Текст книги "Мой дикий босс (СИ)"

Автор книги: Аня Истомина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

52. Согрела

В лагере нас с нетерпением ждали. Варилась уха, часть вещей была аккуратно собрана и отложена в сторону.

Аня подбежала ко мне и крепко прижалась к груди.

– Я грязный, – поморщился я, но все же с удовольствием обнял ее в ответ. – Мокрый, голодный, уставший и нецелованный!

Мартышка засмеялась и приподнялась на цыпочки, обнимая меня за шею.

Я коротко чмокнул ее в губы, замечая влагу на щеках.

– Ты что, плачешь? – удивился, вытирая ее лицо.

– Я волновалась, – всхлипнула Аня и ещё крепче прижалась ко мне.

– Ну, все же обошлось в итоге.

Решили возвращаться чуть позже, чтобы главный виновник протрезвел и все остальные успели проветриться.

Я пообещал, что придумаю рецидивистам самое изощренное наказание, какое только могу, наелся ухи, повесил вещи сушиться и, отмывшись от грязи, залез в спальник отдохнуть, потому что устал и даже подзамерз, искупавшись в реке и ковыряясь в холодном болоте. Попросил час отдыха, сбросив всю движуху на Руса. Пусть понянчится немного. Бандиты сейчас будут тихие и смирные.

Только я улегся поудобнее, послышался звук расстегивающейся молнии и тихое сопение.

– Если это не белокурая Рапунцель, то я за себя не ручаюсь, – буркнул я тихо.

Аня нагло по мне проползла и пыхтя завалилась рядом.

– Ты чего, Ань? – открыл я один глаз.

– Я пришла тебя греть.

– Ммм? – игриво сквозь полудрему протянул я и сгреб ее рукой ближе к себе. – Грей.

Аня поворочалась под моей рукой, повернулась лицом ко мне и скользнула пальчиками по спине, прижимаясь крепче и целуя в губы.

Я улыбнулся и неспешно ответил на поцелуй, забираясь ей под футболку и поглаживая спину, обрисовывая пальцами узоры вокруг гладких шрамов. Такая она… приятная на ощупь.

По телу пробежала волна возбуждения, концентрируясь в паху. Член тут же напрягся.

Бля, пару денечков ещё потерпи, братан. Мы сильные, мы матёрые.

– Я тебя хочу, – выдохнул я Ане в губы, прижимая ее за бедра к своему стояку, чтобы она почувствовала, что это не пустые слова.

– Я тоже… тебя… хочу, – между поцелуями шепнула она и, закинув ногу мне на бедро прижалась ещё крепче.

Я зажмурился, с силой вжимаясь членом через ткань ее штанов между ног. Аня шумно выдохнула, на секунду отстраняясь, а затем снова впилась мне в губы, стаскивая с себя штаны.

– Ого! – усмехнулся я, придержав ее за подбородок. – А как же “нам нужна пауза”? “Я боюсь ошибиться”?

– Я подумала. – увернулась она от моей руки и нежно прижалась губами к шее. Я блаженно прикрыл глаза, откидываясь на спину и подставляя ей горло.

Было немного щекотно и очень приятно.

– И что ты надумала? – мурлыкнул я расслабленно, скользя ладонью вверх по бедру, нежно сжимая сочную ягодицу.

– Что у меня никого не будет, кроме тебя.

– С чего ты взяла? – я удивился, но останавливаться не спешил. Провел рукой по талии, забрался под футболку, сжал пальцами твердый сосочек.

Как же я хочу тебя, девочка! Самоконтроль вот-вот лопнет по швам.

Аня чуть шикнула и прикусила мне кожу на шее, вызывая эйфорию и табун мурашек. Я сжал ее грудь чуть сильнее, лаская мягкое полушарие ладонью.

– Потому что я так решила.

Я хмыкнул с усмешкой, а Аня отстранилась и серьезно посмотрела мне в глаза.

– Если у меня будет секс, то только с тобой. Если будут дети, то только от тебя. – я вмиг перестал усмехаться, повернулся на бок и серьезно слушал ее. – Если не с тобой – мне не надо. Поэтому, я хочу успеть побыть твоей.

Я тяжело сглотнул и молча скользнул рукой вниз, стягивая с нее и с себя трусы, провел пальцами по влажным сочным складочкам и, подхватив ее ногу под колено, прижался членом к горячему влагалищу, медленно растирая сочащуюся из него смазку.

Аня тихо ахнула, когда я коснулся головкой клитора.

– Ань, скажи: “Я твоя”.

– Я твоя, – шепнула она и тут же тихо застонала мне в шею, так как я плавным рывком вошел в нее и замер, давая время нам обоим прийти в себя.

– Какая же ты… узенькая. Горячая. – шепнул я. – Ммм… Только не шевелись, а то дети появятся быстрее, чем ты себе представляешь.

Когда первый удар возбуждения чуть схлынул, я стал покрывать ее тело поцелуями, прикусывая соски, тут же зализывая свои укусы и слушая короткие томные вздохи. Одновременно стал аккуратно подаваться бедрами глубже, чувствуя, что несмотря на свои размеры, отлично скольжу внутри и не причиняю Ане боли и видимого дискомфорта.

– Тебе не больно? – чувствуя, что набираю темп, на всякий случай все же уточнил у нее, притормаживая, и получил в ответ тихий возмущенный стон.

– Так, иди-ка сюда, – тихо усмехнулся я, перекатываясь на спину, чтобы Аня оказалась сверху. – Давай теперь ты поучишь меня.

Аня уперлась мне ладонями в грудь и, тяжело дыша, толкнулась бедрами вперёд.

– Ммм, – я блаженно прикрыл глаза и сжал тонкую талию. – Мне нравится.

Я спустил руки на ее бедра, с силой сжал их и чуть направлял оседлавшую меня наездницу, чтобы она не сильно устала.

Когда почувствовал, что Аня на грани, но начала сбиваться с ритма, снова ловко перевернул ее. Оказавшись сверху и подхватив дрожащую ножку под коленом, поцеловал его и с силой толкнулся членом, стараясь до отказа заполнить каждый миллиметр горячего лона собой. Аня тихо охнула, выгибаясь навстречу.

Не в силах больше сдерживаться, я начал входить в нее все быстрее и быстрее, сжав зубы и пристально глядя, как красиво она подходит к завершению, как резко хватает меня за шею, силясь поцеловать, но тут же протяжно шепотом ахает, закатывая глаза, и без сил падает обратно.

Ее мышцы с силой сжимали мой член, выбивая остатки выносливости. Я закусил губу, чтобы подавить рвущийся наружу стон, ещё пару раз толкнулся в нее, а затем отстранился, падая рядом и чувствуя, как пачкаю нас спермой.

Нащупав за спиной спальник, я накинул его на Аню и уткнулся мокрым лбом в прохладное плечо, тут же почувствовав как нежные пальчики массируют мне затылок.

– Это ты меня хорошо согрела, Ань, – усмехнулся я, целуя ее в припухшие губы и получая в ответ слабую улыбку. – И согрела, и подзарядила. Ань, скажи: “Мой дикий босс, я твоя”.

– Мой дикий босс, я твоя, – едва ворочая языком, прошептала Аня.

– А я твой, – шепнул я в ответ, притягивая ее к себе на грудь и закидывая руку за голову. – Так сколько ты там детей хочешь?

– Иван Андреевич! – послышался пьяный вопль где-то в стороне лагеря.

– Да блядь, – возмутился я, садясь и озираясь в поисках трусов.

– Иван Андреевич! Я так больше не буду!

– Петров, блядь, спи! – гаркнул я в ответ, натягивая трусы и быстро целуя Аню. – Спи, а то хуже будет!

53. Паралимпийцы

– Ваня, – услышал я тихий голос сзади и обернулся, растерянно улыбаясь.

Аня впервые меня так назвала. Это было так непривычно и приятно, что даже перехватило дыхание.

– Не убивай его, пожалуйста, – шепнула моя Рапунцель, испуганно хлопая своими серыми глазищами.

Я вернулся к ней, навис сверху, оперевшись на локоть и аккуратно погладил шелковые волосы, любуясь.

– Не буду, – вздохнул, чувствуя, как перестаю злиться. – Ради тебя не буду. Но очень хочется.

Пока я выполз и дошел до костра, Петрова уже успели усадить есть уху. Я взял свои ещё немного сырые вещи, оделся, сердито на него глядя, но потом заржал.

– Бля, Петров, ты будто год на необитаемом острове жил! Как я тебя обратно верну?

Он молча посмотрел на меня из-под нахмуренных бровей, потом отвёл глаза.

Перемазанный грязью от и до, футболка драная в нескольких местах. Кросовки не белые, а будто на помойке найденные, весь в белой собачьей шерсти.

– Сейчас отмоюсь. – все же буркнул Петров.

– Ага, ща! Чтобы не видел тебя возле воды! До города доберёмся, что-нибудь придумаем.

Дальше тянуть было некуда, поэтому стали сворачивать лагерь.

Убрав за собой мусор и загрузив все в машины, я протянул Ане брелок и ключи от квартиры. Нужно будет найти второй комплект.

– Ты поедешь без меня, за Русом. Все вещи к нему скинете, хорошо? А мы, когда доберёмся до города, тебе маякнем. Закинешь меня с Петровым в торговый центр. Шмотки ему купим быстренько и потом поедем отдыхать. Договорились?

Аня кивнула и села в машину.

Когда они с Русом и Лейлой уехали, я обернулся и посмотрел на сидящих на брёвнах ребят.

Прикурил сигарету, неспеша подошёл к ним.

– Что-то вы поникшие. Похмелье, что ли?

– Когда автобус приедет? – начали ныть они.

– Автобус? – я посмотрел на часы. – А он не приедет. Водитель напился и спит, прикиньте? Поэтому, что мы имеем? Десять алкашей, одного бодрого меня, прекрасную дорогу для марш-броска и отличную погоду! Сейчас я докурю и мы с вами дружненько двинем в сторону дома. Как вам такой расклад?

– Отличный! – хмуро усмехнулся Петров и показал палец вверх.

– Вот и славно. Подняли с бревен свои утяжелители, взяли по бутылке воды и за мной.

Ребята лениво встали и пошли за мной. Пошатывающегося Петрова поставили в центр, чтобы не потерять по дороге. Немного войдя в ритм, я ускорился и перешёл на бег.

Моим “утяткам” пришлось ускориться, чтобы не отставать.

– Петров тут? – крикнул я на ходу.

– Тут, – донеслось сзади.

Минут через десять наш и так не стройный ряд растянулся на километр. Я остановился попить воды и ждал когда все подтянутся.

Потихоньку всё подгребали, усаживаясь на землю для передышки, смотрели на меня волками.

Конечно, с похмелья тяжеловато. А я – злой, несправедливый тренер, который не понимает всех тягот и лишений.

– Ну что, отдохнули? – бодро уточнил я минут через семь. – Двигаем дальше.

Бег по разбитой дороге и прыжки через лужи окончательно выбили остатки боевого духа из моих бойцов. Я слышал за спиной тихое нытье, ругательства, укоры.

Мысленно усмехался, чуть замедляясь. Хорошо, что молодые. Организмы крепкие, выносливые. Я бы, наверное, уже валялся где-нибудь с тахикардией.

– Иван Андреевич! – послышались судорожные вдохи за спиной. – Давайте такси вызовем! Мы больше так не будем!

Я остановился, обернулся и с усмешкой разглядывал телепающихся ребят.

– Ишь какие! Такси хотите? Хрен с вами, автобус вызову. Только есть одно условие.

Все согласно загалдели, подтягиваясь ближе.

– Месяц летних каникул будете мне вести лагерь для детей два раза в неделю. Учить тому, чему научились сами. Спортивные игры и соревнования устраивать. Согласны?

– А выбор есть? – простонал Влад.

– Выбора нет.

Послышалось расстроенное, но согласное мычание.

– А Петрооов, – продолжил я, – будет мне готовить паралимпийских чемпионов! Я как раз хотел открыть ещё одну благотворительную группу. Согласен, Петров?

Макс коротко кивнул, глядя себе под ноги.

– Отлично. Пошли, до автобуса метров триста осталось.

– Это чё, вы нас развели сейчас? – слышу усмешку Петрова в спину и негромкий шепот. – Э, ребят, а что такое “паралимпийцы”? Слово знакомое.

54. Родные

Петров на меня обиделся.

Прям обиделся, насколько можно обидеться. На подъезде к городу, когда мы должны были пересесть в мою машину и поехать за новой одеждой, мне пришлось его выволакивать из салона, потому что он упирался и вопил, что больше не будет у меня заниматься и тем более не придет работать.

Уже сидя на лавочке во дворе дома, он зло посмотрел на меня.

– Инвалиды, значит?!

– Инвалиды. Люди с ограниченными возможностями. – пожал плечами я. – А почему нет?

– Ну нахера им спорт? Это вредно!

– Ну, мы же не будем их тренировать так, как сами тренируется. Общая физическая подготовка. Какой-то минимум. Каждому свой. Там же не лежачие будут.

– Спа-па-пасибо т-т-тренер, – изобразил заикание Макс, вставая с лавки.

Прошелся туда-сюда, зло отшвыривая ногами камушки, потом остановился и прикурил.

– А группу назовем “Веселые паралитики”.

– Петров, – усмехнулся я, укоризненно качая головой.

– Хорошо, “Конек-Горбунок”.

– Макс, это не смешно!

– Да мне, блядь, тоже не смешно! – заорал он.

Я вздохнул, посмотрел на дорогу, где парковалась Аня и встал с лавки.

– Знаешь, Петров, когда я вами начал заниматься, ещё в приюте,.. в вас тоже никто не верил… Пошли. Заставлять я тебя не буду, но очки ты в моих глазах потерял.

– …Да что вы за человек такой?! – чуть погодя, крикнул Макс и, догнав меня, молча пошел рядом, насупившись, как воробей.

Пока приодели моего косячника, пока отвезли до приюта, уже было довольно поздно. Пока ехали домой, я вырубился на пассажирском. Проснулся от поцелуя, вздрогнул, отталкивая Аню.

Она испуганно отпрянула, я виновато поморщился.

– Прости, солнце. Рефлексы. Не ударилась?

– Нет, все нормально, – она снова наклонилась ко мне и поцеловала в щеку. – Приехали.

Я вышел из душа чувствуя себя гораздо бодрее. Аня успела приготовить ужин на скорую руку.

Я сел за стол, похлопал Ане на стул рядом и, когда она села, притянул к себе в объятия. Она облокотилась спиной мне о грудь и довольно прикрыла глаза, поглаживая мои руки.

– Как ты себя чувствуешь? Ничего не болит? – мурлыкнул я ей в волосы.

– Почти не болит, – шепнула она, явно смущаясь. Я усмехнулся и нежно погладил шею, разворачивая ее голову к себе.

Нежно коснулся губ. Коротко, чтобы не распалять свой и так всегда готовый к бою организм. Не стоит сегодня ее тревожить снова. Пусть придет в себя. Завтра оторвусь или послезавтра. Теперь уже у нас нет никаких ограничений во времени.

– Давай поужинаем и будем ложиться. Завтра на работу.

– Я тут подумала, – коротко взглянула на меня Аня, когда мы поели и убирали со стола, – спортивному центру нужно больше рекламы. Нужно, чтобы на билбордах висели какие-нибудь интересные материалы. Нужно активнее вести страницы в соцсетях. Я займусь всем этим, если ты не против?

Против ли я? Серьезно?

– Ань, я не только не против, я всеми руками “за”. Я думал об этом. Если его раскрутить по максимуму, то мы с Европой сможем конкурировать. Сможем заявить о себе на международном уровне… Я не хочу уезжать… – я притянул Аню к себе в объятия и снова уткнулся носом ей в волосы. Не волосы, а допинг какой-то! – Даже если бы ты согласилась поехать со мной, Рус и ребята останутся здесь... Не могу. Хрен с ними, со связями. Опыт у меня есть. Деньги заработаем. Справимся. Вместе справимся. Рус вон подключился уже, я теперь с него не слезу. Вы все мне очень дороги. Вы – мои родные… Разве можно родных бросать?

Аня пристально посмотрела на меня снизу вверх своими огромными глазищами и молча улыбнулась, прижимаясь крепче.

– Спасибо,что ты есть, – шепнула она, глубоко вздохнув.

– Пойдем спать, – погладил я ее плечи, чувствуя, что начинаю плыть от тесных объятий. – А то я за себя не ручаюсь.

Я с диким блаженством разлёгся на своей шикарной, удобной кровати, занимая большую часть матраса. Аня положила голову мне на плечо и аккуратно поглаживала меня по рёбрам, а я, блаженно прикрыв глаза, чувствовал, как плавно проваливаюсь в дрёму.

Вдруг раздался громкий звук и я вздрогнул. Ошалелый спросонок посмотрел на свой телефон. Не будильник. Ещё ночь.

Аня что-то пробормотала, развернулась и нащупала свой разрывающихся трелью телефон.

– Да? – сонно вздохнула она, но через секунду подпрыгнула на кровати. – Мам? Мама, что случилось?!

55. Мама

– Ань, что случилось? – встал я с кровати, глядя, как моя мартышка быстро натягивает вещи и тоже потянулся к штанам.

– Нет, я одна поеду! – строго посмотрела она на меня. – Ты его убьешь.

– Ага, щас, – усмехнулся я, натягивая футболку. – Так я одну тебя и отпустил… Так, значит, отчим мою девочку обижал?

– Не отчим… Просто сожитель.

– Что случилось?

– Мама его выгнала, а он в дверь ломится.

– Нет, что у тебя тогда с ним случилось? Рука, синяк на шее.

Аня нахмурилась и промолчала. Мы уже выходили из подъезда и шли к машине.

– Ань, ну пиздец! Я понимаю, ты про аварию молчишь – смерть первой любви, тяжело! А сейчас то что? Если бы я сам лично тебя девственности не лишал, то подумал бы, что было изнасилование!

– Да я просто боюсь, что ты его убьешь!

– Защищаешь такую мразь? – поморщился я.

– Тебя я защищаю! – зло крикнула Аня, останавливаясь, потом нахмурилась и снова пошла вперёд.

– Здрасьте. Что там за машина-убийца?

Аня села в машину, немного помолчала, пока я выезжал со стоянки.

– Там зек обычный. Моложе мамы на десять лет. Познакомился с ней, когда ещё в тюрьме сидел. Голову заглумил. Ко мне пытался подкатить, но я быстро это пресекла. Матери рассказала, а она не поверила. Ему поверила. В итоге, этот “отчим” не работает, сидит на ее шее. Пока она на смене, девок в квартиру водит. Я это увидела в тот день, когда вас в баню с Русланом возила. Ну, там дальше пошло-поехало.

– Говори, – прорычал я, сжимая руль.

– Зашла в квартиру, увидела, что он не один. Видео записала, чтобы маме показать, выбежала из квартиры, а он за шею схватил, стал телефон отбирать. Я оступилась и слетела с лестницы, руку вывихнула. Все. Видео он с телефона удалил. И что мне было делать без доказательств? Сказала бы матери, что он изменил ей, все равно бы снова не поверила. Сказала, что просто упала… Я не хочу, чтобы ты шел со мной. Подождёшь в машине?

– Нет, – рыкнул я уже тише. – Все мы люди, всякое в жизни бывает. Но, если он женщин трогает, то тут только воспитывать его же методами. Не надо меня защищать от какого-то отброса. Это даже не смешно!

– Я тебя от тебя защищаю! – психанула Аня, отворачиваясь к окну. – Я боюсь, что ты его убьешь! Я же вижу…что можешь, когда злой.

Я вскинул брови и посмотрел сначала на нее, потом на свою зверскую морду в зеркало. Немного приоткрыл окно, пуская в салон прохладный ночной ветер. Помолчал, успокаиваясь.

– Не убью. Ради тебя. Так, максимум, руки сломаю.

Аня усмехнулась в ответ, все ещё напряженно глядя в окно.

Могу ли я убить? Наверное, в порыве ярости, могу. Сейчас все кипит внутри, будто расплавленный свинец по венам течет. Хочется на куски разорвать того, кто столько времени причинял страдания моей маленькой, нежной принцессе. Тем более теперь, когда я, как волк, нашедший свою пару, чувствую острую потребность ее защищать и оберегать.

Я вытер вспотевшую ладонь о бедро и почувствовал в кармане маленькую коробочку. Блин, забыл выложить.

Кольцо. Вчера, когда одевали Петрова, отлучился якобы по нужде, а сам завернул в ювелирный и купил самое красивое кольцо.

Просто понял, что не смогу без нее. Нафиг ни деньги, ни слава не нужны, если рядом не будет моей Рапунцель.

Несмотря на то, что мы, в конце концов, переспали, я не был уверен, что Аня сразу согласится выйти за меня замуж, что бы мне ни пела в палатке. Строптивая она в этом плане. Осторожная.

И все же мне важно было дать ей понять, что для меня это не игра и я пиздец как серьезно настроен. А дальше дело техники. Если будет долго сопротивляться и осторожничать, то внезапно порвавшийся презерватив решит и эту проблему. Вот такая я паскуда, да. Все пути отступления уже перерезаю мысленно.

Потому что – моя. Без вариантов. Потому что даже мысль о том, что она может вдруг исчезнуть из моей жизни, вызывает физическую боль во всем теле. Выкручивает всего. Выворачивает.

– Мама трубку не берет, – Аня напрягается сильней. – Можем быстрее?

– Да я и так уже на все красные светофоры проехал. – отзываюсь тихо, выныривая из своих мыслей, но прибавляю газа. – Что у нее-то произошло, не сказала из-за чего выгнала?

– Ударил.

Я сжал руль крепче. Блядь! Как тут не хотеть убить?

– Полицию вызови. Даже если сбежит, я заставлю вас обеих заявление написать.

– Давай так разберемся, – сконфуженно вздохнула мартышка.

– Полицию вызывай! – рявкнул я так, что Аня, подпрыгнув, тут же стала набирать номер. – Дай я буду разговаривать, а то тебя в жопу пошлют.

Когда подъехали, уже с улицы стало ясно, что в квартире на втором этаже творится что-то из ряда вон.

56. Панда

Аня пулей вылетела из машины и бросилась в подъезд.

Я едва успел поймать закрывающуюся дверь и вбежал следом.

– Дверь закрыта изнутри на щеколду! – всхлипнула Аня, в бессильной ярости дёргая за ручку.

Я прижал ее к себе и громко постучал в дверь. Затем крикнул и постучал ещё раз дольше и громче, но на нас, казалось, не реагируют.

– Хорошее железо, – прорычал я, оглядев дверное полотно. – Ещё и открывается наружу. Не выбью. Жди тут. Если открою не я, не заходи!

Я сбежал вниз по лестнице, посмотрел на балкон квартиры и дерево, растущее рядом. Толстая нижняя ветка как раз была на уровне второго этажа.

Вспомним юность, чё уж!

Обнял шершавый ствол, полез вверх. Схватился за ветку руками и, быстро перебирая, стал двигаться к балкону.

На середине ветка начала трещать и хрустеть.

– Осторожно! – послышался взволнованный писк снизу.

– Я сказал ждать меня у двери, – сквозь зубы прорычал я и, качнувшись, зацепился за край балконных перил. Хорошо, что похудел! Если бы нет, то летел сейчас бы с этого дерева вниз с веткой в руках!

Быстро переведя дух, перелез на балкон и толкнул приоткрытую дверь.

Было слышно затихающие всхлипы вперемешку со стонами и приглушенные матюки.

Я, стараясь не шуметь, быстро пошел вперёд. Пересек комнату, завернул в коридор.

– Пей, я кому сказал! Скажу, пьяная была, напала на меня с ножом. Самооборона.

– Сволочь! – послышался тихий всхлип. – Аня все слышала! Тебя посадят!

– Ты думаешь дочкой меня напугать? И на нее управу найду.

– Только тронь! Я тебе глотку перегрызу!

– Раньше надо было перегрызать, когда жаловалась. – усмешка такая мерзкая, что меня будто кипятком обдало.

Я завернул на голос и зашел в кухню. Первое, что увидел – Ольга Николаевна, примотанная к стулу скотчем. Голова висит на груди, на колени капает кровь с лица. Обессиленная совсем. Этого достаточно, чтобы красной пеленой глаза заволокло.

Влетаю в кухню.

– Ты кто? – успеваю услышать вопрос от довольно крепкого мужика. Наверное, мы почти ровесники.

Ничего не отвечаю. Бью.

Бил в корпус, не в голову, чтобы не убить. Сидеть ещё за эту мразь потом, не дай бог! Бил так, как никогда и никого. Не давал осесть, зажимая в углу.

Пришел в себя от треска дерева и визга из комнаты. Бросил оседающее тело и побежал обратно к балкону.

Там висела моя панда. Висела вниз головой, зацепившись кроссовком за перила, а руками держась за почти отломившуюся ветку.

– Ань, ну ебаный в рот! – я схватил ее за ноги, после перехватил за талию и втащил на балкон. – Жива?

Мартышка обернулась и, округлив глаза, дернула меня в сторону, вскрикивая.

Ребро обожгло, будто огнем.

Я обернулся, уходя от удара ножом, выбил его из руки живучей мрази и чувствуя, что сознание помутилось, понял – убью.

Дальше все было как в тумане. Мне кажется, я прекратил его бить только после того, как услышал вой сирен. Сколько нанес ударов, куда, – провал в памяти, но, когда я опустил руки, тело просто рухнуло на пол.

Я облокотился о стену, тяжело дыша. Тошнило и кружилась голова.

– Ань, – позвал я громко, услышав, как она рыдает на кухне.

Оттолкнувшись от стены, я медленно пошел к ней.

По пути отодвинул щеколду на входной двери.

Аня уже освободила мать и уложила на пол, рыдала, разговаривая по телефону и размазывая по щекам слезы.

– Ань, – я устало сполз по стене и сел рядом на полу. – Налей попить.

Моя Рапунцель обернулась и я увидел панику в ее глазах.

– Две скорых! – крикнула она в телефон и бросилась ко мне. – Ваня!

Я посмотрел на себя. На серой футболке расплылось огромное кровавое пятно.

– Это не я, оно само, – усмехнулся я и поморщился. – Пить хочу.

Аня стащила с себя толстовку и прижала к моей ране, разорвала кухонное полотенце и туго перетянула торс.

– Ну, блин, из-за царапины новый костюм испоганила. – пробубнил я, прижимая к саднящему боку тряпку и наконец отпил из протянутой кружки воды. – Спасибо.

– Держись, пожалуйста, я тебя очень прошу. Скорая скоро приедет. Это я во всём виновата! – причитала Аня, уткнувшись мне лбом в плечо.

– Все нормально, солнце. Смотри. – я достал из кармана штанов бархатную коробочку. – Это тебе.

Аня несмело взяла в руки футляр и открыла.

– Я тоже хочу детей только от тебя. Выйдешь за меня? – я с трудом улыбнулся.

– Да, – шепнула моя панда, шмыгая носом, и надела кольцо. – Тебе очень плохо?

– Да нормально я, – я усмехнулся, облизав пересохшие губы, – только в боку колит.

– Хватит ржать, ты истекаешь кровью! – сквозь всхлипы улыбнулась Аня и продолжила рыдать с новой силой. – Не оставляй меня одну!

– Да прекрати, маленькая, – шепнул я где-то на границе сознания и, с трудом подняв руку, погладил ее по щеке, – как же я тебя одну оставлю? Я же тебя люблю.

А дальше все. Темнота.