на душе, и на улицу не выйдешь – лицо попортили. Домой то меня отпустили..., а дома утром разглядели.

Ладно. Все проходит. Я отпустила эту историю, вернее перечеркнула страничку и открыла новую – чистую. Переписала только хорошие воспоминания и начала жить дальше.

Кроме любимой работы, на которую с моей беременностью таз опрокинулся, я имела целый ряд ненормальных увлечений. Лошади, собаки, кошки – это все понятно и логично. Кто шагает прямым курсом в ветеринарку, тот так или иначе неровно дышит ко всем мелким и не очень братьям нашим меньшим.

Но я отличалась особой оригинальностью в пристрастиях. Моей слабостью были туристические походы, разного рода слеты, туристические базы в горах, сплавы на байдарках по леденющим рекам, прыжки с парашютом и скалолазание. Самое настоящее экстремальное безобразие. Если бы не рождение Кольки, то я бы и альпинизмом занялась! Так горы меня тянули! Чем выше и страшнее, тем мне приятнее на них глядеть.

Еще в школе это началось. Сначала лагерь спортивно-оздоровительный, где я единственная девочка, сражалась на эстафетах наравне с мальчиками и большинство мальчишек обыгрывала. Как меня хвалили! Приятно чувствовать себя сильной и ловкой! Потом лагеря трудовые – да, да! Пока не развалился наш "Союз нерушимый", были при школах и такие лагеря! У нашей продвинутой в математическом плане школы был трудовой и спортивно-оздоровительный лагерь. Круто – выбирай куда тебя больше тянет– перетягивать канат или прыгать с ветки на ветку в Краснодарском крае! Меня тянуло во все стороны сразу.

Краснодарский Край. Село Красное. Смена первая: клубника и черешня, смена вторая: вишня, смена третья: яблоки. Один год, правда, мы уже прикатили на поезде в Красное, а черешня и клубника не поспели, и мы три недели пололи саженцы не пойми чего.

Я тогда уже начала интересоваться, что растет и что сажают – узнала у нашего бригадира, как оказалось, мы пололи саженцы яблони. Взволновало это меня одну, остальным было проще – главное запомнить, что саженец не сорняк и оставить деревце в земле. Я же уже в мыслях представляла: вот вырастет из саженца большое дерево, и каждый год на нем будут созревать красные яблоки.

Выросло ли в итоге деревце, я не узнаю уже никогда. Видимо выросло, раз яблоки на прилавках в магазине не кончаются ни летом, ни зимой. Но что стало с моим конкретным рядком саженцев, история умалчивает. Выросли, я надеюсь!

В общем, и в частности – я росла любознательным, чересчур впечатлительным ребенком, остро реагирующим на каждую мелочь окружающей меня природы.

Потом мой ботанический интерес перерос на интерес зоологический, потянуло к братьям нашим меньшим. Я начала приносить домой голубей, сбитых машинами воробьев, а мама моя всех их начала пристраивать, в "хорошие руки". Я с мамой обеспечила живностью всю нашу многочисленную сельскую родню! Как они радовались!

Но вот с какого бока все это притянуло ко мне страсть к экстремальному туризму, я не понимала. И мама с папой не понимали – они люди сугубо городские. Дома чистота и порядок, никаких канареек орущих в пять утра, никаких кошечек, никаких пудельков, стриженных шариками. "Природа и ее обитатели должны жить в этой самой природе!" – мамин тезис. Тогда, в стародавние и такие добрые времена, люди жили устоявшимися десятилетиями правилами, лозунгами были украшены все площади и стенды, а тезисы мы некоторые заучивали наизусть на уроках политологии. Хорошее было время! Доброе!

Союз нерушимый приказал нам все, его гражданам, долго и счастливо жить... без него, пришли лихие девяностые, а я окончила школу.

–

С началом интересного положения слеты и туристические походы тоже накрылись медным тазом. Очень громко. Я отправилась в лечебное учреждение на сохранение, а мне на домашний телефон позвонили друзья и пригласили в очередной поход. Мама за меня ответила, что мол, не пойду я в этот раз, и в следующий раз тоже наврятли.

Звонки прекратились, друзья перестали меня беспокоить своими идеями, на работе тоже нерадостная картина, мне предложили самой уйти. Я забрала трудовую книжку с двумя записями – первая: учеба в ВУЗе 5 лет, вторая: работа в клинике пять месяцев, и осела в четырех стенах.

За месяц до родов перебралась в бабушкину квартиру.

Из самых-самых, остались Светка, Лёнька, Станислав и Ольга. Самые верные мои приятели: ребята – по школе, а девчонки их подруги.

Эта бедовая и всегда готовая сорваться с места в поход четверка, меня единственная не забросила на дальнюю полку, звонила родителям, приехала меня из роддома встречать, кричала под окнами всякую чушь и пела веселые стишки. Но самое главное! Они терпеливо ждали пока я оклемаюсь, а Колька дорастет до того момента, когда меня можно будет брать хотя бы за город.

И вот Колька дорос...Первые три мероприятия мы с ним на пару осилили. А вот четвертое, последнее...

Колька еще на подходе к месту сбора как-то расклеился. Погода еще подкачала. Мы уже отмахали 15 км в одну сторону, его успели понести на своих плечах все по очереди. Особенно досталось Лёньке, как самому крупному. На месте сбора Колька всю ночь хныкал и не давал никому спать. Разболелся. Лёнька его понес и назад.

Все закончилось хорошо. Сынулька выздоровел, а я затосковала..., недели через полторы.

Лето в самом разгаре. Народ обязательно сорвется из города на выходные. Мне тоже ох как хочется сорваться с ними! Но встает вопрос ребром, захотят ли ребята нести в случае чего Кольку? Это без балды напряжённо. Есть ведь еще и рюкзак, и всякое барахло, электричка битком забита бабульками и дедульками, и компания других ненормальных рядом, с гитарами и алкоголем. Мой Колька не вписывался в круг моего прежнего общения никак. Я же видела!

Мама работала посменно, папа работал ежедневно, я сидела дома. Детский сад только осенью, да и какой прок от него?! Все походы в выходные дни.

И я сижу, томлюсь от мысли, как Светка протрясет вопрос. Спелеологи. Значит пещеры, значит не карабкаться по скалам, а ползти по расщелинам и спускаться в темные дыры. А там камни и вода, а еще опасность, которая меня как магнитом притягивает.

Не возьмут, созрел ответ и очень скоро. Не возьмут. А значит, скоро сегодня или утром завтра позвонит Светка и откажет.

Я вздохнула. И тут зазвонил телефон...

–

Я вытолкала сонного Кольку из квартиры и захлопнула дверь. Глянула на двери лифта. Мы опаздывали. Лифт стоял где-то на этаже, что ниже нашего 9. Нет, ну так нельзя! Я подошла к двери и пнула ее ногой. Орать не стала – 4 утра. Суббота. Да меня прибьют все, кого я разбужу.

Лифт как стоял с открытыми дверьми, так и остался стоять. Я дернула лямки на рюкзаке и схватила ладошку Кольки.

– Пошли пешком, а то еще уедут без нас!

Колька мне ничего не ответил. Он спал, как боевой конь, стоя.

Чертыхаясь и спотыкаясь, я сползла на первый этаж и распахнула двери подъезда. Меня встретила Светка.

– Чего так долго?

– Лифт застрял...

– С вами что-ли?

– Нет! Без нас, сам застрял, я мимо проходила.

Светка оглянулась, в дворовом проезде горели фары буханки.

– Пошли, – и сама подхватила на руки Кольку.

Загрузились. Меня подтолкнули к свободному месту, походя стянули с плеч рюкзак и вручили в руки сына.

– Меня Егор звать, это Павел, – качнул головой водитель на парня рядом.

– Алла.

Остальных я знала в лицо.

Итого нас восемь. Четверо парней, и три девчонки, а еще Колька. Я глянула на сына – спит как ангел.

Ко мне перегнулся с переднего сиденья Павел:

– Спит?

Я кивнула головой.

– Это хорошо, ехать долго, выспится. Тебя в лагере оставим.

– В каком лагере? – Я посмотрела на Павла.

– В том, что организуем рядом.

– А! Ну хорошо, я поняла. Буду готовить еду.

– Точно, и нас ждать.

– Хорошо.

Я отвернулась к окну.

А чего ты ждала, Алёк? Взяли и уже отлично. Горы, камни, топать опять же в такую даль. А то, что я пещеру не увижу?

Я вздохнула. А как же хочется!

Ехали и правда долго. Три часа в дороге. Уже солнце встало, а мы все едем и едем. Все успели выспаться и устать вглядываться в забрызганные грязью окна. Павел больше не оборачивался, курил в открытое окно. К нам по салону тянуло дымом, я помалкивала, натянула только на голову Кольки капюшон.

Наконец водитель начал сбавлять скорость, а народ, что похрапывал рядом, начал тереть глаза и оглядываться. Семь утра.

Я посмотрела назад. Полмашины занимали мешки и рюкзаки. Основательно приготовились парни.

Еще с час ехали по грунтовой дороге, которую раз пять пересекали разного размера ручейки. Дорога ужасная, трясет нашу буханку немилосердно. Я каждый раз подпрыгиваю на сиденье до потолка обитого дерматином.

Сын проснулся и оглядывал компанию, но помалкивал. Он у меня отличный парень – вести себя умеет.

Наконец наша буханка остановилась и Егор скомандовал:

– Приехали, выгружаемся.

Я с чувством невыразимой благодарности подняла свой зад с жесткого сиденья. Ух! Все отбила!

Выбрались на воздух, я посмотрела по сторонам. Лес, и овраг впереди, а еще дорога кончилась, даже такая плохая, по которой мы ехали последние полчаса.

– А где же пещера?

Обернулся Егор. Он как раз натягивал на плечи тяжеленный рюкзак.

– Там, – качнул головой в направлении оврага.

Ко мне подошла Ольга.

– Алёк! Колька идти ведь сам может...

– Конечно, я что-то должна в руки взять?

– Да.

Ольга протянула мне две сумки брезентовые. Вкупе с моим рюкзаком я оказалась нагружена как мул.

Все! Колька глянул на меня очень хитро и сразу же пошел... вперед, к оврагу.

– Стой! Куда собрался? А ну стань рядом и ни шага в сторону. – Скомандовала я, а мужики напряглись. Колька даже не оглянулся. Побежал вперед, и я рванула за ним следом, с рюкзаком и двумя сумками в руках. Догнала и, выпустив одну сумку, ухватила сына за капюшон куртки.

– Сейчас чужие, малознакомые дядьки решат, что ты непослушный и оставят нас тут.

– Я тут хочу. – Колька оглянулся по сторонам. Его место устраивало... поганца.

– Нет, пойдем со всеми вместе. Обещаю, как придем на место, я разрешу тебе везде бегать.

– Мам, мам, бабачка! Бабачка! – Колька рванулся из моих рук, раздался треск разъезжающейся молнии, и у меня в руках оказался один капюшон.

Наросла рядом тень. Я оглянулась. Ко мне приблизился водитель.

– Все уже двинулись, смотри, не потеряйся! Тут и там, – он махнул рукой в сторону, куда уже унесся Колька, – обрыв.

Я оглянулась. Народ топал совсем в другую сторону. Я одним махом скинула с плеч рюкзак и побежала за Колькой, бросив на ходу:

– Я вас догоню и вещи донесу..., сама.

Все! Я скрылась в бурьяне.

Догнала. Схватила. Встала.

– Слушай! Бабачка улетела, а я больше тебя в поход не возьму.

Колька поднял на меня голубые ангельские глаза и с печалью в голосе произнес:

– Мам? А бабачка пилетит?

– Да! Пошли, нас ждут.

Народ мы догнали быстро. Мне оставили одни сумки, рюкзак подхватил Павел. Как только я задышала в спину шедшему последним Павлу, он пропустил меня вперед и забрал одну сумку. Я тут же более удобно перехватила руку Кольки.

Все. Так и шли – все груженые вещами, а я с одной сумкой и Колькой.

Мне так совестно было. Ну что тут поделаешь?! Как, оказалось, топать нам по склону оврага час с гаком, а выпустить из рук ладошку сына, это значит, что очередная бабачка унесет его с обрыва вниз. Никто и слова не сказал, я сопела и тихо страдала, что вот дойдем мы до места и все полезут сразу в пещеру, а мне готовить еду, палатки сторожить, бдеть у костра, ветки таскать и воду. В общем, все делать для того, чтобы как они вернутся, все были довольны и поменьше вспоминали о том, что я принесла на место лагеря Кольку и одну сумку.

Дошли. Я огляделась. Кусты, сплошняком. Под ногами глина.

– Пещера там, – мне в направлении склона оврага кивнул Павел. – Ты тут сиди.

– Я поняла.

– Умница. – Ответил Павел и куда-то исчез.

Последующий час я была занята обустройством лагеря. Светка, Ольга и я быстро поставили три палатки. Потом наполнили их нутро спальниками. Потом занялись собиранием хвороста... Мужчин видно не было. Ну, кроме Кольки, за которым приглядывали все вместе. Каждая считала своим долгом грозным рыком предупредить Кольку, чтобы он был все время в зоне видимости и не смел шагу ступить в сторону. Бабачки очень мешали! Все время летали и норовили улететь все, как одна в сторону провала оврага.

Я не спрашивала, куда пошли мужчины. Ясно, пещеру глянуть. Мое дело ребенка не спустить с оврага вниз. А еще стараться. Я старалась. Светка видя, с каким я остервенением дергаю сухую ветку и пытаюсь ее целиком принести к костру, одновременно скосив оба глаза, стараюсь и Кольку не упустить из виду, только веселилась.

– Да, Алёк! Ты восхитительна в своем стремлении угодить. Но не переусердствуй!

– Не переусердствую. Мне стыдно. Я Кольку взяла, а не вещи перла.

– Ничего страшного. Парни не в обиде. Я забыла тебе сказать, они сразу настроены были тебя взять, как только я сказала, что ты с ребенком хочешь. Павел сказал вообще: "отлично, будет кому в лагере сидеть".

– Класс! – Я скривилась, – Я чего тут два дня проторчу?

– Ну да! – Светка подняла голову к небу. – Солнце, свежий воздух. Природа родного края. – Обернулась. – Ну не расстраивайся! Мы тоже наврятли спустимся. Там сложный маршрут. Мужчины сейчас осмотрятся. И если все о"кей, то завтра и мы следом. Ты тоже, я останусь с Колькой.

– Спасибо, Светик! Я тебя люблю. – С чувством проговорила я.

– Не за что! Я пещеры не люблю, холодно, мрачно, сыро...– проговорила Светка.

Мы успели не только расставить все три палатки, но и сварганить обед. На дне оврага тек ручей, и Ольга три раза спускалась в самый низ за водой с большой пластиковой канистрой и ковшиком. Мы сварили суп из консервов, макароны с тушенкой были у нас на втрое, а на третье сладкий чай.

Как все было готово, начали звать парней. Орали мы долго. Ольга бегала вниз оврага и орала там. Тишина. Ольга спустилась в четвертый раз. Ее долго не было. Наконец подруга поднялась к нам наверх.

– Там внизу нет никакой пещеры, и куда наши утопали, я не знаю. Я в оба направления сходила, – сказала нам. – Бурьян есть, я ручей весь исходила туда и обратно. В кустах ничего не разглядишь, непонятно, куда они ушли даже.

– Давайте поедим, – сказала я. – Сын иди сюда.

Колька приблизился.

– Молодец! Давай слушайся. Может дядя Павел возьмет тебя и маму пещерку посмотреть...

– А бабачки там будут? – Ребенок безропотно уселся рядом.

– Нет! Там нет бабачек. Но там есть такие красивые камешки – сталактиты называются.

– Нет, я бабачек хочу посмотреть. – Колька был непоколебим. Наступил вечер и подул холодный ветер. Бабочки исчезли.

– Посмотришь. Вот вернутся наши парни, и я с тобой пойду бабачек ловить. Завтра. С утречка, как все разойдутся.

Колькин взгляд зажегся ярким светом. Светка глянула и только усмехнулась:

– Ботан растет. Флорист...

– Не ботан, и не флорист, а натуралист.

– Нет! Девчонки! Пять часов прошло, а их все нет! Куда делись? Оборудование и все снаряжение тут осталось. – Светка начала волноваться. – Пойду, поищу.

– Вот не надо, Свет! Нам что сказано было? Тут сидеть. Вот и сидим..., – сказала Ольга.

Она в нашей компании была самой ответственной и серьезной. Работала в прокуратуре. В общем, образ должен соответствовать. Она и соответствовала на все 100.

Так мы просидели, ожидая парней, до темноты. Скучно, тревожно.

Ушедшие ребята никаких инструкций, кроме одной: "сидеть тут", нам не дали. Светка разнервничалась окончательно. Ольга отправилась спать в нашу, девичью палатку, туда же затащила сонного Кольку. Сын уже спал сидя на земле, привалившись к теплому боку мамы. А я все вглядывалась в сгущающиеся сумерки.

Ну, вот как это назвать? Ушли четверо смелых, и с концами.

– Идите спать, девоньки! – проговорила Ольга из палатки. – Завтра, если не появятся, то вернемся к машине и поедем за помощью. Я умею рулить...

Светка угрюмо сидела у костра. А я не смогла. Ушла в палатку спать. Обняла спящего Кольку, натянула на себя спальник и впихнула в него, себе на грудь тельце сына. Укрыла его спинку пледом.

–

Утро разбудило меня громким пением птиц, а еще приглушенными голосами. Огляделась. Колька спит еще, Ольги нет, как и Светика.

Я в спешке начала выбираться из спальника. Ощутимо заныла поясница – отлежала, жесткая, вернее комковатая земля впечаталась мне в спину. Я с чувством потянулась, укрыла сына спальником, и выбралась на свет.

Наши потеряшки в полном составе сидели у костра.

– Привет, – проговорил Павел. – Как спалось?

– Отлично! Вы чего так долго?

– Немного не рассчитали время... – ответил мне Егор. Я разглядела вылезшую за ночь темную щетину на его физиономии и подумала некстати, что с таким вот ежом опасно целоваться...

– Колька спит..., – зачем-то сказала я, – а вы когда вернулись?

Ответила мне Светка:

– Утром.

Градуса настроения у нее как не было вчера, так и сегодня утром этот градус не прибавился.

Егор глянул на меня и неожиданно спросил:

– Спуститься хочешь?

– Да. – Мигом отозвалась я, и добавила, вдруг не расслышали, – Да, хочу!

Егор глянул на Светика и подошедшую к костру Ольгу:

– Молодец девочка! А вы чего кислые такие? – посмотрел на моих подруг.

– Я всю ночь вас ждала, глаз не смыкала, а Ольга, – Светик глянул на хмурую подругу, – Собралась утром за подмогой ехать.

Егор усмехнулся:

– Мы сами с усами. Подмогу звать не стоит.

Поднялся на ноги и, развернувшись в сторону одной из палаток, отправился в нее, спать. Из палатки раздалось:

– Через три часа начнем готовиться к спуску. Аллу я возьму. Вас нет..

– Ну и ладно, – проговорила Светик. – Аллу придется брать с Колькой.

Ответа не дождалась. Я вздохнула. Если девчонки не согласятся с Колькой сидеть и бабачек ему ловить, то я никуда не спущусь. Ни сегодня, ни завтра. Тем более, что завтра нам обратно ехать уже с самого утра.

–

Спуск был утомительным и через непродолжительное время, стукнувшись, наверное, тридцатый раз каской об очередной выступ щели, я подумала, что затея не стоит затраченных сил. Меня на веревке спускал в щель Егор, а страховал спуск Павел, который спустился первым. Я только достигла дна ногами, как он обхватил меня за плечи и притянул к себе. Затем, в кромешной темноте, меня попытались поцеловать, нагло и сразу в губы.

"Щетина! – Первое, что пришло на ум, – колется!"

Я вывернулась и ухватилась за веревку.

– Ты чего? Испугалась?

– Не хочу! Чего пристал?

– Хорошо. Не буду.

Павел что-то поднял с земли и всунул мне в пальцы рукоятку фонаря. Сам нащупал кнопку и как нажал, мрачное место осветила слабая полоска света. Я оглядывала стены того места, в которое меня только что опустили.

– И где эти самые сталактиты?

– Там, нужно ползти немного совсем, и будет очень красиво. – Проговорил Павел. – Отойди чуть в сторону.

Я сделала два шага и опять со всего маху стукнулась каской в очередной выступ камня.

– Осторожно. Не делай резких движений! Каску разобьешь, – проговорил Павел и потрогал на всякий случай эту самую каску на моей голове. Не разбила ли?

– Не разобью! – ответила я.

Каску..., то что голова моя треснет – это ничего! А каску жалко...

Павел глянул мне в глаза и усмехнулся, я вздохнула. Пещера! Ага!

Я чувствовала себя ужасно. Темнота, фонарь еле светит, малознакомый Павел рядом, и я тут с ним одна. Сама не поднимусь не в жизнь! И чего теперь? Покричать? Я вытянула шею и попыталась углядеть что-то вверху, в том месте, откуда я появилась. Темнота.

Тем временем Павел повернулся к веревке, на которой только что меня спустили и резко два раза дернул за нее.

Точнее сказать, я теперь разглядела, веревок было две. Одна поползла вверх, а другая?

Минутой спустя к нам опустили Кольку.

Я только охнула...

– Зачем? – Прошипела я, – Зачем ты его вниз спустил?

Павел обернулся.

– Пускай пацан посмотрит..., ничего страшного тут нет.

– Мам, – пропищал Колька. – А бабачки?

– Боже! Павел! Все что хочешь! Поднимайте его обратно!– простонала я. Рванулась к дыре в намерении закричать, чтобы поднимали нас обратно. Павел обхватил меня поперек туловища и молча вернул на прежнее место. Я глянула на него.

Усмешка. Минутой спустя, к нам в это тесное пространство щели спустился Егор. И прямо ко мне. Обниматься. Целоваться. Небритый.

Я отстранилась немного назад, разглядела его довольную рожу совсем близко, чуток еще подалась головой назад, встретилась вновь с выступом камня. Раздался громкий стук. А еще я учуяла запах спиртного. Все! Приплыли...

И тут открыл рот Павел:

– Это ты серьезно?

– Да, – я даже головой качнула, – только поднимите меня и Кольку обратно...

– Не трясись. Мы же не звери. Посмотрим, чего тут есть, и полезем обратно. Не бойся. – Еще зачем-то сказал Егор, и тронув свою каску, зажег еще один фонарик.

Тут раздался голосок Кольки... и снова:

– А бабачки будут?

Мне поплохело. Вот так разом. Бабачки будут, и все достанутся маме. Но сыну я ответила и как-то очень резко:

– Нет! Замолкни!

Егор уже полез в новую щель, расположенную на уровне моих дрожащих коленок.

А Павел приблизился:

– Не надо кричать на ребенка! – назидательно проговорил он. – Ты что, и правда, одна живешь?

– Да. Я одна живу. Я одинокая мама. Я вас боюсь..., – мне еще хотелось добавить, что-то важное и конкретное, но меня перебили:

– Это ты зря... ничего не будет, не трясись. Мы пошутили...

А потом зачем-то добавил:

– Нет времени тут стоять, так что поторапливайся. Заряда батареи на два часа хватает, – и дернул меня вниз за руку, я упала на коленки.

– Ползи следом за Егором, потом Колька, последним я...

Ну, я и поползла.

Два выпивших мужика, трехлетний ребенок и я, идиотка. Вот ничему меня жизнь не учит!

Пролезли в узкий лаз и оказались по моим смутным ощущениям в более большом помещении. Дышалось тут легко, и чуялся легкий ветерок. Я так и сидела на корточках, прижав в себе Кольку. Сынок молчал. Смотрела прямо перед собой. И тут я разглядела, что он без каски.

– Ребята! Каску Коле не одели...

– Не одели. Он в каске утонет. Я ему пробовал одеть – велика, – ответил Павел.

Я сама во всем виновата. Остается только констатировать факт полнейшей личной тупости, глупости, безмозглости. Начала расстегивать ремешки своей каски.. Надела ее на голову Кольки и как могла, туго ее затянула. Раздалось:

– Мама, я ничего не вижу...

– И не надо, сынуля. Мама расскажет...

Если сможет потом чего вспомнить...

Меня толкнули в спину, и я как была на четвереньках, полезла дальше.

Так как все равно кругом темно, фонарь в руках только мешался, я его выключила, засунула себе за пояс брюк и обняла уже двумя руками Кольку. Первым полз – шел Егор, я различала слабый свет от его фонаря, укрепленного на каске, потом я с Колькой, замыкал Павел. Его фонарь был выключен. Я не смотрела по сторонам, строго себе под коленки. Никаких сталактитов, сталагмитов и чего там еще растет. Камни, темнота, вода на камнях.

Павел то и дело толкал мою непокрытую голову к земле. Все в молчании, даже Колька угомонился, нет бабачек. Нечего спрашивать.

"Выберусь – напьюсь, только Кольку отдам на ответственное хранение Ольге. Светка все свободное время занята Лёнькой. А мне достанутся два бойфренда... оптом"

В следующее мгновение меня ослепила яркая до невозможности вспышка света. А следом я различила звук камнепада. А еще последним, что услышала – это как матюгаются оба – Павел и Егор. Я притянула к себе Кольку, засунула его себе между коленок и постаралась сжаться.

–

Темно. Я попыталась что-то различить перед носом. Трогала себя – лицо на месте, пальцы гнуться. Вздохнула глубже. Есть воздух. Нащупала тельце сына. Каска на месте, голова под каской. Сын в куртке и ботинках. Коленки сухие. Все. Больше ничего не понять в кромешной темноте.

– Парни! – осторожно позвала я.

Тишина.

– Эгей! Я тут одна?

Тишина.

И тут раздалось:

– Мам!

Колька.

– Все хорошо, сейчас пойдем обратно, не бойся!

Я расцепила руки, и Колька сразу же дернулся.

– Нет! Сиди смирно.

Я нащупала фонарик на поясе брюк и, вытащив его, нажала кнопку.

Луч фонаря озарил строго ограниченное полоской света пространство.

Впереди не было стены. Я перевела луч фонаря назад – нет и там стены. Посветила себе под ноги и рядом.

– Парни! Вы где?– еще раз позвала я.

В ответ опять тишина. Я услышала только, как капает где-то вода. Кажись с потолка помещения. Прекрасно. Сталактиты захотелось посмотреть! Замечательно!

Поорать надо и громко. Чего я шепчу себе под нос?

Орала я долго. Колька от моего звериного, отчаянного крика только вздрагивал и сильнее сжимался комком у меня между ног. Я представила себе в мозгах картину: лес, холод, звереныш в ногах у мамы зверя. А мама зверь воет волком.