Текст книги "Общество забытых мучеников"

Автор книги: Анви Рид

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Я даже не хочу знать, трогает ли сейчас меня твой Каспер, но если трогает, то пусть не останавливается…

У Соль горело лицо. Ее выдавали красные щеки и покрасневшие глаза.

– Когда она запомнит, что меня зовут Тимо? – Он опустился перед Соль на колени, не убирая ладони с ее лба.

– Выглядишь убитым, – сказала Эбель и поймала на себе взгляды Тимо и Соль. – В смысле, плохо. Очевидно, что ты был убит, Тимо…

– Да, – мило улыбнулся он. – Приходил Ноа, и я потратил все силы, чтобы написать ему пару строчек. Это мука для призраков – взаимодействовать с материальными вещами. И с живыми людьми.

Эбель еще в трапезной догадалась, что Соль с Ноа соврали ей. Они не спали. Наверняка занимались чем-то, о чем Эбель решила не думать.

– Отдохни, Тимо. – Эбель открыла ему дверцу шкафа. – Завтра мне будет нужен твой гениальный мозг.

Тимо встал, и Соль, расстроившись, надула губы. Пробубнив себе под нос «спасибо», наконец встала со стула.

– Пойду утоплюсь в душе, – сказала она. – Смою с себя эту вонь. – Соль понюхала рукав своей кофты и, скривившись, вышла из комнаты.

– Расскажешь мне, что там произошло? – Тимо подошел к Эбель и взял ее за руку.

Его лицо осунулось, будто он голодал пару недель. Тяжелые веки пытались спрятать любопытный взгляд, а понурые плечи тянули мертвеца вниз, которому место было лишь под землей.

– Обязательно. – Эбель поправила покосившиеся очки на его переносице. – Но тебе нужны силы, чтобы выслушать меня. Новости будут не из приятных. И вопросы, которые я тебе задам, тоже.

– Ты пугаешь меня, Бель. – Тимо погладил ее ладонь.

Легонько провел ледяными пальцами по тонким синим венам. Нервно коснулся костяшек. Медленно перебрал кольца. Сжал руку, а потом отпустил.

– А ты не бойся, – натянула улыбку Эбель.

Сил не было даже на проявление такой простой эмоции.

– Ты сможешь уснуть без меня? Может, мне все-таки остаться? – Тимо сделал неуверенный шаг ей навстречу. – Мне будет спокойнее рядом с тобой. Мое место у тебя на кровати. Не в шкафу.

Тимо коснулся ее щеки. Горячей, как раскаленные угли. Обжигающей, как свежая кровь. Кровь Нейтана Купера, которая струилась по его штанам и капала прямо на пол…

– Нет. – Эбель тряхнула головой. – Я в норме.

Тимо нехотя отстранился.

– Ты не умеешь врать, Бель. – Он послушно отошел к шкафу. – А я не умею быть настойчивым.

– Иди уже. – Эбель сунула руки в карманы и качнулась на мысках. – Много болтаешь.

– Если что, я тут. – Он взгромоздился на кипу вещей. – Позови – и я приду. – Захлопнул дверцу шкафа, но тут же быстро открыл. – Хотя знаешь! Вообще-то, я не устал, у меня предостаточно сил на борьбу с твоими ночными кошмарами.

– Ты тоже не умеешь врать, Тимо. – Эбель улыбнулась и закрыла шкаф.

Он не возражал. Не спорил. Не давил. За это Эбель и полюбила Тимо. Призрака, который оберегал ее сон. Призрака, небьющееся сердце которого было добрее, чем у любого живого человека.

Эбель и правда плохо врала. Она не была в порядке. И ей нужен был Тимо. Его холодные пальцы, перебирающие ее волосы, и пропахший мхом и землей свитер, в который Эбель зарывалась носом. Ей нужно было спокойствие. Ей нужна была тишина. Но гул мыслей и образ мертвого Нейтана, висящего под потолком, привели за собой ночные кошмары. В этот раз Эбель справилась с ними в одиночку, но она еще не знала, что настоящий кошмар будет ждать ее тогда, когда она окажется совсем безоружна.

Конечно, утро началось с того, что у трапезной собралась толпа галдящих студентов. Все шли на завтрак. Проглотить сэндвич, посплетничать перед парами, а потом нехотя разойтись по кабинетам в учебном крыле. Но двери трапезной были закрыты. Внутрь никого не пускали, и аромат свежего хлеба и кофе не дразнил изголодавшиеся желудки. Соль с Эбель и не рассчитывали на другое. Думали лишь, что Дебора поднимет студентов посреди ночи, разбудит каждого, чтобы сообщить, что их покинул еще один исключительный, а потом соберет всех в одном месте и запрет, пытаясь защитить. Да, скорее всего, ничего из этого Дебора бы никогда не сделала, но Эбель нафантазировала себе именно такую ночь.

– Все здесь? – Так громко, что эхо разлетелось по всему главному залу, спросила мисс Вуд. – Сейчас я все объясню, дорогие мои! Давайте дождемся всех!

Впереди зарябила кудрявая голова Ноа. Он стоял в первых рядах и делал вид, будто ни черта не знает. Так же охал, удивлялся и негодовал, как и другие скуры, которые, в отличие от него, ночью спали, а не купались в луже крови.

– Мне страшно, Бель. – Соль схватила подругу за руку. – Ощущение, что директор все знает. Ну… про нас. Про эту ночь.

– Это не так. – Эбель не особо умела успокаивать. – Вуд ничего не знает. Никто, кроме нас, ничего не знает.

По разноцветным витражам стучали капли дождя. Вода стекала по окнам, заливались в щели, сочилась на пол из трещин в крыше. Дождь гудел, как пчелиный рой. Оплакивал Нейтана Купера. Или же… прятал в своем шуме секреты четверых студентов. Стены собора любили тайны и делали все для того, чтобы бережно их хранить.

Воздух в главном зале был влажным и холодным. Как утренний туман на кладбище, где зарыли новый гроб из орешника. По спине Эбель побежали мурашки. Будто прячась от чужого взгляда, они коснулись шеи и скрылись где-то на затылке, за копной светлых волос. Эбель подняла хмурый взгляд на Дебору. Та стояла у дверей трапезной и успокаивала взволнованных студентов. Рядом с ней была мисс Моретти и…

– Кэруэл, – прошептала Эбель.

Будто услышав ее, профессор поднял полные тревоги глаза и выдохнул, осознав, что она цела.

– Да пошли вы, – кинула Эбель.

Джосайя хмыкнул. Как болван, растянул губы в улыбке и скрестил руки. Будто вчера он не предал ее. Не подтолкнул прямо в объятия убийцы. Не оставил одну.

Вдоль позвоночника вновь пробежали мурашки. Все-таки обжигающий взгляд принадлежал не Кэруэлу. К нему она давно привыкла. Ему тело Эбель давно перестало сопротивляться. Оно боялось кого-то другого. Обхватив себя руками, Эбель оглядела главный зал.

– Я вам что, картинная галерея? Хренова Мона Лиза? – заговорила сама с собой Эбель.

– А? – Соль не расслышала.

Но Эбель не стала повторять. Она всматривалась в лица собравшихся. Амелия? Нет. Йонни? Нет. Может, профессор Льюис? Его и вовсе здесь не было. Тогда кто? Кто внушает Эбель страх? Кто, как зверь, выслеживает добычу? Охотится на нее? Стоило подумать об охотнике, вспомнить цепкий взгляд и устрашающую ухмылку, как Эбель в ту же секунду нашла его.

– А вот и ты, Реджис Фобс.

Он одиноко стоял в конце зала, опершись о мраморную колонну, спрятав руки в карманах куртки и скрестив ноги в своих лакированных мартинсах. Тьма будто клубилась вокруг него, чтобы он, как ее верный слуга, из своего укрытия наблюдал за новыми жертвами. Эбель стало не по себе, когда она поняла, что Реджис до сих пор смотрел на нее. Не спускал глаз. Не стеснялся. Даже не краснел от смущения, как другие парни, мимолетно встречающиеся взглядом с красивыми ученицами. Хотя нет… Реджис не смотрел. Он испепелял взглядом. Уничтожал. Приковывал к месту. Дыхание сперло, когда он наклонил голову и изучающе скользнул взглядом по телу Эбель. Городские легенды гласили, что скуры были посланниками дьявола, и, кажется, они не врали. Ведь Реджис был самым верным подданным Сатаны. Адом во плоти и всеми смертными грехами разом. Ему не хватало только рогов, торчащих из-под уложенных темных волос, и костлявых опаленных крыльев.

– У меня для вас плохие новости, – вдруг раздался голос Деборы Вуд.

Студенты затихли. Все уставились на директрису. Кроме Реджиса Фобса и Эбель Барнс, прожигающих друг друга взглядом.

– Сегодня ночью… – тишина. – Сегодня… – Мисс Вуд опять замолчала. – Нейтан Купер с факультета военной обороны был найден мертвым.

Реджис улыбнулся, по-прежнему не сводя взгляда с Эбель. Ему было плевать на тревожные вздохи студентов. На дрожащий голос Деборы. Его не волновал очередной труп. И это не могло не пугать.

– Мы временно закрыли трапезную, – заговорил Кэруэл. – Теперь завтрак и обед будут проходить в кабинете, а ужин принесут вам в комнату.

– Вот это сервис, вот это я понимаю, элитная академия, – восхитился Ноа.

Наверняка он получил осуждающий взгляд профессоров и сделал тупое лицо, но Эбель этого не увидела. Она не собиралась сдаваться, не собиралась проигрывать. Пусть Реджис первым отведет взгляд. Пусть станет добычей, а не охотником. Если надо, Эбель простоит тут до самой ночи. Не будет моргать. Не будет дышать. Но страх перед Фобсом она обязана побороть…

– Вы сказали, что все закончилось! Вы соврали?! – крикнула Амелия.

– В академии небезопасно!

– Кто будет следующим?

– А если убьют меня? Если убийца кто-то из наших?!

Студенты пытались перекричать друг друга. И Эбель не осуждала их. Исключительным вешали лапшу на уши, закрывали глаза, отворачивали от сути. Они раскусили Вуд, раскусили лживых профессоров. И теперь требовали правды. Никто из них не хотел умирать. И странно, что до их тупых голов это дошло только сейчас.

– Прошу, тише! – скомандовал Кэруэл. – Не нужно паниковать. Мы держим ситуацию под контролем!

Эбель очень хотела посмотреть на Джосайю, главного вруна этой академии, но сдержалась. Реджис, заметив ее метания, вновь улыбнулся и одобрительно кивнул. Ему понравилось. Понравилось, что между ним и профессором Эбель выбирает Реджиса.

– Тesoro[4]4
  Скучали по урокам итальянского языка? Знаю, скучали. Tesoro (ит.) – «дорогие».


[Закрыть], пожалуйста, успокойтесь, – слово взяла Бруна Моретти. – Выслушайте нас. Мы провели бессонную ночь в раздумьях, и все для того, чтобы придумать, как вас обезопасить.

Эбель обдало успокаивающей волной тепла. Кажется, учителя не смогли успокоить учеников, и в дело пошли способности мисс Вуд.

– С этого дня мы усиливаем охрану собора. – Джосайя выдержал паузу, наблюдая за реакцией студентов, – их лица заметно расслабились. – За каждым факультетом закрепляется профессор. Мы будем сопровождать вас внутри академии и контролировать все перемещения. Все пары теперь будут проходить в одном кабинете. Также по ночам преподаватели будут патрулировать коридоры вместе со студентами, которые захотят присоединиться. Никто не сможет ходить в одиночку. Никто не сможет покинуть стен собора.

Реджис, нахмурившись, наконец отвернулся. Дурацкая игра прекратилась, и Эбель, победно улыбнувшись, посмотрела на Джосайю. На его лбу пролегли морщины. Под глазами были синяки. Учителя и вправду не спали всю ночь.

– Я хочу сходить на могилу Нейтана, – сказала одна из студенток.

Кэруэл помассировал виски.

– Да. Да, конечно, – устало выдохнул он. – Всех, кто хочет с ним проститься, я буду ждать сегодня после занятий у главного входа.

– Вы вообще собираетесь ловить убийцу?

Это был Йонни. Очень недовольный Йонни. Оно и понятно. Убили всех его друзей.

– Мы делаем все, что в наших силах. – Дебора подошла к студенту и положила ладонь ему на плечо. – Я сегодня же свяжусь с мистером Хиггинсом, и мы обыщем каждый угол собора. Надеюсь, мы обнаружим зацепки или улики. Но вы можете быть уверены. Я. Не дам. Вас. В. Обиду. Я защищу вас.

– Вы лжете, – сказал Яр Фэра.

В его словах сложно было усомниться. Он считывал истинные эмоции людей и, кажется, сейчас раскусил Дебору Вуд, как Щелкунчик – орешек.

– Вы боитесь, мисс Вуд. Вы знаете, что не сможете спасти всех нас.

– Наш собор засекречен. И он скрывает в своих стенах не только тайны, но и исключительных, которых в Санди не могут принять. Но если… – Дебора сглотнула. – Если я пойму, что не справляюсь, то я пойду на крайние меры и заявлю в полицию. И тогда, будем надеяться, шериф примет нашу сторону, а не горожан, желающих смерти скурам.

– Мисс Вуд говорит о том, – Джосайя осмотрел лица студентов, – что мы не можем рисковать. Слишком многое стоит на кону, и сейчас академия находится меж двух огней. Мы стараемся их потушить. И нам нужны… Нет. Нам необходимы ваши понимание и терпение! Вы сами знаете, что помощи ждать неоткуда. Просто доверьтесь нам. Еще раз.

Все молча переваривали сказанное профессором. Шушукались. Размышляли. У них и правда не было выбора.

– Исключительные всегда были и будут в опасности, – тихо сказала Эбель.

– Ты права, – подтвердила Соль, – и мы должны сделать все, чтобы академия вновь стала нам, как раньше, убежищем и домом. Здесь нет места чужакам.

– Не любишь непрошеных гостей, – усмехнулась Эбель.

Хотелось хоть немного разрядить гнетущую обстановку.

– Чертовски сильно ненавижу, – процедила сквозь зубы Соль.

Но она была настроена решительно.

Дождь на улице прекратился. Дробь крупных капель по стеклу сменилась воем ветра. Сквозняк задувал в щели и вихрем кружил в воздухе пыль. Кто-то из студентов чихнул. Мисс Моретти протянула ему свой розовый платок. Свет Деборы тем временем медленно угасал. Она развеяла дымку спокойствия, давая студентам время подумать над сказанным. Пережить эмоции. Испугаться. Понервничать. Она не давила, лишь умоляюще смотрела в их лица и ждала.

– А завтрак сегодня будет вообще? – прорезал тишину голос Ноа. – Я такой голодный, что готов цапнуть кого-нибудь за ляжку, и тогда академию придется спасать уже от меня.

– Тупица, – шепнула Соль.

– Эдвин! – улыбнулась мисс Вуд.

– Да, – кивнул Джосайя. – Завтрак ждет вас в кабинете. Пойдемте скорее, пока не остыл.

Студенты все поняли. Эбель все поняла. Соль. Реджис. И профессора. Они были семьей. Исключительной и единственной. Доверяли друг другу свои жизни, страхи и секреты. Это место было важно для каждого из них. Никто не хотел терять его, и еще больше не хотел терять тех, кто шел с ним рука об руку по этим холодным коридорам. Сидел за деревянными партами. Спал рядом на скрипучей кровати. Всепоглощающий страх скрепил исключительных еще сильнее. Они делили его на всех, напоминая себе, что не одиноки.

– Хорошо, что все закончилось так. – Соль потянула Эбель за рукав прямо в толпу учеников.

Эбель в последний раз взглянула в сторону каменных колонн. Реджиса там уже не было.

Завтрак подавали в металлических контейнерах. Работники кухни развозили его на тележке, выдавая каждому по одной порции. А потом собирали грязные миски и увозили обратно в трапезную.

Аппетита не было. Эбель до сих пор чувствовала запах крови, смешанной с перцем и тмином. Он будто въелся в кожу, напоминая еще об одной тайне, которую ей придется хранить до конца дней. Ноа наверняка слопал бы порцию Эбель и украл еще пару яблочных долек у Соль, но… Их разделили. Военную оборону отправили с мистером Льюисом в кабинет математики. Ноа и других желтых забрала мисс Джефферсон, по поводу чего Ноа, конечно же, успел сто раз поныть, ведь историю он не любил так же сильно, как и философию. А гражданскую поддержку забрал – ну конечно же – мистер Кэруэл. Эбель и не ждала другого. Будто чувствовала, что так и будет.

Но то, что в кабинет к белым запихают двух особо опасных, не могло не удивить. Йонни сел рядом с огненным мальчиком Колмом. Тот был несказанно этому рад. Убийства убийствами, но никто не отменял деление исключительных на крутых и менее крутых. Йонни, как и Реджис, по которому вздыхали все девочки в кабинете, все еще был самым популярным парнем академии. И самым сильным. Наверное, поэтому их и отправили к самому слабому факультету. Защищать в случае чего, применять свою самую классную и опасную способность. Хотя, думала Эбель упрямо, каждый студент с гражданской поддержки мог сам за себя постоять.

– Я сяду? – Реджис подошел к парте Эбель.

Армира и Рейчел сопровождали его взглядом от самой двери в надежде, что он займет место рядом с ними, и огорченно вздохнули, когда он обошел их стороной.

– Нет, – покосилась на Реджиса Эбель.

Не послушав ее, он отодвинул стул, стянул с себя куртку и повесил ее на спинку.

– Ты не меняешься, Барнс, – сказал он. – Вежливость все еще не твой конек.

– Иди к черту.

Реджис сел и подвинулся ближе.

– Скоро пойдем к нему вместе, – шепнул он ей на ухо. – Приглашаю тебя на прогулку в ад, сегодня, скажем… – он посмотрел на часы, висящие над доской, – в двенадцать ночи.

– Чего? – Эбель не понимала его.

– Нас ждет предатель, забыла уже?

Реджис развалился на стуле и выпрямил ноги. Он явно чувствовал себя как дома. Вот кого-кого, а его убийства не пугали. Страх был ему неизвестен. Черствым сухарям вообще несвойственны чувства.

– Ты понял, где сработал механизм? Знаешь, куда идти?

Эбель покосилась на Рейчел – та, потерявшись в своих грезах, любовалась Реджисом.

– Пока вы спасали своего неуклюжего дружка, я занимался делами поважнее. Поэтому встречаемся у трапезной, Барнс. И прошу… не опаздывай.

Джосайя закрыл окно – сидевший на подоконнике по другую сторону стекла ворон недовольно каркнул, заставив задремавших студентов вздрогнуть, и улетел. Профессор вернулся к доске и, написав на ней тему занятия, разложил на столе несколько открытых книг.

– Ты не слышал, что сказали учителя? – прикрыв ладонью рот, шептала Эбель. – Коридоры теперь патрулируют. Мы не сможем остаться незамеченными.

– Это ты не слышала, что сказали учителя. – Реджис достал тетрадь и ручку. – Патрулировать они будут со студентами, которые вызовутся им помочь.

– Не-е-ет…

– Да, Барнс. Ты всегда была умной девочкой.

Джосайя постучал по столу. Рейчел наконец отвернулась, а шепот учеников стих.

– Прежде чем мы начнем, я хочу вас поблагодарить. Спасибо за ваше доверие и за еще один шанс. Мы с другими профессорами постараемся вас не подвести. – Джосайя обвел кабинет глазами и на секунду остановился на Эбель.

Он нахмурился, увидев рядом с ней Реджиса.

– А что особо опасные забыли среди гражданской поддержки?

– Нас направила сюда мисс Вуд, – ответил Йонни. – Сказала, что мы теперь с ними. И с вами.

– Интересно… – протянул Джосайя. – Меня об этом не предупредили.

Реджис теперь играл в гляделки и с Кэруэлом. И Эбель нравилось это противостояние. Пусть профессор видит, что ему быстро нашлась замена.

– Кхм, кхм, – замешкавшись, откашлялся Джосайя. – Что ж… Еще немного важной информации. Вы закреплены за моим кабинетом. Отсюда вы не выйдете. Мы с преподавателями будем сменять друг друга, но в итоге я вернусь к вам на обед, а после сопровожу до спального крыла. Если у вас есть вопросы, то задавайте их мне. Если понадобится куда-то отойти, будь то туалет, библиотека, задний двор, главный зал, исповедальня, тоже спрашивайте разрешения у меня. Я должен знать о каждом вашем шаге.

Джосайя увидел недовольные лица.

– Только так я могу гарантировать вам безопасность. Помните, о чем мы говорили в главном зале? – Он выдержал паузу. – Поэтому я заранее благодарю вас за сотрудничество.

– Ты все еще думаешь, что мы сможем проскользнуть в трапезную? – съехидничала Эбель.

– Я думаю, для тебя, Барнс, это не проблема.

Реджис открыл тетрадь и приготовился писать.

– Давайте вспомним язык Древней Греции и переведем слово «симболона». Кто осмелится высказать свои предположения?

Эбель знала ответ, не зря же она провела десяток бессонных ночей в библиотеке собора. Изучение мертвых языков не приносило удовольствия, но приносило пользу. Надо было выбрать, что для нее важнее – сон или поиск убийцы. И выбор, очевидно, пал на второе.

– Что-то связанное с табличкой? М-м-м… – задумалась Элеонор. – Может, табличка из глины?

– Верно, – похвалил студентку Джосайя. – В Древней Греции был изобретен интересный метод шифрования. Греки брали симболону[5]5
  А еще Джосайя забыл добавить, что от названия такой глиняной таблички – «симболона» – и произошло современное слово «символ».


[Закрыть], как вы сказали, глиняную табличку, и записывали на ней важную информацию. Тайное послание. Чужой секрет. Разбивали ее, а осколки прятали в разных местах. И, логично, чтобы узнать, что же было там написано, нужно было их все найти и собрать. И да, криптографы до сих пор пользуются этим методом. Он, надо сказать, весьма эффективный. Поэтому тема нашего занятия, – Джосайя указал на доску, – сегментированный шифр.

– Интересно. – Реджис прищурился, задумавшись. – Может, трупы учеников – это этот шифр? Он убивает их и прячет, как куски одного пазла.

– Тебе лучше знать. – Эбель решила пошутить. – Ноа все еще считает тебя убийцей. Вот и расскажи ему потом о своем тайном замысле.

– Этой ночью Ноа храпел[6]6
  Ему просто снятся мотоциклы…


[Закрыть], как торнадо Джорджия. Сомневаюсь, что он бы так крепко спал, зная, что слева от него лежит убийца.

Джосайя опять постучал по столу, привлекая внимание студентов.

– Сегодня утром я написал на листе бумаги одно слово, порвал его и спрятал в кабинете. Вам нужно найти все части и соединить.

Студенты поначалу ленились рыскать среди пыльных полок, рыться в стопках книг на полу, открывать скрипучие ящики, залезать за шкафы, заглядывать под ковер, но в итоге увлеклись процессом настолько, что Джосайя еле остановил Колма с Ширукой, которые пытались отодрать одну из досок в полу.

– Эбель. – Кэруэл подошел к ее парте.

Пока все были заняты делом, Эбель пыталась уснуть. Она потеряла всякий интерес к урокам шифрологии и к профессору, который возомнил себя самым умным.

– Эй. – Он положил ладонь ей на плечо, но Эбель тут же смахнула ее. – Ты в обиде на меня, знаю…

– Никаких обид. – Эбель нехотя подняла голову и, смерив Джосайю взглядом, облокотилась на спинку стула.

Реджис, стоявший у полок с книгами, посмотрел в их сторону. По коже Эбель пробежали мурашки.

– Что вчера произошло в трапезной? Я знаю, ты разгадала последнее послание.

– Не разгадала.

– Не ври мне, Эбель. – Джосайя сел на край парты. – Я тебе не враг.

– Не враг, – усмехнулась Эбель, – а предатель. Мама меня учила, что с плохими дядями лучше не разговаривать.

– Эбель…

– Вернитесь за свой стол, мистер Кэруэл. – Эбель говорила серьезно. – А то студенты не так поймут.

– Я не дам вам продолжить расследование. – Джосайя спрыгнул на пол и выпрямил спину. – Я обещал защитить тебя, и я это сделаю.

– Удачи.

Он цокнул языком и, помотав головой, вернулся к доске. Реджис проследил за ним взглядом и, выудив клок бумаги из старой книги, вернулся к Эбель.

– Надеюсь, вы только что договорились о том, что этой ночью он прикроет наши задницы?

– Нет, Реджис. – Эбель положила голову на руки. – Этой ночью наши задницы прикрывать будет некому.

– Итак, получилось собрать все сегменты шифра?

– Ага, – ответил кто-то за всех. – Один у Реджиса, второй у меня, третий у… Колма? Да, у него. И четвертый нашли девочки в раме картины.

– Тогда давайте соберем все детали вместе и узнаем, что же получилось.

Эбель погружалась в сон и уже плохо слышала, о чем там болтали юные криптографы. Какой-то Эней, какой-то там диск, линейка, нитки… И монотонный бубнеж профессора, погрузившегося в историю Древней Греции.

День прошел быстро. Погода была переменчивой: яркое солнце то и дело заволакивали тучи. Эбель любила ноябрь больше других осенних месяцев. В Санди в это время устраивали городские фестивали и вечеринки под открытым небом где-то в Берлоу Ридж. Деревья в лесах с каждым днем оголялись все сильнее, сбрасывая последние листья, прикрывавшие их наготу. Изогнутые стволы и тонкие ветви изящно покачивались на холодном ветру, расступаясь перед гостями и открывая им вид на ночное небо. Под треск костра на берегу озера, под тихую музыку, играющую из открытой машины, жители города Санди ложились на пледы и любовались звездами. Натягивали между ветками гирлянды, поджаривали зефир на огне и кутались в вязаные шарфы, прощаясь с осенью. С дождями. С улетающими в теплые края птицами. С желтыми листьями и последними согревающими лучами солнца. Они встречали ночь. И ясное, кристально чистое, сверкающее сотнями бриллиантов небо показывало им свой фильм. Созвездия, Млечный Путь, луну и мелькающие кометы. Эбель помнила каждую из них. И каждое желание, которое загадывала вместе с отцом. Она помнила шум воды, стрекотню сверчков, треск поленьев и теплые руки папы. Его голос и рассказы о Малом Псе и Альдебаране – созвездиях и звездах, которые появлялись в начале ноября. Они смотрели на небо всю ночь, а под утро, кутаясь в спальные мешки, засыпали в палатках.

Да. Эбель никогда не перестанет любить ноябрь. Как и отца, который теперь стал одной из самых ярких звезд в этом небе.

После четвертой пары, когда спина затекла и заныла, а задница превратилась в доску, студентов накормили и выпустили из кабинета.

– Через полчаса я пойду на кладбище с теми, кто хочет проститься с Нейтаном, – предупредил всех профессор Кэруэл. – Поэтому не опаздывайте. Ужин подадут в семь вечера. Спальное крыло девочек сегодня патрулирует мисс Моретти, мальчиков – мистер Чампи. Я вместе с другими профессорами дежурю в коридорах.

– Я хочу быть добровольцем! – выкрикнул Колм. – Ну, на патрулирование.

– Ты «Голодных игр» перечитал? – подколола его Рейчел.

– Спасибо за ваш энтузиазм, мистер Шайн, мы внесем вас в график дежурств. Профессор Льюис как раз дежурит в одиночку…

– Хотя, знаете, – Колм испуганно зачесал голову, – появились дела, простите. Не смогу помочь.

Никто не хотел дежурить с брюзгой математиком Аланом Льюисом. Это было бы не патрулирование, а бесконечно долгая пытка. Проверка домашнего задания или лекция про производные неявной и параметрически заданной функции.

– Хорошо, – усмехнулся Джосайя. – Тогда я даю вам время подумать до завтра и буду ждать список тех, кто готов на ночные дежурства. Мы составим график и выдадим его вам. А пока… – Он раскинул руки, разрешая студентам разойтись по комнатам, – отдыхайте.

Соль вернулась в комнату чуть позже обычного. Ее задержало бурное обсуждение с мисс Блейк русского писателя Достоевского. Соль любила пары по литературе – дай ей волю, сидела бы там до самого вечера. Спорила с профессором и доказывала бы, что в «Преступлении и наказании» главный герой утрачивает нравственные ориентиры и опустошает душу из-за обстоятельств извне, а не потому, что его так достала какая-то там бабка. Интересно, считала ли Соль так же, когда грозилась прибить достающего ее Ноа?

– День был сумбурным. – Соль плюхнулась на кровать. – Я так вымоталась… Сидеть шесть часов в одной позе, оказывается, утомительно не меньше, чем бегать все эти шесть часов вокруг собора.

Она вытянула ноги, щелкнула голеностопом и, распрямив плечи, хрустнула и шеей. Глубоко вздохнула и улыбнулась, глядя на Эбель, которая зажгла ее любимую свечу. Соль собирала воск с канделябров, топила и заливала в пустую банку, смешивая со своими ароматическими маслами. Эбель уже привыкла к запаху корицы в комнате и, стыдно признать, скучала по нему, когда очередная свеча заканчивалась.

– Ты такая серьезная. – Соль заметила на лбу у Эбель морщинки. – Не хмурься. Все мои маски с гиалуроновой кислотой закончились. Исправляй это недоразумение на своем лице сама.

– У нас появилась проблема. – Эбель устроилась в углу кровати с учебником в руках, который был лишь для вида. И это оправдывало то, что был он вверх ногами.

– Да, моя косметика заканчивается, и Ноа не сможет выйти в город ближайший… эм… месяц. Действительно проблема.

– Все гораздо хуже, Соль.

– Хуже, чем отсутствие увлажняющего крема и пенки для умывания в тех условиях, в которых мы живем? Где горячая вода цвета «кока-колы», а холодная – «фанты»?

– Всегда можно сделать настойку из лесных трав, – из шкафа высунулся Тимо и, сладко потянувшись, помахал рукой. – Я так крепко спал, что даже не слышал, как вы ушли и пришли.

Эбель похлопала по кровати рядом с собой, и Соль, заметив это, оглянулась на шкаф. Тимо все еще ее пугал, хоть в ее глазах и сверкало любопытство.

– Тебе легче? – поинтересовалась у него Эбель.

– Да. Намного. Голова больше не кружится, а конечности не сводит в спазме.

Эбель поежилась от холода, когда Тимо прошел мимо нее, и сморщила нос, когда учуяла запах мокрой земли и перегнивших листьев.

– Хорошо, что ты проснулся, Тимо. Мне не придется повторять дважды.

Соль увидела, как под весом призрака просел матрас, и громко сглотнула.

– Мне начать с хороших новостей или плохих? – спросила Эбель.

– Давай с хороших, дерьма и так хватает. – Соль напряглась и сомкнула пальцы в замок.

– Реджис, – произнеся его имя, Эбель тут же посмотрела на Тимо – тот стиснул зубы, – нашел, что открыл нам Иуда. У нас есть новая зацепка, и мы можем продвинуться в расследовании.

– Та-а-ак… – протянула Соль, понимая, с чем связана другая новость.

– И зацепка находится в трапезной. Она закрыта. А коридоры патрулируют профессора.

– Ты обещала держаться от него подальше, – процедил Тимо. – Ты говорила мне, что послушаешь меня…

– Тимо…

– Ты соврала мне, Эбель. – Тимо резко изменился в лице – злость сменила грусть.

Он встал с кровати, матрас скрипнул.

– Это то, о чем я хотела поговорить с тобой вчера. – Эбель поймала его за рукав свитера. – Послушай меня. Прошу.

– Мне уйти? – Соль наблюдала за попытками Эбель схватить воздух.

– Нет!

– Да! – бросил Тимо.

Хорошо, что Соль его не слышала. Вспомнив об этом, он закатил глаза и сел на край кровати. Закатные лучи блеснули в его очках, которые то и дело соскальзывали с носа.

– Спасибо. – Эбель взяла его ладонь в свою, не оставляя шансов на побег.

Соль поджала губы, ее взгляд забегал по комнате. Кажется, она понимала, что разговор будет не из приятных.

– Реджис вчера помог нам. Он дал монету, которую требовал шифр.

– Я рад за него, как никогда.

– Он назвал монету оболом, – продолжила Эбель. – И сказал, что эта монета – плата…

– Как Харону. Чтобы он перевез душу через реку Стикс. Только мы не в Древней Греции, и преступник, кажется, дотошно соблюдает христианские традиции. В чем тогда смысл? – Тимо попытался вырваться, но Эбель сильнее сжала его руку.

– Все религии где-то пересекаются, Тимо, – объяснила она, как понимала сама, и выдохнула. – Реджис сказал, что украл эту монету у близкого ему человека. Не думаешь…

– Намекаешь на меня?

Соль вздернула брови и с любопытством придвинулась ближе, будто так могла бы услышать голос призрака.

– Может, поэтому ты остался в мире живых? Потому что он забрал твою монету? – Эбель нервно прикусила губу.

– Веришь в эти сказки?

– Если это правда, то… – Эбель не думала, что ей будет тяжело это говорить. – То я могу вернуть монету, и ты…

– Попаду на небеса? – усмехнулся Тимо. – Или нырну в котел в аду?

– Выполнишь свой долг на земле. – Эбель наклонилась к нему. – Твоя душа не упокоена. Мертвецы остаются на земле либо для мести, либо для исполнения своего предназначения.

– Мое предназначение – ты, – вдруг выпалил Тимо. – Что, если я здесь, чтобы спасти тебя от смерти? От Реджиса, мать его, Фобса?! Что, если я… – Тимо все-таки вырвал свою руку, – не хочу уходить? Хочу остаться в мире живых?

Он встал с кровати и поправил очки. Воздух в комнате стал спертым, словно он заканчивался вовсе. Соль открыла окно, но даже порыв холодного ветра не помог ей прийти в себя.

– Ты должен понять, почему ты остался здесь, и я, как говорящая с призраками, должна тебе помочь. – Эбель тоже встала с кровати.

Голова закружилась, но она смогла устоять на ногах.