Текст книги "Измена. (Не) чужой ребенок (СИ)"
Автор книги: Аня Вьёри
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)
26.03. глава 32
Маша
– Так, подожжи, давай еще раз…
Я раздела Саньку и сейчас кормлю его из бутылочки. Егор сидит на табуретке, уронив голову на руки. Старушка Михницкая расставляет по столу диспозицию из масленки, сахарницы и трех чашек.
Она вытащила наружу сейчас наше самое грязное бельё, но у нее получается говорить отстраненно, будто действующие лица ее рассказа действительно фарфоровые предметы посуды.
– Я допускаю, что он мог тебе ее подложить, – она пододвигает масленку к высокой чашке, – чтобы у тебя не возникло вопросов о способе зачатия.
Егор стискивает зубы и морщится. Ему очень неприятно вспоминать это. И то, что я снова это слышу, ему тоже неприятно.
– Но больше, по сути, она ему была не нужна! – разводит руками Елена Васильевна. – В тот момент, когда ты притащил ребенка Маше, для твоего отца сложилась идеальная ситуация, – она смотрит на чашки, удивленно вскинув брови, будто те ей действительно могут что-то показать или объяснить. – В какой момент она появилась снова?
– Когда Саньке было уже четыре месяца, – шепчет Егор. – Я прилетел из командировки, а она ждала меня в приемной.
Он кривится, будто собирается кому-то плюнуть в лицо, отворачивается…
А я вспоминаю этот момент… Я тогда решила, что эта женщина и он… В его кабинете… За закрытыми дверьми…
Боже, ведь можно было просто поговорить… И не пришлось бы сейчас выяснять, кто нам угрожает. Или все равно пришлось бы?
– Не хватает данных, – Михницкая резко встает, упирается руками в стол. – Давай! Рассказывай! Прямо по часам! Что делал, с кем встречался, что планировал?
– Контракт был, – Егор трет лицо. – На уровне правительства… С австрийцами… Черт! – зло смеется. – Мне это тогда казалось настолько важным, что я даже ночевать домой не ездил! Впахивал, как вол…
Он крутит головой, пытаясь стряхнуть с себя те воспоминания.
– И что с контрактом?
– С контрактом все срослось, – пожимает плечами. – Несмотря на косяк в Красноярске… Если Федька не прошляпит, то…
– А что за косяк? – прищурившись, смотрит на него престарелая следовательница.
– Да там старые директора решили себе, видимо, дачи обновить, – вздыхает. – Сами у себя украли, чуть поставку на Северсталь не пролюбили… – качает головой. – Два дня без сна концы искал, пять человек уволил… Но все разрулили…
– Так… – Михницкая причмокивает морщинистыми губами. – То есть получается, что у тебя раз проект, из-за которого ты не ночуешь дома, два проект, из-за которого ты вообще уехал…– она многозначительно оглядывается на меня. – А Маша там одна с якобы твоим суррогатным ребенком, – откидывается на стуле с видом победительницы. – Я б взбесилась!
– Я и взбесилась, – отзываюсь почти шепотом. – Я тогда тоже в офис к нему поехала… Решила, что если он прям сейчас ради нас свои дела не бросит, то разведусь… – сглатываю слезы. – А там австрийцы…
– И Регина, – довольно восклицает Михницкая.
– И Регина, – кивает головой Егор.
– То есть эта мадам появилась в твоей жизни второй раз ровно тогда, когда у тебя начались проблемы с женой… – она внимательно смотрит моему мужу в глаза. – Не на работе, – качает головой, – а дома!
– Получается, так, – Егор щурится. Думает. Под этим углом он на ситуацию, похоже, не смотрел…
– Вот хоть режь меня, – хлопает в ладоши старушка, – твоему отцу это не выгодно! Может быть, он ее потом спрятал, – рассуждает она. – А может, и не он…
– Подождите, подождите, – Егор тоже хватается за чашки и масленку, – то есть, если это не отец… – замирает. – Это кто-то из очень близкого круга, – его голос похож на глухое рычание. – Я даже с матерью не делюсь тем, что происходит у меня дома.
– Тю, – вскидывает руки Михницкая, – да у тебя ж не дом, а проходной двор! – видит ошарашенные глаза Егора и продолжает: – Кухарка, экономка, няня… – замолкает. – Три штуки!
Она встает и тихо шаркает к плите.
– Прислуга… – Егор расправляет плечи, явно готовится к бою.
– Садовник, охранник, водитель, – скучающим голосом перечисляет Михницкая. – Надо искать того, кому выгодно!
Причмокивает губами…
– Но, – деланно кряхтит, – кое-какие справки, я, конечно, могу навести, – смотрит на Егора с видом ребенка, знающего секрет.
– Вы?
– Я, – она почти возмущенно вскидывает подбородок.
– Катерина! – улыбаюсь ей.
– Ну конечно, – хмыкает Михницкая. – Они ж там все до сих пор работают! – закатывает глаза. – От нечего делать устроили санаторий! Ругаются, что почитать нечего – вся библиотека на немецком и английском, и всерьез рассуждают, можно ли пользоваться бассейном в ваше отсутствие!
Услышав это, Егор заливисто хохочет.
– Если она откопает мне крысу, то ей можно будет пользоваться чем угодно даже в наше присутствие!
– Да уж ей и так щедрот хватит, – отмахивается Михницкая. – Я ей давно сказала, чтобы она там поменьше болтала, а побольше слушала… Но пока ничего обнадеживающего, – поворачивается к Егору. – Думай сам, – тычет в него пальцем. – Ты что-то упускаешь! Не видишь кого-то, кому было выгодно!
Егор трет подбородок, вижу по его глазам, что в мыслях он уже далеко…
– И еще одно…
Михницкая с громким стуком водрузила на плиту старый чайник.
– Что? – возвращается из своих размышлений Егор.
– Непонятно, чего хочет эта дама, скорее всего, она думает о том, как подвинуть Марию, – старая следовательница поджимает губы и выглядит в этот момент очень серьезно, настолько серьезно, что мне становится страшно. Егору, похоже, тоже. – А возможно… – Елена Васильевна многозначительно смотрит на голопопого Саньку у меня на руках.
– Сашка, – выдыхает Егор.
– Именно, – кивает старушка. – Маша ее видела из окна, когда ты гулял с коляской. Сегодня тебя не было, но она снова была около коляски…
– Она охотится за ребенком, – дрожащим голосом отзываюсь я.
– Возможно, – кивает Елена Васильевна. – И так как ты, – тычет скрюченным пальцем в Егора, – никак не поймешь, откуда ветер дует, то я бы пацана лучше спрятала, – она ежится, будто ей вдруг становится холодно, а у меня мурашки бегут по коже.
– Где его спрятать? – шепчу я.
– Да ну где? – хмыкает Михницкая. – На самом видном месте, конечно! – смотрит на меня с видом победителя. – Вы когда-нибудь пытались пересчитать детей своих соседей?
П
28.03 Глава 33
Егор
– Он любит морковку, – Маша держит под руку Иру, Лехину жену. Обе женщины волнуются, но Маруська при этом чуть не плачет. – Только ты много не давай, а то его начнет сыпать.
– От морковки? – недоверчиво хмурится Ира.
– Ага, – Маша кивает. – И от тыквы. Любит оранжевое, но обсыпает.
– Поняла, – кивает наша многодетная соседка, – у меня с Кирюшей так было!
Кирюша – это ее второй или третий… Сейчас он уже рассекает по двору на велике, но я почему-то уверен, что Ирина не забыла ни одной мелочи.
– Спать на животе любит, не перекладывай, – волнуется Маша.
– Да кто ж не любит, – широко улыбается красивая дородная женщина. – Все коленки подожмут, попу кверху!
Нам было сложно их уговорить. Очень.
Если честно, без Михницкой мы бы не справились. Соседи даже на деньги не позарились – мы им предлагали все, что у нас в копилке. Не взяли.
Когда поняли, что опасность ребенку угрожает именно потому, что он у нас, согласились.
Разработали целый план: нашего сына нарядили в плюшевый розовый комбинезон с ушками, напялили ему носочки с бабочками. Он доволен. Ярко, есть что пожевать. Маша чуть не плачет.
Ира собрала вокруг себя ораву своих детей, усадила в пеструю разбитую коляску Саньку и со всей этой шумной толпой отправилась в магазин. На весь двор рассуждают, что сейчас уедут к каким-то друзьям на дачу.
Меньше чем через час шумное семейство действительно покидает город, а мы с Машей берем нашу аккуратную дорогую коляску, укладываем туда пупса, заимствованного все у тех же соседей, и чинно выходим в парк.
Молчим. Держим друг друга за руки и молчим.
На душе тягостно.
Маруське еще хуже. Она успела к нему привязаться, да и… Не забери она из нашего дома карапуза, жила бы сейчас спокойно…
А как бы жил я?
От мысли, что кто-то настойчиво впихивал в мою постель Регину, становится мерзко и противно.
Зачем?
Какие выгоды?
Никак не могу просчитать. Прокручиваю в голове всех возможных игроков, но понимаю, что что-то упускаю.
– Маш, – говорю ей тихо, – мне нужно вернуться.
Замирает. Рвано вздыхает. Вижу, что у нее дрожат руки.
– Вернуться?
– Я иначе не пойму, кто все это сделал, я не смогу защитить вас! – начинаю объяснять. – И тут у меня вообще нет средств. Если я вернусь на свою должность, то хотя бы подниму связи, будут деньги…
– Деньги? – выплевывает Машка. – Неужели тебе даже сейчас важны только деньги?
– Да о чем ты? – кричу. – Ты меня вообще слышишь?
Маша всхлипывает, я резко меняю тон.
– Маш, я не разрулю это, убегая… Мне надо быть внутри. Там! В системе! Только так я пойму, откуда взялась эта женщина, почему нас так настойчиво хотят развести и что грозит тебе и нашему сыну!
– Нашему? – еле слышно повторяет Маруся.
– Что?
– Ты сказал… Нашему сыну…
– А разве это не так? – внутри все сжалось в пружину… Неужели это всегда будет между нами? Она же сама себя зовет его мамой.
– А как ты собираешься возвращаться, если ребенок с соседями уехал?
Молчу… Думаю…
– Оптимально сделать вид, что мы поругались… – пожимаю плечами. – Ну сколько я тут у тебя? Неполный месяц… На работу не устроился, нищета, начались скандалы. Все примитивно и очень естественно.
Самому противно от высказываемой версии. Но ничего более правдоподобного я выдумать не могу.
– Ты остаешься здесь и два раза в день катаешь коляску, а я… Я возвращаюсь.
– И получается, что этот таинственный кто-то добивается своей цели… Мне это не нравится, Егор, – Маша, кажется, готова заплакать. – Ты говорил, что мы можем снова переехать. Давай уедем? В другой город, на край земли!
– Маш! – я, кажется, снова повышаю голос. – Маш! Во-первых, это оптимальный способ обеспечить твою безопасность. Если нас хотели развести, то ровно с момента расставания тебе ничего не грозит.
– А во-вторых? – тихо спрашивает Маша.
– Во вторых… – психую. – Ну почему я должен отказываться от своей жизни? Это же трусость! Это бегство! Почему я должен просто так отдавать то, что строил столько лет?! Черт возьми, я учился, впахивал, даже окружение подбирал с учетом того, что я будущий глава этой долбанной корпорации! Я готов это бросить ради тебя, но не в угоду какой-то сволочи, которая ведет свои подковерные игры!
– Понятно, – Маруська моя опускает голову, делает вид, что что-то поправляет в коляске и разворачивается. – Пойдем домой.
.
Маша
Полянский навсегда Полянский.
Я пытаюсь убедить себя, что он прав, что он поступает по-мужски, что именно так и надо сделать, но все внутри сворачивается от отвращения. Я не хочу снова в тот мир. Вот эта старушка Михницкая, вечно растрепанная Ира и ее орава чумазых детей мне ближе. Снова туда, где нужно улыбаться свекру и свекрови, выглядеть на все сто для партнеров и держать железной рукой прислугу, я не хочу.
Мир жестокости и лицемерия. И одиночества.
Егор снова вернется к своей работе: встречи, командировки, проекты… Правительственный уровень, международные делегации.
Только сейчас, идя по скромному парку маленького городка, я понимаю, насколько это все не мое.
А Егор хочет вернуться.
Смотрю на него краем глаза.
Расстроен. Отворачивается. Кулаки сжаты в карманах.
Он – мужчина, он – боец…
Уверена, что, если я настою на переезде, он согласится. Но… Разве я имею на это право?
Темнеет. В скорбном молчании мы заходим в квартиру. Я до последнего играю роль заботливой мамы пластмассовой куклы. Егор заносит шасси. Мы плотно задергиваем шторы, и только тогда я откидываю пупса в кресло.
– Егор, – начинаю тихо, – мне очень не нравится твоя идея, – смотрю ему в глаза. – Но это твоя битва. И только тебе решать, какие выбирать средства.
– Маш…
– Не перебивай, – всхлипываю. – Поезжай. Ты прав. Ты должен воевать на своем поле. А я… – уже не могу сдержать слез. – А я буду ждать тебя здесь.
– Марусь, – он рывком подходит ко мне, берет мое лицо в свои ладони, – я заберу тебя, девочка моя, – его губы накрывают мои. – Я клянусь, я разберусь со всем, и мы снова будем вместе!
Стискиваю зубы, чтобы не завыть от боли, прижимаюсь к его ключице и позволяю его рукам медленно подниматься под моей футболкой…
30.03 Глава 34
Маша
Целует… Целует словно в первый раз. Или в последний.
Спешит. Срывает одежду, не дает вырваться из своих рук.
Стискивает, сжимает, кусает. Покоряет.
Сама не замечаю, как оказываюсь на диване.
Егор стягивает с меня джинсы, накрывает собой.
Врывается, вторгается…
Его.
Я его…
Навсегда его…
Его губы блуждают по моей ключице, он горячо дышит мне в шею, кусает мочку, прижимается щекой к щеке.
Старенький скрипучий диван, кажется, не выдерживает страсти.
Нашей страсти.
Не хочу, чтобы он меня отпускал.
Мой.
Навсегда.
Ласкай.
Бери.
Сильнее, родной.
Хочу быть с тобой. Хотя бы сейчас. Хотя бы в эту секунду. Только ты и я. И больше никого.
Я, кажется, теряю связь с реальностью. Теплая волна проходит по моему телу, еще. От его прикосновений бегут мурашки, я выгибаюсь, я близко…
Егор!
Он двигается резче, быстрее.
Не могу больше!
Впиваюсь ногтями в его спину, стискиваю коленями его бедра.
Егор!!!
Я кричу, а он стонет. Вздрагивает, рычит, вбивается в меня еще глубже!
– Маша. Марусенька, – шепчет мне на ухо, пытаясь отдышаться, – как же я люблю тебя, родная! Как же ты мне нужна.
А я лежу молча. По моим щекам текут слезы.
Сейчас я как никогда понимаю, что Егор уедет. Он от меня уедет.
.
Егор
Маша лежит у меня на плече. Я перебираю ее волосы, а она водит пальцами по моей груди, прижимается, вдыхает глубоко мой запах. Как будто заново изучает. Или пытается навсегда запомнить.
– Марусь, это ненадолго, – шепчу ей. – Я уверен, что, как только я появлюсь в корпорации один, эта таинственная тварь проявит себя. Я пойму! – стискиваю ее плечо. – Понимаешь, я всегда был готов к тому, что у меня хотят отобрать власть или деньги. Но никогда не думал, что кому-то надо лишить меня жены, – поворачиваюсь на бок, прижимаю ее к себе крепко. – Это все какой-то бред.
– Это просто теория Михницкой, – безжизненно шепчет Маша. – Может, она и не права.
– Может, – глажу мою девочку по волосам. – Езжай к ней, ладно?
– В смысле?
– Я уверен, она не откажет. Поживи у нее, – молчу пару секунд. – Мне так будет спокойнее…
– Посмотрим, – отзывается Маруся.
Не нравится мне ее настрой. Она зажата, обижается.
– Маш, – тычусь носом ей в висок, – Машунь, – не реагирует. – Черт! Ну давай действительно уедем! – резко сажусь на диване. – Заберем у Лехи Сашку и на поезд! В Красноярский край! Или на Камчатку! Там вулканы и Тихий океан!
– Егор, – она садится рядом. При этом придерживает на груди одеяло, будто стесняется, что я увижу ее наготу. – Мы уже все решили. Давай, – вздрагивает, – давай попробуем поспать?
Откидываюсь на подушку, смотрю в потолок.
Поспать.
Идея-то хорошая. Только почти нереализуемая. В голове роем носятся мысли. Кто это мог быть? Какова конечная цель? На что он готов? В чем его выгода?
Поворачиваюсь на бок, прижимаю к себе свою девочку. Она уютно устраивается вдоль меня, повторяя своими изгибами мое тело. Как же с ней хорошо! Как же я ее люблю! Плевать на все! Есть только она. Никаких денег не хочу без нее… Ничего. Не хочу… Только спать…
.
Маша
Рассвет забавно играет тенями на потолке. Я лежу и слушаю дыхание своего мужа. Сейчас думаю о том, сколько дней я потеряла. Сколько раз я могла бы вот так просыпаться в его объятиях, однако…
Завтра я снова проснусь одна.
И, скорее всего, послезавтра.
– Егор, – нежно глажу его по волосам.
– М? – он еще не в состоянии говорить, но вот на кое-что другое он вполне способен!
– Егор! – я смеюсь.
– Что? – подтягивает меня к себе плотнее.
– Неугомонный! – шутливо его отталкиваю.
– Влюбленный, – он наконец-то открывает глаза и смотрит на меня. Действительно влюбленный.
Этот мужчина меня любит. А я люблю его. И у нас никак не получается быть вместе. Мы просто из разных миров.
Тянусь к его губам, целую его.
– Я люблю тебя, – шепчу ему нежно. – Люблю, – позволяю его рукам делать все, что он хочет. – Егор, – задыхаюсь уже совсем не от романтических ощущений. Настойчивые пальцы, упрямый язык, горячие губы. Кажется, он решил испробовать мое тело всеми ему доступными способами, во всех доступных ему местах. – Егор! – я уже почти всхлипываю, а он не отвечает. Его язык занят. Слышу только тихую довольную усмешку. – Любимый! – и в этот момент он резко поднимается выше и врывается в меня. Чувствую его возбужденного в себе. – Сумасшедший! – это уже стоны, всхлипы, крики.
– Влюбленный! – он безумно доволен произведенным эффектом. – Я очень люблю тебя, Маша, – а сейчас вот смотрит серьезно. – Ты очень нужна мне.
.
Егор
Если б можно было за одну ночь наверстать полтора упущенных месяца… Или сколько я не спал со своей женой?
На улице зябко, едва взошло солнце, еще не прогрело воздух. Думаю о том, что сейчас делает Сашка. Как он там без нас? Думаю о том, что Маша остается одна. Она обещала мне поехать к Михницкой. Смешно, конечно, но старушка внушает спокойствие.
Я уверенным шагом иду к электричке.
Как приехал сюда, так и уеду.
Никакого шоу из своего возвращения устраивать не хочу. Почему-то уверен, что оно получится само собой.
Но прежде, чем выяснять, кто эта загадочная тварь, которая угрожает моей семье, хочу съездить по хорошо известному мне адресу. Поздороваться. Просто, кхм, поговорить. Хотя не верю, что получится.
Выхожу из поезда на самом первом пересадочном узле, спускаюсь в метро. Мне в центр.
Сорок минут под землей, два квартала пешком по еще сонной Москве – и цель достигнута.
Охрана меня узнает и пропускает без вопросов, хотя смотрит очень внимательно. Консьерж услужливо приветствует.
Поднимаюсь в лифте на нужный этаж.
Мне открывает дверь домработница.
– Доброе утро, – здороваюсь и без лишних вопросов прохожу в шикарный пентхаус.
– Доброе, – женщина растеряна, наверняка она в курсе происходящего. Хотя бы частично. – А… А хозяева еще не вставали.
– Ничего! Подожду в столовой!
Прохожу в светлую комнату с панорамным окном, усаживаюсь за уже накрытый стол. Уверен, что прислуга как раз в этот момент сообщает о моем приходе.
Точно!
Не проходит и двух минут, как за спиной звучит удивленный и слегка раздраженный голос:
– Егор?! Что происходит? Что ты здесь делаешь?!
Откидываюсь на спинку стула с лучезарной улыбкой. Я тоже рад тебя видеть.
– Здравствуй, папа!
П
02.04 Глава 35
Егор
– Скажи, а нельзя было как-то по-человечески? – на самом деле это не вопрос. Это моя претензия к отцу. Обвинение, которое не подразумевает оправданий. – Почему надо было втайне от меня оплодотворять эту девку? Потом подкладывать ее мне? Или сначал подложил, потом оплодотворил?
– Да под тебя ж подложишь! – отец сбрасывает маску благодушного покровителя. – У тебя на уме только Маша, Маша, Маша, – взмахивает рукой, будто отгоняет насекомых. – Я почти год заставлял Регину вокруг тебя виться! Выучил все твое расписание, записал ее в твой спортивный клуб… Год! – он орет, не обращая внимания на тоже вошедшую в столовую мать.
– Год? – мне тошно. – Ты за моей спиной все продумал, устроил, решил, что я баран, который все схавает.
– Я схавал, и ты схаваешь! – зло орет на меня родитель. – Или ты думаешь, что этот пункт в завещании появился просто так?
– Что? – я морщусь. Сейчас правда не понимаю.
– А то! – отец упирается ладонями в стол. Сейчас он больше похож на загнанного зверя, который огрызается, отстаивая свое из последних сил. – Ты думаешь, я никогда не любил? Не хотел жить долго и счастливо и детей семеро по лавкам? Только вот ирония! Она ж тоже была бесплодна!
– Ты сейчас о ком? – я отступаю, оглядываюсь на побледневшую мать.
– Не важно! Ее больше нет! Совсем нет! Когда она узнала о твоем рождении, вышла в окно с двадцатого этажа! Зато я остался с наследником и корпорацией! Я все, что любил, ради этого перечеркнул! Так почему же ты решил, что тебе можно?
Он брызжет слюной, почти потерял человеческий облик. Вот так, значит? Теперь я понимаю, почему провел все детство по закрытым интернатам. И почему я у родителей единственный наследник…
– Мне жаль тебя, – отвечаю ему спокойно, – и нам больше не о чем разговаривать.
Подхожу к застывшей, как статуя, маме, крепко, но коротко обнимаю ее и направляюсь к выходу из столовой.
– А, да! Последний вопрос, – оборачиваюсь к разрушенному собственным откровением отцу. – Сейчас-то она тебе зачем? Маша приняла этого ребенка, я остался во главе корпорации, почему ты продолжил пихать ее в мою койку?
– Что? – из горла отца вырывается невнятный хрип. – Я не понимаю, о чем ты.
– То есть хочешь сказать, что последние события – это не твоих рук дело? – щурюсь… Не похоже, чтобы он врал.
– Какие события? – отец отряхивается, принимает почти обычный свой вид.
– Понятно, – тяну задумчиво. – Значит, не ты пытаешься убрать Машу. Ну что ж. И на том спасибо. Было бы грустно расправляться с собственным отцом, – морщусь, – даже с таким.
Еще раз ловлю мамин взгляд, пытаюсь ей улыбнуться и ухожу. Теперь уже совсем.
.
Маша
– Нет, с твоего телефона писать не надо, – Елена Васильевна держит меня за руку. – Сейчас я позвоню….
Я пришла к ней в гости, проводив Егора. Прямо вот на утренний чай. Наверное, у меня был такой потерянный вид, что старушка Михницкая чуть не расплакалась. Я ей ничего не говорила про нашу ночь с Егором. Она решила, что это из-за расставания с ребенком.
– Сейчас, сейчас, – суетливо ищет номер, нажимает вызов. – Алло, Леша? Леша, тут Маруся переживает. Все в порядке? Старшие по огороду катают? Плохо спал? Но поел, да?
Она обстоятельно все расспрашивает, на каждый его ответ кивает с деловым видом.
– Ну видишь, все хорошо, – кладет трубку, оборачивается ко мне.
– Да, – я утираю выступившие слезы, пытаюсь улыбнуться.
– Ну, Егор-то что? – она ставит передо мной чашку.
– Егор уехал, – говорю я упавшим голосом.
– Это правильно! – довольно отзывается Михницкая, даже не спрашивая, куда и зачем. – Я уж в вашу семью не стала лезть, но он прав, – она наливает много заварки в мою чашку, берет с плиты кипящий чайник. – Что он отсюда сделает? А там у него средства, связи…
Она почти дословно повторяет Егора, и от этого мне становится тошно.
– И то, что ты тут осталась, тоже правильно! – пододвигает ко мне сахарницу. – Вернулись бы все вместе, опять бы кто-то начал свои подковерные игры. Надо понять кто! Вот сейчас Егор поехал один! Скажет всем, что с тобой поругался. Вот они и проявятся.
– Ребенка искать будут, – отзываюсь я еле слышно.
– Будут, – кивает Елена Васильевна, – но не там, куда вы его отправили, – она обеспокоенно смотрит на меня. – Ты сейчас что делать-то будешь?
– Не знаю, – пожимаю плечами. – Там работа есть, сейчас сяду поделаю. Потом, может, съезжу куда, – обхватываю себя руками, – или посплю…
– Ты ко мне не хочешь переехать? – удивительно, как у нее с Егором сходятся мысли. Ведь я даже не намекала на это.
– Да что я вас стеснять буду.
– Не неси ерунды! – категорично отрезает мои вежливые рассуждения Михницкая.
– Я лучше сама, – стараюсь улыбнуться.
– Ну как знаешь, – старушка хмурится. – Ты мне это! – грозит пальцем. – Не раскисай тут! Вот, кстати! – спохватывается, вроде как что-то вспомнила. – Куда ты там поехать собралась, мне бы муки купить! И сахара… – смотрит на меня. – Возьмешь список? А то мне опять придется свою бандуру на колесиках таскать! – она указывает в сторону своей хозяйственной сумки. – Ненавижу ее!
– Куплю, конечно. Пишите!
.
Егор
– Простите, вы куда?!
Вау! Я отсутствую только полтора месяца, но секретари на ресепшене меня уже не узнают? Никогда не обращал внимания на этих девочек. Всегда поднимался с парковки прямым лифтом в свой кабинет. Но они же должны были видеть хотя бы мое фото? Или джинсы с футболкой так меняют человека?
– А я бы хотел увидеть Федора Полянского, – улыбаюсь обезоруживающе и нагло.
– Вам назначено?
Она делает малозаметный знак охране, и около меня рисуется мускулистый тип. Я его, конечно, не знаю. И он меня, судя по всему, тоже.
– Нет, – вскидываю брови, – но поверьте, он будет рад меня видеть.
Почему-то не сомневаюсь. что это будет именно так. Созванивались с Федькой буквально позавчера, и он вылил на мою голову немало помоев на тему, что я там почти в курортных условиях прохлаждаюсь, а он даже в спортзале уже месяц не был.
– К сожалению, высшее руководство принимает только по предварительной договоренности, – улыбка секретарши становится похожей на оскал. Взгляд злой.
– Да не проблема! – достаю телефон. – Сейчас договорюсь, – набираю Федьку, а сам думаю, что этих двоих надо уволить или премировать. Хорошо же держат оборону. И вежливо. Но бесят!
Федька отвечает после второго гудка! Хотя должен быть сейчас на планерке. Круто! Значит, действительно рад меня слышать.
– Слышь, спустись в приемное, пожалуйста! Да не к себе, а в то, которое на первом этаже. Ага, жду, – отбиваю звонок и спокойно смотрю в глаза своим церберам. Хрен с ними. Пусть живут. – Хорошо работаете, – приободряю секретаршу. И тут створки лифта распахиваются.
– Егор! – Федька натурально выбегает мне навстречу, а я не могу отказать себе в удовольствии поржать над лицом охранника и секретарши. – Ты вернулся?!
– Не дождешься, – широко улыбаюсь я. – Я так. Поговорить.
.
Маша
Судя по списку, у Елены Васильевны закончились все крупы одновременно. И стиральный порошок вместе с ними. И лекарств на две страницы блокнота.
Эх.
Она меня считает такой наивной? Или просто старается чем-то занять.
Ладно.
Какой резон мне спорить?
Прикинула, не нужно ли чего мне самой в хозяйстве, и поплелась к дому через парк.
День, как назло, выдался солнечный, светлый. Вовсю щебечут птицы, ярко зеленеют еще не пыльные деревья, школьники, видимо, смывшиеся пораньше, играют в парке в футбол чьей-то сменкой.
Гомон, смех, веселые лица.
В какой-то момент я, наверное, чуточку заражаюсь общим весельем и начинаю думать, что не все уж так плохо!
Санечка в безопасности, у него все хорошо. Егор вовсе не бросил нас. Он здесь! В часе езды от меня, пытается разобраться в ситуации…
Замираю на светофоре, улыбаюсь своим мыслям.
– Ой, – кто-то трогает меня за плечо, я чуть не подпрыгиваю от неожиданности. – А! Это ты?! – улыбаюсь облегченно. – А что ты здесь делаешь?
