Текст книги "Два угла двух треугольников (СИ)"

Автор книги: Антонина Бересклет (Клименкова)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

Сенька, паразит, нарочно сладко потянулся, раскинув руки. Прогнулся в спине назад. Словно в упор не замечая, как «дубинка» браво изображает «флагшток».

– Конкретное, – облизнув губы, повторил Антон. – Одну ерунду из нижнего кармана.

– Тюбик? – вскинул брови Сенька, будто бы не догадываясь, что за крем такой.

– Надеюсь, ты не против? – уточнил Антон.

– А похоже, что против? – оскалился обладатель поцарапанной попы. Спросил без шуток: – А тебе можно?

– Нужно! – громким шепотом признался Тошка.

– Тогда ложись удобнее, щас всё будет! – обрадовался Сенька.

– Нет, ты принеси и сам ложись, – негромко, но упрямо сказал Антон, быстрей достукивая пост. – Чур я сверху.

– А-а… – протянул Семён, мгновенно сникнув градусов на двадцать. – Ладно, раз хочешь. Я всё равно не против.

Принес тюбик со смазкой – непочатый кстати, горлышко под крышкой оказалось залеплено кусочком фольги… Улегся на кровати, на живот, развел ноги.

Антон убрал ноут на стол, но не выключил, оставил открытым. Поглядел на картинно приготовившегося Сеньку. Заржал в кулак.

– Чего? – оскорбился тот.

– Матрас не продырявь, – хихикнул Тошка.

Забрал тюбик. Сенька зажмурился, ожидая холодок на попе… Но нет. Оглянулся через плечо с недоумением – и мигом перевернулся «флагштоком» вверх.

– Не смотри, если противно, – покусывая губы, прошептал Тошка.

– Блин, да как же не смотреть? Если так охренительно смотришься!.. Щас слюнями подавлюсь, такой секси…

Сенька не о том подумал – Антон хотел позу наездника. Просто не хотел быть придавленным и беспомощным. И сейчас принялся тщательно себя растягивать. Для него. Чтобы впустить в себя его «дубинку».

– Прости, подожди, пожалуйста, я еще немного… – шептал Тошка, еле сохраняя равновесие, упираясь одной рукой в простыни, расставив колени. – За десять лет отвык…

– Десять лет? – уцепился за слово Семён. Пожирал глазами, едва не кончил от одного только вида Тошки, хотя тот к нему даже еще ни разу не прикоснулся. – Если ты говорил, с выпускного класса никого не было, то… Тебе двадцать восемь?!

– Да, – кивнул Антон, жмурясь, полностью отдаваясь ощущениям, которые приносили пока что собственные пальцы, но вход уже подрагивал от нетерпения, от жадного предвкушения…

– На шесть лет меня старше? – лежа, офигевал Сенька.

Антон приоткрыл мутные глаза:

– Да? Ты такой маленький? – пристально на него посмотрел: – Тебя это смущает?

– Не сказать, чтобы сильно… – пробурчал Семен. – Меня сейчас больше смущает, что тебя шатает.

– Я в порядке, – упрямился Тошка, кусая губы, дрожа ресницами.

– А может, не будем? Перетопчемся как-нибудь, – неуверенно предложил Сенька. – Тебе же больно…

– Разве это боль? – фыркнул Антон. – Это – наслаждение…

– Тогда ложись-ка сам! – вскочил Сенька, решительно плюхнул его на подушки. – Иначе трюхнешься в обморок, так и не потрахаемся!

Антон хмыкнул пренебрежительно. Но что поделать – его сил правда было пока недостаточно. Пришлось продолжить лежа, задрав ноги кверху.

– Охренеть… – бормотал Сенька.

Сел над ним, бессовестный, сглатывая слюну, разглядывал в упор. Потом додумался – схватил Тошкин смартфон. Догадался, поганец, как включается камера. Принялся фоткать – на память.

Антон краснел, жмурился. Но позволял. Выдохнул:

– Тебя не смущает, что снимки автоматом постятся в Сети?

И глазами стрельнул на открытый на столе ноут. Там во весь экран высвечивался он, разложенный в самой откровенной позе. Со смущенным румянцем на лице. С растрепанными по подушкам кудрями. С пальчиками, работающими в хорошенько растянутой дырке.

– Етить вашу маму… – обернувшись, сел на пятки Сенька. Заухмылялся, выдал: – Пусть все видят, что ты живой. И не импотент.

Антону было наплевать. Пусть все видят. И шрамы, и пошло приоткрытые губы…

Он притянул к себе Семёна. Притянул на себя. И забрал смартфон из вспотевшей ладошки. Сам стал щелкать, вытянув руку – их двоих. Их поцелуи. Как Сенька вылизывает ему шею, ключицы. Как он сам жмурится, когда огромная, толстая «дубинка» втискивается в него, медленно, глубже и глубже…

Сенька вошел. Полностью. До конца. Вспотел жутко! Тошка отлично поработал пальчиками, по смазке вошло легко… Минутка, чтобы дать привыкнуть. Чтобы самому перевести дыхание…

Глаза невольно скосились в сторону ноута. Поверх множества фоток принялись выскакивать уведомлялки о комментах. Ага, засекли? Пускайте слюни, он теперь не ваш!..

Пальцы Антона разжались, смартфон с глухим стуком скатился с кровати на пол, на мягкий коврик.

– Эй, ты как? – тихонько позвал Семён.

Антон не открыл глаза. Дышал прерывисто, неглубоко. Не шевелился.

Сеньку прошиб холодный пот. Это не Тошка идиот – это он кусок идиотины!!

Он выскользнул из горячей глубины, кинулся слушать стук сердца, приложив ухо к груди. Нихрена не слыхать! У самого собственный зашкаливающий пульс в ушах бухает, оглохнуть можно… Похлопал по щекам, легонько тряхнул за плечи. Караул, не очухивается… Что делать?!

Сенька опомнился. Занес кулак, прицелился… Резко опустил…

Удар остановил вскинутый навстречу тощий локоть.

– Не надо… – сипло прошелестел Тошка. – Я в норме. Давай… дальше…

– Охренел? – с невероятным облегчением выдохнул Сенька, снова сел на пятки между его колен.

– Давай, я сказал! – кашлянув, Антон вернул голосу силу. Если бы еще румянец на щеки вернул. – Давай! Пожалуйста… Лучше под тобой сдохну, счастливый…

– Я те сдохну! – показал кулак Сенька.

Вот ведь чудо природы – сознание теряет, а эрекцию нет! И что делать с ним, таким? Сам-то Сенька чуть импотентом от испуга не сделался. Во всяком случае, в ближайшие полчаса ему точно стояк не светит…

Семён склонился над тяжело задышавшим любовничком.

– Ты что собрался делать? – уточнил Тошка.

Несильно лягнул в челюсть коленкой, заставил поднять голову. Жестом потребовал достать из-под кровати упавший смартфон. А получив – вновь принялся щелкать его, Сеньку.

Так странно видеть себя со стороны, в прямоугольнике монитора. Взъерошенного, счастливого, голого, с чужой стройной ногой, закинутой на плечо. Нет, не чужой – это всё принадлежит ему!

– А чего такого? – хрюкнул Сенька. Развратно облизнулся на камеру. – Не один ты в старших классах приобщался к радужной любви. Я тоже тренировался ночи напролет! Егор так прикольно пищал от минета, ты не представляешь. Катька заводилась с полоборота, на нас глядя… А вот в попу ни тот, ни другая так и не дали, задницы. Я уж сам под Егора лег, чтобы доказать ему, что это не смертельно.

– А он? – выдохнул Тошка, извиваясь в его чутких, ласкающих руках. Но при этом не забывал фоткать. Хотя теперь очень часто стал мазать мимо.

– Что он? – надул губы Сенька, до сих пор был обижен. – Обрадовался, отымел меня по-полной. А потом опять струсил, заныл: ой, у тебя слишком большой, ты меня порвешь! До слёз расхныкался, как маленький, блин. Будто я его не любить предлагал, а изнасиловать.

Антон расхохотался бы, но дыхания не хватало – всё на вздохи-стоны уходило.

– Как меня драть – так нормально ему было… Мы ведь о смазке, о растяжке тогда и не знали. Ни ухом, ни рылом… Провинция, блин, что взять с сопляков. Поплевал на хрен – и ввинтился со всей дури…

Закончив болтать, Сенька наконец-то сомкнул губы на напрягшемся под ласкающими пальцами стволе. Антон застонал…

– У тебя звенит, – с неудовольствием оторвался от сладкого занятия Семён.

– Наплевать… – прошептал Антон. Сунул вибрирующий телефон под подушку. – Продолжай… Пожалуйста… А-ах-х… ха-а… а-а…

– Не могу! – через минуту взвился Сенька. – Отвлекает!! Ответь! Иначе щас сам всех обматерю!

Пришлось обратно нашарить телефон под подушками. Ткнуть «прием»…

– ПРИДУРОК!!

Этот вопль услышал даже Сенька. Тошка отодвинул мобильник от уха подальше, чтобы не оглохнуть.

– Что за придурочную пиарщину ты тут придумал?! Что за х…ня?!

– Ладно тебе, не реви, – миролюбиво и виновато попросил Антон.

– Я НЕ РЕВУ!!

Семён хмыкнул – а то им не слышно.

– Уже всё в порядке, – мягко объяснил Тошка. – Меня выловили, откачали, сделали искусственное дыхание рот в рот, отогрели, отругали и ласково трахают. А ты мешаешь. Я совершенно передумал кончать с собой, не волнуйся.

– Я ТЕ ДАМ НЕ ВОЛНУЙСЯ!!! Я сама тебя прибью, придурок! Чтобы не мотал мне больше нервы, зараза! От компа уже отойти нельзя, сразу выкинешь… – всхлип. – Сволочь малолетняя… Щас же домой езжай! Слышишь?!

– Ладно тебе, – повторил, успокаивая, Антон. – Меня убивать нельзя, я влюбился.

– А? Ты головой ударился? Я не поняла!

– ВЛЮБИЛСЯ! – проорал в телефон Тошка. – И даже не помышляй меня пристукнуть. У тебя не получится! Меня теперь есть кому защитить! – Он улыбнулся Сеньке.

Семён решил, что настала пора и ему вставить слово. Забрал смартфон, кашлянул для порядка, произнес вежливым, очаровывающим голосом:

– Дорогая сестрица, ваш суицидный братец сейчас в моих руках. Я его держу крепко и никуда не отпущу. Пожалуйста, поверьте! Таким сокровищем я разбрасываться не намерен.

Тошка легонько влепил ему в лоб пяткой, расслышав прямое оскорбление.

Сестра на «другом конце провода» помолчала чуток. Уже более-менее нормальным голосом сказала:

– Вы там только поосторожнее кувыркайтесь, хорошо? У него всё-таки сердце.

– Я в курсе, – отозвался Сенька, тоже сбавив тон. – В аптеку путь разведан, таблетки под рукой, приемы реанимации осваиваем. Выражаю готовность ходить на курсы медсестер!! – рявкнул он зачем-то напоследок.

– Куда ты собрался?! – взвился Тошка, полез отбирать телефон. – Я «медсестру» трахать не буду!!

– «Медбратика», – поправил занудно Сенька.

– Тем более!!

– А тракториста?

– Идиота, – заржал Тошка. В трубку для сестры добавил: – Не выходи сейчас ко мне в блог. Тебе это не надо видеть. Я потом всё сотру, обещаю.

Он отключился. Совсем выключил мобильник.

– Я те сотру!! – рявкнул с хохотом напополам Семён. – Моё!! Не смей!

– Хорошо, – смилостивился Тошка, елозя на простынях, подлаживаясь поближе под налившийся жизнью ствол Сеньки. – Я перенесу в закрытый альбом. И дам пароль только тебе.

На это Сенька был согласен.

– Ты ж мне всю репутацию коту под хвост, – шептал Тошка, обнимая тесно и жарко. – Я столько лет старался, изображал из себя… А ты – в один момент!..

***

Часть 16

…Потом лежали в объятиях друг друга. В окошко заглядывало закатное золотое солнце. Впереди была целая летняя ночь. Такая короткая, такая длинная.

Весь экран ноута был залеплен комментами, выскакивающими поверх друг друга, уже в сотню слоев, наверное. Антон не спешил спасать свою репутацию. Ему было смешно сквозь ресницы наблюдать за чужими восторгами. Смотреть отстраненно – и лежать головой на мускулистом локте, который мягче любой подушки…

– Я ведь правда могу скопытиться в любой момент. Ты всё равно согласен остаться со мной?

– Скопытишься когда-нибудь, обязательно, – невозмутимо согласился Сенька. – Похороню. И рядом в могилке прикопаюсь.

– Нет уж! Изволь жить долго и счастливо! Я собираюсь оставить тебе в наследство кошачий приют.

– Чего?!

– Выкуплю большую загородную усадьбу, найму работников и ветеринаров. Кто же, кроме тебя, о наших детках позаботится после моей смерти?

– Придумал же!

– Я об этом давно мечтал. Но сестра не разрешала подбирать котят с улицы.

– У тебя на них аллергия, я в курсе.

– Не только поэтому. Она говорила: «Пока не женишься, никаких тебе зверей! Помрешь в любой прекрасный день – останется твой котёнок наедине с разлагающимся трупом, запертый в квартире. Пока тебя, отшельника, схватятся, пройдёт и сутки, и неделя. И всё это время твой малыш будет кричать и плакать над тобой, голодный и напуганный. Ты этого хочешь своему котёнку?»

– Добрая сестрица.

– Я рыдал ночь и еще полгода обходил кошек стороной.

– Блин!

– Что?

– Гошку надо покормить. Похудеет ведь от голода.

– Тогда и меня. За компанию, – застенчиво попросил Антон.

– Сырой рыбой? – хмыкнул Семён, вылезая из кровати.

И снова не потрудился натянуть трусы. Незачем, только мешать будут.

– Суш не держим, – предупредил Сенька.

Антону было всё равно, чем. Сейчас – что угодно, хоть горчицу…

Он ойкнул, засмеялся, забрыкался. Но Семён не выпустил его из рук – так и донес до кухни. Там посадил голой попой на прохладную табуретку. Сам обернулся к холодильнику, задумался перед почти пустыми полками.

– О! Пироженки, – обрадовался Семён. Брякнул на стол перед загадочно лыбящимся кудрявым коробку со сладостями.

Тошка в коробочку залез руками. Беззастенчиво слизал с одного половину крема. Но не торопился проглатывать, надул щеки. Поглядел просительно на Сеньку, снизу вверх.

– Что? Невкусные? – спросил Семен.

Тошка мотнул головой, локоны гривы обмели худенькие плечи.

– Что? – не понимал Сенька.

Тогда Антон сам притянул его к себе, положив ладони на дрогнувшие в предвкушении ягодицы. И в рот, полный крема, втянул дернувшийся кверху ствол Сеньки…

– Это не Гошка похудеет… – пробормотал ворчливо Сенька. Пальцами вплетался в локоны. – Это я с тобой отощаю… Хоть бы пожрать сначала дал…

Однако насладиться им опять помешал звонок. На этот раз надрывался Сенькин мобилко.

– Ответь, – оторвался Антон. – Мешает сосредоточиться.

Пришлось Сеньке, вздыхая, идти в комнату, размахивая липким, сладким «эклером».

– Да, Кать! – отрывистое и недовольное послышалось из комнаты. – Ты как там? Что-нибудь надо? Ничего?.. А мне вот надо! Помнишь, ты развод просила? Бери!.. Да, созрел. Да, развратничаю. Да, с ним. Егоза накляузничала? Заложила папочку, умница дочка. Да, будет ей трехэтажный белый торт, будет.

Антон хрюкнул смешком в надкушенное пирожное. Измазал кремом кончик носа. Думается, одним тортом папочку у малявки ему не выкупить.

Июль 2014