Текст книги "Дочь Врага (ЛП)"

Автор книги: Анюта Васильева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

54 глава

Артур

– Ну и нахрена ты отпустил её допоздна? —

– Кай, угомонись! Я тебе уже говорил, ей нужна свобода, пусть даже мнимая. К тому же я всё тысячу раз проверил. У них действительно девичник. Пусть порезвится немного.

– Мы же явно освободимся раньше двух ночи.

– И сразу же за ней поедем. – успокаиваю брата, закидывая ногу на ногу, принимая за вип-столиком более удобную позу. – Я же тебе только что сказал, мы даём ей только мнимую свободу. А то, кто знает, научиться не бояться ходить по улицам, и начнёт снова проситься на волю.

– Я так понимаю, мы её вместо папочки решили арестовать.

– Я просто хочу, чтобы она была рядом, Руслан. Хорошая девочка и жалко, если попадёт к Мяснику. – немного лукавлю, конечно. Мирослава для меня больше, чем хорошая девочка.

– Я до сих пор так и не понял, что у них за тёрки, и почему Мясник, пытался дотянуться до Мирославы?

– Не знаю. Он, какую-то чушь нёс. Мне с ним сам знаешь, развязывать войну резона нет. Поэтому пока просто наблюдаем.

– Ты дал ему понять, что Мира теперь под нашей защитой?

– Не рискнул. Он знает, что она дружит с Агатой, и пока я оставил всё как есть.

– То есть, он по-прежнему думает, что мы полностью игнорируем цыпушу?

– Он не до такой степени кретин, Кай. Но пока, он считает, что я имею дочурку Зайцева, причём в самой извращённой форме.

– А что говорит по этому поводу Зайцев?

– Вот то-то и оно! Он панически за дочку боится. На стены лезет, понимая, что она у нас с тобою, но Валеру, боится ещё больше!

– Я с этой всей хуйнёй непонятной, за Миру пиздец, как переживаю. А мы её на день рождения ещё…

– Она под охраной! Я не меньше тебя дёргаюсь. Мирослава мне также не безразлична.

– Я заметил, но, мне кажется, – только без обид, Артур, ладно?

– Ну, говори уже!

– Ты с ней как с ребёнком. На коленках она у тебя постоянно. По голове гладишь, к груди прижимаешь. – смотрю на брата, улыбаясь глазами, – нет, я тоже, конечно, но я к ней как к девушке, ты, как …

– Ей этого очень не хватает, Кай. Неужели ты не видишь, она как кошка лоснится ко мне. Мира только за счёт этого тянется к нам, а не из-за секса, как ты думаешь. То, что мы качественно научили её трахаться, скорее приятный бонус. Пока что она живёт эмоциями.

– Психолог херов!

– Да нахуй, быть им не нужно, чтобы понять это, – не выдерживаю, всё же тянусь за сигаретой, хотя вроде решил бросить. – Стыдно признаться, но я перед ней вину чувствую, понимаешь?

– Поясни?

– Мирослава, в произошедшем не виновата! Зайцев четыре года назад мог выйти по амнистии, я не дал.

– Да брось, сам залетел чуть позднее. В любом случае он бы не вышел вовремя.

– Не знаю. Может успел бы выйти до происшествия. Я его задержал! Пока придумывал, что на него навешать, он сам влип.

– Вот именно, что он сам влип. Но я не о том, Рус.

– А о чём?

– Я никогда не прощу отца Мирославы, но блядь. – делаю глубокую затяжку, – то, что он был пьян – отягчающее обстоятельство, но он действительным не мог знать, что в этой грёбаной пшеницы, могут играть дети! Экспертиза установила, что они спали. Спали, а значит, даже с расстояния трёх метров, их было бы сложно заметить. – с трудом проглатываю колючий ком.

– Ты его оправдать сейчас пытаешься? – мотаю головой.

– Хер знает. До знакомства с его дочкой мысли эти гнал от себя намеренно, – замолкаю. Говорить сложно, и в то же время мне необходимо сделать это. – Я мстил Зайцеву за своих детей, лишая семилетнюю девочку, отца. Моих детей уже не вернуть, а Мира… – снова запинаюсь. Действительно, очень сложно, не то что говорить, думать об этом тяжело, – круглая сирота! – Выжимаю из себя эту фразу, – она жила с тёткой-алкоголичкой. Я на днях только узнал. Блядь, эгоистично даже пожалел о том, что решил выведать, как жила Мира со своей тёткой. И почему я думал, что у неё всё нормально, – замолкаю, зажимаю двумя пальцами переносицу, – хотя, хули я вру, Кай! Нихуя я не думал, как дочь его живёт. Пиздец, да она в хлеву жила. Тётка её избивала, голодом морила.

– Так вот почему, ты к ней такой ласковый? Это на тебя вообще не похоже.

– Сам с себя хирею. – улыбаюсь, но невесело.

– Ласковый внутри, но при этом, голыми руками способный выпотрошить… – Кай замолкает, поймав мой взгляд. Тоже мне, одуван! – Ну хорошо, хорошо! – поднимает две руки вверх, показывает, что сдаётся, – перегнул. Но согласись, ты сам по себе, человек не особо-то любвеобильной.

– Хер знает, – пожимаю плечами, – может, просто некого было любить? Мне нравится то, что сейчас происходит.

– Тебе нравится видеть меня в своей постели? – я понимаю, брат говорит это не без иронии.

– Мне кажется, я бы её совершенно спокойно отвадил от тебя, но ты же, истеричка, влюбился в Мирославу.

– Если ты не влюбился, то отдай её мне. Мы на время уедем, ты как раз остынешь полностью к ней.

– Ну, во-первых, не факт, что остыну, а во-вторых: она ко мне больше тянется, ты же видишь! Я даже мысли допускать не хочу о том, что не смогу её касаться. Она мне тоже нравится, брат, правда. Мне с ней… – она под мой член создана, понимаешь! С первой ночи, да мы даже спаялись с ней. Она моя, Рус. Наша! Нам или вдвоём с ней оставаться, или мы разберёмся и оба её потеряем. Она с нами в тандеме, неужели ты не видишь?

– Вижу.

– К каждому из нас тянется. По-разному, но тянется! Даже когда спит, по очереди проверяет на месте мы, рядом с ней или нет?! Обоих нас ищет. Ни отдельно тебя или меня, а именно поочерёдно. – брат молчит. Знает, что я прав.

– Ну что там, скоро придут? – прекращаем разговор о Мирославе, переключаясь на работу.

– До вон идут уже. – отвечаю, глядя, как по лестнице поднимаются наши будущие подрядчики.

_______

Переговоры немного затянулись почти до полуночи, и мы с братом тут же прыгнули в машину, поехали за нашей девочкой.

Блядь ну это пиздец какой-то! – никак не унимался Кай, – но блядь какая пробка в половине первого ночи?

– Авария впереди. Шесть машин въебались. – отвечаю брату читая чат в дваГис.

– Цыпуша не звонила?

– Она тебе вроде должна написать.

– Ну, вдруг тебе написала. Что-то засиделись они.

– Успокойся ты уже. Хотя если честно, мне самому не по себе как-то, – в самом деле как-то тянет поскорее уже забрать Мирославу. – Ничего, зато в ближайшее время будет довольной и покладистой. Я новые игрушки заказал, можно похулиганить с Мирославой.

– Не хочет она мне отдавать свою попку. Минет, это хорошо, конечно. Только ей, ему, еще нужно подучиться. Хочу ее попочку она охуенная. – Как сказал, что ни с одной девушкой таких не желал экспериментов, а с Мирой всё хочет.

– Как-нибудь тоже опробую.

Рус понемногу начал успокаиваться. Принимать то, что Мирослава не только ему принадлежит. Меня, как оказалось не меньше клинит на этой девочке. Я действительно всерьёз обдумывал над тем, чтобы уступить, но сейчас понимаю, что нет. Однозначно, либо вдвоем, либо никак.

К дому Екатерины, одногруппницы и подруге Миры, мы подъехали ближе к двум ночи. Свет в окнах не горел, на веранде только. Руслан, вытащив телефон из кармана брюк, хотел набрать Мирославе, но она сама вышла за ограду.

Одного взгляда хватило, чтобы понять, произошло что-то крайне неприятное. Причём, чёткое понимание, что это, неприятное, больше нас с братом касается. Лицо Миры было: нет не зарёванным, но она казалась не-то печальной, или растерянной, – хер пойми!

В глазах сплошная боль, разочарование и ярость.

У меня внутри оборвалось всё. Не знаю как, но я понял. Это момент, когда Мирослава нам с братом больше не принадлежит.

Она подошла и остановилась на расстоянии полуметра. Руслан, стоял чуть правее, хотел что-то сказать, но не решался. Он тоже что-то чувствовал. На улице довольно прохладно, но воздух вокруг нас густой, накалён и давит так, что задохнуться можно.

Это впервые на моей памяти, когда причина подобному гнёту не мы с братом, а Миниатюрная девочка, у которой едва заметно дрожит подбородок.

Мира протянула мне общую тетрадь, взглянув на которую я понял, что это медицинская карта.

В груди что-то кольнуло. Явно не просто так, вот с таким искажённым выражением лица, она сейчас мне её подаёт.

Не спеша беру в руки пожелтевший картон. – Зайцев Сергей Михайлович.

Мне бы разозлится, да только вместо злости, какого-то хрена волнение.

– Последняя запись. – говорит наша девочка совершенно бесцветным голосом.

Мне хватило всего одного взгляда. – Жалобы больного, дата и мой почерк.

В голове так четко всплывает картинка тринадцатилетней давности. Будто бы это было вчера только.

– Артур Тимурович, – кричи старшая медсестра.

– Моя смена закончилась, Наталья Андреевна! – не сбавляя шаг, и не оборачиваясь, иду в сторону ординаторской. – Все карточки я подписал и все вопросы не ко мне!

– Артур Тимурович, там мужчине совсем плохо. Вторая смена только заступила, плюс Дмитрич опять с похмелья.

– Да как же блядь, вы мне дороги то все, а? – разворачиваюсь на сто восемьдесят и иду в приёмное отделение.

Прямо в коридоре достаточно тяжело дыша на кушетке лежал мужчина. Видно, что мужику было действительно херово, обезболивающие его не брали.

– Острая аппендицит! – говорит Наталья, и подаёт мне уже заведённую больничную карточку с вот этой самой тетрадью.

55 Глава

– Откуда она у тебя, Катя? – у меня так сильно дрожали руки, что я не могла рассмотреть строк.

– Я практику в полиции проходила! Из зоны заключения двое зеков сбежали. Один был с огнестрельным ранением, и мы проверяли больницы. Вот в одной из них, нужно было проверить карты, которые лежали в архиве. Было подозрение, что беглец, которого подстрелили, мог податься именно в эту больницу, так как у него там сестра старшей медсестрой работает. Ну в общем, нас с Таськой отправились рыться в архиве. Была версия, что его могли оставить в больнице под другим именем. В общем, карточка твоего отца, мне прямо под ноги упала.

– А как ты поняла, что это она? Ну что эта карта именно моего папы.

– Накануне я смотрела его дело, Мира. Прости, пожалуйста, я врать не буду. Я знала, что твой папа сидит в тюрьме, но мне было любопытно узнать причину.

– Я вовсе не обижаюсь на тебя, Катя. Просто хочу знать. – злость, паника, отчаяние.

Я рассматривала эту карту на протяжении двадцати минут. Не всю, разумеется, а последнюю запись. Меня сразу привлёк почерк, очень размашистый, но достаточно разборчивый. И подпись, она какая-то уникальная у Артура. Я видела её в документах в доме Акиевых. Она изначально показалась мне несколько странной. Подпись была больше похожа на каллиграфическую, состоявшую из двух слогов, и перечёркнута очень интересным завитком. Повтори такую очень сложно, мне кажется.

Почему я не помнила этого раньше? Почему только сейчас?

* * *

“– Папочка, ты посидишь со мной”? – я сидела в изголовье своей кровати, укрытая мягким пледом, на ногах шерстяные носки, горло обмотано мягким шарфом. Но я не болела. Вернее, болела, но не простудой. Мы с мамой играли в доктора. Накануне был мой день рождения, мне исполнилось семь лет. Родители подарили мне набор доктора, и мама сейчас лечила меня. Лечила так, потому что по-настоящему не получалось.

“– Славочка, доченька. У папы живот болит. Сейчас приедет доктор, и он отвезёт его в больницу.” – мама улыбалась. Она такой сильной была, не хотела, чтобы я видела её слёзы. Слёзы не из-за папиной хвори, из-за моей. Я очень долго болела.

Именно с этого началось всё. У меня были неправильные воспоминания. Почему-то я думала, что помню момент, когда отца забрали в полиции. И я помню Артура и Руслана на пороге нашего дома. Но этого быть не может! Так точно не может быть, потому что я утром следующего дня, с обострением также попала в больницу.

Тогда почему и как?

* * *

– Я вспомнила, ты как-то говорила, у твоего папы день рождения тридцатого мая, и что он, ровесник моего. Ну то есть год рождения у них один получается. Плюс, Солнечный. Ты же оттуда родом.

– Разве это я тебе говорила? – этот вопрос звучит больше, как риторический.

– Мы же с тобой вместе документы сдавали на практику, разве ты забыла?! Ты мои рассматривала я твой.

– Точно.

– Ты знаешь, я не помешана на вот этих вот всяких магических ритуалах и прочем. Но вот как-то эта карта пролетела перед моими глазами, и мне показалось это неслучайным. И сейчас, глядя на тебя, я понимаю, что была права. Скажи, она поможет тебе оправдать твоего отца?

– Его ночь оперировали. И оперировал, отец Агаты.

– Не поняла, а при чём тут отец Агаты? А! Он был хирургом. Ой, слушай, папа говорил, он вернулся в страну, и он может пойти свидетелем, – у Кати загорелись глаза и дальше она говорить стала достаточно эмоционально. – Блин, Мирослава. Это же круто. Твоего папу освободят, и ты наконец, обретёшь семью.

– Мой отец, получается. По версии следствия на следующий день после полостной операции, как написано в карточке с перитонитом. Выехал в поле, где, не заметив двух малолетних детей…

Я продолжить не смогла, но и не нужно было, потому что Катя, всё поняла.

– Но он не мог! – мой голос задребезжал. – Я и без этого знаю, что не мог, – взглядом показывает на лежащую на столе медицинскую карточку. – Папа всегда был очень внимательным. Когда мне было пять, или шесть, точно не помню. Папа привозил двух лисят. Маленьких совсем, тощих. Их маму, скорее всего, подстрелили браконьеры. И он увидел их, увидел, потому что всегда был очень внимательным. Мы их с соски кормили. Ухаживали с мамой за ними. Потом, когда они немного подросли и окрепли, папа какому-то заводчику их отдал, и тот должен был вернуть их обратно в дикую природу.

– Мирка, это всё забудется. Пройдёт время, вы заживёте.

– Да я знаю. – говорю скорее, чтобы этот разговор завершить. Я и так слишком сильно обнажила душу.

Свет фар освещает веранду. Мы слишком много выпили, и девочки уже легли спать. И это несмотря на то, что в начале вечера, все намеревались не спать до самого рассвета.

Я ничего не говорю Кати. Стягиваю со стола карточку и направляюсь к входной двери. Чуть не ушла в одной пижаме. На улице холодно, ветер и подмораживает. Уже в самом пороге, догнав меня, Катя накидывает мне на плечи свою пехоту.

В голове гул стоял. Артур сразу всё понял, не знаю, что именно, но как только он меня увидел, взгляд его стал более жёстким. Руслан – смешно сказать, но к Руслана мне вдруг захотелось подойти и по головке погладить, успокоить как-то. В его глазах тоска и обеспокоенность. Сердце щемит.

– последняя страница.

Я терпеливо жду. Луна светит достаточно ярко, и Артур хоть и приглядывается, но строчки разбирает очень быстро. Потом его лицо застывает.

Я не могу поверить. Как такое возможно? Я не понимаю, как он мог не вспомнить? Он видел папу, уверена, ещё до суда он его видел. Не мог забыть, у папы внешность такая запоминающаяся.

Неужели, при поступлении больного, смотрят исключительно на болячки, не видя лиц?

Что происходит, мамочки…

Мне сейчас эгоистично хочется думать, что Артур лжёт и ему намеренно было нужно посадить моего отца. Оклеветать его. Я хочу убедить себя в этом, но не могу. Слишком веская причина. Слишком жестокий мотив.

Дьявольская, всегда непроницаемая хладнокровная сущность Артура, сейчас в растерянности.

– Этого просто не может быть, – сказал мужчина спустя, не знаю, минуты три, может, пять. Но мне всё равно, казалось, прошла целая вечность.

– Я хочу проснуться этим утром, и чтобы мой папа был рядом.

– Малышка, это не…

– Никакая я тебе не малышка! – кричу настолько громко, что мой голос кажется истеричным. – Я имею на это право! Ты забрал у меня его. Ты лишил меня семьи. Я хочу проснуться этим утром, – говорю и с расстановкой, – и чтобы мой папа, был рядом со мной.

Я развернулась и быстро ушла. – Нет, не ушла, я убежала. Меня всю трясло. Катя непонимающе сейчас смотрела на меня. Она видела Артура и Руслана

– Мирослава, что происходит? Почему дядя Агаты приехал и с ними, я так понимаю …

– Да, Катя. Это отец Агаты. И это его детей, якобы убил мой отец! – подруга, пошатнувшись, едва не упала прямо на пол.

– Ты сейчас шутишь? – у подруги просел голос.

– Я очень тебя прошу, давай не сейчас, – мой голос снова задрожал. Я больше не могла сдерживать себя, мне было так плохо. – Если ты сейчас начнёшь меня мучить вопросами, я просто сдохну. Прошу тебя…

Катя больше не сказала мне ни слова. Она подошла и так крепко обняла меня. Бергер отвела меня в комнату, которую выделила для меня. Она была рядом с её спальней, но Катя не уходила. Она сидела, молча, гладила меня по спине, пока я, громко рыдала в подушку. Сердце рвалось на части. Да что там сердце, меня всю разрывало.

Я не заметила, как уснула. Мне кажется, я в один момент провалилась в темноту.

56 глава

Артур.

Отца Мирославы вывели из камеры в четыре часа утра. Он с трудом сдерживался, чтобы не перейти на бег. Мужчина понимал, случилось что-то серьёзное, и он молил бога только бы не с его дочкой!

Войдя в комнату свидании, первое, что увидел помимо спины Артура, лежавшую на столе медицинскую карту. Артур повернулся, и Зайцев понял всё в ту же секунду.

Сделав несколько шагов вперёд, уже неспешно Сергей сел на деревянный табурет, положил перед собой руки в сложил их в замок.

– Где мой ребенок? – как же безумно Зайцев волновался за Мирославу. Сейчас в десятикратном размере.

– Почему? – миллион раз Артур задавал этот вопрос Сергею. Но каждый раз в новом контексте «почему именно мои дети?» – «почему сдохни ты?» а в первый день, когда ему разрешили свидание, вернее, когда добится его, партнер отца помог. Первый вопрос Артура был – «почему не твоя дочь?» И много ещё таких “почему” было, но именно сейчас Сергей Валентинович Зайцев, вопрос этот понимает буквально.

– Ему нужно было вывести твоего отца из равновесия. Он хотел ослабить его. Хотел, чтобы, ты, бдительность потерял. – Сергей немного завозился. Артур видел, мужчина нервничает. Достав из кармана пачку сигарет, Акиев положил её на середину стола, и наконец сам, впервые сел напротив своего – всё ещё врага!

Артур терпеливо ждал пока Зайцев возьмет себя в руки. Снаружи он выглядел вполне спокойным, но подрагивающие руки выдавали его. Подкурив сигарету, он сделал несколько глубоких затяжек, и только после этого продолжил.

– Знаешь, когда он мне рассказал о своем первоначальном плане. Смеясь, так отвратительно, что даже у меня, взрослого мужика мороз шёл по коже… – Сергей запнулся, – если бы моя девочка… – гыкнув, мужчина сделал новую затяжку, и с огромным трудом договорил. – Я бы предпочел, чтобы случилось так как случилось. Вот только он мне пообещал, что с моей Мирославой случится однозначно первый вариант. И что я увижу всё своими глазами, в мельчайших подробностях.

– Почему именно ты?

– То что произошло с твоими парнями, не случайность. Их уже спящими привезли на это поле.

Внутри Артура было звенящее напряжение. Ему хотелось орать в голос. Снова, как тогда, и в тот же момент, хотелось сесть на пол и рвать на себе волосы.

Акиев сжимал и разжимал кулаки, а после, сделал глубокий вдох, тряхнул головой и опять поднял тяжёлый взгляд на отца Мирославы. Артур изо всех сил пытался остаться в реальности. Не погружаться настолько глубоко в воспоминания.

– Изначально они мне не угрожали. Арарат, прищёл ко мне почти ночью, прямо в реанимацию. Твой сменщик с похмелья спал, на посту никого небыло и он… – А, неважно. – потерев лицо руками, мужчина продолжил. – Он сказал, пьяным был. Сказал не заметил детей. И он пришел ко мне уже с результатами анализов для Мирославы. Нашёлся подходящий донор. Я тогда ни очём не задумывался. Костный мозг так долго искали что все сроки были упущены. Разумеется, квоты на нас уже не было и это всё для нас было не бесплатно! Сумму которую назвали, даже если бы я продал всё что у меня на тот момент было, нам бы с женой не хватило денег оплатить операцию дочери.

– Острый лейкоз?

– Да. Мутировавшая форма. Время уже шло даже не на недели и Арарат, фермер на которого я работал об этом знал. Наша с Юлей девочка уходила. Врачи отпустили Миру домой, мол, пусть будет рядом с вами. – Сергей видел до какой степени растерян, и в то же время зол Артур. – Вот, как ты тогда кричала о том, что готов на что угодно, только бы дети твои остались живы, вот и я, в то же самое время, был готов на всё, чтобы дочь моя жила! – выкурив сигарету, Сергей тут же достал вторую. Подкурив её, снова вдохнул горький дым. – Сам бы грех, никогда бы на душу не взял, ты не подумай. Чужой жизнью спасти жизнь своего ребенка. Нет, бога бы побоялся. Тем более жизнью детей. Но я же не убивал. Мне нужно было только вину взять на себя. Сказать что я, и моя дочка выжила. А твоим мальчикам…

Повисла тяжелая пауза, и длилась она не меньше десяти минут.

Артур пытался взять себя в руки. Мысли лихорадочно проносились в его голове, и он, изо всех сил старался не набросится, и не, придушить сейчас Зайцева за то, что столько лет. Столько гребаных лет, он не просто кормил истинного убийцу своих детей, он глубоко уважал его. Конечно же Артур сразу понял о ком идёт речь. Эльдар Гнидаев. Вот кто фамилию носит совершенно заслуженно! Он очень поддержал тогда Артура, в те тяжёлые дни. Артур только только начал на ноги вставать, отцу параллельно своему с бизнесом помогал. Больше советами, но молодой взгляд и стремительно растущий капитал…

Тогда уже Артур понимал, что он многим не даёт покоя. Минимум вложений и максимальный доход, что может быть ещё более привлекательным для алчных бизнесменов?

– Я правильно понимаю? Когда я особо сильно начал прижимать тебя, ты хотел признаться но Эльдар надавил.

Артур вспомнил что был момент, когда ему докладывали о том что Гнидаев навещал Зайцева. Он тогда хотел расспросить самого Эльдара с какой целью это было, но тот уехал в командировку, а после как-то и случай не представился.

– Юлька моя ушла не просто так. Эльдар показал видео, где ей вводят яд который вызывает онкологию. Всего три месяца и её не стало. Мирославе тогда десять исполнилось. Он сказал, Мира умрет не сразу, и я увижу много весёлых видео с её участием… – Сергею сейчас больше всего на свете хотелось выпить, и очень много. Напиться до беспамятства, и не вести этот разговор. Но в то же время он понимал, теперь, когда правда вскрыта, Артур должен всё знать.

Мужчина боялся, что Артур посчитает его слава не искренними и решит, будто он всё же в какой то мере принимал в этом участие, и не защитит его дочь. Он и сейчас не особо верил в то, что Артур станет защищать Мирославу, но всё же надеялся…

У Зайцева, была совершенно другая информация о том, какую роль его дочка играет в жизни Акиева. Сам Эльдар известил Сергея о том, что Мирослава в руках Акиева, и что это он убедил Артура, девочку особо сильно не мучить. Он пообещал вызволить Мирославу из рук тирана-Артура, но на это потребуется время.

Зайцев не верил ни единому слову Эльдара. Сквозь зубы, тогда прорычал – Не смей! Пусть лучше он!

Как бы жесток не был с ним Акиев, грани, которые мог перейти, Артур всё же не переходил. Да, Сергею было очень сложно. Особенно первые годы, но он здоровый, крепкий мужик и он выкарабкался.

Сергей жил Мирославой. Он знал, маленькая беззащитная девочка, она ждет своего отца домой, и он в свою очередь сделает всё, чтобы вернуться.

А ещё, Сергей помнил, все слова, что говорил ему Гнидаев седует делить на двое. Если вообще им верить можно.

Сердце рвалось на части, Сергей сходил с ума, но раз за разом себя убеждал в том, что Артур не сможет причинить беззащитной девушке боли.

– Хорошо! – резко заговорил Артур. – Сразу я был слишком эмоционален, не имел достаточного веса, но потом. Почему ты не рассказал мне об этом спустя три, пять лет? Почему я только сегодня узнал о том, что за день до смерти моих детей я оперировал тебя. Я был твоим стопроцентным алиби! Почему, чёрт возьми ты не сказал? Ты же знаешь о моём весе. Я же смог бы защитить мирославу.

– Давай будем честны, Артур. – Сергей на фоне Артура выглядел абсолютно спокойным. – Ты ненавидишь меня на клеточном уровне. Скажи, разве ты бы мне поверил? Я был уверен в том, что карточка уничтожена. Ты же не узнал меня. Где гарантии того, что ты бы мне поверил? – Артур какое то время смотрел на Зайцева. Он думал над словами мужчины.

– Да, без бороды и усов, я тебя не узнал. Ты в самом деле, был похож на лешего, и с ним с первой минуты у меня и ассоциировался. Но ты бы мог сказать дохуя фактов! Как ты ойкал айкал. Бред, нахуй полнейший, но всё же. – голос Артура набирал обороты. – Ты мог напомнить о том, как рассказывал почему в жару носишь такую длинную бороду. Как ты говорил дочка не узнаёт тебя без бороды. Доспел бы в конце концов, как пел на операционном столе. Хуй бы кто так исковеркать “Смуглянку смог”.

– Я знал что ты крут! Я понимал, ты имеешь вес и очень серьезный раз уж так легко в стенах этих умел руководить всеми процессами. Я тысячу раз думала о том, чтобы рассказать тебе обо всём. Вот только страх за дочку… Я не мог ей рисковать! И даже на момент, когда понял, что ты вполне в состоянии будешь оградить её от Эльдара, мне сидеть оставалось чуть больше полгода. Кто же знал что так получится.

Между мужчинами снова повисла пауза.

– Савелий, он действительно твой друг?

– Нет. Он друг Эльдара. Я сказал, что если со мной или с моей дочкой что-то случится, вообщем убедил его в том, что у меня есть человек который напомнить тебе о моём алиби и обо всём расскажет. Самые бредовые идеи они ведь придумываются на ходу. Так я стал другом Савельева.

Впервые, Артур с Зайцевым разговаривал как с обычным человеком. От эмоциональных качелей кругом шла голова. В какой то степени Артур понимал Сергея, и тут же не мог понять, – совершенно не мог понять!

– Твоя дочь жила с алкоголичкой. Просто в отвратительных условиях! Она плохо ела, не по сезону одевалась. Спала в буквальном смысле в хлеву когда твоя Сестра уходила в жесткие запои.

– Моя Сестра? – Сергей усмехнулся. – Да я даже не знаю эту женщину. Ты же мне весь кислород перекрыл. Я не знал, где Мирослава. Эльдар маляву передал. сообщил, что пристроил к хорошему человеку. “– обогрета, сыта и тепло одета. Когда я узнал всю правду, Мирослава уже заканчивала школу.

Артур ничего не ответил. Он в самом деле перекрывал всю внешнюю информацию. Сергей действительно не знал, что с мирославой. И это всё его куда больше угнетало чем бетонные обшарпанные стены, с маленьким решетчатым окном.

– Еде Мирослава? Кто знает о том что ты всё знаешь? Если Эльдара знает, тут же отправит за ней мясника.

– Сейчас она в доме своей подруги. Под охраной. И Кай там. Не в самом доме, конечно…

– Что вы с ней сделали?

– Ничего. – ответил негромко. – С ней всё хорошо. Психолог говорит, условия в которых она жила, в какой-то степени помогли ей пережить стресс перенесённый от похищения.

– Получается, ты действительно к этому отношения не имеешь?

– Нет.