Текст книги "Измена. (Не) чужой ребенок (СИ)"
Автор книги: Аня Вьёри
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)
12.03
Глава 21
Егор
Свобода – прекрасное чувство, но что с ней делать, я совершенно не представляю. Вернулся в дом, стою посреди своей спальни.
Была бы рядом Маша, сорвался бы сейчас в какое-нибудь кругосветное путешествие. На яхте.
Стоп! На какой яхте? Отец недвусмысленно намекнул, что даже мой дом куплен на имя корпорации. Интересно, а он уже заблокировал мои счета? Личные?
Открываю интернет-банкинг.
Заблокировал.
Прекрасно!
Вот так, Егорушка. Впахивал ты, впахивал, задвигая и свои хотелки, и жену… А теперь ты с голым задом. Все во имя корпорации! А у тебя даже жилья нет!
И тут у меня звонит телефон.
Гоха.
– Алле, шеф, – бодро начинает мой помощник, – сняла Марь Сергеевна квартиру. Однушечка. Район хороший.
Опа!
И тут в моей голове сам собой появляется наглый и совершенно безумный план.
– Гох, адрес скажи!
– Я пришлю.
– Давай, – на моих губах расползается улыбка, я уже достаю из гардеробной сумку, чтобы поборосать в нее свои вещи. – Гох, тут такое дело… Я уволился.
– В смысле? – не понял ситуации мой помощник. – Это же ваша корпорация!
– Корпорация Полянских. А я не единственный Полянский в природе. Я больше не глава, – делаю паузу. – Но если ты выполнишь мое распоряжение насчет Регины, то я буду тебе безумно благодарен.
– Да о чем речь, шеф! – фыркает Гошка. – У меня это… Профессиональная гордость задета… Какая-то соска, а найти не можем!
Да-а… Я и сам удивлен. Даже аккуратно прощупал, не могла ли Регина найти покровителей моего уровня.
Нет.
Похоже, действовала в одиночку.
Ну что ж. Значит, умная. С одной стороны, фигово, а с другой… Говорят, мальчики от мам ум берут. По крайней мере, Сашка будет не дурной.
С досадой морщусь, скидывая в спортивную сумку футболки, носки, джемпер, еще одни джинсы…
– Гох, найди ее. Хрен ее знает, что она может вытворить, – я не говорил своему СБшнику, что Регина – это мать ребенка. Гоха считает, что она моя случайная, не в меру ревнивая любовница.
– Да я ж говорю… – опять начинает Гошка.
– А с Маши, наверное, наблюдение придется снять, – с досадой продолжаю я. – Если отец вмешается.
– Ну… Мы там особо афишировать в отчетах не будем, – тянет Гоха совершенно невинным тоном. – Проводится операция “Истра”… Если Григорий Викторович запросит подробности… – начинает мой помощник, но тут же меняет тон и сам себя прерывает: – А если не запросит…
Я ухмыляюсь. Своими недомолвками Гоха умеет сказать больше, чем в развернутых отчетах.
Ну ладно. Пусть сам решает.
– Хорошо, Гох. Пусть так. Адрес ее мне пришли.
– Уже, шеф.
Слышу, как пиликает мессенджер.
Ну и отлично.
Выхожу в холл с сумкой на плече. Замираю, ожидая, когда появится кто-нибудь из прислуги.
Вышколенная Машей гувернантка не заставляет себя ждать. Да и милая повариха тоже выглядывает с кухни.
– Дамы, я уезжаю, – говорю им прямо и спокойно. – Вам платит оклад корпорация. В данный момент во главе мой отец. Пока вы не уволены, можете спокойно жить в доме и исполнять свои обязанности по мере необходимости. Утром я подписал приказ о выплате премии всем работникам этого дома, рекомендую эти деньги придержать на случай, если мой отец решит вас уволить без выходного пособия. Благодарю за качественную работу и искреннее отношение. Желаю вам всего хорошего.
Гувернантка сумела сохранить лицо, а вот повариха, кажется, готова расплакаться.
Но успокаивать их я точно не собираюсь.
У меня совершенно другие планы. По привычке направляюсь к гаражу, но… Но тут же вспоминаю выходку отца. Понимаю же, что это все сделано не из жадности, а чтобы меня приструнить. А на-кась выкуси! Обойдусь!
Разворачиваюсь и пешком иду к выходу. Интересно, а как пользоваться общественным транспортом?
Маша
Ну вот…
Елена Васильевна была права. Квартирка чудесная. Крохотная, но миленькая. Смешные шторы в цветочек, салфеточки повсюду. Стариковская мебель, которая покрашена белой краской. Отчего получается почти стиль Прованс.
Я разложила наши с сыном вещи по полкам, распихала по окнам и столам подгузники, кремы, Сашкины погремушки.
Хоть и первый этаж, но район хороший. Напротив живет семья с тремя детьми. Мать семейства уже намекнула мне, что я могу у нее спросить или попросить все, что понадобится. А надо мной тихая бабушка, которая позвонила и извинилась, что она ходит по дому с ходунками и получается шумно, но…
Дальше я не слушала. Успокоила старушку, что у моего сына очень крепкий сон и она нам совсем не помешает.
Кстати, о сне. Надо бы за продуктами съездить. Как раз Санька и поспит в коляске. Пока вожу автолюльку на шасси. Как малыш станет сидеть, придется купить что-нибудь. Надо будет посоветоваться с многодетным семейством.
Одеваю моего карапуза, укладываю, иду в коридор…
В дверь звонят.
Боже, неужели очередные соседи?
Открываю, но… Тут же захлопываю!
На пороге стоит Егор…
Дыхание сбилось, руки вспотели.
Он снова коротко звонит.
Открываю. Медленно.
– Привет, Маш.
Он выглядит странно. Одет в джинсы и тонкий джемпер. На плече сумка. Что происходит?
– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю дрожащим голосом.
– К жене приехал, – отвечает он, невинно вскинув брови.
– А ты не должен быть на работе? – выдаю я полную чушь.
– Не-а, – а он расплывается в улыбке. – Я уволился! А все имущество, прикинь, на корпорацию записано! Так что я теперь нищий безработный бомж! – он строит невинные жалобные глазки, разводит руками. – Примешь блудного мужа? Как там у нас было? В горе и в радости, в богатстве и в бедности…
П
13.03
Глава 22
Маша
С силой толкаю дверь!
Пытаюсь закрыть!
Он подставил ногу, и дверь не захлопнулась. Но прищемила я его знатно!
– Ай, Машка! Больно же! – аж подпрыгивает, но уже у меня на пороге. – Слушай, мне и правда некуда идти!
– Полянский, ты совсем оборзел? – ору на него. – Я вообще-то от тебя уходила!
– Ты уходила не от меня, ты уходила от идиотизма семьи Полянских, – напирает на меня, неумолимо шагает вперед. – А у меня вообще-то имя есть.
– Егор!
– Точно. Егор. С утра был.
Этот нахал уже зашел в мою уютненькую квартирку и даже захлопнул за собой дверь.
– Маш, – смотрит на меня одновременно нежно и озорно, – ну куда мне еще идти? Не на вокзал же!
Я хмурюсь, сжимаю губы.
– Маш, а где в этом городе вокзал? – он ставит бровки домиком.
Я молчу, дышу тяжело!
– Маш, – эта сволочь падает передо мной на колени, – я могу спать на придверном коврике!
– Да иди ты! – я не выдерживаю, слезы брызжут у меня из глаз. Фыркаю, отступаю в комнату, а Егор сидит на полу у меня в коридоре и почему-то ржет.
– Егор, – я выбегаю в коридор еще раз в надежде выкинуть его за дверь.
– Маш, – он в одно мгновение становится серьезным, обхватывает мои колени, тычется носом куда-то мне в живот.
– Не трогай меня! – кричу.
– Не буду, – тут же размыкает руки, но по-прежнему стоит на коленях, – Только, пожалуйста, не гони меня, Маш, – я молчу, а он тихо продолжает: – Я умоляю тебя, позволь мне остаться.
Не выдерживаю. Опять убегаю в комнату.
Слезы текут по щекам, рыдания рвутся из груди.
Егор, ну что же ты за сволочь?!
– Маш, – он встал, замер в дверях, смотрит на меня так, будто от моего решения сейчас зависит его жизнь. – Марусь, я прошу тебя, давай попробуем… Без корпорации, наследства и всего остального.
– И без измен? – всхлипываю я.
– Маш, – он закрывает глаза. Выражение лица такое, будто я его ударила.
– Не выйдет, Егор! Ничего не выйдет! Тебя все равно достанут твои австрийцы, директора, компаньоны и…
– Маш, я не в рабстве! – перебивает меня он. – Нищий, правда, абсолютно, но зато свободный, – произносит он почти самодовольно, а потом вдруг смотрит на меня с озорной хитринкой. – Или тебе от меня только деньги нужны были?
– Егор! – отвечаю я, вкладывая в его имя все, что хочу ему на это ответить.
– Ну и отлично, – он расплывается в широкой улыбке. – Потому что это, – достает несколько пачек пятитысячных купюр, – все, что у меня есть, – а потом поднимает на меня виноватый взгляд. – На сколько этого хватит? Пару месяцев протянем?
– Должны, – на самом деле я бы прожила на эти деньги с полгода, не меньше.
– Ну и хорошо! За это время я точно найду работу!
– Ты? – поражаюсь я. – Работу?
– Ага, – он самодовольно выпячивает грудь. – У меня вроде какое-то там российское образование есть, – вижу, что еле сдерживает усмешку. – Я в электричке пока ехал, даже почитал, как люди вакансии ищут!
– И как? – спрашиваю я, потеряв всякую надежду от него избавиться.
– Ниче, нормально! Уже даже резюме составил, – смотрит на меня смеющимися глазами. – Только вот не знаю, что писать о стаже и последней занимаемой должности…
Я падаю на стул, закрываю лицо руками, всхлипываю… Только… Вот, наверное, я ненормальная… Я всхлипываю не от слез.
Егор
Да!
Черт возьми!
Да!
Да и еще сто раз да!
Смеется!
– Полянский, будешь спать на кухне! – она аж покраснела пытаясь сдержаться.
– Oui, mon général! – карикатурно рапортую я на французском.
А она хохочет еще сильнее.
Боже, спасибо тебе, ты все-таки есть! Хоть в храм иди свечку ставь! Я же уже не знал, кому молиться, пока сюда ехал.
Маша, Машенька, Маруська.
Смеешься.
Да за это можно было три корпорации Полянских отдать!
Маруся.
– Егор, – она всхлипывает, утирает слезы, – то, что ты сделал, забыть нельзя. Я не хочу с тобой жить. Но пока не поймешь, как люди обходятся без пары десятков миллионов на черный день, можешь тут оставаться.
Конечно, дорогая! Как скажешь! Никогда не пойму!
– Пойдем, я в магазин собиралась, – она поднимается, берет люльку с Сашкой, на которого я все это время старался не смотреть. – Надо же купить тебе хотя бы матрас с одеялом.
Послушно следую за ней к выходу из квартиры, распахиваю дверь, помогаю вынести шасси. На сына намеренно не смотрю. Не дай бог она сейчас решит, что он для меня хоть что-то значит.
Нет, Марусь. Я здесь из-за тебя.
Парень вскидывает ручки, призывно глядя на мою жену.
– Ну что, – она склоняется, целуя макушечку, – пойдем погуляем? – с нежной улыбкой спрашивает она агукающего младенца. Не меня.
А я вдруг забываю, как дышать.
Кажется, я сейчас снова буду молиться.
Господи, наверное, ты все-таки где-то действительно есть.
И за что-то ты меня балуешь.
– У тебя что из вещей с собой? – начинает она будничным тоном.
– В смысле? – пожимаю плечами. – Пара смен белья, кроссовки… Ноут маленький взял.
– Станок, зубная щетка? – смотрит на меня критически.
– Эммм…. – закатываю глаза, а Маруська тяжело вздыхает.
Мне опять смешно. Да и она улыбается.
– Ты на какие деньги живешь? – спрашиваю я отнюдь не из праздного интереса.
– Ну, – она замирает, смутившись, – мой студенческий счет.
– Понятно, – киваю, – я так и подумал. Маш, надо обналичить.
– В смысле? – вскидывает брови. – Зачем?
– Если мой отец узнает, что я рванул к тебе, то легко его заблокирует.
– Подожди, это же мой счет! Вообще до брака создавался! – она с такой детской искренностью возмущена.
А я просто молча на нее смотрю.
– Блин! – ругается моя Машка.
– Там много? – я не ее деньги считаю, я думаю, выдаст банк это за раз или нет.
– Чуть больше семисот тысяч, – тихо отзывается моя жена.
– Это и в банкомате снять можно, – мы как раз выходим на городской пятачок, на котором сконцентрированы крохотное отделение одного из ведущих банков и все дешевые сетевые магазины. – Так что нам купить надо?
П
14.03
Глава 23
Егор
Я лежу на неудобном надувном матрасе и тихо слушаю, как Маруся баюкает Сашку.
У парня режутся зубки. Это Маша так сказала. У него чуть повышена температура, он капризничает, плохо ест… Это все тоже она сказала.
Кажется, она поднимается третий раз за ночь.
– Чшшшш, – раздается из комнаты. – Будешь водичку? Ну что ты, мой хороший?
Переворачиваюсь на другой бок, стараясь не скрипеть. Матрас предательски ерзает на дешевом линолеуме.
– А-а, а-а, а… – качает Маруся моего сына. – Ай-ли-лю-ли люленьки…
Под ее мерное воркование я проваливаюсь в сон, но… Кажется, тут же опять раздается тихое кряхтение.
Смотрю на часы.
Нет. Не тут же. Два часа проспал.
Бедная Машка, ей же вообще глаз не сомкнуть.
Мальчишка уже тихонько хнычет, а Машу я не слышу.
Черт…
Аккуратно скатываюсь на пол, встаю.
Спит моя девочка. Что-то бормочет ему прямо во сне, но проснуться не может.
Иди сюда, пацан. Поговорим с тобой по-мужски.
Укутываю его в одеяло, подхватываю.
Что там тебе Маша рассказывала?
Ай-ли-лю-ли? Это я не знаю…
– В заросшем парке, – вспоминаю хоть что-то из студенчества, – стоит старинный дом… – со словами песни сам собой в памяти всплывает азарт концертов, принимаюсь качаться в ритме музыки. – Забиты окна…
– Егор, что ты поешь?! – слышу возмущенный шепот со стороны дивана.
– Какая разница, он же спит?
– Уф, давай сюда.
– Давай еще поношу…
Вижу, что Маша ждет. Подхожу, пытаюсь аккуратно уложить притихшего малыша на диван.
А все вокруг пахнет ею!
Вот она. Теплая, нежная, под одеялом. Моя девочка.
Черт!
Как же хочется к тебе прикоснуться. Просто прижаться, стиснуть тебя в объятиях и уснуть!
Но нет.
Место у нее под боком сейчас зарезервировано для вот этого хныкалки.
Ниче, пацан! Я тебя еще подвину!
Сижу на корточках около дивана пару минут. Смотрю, как он, сопя, прижимается к ней, ворочается, но спит.
– Спит? – тихо спрашиваю.
– Спит, – отзывается моя девочка. – Иди и ты.
Мне ничего не остается, как только вернуться на свой матрас.
Плюхаюсь на эту издевку над нормальной кроватью.
Все равно так лучше, чем без нее.
.
Маша
Утро добрым не бывает! Особенно у молодых матерей. Как я там мечтала, чтобы было ради кого вставать?
Вот! Сегодня мне отсыпали с лихвой. Вставать.
Голова гудит, в глаза будто песка насыпали… Надо будет сегодня обязательно поспать днем вместе с ним.
Егор терпеливо сидит на кухне, ожидая завтрак.
Он тоже весь сонный, помятый, но такой… Почему-то близкий.
Не хочу об этом думать, к тому же… Сашка то и дело подхныкивает.
Я уже два раза метнулась его подкачать. Никак не хочет лежать в шезлонге.
– Давай я помогу, – Егор подходит к столешнице, на которой я пытаюсь резать овощи для омлета.
Но, если честно, я бы лучше спокойно завтрак приготовила.
– Возьми лучше Саньку, – прошу Егора. Вижу беспокойство в его глазах. – Ну ты же носил его ночью, справился…
Егор вскидывает брови, но послушно идет к детскому лежачку.
– О-па! – поднимает Сашку высоко над головой, чуть подкидывая. Тому нравится, он хохочет. – И кто тут у нас такой вредный сегодня?
– Весь в папу, – хмыкаю я.
– Да! Я тоже тебе не давал спать по ночам! – довольно говорит Егор, а я вспыхиваю.
Хочется огрызнуться, что не только мне, но решаю сдержаться. Пустила же. Назвалась груздем…
Пытаюсь сконцентрироваться на омлете.
– Смотри, там кися, – тихо бормочет на ухо малышу Полянский.
Он поднес его к окну и пытается на что-то обратить его внимание. Сашка затих и замер, правда, скорее от близости взрослого, чем от интересной картинки.
– А вон врум-врум – машинка! – восторженно шепчет Егор. – Я научу тебя катать машинки! Они прикольные!
Закатываю глаза.
И научит же!
– Садитесь, – ставлю тарелки на стол, протягиваю руки к карапузу. – Иди к маме, малыш!
Санька послушно тянется ко мне, а Егор вдруг замирает и… У него такой вид…
Что? Что я сказала? А… Блин!
– Что ты так на меня смотришь? – подхватываю Сашку, сажаю его себе на коленку, а сама не знаю, куда деть взгляд.
Он будто онемел.
Машет головой, отворачивается. Нет, не могу… Срываюсь!
– Ты сам записал меня его матерью! – мой голос дрожит.
– Маш.
Не выдерживаю, швыряю вилку… Кусок в горло не лезет.
Больше всего на свете хочется встать и уйти. Вообще уйти! Опять сбежать. Но найдет же…
– Егор, кто его мать?
Вскидывает на меня ошарашенный взгляд.
– Маш, нам обязательно об этом сейчас говорить?
– Ты бы предпочел вообще молчать, – я завожусь. Вот-вот скачусь в истерику.
– Да, – согласно кивает он, – это то, что я хотел бы забыть.
– Не выйдет! – шиплю я и тут же одергиваю сама себя. Сашка пугается.
Вздыхаю. Аккуратно набираю ложечкой овощное пюре, приготовленное для мальчика.
– Я должна это знать, – произношу тихо, но твердо. Действительно должна. Все знать и все понимать. Что произошло чуть больше года назад. К чему мне готовиться. – Кто его мать?
– Мы с ней практически не знакомы, – он не поднимает взгляд от тарелки. – Если хочешь, могу тебе переслать досье СБшников на нее, – поднимает взгляд, но тут же вскидывает глаза в потолок. – А! Черт! Не могу. Это в рабочей почте, – смотрит на меня. – Если очень надо, позвоню Гохе.
– Нет, не надо! – я почему-то готова сквозь землю провалиться при мысли, что совсем неглупые мужики будут присылать мне досье на любовницу моего мужа. – Как так, Егор? Ты сделал ей ребенка, но собираешь информацию о ней через отдел собственной безопасности?
– Случайная одноразовая связь… – разводит руками. – Я был невменяем…
Смотрю на него и не верю.
Егор никогда не набирался до беспамятства.
А когда Сашка был зачат?
Елки-палки…
– Это было после?.. – не могу выговорить.
– Да, – он звучит глухо. Ему тяжело это говорить.
Но говорит, раз я требую. Не умалчивает, не сбегает, не переводит разговор на другую тему. Говорит. И в этот момент я снова чувствую, что он мой муж. Что я очень сильно привязана к этому человеку. Потому что только очень близкие могут сделать ТАК больно.
– Ты сказал, что хотел развестись, – произношу я то, что доставило мне, пожалуй, даже больше боли, чем факт измены.
– Я хотел, чтобы ты остановилась, – сейчас он смотрит мне глаза в глаза. – Это было идиотизмом, но я уже не видел другого способа. Потерял контроль. Прости. Я виноват. Очень.
Не выдерживаю.
Первая отвожу взгляд, сжимаю переносицу. Удивительно, но сейчас я его почти понимаю. Почти полгода я живу без мысли, что мне надо забеременеть, и… И я понимаю, насколько зациклена была на этом тогда. Я почти перестала существовать как личность. Все мои желания и стремления свелись к одному… К оплодотворению и вынашиванию.
Мне самой от этого странно и немного мерзко, но я понимаю Егора. Мне надо было остановиться. Но его методы! Чтобы я остановилась, он притащил мне уже готового ребенка!
Смотрю на малыша, который скорее размазывает зеленую пюрешку по щекам, чем ест…
– Как ты договаривался с его матерью? Ты нанял ее, чтобы родить?
– Не совсем, – ему явно неприятно рассказывать. – Она подсела ко мне в баре, мы ушли вместе, – морщится, сглатывает, – похоже, она полазила по моим карманам, поняла, с кем имеет дело. Потом исчезла как страшный сон, но примерно через пять месяцев она позвонила и обрадовала меня, что я скоро буду папой, – он кривится, явно вспоминая свои впечатления от этой новости.
– А ты?
– А что я, Марусь? – смотрит на меня удивительно спокойно. – Я должен был обрадоваться, по-твоему? Я снял ей квартиру, нанял медсестру, записал к врачу. Ребенок без меня ей был не нужен. Она залетела ради денег. Денег я ей дал. Много. Договорились на единоразовую выплату, – он опускает глаза. – Она получила квартиру и вид на жительство в одной из стран Шенгена. А ребенок остался у меня, – Егор трет лицо. – Я думал, подберу ему семью, – пожимает плечами, – ну, или найму кого-то порядочного, – его голос неожиданно вздрагивает, и он замолкает. – Но… – набирает воздуха, выпаливает: – Но ты снова пошла на ЭКО!
Я молчу. Да. Пошла. И даже не обсудила это с Егором. Я вообще что-то обсуждала с ним за последний год? Боже, что я творила? В голову приходит мысль настолько жуткая, что аж мурашки бегут по коже, но… Наверное, в той ситуации Егор принял наиболее верное решение. Только финал гонки за наследником мог меня остановить.
– Она спокойно его отдала? – смотрю на ничего не подозревающего мальчонку, который сидит у меня на коленях.
– Да, – он пожимает плечами. – Вы же встречались. Разве ей интересен был Сашка?
Вспоминаю ту встречу в парке. Нет. Совершенно точно нет. Она смотрела на него почти с презрением. Боже! Неужели женщины на такое способны?! Просто продать ребенка. Вот это маленькое живое существо?
Прижимаю к себе Сашку, целую его в измазанный пюрешкой лоб, а Егор опять на меня как-то странно смотрит.
– Тогда зачем она вернулась? – я почему-то начинаю волноваться.
– Сам не понимаю, – отвечает он сквозь зубы. – Самое мерзкое, что Гоха не может ее найти, – цедит он, – чтобы спросить…
– Ты думаешь? – начинаю я.
– Я думаю, она может быть опасна, – сжимает губы Егор, – и для тебя, и для Сашки…
Я подпираю рукой щеку, задумываюсь. Ловлю себя на том, что сейчас мы с Егором в одной лодке. Ну, по крайней мере, у меня такое ощущение. Задумываюсь над этим и… Вздрагиваю от неожиданности.
По квартире мерзкой электрической трелью разносится дребезжание звонка!
