Текст книги "З.Л.О."

Автор книги: Антон Соя

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

Глава 4
ПЛОХОЕ НАЧАЛО

Рассказывать правду – занятие сложное и крайне неприятное. Особенно если ты рассказываешь ее существу из ада, а это существо только что превратило в кучку пепла твоего приятеля, с которым ты позавчера сбежал из дурдома.

«Приятель – слово-то какое, наверное, это должен быть приятный тебе человек», – подумал Следак. Он поймал себя на мысли, что сгоревшего Сатанюгу ему жаль меньше, чем зарезанного козла. Следак предоставил сестрам Гелочек право поведать Димону, зачем его вызывали в это мрачное подземелье. Впрочем, говорила только Аня. Яна молча поедала Димона своими огромными кукольными глазами.

С тех пор как сестры откинули капюшоны плащей, стало понятно, кто из них Аня, а кто Яна. Аня была коротко пострижена: красный двухсантиметровый гребень посередине идеально круглой головы и синий ежик по краям. Прекрасную головку Яны обвивали длинные русые кудри, лишь несколько прядей были выкрашены черным. Маленькие курносые носы девушек отличались только тем, что у Ани в ноздре блестела сережка. Пухлые губы девушек были очаровательны и без помады, но Яна все равно накрасила их черным, а Аня даже проткнула стальными колечками в двух местах. Итак, перед Димоном стояли готическая Лолита и панк-королева. Последняя пыталась изложить демону суть своих проблем:

– …Тогда отец понял, что Барон не оставит нас в покое никогда, ужаснулся тому, что сотворил с родным городом, и решил прервать цепь злодеяний. Он знал, что Барон будет требовать от него ЗЛО еще и еще, знал, что не сможет противостоять ему. Он был добрым Алхимиком и всегда хотел лишь одного – одарить всех людей эликсиром счастья, чтобы всем стало так же радостно жить, как ему с нами. Ведь мы так любили друг друга.

Димон коснулся ладонью красной головы Анны:

– Бедное дитя. И что же придумал ваш батюшка? Что придумал черняевский Парацельс?

Димон говорил вкрадчивым грудным голосом – было совершенно непонятно, издевается он или сочувствует. Вселенская ирония, так для себя окрестил эту манеру Следак. За последние пятнадцать минут Димон раз десять поменял лицо, становясь то Робертом Де Ниро, то Мэрилином Мэнсоном, то Эдриеном Броуди, а то и вовсе Иваном Ургантом. Следак сначала думал, что это его воспаленное сознание ищет в памяти подходящий образ для Димона, но потом сообразил, что это демон копается в мозгах Сатанюги, подбирая себе маску. Чаще всего он принимал облик грозного ангела со старых византийских икон, и это пугало Следака.

– Отец сделал все, как сказал демон Барбатос, когда передавал ему ЗЛО. Он обещал отцу, что если он умрет 06.06.06, то сможет воскреснуть 09.09.09 и отомстить Барону за все. Он сказал, что для его возвращения понадобишься ты, демон Самриил.

– Опять?! – Лицо демона вспыхнуло гневом, чуть не опалив панковскую девичью прическу. – Я же предупреждал: не надо при мне произносить это имя!

– Я больше не буду, – по-детски испугалась Аня.

– Продолжай, – сказал моментально успокоившийся Димон.

– Отец ничего нам с Яной толком не сказал. Велел ждать, когда за нами придут его ученики. Тайну воскресения он доверил своему верному ученику Кириллу.

– Сатанюге, – не удержался Следак.

– А три дня назад неизвестный человек передал нам Гримуар, по которому мы провели обряд.

– И который сгорел вместе с Сатанюгой, – опять не удержался Следак.

– Алхимик собрал нас всех здесь. Меня, Яну, Кирилла и вот этого предателя, которого он простил.

Следаку расхотелось вставлять свои пять копеек. Димон с интересом посмотрел на него. Аня продолжила:

– Теперь мы должны отправиться на немецкое кладбище. Туда, где в нашем фамильном склепе покоится тело отца.

«Тело, которое целый месяц пролежало в большом промышленном холодильнике у Сатанюги дома», – подумал Следак. Похоже, этой историей Кирилл не поделился с двойняшками. Собственно, за это тело Сатанюга и попал в дурдом в последний раз. Ну кроме того, что не пил воду из-под крана и отказывался сдавать кровь. Кирилл вынул труп в ночь после похорон, как велел ему учитель. Потом обезглавил Алхимика, голову замуровал обратно, а тело привез домой и держал в холодильнике. Верный Сатанюга поместил сердце Яна Гелочека в специальный раствор, запаял в стальной сосуд и закопал рядом со склепом. А после этого ходил по летнему городу весь в черном, в сапогах на десятисантиметровой платформе, с набеленным лицом и черными губами – ждал, когда пройдут три года. Но уже через месяц оказался в дурке.

– Ты воскресишь отца. Поможешь ему отомстить Барону и через двенадцать часов вернешься туда, откуда пришел, – сказала Аня Димону.

– А еще надо помочь Алхимику разобраться с вампирами, – забеспокоился Следак.

– Как интересно! – сказал Димон, обращаясь к Ане. – И с чего ты, детка, взяла, что я буду слушаться двух соплячек и синего человечка? У меня могут быть свои планы. А вдруг мне просто не захочется воскрешать безумного алхимика и воевать с кровососами?

– Ты будешь нас слушаться, демон, – осмелевшим голосом сказала Аня, – я знаю правила. Ты принял жертву, тем более двойную. И раз ты сейчас говоришь с нами, значит, все в порядке. Мы теперь твои хозяева на ближайшие двенадцать часов. К тому же я вижу, как ты ешь глазами Яну. Ты не можешь убить того, в кого влюбился.

– Точно! Чуть не забыл – я же демон! Скажи, пожалуйста, о юный демонолог, откуда такие познания?

– У нас был хороший учитель. Мы знаем, что ты хитрый и своенравный, но знаем и свои права. Поэтому не будем терять времени. У замка стоит машина. Нам пора выдвигаться на кладбище. Осталось одиннадцать часов тридцать минут.

– Значит, так, детка! Вы, сестренки, мне действительно нравитесь. Есть в вас что-то волнующее, притягательное. Приятель ваш импульсивный мне тоже по-своему интересен. Так что я, пожалуй, присоединюсь на время к вашей теплой компании. Но давить на меня правилами не советую. Книжки писали люди, а я не человек, мой закон у меня в руке. – Димон потряс мечом. – Будем считать, что вы сказали мне правду, а я за это великодушно согласился вам помочь чем смогу.

Видно было, что демону нравится говорить, – он делал это с удовольствием, и чем больше он адаптировался, тем более многословным и красноречивым становился. Следак потом уже понял, что демон нуждался в их компании. С себе подобными ему было скучно. Они и так все знают.

– Кстати, о правде. – Димон пристально посмотрел на Следака, и в тот же миг Ольгерт понял, что существо выбрало его главным слушателем. – Вы, люди, никогда ее не говорите. То есть вы постоянно говорите о ней, ждете ее от других. Но никогда не говорите. Даже себе. За редким исключением. А тот, кто говорит правду, обычно долго не живет. У вашего мозга два полушария, и этот дуализм определяет вашу жизнь. У каждого полушария своя правда.

– Мы едем на кладбище? – не выдержала Аня.

– Конечно, детка. – Димон, не касаясь пола, двинулся к выходу, протиснув тело с крыльями в проем выхода. – Врать вам начинают с самого рождения. И поэтому вы врете, даже когда думаете, что говорите чистую правду.

«Ментор хренов», – подумал Следак, спеша с сестренками за ним в осеннюю дождливую темноту.

– Красивая железяка, – сказал Димон, кивнув на трофейную «БМВ-328», 1936 года выпуска, мокнущую у замка в ожидании хозяек. – Я, конечно же, в нее не полезу.

В темноте под дождем Димон был ослепительно красив. Неподвижно зависнув в воздухе рядом с машиной, сияя золотом, демон раздвинул темноту вокруг себя метров на десять. Дождь обтекал его крылатую фигуру, как инородную солнечную каплю. Картина завораживала так сильно, что Следак и двойняшки застыли, любуясь на это светопредставление. Инфернальное существо вызывало первобытное желание бухнуться перед ним на колени. «Из чего он состоит? – подумал Следак. – Наверное, из протоплазмы». Слово пришло откуда-то из детства. Оттуда же, видимо, взялся и образ, который дольше всего задержался на лице Димона. В нем все более ясно проступали скуластые черты обиженного и задумчивого врубелевского Демона. «Пусть так, лишь бы перестал мелькать и меняться. Интересно, сестрички видят то же самое, что и я?»

Аня первая вышла из оцепенения:

– Нам пора. Время бежит.

– Отправляйтесь. Я буду там раньше вас.

– Где – там? Ты знаешь, куда надо попасть?

– Конечно. Я буду ждать вас в склепе Алхимика.

Демон взмахнул крылами и в мгновение ока переместился на единственную уцелевшую башню замка. Только огненный след в воздухе указывал на траекторию полета до крошечного силуэта на башне. Трое незадачливых хозяев строптивого демона молча сели в машину и покатили на немецкое кладбище.

Как ни странно, с этим печальным местом у Следака были связаны приятные детские воспоминания. Лучшего места для мальчишеских игр и специально было бы не придумать. Старое заброшенное лютеранское кладбище притягивало их как магнит, именно оно стало самым любимым местом игр и посиделок. Могилы и склепы, во многие из которых можно без труда залезть (двери были уже выломаны или просто не закрывались), множество мраморных и чугунных скамеечек, обилие зелени, недоступность для взрослых – все это делало кладбище привлекательным. Внутри склепа, как правило, стоял саркофаг, хотя попадались и пустые склепы, даже без постаментов. Саркофаг обычно мраморный, реже из гранитной крошки. На крышке, если она была цела, непонятные детям тексты, а кроме них – вензеля и металлические накладки в виде пальмовой или лавровой ветви, веночка из дубовых листьев с желудями, розочки. Иногда в одном склепе стояло несколько саркофагов разных размеров, были и совсем маленькие, видимо детские. Может быть, из возрастной солидарности дети украшали такие надгробия цветами. В нескольких склепах были окошки. В некоторых из них какое-то время даже продержались фрагменты витражей, и если солнце светило в такое окошко, то разноцветный рисунок, чаще всего крест, роза или лилия, появлялся на поверхности крышки саркофага.

К тому моменту, когда Следаку стукнуло двенадцать лет, витражей почти не осталось – одни разбили, другие разобрали и увезли куда-нибудь на дачу в Литве. Изнутри стены склепов были выложены керамической плиткой, чаще голубоватой или белой. Но иногда они находили склепы с бордюрной плиткой и очень красивыми рисунками. Следак отчетливо запомнил два вида рисунков: надтреснутые вазы с белыми лилиями, перевязанные темными лентами, и поникшие осыпающиеся бледно-сиреневые маки, очень нежные, – кстати, такие росли в изобилии на аллеях кладбища. Стоило их сорвать, как анемичные сиреневые лепесточки начинали задумчиво облетать.

Снаружи склепы выглядели аскетично, лишь кое-где сохранились медные таблички с именем и фамилией, но и они потом исчезли. Очень многие обелиски обвивал плющ, а по земле почти ровным ковром стелился барвинок с синими цветами, захвативший довольно большую часть кладбища. Вдоль аллей стояли скамеечки. Первыми на окрестные дачи отправились чугунные. Мраморные исчезли последними… Рядом с каждой скамейкой росла туя. Только на кладбищах немцы сажали тую, больше нигде в городе она не встречалась. Дерево мертвых. Стволы взрослых растений закручивались в штопор и отдаленно напоминали кипарис. Следаку странно потом было видеть это могильное деревце на приусадебных и дачных участках новых русских в окрестностях Петербурга. А может, и правда, что для русского хорошо, для немца смерть? Но царила в кладбищенском парке ежевика. Плетистая, с сочными зелеными листьями и огромными гроздьями иссиня-черных ягод. С ярко-красным соком, невероятно сладкая. Дети ели ее, нарушая все запреты взрослых: на кладбище ничего не срывать, не есть и не пить. Хотя сами же взрослые первыми срывали, выкапывали и выламывали. В пору разгула ежевики мать Следака легко могла выяснить, болтался он сегодня на кладбище или нет. Она командовала:

– А ну, покажи язык!

И Ольгерт получал свою порцию мокрой тряпки.

Из кладбищенских деревьев выделялись своими идеально ровными серебристыми стволами буки, а рядом со склепами стояли дубы, клены…

Погрузившись в детские воспоминания, будто в теплую ванну, Следак не заметил, как они оказались на кладбище. По дороге никто из них не проронил ни слова. Аня, сидевшая за рулем, резко затормозила у серого, ничем не примечательного склепа с покосившейся оградкой. Земля вокруг склепа поросла метровой травой и сорняками. Сам склеп весь оброс диким виноградом. Вход внутрь был открыт, и оттуда струился уже знакомый золотой свет.

Демон не обманул и ждал их внутри. Склеп оказался скромным, никаких излишеств – тяжелая черная гранитная скамья, такая же черная гранитная балка-полка для свечей, на дальней стене алхимическое солнышко с вписанными в него треугольником и ключом. Ни имени, ни фамилии, ничего – такова была воля покойного. Ян Гелочек не хотел, чтобы сюда приходили глумиться над ним или срывать свою злость. Слишком уж обросло его имя неприглядными легендами. Фактически в склепе хранилась только голова покойного алхимика, нежно отделенная Сатанюгой от тела и аккуратно замурованная обратно в стену. Когда в холодильнике Сатанюги обнаружили замороженное безголовое тело, опознать его так и не удалось. Сатанюга упорно молчал и отправился в дурку. Впрочем, к дурке ему было не привыкать – ведь он провел в ней половину своей бессознательной жизни. А тело захоронили в общей могиле – той, которую организовали тогда в Черняевске для всех неопознанных тел, растерзанных в клочья. Их тогда очень много находили. Общую могилу вырыли между двумя кладбищами, старым и новым, на ничьей земле.

Так тело Алхимика попало туда, где и должны покоиться самоубийцы, – за кладбище. Голова ждала своего освобождения в склепе, а сердце, помещенное в круглый стальной сосуд с грубым сварным швом посередине, достала из багажника и внесла в склеп красноволосая Аня. Перед тем как отправиться в замок, компания чернокнижников заехала на кладбище и вырыла сердце, закопанное Сатанюгой рядом со склепом. Так велел сделать Алхимик. Может, он знал, что ждет Сатанюгу после прихода демона? Димон сидел на скамье и перебрасывал из руки в руку свой страшный меч, на его лице играла странная, одновременно грустная и глумливая улыбка.

– Что за шарик?

– Это сердце отца.

– Симпатичное. А стволовых клеток нет?

– Черт! Да он над нами издевается! – не выдержала Аня.

Яна, так и не открывшая рот с тех пор, как увидела Димона, продолжала смотреть на демона влюбленными глазами.

– Вообще-то ты права, детка, я издеваюсь. Но воскресить вашего папу попробую. Только сдается мне, что он сам не захочет реинкарнироваться.

– Как это? – удивился Следак.

– За три прошедших загробных года он мог пересмотреть свою последнюю волю. Да и делать ему здесь нечего. Я сам со всем справлюсь.

– А как же мы? – Яна подала свой нежный голос. – Мы ведь так долго ждали встречи.

– Вы скоро обязательно встретитесь. Это я вам обещаю.

– Ну все. Надоело. Хватит пустой болтовни. Немедленно оживи нашего отца!

– Аня! Я в последний раз прощаю тебя, – сказал Димон. Почему-то голос его совсем не был злым. – Вот вам ваш отец, наслаждайтесь общением. Не буду вам мешать.

Димон запустил из левой руки сноп белого огня прямо в солнышко на стене и стремительно вылетел из склепа. Следак и сестрички остались в полной темноте.

– Кто здесь?

Голос Алхимика Следак узнал бы, разбуди его среди ночи. Обычно он и слышал его среди ночи – в своих кошмарных снах, где обычно просил у Яна Гелочека прощения, ползая перед ним на стертых в кровь коленях.

– Это мы, отец, – пропищала Яна.

Она и Аня направили вглубь склепа голубой свет мониторчиков своих телефонов. Стал виден невысокий смутный силуэт, распрямляющийся от пола.

– А я фонарь в машине забыл, мудила, – печально констатировал Следак.

– А, и ты здесь, предатель? Молчи! Я простил тебя еще при жизни. Яна, Аня, дорогие мои, не подходите ближе. Я вас вижу. А вам меня лучше не разглядывать, – сказала клубящаяся пыль, отдаленно своими размытыми очертаниями напоминающая человека, и девочки ее послушались.

– Простите меня. Я был не прав. Вам не нужно сейчас находиться здесь… Кстати, где этот оболтус Кирилл?

– Его больше нет, – сказала Аня.

– Потерял голову, – ляпнул Следак, – сгорел на работе.

– Это тоже моя вина. Простите меня и уходите отсюда скорее. Я снимаю с вас клятву верности и отпускаю навсегда.

– Отец, мы ничего не понимаем. Ты больше нас не любишь?

– Ты не хочешь к нам возвращаться? Мы что-то сделали не так? Ты не рад нас видеть? Может, дело в этом чертовом демоне? Он какой-то неправильный…

– Демон тут ни при чем. Я был счастлив с вами. И за это счастье я дорого заплатил своей и чужими жизнями. Больше я не повторю своих ошибок. Уходите отсюда и уезжайте подальше из этого проклятого города. Поезжайте в Прагу или в наш замок в Татрах, где нам когда-то так хорошо жилось втроем. Куда угодно, только быстрее…

Сестрички застыли на месте в полном недоумении. Не такой они представляли встречу с отцом.

– А как же Барон, отец? Кто ему отомстит?

– Алхимик, наш город умирает, новая власть пьет кровь горожан, – сказал Следак.

– Я знаю. Это нормально. Такова печальная доля народа. Барону мстить не надо. Месть убивает душу. Тебе, Ольгерт, нужно думать об этом в первую очередь. Береги свою чистую душу, Ольгерт. В этом мире уже ничего не исправить.

– Чушь. Пыль есть пыль. Не ее дело кого-то учить. Спи дальше, пыль! Время суда еще не пришло.

Склеп озарился ярким светом. В проеме входа стоял Димон.

– Нет. Этого не может быть! – Пыльное облачко, говорившее голосом Алхимика, мелко затряслось.

– Может, может. Все может быть. Кому, как не тебе, это знать, Ян Гелочек. Ты взял не свое, и теперь я здесь. Но хватит болтовни. Время вашего свидания истекло. Прощайтесь.

– Что за… – Аня повернулась к Димону и сразу отвернула лицо, зажмурившись от боли и на секунду ослепнув от его сияния.

– Пусть так, – сказал Алхимик и добавил: – Аня, Яна, наконец-то я вас разглядел. Как вы изменились, дочки. Приличные девочки так не выглядят.

Неожиданно Алхимик расхохотался, разбрасывая пыль своего эфемерного тела по всему склепу. К нему моментально присоединились девушки, зайдясь истерическим смехом, а потом и Следак. Они смеялись нервно, безудержно, как в припадке, словно пытались вместе со смехом вытолкнуть из себя весь страх и напряжение этой безумной ночи. Ночи, которую даже Следак мог бы назвать безумной. Следак, который давно решил, что невменяемость, сначала жившая в его голове, теперь заполнила весь мир. Постепенно призрачное тело Алхимика разлеталось по склепу, смех его становился все тише и наконец совсем затих. Димон молча ждал, когда закончится общая истерика. Его сияние постепенно приходило в безопасную для глаз норму. Отсмеявшись, Аня, Яна и Следак вопросительно уставились друг на друга.

– Что это было, черт побери? – спросила Аня. – Отец или фокусы ленивого демона?

– Что будем делать дальше? – спросила Яна, округлив глаза. – Отец сказал, что надо уехать, и все. Он не захотел воскресать. Вернемся в Волковку?

– Если с нами говорил Алхимик, то мы, наверное, должны послушаться, – растерянно рассуждал Следак. – Но как быть с демоном и кто спасет город?

– Жалкие твари, – Димон тоже подключился к обсуждению, – вы что, будете слушать этот прах, не желающий расставаться с вечным покоем? Это был такой же Алхимик, как кусок мяса в металлическом шаре и истлевшая черепушка в стене. Вы должны выполнить то, что просил вас сделать Алхимик, пока он был жив. Только тогда он был настоящим. Око за око. Вы не должны отступать. Ничего не бойтесь. Я помогу вам. Если идете мстить, я с вами до конца. Если хотите убежать из города, как крысы, – ваше дело. Вернее, удел.

– Мне не нравится, что эта летучая обезьяна начинает нами командовать. Тоже мне джедай нашелся, – сказала Аня. – Но, к сожалению, он прав. Предлагаю отомстить Барону и свалить из Черняевска навсегда.

– Я согласна.

– А как же вампиры? Мы же должны их уничтожить и избавить город от ЗЛА, которое принес сюда ваш отец. Мы же договорились… – испугался Следак.

– Ты во всем виноват. Отец простил тебя, а мы нет. Вампиры, наркоЗЛО – это твои проблемы. Вот и разбирайся с ними. С Димоном на пару. – Аня в сердцах пнула тяжелым ботинком сосуд с сердцем отца, и он укатился в угол.

– Но разве вы не хотите получить назад то, что принадлежит вам по праву? Куда вы ни уедете отсюда, вам везде пригодится то, что даст вам власть и деньги. Нужно только забрать ЗЛО у вампиров. Я хочу освободить свой город. Забирайте ЗЛО и увозите его подальше отсюда, – взмолился Следак.

– Неплохой план, – сказала Аня и повернулась к Димону. – Ты поможешь нам забрать ЗЛО у вампиров и отомстить Барону?

– Конечно. А зачем же я здесь! Восстановим равновесие. К Барону выдвигаемся через час. Яна, ты хочешь полетать со мной над городом? – не меняя тона спросил Димон, протянув мерцающую холодным светом руку к готической принцессе.

– Да, – прошептала черными губами Яна, не отрывая широко открытых глаз от Димона.

– Ничего себе поворотик, – сказала Аня. – Ты что, сестра, совсем страх потеряла?

– Я ему верю, – сказала Яна и встала рядом с демоном, держась за его руку.

– Вот так будет правильно. – Димон полыхнул взглядом по склепу, сжигая все следы их пребывания здесь – и пыль Алхимика по углам, и металлический шар.

– Прах к праху. Встречаемся через час в вашей башне. Не скучайте.

Димон выскочил из склепа вместе с Яной, неуловимым движением посадил ее на мощную шею, а потом молнией взлетел в черное небо, с которого мгновенно перестал лить дождь. В бархате неба засияли чистые свежевымытые звезды – один в один бриллианты на прилавке у ювелира.

– Не нравится мне этот Димон, Предатель. Думаю, он опаснее, чем кажется, – поежилась Аня.

– Опаснее, чем я? – спросил Следак.

Они стояли у машины и смотрели на звезды в то место, где гас след улетевшего демона.

– Ты просто дурак, чье наивное доброе сердце вечно используют всякие сволочи. А эта тварь явно не то, за что себя выдает.

Следак промолчал. Потом сказал, садясь в машину к Ане:

– А мне, наоборот, как-то очень спокойно с Димоном. Кажется, в этот раз у меня все получится и я спасу город.

– Я же говорю – дурак, – сказала Аня и резко дала по газам.