Текст книги "Катюха - расхитительница помоек (СИ)"

Автор книги: Анжела Огурцова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

Глава 28

Теперь я выходила на традиционную охоту в деловом облачении. Дворники на это реагировали более уважительно, чем раньше, метлой больше не замахивались и даже почти не матерились. Но конкуренты такого пиетета не испытывали – мол, на помойке все равны. Бомжи ревностно охраняли свои жалкие находки, а хорошо экипированные профи угрожающе косились. Поэтому я применяла такую тактику – на подходе к помойке внимательно осматривала окрестности, и если объект был занят конкурентами, то останавливалась в отдалении и терпеливо ждала, делая вид, что поправляю одежду или разговариваю по телефону. И только когда конкуренты уходили, приступала к разграблению помойки.

Поскольку каждый посетитель помойки специализируется на чём-то конкретном, то даже после конкурентов оставалось много интересного. Конечно, на мусорке всегда есть «вечные ценности» – в основном металл. Меня этом мало интересовало – да, кило медяшки стоит больше пятисот рублей, но сколько надо насобирать проводов, чтобы после их обжига хоть что-то осталось. Впрочем, у металлистов есть и свои секреты: ценность представляет пищевой алюминий – всякие кастрюли и сковородки, и особо ценится пищевая нержавейка, причём нержавейка бывает магнитная и немагнитная. Поэтому основной инструмент металлиста – небольшой магнит.

Вообще выяснилось, что для эффективного разграбления помоек надо обладать очень широким кругозором – от химии и металлургии до литературы и искусствоведения. И ещё хорошей наблюдательностью и цепким взглядом, чтобы с ходу в куче мусора заметить что-то интересное – ювелирку, антиквариат, электронику, какие-то экзотические вещи. Если этого не уметь, то так и будешь собирать алюминиевые банки за копейки. А иногда редкая старая книга может принести несколько тысяч рублей. А уж про умение на глаз отличать бижутерию от ювелирки и говорить нечего. А уже со временем начинаешь разбираться в клеймах и пробах. Короче – приходится постоянно повышать свой культурный и образовательный уровень.

Казалось бы, за несколько лет регулярного посещения помоек можно привыкнуть к любым неожиданным находкам. Я так думала до сегодняшнего дня. Но сегодня всё изменилось. Как обычно, вечером я облачилась в свой деловой костюм и отправилась на традиционный промысел. С добычей на этот раз было глухо. Днём был дождь, и хоть к вечеру прояснилось, но стало заметно прохладнее. Это, конечно же, хорошо – не так воняет, но я давно заметила закономерность – в некомфортную погоду интересного мусора почти не бывает. Видимо, если идёт дождь, в жару или холод люди выносят только пищевые отходы, а всякие вещи и бытовой мусор оставляют дома до тех пор, пока погода не наладится. Сегодня днём погода как раз была некомфортной, и поэтому мусорные баки были едва наполовину наполнены пакетами с объедками.

Я с деловым видом обходила помойки, но везде была одна и та же картина – в основном пищевые отходы. На улице уже стало темнеть, я стало ясно, что сегодня находок ждать не приходится. Поэтому проверяю последнюю помоечку, и домой. Здесь та же картина, что и на предыдущих. Заглянула по очереди во все баки – полный тухляк. И вдруг мне показалось, что из одного бака послышался негромкий писк. На крысу вроде непохоже. Неужели какой-то живодёр додумался выкинуть в бак котёнка?! Да, я встречала котят, выброшенных на помойку, но это была картонная коробка, которую аккуратно поставили рядом с баками, а в коробке – три очаровательных пушистика. Я их отдала детям в ближайшем дворе, чтобы пристроили среди своих. Себе оставлять не стала – не с моим образом жизни заводить живность.

Ещё раз прислушалась – ну точно, доносится из этого контейнера. Я стала осторожно разгребать пакеты с мусором. Под ними показалось байковое одеяло в красную клеточку. И мне показалось, что свёрток из одеяла немного шевелится. Отодвинув пакеты с мусором, я вытащила свёрток повыше. Пока я его кантовала, из него донёсся отчётливый писк. А свёрток увесистый – несколько килограмм. Неужели они туда взрослую кошку упаковали? Я слышала истории, что несчастные зверушки умирают во время родов. Но ведь там кто-то пищит! Пересилив брезгливость, я стала разворачивать одеяло. Ну точно, угол одеяла испачкан кровью. К счастью, я не успела снять перчатки. Вот я откинула край одеяла, и…

А вот этого я никак не ожидала! Сначала я подумала, что это кукла. Бывают такие куклы, которые и по размеру, и по внешнему виду очень похожи на младенцев. Я в детстве о такой мечтала, но она стоила совершенно нереальных денег, и мама мне её так и не купила. Но здесь была не кукла, потому что оно шевелилось. Пока я приходила в себя, ребёнок открыл глазки и потянул ко мне ручки. Я лихорадочно соображала – что это такое и что мне теперь делать. Но когда я увидела тёмные глазки маленького человечка, которые, как мне показалось, с мольбой смотрят на меня, я выхватила свёрток из мусорного бака и прижала к груди, даже не подумав, что могу испачкаться. Наверное, это сработал какой-то врождённый инстинкт.

Но что делать дальше? Тут на инстинктах далеко не уедешь. Вызвать скорую? А что я им скажу? Откуда в мусорном баке взялся грудной ребёнок? Вообще-то это явный криминал. Значит, надо идти в полицию. Я бросилась к какой-то тётке, которая выгуливала собачку:

– Скажите, где здесь полиция?

Тётка испуганно уставилась на меня. Я закричала на неё:

– Полиция! Мне нужно отделение полиции! Срочно!

Почему-то мне в голову не пришло, что можно позвонить по телефону. Тётка с собачкой тоже об этом не догадалась. Она стала тыкать пальцем в сторону перекрёстка:

– Там! На шоссе выйдешь, и направо.

Не дослушав, я побежала в ту сторону, куда она показывала. На ходу я прислушалась – из свёртка не доносилось ни звука. А в ужасе остановилась – неужели я что-то сделала с ребёнком? Откинула угол одеяла и облегчённо вздохнула – ребёнок недовольно запищал. Только сейчас я его более-менее разглядела – это девочка, с тёмным свалявшимся пушком на голове, вся в каких-то сгустках и крови, между маленькими ножками необрезанная пуповина. Я расстегнула свой пиджак и прижала свёрток к груди – ведь на улице уже холодно. Я бежала по улице, и редкие прохожие шарахались от меня. Вот и перекрёсток, куда дальше? Я бросилась к людям, стоящим у пешеходного перехода.

– Полиция! – я задыхалась после бега. – Где полиция?

Все испуганно обернулись на меня. Какой-то мужчина шагнул ко мне:

– Что с вами? Вам помочь?

Я только крепче прижала к себе свёрток.

– Где отделение полиции?

– Там! – несколько человек одновременно показали на двухэтажное здание, перед которым стояли патрульные машины. И я побежала туда. Мимо патрульных машин, мимо полицейских, мирно куривших в сторонке. Они удивлённо оглянулись на меня, но я уже взбежала на ступеньки и влетела в дверь.

– Скорее! Вызовите «скорую»! – закричала я дежурному за стеклянным окном.

Кто-то подскочил ко мне, попытался взять под руку, но я прижимала ребёнка к груди и дурниной орала:

– Вызовите «скорую»!

– Да вызвал уже! – в ответ в окошко закричал дежурный. – Уймите её наконец!

Офицер осторожно подтолкнул меня в комнату:

– Всё в порядке, «скорая» уже едет. Проходи сюда и рассказывай всё по порядку.

– Точно вызвали? – я слегка сбавила тон.

– Да, всё в порядке, – офицер протянул мне стакан воды. Подошло ещё несколько человек в форме и в штатском.

Прижимая ребёнка к груди, я сделала несколько глотков и закашлялась. Офицер взял у меня стакан и спокойным голосом спросил:

– Рассказывай, что случилось.

– Я нашла ребёнка, – начала я. – Там, в мусорном баке. Вот.

И откинула окровавленный угол одеяла.

– Что с ним? – заволновался офицер.

– Новорождённый, – попыталась объяснить я. – Выкинули в помойку, криминальные роды. Я не знаю, что с ним. Когда я его нашла, он был жив.

Офицер осторожно потормошил девочку за щёчку. Она открыла глазки и запищала. Офицер облегчённо вздохнул.

– «Скорая» едет? – ещё раз спросила я. Офицер кивнул на окно, за которым мигал маячок машины «скорой помощи». Через несколько секунд в комнату вошла молодая врач в малиновом комбинезоне.

– Что у вас?

Полицейские посторонились, а я протянула ей ребёнка.

– Вот!

Врач принялась открывать свой чемоданчик и одновременно спросила:

– Домашние роды? Мамаша, что же вы в роддом не пошли?

– Это не мой! – испуганно ответила я. – Я её нашла.

– Вот как! Нашла! – усмехнулась врач и принялась командовать. – Так, мужики, организуйте свободный стол и тёплую воду. И потом можете идти, мы дальше без вас обойдёмся. А тут у нас что?

Она смело взяла ребёнка в руки.

– Так, роды были примерно часа два назад. Сейчас…

Она достала инструменты и стала возиться с пуповиной. Офицер, который протягивал мне стакан с водой, подёргал меня за рукав.

– Давай не будем мешать. Пойдём пока поговорим.

Я оттолкнула его и повернулась к врачу.

– С ней всё в порядке?

– На первый взгляд – да, – кивнула врач и сказала офицеру. – Надо будет оформить бумаги.

– Дежурный оформит и меня позовёт, – ответил офицер и взял меня за руку. – Пойдём.

Он завёл меня в пустой кабинет, усадил на стул и включил свет.

– Теперь рассказывай.

Глава 29

После моего сбивчивого рассказа офицер выглянул в коридор.

– Данилов! Ты знаешь помойку у дома с аленьким цветком?

В этом районе принято ориентироваться по изображениям на торцах домов. Я вспомнила – действительно, на соседней с помойкой многоэтажке изображён аленький цветок. Офицер продолжил:

– Бери машину, и пусть Катерина покажет, где она нашла ребёнка. А ребята пусть по соседним домам пройдут. Что там «скорая» говорит?

Я заглянула в комнату, где врач «скорой» занималась девочкой. Она уже обмыла ребёнка и обработала пуповину. На меня врач отреагировала более добродушно:

– Иди, глянь на свою крёстную. После такого случая девочка теперь сто лет жить должна.

Я осторожно подошла. Девочка внимательно глядела тёмными глазками.

– А можно мне взять её на руки? – неожиданно для себя попросила я. Врач улыбнулась.

– Конечно! Свои дети есть?

Я помотала головой. Тогда врач сама взяла девочку и протянула мне.

– Одной рукой головку придерживай.

Это необычное и непривычное чувство, когда держишь в руках маленькую жизнь.

– Нам пора, – напомнил Данилов.

Я вернула девочку врачу.

– Я смогу увидеть её ещё раз?

– Да, конечно. Мы сейчас её повезём в роддом, координаты потом у нашего диспетчера спросишь. Объяснишь, кто такая, и спросишь.

И когда я уже стояла в дверях, она окликнула:

– Тебя как зовут?

– Катерина.

Машина уже была полна полицейских в штатском, я с трудом втиснулась на заднее сиденье. Хорошо хоть, ехать недалеко. Пока я показывала Данилову мусорный бак, где нашла ребёнка, остальные мужики пошли к многоэтажке. На помойке всё было так же, как и полчаса назад.

– Вот здесь.

Данилов заглянул внутрь. Но уже стемнело, а стоящие вдалеке фонари давали слишком мало света.

– Надо было фонарь захватить, – проворчал он. Я достала из кармана светодиодный фонарик, с которым всегда хожу по помойкам, и протянула ему.

– Предусмотрительно! – удивился он, и стал шарить в баке. – Вот это, наверное, тоже имеет отношение.

Он бросил на землю какие-то тряпки. Я в соседнем баке взяла пакет, освободила его от мусора и протянула Данилову.

– Можно сюда сложить.

Он посмотрел ещё более удивлённо, и принялся расспрашивать – что слышала, что видела, кто проходил рядом. Когда минут через 15 вернулись к машине, опера уже курили рядом.

– Ну что, следопыты, нашли кого? – спросил у них Данилов.

– Да в первом же подъезде! Приезжая, 18 лет, работала в местном круглосуточном магазине, снимает квартиру на пару с дальней родственницей. Родственница и принимала роды. Взяли с них подписку, на завтра вызвали.

– И что с ними будет? – спросила я.

– Статья 106, от двух до четырёх.

– А с ребёнком?

– Отдадут на усыновление.

Данилов поторопил оперов.

– Кончай курить, мне ещё протокол писать.

Когда вернулись в отделение, была полночь. «Скорая» с ребёнком уже уехала. Оформление бумаг заняло ещё полчаса.

– Ты как домой пойдёшь? – Данилов покосился на мою грязную блузку.

– Ногами, – я пожала плечами.

– Пойдём, отвезу.

Хорошо хоть, машина у него обычная, а не патрульная с маячком. Я пришла домой, и сразу отправилась в душ. Не смотря на усталость, спать совершенно не хотелось – наверное, адреналин ещё не выветрился. Вылезла из душа – два часа ночи. А в памяти всё время всплывает произошедшее. Интересно было бы поглядеть на бабу, которая выкинула на помойку собственного ребёнка! А если бы я его не нашла? Если, если… К счастью, в холодильнике оставалась последняя банка алкогольного коктейля. Уснула я только под утро.

Разбудил меня телефонный звонок.

– Ты сегодня на работу собираешься? – поинтересовался Пашка.

– А сколько времени?

– Одиннадцать.

Ничего себе!

– Я сегодня не приду, – пообещала я. Вот в чём достоинство работы технаря – свободный график. Можно задвинуть несколько часов, и даже вообще не придти, но когда есть работа, то сидишь до победного – пока не решишь проблему. Во всяком случае, у нас Пашка, то есть системный администратор Павел Егорович, установил такие правила. И сейчас я этим воспользовалась.

– У тебя всё в порядке? – поинтересовался Пашка.

– Да, только почти всю ночь не спала. Потом расскажу.

Пусть пока поработает спокойно, вечером встретимся. Но сейчас мне хотелось с кем-то поговорить. В списке контактов я нашла телефон Серёги. Но я напрасно считала гудки – он не ответил. Странно!

В полиции сказали, что если я понадоблюсь, то меня вызовут, но, скорее всего, я понадоблюсь только в качестве свидетеля на судебном заседании, которое будет только через несколько месяцев. Ну я там насвидетельствую! Эта тварь, которая пыталась убить новорождённую малышку, должна получить по полной!

А сейчас я просто валялась на кровати и глядела в потолок. После случившегося всё казалась мелким и несущественным. Все эти бестолковые срачи на интернет-форумах, когда-то прикольные видосики с котиками и прочие новости ни о чём стали для меня скучными и непонятными. Что-то изменилось. Не в мире, а во мне. Я увидела новую для себя сторону жизни. Даже, наверное, можно сказать – жизни и смерти. И всё оказалось на первый взгляд простым и обыденным.

Пашка сразу после работы приехал ко мне, даже не позвонил предварительно по телефону. И с порога начал допрос:

– Катюха, что случилось? Ты меня сегодня напугала.

– Чем это? – удивилась я.

– Тем, что не пришла на работу. Тем, что ничего не захотела объяснять по телефону.

А ведь действительно! Но как-то мне было не до таких мелочей.

– Паша, а что бы ты сказал, если бы у меня появился ребёнок?

Пашка как-то весь напрягся.

– Так ты беременная? И из-за этого сегодня на работу не пришла?

– Я же не сказала «я рожу ребёнка». Я спросила – «если бы появился».

Пашка всё ещё не понял моих намёков, и пытался отгадать – беременная я или нет.

– Но ведь дети появляются в результате родов. Или сейчас придумали другой способ?

Ещё раз насладившись видом его озадаченной физиономии, я наконец-то объяснила:

– Я вчера нашла ребёнка.

Физиономия у Пашки стала ещё более озадаченной.

– Как это? И где нашла?

– Где я обычно всё нахожу?

Теперь его взгляд стал испуганным.

– На помойке? Теперь и детей на помойку выкидывают?

Пришлось ему рассказать всё подробно и по порядку. Но его это не успокоило, а скорее наоборот.

– То есть эта малолетняя сука просто выбросила живого ребёнка в мусорку?

Почему-то бытует мнение, что женщины сентиментальны, а мужики грубы и бесчувственны. На самом-то деле всё наоборот. Баба родила и недрогнувшей рукой отправила ребёнка на помойку, а мужик про это услышал и теперь весь вечер будет переживать. Тут Пашка вообще стал на меня подозрительно коситься, как бы подозревая, что и я могу учудить нечто подобное. Меня это разозлило – мне показалось, что в таком поведении есть что-то неприличное. Ведь мужики в случае чего говорят: «Реши эту проблему сама». А когда женщина решает проблему как умеет, мужик приходит в ужас от неприглядности прозы жизни. Неожиданно я ощутила сочувствие к этой дурёхе – одна в чужом городе, в 18 лет залетела неизвестно от кого… У самой ещё, наверное, мозгов нет. Вот ведь удивительно, а ещё вчера я была готова её прибить!

Всё-таки жизнь – сложная штука, и то, что в одном случае выглядит безусловным и окончательным, в другой ситуации спорно и неоднозначно. Всё зависит от того, где находишься ты сам. И вообще, в этом деле у мужиков исключительно совещательный голос, а всё решают женщины. Так что в принципе я эту девку, пытавшуюся избавиться от ребёнка, в чём-то понимаю, но при этом однозначно осуждаю. Так нельзя.

Глава 30

Похоже, Пашка как-то почувствовал моё настроение, потому что он собрался остаться у меня ночевать, и даже принялся готовить ужин. А то мне целый день как-то не до еды было.

– Ну, Катюха, ты отважный человек! – продолжал восхищаться он. – Даже не знаю, что я бы делал на твоём месте! Ты ведь этому ребёнку фактически жизнь спасла.

Слушать это было чрезвычайно приятно, но я не хотела, чтобы он расслаблялся.

– Ты чего там стряпаешь?

Пашка смутился.

– Вообще-то я сначала хотел пожарить картошку, но потом подумал, что это будет слишком долго, и стал варить суп. И вообще, из того, что у тебя есть, ничего приличного не приготовишь.

Тут я вспомнила салат из капусты, который приготовил дед Серёга.

– Это просто уметь надо. Вот дед Серёга…

Я не успела договорить – зазвенел мой телефон. На экране фотка Серёги – бывают же такие совпадения! Я ткнула в кнопку ответа и радостно закричала:

– Серёга, привет!

Ответил незнакомый мужской голос:

– Это Алексей, зять Сергея. Сергей Васильевич умер, завтра будет девять дней.

Я растерялась.

– Это шутка?

– Извини, я не сообщил тебе, у меня не было твоего номера, а в Серёгином телефоне я поглядеть не догадался. А сейчас увидел, что твой звонок на его телефоне отпечатался.

– А что случилось? – мой голос моментально охрип. Пашка бросил свою стряпню и испуганно глядел на меня.

– Две недели Сергей уехал к себе в деревню, – стал объяснять Алексей. – Видимо, по ночам было ещё холодно, и он затопил печку. Он же в том году её сам перекладывал. Но, наверное, что-то сделал неправильно, и угорел. Когда ему плохо стало, он успел соседям позвонить. Но пока они добежали, пока дверь выломали – было уже поздно. Официальная версия – инфаркт, но в полиции сказали – в крови угарный газ.

– Спасибо, – как-то некстати ответила я и отбилась. На немой Пашкин вопрос я только успела ответить:

– Серёги больше нет.

И потом зашлась в рыданиях.

На следующий день пришлось идти на работу в тёмных очках – всё лицо опухло от слёз. И всё, что попадалось на глаза, напоминало мне о Серёге: чашка – как с ним кофе пили; компьютер – как ему налаживала; даже прохожий с сигаретой курил похоже на Серёгу. Почему так получилось? Полнейшая нелепость! И становилась понятной позиция иных фаталистов: чему быть – того не миновать. Я стала более внимательна к Пашке, а то вот так ходим, друг на друга внимание не обращаем, а потом… Потом поздно будет.

Только через неделю я стала более-менее приходить в себя. И тут, как назло, звонят из кадров:

– Катерина, зайди!

Пришлось тащиться в кадры. И там совершенно неожиданно я встретила Светлану. Она лениво брела по коридору, и вид у неё при этом был как у побитой собаки. Но увидев меня, она как-то сразу приосанилась, и мне показалось, что в её глазах мелькнуло злорадство.

– Привет, – поздоровалась я.

– И тебе не хворать! – ответила она. Да, насчёт злорадства я не ошиблась. Что такого я ей успела сделать? Эту загадку помогла разгадать кадровичка.

– Катерина, я чего тебя позвала… – смущённо начала она. Помявшись ещё чуток, она продолжила. – Тут мне сказали, что у тебя с Павлом Егоровичем это… Ну отношения.

– И что? – не поняла я.

– Ну ты вроде как его подчинённая…

– Всё равно не понимаю.

Кадровичка неохотно выдавила:

– Понимаешь, есть политика фирмы… Короче, не приветствуется, если муж с женой работают вместе.

– И кто стуканул? – поинтересовалась я, хотя ответ уже знала. Кадровичка виновато пожала плечами. Я стала упорствовать:

– Так Света для этого к тебе приходила? Чего ей не сидится?

– Она увольняется, – огорошила меня кадровичка. – По собственному.

– Чего? – поразилась я. «Железная Света» всегда ценила свои скромные карьерные достижения. И чтобы их вот так перечеркнуть собственными руками? Что-то здесь не так!

– А вы с Павлом точно уже заявление подали? – не сдержалась кадровичка.

– Что ещё тебе Света напела? И почему она увольняется?

Кадровичка смутилась ещё больше.

– Катюха, ты не сердись на меня. Это же не я такие правила придумала. Можно как-то это сделать так, чтобы ты в деньгах несильно потеряла. Пошли же Светлане навстречу…

– Это в чём же? – тут же переспросила я. Кадровичка поняла, что сболтнула лишнего.

– Её сначала хотели уволить по статье. Ты разве не знала, что она тайком бухает? До начальства дошли слухи, но она вроде как была на хорошем счету, поэтому согласились ей трудовую не портить.

Ага, теперь понятно, почему «железная Света» была такая понурая!

Пашку это новость просто взбесила.

– Здесь я решаю – кто со мной работает, как и когда!

Пришлось спустить его с небес на землю.

– Паша, здесь это решают хозяева. А когда тебе скажут – «Прыгай!», ты только можешь спросить «Как высоко?» Так что не надо мании величия.

– И чего делать? – сразу сдулся Пашка.

– Заявление писать.

– Какое?

– По собственному, – я внимательно поглядела на него. – Или есть мысли, какое ещё заявление можно написать?

– Какое?

Вот временами он начинает тупить не по-детски. Приходится ему всё разжёвывать.

– Так вся претензия к нам в том, что муж с женой работать не может.

– Но мы не муж с женой.

Я молча глядела на него и терпеливо ждала.

– Ты хочешь сказать…

– Паша, мы знакомы почти три года. Пора как-то определиться.

– А почему именно сейчас? Что изменилось?

– Всё изменилось, – сердито ответила я. Пашка полез во внутренний карман пиджака и достал паспорт.

– У тебя паспорт с собой? Тогда пойдём!

– Прямо сейчас? – удивилась я.

– Можно до обеда подождать, – снизошёл мой будущий муж.

До обеда ждать не стали – пусть фирма со своей политикой нас подождёт. Подача заявления в ЗАГСе прошла буднично. На роспись записались на ближайшую свободную дату, это оказался вторник. Но у меня оставалось ещё одно дело. Я долго не решалась звонить диспетчеру «Скорой помощи», но там на меня отреагировали очень доброжелательно. Найденную мной девочку передали в роддом, координаты мне охотно продиктовали.

– Пашка, ты поедешь со мной? – стала я доставать будущего мужа. Но его посещение роддома почему-то напрягало.

– Зачем?

– Ты не хочешь на неё поглядеть?

– Да ты её даже не узнаешь. А она тебя уж точно!

– Тогда я одна поеду! – обиделась я.

– Хватит дуться! – пошёл на попятную Пашка. – Поедем вместе.

По дороге он неожиданно спросил:

– Ты хочешь её удочерить?

Я думала об этом. Но кто же мне даст – я ещё не замужем, живу на съёмной квартире… К тому же я чувствовала, что не готова. Наверное, потому беременность и длится девять месяцев, чтобы женщина успела морально подготовиться к материнству. А вот так, за несколько дней… Нет, для меня это слишком крутое изменение жизни.

В роддоме дежурный врач не сразу поняла, что мы от неё хотим. Но когда я наконец растолковала ей, какое отношение я имею к этой девочке, она ответила:

– Вы поздно приехали, её уже удочерили. На той неделе забрали.

– И приёмным родителям рассказали, откуда она взялась? – спросила я.

– Нет, конечно. Просто сказали – отказница. Единственное, что сказали – девочку зовут Катя, это сказала врач «Скорой», которая её привезла.

– А координаты приёмных родителей известны? – поинтересовался Пашка.

– Есть тайна удочерения, – объяснила врач. – Да и не нужно, чтобы родители знали все подробности. Как бы вы стали относиться к ребёнку, если бы узнали, что его нашли на помойке?

– Да, действительно, – согласилась я.

На обратном пути Пашка всё подкалывал меня:

– В твою честь уже называют детей!

– Да, это хорошо, – рассеянно соглашалась я. Вот так устроена жизнь – я эту девочку никогда больше не увижу, и даже не узнаю, как сложится её судьба. Наверное, потому, что свою роль в её судьбе я уже сыграла.

В свидетели на свадьбу Пашка позвал своего приятеля Влада, а я – Настю из фотоотдела. Сама роспись прошла буднично и просто. Как выяснилось, в жизни вообще всё происходит буднично и просто – и свадьба, и рождение, и смерть. А потом мы вчетвером посидели в кафе. В основном сплетничали о работе. Для Насти настоящая причина увольнения «железной Светы» оказалась откровением, и не меньшим сюрпризом – моё увольнение. Кадровичка не обманула – они провели это как моё сокращение со всеми возможными выплатами, а Пашке подняли зарплату.

– А ты что теперь будешь делать? – Настюха всё никак не могла придти в себя от новостей.

– Оформлюсь индивидуальным предпринимателем и займусь бизнесом, – сообщила я. Тут настала Пашкина очередь удивляться.

– Ты мне об этом не говорила.

– Ну вот теперь сказала.

– А что за бизнес?

– Будем через меня проводить те халтурки, которые раньше на работе втихаря делали, – объяснила я.

– Тоже правильно, – подумав, согласился Пашка.

Постепенно я заметила, что Влад всё больше общается с Настюхой, и на нас перестал обращать внимание. Я толкнула Пашку локтем.

– Пойдём проветримся.

Мы отошли к окну, и Пашка спросил:

– Ты про наших свидетелей?

Но я не ответила, всё моё внимание было приковано к мусорному контейнеру во дворе кафе. А точнее – к предмету, подозрительно напоминающему ноутбук. Кафе расположено на первом этаже офисного центра, так что вполне возможно.

– Что там? – спросил Пашка, заметив, что я уставилась в окно. Но меня уже было не остановить.

– Подожди, я сейчас! – и я, как была в свадебном платье, выскочила на улицу. С деловым видом подошла к контейнеру, заглянула… Да, я не ошиблась! Это действительно ноутбук! Нет, всё же я переоценила изменения в своей жизни, от старых привычек что-то осталось. Я обернулась – муж глядел на меня из окна кафе. И я подняла над головой свою добычу – смотри и завидуй!

КОНЕЦ