Текст книги "Свой кусочек счастья (СИ)"
Автор книги: Анюта Тимофеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)
Глава 19
Марина
Слишком долго все было хорошо, а вот и она, изнанка подобных отношений. К известному человеку всегда могут подойти какие-то откровенные психи, ну, или те, кто его за что-то ненавидит. Я вчера точно действовала на одном адреналине, а сейчас меня начинают посещать всяческие опасения: а ведь у Валерии наверняка есть возможность как-то отомстить. Если за столько времени человек не успокоился, и не может своему бывшему простить то, что он счастлив, меня это настораживает.
Как жаль, что всю их не просто грязную, а криминальную историю Илья не может рассказать на публике. Я понимаю, почему – это тот частый случай, когда жертва насилия искупается при огласке в грязи по полной. Да ещё, плюс ко всему, не в его характере поливать грязью женщину, да ещё и бывшую когда-то близкой. Только в итоге получается, что Лера уверена в своей безнаказанности, и неизвестно, что ей ещё в голову придет. Если бы я тогда промолчала… ну, и что, каждый раз при случайной встрече глазки опускать в пол и слушать двусмысленные реплики? Не дождется, я свой характер тоже знаю.
За всеми этими мыслями я и забыла о тех интересных словах, что прозвучали от Ильи, а вот он не забыл, потому что продолжил меня удивлять:
– Может, ты возьмёшь отпуск, хотя бы небольшой? Я хотел бы, чтобы ты у меня погостила, хочу показать город, пригласить в такие места, где у нас точно не будет неприятных встреч. И я не шутил, когда говорил про невесту. Не так, конечно, я хотел предложение сделать… лучше бы промолчал тогда. Но сейчас я прошу тебя: стань моей женой. Подумай и не отказывайся, пожалуйста.
– Почему я должна отказаться? – я не шокирована такой скоростью только потому, что где-то в подсознании мелькало, что слова на фестивале – это совсем не шутка. Слишком он серьезно относится к подобным заявлениям, чтобы говорить просто так. – Только не торопись, не сразу, хорошо? Дай мне привыкнуть к этой мысли, я ещё не полностью пришла в себя с того момента, как ты сказал это впервые.
– Хорошо. Главное – ты не отказывайся. Про характер… единственное, в чем Лера права. Я привык жить один, часто забываю об окружающих, когда над чем-то работаю. Но я хочу, чтобы в этот раз все было по-другому, и буду стараться.
С ума сойти – он смущается и не уверен в себе. Какая-то сказка о Золушке… Я так недооценивала себя? Я была уверена, что это не серьезно, потому что у нас совершенно разный круг, и как человеком и артистом я все равно им безумно восхищаюсь, и пока не разочаровалась. Может, это и к лучшему, что восхищаюсь? У нынешней Золушки характер ещё тот… я ведь не проверяла, смогу ли вообще с кем-то ужиться.
Да, кстати, можно бы придраться, что предложение как-то сухо сделано, неромантично – он же о любви поет, что же не сделал какую-нибудь феерию, шоу? Нет, нет, шоу не надо, я уже достаточно его знаю, чтобы понять, что он очень закрытый человек, а мне пока не надоело разгадывать.
– Дом у тебя красивый, это да! – поддела я Илью. – Останусь, пожалуй, поживу… вот не могу отделаться от мысли, что ради денег и славы округлила богатого жениха!
– Ага, жених сам старался, чтобы его окрутили… потому что очень боюсь, что просто испорчу тебе жизнь, и все закончится так же, как обычно у меня.
– Глупости… – а ведь Илья говорит искренне, не рисуется, понимаю я. Почему он решил, что я буду о чем-то жалеть? Тоже боится, что совместная жизнь все разрушит? Как там Джейн Эйр говорила? Обещала показать все гадкие стороны своего характера? А, может, и поводов не будет, зря боимся?
Илья
«У меня время от времени возникают странные желания и фантазии, которые я никогда не позволял себе удовлетворить даже с платными девушками. Во-первых, мне банально стыдно за такие желания; потом, я все равно не мог быть уверен, что об этом не станет известно, не мог я им доверять в полной мере. Иногда хочется подчиняться женщине, я даже сам не могу это сформулировать… Унижений не хочу, это точно, и никогда не позволю. Я не знаю, чего хочу… нет, знаю, просто это стыдно. А если узнает кто-то ещё – для меня это катастрофа. Может, я смог бы признаться Аните, но у нас разговор об этом не заходил. Впрочем, нет, было что-то на подобную тему, но я не смогу об этом говорить. Что же, держать лицо мне не впервые, и Марину, если она всё-таки останется, я никогда не обману с другой. Может, эти странные желания уйдут сами собой куда-нибудь в подсознание…»
Но он сам понимал наивность подобных надежд. Может, что-то подобное было в его предпочтениях и раньше, только легко, неуловимо, когда можно было не обращать внимание на подобные странные желания, но вот после возвращения с Венги… Физически он давно пришел в себя, но вот эти заскоки психики – боязнь прикосновений, хотя опасался он скорее мужчин, и приходилось поначалу делать надо собой огромное усилие, чтобы общаться с коллегами как раньше, запросто. С женщинами были проще в плане общения, хотя он научился очень четко улавливать их раздражение, злость, даже направленные на посторонних, и приходилось напоминать себе: это уже не Венга, никто не имеет над ним власти, никто не сорвёт свою злость.
Почему-то ему в голову не приходило, что теперь он может срывать злость на других, отомстить кому-то из земных женщин за унижения от тех, инопланетных. Почему бы и нет, ведь можно заплатить, а можно просто осчастливить какую-то восторженную поклонницу, и никто из них не будет протестовать. Странно, но такой путь лечения комплексов ему в голову не пришел. Наоборот, он был уверен, что никаких близких отношений уже ни с кем не будет – хватит, один раз обжёгся, до сих пор ожоги не сошли! Если появится человек, который станет ему дорог, то лучшее, что можно сделать – поддерживать с ним нейтрально-доброжелательные отношения, и издали пожелать счастья, не портя жизнь своим присутствием.
Ну, и вот, сам не заметил, как впустил в свою жизнь искреннюю и непосредственную девушку, и сам вошел в ее жизнь так глубоко, что дальше некуда – предложение сделал на полном серьёзе, и страшно было услышать мотивированный чем-то отказ. А сейчас понимал, что нельзя промолчать о проблемах, это будет просто подло, худший обман в его жизни. Может, он и смог бы всю жизнь притворяться, что все хорошо, а, может, Марина почувствует неладное, будет переживать, искать причину в себе… Похоже, он собирается переложить решение проблемы на женские плечи, но что уже поделаешь – она заслужила право знать и ещё раз обдумать свое решение.
– Марина, скажи, пожалуйста, Анита что-то рассказывала тебе о Венге, о том, как она меня там встретила?
– Да, говорила, но без подробностей, – осторожно отвечает Марина. – Она сказала, что ничего хорошего там не было, и ты расскажешь сам, если посчитаешь нужным.
– Да, она деликатна… Анита спасла мне жизнь; наверное, спасла рассудок, но здесь трудно говорить. Возможно, помог бы психиатр, но я к нему не пойду, это даже не обсуждается. Просто моя личная жизнь – это одна большая проблема, и старые отношения – далеко не самое неприятное. Хотел промолчать, но… я тебя слишком люблю и пока могу отпустить, прошу – подумай, стою ли я тех проблем, что могут прийти… – Илья невесело улыбнулся при этих словах.
– Оригинальный способ сделать предложение – потом отговаривать девушку. Что же, все так страшно? – Марина подошла поближе к огородившему себя словно ледяной стеной мужчине, и обняла. Как-то так случилось, что они редко друг к другу прикасались, и от этого каждое сближение было как откровение. – А я упрямая, не люблю, когда все просто, и Лерочке тебя не отдам, уж извини.
Глава 20
– А мне после рассказов Аниты стало любопытно, очень любопытно, как на Венге живут… Вот мое ответное признание. Теперь ты меня будешь бояться, да? – полушутя, полусерьезно спросила Марина.
– А чего я должен бояться? – поддержал ее тон Илья.
– Что я плохому научусь от твоих знакомых, – скорбно ответила Марина, пытаясь избавиться от улыбки.
– Поверь, я своих знакомых очень хорошо знаю, и знаю, что плохому они точно могут научить, – хмыкнул Илья. – Что Крис, что Эмиль, каждый своему научит. Но, возможно, я готов пожертвовать собой, чтобы ты училась на мне…
– А это серьезно? Ты сейчас серьезно говорил? – вдруг спросила Марина. – Просто ни с кем другим мне как-то совсем не интересно экспериментировать…
***
Марина сама удивлялась своей смелости и своим желаниям, но главное, что Илья совсем не был против.
"Ну, будь что будет!" – решила она, чувствуя себя слегка шальной и пьяной от возбуждения.
– Хочу белый костюм, ты мне так в нем нравишься… и в другом тоже… нет, надо остановиться на чем-то, – засмеялась она.
– Чувствую себя призом, немного напоминает Венгу, – заметил Илья.
– Все нормально? Точно, все хорошо? – осторожно спросила Марина.
– Вот ведь дожил, девушка обо мне беспокоится…
***
Каждая девочка хочет получить своего принца. Может, и не каждая, конечно… может, девочке надо было вначале вырасти, чтобы этого принца выбрать. Марина выбрала уже взрослой, и Илья для неё всегда был и останется принцем. То, что ее сейчас на такие эксперименты потянуло, не влезало ни в какие рамки, хотя… с ним можно, он поймет. И, кажется, ему даже нравится.
– А что это? – Марина держала в руках какие-то алые не то ленты, только широкие, не то шарфы, только узкие…
– Это? – Илья честно попытался вспомнить, – кажется, после передачи какой-то остались, реквизит для какого-то номера.
– А если я их использую для другого номера? – она улыбнулась, и улыбка было немного хищной. Мужчина, знакомый с венговскими женщинами, должен бы был насторожиться. Или, наоборот, расслабиться и позволить женщине все.
Марина
Алые ленты на загорелой коже… не знаю, когда он успел загореть, ведь никуда на юг не летал – может, просто смуглая кожа. Красивая гладкая кожа цвета меда, напряжённые мышцы под кожей, светлые выгоревшие волосы, которые так хочется взлохматить рукой – никогда так мужчиной не любовалась. Впрочем, никогда мужчина и не нравился мне настолько, чтобы голову сносило от слабого аромата его дорогой туалетной воды, чей свежий запах ассоциируется у меня только с ним.
– Смелый ты, – шепчу я. – Я вот сама себя сейчас боюсь, а ты, похоже, нет.
– Отбоялся свое, – неожиданно серьезно отвечает Илья. – Если меня девушка принимает со всеми проблемами, то я точно не буду ей мешать ни в чем.
***
Костюм белый я с него не снимала, только рубашку расстегнула, и ленты – на запястьях и на ногах; как смогла, я их привязала к столбикам кровати. Сказка про принца становится уже для взрослых девочек – своего принца я почти похитила, да ещё и привязала теперь, чтобы уж наверняка. Правда, не вижу, чтобы он протестовал. Наоборот, он искренне веселится, пытаясь щекой дотянуться до руки и стереть слезы смеха.
– Нет, ну это вообще произвол, – я возмущаюсь с очень серьезным видом, – так смеяться над девушкой, которая старается. Вот у меня сейчас настроение опустится…
– Главное, чтобы у меня ничего не опустилось, – я делаю большие изумленные и возмущенные глаза, а он продолжает: – Да, я притворялся до этого интеллигентным, но больше не могу!
Неинтеллигентно хохочем вместе, потому что, кажется, у обоих прорвало, и сейчас рушатся и исчезают страхи сделать не так, быть не понятыми…
– Чтобы было оправдание, надо напиться, наверное, – шепчу я ему в ухо.
– Ну, напиваться надо было раньше, чтобы оправдание было, – задумчиво говорит Илья. – Но и сейчас можно, ещё не поздно.
В холодильнике обнаруживаю шампанское – готовился к приходу дамы, хотя, может, у творческих людей всегда оно там ждёт своего часа? Последнее предположение меня очень веселит, потому что Илья явно не из тех, кто наедине расслабляется с дамским напитком. Он вообще редко расслабляется, по моему… Буду это исправлять.
Холодное играющее пузырьками шампанское льется в два бокала, я отпиваю из одного – точно меня ждал, я больше люблю полусладкое; второй бокал приношу Илье. Пришлось развязать одну руку, чтобы было удобнее пить, хотя ленты у меня и так чисто символически были привязаны, больше для красоты.
Игристое содержимое бокала совершенно случайно проливается ему на грудь, и я пробую напиток по-новому – с его кожи.
– Надо же – я всю жизнь бегал от чего-то неправильного, по моему мнению, добегался до Венги, – тихо говорит Илья, поглаживая мои волосы и забираясь в вырез платья на спине, куда может дотянуться свободной рукой. – А потом думал, что никогда в жизни уже не будет у меня нормальных отношений, а всяких связываний я на три жизни вперёд там наелся… А вышло все вот так.
– Ты слишком много думаешь, – отвечаю я. – Впрочем, я тоже такая же. Но сейчас буду делать только то, что хочу!
А хотела я показать, что он мой, и попробовать доставить удовольствие, даже не знаю, ему или себе… Так что, пока привязан, буду постепенно раздевать и пробовать… на вкус. Потом, может, даже развяжу.
Глава 21
О том, что Илья – перфекционист, Марина знала и раньше, а сейчас лишний раз убедилась. На любом выступлении – на своем сольнике, или при исполнении хотя бы одной песни в сборном концерте – он старался выложиться полностью, не признавая «и так сойдет».
К конкурсным проектам на галловидении он начинал готовиться загодя, сам себя выжимая и физически, и морально; неудачи переживал слишком сильно. К неудачам он относил какие-то, известные только ему, замыслы, которые ему не удалось реализовать, ну и, естественно, низкие оценки судей.
Марина попробовала сказать, что со стороны все смотрится идеально, а судьи… кто сказал, что они лучше его, профессиональнее? Элементарную зависть к чужому успеху никто не отменял.
Илья слушал, соглашался, вот только было понятно – соглашается только для того, чтобы с ней не спорить, а в душе остается при своем мнении.
Один раз она просто не выдержала и спросила:
– Я зритель, сторонний зритель. Тебе совсем не интересно мое мнение, ты уверен, что все было плохо?
Почти сразу же ей стало стыдно за свою вспышку: Илья расстроился из-за того, что не сумел скрыть эмоции, а вот в том, что все было отлично, она так и не сумела его убедить.
Зато было просто нереально смотреть на него из зала и видеть красивого, талантливого, увлекающего зал за собой человека, и знать – он принадлежит ей. Ну, похоже, что вначале – сцене, а потом – ей, но к сцене, которая была его жизнью, ревновать сложно и глупо.
***
Новый проект высасывал, кажется, все соки из исполнителей, по крайней мере, Илья с его начала был просто выжатым. Он старался не показывать вида, памятуя, чем закончилось в прошлый раз противостояние его работы и призвания, и личной жизни… В этот раз он уже решил для себя – если поймет, что все плохо в его новых отношениях из-за загруженности на работе – он пересмотрит свой график.
Это будет больно и трудно – отказаться от каких-то проектов и выступлений, но он сейчас понимал, что для него важнее в жизни. Может, действительно нужен кто-то, кому он не безразличен, кто скажет: "Выбирай". И он знал, что сейчас он выберет Марину. Но, всё-таки, до последнего надеялся, что сможет совместить одно с другим. Он иногда с тревогой посматривал на свою девушку, но пока она не ставила условие: " Или я – или работа".
Только однажды она сказала: "Мне просто страшно смотреть иногда, как ты себя загоняешь ради выступлений, но зато потом, когда вижу результат… И я снова не могу попросить тебя отказаться от этого бешеного темпа. Но все равно когда-то придется это сделать, есть же предел человеческих возможностей!" Илья успокаивал себя тем, что этот предел для него ещё не наступил.
Сейчас он снова жил в столице один, потому что отпуск у Марины закончился, и она вернулась к себе. Как только появлялась возможность, он приезжал к ней, а на выходные обычно приезжала Марина.
***
До конкурса оставался день, и Илья, мучаясь угрызениями совести, предложил Марине просто прогуляться, развеяться, думая при этом, что пообещает ей больше не ввязываться в такие масштабные и отнимающие все силы проекты. И обещание это он собирался выполнить.
После его клятвенного обещания Марина улыбнулась:
– Не верю, не сможешь ведь удержаться! Хотя… сможешь, конечно, с твоим самоконтролем. Давай, просто отдохнёшь немного, а потом посмотришь, как оно пойдет?
Илья с благодарностью согласился. Всё-таки ссор у них не было, и он надеялся, что никогда не будет, особенно по поводу работы. Он был готов уступать первым, хотя пока этого не требовалось.
Довольные, нагулявшиеся по парку и набережной, они возвращались домой, когда Марина предложила заехать в магазин по пути.
Было уже довольно поздно, покупателей немного, поэтому они задержались ненадолго. Уставшая кассир ни на кого не обращала внимания и не узнала известного исполнителя, чем порадовала Илью с Мариной – они тоже хотели побыть незамеченными и побыстрее вернуться домой.
На парковке свободных мест тоже стало гораздо больше, поэтому, когда рядом с их машиной припарковалась другая, Илья удивился – столько свободных мест…
А когда внезапно с другой стороны подъехала ещё одна и остановилась рядом, волноваться было уже поздно.
***
Илья понимал, что он идиот. Анита была права. Видимо, у нее интуиция работала лучше. А он понадеялся, что в одну воронку бомба дважды не падает. Да и пусть бы перешептывались окружающие: «Зазвездился», пусть бы он сам над собой смеялся – нужна была охрана.
Из машины высыпали люди, вначале показалось, что их очень много и они чем-то похожи между собой – южного типа, в кожаных куртках, заросшие бородами, а один, стараясь остаться неузнанным, натянул черную вязаную шапку почти на глаза.
Несмотря на свой диковатый и непрофессиональный вид, затолкали они Марину с Ильей в свою машину очень оперативно. Через несколько минут на парковке небольшого торгового центра осталась только пустая машина.
Будь Илья один, он бы, наверное, решил, что от судьбы никуда не деться – он не должен был выбраться живым с далёкой планеты, и вот, его догнало и здесь… Но сейчас сдаться он не имел права – рядом с ним девушка, которая точно не должна была быть втянута в эти разборки.
Те, кто их схватил – пешки, но совершенно не понятно, кто их послал. Илья сейчас не знал, не сделал ли ошибку, не попытавшись сразу вырваться – но он боялся, боялся за Марину; сам бы он рискнул, пусть бы это и закончилось потом увечьями. Но он был не один, и надеялся, что удастся договориться.
Машина бандитов оказалась неожиданно вместительной, и с двух сторон от них уселись двое хмурых сопровождающих, по лицам которых невозможно было угадать, понимают ли они вообще русский язык.
– Кому я понадобился? – Илья был подчеркнуто спокоен. – Вам нужен только я, отпустите девушку. – Он посмотрел на свою спутницу: Марина испугалась, без сомнения, но старалась не подавать вида.
Она дернулась, словно пытаясь сказать: "Никуда не пойду!", но Илья постарался передать взглядом: "Не спорь, если отпустят – уходи тотчас же".
Но все эти переглядывания были бесполезны, потому что один из сопровождающих сказал без эмоций и, действительно, с заметным акцентом:
– Двоих привезу, там скажут, что делать.
К счастью, дорога была недолгой, хотя в темноте не удалось понять, в каком направлении они ехали. Машина остановилась, и их обоих быстро вывели, стараясь спинами загородить обзор.
Они поднялись на крыльцо какого-то здания, судя по виду – когда-то жилого дома, а сейчас предназначенного под снос или перестройку. Вошли – вначале небольшой тамбур-коридор, потом ступеньки наверх – похоже, на второй этаж.
"Второй раз, второй раз я попадаюсь так глупо, – напряженно думал Илья. – Ладно, первый раз я был без сознания. Кто решил устроить это похищение? Не окажется ли, что надо было рискнуть всем и попытаться сделать безнадежную попытку вырваться, потому что дальше будет хуже? Сейчас буду только надеяться, что деньги или известность помогут. Надо договариваться любой ценой."
– Кто у вас главный? – спросил он, как только их ввели в большую пустую комнату, с заляпанным грязью или краской окном, и какой-то скамьей, обтянутой черной искусственной кожей, стоящей вдоль стены.
– Главный – я, – на человеке, вошедшем в комнату, было что-то вроде шапки-маски спецназовца с прорезями для глаз и рта.
"Лиц не показывают – это хороший признак."
– Вам просто надо здесь побыть, вести себя спокойно, а потом вас отпустят.
– Так просто? Что нужно – деньги? Сколько? – Илья не поверил, что все так легко пройдет.
"Кому? Кому я понадобился? Неужели Лера? Тогда она просто сумасшедшая, потому что на нее первую подумают."
Он предпочел бы иметь дело с кем-то хладнокровным, отдающим отчёт в своих действиях, но не с сумасшедшей. А деньги – не проблема, всегда можно заработать ещё.
– Девушка побудет в соседней комнате, чтобы вы оба поспокойнее были.
– Нет, моя невеста останется здесь. Это мои проблемы, она ни причем.
– Причем, ни причем… В твоих интересах никого не злить, тогда отпустим.
– Просто отпустите? Зачем тогда привезли?
– Не наглей. Вам очень повезло, не нарывайся.
– Чего вы ждёте? Денег? Говорите мне, я заплачу.
– Как ты рвешься деньги отдать, смотри, допросишься.
"Кто? Кому я нужен? Или именно мы, я с Мариной? Если вдвоем, то остается только один заказчик, и она точно повредилась умом – почему-то Илье казалось очень важным понять, кто заказал его похищение. Казалось, узнает – и поймет, чего от этого человека ждать."
«Главный» внезапно вышел, дверь закрыли, и пленники остались одни. Илья обнял и прижал к себе Марину, с тревогой заглядывая ей в глаза – он не знал, что хуже – если бы она не помнила себя от страха, или это подозрительное почти-спокойствие. Оставалось надеяться, что она пока в шоке, и не осознает последствия. Он очень надеялся, что все действительно решится быстро, хотя разум твердил об обратном. Вспоминать про первое похищение он запретил себе огромным усилием воли.
– Не бойся, выберемся, – постарался он успокоить ее и себя. – Я только не могу понять, что им надо. Если деньги – не вопрос.
– Ты же не думаешь, что это месть? – вдруг спросила Марина.
– Ты думаешь о Лере? Нет, она не сумасшедшая… должна же понимать, что на нее первую подумают. Да и не такой я незабываемый, чтобы столько лет о мести мечтать.
Их разговор был прерван вернувшимся похитителем.
– Ещё раз говорю – девушка пусть в другой комнате подождёт, а мы поговорим здесь.
– Нет. Просто отпустите ее, и я выполню все ваши условия.
– Сам виноват, отказался. Тогда ей придется смотреть. Объясняю – тебя не должно быть на конкурсе.
– Грёбаный конкурс! – Марина никогда не слышала от Ильи таких слов, да ещё и произнесенных настолько эмоционально. – В нем все дело? Я на него не пойду. Если это все, что вам надо, я могу поклясться, что меня там не будет!
– Э, знаешь! Сейчас ты говоришь одно, потом передумаешь… Да и объяснить свое отсутствие будет проще.
