Текст книги "Свой кусочек счастья (СИ)"
Автор книги: Анюта Тимофеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)
Глава 25
Марина
То ли к достоинствам, то ли к недостаткам корпоративов стоит отнести то, что случайных людей на них не бывает. Максимум – это новички «пробуются» в процессе цивилизованного винопития, и иногда сразу же становится понятно, что же человек из себя представляет.
А вот завязывать новые знакомства и отношения – это точно не сюда. Можно, конечно, пообщаться с коллегами, которые работают на других объектах или на удалёнке, но это немного другое. Соблазнять кого-то из руководства – тут я начинаю неприлично ржать, потому что такое придет в голову только обчитавшимся дамских романов. Учредитель, директора, замы – либо глубоко семейные люди, либо просто умные, которые прекрасно понимают, что "в гнезде…" ну, дальше понятно. Как говорится, любовь приходит и уходит, а на работу придется ходить все равно. Для меня, к счастью, это всегда было неактуально – влюбленностями на рабочем месте я не страдала.
Такие отношения помогают поддерживать с мужской частью нашего коллектива приятные дружеские отношения, иногда – дружески-игривые, так что наблюдатель со стороны может и ошибиться. Но все участники прекрасно понимают, что это несерьёзно. Кстати, прекрасно, что с женской половиной офиса нам никого делить не надо.
Так что корпоратив – повод отдохнуть… вот только в очередной раз перепечатаю списки, и проверим их в стопятьсотый раз… потом все равно кто-то в последний момент что-то вспомнит и будет переделывать. И прекрасно, что организационной частью занимаюсь не я – у нас есть энтузиасты подобного дела. Я больше люблю сами сюрпризы, чем их организацию. Сегодня, впрочем, главный сюрприз я знаю… и это очень хорошо, а то и дара речи можно было бы лишиться от неожиданности.
Проходит половина рабочего дня; рабочий он чисто символически, потому что кто-то из наших дам приходит чуть позже, кто-то уходит чуть раньше – все для того, чтобы "быть красивой" к празднику. Мужчинам, к счастью, прихорашивается не надо, поэтому они работают… или тоже делают вид.
К назначенному времени все постепенно съезжаются и собираются в малом зале ресторана, где улыбчивые официанты подают коктейли и шампанское, предлагают лёгкие закуски и изящно оформленное фруктовое ассорти.
Народ обменивается приветствиями – некоторые действительно встречаются редко, потому что работают на разных объектах; тем веселее и приятнее встречи. Девушки оглядывают доброжелательными и не очень взглядами наряды коллег; мужчины не упускают случая сделать комплимент. В ответных комментариях весело звучит: " Вот, ну вот! Костюм надел – жених просто! Так и надо ходить каждый день!" Все очень веселятся, представляя себе офисные будни с сотрудниками, одетыми практически в смокинги и вечерние платья.
Мне вот тоже досталось море комплиментов, на которые я скромно отвечаю: "Да, на работу – как на праздник! Теперь я буду выглядеть так всегда".
***
Коктейлей пришлось выпить пару… тройку… А, может, вообще сделать так, чтобы я была немного в неадеквате… ну, счастливом неадеквате? Чтобы не волноваться особо?
И все равно я оказалась не готова, когда ведущий объявил:
– И наш вечер продолжает… любимец женщин Илья!
– Ну, ничего себе! – отмирает сидящая рядом со мной Галина. – А я думала, у нас опять эти девицы из варьете будут…
– Да сколько же можно девиц из варьете? – праведно возмущаюсь я. – Что в них интересного? Пусть уж тогда хотя бы через раз – мальчики из стриптиз-клуба!
– Нет, я не понял – зачем мне ваши мальчики? – вступает в разговор Володя, сидящий напротив, одновременно подливая шампанское нам в бокалы. – Хотя эти девушки, конечно, тоже… на любителя.
Пока мы обсуждаем дальнейшую стратегию, Илья выходит на импровизированную сцену – танцпол.
Поверить не могу, что совсем недавно я так же сидела в зрительном зале, и с восхищением смотрела на недосягаемого человека на сцене. А ещё раньше всегда пересматривала его выступления, если они мне попадались в сети.
– А он же немало берет… Наши вложились, похоже, – снова комментирует Володя. – Просто я дочке билеты покупал, знаю, – поясняет он. – Лучше бы премии выплатили.
"Вот так, ничего святого для людей нет!" – давлюсь про себя смехом.
Наверное, я, как булгаковская Маргарита, влюбляюсь в людей, которые делают что-то превосходное… Нет, не во всех – вот один из знакомых виртуозно водит машину – но почему-то меня не привлекает… шеф – в какой-то мере гений финансов – но тоже не то…
Но сейчас… я смотрю в каком-то затмении: вот как можно быть настолько талантливым? Как может все так виртуозно получаться? И как можно требовать чего-то приземленного от такого человека? Он же дарит праздник, сказку…
Наверное, есть какие-то ангелы-хранители у людей, потому что вот так безумно влюбиться в другого человека, который мог бы воспользоваться моим совершенно безрассудным состоянием, этот хранитель бы не позволил. А я уже знаю, что Илья на сцене и в жизни – два совершенно разных человека, и я никогда не общалась со "звездой", всегда рядом был заботливый и внимательный мужчина, скромный и иногда неуверенный в себе…
– Я думала, он побрутальнее будет, – говорит Галина. – Мне нравятся те, кто мужественнее выглядит.
"Мне как раз нравится, как есть, так что все в порядке", – мысленно отвечаю я.
– А мне голос очень нравится, – нейтрально комментирую я вслух.
– Да, голос – обалдеть! И ведь живьём… Впечатляет, согласна.
– А что, никаких девушек даже на подтанцовке не будет? – притворно-разочарованно вступает Володя. – Не понимаю, о чем поет, но впечатляет, конечно.
Илья в это время исполняет какую-то всемирно известную композицию, название которой вылетело у меня из головы, наверное, от волнения; но очарованию чистого сильного вокала это не мешает.
***
Подбор песен для этого выступления – сюрприз для меня; после «Памяти Карузо»(да, я вспомнила, наконец!) были «Очи черные». Бессмертная то ли цыганская, то ли уже народная песня всегда зажигает что-то в душах слушателей.
– Кто там хотел побрутальнее? – усмехаюсь я, узнавая аккорды следующей песни: "Я счастливый".
– Я думаю, что в этом зале сидят счастливые люди, которые занимаются любимым делом, и заслуживают достойного отдыха, – предваряет свое выступление он.
***
– А сейчас я хочу похитить у вас одну прекрасную девушку… – и Илья направляется в нашу сторону.
Три песни ведь уже были исполнены… Меня посещает мгновенное и иррациональное желание испариться, потому что я догадываюсь, что будет дальше. Нет, невзирая на мою работу… на обе мои работы… я не публичный человек!
– Вы позволите? – Илья ехидно-предвкушающе улыбается уже около нашего столика. Меня посещает ещё более иррациональное желание впихнуть ему в руки Галину и куда-нибудь исчезнуть. Чем я там восхищалась при его появлении? Задушу, вот потом точно задушу за такие сюрпризы!
На глазах изумлённой публики он протягивает мне руку, помогает выйти из-за стола, и ведёт к танцполу.
Нет, у остальных зрителей глаза не настолько уж круглые, потому что они думают, что так и было задумано – Илья просто выбрал себе "жертву" из зала.
Глава 26
Марина
– Ты хорошо подумай, – тихо и быстро говорю я по дороге, – я за такие сюрпризы могу что-то нехорошее сделать. Беги лучше…
– Я уже понял, что нарвался, – ехидничает в ответ он, одаряя окружающих профессиональной улыбкой.
Илья галантно довел меня до танцпола, и…
«Ты с высоты красоты своей
Меня не замечаешь…»
Это он издевается? Знаю текст, это же «Я – то, что надо». Оригинальный подбор; по-моему, наши скоро решат, что исполнитель к ним пришел уже немного навеселе…
«Пускай сегодня я никто,
И пусть твердят тебе,
Что я не то…
Но!
Дай мне этот день,
Дай мне эту ночь,
Дай мне хоть один шанс…
***
Я для тебя
Не богат, не знаменит,
И не престижен…»
Забавно, что это поет-говорит мне известный исполнитель, у которого точно подобных проблем нет. По крайней мере, со стороны точно ничего подобного не предположишь. Мои коллеги тоже не понимают скрытого смысла, они просто ждут продолжения шоу.
Мне интересно, что в голове у Геннадия Степановича – нашего учредителя, человека очень неглупого, который все это мероприятие организовал и оплачивает. Думаю, что он тоже видит только то, что на поверхности – в исполнение песни «для живости» вовлекают зрителей. Просто потому, что предположить что-то иное – это уже сюрреализм какой-то!
– В жизни каждого мужчины наступает момент, когда он задается подобными вопросами, – прерывает Илья свое выступление. – Не упускайте этот момент. Наверное, я всегда буду неравнодушен к корпоративам, потому что после одного из них я встретил свою судьбу. И сейчас этот дорогой мне человек находится рядом, и я очень надеюсь, что она не передумала. Марина, ты согласна выйти за меня замуж?
Все-таки он это сказал, и при свидетелях… А сам тем временем сделал несколько шагов за кулисы, и вернулся оттуда с огромным букетом роз – нереальное количество тугих бархатных полураскрывшихся бутонов.
Он встает на колено и протягивает мне букет. Кольцо – это слишком интимно при всех, а букет… мне нравится идея! И я знаю, что игра на публику тут только в той мере, чтобы уже никто и ни в чем не сомневался. Я же сама начала разговор про «плод воображения»…
Этот букетище я все-таки могу удержать в руках, и это радует. И что я могу ответить, кроме:
– Я согласна.
Все, никаких осторожных намеков, никакой постепенной подготовки – он предложил, я ответила, все в шоке. Кажется, кто-то лезет в телефон – уточняет, вдруг сегодня первое апреля; кто-то оглядывается в поисках скрытых камер…
Ребята, мы сделали ваш… наш корпоратив незабываемым! Сколько еще лет потом будут вести отсчет: «Это было на том корпоративе, где Илья сделал предложение». Но мне все равно кажется, что я с этими розами цветом лица уже почти сравнялась.
– Я теперь я прошу прощения, но мы вас покинем. Еще раз желаю прекрасного продолжения вечера, и личного счастья каждому присутствующему! – завершает Илья.
Марина
– Ну, что, поехали? – спрашивает Илья. – Хочется быстрее домой вернуться. Тебе нужно что-нибудь забрать?
– Да, сумочку, а то совсем голову потеряю, все здесь забуду, – я вручаю ему обратно букет и возвращаюсь к своему столику. По дороге коллеги провожают меня немного ошалевшими взглядами.
Подхожу к своему столику.
– А… что это было? – полузадушенным голосом интересуется Галина.
– Ну, в общем, то, что видели. Это не спектакль, так оно и есть.
Реакция, судя по всему – всеобщее онемение.
Ну, забавно и неожиданно получилось, согласна. Можно было, конечно, промолчать, тихо уволиться, или продолжить пока работать, а потом провести шоковую терапию… Но уж как решили, так и решили. Точнее, придумал-то Илья, но я же согласилась.
Наши вещи, включая мой букет, уже унесли, поэтому налегке спускаемся вниз на моем любимом панорамном лифте. Ехать несколько секунд, поэтому я успеваю заметить, что Илья что-то хотел сказать, но потом передумал – не успеет.
За рулём представительской, но не слишком бросающейся в глаза темной машины – незнакомый водитель. Впрочем, для меня они все незнакомые, я вряд ли вспомню того, с кем мы ездили в нашу первую встречу. А, кстати, это ведь может уже быть и кто-то из охраны…
Илья опускает перегородку и поворачивается ко мне:
– Наконец-то одни. Солнышко, я рад, я безумно рад, что мы тогда встретились. Я могу сделать предложение при всех на концерте – потому что я просто рад. Первый раз в жизни я хочу со всеми поделиться счастьем.
– Да, это было… эпично, – говорю я, попытавшись задушить его в объятиях, и целуя куда-то в шею.
– Ну, прости мне мою любовь к красивым жестам, – даже по голосу я чувствую, что он улыбается.
– У меня был шанс, и я им воспользовался, – продолжает Илья. – Надеюсь, ты никогда не пожалеешь, что поверила. И надеюсь, что моих ошибок хватит на нас двоих, чтобы тебе не пришлось что-то переживать самой. Я ведь думал, что большее, что у меня будет – я смогу перед всеми делать вид, как у меня все замечательно. В личную жизнь я все равно никого не пускают, свечку никто не держит, поэтому никто ни о чем не догадается. А о том, что случилось на самом деле, я даже и не мечтал. Может, надо сказать себе спасибо, что никогда не грубил и не отмахивался от поклонниц?
– Да уж… Я вообще не знаю, почему подошла тогда… От неожиданности, под впечатлением от концерта, потому, что все это случилось в чужом городе, и было для меня почти сказочным приключением, – я вспоминаю эту череду случайностей и свой выбор, который сделала тогда абсолютно внезапно. – Если бы что-то пошло не так, точно бы ничего не было. Зато теперь не отпущу больше.
Отпустить пришлось, потому что мы приехали.
***
– Полетишь со мной, или останешься? – спрашивает Илья, когда мы заходим ко мне в квартиру.
– Давай останемся? – отвечаю я. – Останься ты у меня. Не хочу никуда ехать, никуда лететь… и отпустить тебя не хочу. Остаться.
– Хорошо, – легко соглашается он. – Я ждал приглашения, честно говоря…
– А как же я догадаюсь, что ты ждал? Ох уж, эта ваша кочевая жизнь… Я даже не представляю подобное – на празднике ты развлекаешь других, потом снова нужно куда-то ехать. Даже сегодня мне хотелось больше времени провести там, но вдвоем. Кстати, мы хорошо смотримся вместе.
– Это должен был сказать я, – замечает он. – Все время пропускаю нужный момент.
– Я думаю, что за это тебя точно прошу. А вообще… возможно, мне не хватает зеркальных потолков в доме…
– В доме? – мне удалось его удивить.
– В спальне, – уточняю я.
– Интересные фантазии, очень интересные. Но мне нравится идея. Надо будет сделать такой потолок в какой-нибудь комнате. На всякий случай. А случай бывает всякий.
***
– А как тебе идея с продолжением банкета? – задумчиво спрашивает Марина.
– Со связыванием, как ты любишь? – невинно интересуется Илья.
– Нет, он ещё и язвит! – возмутилась Марина. – На самом деле, можем поменяться. Могу попробовать и я.
– Что? – не понял он.
– Ну, могу тоже попробовать какие-нибудь ленты… жаль, зеркального потолка нет, но и так сойдет, – ехидно-мечтательно протянула Марина.
– Нет, это как-то не ко мне, – ответил Илья. – Это совсем не мои эротические мечты. Надеюсь, ты несерьёзно говорила? – уже с опаской поинтересовался он.
– Нет, вообще-то, я пошутила, – успокоила она. – Кстати, уже в процессе передумала. Так что, даже если бы ты согласился, ничего бы не светило…
– Но что-то много разговоров у нас, а дальше прихожей ещё не ушли. Может, медовый месяц порепетировать? Или… нет, мне нравится вот так: сумасшедшая поклонница похитила своего кумира…
– Я так понимаю, что она его привязала или на цепь посадила? – продолжил Илья. – Похоже, от ролевых игр мне никуда не деться.
– Заметь, про цепи не я начала! – возразила Марина. – Так что не знаю, чьи там фантазии проглядывают.
– Да я уже худшее предполагаю, – обречённо заметил Илья. – Пожалуй, единственный вариант – держать опасных девушек в поле зрения… а лучше, вообще, в пределах досягаемости… и не отпускать.
Глава 27
Марина
Шутил, шутил, а потом смотрит на меня внимательно:
– Все в порядке? Точно?
Ну, я знаю, что меня иногда надо действительно на откровенность вызывать, доставать из раковины под названием "Все отлично!", но он-то откуда знает? Может, по своему опыту и знает… А, может, на близких людей настраивается и просто чувствует. Ничуть этому не удивлюсь, потому что он часто мое состояние улавливает.
Но сейчас обо мне беспокоиться не надо – в том, что делаю, я не сомневаюсь, и меня точно никто не заставляет.
Мне всегда очень нравились такие отношения, когда двое понимают друг друга с полуслова, и шутят так, что посторонние не поймут. Такие шутки хороши и между близкими друзьями, но друзья не принадлежат тебе целиком и полностью, а вот между любовниками…
Да, забавно: Илья считает, что это ему повезло, а я вот убеждена, что и мне тоже.
***
Смугловатая кожа плеч – Марина снова удивляется, как это сочетается со светлыми волосами – исчерчена, если приглядеться, тонкими белесым полосками – шрамами. Не всплошную, но вот тут… и там…
Илья уже сам понимает, что надо было… что? Не поворачиваться спиной? Сказать: "Не надо меня жалеть"?
Мприна в прошлый раз умудрилась не увидеть этих отметок, но не сейчас.
Хорошо, что он всё-таки рассказал ей вкратце, где побывал, потому что начать этот рассказ сначала он был бы не в силах. Тогда уж проще надеть маску успешного человека, и пусть все отношения будут на расстоянии: "Как я рад вас видеть", а в ответ: "Да, замечательно, что нам удалось пообщаться".
А у Марины ошибкой было то, что она, шутя, начала Илью раздевать – сняла черный бархатный сценический пиджак, расстегнула тонкую белую рубашку, а потом стянула ее с плеч.
"Лучше бы сама разделась, или ему позволила себя раздеть – точно бы оба отвлеклись. А сейчас вот отвлеклись, да не на то, что нужно…"
Она положила руки ему на плечи, поцеловала чуть заметные шрамы.
– Вот так продолжай, но ни о чем плохом не думай, – Илья развернулся к ней и спрятал в объятиях. – Не делай из меня принцессу нервную, – повторил он когда-то сказанное. – Ничего не случилось, а то, что было, давно прошло. Я больше не позволю прошлому испортить жизнь ни тебе, ни мне.
– Ты прав, – выдохнула Марина ему в грудь. – Все закончилось. Если об этом каждый раз вспоминать – много чести этим гадам будет. Но почему какая-то тварь – и я даже не имею в виду эту гадину! – почему кто-то живет себе спокойно, и никаких проблем не знает, а тебе… – и она не стала заканчивать фразу, опасаясь, что голос выдаст.
– К черту! – внезапно ответил Илья. – Я когда-то был действительно не в себе, и, если бы меня Анита не удержала, не знаю, что могло бы случиться. А сейчас… могу спокойно смотреть людям в лицо и говорить об этом. Даже шантажировать прошлым меня, пожалуй, не получится. А тебе я сейчас настроение испортил, жаль…
– Нет, не испортил.
Игры, наверное, будут в следующий раз; а сейчас Марина, чуть выбравшись из его объятий, погладила плечи и спину, изгиб позвоночнка… потом обвела пальцами ключицы и поцеловала – почему-то ей безумно хотелось сделать это еще тогда, когда он был "ничейным" и ей не принадлежал даже в мечтах.
Она, довольно улыбаясь, была готова к тому, что Илья, конечно, позволит ей воспользоваться его телом, как ей того захочется, но он, неожиданно, откровенно млел под такими простыми прикосновениями. Словно человек, изголодавшийся именно по этому – даже не по сексу, а по женским прикосновениям, близости любимой.
Они уже давно переместились в спальню, и Илья, наконец, рискнул позволить себе продолжение.
– Какое интересное платье… его можно не снимать? – спросил он, лаская обнаженную спину девушки.
– Ну, если получится без этого, – мурлыкнула Марина. – А если попросишь, подскажу, где застежка.
Почти невесомые белые кружева оттеняют легкий загар кожи. При своей любви к цветным и ярким женским штучкам, она почему-то достала сегодня именно этот белый комплект, показавшийся ей и красивым, и удобным.
"Нет, белое платье не хочу, максимально – вот такие белые кружавчики", – улыбнулась она про себя, раскинувшись на покрывале и призывно поглядывая на Илью. А потом почему-то Илья оказался лежащим на кровати, а она – сверху.
Марина
Дразнить я не умею – понимаю сейчас со всей ясностью. Только не после того, как я снова, как и в первый раз, восхитилась им на сцене. И Илья, похоже, это прекрасно понимает – что-то вижу такое хитрое в его глазах. Но не насмешку, нет. Поэтому я просто улыбнусь и сделаю то, чего мне хочется, совершенно не заботясь, как это выглядит со стороны, что он может подумать, с кем сравнить… Никто со стороны за нами не наблюдает; ни с кем он меня сравнивать не будет, а если и будет – сравнение в мою пользу.
– Что бы с тобой такое страшное сделать? – озвучиваю я свои сомнения. А потом, неожиданно для себя самой, говорю совсем о другом:
– Ты же понимаешь, что мог бы делать все, что угодно, и я бы все равно… была с тобой, молилась на тебя? – Окончание фразы остаётся только в моей голове, но он все прекрасно понимает. И понимающе улыбается:
– Нет. Даже не в том дело, что я бы не стал этим пользоваться. Просто ты не такая. Ты не забудешь себя, и не простишь все, что угодно.
– Да? Я не такая? – Если он так считает, это хорошо. Наверное, я тоже какой-то ерунды боюсь, и это понятно со стороны.
***
Марина вспомнила, что ей нравилось темноволосые, мускулистые, яркие, если можно так сказать, мужчины… Кажется, тогда она ошибалась – или просто настоящая любовь ломает все стереотипы, прошлые предпочтения? Когда Илья впервые оказался так близко на сцене, она впечатлилась, почти влюбилась, но – почти. Зная, что этот человек недостижим, она специально поставила эту стену: « Он просто талантливый исполнитель, чьего выступления я буду ждать. Но я не буду думать о нем, как о реальном человеке, который может быть рядом. Он не для меня».
А вот потом… с каждой живой встречей он нравился все больше; ей не стали нравиться все блондины вообще – ей понравился именно он.
Мелькнула мысль, что, благодаря своей второй работе – хобби, не приносящей ощутимого дохода, она может гордиться своим телом – конечно, нет предела совершенству, но она почти его достигла в собственных глазах. Никакой болезненной худобы и тончайшей талии, но упругая, с лёгким загаром кожа, мускулы – не перекачанные, а именно такие, которые нравятся ей самой и мотивируют ее девочек стремиться к подобному… даже кубики на животе появляются, когда у нее бывает достаточно времени, и она занимается с особым энтузиазмом.
Может, кто-то из мужчин и испугался бы сильной женщины, но вряд ли Илья из таких. Он и сам явно бывает в тренажёрном зале, а, может, и ещё на каких-то тренировках. Всё-таки выступления даже в том мюзикле, который она видела, требовали очень серьезной подготовки.
Илья, не дожидаясь окончания ее душевных метаний, обнимает ее и укладывает на постель рядом, внимательно отслеживая реакцию – вдруг она против? Никаких возражений не последовало, и он целует высокую грудь, то касаясь кружев, то возвращаясь к теплой гладкой коже. Потом поцелуями спускается вниз по животу, но тут Марина его останавливает.
– Нет, я первая начала, – смеётся она.
Она запускает пальцы ему в волосы – да, эта длина ей нравится – не короткая спортивная стрижка, а что-то на грани допустимой для мужчины длины, когда он ещё не становится похож на бунтаря-рокера; и как-то интересно выбрит висок…
Волосы… и вдруг она вспоминает про сережку – да, вот она, та самая капелька, почти скрытая под волосами, но она-то помнит! Кстати, что же она значит? Ладно, потом спросит; может, это просто невинная слабость – Илья имеет право! Зато можно легко сжать зубами мочку уха – и она чувствует, как Илья сдерживает дрожь. Интересно, интересно – такой чувствительный?
Она обводит кончиками пальцев ушную раковину, задерживаясь на капельке-сережке. Она ещё совершает самые невинные прикосновения, а мужчина под ними напрягается, и явно не от страха или отвращения…
– Смотри-ка, и привязывать не надо, – шепчет она.
– Лучше привяжи, – тихо выдавливает в ответ Илья.
Марина не отвечает, и, погладив напряжённые плечи, спускается чуть ниже; потом, тоже осторожно, прикусывает сосок, переходит ко второму, затем попеременно берет их в рот и языком исследует кожу вокруг.
– Девочка, ты садистка, – Илья тяжело дышит, и говорит явно с усилием.
– Все может быть, – легко соглашается девушка. – Раньше я не знала об этом, но теперь так нравится…
Она уже оценила его выдержку, и решение играть по ее правилам, хотя он явно терпит из последних сил.
Она наклоняется над ним, потом почти ложится, чувствуя, как сильно он себя сдерживает…
Она ещё не разделась полностью, а на нем все ещё остаются брюки – видимо, это нужно исправить.
Белье она пока не снимает, и специально не встаёт, а, спускаясь, старается касаться его тела, и одновременно расстёгивает его брюки и пытается их снять.
"За сдержанность надо дать, даже не знаю, какого размера, медаль" – Марина утыкается лицом Илье в живот, беззвучно смеясь, а он наконец не выдерживает и высвобождает руки, обнимая ее и притягивая ближе.
– Садистка, самая настоящая, – шепчет он ей в волосы.
– Ладно, уговорил, – улыбается Марина, – можешь с меня все снять.
Волбще-то, через лёгкие кружева чувствовать его возбуждение – тоже интересный опыт и интересные ощущения, но вряд ли они вытерпят дальше.
Неизвестно, был ли у Ильи большой опыт в расстёгивании застёжек у женщин, или просто горячее желание – он быстро, но бережно избавил Марину от белья, и явно хотел оказаться сверху, но сдержался.
– Можно, как ты захочешь, – разрешает его сомнения Марина. – Мне все нравится.
***
Илья крепко обнимал Марину, восстанавливая дыхание; она положила голову ему на плечо, совершенно ни о чем не думая, ни в чем уже не сомневаясь, просто наслаждаясь близостью любимого человека.
– Хочешь, отнесу в душ? – Илья, кажется, переоценивал свои силы, но честно хотел поухаживать.
– Нет, ты не дойдешь, и я не дойду. Хочу просто спать. Все завтра.
