Текст книги "Дочь Врага (ЛП)"

Автор книги: Анюта Васильева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

16 Глава

То, что произошло с детьми Артура Акиева, конечно, ужасно, и здесь не может быть никаких оправданий. Я это понимаю, но всё же не устаю повторять и себе: прежде всего – это был несчастный случай!

Мне плевать, кто и что думает на этот счёт на самом деле. Только предательское чувство вины изнутри сжирает меня. Уверена, папа испытывает то же самое. Варится в этом аду, и это для него куда большее наказание, чем лишение свободы.

Я столько раз говорила себе, что не должна думать об этом.

Но почему же тогда мне так стыдно сейчас показываться на глаза Артуру?

Я взрослая девушка, но при этом дочь человека, который лишил жизни сразу двоих, совсем ещё маленьких детей!

Тётя Роза говорила, мальчикам было где-то по три года. Весёлые, озорные близнецы.

Поле, где собирали урожай пшеницы – в тот год она была на редкость высокой. Там действительно было, невозможно увидеть детей.

Комбайн, которым управлял мой папа, достаточно громоздкая машина. Да и откуда папе было знать, что посреди огромного поля в густо посеянной пшенице, могут играть дети?

Тётка рассказывала это всё будучи в пьяном угаре. Я понимала, половина из того, что она говорила, выдумка. Ну, например, хотя бы потому что папа не мог не остановиться, раз уж стекло забрызгало кровью. А ещё папа не был алкоголиком. Если он хотел выпить, то делал это дома, по праздникам и под хорошую закуску, а не прямо в комбайне. Но это злые языки всё навыдумывали, и те кто хорошо знали папу, не поверили в это.

Меня начинает бить крупная дрожь, ведь я в своей голове, так чётко сейчас слышу голос своей тётки.

Я словно в первый раз слышу причину, по которой мой папа не на свободе.

Я знаю, что тётя Роза недолюбливала моего отца. Видите ли в молодости он на ней должен был жениться, но потом познакомился с мамой. Маму тётя Роза ненавидела ещё больше. Она не раз мне говорила, моя мама, как старшая сестра, должна была отказаться от папы, чтобы он никому не достался. Только мама не разделяла мнение моей тёти. Может быть, по этой причине моя родная тётя отыгрывалась на мне, весь период пока я жила с ней.

Я не слышала о чём говорил Руслан с женщиной, что работала здесь надзирателем. Вместо слов, гул в ушах.

Мне было настолько нехорошо. Кровь отхлынула от лица, кожа стала белой и руки подрагивали.

С трудом передвигая ноги я шла вперёд. Я даже не чувствовала, Руслан просто положил мне руку на локоть, или волоком тащит меня? Всё-таки, наверное, второе.

Где-то в глубине сознания и я слышу свой собственный голос “Мира, очнись, приди в себя. Тебе нужна ясная голова”!

Ещё пока плохо соображая, я начала делать медленные глубокие вдохи и наконец почувствовала запах.

Очень сильно пахло сыростью. Вслед за обонянием и зрение прояснилось. Ушла пелена с глаз.

Серые стены, решётки, стены, решётки. Клацанье тяжёлых замков. Я даже не поняла, в какой момент, правой рукой вцепилась в рукав Кая. Он пытался отдёрнуть руку, но я настолько крепко держалась за манжету пиджака, что взрослый мужчина не сразу справился со мной.

Хотя, возможно, он просто не хотел делать мне больно. Я так решила, потому что, перехватив мою руку за запястье, Кай большим пальцем надавил на мою ладонь, не слишком сильно, но достаточно ощутимо. От этого мои пальцы сами с собой разжались.

Сложно описать то, что я увидела в глазах Руслана. Не насмешку. В этот раз что-то иное.

Его взгляд стал более тяжёлый, угрожающий, но в то же время не такой пугающий, как, например в первый день нашего с ним знакомства.

Блуждая по узким коридорам, мы попали в другую часть здания. Изначально я подумала – возможно, тут кабинеты начальников, но потом поняла, что это не так. Тут всего-то две двери.

Этот коридор чуть шире предыдущих. Стены окрашены в приятный голубой цвет, потолок белоснежный, на полу вполне себе приличный ламинат.

Резкий контраст даже немного выбивает из равновесия. Мне даже приходится напомнить себе, что мы действительно находимся в колонии, причём не общего, а самого настоящего, строгого режима.

Тут даже воздух другой. Более сухой и пахнет тут моющими средствами, а ещё, совсем немного, каким-то цветочным ароматом.

Только сейчас я поняла, что по этому коридору, мы уже идём одни с Русланом. Женщина-конвоир осталась за массивной железной дверью.

Кстати, я немного ошиблась. Дверей не две, а три, просто третья, она немного в углублении стены и чуть поуже предыдущих двух.

Короткий стук и не дожидаясь приглашения, Руслан толкает дверь. Моё сердце замирает.

Страх сковывает мышцы, кровь застывает в венах, и по коже проносится озноб. Я не могу пошевелиться. Кай что-то произнёс, не то матерился, или просто возмутился чем-то. Как я только не упала, когда он подтолкнул меня в спину. Уже в самый последний момент опомнилась, поняла, что нужно переставлять ноги.

В комнате приглушён свет.

Тут нет окон. И эта комната выглядит как чистый, но при этом довольно бюджетный кабинет.

До пола, примерно до середины, стены, окрашены в тёмно-зелёный цвет. Верхняя часть стены, опять же просто побелена. Большой деревянный стол посреди комнаты, две скамьи по обе стороны от стола. В общем-то, и всё, – а нет. В углу стоит стул. Самый обыкновенный, офисный стул чёрного цвета с металлическими ножками.

Не знаю, почему именно интерьер комнаты я отметила в первую очередь? Возможно, хотелось дать себе ещё пару мгновений спокойствия, ведь когда я посмотрела на огромного как скала мужчину, который, казалось, заполнял абсолютно всё пространство этой комнаты. Я снова замерла.

Взгляд чёрных глаз не просто пугал, он вгонял в панику. Дыхание перехватило, я не могла сделать ни единого вдоха. Я никогда не испытывала такого страха перед мужчиной. В голове даже мелькнула мысль, что он запросто может убить меня вот прямо здесь, в этой самой комнате, лишить меня жизни. Отомстить моему отцу за смерть своих детей.

Боль Артура Акиева не стала меньше с годами. Сложно объяснить, как я это поняла, возможно, это отражали его совершенно пустые глаза.

Этот мужчина абсолютно ничего не боится. Весь мир лежит у его ног, и вообще странно, почему он здесь? Всего одно слово, щелчок пальцами, и он на свободе.

Артур совершенно не похож на “седельца”. Слишком лощён для этих мест.

У мужчины хорошо развита мускулатура, и это точно не от тяжёлого физического труда. Его руки тоже кажутся, – нет, не то чтобы прямо намеренно ухоженными, но я хорошо помню руки папы. Грубые ладони в мозолях от постоянного труда.

Ещё, у Артура ухоженная борода. Она не слишком длинная, больше, наверное, на хорошо отросшую щетину похожа. В ней есть немного седины, но Артур не выглядит старым. Даже зрелым его сложно назвать. на вид ему лет сорок пять, но Агата как-то говорила мне, что она ранний ребёнок, значит ему около сорока должно быть. А ещё Артур одет в чёрные джинсы, такого же цвета рубашку, кроссовки. Разумеется всё это дорогой бренд.

Мы стояли и смотрели друг на друга не меньше пяти минут. Он молча сверлил меня взглядом, этим пригвождал к месту слонов, безмолвно повелевая мне замереть.

Я же как испуганная зверюшка, широко распахнув глаза дрожала от страха.

– Сука, она копия отца. – я вздрогнула всем телом услышав хрипловатый, властный голос мужчины, в котором был слышен сплошной металл.

– Ну, не скажи. Как минимум сиськи матери. – от слышанного, против воли скривила губы. Руслан не смеет ничего говорить о моей маме! Тем более таким тоном.

Напряжение возросло до предела. Голова закружилась, и мне казалось, если диалог в подобном контексте продолжится, если эти двое сейчас начнут плохо говорить о моих родителях, я грохнусь в обморок.

Но ничего подобного не произошло. Руслан подошёл к своему брату, пожал ему руку, всего на мгновение грубые черты лица мужчины с заметно отросшей щетиной смягчились, затем он снова перевёл взгляд на меня, и взгляд Артура стал прежним.

– Раздевайся. – наверное от страха я даже не сразу поняла, что этот приказ отдали мне.

Артур смотрел на меня как на пустое место, но при этом разглядывал. Взглядом прошёлся по груди, она у меня почти третьего размера и на моей хрупкой фигуре смотрится довольно объёмной. Затем его взгляд прошёлся и по моим покатым бёдрам. Я рефлекторно свела ноги и даже не сразу обратила внимание, лишь едва заметно приподнявшийся уголок губ Артура, указал мне на это.

– Мирослава, ты действительно плохо слышишь? – а вот сейчас голос Руслана, разумеется, на фоне тембра Артура, казался мне совершенно спокойным, размеренным. Мне даже на мгновение удалось прийти в себя. Сделать вдох. Правда, получилось очень шумно, оказывается я всё это время не дышала, или же если и дышала, то значительно экономя кислород.

Я по-прежнему стою неподвижно. Смотрю теперь на Руслана, неосознанно ищу в нём защиту, голова кружится, перед глазами туман.

Кай подходит ко мне, берёт за предплечье и тянет вперёд. Он ставит меня перед своим братом. Я смотрю на то, как вздымается его грудная клетка. Выше взгляд поднять я просто не в силах.

Руслан стоит позади меня. Он убирает мои волосы назад, а в следующую минуту и вовсе тянет с них резинку.

Я даже боли не чувствую, хотя знаю, что достаточно туго затянула конский хвост.

Длинные русые волосы рассыпаются по моим плечам. Я по-прежнему не шевелюсь, всё так же боюсь, но ровно до того момента, как слышу треск ткани.

Я словно из глубины вынырнула. Из моего рта вылетел гортанный звук. Сама не знаю, как получилось, но я вывернулась из сцепки рук Кая. Руками обхватила себя в попытке прикрыться. Артур разорвал на мне блузку.

По взгляду мужчин я поняла, что они не ожидали от меня этого. Руслан даже растеряно, в то же время не без удивления посмотрел на свои ладони, в которых больше нет моих плеч.

– Не прикасайтесь ко мне! – голос дрожал, причём очень сильно. Я это понимала, но я живой им не дамся.

– Сюда подошла! – снова приказ Артура, причём я, понимаю, что сейчас совершаю самую большую глупость в своей жизни. Я намерена перечить. Я не сдамся, не позволю.

– Нет! – взгляд мужчин становится ещё более тяжёлым. Причём у обоих он практически одинаковый.

Движение Артура не выдаёт и капли волнения или злости. Подойдя к столу, он достаёт из пачки сигарету, подкуривает её, делает глубокую затяжку. А потом снова поднимает на меня свой тяжёлый взгляд.

– Подойди. – а вот теперь шутки точно кончились. Не хочу приближаться. Мне до чёртиков страшно, но вот глядя в глаза Артура, я чётко улавливаю: если не подчиняюсь – пожалею об этом.

Мне плевать на себя. Мне всё равно что будет со мной если я не подчинюсь, но папа…

Мы одни друг у друга.

Папа до безумия любил маму, и я знаю, он пережил её смерть только потому, что у папы осталась я. Мы не переписываемся лично, ему запрещено общение с внешним миром, посылки дважды в год. Этим занимается Лев Андреевич. Через хорошего знакомого он добивается и встречи с папой, приносит ему мои фотографии, я лично делаю их для него, а потом Галицкий рассказывает мне, как дела у моего папы. Разумеется, врёт что у него всё хорошо, а я, делаю вид, что верю.

Мне, буквально ломать себя приходится. Я не знаю, в какой колонии отбывает срок мой отец, а что, если именно здесь? А что, если Артур что-нибудь сделает моему папе?

От напряжения гудит спина. Ноги не сгибаются в коленях, я как на палках, медленно начинаю движение вперёд.

17 Глава

Страх сковывает мышцы. В ушах гул, голова совершенно ничего не соображает. Останавливаюсь примерно в полуметре от Артура, Руслан стоит чуть в стороне, но всё же рядом. Какое-то время мужчины испытывающе смотрят на меня.

На Руслана я не смотрю. Мой взгляд прикован пристальным совершенно бездушно глаза Артура.

Он смотрит на меня как на пустое место, и при этом я вижу в глазах его презрение. Мне кажется я ему омерзительна.

Взгляд, практически чёрных глаз, становится ещё более мрачными, не знаю как, но я понимаю, что должна приблизиться ещё хотя бы на шаг.

Я играю с огнём.

Испытываю терпение мужчин для которых я ничто, дочь их врага, ахиллесова пята своего отца, и не воспользуются этим шансом Акиевы, просто не смогут.

Почему я только сейчас это осознала? Почему только сейчас поняла, что, как только Руслан впервые выгнал меня из своего дома, я не должна была больше никоим образом попадаться ему на глаза?

Сейчас не хочу искать себе оправдания. Хочу закрыться в своей комнате, – да-да, в той самой кладовой, где не было окна. Куда помещалась только лишь односпальная кровать и почти наполовину распиленная тумбочка, которая, на протяжении всех десяти лет, пока я жила со своей тёткой, служила мне письменным столом.

Как же было неудобно делать уроки, как же болела моя спина. Кстати говоря, уже сейчас у меня имеются некоторые проблемы со спиною, к счастью, пока решаемые, но денег на массажистов у меня всё равно нет. Поэтому, возможно, если я в ближайшее время ей не займусь, то уже к тридцати годам, если не раньше, меня ждут куда более глобальные проблемы.

Кстати говоря, возможно, именно поэтому сейчас от напряжения, она так сильно болит у меня.

Под действием гипнотизирующего взгляда Артура, я приблизилась к нему даже ближе чем хотела.

Жёсткие пальцы огромной руки до боли стиснули подбородок. Артур, таким образом, очевидно, решил не давать мне возможности отвести взгляд.

– Я тебе пацан, чтобы повторять дважды? – вопрос не требующий ответа. – Я сказал, ты исполнила! – сглатывая вязкую слюну, что не позволяет сделать даже вдоха. Паника постепенно набирает обороты и дрожь в теле, унять, совершенно не получается.

Теперь я уже сама не могу оторвать взгляд от глаз Артура. Паника накрыла с головой, я очень плохо соображаю, а правильно будет сказать, не соображаю совсем ничего. Особенно острая я это поняла в тот момент когда почувствовала руку Артура на левой груди. Своей огромной рукой и он полностью накрыл полушария и сейчас моя грудная клетка вздымается даже слишком высоко. Делаю глубокие рваные вдохи от страха.

Сначала я подумала что, Артур решил меня полапать, но всё же поняла чуть позднее, он считает удары моего сердца. Их слишком много. Сердце бьётся гулко и очень-очень быстро.

– Руслан, уведи её в другую комнату. – Неожиданно пробасил Артур.

Я растерялась так, что не сразу поняла, когда Руслан взял меня за предплечье. Он подвёл к двери, открыл её и мы снова оказались в коридоре. Всего пара шагов и Кай открывает другую дверь, заводит меня внутрь.

– Посиди тут. – строго произносит, и тут же уходит.

Я снова ничего не понимаю.

Небольшая комната, удобный мягкий диван серо-голубого цвета на мягкой боковине лежит аккуратно сложенный плед. Четыре декоративные подушки лежат аккуратно вдоль спинки, напротив стоит длинная тумба и большой плазменный телевизор. Также в комнате имелся небольшой стеклянный столик, на нём лежат сигареты.

Какое-то время я боялась шелохнуться. Очень странные ощущения, внутри полнейшая неразбериха.

Это точно тюрьма? Артур тут живёт, тут повсюду только его запах.

—

Мизерная глава, но постараюсь дать главу от Артура почти следом.

18 Глава

Артур:

С утра выпала честь разговаривать с начальником калории. – Ебал я в рот такие задушевные разговоры, конечно.

Жирный гавнюк, решил, что может диктовать мне условия. Да хер он угадал! Уже позвонил куда нужно, завтра же снимут этог о чёрта с должности.

Настроения никакого. Накануне, поверенный ещё сообщил о том, что Агата с мутным парнем начала встречаться. Скользкий, достаточно тип, вроде и понятно, вокруг него крутятся шестёрки Пашота. Скорее всего и он сам является одним из них. Но блядь, прямых доказательств у меня нет.

Не хочется подключать кого-то со стороны, в отношении дочери проколов быть не должно, поэтому вызвал к себе Руслана. Пусть сам лично всё проверит и проконтролирует.

Ожидаемо, брат приехал с дочуркой, ублюдка, Зайцева.

Об их прибытии мне сообщили сразу же как они подъехали к колонии.

Я, даже, немного, напрягся, почему-то стал представлять себе эту девчонку, стал гадать как она выглядит, похоже ли на своего отца? Мне не хуя не нравилось то, как Руслан говорил о ней. Да я понимаю, однозначно, он просто на член натянуть её хочет, но блядь, с какого именно её то?

Чего-чего, а внимания от женской половины у брата всегда было предостаточно, даже ухаживать ни за кем не нужно, пальцем ткнул, и она, уже стоя на коленях, наяривает его член.

В целом, и у меня дела обстоят также, с единственным исключением, его, сучки боятся через одну, меня же бояться абсолютно все бабы. Рада, разве только что не боится, и то скорее уже просто привыкла. Девчонка, умница, что говорить. Своё дело знает. Старательно обрабатывает мои яйца, уезжает отсюда опустошив меня до последней капли. После неё уверенные полторы-две недели могу спокойно заниматься делами, не думать о сексе вообще. Если сильно занят, в принципе ещё столько же держусь, вполне без раздражения и тем более срывов, но потом всё равно либо её вызываю, либо ещё кого-то из девочек, если есть, конечно, настроение смотреть на эти истерики до и вовремя секса.

Ожидая, пока Руслан доведёт до меня девчонку, завершал дела не только по бизнесу, но и следил за установкой камер, зайцев должен увидеть дочурку со всех ракурсов. Сделаю ему первоклассную нарезку. Самые впечатляющие моменты зафиксирую и отправлю ему.

Щелчок замка, и вот я уже слышу шаги брата. Знаю, девка приехала с ним, но её каблуков почему-то не слышу, впрочем, как только дверь открывается и я вижу её, понимаю, почему не расслышал шагов.

Первое, на что обратил внимание, стройные ноги. Размер ступни, 36–35 не больше. Чёрные балетки, капроновые колготки, юбка начинается от самых колен, скрывает шикарные бёдра. Тонкая талия, бюст, – уверенная троечка, как я люблю. Девка обнимает себя руками. Боится. Слишком сильно растерянна, осматривается по сторонам. Только теперь смотрю на её лицо. Первое что отмечаю, да, действительно симпатичная, даже очень. Глаза, огромные, практически на пол лица, карие, зелёной радужкой. Густые, длинные чёрные ресницы, алля восточная принцесса, мать твою. Носик аккуратный чуть вздёрнутый, губки: – ебать, как же они охуенно будут смотреться на моём члене.

В этот самый момент, провожу черту – она всё-таки охереть как похожа на своего папашу, но в то же время и нет. В действительности красива, даже очень. В моих штанах становится тесно, начинаю понимать брата.

В этот момент решаю, не буду делать короткие видео, сделаю эффектные фото нашей с ней встречи, и лично отнесу фотографии тому ублюдку. Хочу лично увидеть его реакцию.

Сейчас, видеть страх его дочери, то, как она дрожит, как слегка подрагивают её руки, мне всё это бальзам на душу. Белоснежная кожа, бархатная как фарфор, даже касаться не нужно, я на расстоянии чувствую её мягкость.

– Подошла! – командую своим обыденным голосом, она вздрагивает, а у меня, снова внутри всё поднимается. Подмечаю ещё раз, мне нравится видеть её страх. От этого кровь сильнее разгоняется по венам.

Ебать того в рот, с ней точно будет охуеть как интересно. Плевать, что молодая слишком для меня. Уверен, она вполне трахибабельна. Жила в какой-то там деревне, с тёткой-алкашкой. Контингент соответствующий.

Вообще, я давным-давно мог шлёпнуть Зайцева. И мне до смерти, порою, хотелось придушить его собственными руками. Разорвать эту тварь на куски, но только это мучение всего нескольких минут, может часов, – а дальше? Нет это тварь должна мучиться.

Поначалу я контролил, чтобы была у него самая стрёмная хата, чтобы кормили как собаку, чтобы у параши сидел. И блядь первые пару лет, я был уверен, что так сука и есть, НО, да стрёмная хата, да, паршивая еда, но его сука всё равно принимали за порядочного сидельца. Не особо контачили, да. Всё-таки нужные люди намекали на то, как должно было быть, но на деле, его просто не трогали.

Он, тихо мотал свой срок и всё. Бесило это меня жутко. Но нанять людей и загнобить на пустом месте его потом я уже не мог. На зону просочилась информация, – убийство двух детей по неосторожности! Полное раскаяние, официальные извинения, которые, мне на хуй не нужны.

С годами я понял что хочу видеть его разбитым, в идеале ещё и избитым, и, да несколько раз это происходило. Мне удавалось нанять людей. блядь, не понимал сначала, почему не могу добраться до него? Вернее, могу, но не так. Не до такой степени, как бы мне хотелось. Лишь позже мне нанятый частный детектив доложил: у Зайцева есть друг, местный авторитет. Я вызвал этого “друга” на разговор, мы долго общались, я выходила на эмоции, даже повышал голос.

Тогда я ещё только вливался в это всё дерьмо. Это сейчас любого заткну, но тогда, десять лет назад, ещё не мог позволить себе подобного.

Тогда, мои эмоции: – это было недопустимо. К тому же, то моя первая официальная сходка была. Но надо отдать должное, в моё положение вошли. Моё раздражение и пренебрежение в голосе, проигнорили. Я же теперешний подобного не приемлю. Но, с другой стороны, и ситуаций похожих у меня не было.

Но как же сука я тогда бесился. Да и сейчас бешусь, когда слышу «Несчастный случай, он не мог их там заметить». – А может быть и смог бы!

Комбайн ведь идёт не слишком быстро. Но он бухал, шары залиты, плюс ещё и скрылся с места преступления, а ведь Сёмку можно было спасти, если бы вовремя была оказана помощь.

Мы детей хватились через полтора часа. Один из местных жителей посёлка, где мы тогда только дачу купили – будь она проклята.

Он сказал, двое пацанят в поле убежали. Агата помчалась туда вперёд нас. Я отчитал жену за то, что отпустила пацанов одних, тогда, дебил, очевидного не заметил.

Я никогда не забуду того, как кричала моя дочь. Как зверёныш, дикий, громкий. Я мчал последние триста метров как сумасшедший. Понимал, что произошло что-то страшное и когда увидел, что произошло, едва не помутился рассудком.

Зайцева нашли только на третий день. Точнее, этот ублюдок Зайцев, сам пришёл с повинной. Только вот кому нужно его раскаяние, когда мой ребёнок, один на куски порванный, второй умер у меня на руках. Но его можно было спасти!

Не могу утверждать наверняка, но будь эта тварь трезвый, окажи он первую помощь вызови скорую, – скорее всего, я бы просто избил его до полусмерти, но оставила его в покое. Пусть бы отсидел свой срок и будь он проклят, но жил бы дальше так, как хотел.

Я не полный кретин, и понимаю, не мог он ожидать того, что там будут дети, но он, ужратый в хлам, сбежал.