Текст книги "Дочь Врага (ЛП)"
Автор книги: Анюта Васильева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)
7 Глава
Как же паршиво я себя чувствовала сейчас, не передать словами. Уверена, Руслан, провожая нас, намеренно громко велел водителю, после того как тот отвезёт меня с Агатой в университет, сделать дезинфекцию салона.
Я бесцельно смотрела в окно. Середина весны, и без того всё вокруг серое, так ещё и погода пасмурная, мерзкая такая нагнетает. Довольно прохладно, и сегодня уместнее было бы надеть пальто на подстёжке, но оно сгорело.
Мысли снова утекли в собственные проблемы, и я даже не заметила, как и думать забыла про родственника своей подруги.
Первая пара, философия.
– Декан нас сейчас в щепки разнесёт.
– С чего ты взяла? – витая в собственных мыслях, не сразу понимаю суть сказанного. – А! Да нормально всё будет. – мы обе достаточно быстро перебираем ногами, несясь вперёд по коридору к нужной нам аудитории.
О том, что декан является моим дядей, я никому не говорю. Чтобы пересудов не было. Агата, конечно же, вряд ли стала бы болтать на эту тему, но мы со Львом Андреевичем заранее договорились не распространяться на тему нашего родства.
Дверь немного приоткрыта, но мы всё равно стучим. Ответа не следует, и мы с Агатой, не сговариваясь, синхронно, как два суслика, вытянув шеи, заглядываем внутрь.
Суета и гул, стоящий от шёпота, дают понять, что декана в аудитории нет, чуть приоткрыв дверь, мы уже более уверенно заглядываем внутрь.
– Вы обалдели, что ли? – первой замечает нас наша староста, Катя. – Быстрее входите. Профессор пять минут перерыва дал и вышел.
Вот и чудненько. Знаю, что Лев Андреевич нас не прогнал бы, но я бы чувствовала себя неловко, потому как он крайне редко снисходительно к опоздавшим относится. Всё зависит от того, на какое время ты опоздал, но в девяноста пяти процентов случаев отправляет гулять и дальше, а на следующую лекцию обязательно спрашивает по пропущенной теме. Причём с особым пристрастием, так что философию без уважительной причины у нас не пропускают, не только потому что её декан ведёт.
Быстренько вбегаем по ступеням вверх, к последним партам, намеренно садимся, чуть поодаль друг от друга, чтобы стать менее заметными, и, достав каждая свои конспекты, теперь выдыхаем.
Полностью отдышатся, не успеваем, потому как возвращается учитель.
– Итак, на чём мы закончили?
– Вы говорили о том, что только спустя триста пятьдесят лет обвинение Джордано Бруно в ереси было аннулировано, а сам учёный реабилитирован в Ватикане. – наша Катюша, как всегда, блещет. Я улыбаюсь, потому как эту тему знаю и радуюсь, что не придётся переписывать конспекты.
– Спасибо, Катерина. И так: в основе его исследований лежала гелиоцентрическая система Николая Коперника…
Лев Андреевич заприметил нас с Акиевой почти сразу, посмотрел на меня пристально, немного сощурив глаза, я же в ответ, лишь поджав губы, повела немного плечами, мол, не знаю, как так вышло. В целом мы с Акиевой довольно добросовестные ученицы, поэтому на то, что декан настолько снисходительно отнёсся к нашему опозданию, никто не удивился.
Вторая половина лекции прошла достаточно быстро. На вторую пару я уже шла одна. С больничного вернулась Камила Дашкова, ещё одна мажорка с нашей группы, и она отобрала у меня Агату. По правде сказать, они хорошо общаются и часто тусят вместе. Именно это они по большей части и обсуждают, как утверждает Агата, в остальном она всегда со мной. Говорит, что только мне может доверять и вообще ей со мной интересно.
Вообще, оно и к лучшему. Отсутствие рядом Агаты позволило мне ещё раз всё хорошенько обдумать. Я имею в виду наш утренний разговор с её дядей. Если после его слов, когда он сказал, чтобы от Агаты я держалась подальше, я мысленно ответила ему: Да хренушки с макушкой тебе, злобный засранец! Но сейчас, сидя за столиком в буфете, помешивая пластиковой палочкой отвратительный кофе из автомата, я думала о том, что мудак-Руслан прав. Я же с самого начала знала, что наша дружба не продлится слишком долго. Косые взгляды её друзей в мою сторону не только меня волновали, хотя она и уверяет меня в обратном. Я не могу обедать с Агатой в кафе и ресторанах, вот сейчас как раз, она на машине Камилы, рванула в какое-то пафосное место для обеда, а я, перекусив капустным салатам, пью пережаренный кофе.
Но даже не в том дело, чего я могу себе позволить, а чего нет – Хотя…
Нет. По большей части в этом! Сейчас я вообще себе ничего лишнего позволить не смогу. У меня совершенно пустая комната на окраине города. Для начала, мне хотя бы извёстку купить и выбелить стены, ну ладно, это мелочи. Надувной матрас нужно себе купить, это важно. Спать то, на чём-то я должна. А ещё хотя бы пару комплектов постельного белья и стол, чтобы кушать, и чтобы заниматься было на чём. Может, на Авито стол посмотреть? Там, если повезёт, можно и даром найти. Тогда мне придётся заплатить только за доставку. Было бы здорово.
Заполняющий буфет народ отвлекает меня. Я пришла одна из первых и успела насладиться одиночеством. Не допив остывший кофе, беру в руки рюкзак, намереваясь выйти, но меня тормозит знакомый голос.
– Мира, постой. – оборачиваюсь – Привет.
– Привет, Кость.
– Чего грустная такая. Акиева бросила?
– Глупости не говори. – Костя жестом показывает в сторону окон, и я послушно перемещаюсь к ним вслед за парнем.
– Ну, да, извини. Глупость сморозил. – говорит почти виноватым тоном. – Слушай, я вообще чего хотел. – Костя, обаятельный гад, и невозможно сдержать улыбку, когда он вот так вот, пристально глядя в глаза, большим пальцем проводит по своей нижней губе, чуть отодвигает её в сторону. Этот жест, он очень ему идёт, но вместе с тем, этот же жест немного раздражает. Костя, он Казанова, и иногда у меня такое чувства, что в его огромной коллекции только меня не хватает, а ему даже не то, что хочется, ему очень надо, иначе «проект» не будет закрыт. Хотя, может это его настойчивость наводит меня на подобные мысли. Он же с самого первого курса ухлёстывает за мной. Поговаривают, что стращает моих потенциальных ухажёров, но я лично этого не замечала ни разу.
– Чего же ты хотел? – спрашиваю, так как Костя замолчал, отвлёкшись на рукопожатия с двумя парнями с параллельного потока.
– Я слышал, тебя из общаги турнули?!
– Не хватило мест. Так-то четыре комнаты сгорело. – вздохнув, поправляю рюкзак, что так и намеривался сползти с плеча. – Хотя чего это я? Выгнали, конечно.
– Ну вот. У меня тётка за бугор сваливает. Квартиру пока продавать не хочет, я уже поговорил с ней, так что…
– Стоп, Кость. Тормози. – моя улыбка стала ещё шире и теперь более искренняя. – Спасибо, большое тебе, но я уже нашла жильё.
– Да ладно. Так быстро? Кучу бабла, поди, выложила рейтарам.
– Да нет. Мне наша Валерия Игнатовна сдала комнату.
– Да ладно? Серьёзно? Мне казалось, она тебя недолюбливает.
– Она всех понемногу недолюбливает. Так что.
– Комната в коммуналке?
– В ней самой.
– Соседи, сто пудов, алкаши какие-нибудь?
– Нет. Обычные люди. Глава семейства, по крайней мере мне показался вполне приличным человеком.
– Но, блин. Тут-то двушка, и всего в десяти минутах от универа. Я по пути смогу тебя каждое утро подвозить. – я не сдержалась и расхохоталась.
– Чего?
– А потом будешь ехать обратно домой, досыпать?
Дело в том, что Морозов едва ли не каждый день приезжает только ко второй паре.
– Спасибо, Кость, но комната, которую мне сдала Валерия, очень хорошая. – вру парню, глядя прямо в глаза. – Но тебе огромное спасибо за заботу.
– Не за что. – Морозов явно расстроился немного.
– Идём, а то на пары опоздаем. – всё так же с улыбкой говорю, намереваясь начать движения в сторону выхода. – Я ещё с парнями на пару минут задержусь. – отвечает Костя.
– Хорошо, как хочешь. – делаю шаг от парня.
– Постой, а что со свиданием?
– Я же сказала тебе после сессии.
– Окей.
Сегодня, сразу после пар, у меня смена в кофейне, и этому я несказанно рада, потому что я намерена попросить нашего админа позволить мне остаться ночевать в подсобке.
8 Глава
К моему несчастью, Люся, администратор с которой я дружу, заболела, и вместо неё сегодня была Тая. Она у нас вроде как зам, и с Таисией отношения у нас складываются не столь удачно. Она какая-то там родственница хозяйки нашего кафетерия и поэтому порой включает «суперначальство», соответственно, просить её о том, чтобы остаться на ночь в подсобке, речи не идёт.
Смена проходила, как обычно. Народу не слишком много, но на удивления я за три часа заработала почти две тысячи чаевыми. Уже ближе к закрытию, когда я протёрла столики в зале, задвигала стулья и наводила порядок на стойке, наконец, соизволила выйти моя напарница.
– Чаевые в конце смены на пополам. – вполне командирским голосом объявляет Женя. Она новенькая у нас и по идеи, должна вместе со мной стоять за стойкой, но под предлогом помочь на кухне, а на деле покрутить хвостом перед нашим красавчиком-кондитером, Евгения ещё в начале смены покинула меня.
Наивная. Она же не знает, что Тимофей – гей. В целом никто не знает. Я случайно застукала его, целующегося с каким-то парнем, на заднем дворе нашего кафетерия. Он взял с меня слово, что я никому не расскажу, хотя я и не собиралась. Оно мне надо?
– Чего ради? Ты ни одного клиента сегодня не обслужила. – разумеется, так обнаглела она только потому, что Тая со своего кабинета вообще не вылазила сегодня. Хозяйка возвращается с Польши, вот наша фурия, и подчищает косяки в документации.
– И что? Вообще-то, правилами оговорено…
– Что оба баристы делят поровну между собой чаевые, и неважно, у кого сколько. – перебиваю я Женю. – А у тебя нисколько, потому что ты сегодня не работала. – отвечаю немного дерзко. Хотя почему дерзко? В тон ей.
– Я на кухне помогала и… – перезвон колокольчиков оповестил о приходе клиента.
Высокий, полноватый… хотя нет, скорее перекаченный. Да, качок натуральный. Мужчина представительского класса, в дорогом синем костюме, не отрывая взгляда от экрана телефона, проходит вглубь зала, и, отодвинув стул ногой, садится за один из дольних столиков. Я уже хотела сообщить, что до закрытия осталось десять минут, но в этот момент, он поднял голову, и по коже моей пронёсся озноб.
Калинин, Родион… Павлович, если мне не изменяет память. В криминальных кругах он больше известен как Палач, и даже я знаю, что говорить ему что-то, что ему может не понравиться, нельзя.
В прошлом году мы девочками отмечали окончания первого курса в одном из клубов. Очень весело проводили время, много смеялись и танцевали. Время близилось к двум ночи. Нас осталось всего пятеро, на тот момент. В общем-то, и мы уже собирались уходить, но к нам подошли двое «из ларца» что называется.
Двое огроменных детин, они не предлагали – нет. Они настоятельно рекомендовали нам подняться наверх, чтобы скрасить досуг очень влиятельных мужчин, и показали нам в сторону этих самых… впрочем, я там только двоих рассмотрела из человек шести. Возрастного, но очень бодрого мужчину, не знаю чем, но он буквально притянул к себе мой взгляд, и рядом, пожалуй, только мельком, я увидела как раз Калинина.
Ещё эти парни, которые пришли по наши души, ясно дали нам понять: это не приглашение, тем более не просьба. Просто пройдёмте и не переживайте, красавицы, вас отблагодарят. Как же я тогда перепугалась. Просто жуть. Я не дышала. От страха поджилки тряслись так, что подо мною стул шатался.
Я не знаю, чем бы всё закончилось, если бы с нами не было Агаты.
– Я Агата Акиева! Дочь Артура Акиева и племянница Кая. – громко заявила она. – Если вашим хозяевам не живётся спокойно, то, конечно, мы можем скрасить ваш досуг.
Я думала подобное, только в кино бывает. Лица мужчин не просто побледнели, они стали каменные. Не говоря нам ни слова, развернулись и ушли, а нам что-то веселиться, совсем перехотелось, и мы быстро ушли.
Кстати, надо сказать, что с того дня я ни разу в клуб не ходила, но потанцевать мне жутко хочется. Нужно будет выбрать время и в студию хотя бы сходить.
Позднее мне Агата рассказала, кто были эти люди. Она обмолвиласьЮ что даже её отец старается держать с этими людьми нейтралитет, просто потому, что они небезопасны, особенно тот седой мужчина, имени она его не знает, но зовут его в тех кругах, «Чтец» – странное, конечно, прозвище. А ещё меня в тот момент раздирало любопытства: кто отец Агаты, и где он? Я знала ещё тогда, что живёт она вдвоём с дядей.
– Кофе чёрный, без сахара. – подпрыгиваю наместе от хриплого голоса мужчины. – Только не эти помои с машины. – кивает в сторону кофе машин.
– У нас кофе в кофеварке варят. – говорит Женя, причём не очень вежливо. – И вообще мы…
– Какой предпочитаете? Арабика, Либерика, Робусто.
– Покрепче, чтобы взбодриться. – судя по тому, что мужчина достал из кожаного портфеля, который принёс с собой какие-то бумаги, он собирался задержаться.
Киваю, хотя он этого и не видит, и быстрым шагом иду в сторону кухни.
– Я как бы домой уже планировала, ты чё его ни прогнала? – подбежав ко мне, затараторила Женя.
Я достала с полки турку и поставила её на плиту. В кофемолку засыпала свежих зёрен, нажала на кнопку пуск.
Я не слышала, что ответила мне Женя, да, в общем-то, и не хотела слышать. Превратив кофейные зёрна робуста в мелкую крошку.
– До закрытия две минуты. Ты не успеешь попить кофе, Мира.
– Я не себе. – отвечаю Таи, что уставшая и злая вышла из кабинета. – У нас посетитель.
– В смысле? Вы что, не сказали, что мы до девяти работаем.
– Я сказала! – уверенно и очень услужливо чеканит Женя. – Но Мире же на правила плевать.
– То, каким взглядом одарила Тая выскочку, Евгению, нужно было видеть. Мне как бальзам на душу.
Не то, чтобы я как-то предвзято относилась к этой девушке, нет. Даже то, что она попросила поделиться «холявушкой» меня не особо тронуло. Скорее, это её личностный конструкт, черта её характера. Не люблю людей, которые со всеми ведут себя по-разному. Кому нужно, подлизнут, кому не нужно, нахамят.
Тая приоткрыла дверь, ведущую в зал. Судя по тому, как девушка напряглась, выпучила глаза, а затем с застывшим каменным лицом вернула весь свой корпус обратно, снова подошла ко мне.
– Калинин? – голос девушки заметно просел.
– Он раньше у нас бывал?
– Нет, конечно. Для него это едва ли не клоповник. – поворачиваю голову, смотрю на Таисию непонимающим взглядом.
У нас очень приличное заведение. Не просто очень чисто, у нас дорогие столы и не пластиковые стаканчики, а хорошая, дорогая посуда, и сам кофе у нас отборный. Я уже полтора года работаю здесь, и не одной жалобы.
– У нас даже депутаты кофе себе покупают у нас.
– Ты про Донцова?
– Ну.
– Во-первых, он живёт рядом. Ему по пути. К тому же у нас лучший кофе в районе, если не во всём городе. Во-вторых, Донцов, друг Симоны Генриховны.
– И?..
– Да, права ты, права. Хорошо, перефразирую. Мелковаты мы для таких, как он.
– Ну, так понятнее гораздо. – кофе начало пенится и, наконец, поднялась нужная мне "шапочка", убавляю огонь, жду пару секунд, выключаю плиту.
– Ты его откуда знаешь?
– Я его не знаю. Вернее, не знакома с ним лично, просто знаю, кто он.
– Ясно. – делает паузу, после чего выдаёт. – Ты молодец. – говорит тихо. Почти шёпотом, и это едва ли не первая похвала с уст Таисии в мой адрес.
Женя же вытягивает шею, в надежде расслышать то, что мне сказала старшая смены. Выглядит смешно.
– Евгения, ты тоже можешь идти. Мирослава, если тебе нужно, то отнеси кофе и тоже…
– Я нормально, Тай. В смысле, останусь. Мне всё равно на вокзале сегодня идти ночевать. – прикусываю кончик языка, до привкуса метала. Вот идиотка. И почему я порой язык за зубами не могу держать?
– В смысле?
– Тараканов в комнате травили. Мне сегодня, завтра жить негде. – ну чего уже шифроваться.
Переливаю кофе с турки в дизайнерскую чашу. Пока горячий, нужно унести. Таисия понимает: это, отходит в сторону, даёт возможность мне пройти.
В дверях едва не сталкиваюсь с Женей. Как только Тая сказала, что она может быть свободной, она тут же зачем-то помчалась в зал.
Немного подрагивают руки, вдох, пытаюсь успокоиться. Неспешно ступая по белоснежному кафелю, медленно приближаюсь к мужчине.
Максимально аккуратно поставив чашку на стол, чуть в стороне, чтобы не дай бог не пролить кофе на разложенные по всему столу, документы.
Мужчина, не отводя взгляда от, очевидно, действительно очень важных бумаг, тянется за чашкой, подносит её к губам. Пара мгновений – глоток.
Всё же вздрагиваю, когда мужчина, оторвав взгляд от каких-то там, совершенно непонятных мне графиков, что так внимательно разглядывал мгновение назад. Сейчас он смотрит на меня в упор, переводит взгляд на чашку с кофе, которую по-прежнему держит в своей руке, и вновь на меня.
Я не дышала в эти секунды, которые казались мне вечностью. Едва не задохнулась.
– Это блядь что? – меня мгновенно прошиб озноб.
9 Глава
– Робуста. – произношу крайне неуверенно. Мужчина хмурит брови, смотрит пристально, и я от страха делаю шаг назад. Родион отводит взгляд, сводит брови на переносице и снова делает глоток кофе, на этот раз смакует его. – Вы просто сказали, вам: взбодриться нужно. Ну я так вас поняла, – говорю негромко, чуть сбивчиво. – Простите, я…
– Расслабь булки, красавица. Наоборот, вошёл сюда только потому, что срочно бумаги просмотреть нужно. Я был уверен, что Жарская преувеличивает, расхваливая свою кофейню, – признаюсь я… – мужчина прочищает горло, явно хотел ругнуться. – Под впечатлением я.
Казалось бы, всё хорошо и действительно, можно и успокоиться, но мужчина снова смотрит пристально, теперь изучающе.
– Сколько лет? – внутренности сковывает льдом. Снова небольшой шаг назад, глаза в пол и отрицательно качаю головой.
Негромкий раскатистый смех постепенно нарастает. Становится дико неловко. Кажется, я окончательно растерялась, но мужчина замолкает, на губах едва заметная полуулыбка и взгляд. Он больше не пугает меня.
– Неглупая. Молодец!" Да, как бы тут сложно не догадаться, вообще-то". Мысленно говорю сама себе. Зачем бы ему интересоваться моим возрастом, если не рассматривать в качестве баловства на ночь. Или ещё чего похуже. Чего на самом деле, не представляю, даже скорее это просто пролетавшие мысли в моей голове.
– Учишься?
– Да.
– Где?
– На Юридическом.
– О. Будущий товарищ прокурор. – не понимаю, спрашивает или утверждает, но в голосе явные нотки брезгливости.
– Нет. – снова отрицательно мотнув головой, отвечаю. – После окончания вуза адвокатуру отдельно заканчивать буду.
– Неплохо. – поджав губы, похвально кивает. – И как? В смысле учишься?
– Пока всё отлично. Я стипендиатка.
– Стипендиатка. – хмыкает. – Молодец. На будущее, нужный человек.
Не знаю, что ответить, просто в упор смотрю на мужчину и дышу через раз.
Через полчасика повтори. – Кивает на чашку с кофе. – Свободна. – сказана уже снова, тем же жёстким тоном и совершенным безразличием.
Я вернулась на кухню. Сообщила Таисии, что гость уходить не планирует, и вернулась за стойку. Чтобы не заскучать, решила пока прочистить кофемашины и протереть витрины. На всё про всё у меня ушло не более пятнадцати минут.
Коробочка с чаевыми стояла под столешницей. Я потянулась к ней, убрала крышку, и мои брови поползли вверх.
– Вот же образина редкостная. Да чтоб тебя псы подрали. – прикусываю язык. Я же девочка – напоминаю себе. Я дала себе слово, перестать матерится. Я будущий юрист – ой – адвокат, я будущий адвокат, и мне нужно быть культурной.
Вдох – ещё вдох.
– Да грёбаное ты, конопатое чудовище. – стиснув зубы, шиплю я – Чтоб тебя бомжи в подворотне оттрахали. – Ты чего? – едва не подпрыгнула на месте.
– Прости, Тай. Громко ругалась, да? – моментально краснею, смотрю в сторону гостя. Вдруг я действительно сказала не так уж и тихо, и меня мог услышать Калинин. Но это вряд ли. Он сидит на приличном от меня расстоянии.
– Негромко. Что, Евгения, чаевых опять себе больше захапала? – жаловаться не люблю, но что ответить – не знаю. Просто киваю.
– Я косарь восемьсот заработала, это мартышка мне только пятьсот рублей оставила, представляешь? – Таисия смотрит своим фирменным; да мне как-то…
Снова становится неловко. Который раз уже за вечер.
– Извини. – говорю отворачиваясь. Обидно до слёз. Прикусываю нижнюю губу, разумеется, не плачу.
Таисия ничего не отвечает, проходится взглядом по залу и снова скрывается за дверью кухни.
Сворив порцию нового кофе, я отнесла чашку Калинину и, вновь тихонько поставив её рядом с ним, молча удалилась.
– Время, час ночи. – уже в серьёз клюющая носам, Тая, бурчала себе под нос. – Он сваливать собирается вообще или нет?
– Если я правильно поняла порядок, по которому он бумаги раскладывает, ему немного осталось. Думаю, это последняя чашка кофе.
– Шестая, да?
– Седьмая. – отвечаю я улыбаясь. Ни один клиент такое количеств кофе при мне не пил.
Мы в турке, кофе вообще не варим. Я иногда для себя разве что, ну и в редких случаях, если сам клиент просит. Многие говорят, что нет разнице во вкусе, а я считаю, она колоссальная. В турке и аромат, и вкус наиболее выраженный.
Гость ушёл во втором часу ночи. За время, пока он был в зале, я в общих чертах рассказала Таи о том, почему я оказалась практически на улице. Это впервые, когда мы поговорили, настолько – можно сказать откровенно. Вообще, подобное совсем не про нашего сурового «зама». Тем более для меня стало неожиданностью то, что она предложила мне переночевать у неё эту ночь. К тому же живёт она тут, совсем рядом. Буквально минут десять ходьбы.
– Ты одна тут живёшь? – задаю вопрос, как только мы переступаем порог небольшой, но очень уютной однокомнатной квартиры.
– Жила бы одна, на завтра бы тоже тебя приютила. – мне становится неловко. Тон её немного резок. Думаю, это усталость сказывается. – Соседка сегодня в ночную. Придёт завтра, часам к десяти, а может, и позднее.
– К этому времени я уже уйду. – стараюсь выдавить улыбку.
– Не переживай. Спи сколько влезет, я так поняла, тебе же ко второй паре только?
– Угу.
– Ритка, с виду только мегера злая, а так, мировая девка. Поверь, не то, что слова тебе не скажет, косо не взглянет.
– Хорошо. – на этот раз улыбаюсь вполне искренне.
– В душ пойдёшь?
– Да, если можно.
– Давай, только быстро. Я пока перекус небольшой сварганю, нам с тобой, потом тоже ополоснусь и спать.
Я была благодарна Таи за гостеприимство. Вчера ночью Таисия приготовила салат, а сегодня утром она напоила меня чаем и сделала тосты. Так приятно, оказывается, когда кто-то что-то делает для тебя. Для кого-то это мелочь, возможно, но не для меня.
Я с самого детства привыкла всё тянуть на себе. Не только в плане найти способ подработать, на собственные нужды, одежду, канцелярию, в школу и прочее.
Подростком редко давали работу, но мне как-то везло, что ли?! Также и на еду нередко приходилось работать, а бывало, и за еду. Это особенно болезненное для меня воспоминания.
Унизительно, когда ты подростком, приходишь к частнику в его затхлый магазин. Весь день драишь его до блеска. Стираешь руки в кров и молишь бога; только бы перчатки не порвались, когда выносишь мусор, потому что других нет, а без них высока вероятность занести инфекцию в мелкие трещинки на пальцах.
Трещины на руках образовывались от нехватки витаминов, потому что питалась я откровенной хренью. Китайской лапшой и консервами. Нормальной еды, особенно в последние три года, пока я жила… – нет, не так. Пока я выживала, уже с натуральной алкоголичкой, у которой теперь, напротив, по три недели запой, и всего два, три дня, даже не трезвой жизни, а жёсткого похмелья, отходника. А потом по новой.
И вот в формате такой вот жизни. – Хотя какой, к чёрту, жизни? Собаки на помойках лучше живут. Им хотя бы за милую мордашку иногда добрые люди кусок хлеба дают.
А вот мне тогда, вместо оговорённой оплаты; на которую я очень рассчитывала; дали ящик продуктов, половина из которых давно были просроченные. Когда я шла домой с этим мятым ящиком, мне казалось, что все прохожие без исключения смотрят на меня, и каждый знает, что я, пропахав весь день, получила за это бутылку растительного масла, которая к тому же подтекала где-то две пачки макарон, как раз таки с истёкшим сроком годности. Пачки гороха и как приятный бонус, печенье «Топлёное молоко». На него явно наступили, потому что вряд ли, если бы оно просто с полки упало, смогло раскрошиться до такой вот степени.
И вот, завтракая, я ловила себя на мысли, что как бы я ни хорохорилась. Не убеждала себя в том, что сама со всем справлюсь и никто мне не нужен, я хочу хоть иногда вот так вот сидеть, и чтобы мне кто-то уделял внимания.
Я набрала сообщения Кости Морозову. Очень короткое. «Я согласна»!
