Текст книги "Общество забытых мучеников"

Автор книги: Анви Рид

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Мне не нужна твоя помощь. Мне не нужно уходить в другой мир. Раз я остался тут, то, значит, так надо. Значит, мое место здесь. На скурском кладбище!

– Тимо…

– Сначала ты пойми свое предназначение, Бель! И оглянись вокруг! – Тимо развел руками. – Реджис то, Реджис это… Он так тебе нужен? Его помощь так необходима?

– Эй! – Эбель не нравилось, когда на нее кричали.

– А кто поможет твоей подруге? – Тимо ткнул пальцем в Соль. – Ты знаешь, что с ней происходит? Знаешь, о чем она молчит? Почему разбивает зеркала? Почему перестала краситься? Носит одно и то же?

– О чем ты? – Эбель нахмурилась.

– Хватит гнаться за прошлым, Бель. Хватит тратить время на бесполезные поиски. – Тимо резко выдохнул и заговорил тише: – Убийца всегда был рядом с тобой. И я зол, потому что ты не видишь этого. Прости, но мне надо остыть…

В два широких шага он дошел до двери и, открыв ее, вырвался в коридор. Соль смотрела на это с выпученными глазами и непонимающе моргала. Тимо ушел, и следом за ним из шкафа вылетела моль. Раздался голос Бруны, требующей закрыть комнату, и сквозняк послушно захлопнул дверь, чуть не сорвав с петель.

– Иногда мне кажется, что у тебя шизофрения, и никаких Касперов в нашей комнате нет. – Соль помотала головой. – Но это было весьма интересно. Как ток-шоу про психопатов.

Эбель бросила взгляд на пустой шкаф. От злости из головы вылетели все мысли. Хотелось догнать Тимо, отхлестать его по щекам, а потом крепко обнять и закидать извинениями. Он был нужен ей здесь, в этой чертовой комнате. Его мозг. Его подсказки. Его холодные руки, остужающие пыл Эбель. Но он опять ушел. Во время важного разговора. Это было невыносимо.

– Упрямый болван! – буркнула Эбель.

– Я так понимаю, обол Тимо не нужен? – Соль укуталась в одеяло и, взяв в руку книгу про да Винчи, уселась в угол.

– Почему ты не вступилась? Не помогла мне его уговорить? Я же для этого и попросила тебя остаться.

Эбель устало опустила руки, которыми только что пыталась остудить свое полыхающее лицо. Затем медленно подошла к кровати Соль и легла рядом с ней. Постельное белье пахло духами – лемонграсс, апельсин и сладкий бергамот.

– Интересно… а как я должна было это сделать?! Ты говоришь с призраками, а не я.

– Почему с мертвецами так тяжело? – Эбель опять посмотрела на шкаф.

Ее угнетала его пустота.

– Может, потому, что не такие уж они и мертвецы?

Соль накручивала на палец белый локон Эбель.

– И… не хочу тебя расстраивать еще больше, но что там с трапезной? Как мы собираемся туда попасть?

– Черт! – Эбель нахмурилась. – Еще и это!

Встав с кровати, на которой было крайне приятно лежать, Эбель заходила по комнате. Так ей было проще думать. Она будто охватывала все пространство, заполняла его собой и своими мыслями. Запирала их в этой комнате, не давая разбежаться.

– Ты можешь отвлечь мисс Моретти, а я проскользну в коридор… – Мыслей было так много, что некоторые вырывались наружу. – Но в главном зале наверняка кто-то да будет. Либо прятаться… либо… либо… Я не знаю.

Эбель остановилась, и дрожащий воздух замер вместе с ней. Слова медленно утекали через уши, рот и нос, оставляя зияющую пустоту в голове. Потому что взгляд опять скользнул по пустому шкафу… Чертов Тимо. Он бы мог помочь.

– Может, к черту эту трапезную? – Соль перевернула пожелтевшую страницу книги. – Завтра все вместе решим, как попасть туда? Может, у Ноа будут идеи.

– Нас разделяют, стоит нам проснуться и выйти за дверь. И за нами следят, как за преступниками в Алькатрасе.

Соль расстроенно кивнула. Отложила книгу и обняла колени, задумавшись.

– Ты прекрасно знаешь, что нам нужно торопиться. В трапезной новая подсказка, приближающая нас к убийце. Мы теряем драгоценные минуты.

– Как жаль, что среди нас нет скур, умеющих останавливать время.

– Нам нельзя просить помощи у других исключительных. Никто не должен знать о том, что мы делаем.

За дверью послышались шаги. Видимо, Бруна ходила взад-вперед по коридору.

– Тогда… – тише заговорила Соль, – может, попробовать через окно?

– Спятила?! Хочешь, чтобы я упала на забор и стала долбаным канапе?

Соль виновато потупилась и вновь взялась за книгу.

– Плевать. – Эбель выдохнула и уселась на стул.

Наваленные на нем вещи превращали его в кресло. Соль не нравилась моль и запах мертвечины, который впитывался в ткань, поэтому своим новым шкафом она назначила старый полуразвалившийся стул. Эбель не была против.

– Выбора нет. Полезу через окно в коридоре. Сразу спущусь к главному входу. Отвлечешь Бруну?

– У меня, как и у тебя, выбора нет, Бель.

Каждый час, приближающий день к завершению, каждый закатный луч алого, как запекшаяся кровь, солнца, каждый шаг за дверью накаляли обстановку так, что сердце замирало. Эбель все никак не могла собраться с мыслями, не веря, что все дошло до такого абсурда, как плетение каната из одежды и простыней. Будто она попала в дешевый фильм ужасов, который провалился на этапе задумки и даже не вышел в прокат. Тимо все еще не вернулся. Соль вообще молчала остаток дня. Наверное, боялась растратить весь свой словарный запас, который она берегла для мисс Моретти.

Потными ладонями Эбель плела тугие узлы. Связывала простыни между собой. Закрепляла их резинкой. Поверх делала новый жгут из футболок и фиксировала на случай, если, не дай бог (в которого она была готова поверить, лишь бы не разбиться), узлы развяжутся.

Каждый час в коридоре становилось все тише. Каждый час за окном темнело. Каждый час Эбель пила очередную таблетку от головной боли, изводящей ее. Стоило звездам засиять в ночном небе, а свету в щели под дверью погаснуть, как Бруна громко пожелала всем спокойной ночи.

После ужина в комнате все еще пахло вареным мясом. Эбель тошнило то ли от нервов, то ли от этого противного запаха. Соль тоже отказалась от еды, и теперь тишину нарушал вой их голодных животов.

– Давай, Соль, – скомандовала Эбель. – Отвлекай ее так долго, сколько сможешь.

– Я постараюсь, – схватив ручку двери, пообещала подруга. – А ты не насади себя на забор. Это будет самая глупая и самая бесполезная смерть.

Она постояла еще чуть-чуть, и еще… и еще немного… Глубоко вдохнула, медленно выдохнула. Зажмурилась и сжала дверную ручку так крепко, что побелели костяшки на и без того лишенной какого-либо цвета коже. Соль сглотнула и наконец открыла дверь.

Планы Эбель еще никогда, черт… Вообще никогда! Так быстро не обламывали.

– Какие-то проблемы, дамы? – Окинув взглядом канат из простыней, произнес Джосайя и, зайдя в комнату, закрыл за собой дверь.

Глава 3. Ахиллес и черепаха

РЕДЖИС

Эбель всегда была самостоятельной и редко просила о помощи. Собственно, как и Реджис. Они знали друг друга слишком хорошо и подходили друг другу даже по знакам зодиака[7]7
  Реджис – Лев, Эбель – Телец.


[Закрыть], что уж говорить о характере и прочей ненужной чепухе. Поэтому Реджис, взглянув в глаза Эбель на шифрологии, сразу понял, что ситуация патовая. Она растерялась, когда узнала, что путь в трапезную будет не из легких. И Реджис следил за ней. Все ждал, когда она догадается, но… Ее все время сбивал Кэруэл. То своим взглядом, то мимолетной фразой. Он сказал, что будет следить за Эбель, что не даст им расследовать убийства. Плевать на него. И Реджису, и Эбель. Незаменимых нет, и каким бы умным ни был профессор, найдется тот, чей мозг ничуть не хуже.

Путь в трапезную Реджис проложил еще утром, пока остальные студенты испуганно охали и ахали рядом с Деборой Вуд. Пока все думали лишь о том, как спасти свои задницы и как жить по новым правилам, что диктовал им собор. Ноа был одним из тех, кто успел расстроиться распределению по кабинетам, потому что ни сплетен ему теперь, ни прогулов, ни лобызаний с ученицами в тайных уголках Академии. От траура по былым временам Ноа успел забыть все. И вчерашнего Нейтана под потолком, и то, как копошился у него во рту, как бегал с тряпкой и вытирал кровавые следы, и даже как рвался обратно в трапезную разгадывать шифры.

– Ты еще долго, Эдвин, или мы уже займемся делом?

Реджис посмотрел в окно. Уже стемнело, и Бенни потушил фонари на улице.

– Чувак, не торопи меня. – Ноа стоял у зеркала и зализывал волосы гелем, липким и пахнущим спиртом на всю комнату. – Свою работу я должен выполнить идеально. Тем более что без меня вам путь в трапезную закрыт.

– Меньше болтай, умоляю. – Реджис рывком схватил с батареи мятый лист бумаги.

– Я люблю, когда меня умоляют, Редж. Особенно серийные убийцы.

– Да закрой ты уже рот…

– Я все еще подозреваю тебя, чувак! Ты у меня на макушке! – Ноа повернулся и показательно ткнул пальцами в сторону глаз Реджиса.

– Мушке… Я у тебя на мушке, Ноа.

– И там тоже. Я за тобой пристально слежу!

Реджис встряхнул записку, которую Ноа вчера героически вытащил из глотки Купера. Они сушили ее на батарее целый день, но кислыми слюнями и кровью от нее разило до сих пор. Убийца оставил новую подсказку. Цифры. Опять чертовы цифры. Либо маньяк был в довесок еще и нумерологом, либо математиком, либо кретином, который не знал других шифров. Реджис все извилины надорвал, пытаясь понять эту загадку.

Не подходило ни-че-го. Вообще ничего.

– Кэруэл сразу бы все понял, – кинул Ноа, натягивая вельветовые бриджи.

На секунду в Реджисе вспыхнула ярость, но, мысленно поговорив с собой, он решил не тратить нервы на придурка, путающего слова.

– Ты готов? Скоро придет Чампи, и хрен мы выйдем из этой комнаты.

– Не. Торопи. Меня. – Ноа бросил на Реджиса злобный взгляд. – Я должен выглядеть идеально. Одна ошибка – и мы ошиблись. С рук нам такое не сойдет.

Ладно. Сейчас он был прав. Если их поймают, то черт знает какие еще мисс Вуд придумает правила, ограничивающие исключительных. От лжи устали все, директор Академии в том числе. Терпеть самовольство она больше не будет.

– Ну что, мой юный патрульный, ты готов исследовать тайны нашей трапезной?

Ноа наконец привел себя в порядок. Натянул на белую рубашку пиджак, запихал в карман платок, начистил лакированные ботинки Реджиса, которые, к сожалению, пришлись ему по размеру. Реджис мысленно с ними распрощался. Да и грустно было признавать, но Ноа они все-таки шли больше.

– Не сболтни лишнего. – Реджис первым вышел в коридор.

Мистера Чампи еще не было. В качающихся на сквозняке канделябрах догорали свечи. Воск капал с них прямо на пол и на кудрявую башку Ноа. Тот недовольно цокнул, когда очередная капля упала на его прилизанные локоны. За одними закрытыми дверями вдоль коридора уже мирно посапывали, за другими же без умолку перешептывались и, кажется, даже играли в настолки. Парни из соседней комнаты часто звали Ноа на роль плута или барда, но тот отказывался, вместо спасения принцесс выбирая спасение задниц студентов Академии. Кто бы мог подумать, что среди всех героем будет именно он? Никто. Потому что Ноа и не герой. Всего лишь дурак на побегушках – и в данный момент очень важное и нужное прикрытие (о чем Реджис, конечно же, ему не скажет).

– Быстрее, – шепнул Реджис, стуча по часам на руке.

– Да иду я, иду! – шепотом ответил Ноа, прильнувший ухом к очередной закрытой двери. – Интересно же, о чем там болтают! Я без сплетен как без воздуха, дай мне хоть так подышать!

Они миновали коридор спального крыла и наконец подошли к винтовой лестнице, когда за их спинами неожиданно раздался голос.

– Кто там? – Мистер Чампи вышел из туалета и, застегивая ремень на поясе, двинулся к ним.

– Эй, Тод, а я тебя обыскался! – крикнул ему Ноа.

Реджис и глазом не успел моргнуть, как кудрявый худощавый парень вырос в высокого статного профессора, преподавателя криптографии.

– Кэруэл, ты? – Мистер Чампи прищурился.

– Да я, я. – Ноа взял Реджиса под руку и сделал шаг, подставляя лицо свету. – Где ты пропадал?

Голос Ноа тоже изменился. Да он весь стал другим. Реджис впервые увидел его превращение и впервые же потерял дар речи оттого, насколько идеальным получилось сходство.

– Да ходил отлить. – Мистер Чампи почесал затылок. – А ты что тут забыл? – Он бросил взгляд на Реджиса. – Студенты должны быть в своих комнатах.

– Он со мной. – Ноа похлопал Реджиса по плечу. – Вызвался на дежурство. Я искал тебя, чтобы предупредить.

– Но ты же сказал, что первая ночь без…

– Я передумал.

– Передумал? Ты?

– Да, решил, что особо опасный лишним на патруле не будет.

Но мистер Чампи уже не слушал его.

– Что на тебе за наряд? – Он подозрительно оглядел Ноа. – Час назад ты был в другом.

– Переоделся. – Ноа отряхнул лацканы пиджака. – Обнулился, так сказать.

– Обнулился… – повторил мистер Чампи. – Слушай, как-то это все подозрительно…

Реджис прикусил щеку. Они не могли облажаться. Не могли!

– Тебе бы это… – мистер Чампи обошел Ноа с Реджисом по кругу, – перестать молодиться.

Реджис еле сдержал смешок.

– Ты слишком много общаешься со студентами. – Мистер Чампи наконец тоже улыбнулся. – Понахватался у них всякого.

– Спасибо за беспокойство, друг. – Ноа громко сглотнул. – Ты прав. Что-то я… эм… сам на себя не похож.

– Да… – Мистер Чампи посмотрел на ботинки. – Но вот они хороши. Вкус есть.

Ноа натянул на лицо искусственную улыбку. Такую искусственную, что на ее фоне даже самые дешевые пластиковые цветы из «Волмарта» выросли бы в огромный куст, посади он их в землю.

– Ладно, Тод… – протянул Ноа, – вообще-то, нам пора.

Мистер Чампи понимающе кивнул.

– Хорошего патруля, Джосайя! – И вернулся в туалет.

– Кажется, нам помогаешь не ты, Ноа, а испорченное мясо с ужина, – сказал Реджис и, схватив его за локоть, потащил вниз по винтовой лестнице.

В женское крыло Реджиса не пустили. Мисс Моретти залилась румянцем, стоило Ноа подойти к ней и попросить провести к одной из учениц. Она любезно проводила его и напоследок, скромно коснувшись руки, что-то прошептала на ухо, отчего румянцем залился уже Ноа.

– Спасибо, что помогаешь мистеру Кэруэлу дежурить, – сказала Реджису Бруна, когда вернулась в начало коридора.

Она не спускала взгляда с Джосайи и, стоило ему зайти в комнату, грустно села на стул, кутаясь в длинный вязаный кардиган.

– Все ради блага Академии, мисс Моретти, – улыбнулся ей Реджис.

Она была одной из немногих профессоров, к кому он успел привязаться. Ее пропахший шоколадом кабинет и тонкий вкус в музыке, который Реджис разделял и почти что боготворил, дарили хоть какое-то спокойствие. Пары с мисс Моретти имели свой шарм. Итальянский, теплый, добрый шарм. И если бы у заброшенного собора была душа, то имя ей явно было бы Бруна Моретти.

– Джосайя очень нервный в последнее время. – Ее карие – какао с молоком – глаза скользнули по лицу Реджиса. – Он плохо спит и может нести… всякое. Он как расстроенная скрипка. Как хор, в котором сопранисты поют соль малой октавы.

Реджис кивнул. Он понимал, о чем говорит Бруна.

– Не злись на него, а то я вижу твой неодобрительный взгляд. Мистер Кэруэл старается ради всех нас, tesoro.

– Хорошо, мисс Моретти.

Теперь кивнула она. Пара минут тишины. Пара вдохов ванильного парфюма профессора. Из комнаты вышли Эбель с Ноа. Увидев Реджиса, Эбель оторопела и нахмурилась, готовясь как следует ему врезать.

– Ты решил взять еще одного ученика? – Бруна встала со стула и направилась им навстречу.

– Да. Больше народу – больше кислороду.

Бруна кинула через плечо взгляд на Реджиса и прошептала: «Я же говорила, что он несет всякое».

– Джосайя, тебе бы проветриться… И поспать, poveraccio[8]8
  Бедняга (ит.).


[Закрыть].

Из комнаты выглянула Соль и, помахав Бруне, позвала ее.

– Она очень голодна, мисс Моретти, – объяснила Эбель.

Улыбнувшись, Бруна залезла в карман кардигана, вытащила шоколадный батончик и пошла к ученице.

Стоило им отойти к лестнице и шагнуть на первую ступеньку, как Эбель толкнула Реджиса в плечо.

– И это, черт возьми, твой гениальный план?! – грозно прошептала она.

От Эбель пахло корицей и дождем. Странное сочетание, от которого по спине Реджиса побежали мурашки. Ей подходил этот запах. Горячий и одновременно холодный. Сладкий и травяной. Горький и освежающий. Одним словом, противоречивый. Как и она сама.

– На хрена он нам нужен?! – Эбель ткнула Джосайю в спину. – Я же сказала, что мы больше не просим помощи у этого предателя!

– И когда это я успел вас предать? – Ноа остановился, и Эбель врезалась в него.

Реджис поймал ее за локоть, помогая удержать равновесие, Эбель вывернулась и чуть не упала.

– Вы шутите? – Эбель посмотрела на профессора. – Вам правда кажется это смешным?!

– Как давно ты стала обращаться ко мне уважительно, вишенка? – улыбнулся Ноа, ожидая реакции Эбель.

Она на секунду замерла. Моргнула пару раз и, поняв, что перед ней стоит Ноа, закатила глаза.

– Я убью тебя, хренов ты придурок! – замахнулась она, но так и не ударила.

– Ты бы видел ее, Редж, когда я зашел в комнату, – тихо засмеялся Ноа. – А еще, прикинь, – он закрыл рот ладонью, давя очередной приступ хохота, – эти чокнутые сплели из простыней канат.

Эбель закусила губы и скрестила руки. Налетевший сквозняк растрепал ей челку, выбил пряди из высокого пучка, покрыл мурашками шею. Реджис еле сдержал себя, чтобы не поправить ей волосы.

– Ах вот что в твоем понимании гениальность, – съязвил он.

– Прикинь, да. – Ноа держался за живот, почти скрутившись в улитку. – Я еле сдержался там, в комнате.

– У нас не было выбора. – Эбель покраснела.

– Поэтому ты решила выпрыгнуть в окно?

Реджис хотел отчитать ее за такие бестолковые, абсолютно идиотские мысли. Но она бы сразу накинулась на него за то, что он позволяет себе так с ней разговаривать.

– Мне нужно было в трапезную, а какими путями я туда бы добралась, тебя волновать не должно, – кинула она и, толкнув Ноа, зашагала вниз.

Вот примерно так она Реджису и ответила бы, скажи он, что ее план безрассуден.

В главном зале было пусто. По коридору, ведущему в учебное крыло, разносилось эхо шагов. Кажется, профессор, патрулирующий эту часть собора, ушел в ту сторону. Все оказалось проще, чем Реджис представлял. До трапезной оставалось несколько метров, когда впереди раздался голос мистера Льюиса:

– Кэруэл, черт тебя дери, сам иди разбирайся, что там за шум.

Реджис подтолкнул Эбель к дверям. Она приоткрыла их и скользнула внутрь.

– Бегом, бегом, бегом, – шепотом скомандовал Ноа, толкая Реджиса вслед за ней.

Прикрывая их собой, он раскинул руки и сделал вид, будто потягивается.

– Черт-те что творится, – голос мистера Льюиса стал громче и ближе. – Готов на деньги поспорить, что там долбаная крыса или тупоголовая белка.

Реджис с Эбель прислонились к двери и замерли. Раскиданные столы и стулья освещал лишь тусклый свет проглядывавшей сквозь облака луны. Ничего не изменилось после той ночи. Беспорядок, оставленный Соль и Эбель, никто и не убрал.

– Ты когда успел переодеться? – Профессор математики был совсем близко.

– Да вот… сейчас… – замялся Ноа.

– А что там дверь открыта?

Шаг. Еще шаг. Эбель и Реджис затаили дыхание.

– Сквозняк. – Ноа успел захлопнуть дверь трапезной раньше, чем к нему подошел мистер Льюис. – А что за шум со стороны кабинетов?

– Так ты сам мне сказал, что там…

– Может, покажете мне, откуда исходит звук?

Наконец, спустя минуту уговоров, Ноа увел математика в учебное крыло.

Реджис достал из кармана фонарик, который дал ему Ноа. А Ноа фонарик дал брат Арни. А Арни его всучил какой-то там Артур, а Артуру кто-то другой… – на этом моменте Реджис перестал его слушать.

– Вот видишь, Барнс, – Реджис посветил Эбель в лицо, – в трапезную необязательно заходить через окно.

Она цокнула и, закрывшись от света ладонью, отошла к стене с фреской.

– Ты так и будешь болтать или, может, займешься делом?

Эбель посмотрела на Иуду и, поднявшись на мыски, вытянула руку, чтоб коснуться его рта.

– А где монета?

– Очевидно, внутри стены.

Она легонько ударила кулаком по стене. Выругалась, в очередной раз призывая черта, и для надежности пнула плинтус.

– Монета была платой за секрет, и вряд ли эту плату нам теперь вернут.

– Не умничай. – Эбель потерла глаза.

Потеря обола ее сильно расстроила. Но, взяв эмоции в кулак, Эбель все-таки вновь вернула на лицо маску безразличия.

– Где вход?

– Все не так просто, Барнс.

Реджис встал рядом и посмотрел на «Тайную вечерю».

– Знаешь ли ты, что одна из загадок этой картины – это число три?

Эбель молча посмотрела на апостолов, прищурилась и помотала головой.

– Смотри. – Реджис водил лучом фонарика по фреске. – Три окна. Все сидят в группах по три человека. Сама фигура Христа похожа на треугольник.

– И?

– И если бы ты читала Новый Завет, то поняла бы, что число три фигурирует во всем земном служении Иисуса.

– Святая Троица? – Эбель вспомнила душные лекции Кэруэла.

– Не только. Трое волхвов принесли дары младенцу Иисусу. В возрасте тридцати трех лет Иисус покинул землю. Три дня и три ночи он был в аду. Апостол Петр, – Реджис посветил на него фонариком, – трижды отрекался от Христа. А еще на Голгофе было три креста с теми самыми разбойниками. Ну, и воскрес Христос на третий день после распятия.

– Самому не стремно все это знать? – Эбель поежилась.

– Все крутится вокруг тройки, – улыбнулся Реджис. Ему нравилось выглядеть в ее глазах умником. – А значит, нам нужна именно она.

Эбель оглядела трапезную.

– Колонны?

– Умная девочка, – кивнул Реджис.

Но еще сильнее ему нравилось то, как быстро она анализировала полученную информацию.

Три высокие обшарпанные колонны держали свод потолка трапезной. Каждая из них делилась на три части с разной кладкой. В самом верху был вытянутый, словно лучи, рисунок. В центре – узорчатые резные камни. Внизу – большие гладкие плиты. Эбель и подумать не могла, что за одной из этих глыб скрывается тайный ход.

– Когда мы вложили монету в рот Иуде, ход открылся. Шум и сквозняк исходили от колонн. Сначала вокруг своей оси повернулась она. – Реджис подошел к самой дальней колонне. – Потом она. – Он указал на среднюю. – И последний круг остался за ней.

Глаза Эбель загорелись неподдельным любопытством.

– Но она не повернулась?

– Тот, кто это проектировал, явно не был дураком и любил загадки. Обол в стене запустил механизм. Прокрутил две колонны из трех. Он хочет, чтобы мы нашли ход, но все еще усложняет поиски. Будто заставляет нас подумать и лишний раз доказать, что мы достойны.

– Нужно повернуть колонну самим. – Едва договорив, Эбель ринулась к колонне, обхватила руками и попыталась ее сдвинуть.

– Я хотел поискать рычаг, но… – Реджис услышал треск и почувствовал легкое дуновение ветра по ногам. – Но твой способ кажется более эффективным.

– Крути давай! – тужась, скомандовала Эбель.

Реджис положил фонарик на пол и поспешил на подмогу. Камни терлись друг о друга, искрили и недовольно шипели. Из щелей сыпалась пыль. Усилившийся сквозняк подхватил сор и закружил его по полу. Колонна поддавалась неохотно. Вспотевшие ладони скользили по кладке, ботинки теряли сцепление с полом, колени подрагивали.

– Твою ж мать! – выругалась Эбель. – Лишь бы на шум никто не пришел!

Колонна повернулась на девяносто градусов, одна из гладких плит замерла. Они остановились, чтобы перевести дух, но, поняв, что близки к концу, принялись снова вращать колонну.

– Еще чуть-чуть!

Одна из плит медленно заехала за три другие, открыв проход вниз.

– Давай же! – Стоило колонне щелкнуть, как Эбель, запыхавшись, осела на пол.

Реджис отряхнул ладони, смахнул со лба растрепавшиеся пряди и оперся о стол. Голова кружилась, сердце так и норовило выскочить из грудной клетки.

– Надеюсь, внизу нас не ждут василиск и Том Реддл. – Эбель встала и отряхнула спортивные штаны. – Хотя от встречи с Томом я бы не отказалась.

– Тебе всегда нравились плохие парни, – буркнул себе под нос Реджис.

Внутри колонны пряталась винтовая лестница, ведущая вниз. В кромешную и затхлую тьму, скрывающую очередной секрет заброшенного собора.

– Иди первым, – поморщилась Эбель.

Реджис, повинуясь, шагнул на ступень. Освещая фонариком покрывшиеся белой пылью каменные стены, они медленно спускались. С каждым поворотом винтовой лестницы воздух становился гуще, тяжелее. Копившаяся веками пыль оседала теперь не только на скользких ступенях, но и в легких Реджиса и Эбель.

– Ну и вонь…

– Помет летучих мышей, – объяснил Реджис, которому был знаком этот запах. Ведь совсем недавно он закончил очищать подоконник их с Ноа комнаты от подарков незваных ночных гостей. – Ну и крыс, возможно, тоже, – добавил он, когда услышал писк где-то неподалеку.

– Боже… – Эбель схватила Реджиса за рукав. – Только не крысы… И только бы не пауки.

Спустившись наконец на этаж, а то и на два вниз, они оказались в просторном каменном зале.

– Крипта, – сказал Реджис, и Эбель кивнула.

Стены из серого камня покрылись мхом. Со сводов в невысыхающие лужи капала вода, и эхо от их стука улетало в темноту. Затхлый запах сырости и ветхости плотно окутывал новых гостей. От шороха, доносящегося из коридоров, писка мышей и воя ветра по углам в жилах стыла кровь. А может, из-за дикого холода, от которого немели кончики пальцев. Эбель неуверенно двинулась вперед, и Реджис, обогнав ее, направился вдоль длинного коридора.

Стены здесь давили. Будто медленно сжимали в своих тисках и ждали, когда же новые незваные гости испустят свой последний вздох. Это место принадлежало мертвым. Покойникам, мирно лежащим в каменных могилах. Истлевшим телам. Упокоенным душам. Но не живым, которые бесцеремонно ворвались сюда, нарушив вековое спокойствие. Выйдя в центр крипты, Реджис посветил фонариком по сторонам. Перекресток темных глубоких шахт открывал запутанный путь в холодные подземелья.

– Смотри! Следы. – Горячее дыхание Эбель волной прокатилось по шее Реджиса.

Он посветил на пол и увидел мокрые отпечатки ботинок, которые вели в самый темный коридор.

– Здесь явно кто-то был. И причем совсем недавно.

– Очевидно, – согласился Реджис, направляясь по следам.

– А если он все еще здесь? – Эбель впилась ногтями в его плечо.

– Сидит в темноте и ждет нас? Как твой любимый вампир из «Сумерек»?

– Мне не нравится Эдвард Каллен, – цокнула Эбель.

– Знаю. Тебе нравится Джаспер Хейл.

Эбель на секунду остановилась, утонув в темноте, и удивленно вздохнула, а затем быстро нагнала Реджиса. Тот скрыл улыбку. Ему нравилось с ней играть. Путать. Давать подсказки.

– Ты меня до чертиков пугаешь, Фобс, и рано или поздно ты ответишь на все мои вопросы.

Реджис молчал. Он сам хотел знать, когда же этот момент настанет. Когда он сможет все ей рассказать. Но простит ли она его?

– Кажется, мы забрались в логово злодея, – перевел тему Реджис.

Они вышли в полукруглую комнату. У стен стояли подсвечники на тонких ножках. В них торчали пожелтевшие свечи, воск от которых успел застыть, словно сталагмиты в пещере. Эбель вытащила зажигалку, поднесла к свечам, и черные фитили сразу вспыхнули. По стенам забегали тени, выпустив из своих цепких объятий стоявший в самом центре каменный саркофаг.

Крышка лежала рядом на полу. Внутри было пусто. Ни мертвецов, ни скелетов, ни праха. Лишь пустота и пыльные, окутанные паутиной углы.

– Исаак Уолкер. Умер четвертого апреля тысяча девятьсот восемьдесят первого года. – Эбель прочитала табличку. – О! Это его могила была в первом шифре!

– «Найди могилу тридцать девять и ту, что не имеет мертвеца?» – уточнил Реджис.

– «За ними троица святая ждет тебя». Да, верно.

– Кстати, ты не забыла про наш уговор?

– Не забыла. – Эбель с недовольством вытащила из внутреннего кармана кофты несколько листов бумаги. – Обещала же.

Она протянула Реджису все записки и подсказки, которые оставил убийца. Слишком легко она их отдала. Будто в этом крылся какой-то подвох.

– Джосайя говорил, что Исаака похоронили дважды. Там было что-то странное с его смертью. Сначала его воскрешение приняли за чудо божье, потом, когда он умер опять, сгорела часть собора, и его нарекли проклятым грешником.

– Поэтому у него две могилы. Одна на кладбище. Вторая здесь. И эта явно разорена мародерами. – Реджис еще раз заглянул в саркофаг. – Даже не испугались, что дьявол придет и накажет их за это.

– А там что? – Эбель показала за спину Реджиса. – Алтарь?

– Кажется, кто-то до сих пор поклоняется мертвому епископу. – Реджис подошел к жертвеннику.

На грязном камне, некогда впитавшем в себя кровь, лежала книга.

– Большой и малые ключи Соломона, – прочитала Эбель.

Она раскрыла ее и, полистав, увидела сигилы.

– Мать твою… – Эбель громко сглотнула. – Мы, по ходу, реально в логове убийцы. Он все это время был здесь. Под нами.

– Кажется, все эти коридоры – потайные ходы. – Реджис посветил в один из них. – Надо будет узнать, куда они ведут.

– А это что? – Эбель взяла в руки металлический цилиндр с кучей букв.

– Кодовый замок, – сразу догадался Реджис. – Очередная головоломка. Ну, или криптекс. – Он забрал у Эбель цилиндр и покрутил перед глазами.

Двенадцать тонких дисков вращались. На каждом из них были все буквы алфавита. Тут явно было зашифровано слово. И это слово открыло бы цилиндр, отдав победителю то, что в нем спрятано.

– А это что за круг?

На стене за алтарем висел необработанный камень с неаккуратными дырами в нем.

– Интересно… – протянул Реджис.

На ум ничего не приходило.

– Только я подумала, что мы приблизились к разгадке, как опять… опять новые шифры. Этот ублюдок уже достал играть с нами! – Эбель громко захлопнула книгу, и пыль, пропитавшая страницы, поднялась в воздух.

– Парадокс Зенона, – сказал Реджис, чем спровоцировал тяжелый вздох Эбель. – Не слышала о таком?

– Давай, умник, валяй. – Она махнула рукой. – Я же так соскучилась по лекциям Кэруэла.

– Знаешь апорию[9]9
  Слушайте, это такая сложная заумная штука, что мозг сломать можно. Я понятия не имею, как объяснить это простыми словами, и «Гугл» сделает это лучше меня… Но вы, конечно же, не пойдете гуглить, поэтому: «Апория – вымышленная, логически верная ситуация, которая не может существовать в реальности».


[Закрыть] про Ахиллеса и черепаху?

Эбель помотала головой.

– Если в начале движения неторопливая черепаха находится впереди Ахиллеса, то, как бы он ни старался и как бы ему ни помогали длинные ноги, он никогда не догонит ее.

– Херня.

– Не херня, а апория о том, что время и путь бесконечно делимы. Ахиллес никогда не догонит черепаху. Пока он добежит до места, где она находилась, та уже проползет какое-то расстояние и опять вырвется вперед. Это будет повторяться бесконечно.

– Намекаешь, что убийца всегда на шаг впереди и мы никогда его не догоним? – успела расстроиться Эбель.

– Я думаю, что ты всегда играла нечестно и сейчас можешь перегородить черепахе путь.

Реджис подошел к ней и встал рядом, робко коснувшись ее плеча своим. Они смотрели на раскрытый саркофаг, вглубь темного коридора, на мерцающие огни свечей. И таяли, как воск. В этой заброшенной крипте, где были лишь они и тайны, которые вот-вот раскроют.

– Или я могу выстрелить черепахе в ногу, – усмехнулась Эбель. – А может, и вовсе сесть в машину, чтобы обогнать эту тварь.

– Не сомневаюсь, Барнс. – Реджис тоже улыбнулся.

Эбель наклонила голову и заглянула Реджису прямо в глаза.

– Ты такой странный, Фобс. Иногда я думаю, что знаю тебя. Будто раньше мы были близки…

Реджис впился пальцами в алтарь, на который опирался. Будь в нем чуть больше силы, он явно сломал бы каменную плиту пополам.