Текст книги "Ключ к волшебной горе"
Автор книги: Антон Леонтьев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
XLIX
– Подъем! – произнесла та тихо. – Тебе нельзя спать! Вижу, что они опоили тебя снадобьями! Давай, поднимайся!
Полина поднялась и уселась на кровати. В голове гудело, ощущение было такое, как будто множество раскаленных крошечных игл впиваются в виски.
– Что, чувствуешь себя как после знатной попойки? – спросила сочувственно Герда. – Вот когда ты вообще ничего не чувствуешь, а живешь только от завтрака до обеда и от обеда и от утренних таблеток до вечерних, это верный признак того, что твои мозги превратились в кисель.
Полина заплакала. Герда прижала ее к себе и прошептала:
– Ну, нечего нюни пускать. Все будет хорошо. Когда-нибудь... В следующей жизни...
– За что? – произнесла Полина, глотая соленые слезы. – Боже мой, за что! Почему я оказалась в этой лечебнице? Только из-за денег...
– А из-за чего же еще, – гладя Полину по спине, ответила Герда. – Мои предки вообще сбагрили меня сюда из-за того, что я им мешала. Эх, сволочи! Когда выйду на свободу, то пришью своего отчима, пусть он будет проклят до десятого колена!
Полина зарыдала и почувствовала, что головная боль стала не такой интенсивной. Мысли прояснились, Герда, заметив это, сказала:
– Ну вот, у тебя теперь и взгляд осмысленный. Привыкаешь к «Волшебной горе»?
– К этому нельзя привыкнуть, – ответила Полина. – Как ты могла вытерпеть здесь почти три года?
Герда помрачнела. Полина пригляделась к девушке. На этот раз длинные светлые волосы были забраны в пучок. Герда не была красавицей, однако отличалась неброской привлекательностью: тонкие черты лица, губы, возможно, чуть пухловатые, слабый румянец на щеках и небольшая темная родинка в уголке левого глаза. И сами глаза – умные, блестящие, полные энергии.
– А что мне остается делать? – произнесла она с раздражением, словно обижаясь на Полинину несообразительность. – Я бы давно отсюда унесла ноги, но как? Кроме того, здесь есть люди, которые провели в «Волшебной горе» и десять, и даже двадцать лет.
Десять лет? Двадцать лет? Как такое возможно! Нет, она не хочет оставаться здесь на многие годы. Тогда в самом деле лучше...
– Я думала и над тем, что можно, к примеру, наглотаться таблеток, которые я прячу от санитаров, или повеситься, – с ужасающей прямотой заявила Герда. – Но что это даст? Мой отчим будет только рад получить известие, что я наконец-то подохла. Нет, я не доставлю ему такого наслаждения. Я еще вернусь. Когда-нибудь...
Плечи Герды поникли, Полине показалось, что в глазах у той мелькнули слезы. Или это отсвет луны, которая заглядывала в окошко?
Полина попыталась прижать к себе девушку, но та грубо оттолкнула Полину и прошипела:
– Не нуждаюсь я ни в чьих утешениях!
Прошло несколько минут, Герда совладала с внезапно нахлынувшими на нее чувствами и сказала:
– Ну ладно, чего расселись! Я пришла, чтобы показать тебе трюк с таблетками. Смотри и учись!
L
Герда достала из кармашка халата, в который была облачена, таблетку, на глазах Полины положила ее в рот. Та внимательно следила за всеми движениями подруги по несчастью. Герда сглотнула, распахнула рот и даже пошевелила языком. Таблетка исчезла.
– Вот так-то! – назидательно произнесла Герда, выковыривая таблетку из ложбинки под языком. – Сама научилась! Поняла, что если не буду действовать быстро и четко, то через неделю привыкну к этим треклятым снадобьям, а потом превращусь в абсолютную идиотку, как и все остальные наши соседи. Ну-ка попробуй!
Она протянула Полине еще одну таблетку. Полина попробовала запихнуть ее под язык, но таблетка упорно не хотела попадать туда.
– Эх ты, я же вижу, как ты шевелишь языком и пытаешься меня обмануть! – сказала Герда. – Давай, смотри еще раз!
Только после двадцатого раза Полина наконец-то уловила, как Герда делает так, чтобы таблетка оказалась под языком. Потребовалось много упорных упражнений, чтобы научиться этому.
– Ну вот, вроде бы уже лучше, – проворчала Герда. – Ничего, потом сможешь отточить свое мастерство. Санитары и помыслить не могут, что ты не глотаешь таблетки, а вот Аманда... Старуха слишком хитра, поэтому часто лезет к тебе в рот своими грязными пальцами, чтобы убедиться в том, что ты ее не обманываешь. Когда увидишь, что старая карга хочет тебя проверить, ты должна в одно мгновение перебросить таблетку из-под языка за щеку. Смотри!
– Я не смогу повторить это! – простонала Полина.
Герда рассердилась:
– Она не сможет! Ты что, предпочитаешь стать суповым шампиньоном? Если так, то прощай. Приятно было познакомиться. Только через две недели ты не будешь узнавать меня на прогулках, а через три – забудешь собственное имя.
Полина удержала за руку Герду, которая на самом деле порывалась уйти. Еще час изнурительных тренировок, и та осталась довольна.
– Ладно, на сегодня хватит, – заявила Герда. – Пока что изображай из себя пай-девочку, жри все, что дают. Не бойся, туда они ничего не подсыпают – пока что! Таблетки запихивай в матрас. Сделай там дырку...
Герда отвернула матрас, изо всех сил надорвала полосатую ткань.
– Таблетки еще нам пригодятся. В день ты получаешь по четыре, значит, в месяц у тебя набирается около ста двадцати, а в год – почти полторы тысячи. Когда станет слишком много, будешь прятать их под паркетом.
– А зачем они нам? – спросила Полина.
Герда подмигнула:
– Чует мое сердце, что рано или поздно Моцартам придется самим испытать на себе то, чем они пичкали своих беззащитных пациентов. Ну, что еще?
Подумав, Герда дала новые наставления:
– Учти, ты должна выглядеть, как будто таблетки оказывают воздействие. То есть тупой немигающий взгляд перед собой, замедленная реакция, никаких улыбок и смеха! И самое важное – шаркающая походка. Смотри!
Герда прошлась по комнатке, шаркая ногами и втянув голову в плечи. Она выглядела, как одна из пациенток «Волшебной горы».
– Поняла? Попробуй! Ну вот, получается неплохо. Наблюдай за тем, как движутся бедняги, которые в самом деле потеряли разум из-за таблеток, и поймешь, что ты должна делать. Еще вопросы?
Полина покраснела. Она вспомнила домогательства прыщавого санитара. Запинаясь, она рассказала об этом Герде. Девушка только хмыкнула в ответ.
– А, Бернард! Племянник Моцарта, приехал с ним из Австрии. Аманда, кстати, его не жалует. Этот придурок лапает всех дамочек в возрасте от пятнадцати до девяноста. Извращенец, что я могу про него сказать. Он намеренно дежурит по ночам, чтобы под покровом ночи осуществлять свои садистские желания. Мне повезло – я была не в его вкусе. Но мне кажется, что поглаживаниями его мерзкие поступки не ограничиваются...
Полина поежилась. Герда сказала:
– Думаю, тебе надо поставить этого нахала на место. И вот что я тебе предлагаю...
LI
Они расстались только под утро, когда луна поблекла и в окна стал вливаться серый рассвет. Полина, утомленная и переполненная впечатлениями, прилегла на кровать – и почти сразу, как ей показалось, раздался оглушительный трезвон. Пора вставать!
Сонная, девушка поднялась с кровати. Умылась, посетила туалетную комнату. Появился санитар – на этот раз не Бернард. Он поставил перед ней завтрак – плошку, полную овса, перемешанного с изюмом и орехами, мусс, украшенный вишенкой, и шоколадный рогалик. Полина не без аппетита проглотила все это – питаться ей надо, силы еще понадобятся. Затем последовало время таблеток.
Санитар протянул ей, как обычно, две пилюли. Полина положила их в рот. Неужели у нее ничего не получится и санитар разоблачит ее?
Плохо оттренированным движением она спрятала таблетки под языком. Санитар схватил ее за подбородок и заставил открыть рот. Полина, как и учила Герда, перебросила таблетки за щеку.
Получилось! Санитар удалился, она дрожащими пальцами вытащила таблетки изо рта. У нее получилось! Боже, ей надо переживать подобный стресс два раза в день, четырнадцать раз в неделю, шестьдесят раз в месяц и семьсот тридцать раз в год!
И сколько лет подряд ей потребуется закатывать таблетки под язык? Один, два или двадцать? Но у нее получилось! И будет получаться теперь всегда!
Полина запихала размокшие таблетки в матрас, затем тщательно сполоснула рот водой и вычистила зубы – ей все казалось, что на языке остались следы наркотиков или того, чем их пичкают в «Волшебной горе».
Снова раздался скрежет замка, Полина уселась на кровать и выпучила глаза, имитируя транс от воздействия таблеток. Ее навестил Сигизмунд Моцарт. Он повертелся около девушки, пощелкал пальцами перед лицом (Полина все боялась, что мигнет), потрепал ее по щеке.
– Великолепно, – произнес Моцарт. – Просто великолепно! Ну что же, милая Полина, теперь я могу успокоить твою тетушку и ее супруга – медикаменты уже начали оказывать действие, и ты никогда не сможешь вступить в права своего наследства. Как мне тебя жаль!
Моцарт закашлялся кудахтающим смехом, Полина едва не вскрикнула – значит, тетя Лиззи в самом деле предала ее!
LII
Во время прогулки Полина старательно копировала шаркающую походку и трясущиеся движения пациентов лечебницы. Она снова уселась на скамейку перед прудом, Герда опять примостилась рядом с ней. Волосы, как обычно, закрывали девушке лицо. Полина решила, что будет изображать безумный взгляд, потому что еще одна больная с распущенными волосами может вызвать недоверие и подозрения.
– Я вижу, что у тебя все получилось, – сказала тихо Герда. – Ты молодец! И запомни, сегодня ночью, когда Бернард снова заявится к тебе, проучи этого ублюдка!
Полина чрезвычайно волновалась во время ужина и едва не подавилась косточками винограда. Ей предстоит второй раз обмануть санитара, на этот раз Бернарда. Он самолично запихал ей в рот таблетки. Полина скривилась от прикосновений его коротких, покрытых рыжей порослью пальцев. Бернард не стал контролировать, проглотила ли Полина таблетки, вместо этого он погладил ее по волосам и произнес:
– Как я жду повторения вчерашней ночи! Ты мне так нравишься, моя малышка! Жаль, вчера мы испробовали далеко не все, но сегодня, я обещаю, братец Бернард покажет тебе, на что он способен. Тебе понравится, я уверен! Хе-хе-хе...
Он уложил Полину на кровать и, ворча, что необходимо еще заглянуть к другим больным, удалился. Полину трясло от отвращения. Она запихала таблетки в матрас и притворилась спящей.
Санитар вернулся через час, когда вся «Волшебная гора» погрузилась в сон. Полина услышала бурное сопение, его потная ладонь заскользила по ее ногам, поднимаясь все выше и выше. Другая длань сластолюбивого санитара оказалась на груди Полины. Бернард сладострастно заскулил, Полина почувствовала, что он стягивает с нее больничную хламиду.
Больше всего ей хотелось подскочить и изо всей силы ударить этого мерзавца в лицо. И черт с тем, что порядочные и благовоспитанные девушки так не поступают! Но тогда и такой идиот, как Бернард, поймет, что таблетки почему-то не действуют, дозу увеличат или, что гораздо хуже, ей пропишут внутривенные инъекции, избежать которых нельзя. Их делает Аманда, и тогда превращение в мумию в течение двух недель обеспечено.
Сопя, Бернард начал стаскивать с себя штаны. Полина, не желая представлять, что же хочет сотворить с ней прыщавый санитар, начала утробно выть. Бернард отшатнулся в сторону, Полина услышала проклятия в свой адрес.
– Чертова дура, что с тобой! Прекрати! Чего орешь! Молчи, идиотка!
Дверь в комнату Полины раскрылась, девушка услышала суровый голос Аманды:
– Бернард, что вы делаете здесь? Ваши обязанности заключаются в том, чтобы дежурить... Боже мой, почему штаны у вас спущены! Тебя давно следует уволить, мерзавец!
Полина, лежавшая лицом к стенке, широко улыбнулась. Она представила себе картину – чопорная Аманда, как всегда, в белом переднике и с наколкой на голове, видит перед собой уродца Бернарда со спущенными штанами. Да, не повезло бедняжке! Так можно и инфаркт заработать!
– Госпожа Моцарт, это недоразумение, больная начала кричать во сне...
– Вон! Я обо всем расскажу мужу! Пошел вон, мерзавец! Вон, я сказала!
Полина не видела Бернарда после этого инцидента около месяца, затем он снова возобновил работу в качестве санитара. Однажды он, уверенный, что перед ним сидит девушка, полностью лишившаяся разума, смачно харкнул в тарелку с картофельным пюре и, протягивая его Полине, сказал с хищной ухмылкой:
– Дура, из-за тебя меня чуть не выбросили на улицу! Можно подумать, ты мне нужна!
Тарелка с грохотом полетела из рук Полины на пол. Чертыхаясь и титулуя девушку растяпой, идиоткой и безрукой дурехой, Бернард принялся собирать осколки. Полина толкнула локтем чашку с дымящимся чаем. Жидкость окатила поясницу Бернарда, шуровавшего по паркету. Санитар взвыл и, едва не заплакав от боли, поднял было руку, чтобы наотмашь ударить Полину по щеке, но девушка не растерялась. Она снова начала вопить. Бернард заметался, заткнул ей рот потной пятерней и прошептал:
– Дура, что ты делаешь! Заткнись!
Больше Полина не видела его около себя. Бернард поручил обслуживание «этой сумасшедшей русской» другому санитару. Даже во время прогулок, завидев Полину, он старался отбежать от нее подальше. По крайней мере, одной проблемой стало меньше.
LIII
Так прошло около полугода. Полина освоилась с жизнью в «Волшебной горе». В течение дня она исправно изображала тихую сумасшедшую, а по ночам, когда к ней проникала Герда, они беседовали о жизни, которая осталась там, за воротами лечебницы.
– Мы даже не знаем, что происходит в мире, – сказала как-то Герда. – Сегодня десятое марта 1915 года... Говорят, что война все еще идет. Боже мой, как же мне хочется вырваться отсюда!
Полина давно поняла, что под маской грубоватой и взбалмошной девицы на самом деле скрывается ранимая и впечатлительная особа, которая мечтает только об одном – оказаться вне стен «Волшебной горы». Но разве этого хочет одна только Герда?
Как-то ночью Герда, поддавшись на уговоры Полины, вывела ее в коридор. Санитарам было предписано совершать обход по зданию каждые полчаса, однако те пренебрегали этими правилами, играя в карты в ординаторской, храпя на кушетках или просто читая дешевые детективчики.
Герда утащила один из них, напечатанный на тонкой бумаге, он назывался «Возвращение Джека-потрошителя». Детектив был напечатан по-герцословацки, и это только придавало ему аромат загадочности и желанности. Раньше Полина никогда не читала ничего подобного, а вот теперь проглотила эту повесть, как утомленный путник драгоценную влагу в пустыне. Они с Гердой мало что поняли, однако даже просто глазеть в книжку и гадать – кто оказался новым Джеком-потрошителем: то ли известный хирург, то ли его сын, то ли расследующий убийства инспектор полиции, то ли его верный помощник, – доставляло ни с чем не сравнимое удовольствие. Они растащили книжку по страницам, перечитывали каждую строчку по сто раз. Скоро Полина поняла, что выучила «Возвращение Джека-потрошителя» наизусть. Разбуди ее ночью, она могла оттарабанить пятую строчку снизу на странице сорок девять или второй абзац сверху на странице сто семнадцать. Девушки даже развлекались тем, что одна из них начинала предложение, а другая подхватывала его по памяти. Они заключали пари касательно того, кто же на самом деле является убийцей, – сюжет с горем пополам им был понятен.
– Уверена, что это помощник инспектора, – горячилась Герда. – Там же написано... Черт, что же там написано... Мне кажется, что вот в этом предложении (она тыкала в текст) речь наверняка идет как раз о том, что его папашей и был Джек-потрошитель.
– Нет же! – отвечала Полина. – Этот язык чем-то напоминает русский. «Убивец», как тут говорится, – это сын хирурга. Ну смотри же...
Тайна кровавого Джека осталась так и не раскрытой, развлечение с детективом надоело. Полина все подбивала Герду попытаться выйти в сад и осмотреться. Наконец та поддалась на ее уговоры.
– Уверяю тебя, это ничего не даст. Там голодные злые собаки! Мы не сможем бежать!
Полина тоже это знала, но ей хотелось хотя бы одним глазком взглянуть на сад ночью, причем не из окна, как пленница, а чувствуя себя свободной. Они прокрались мимо ординаторской, в которой несколько санитаров играли в покер и шумно ругались. Они спустились по ступенькам, вздрагивая от каждого шороха.
– Если нас поймают, то нам не быть в живых, – произнесла Герда. – В лучшем случае нам сделают промывание мозгов, и мы не сможем даже самостоятельно ходить. А в худшем... Окажемся в морге, где Сигизмунд потрудится над нашими телами!
Герда приоткрыла раздвижную решетку, преграждавшую дверь в сад. Тотчас до слуха обеих девушек долетел отдаленный лай. Герда захлопнула дверь. Через мгновение по стеклу царапнули когти, они увидели разъяренную песью морду.
– Ну вот, ты поняла, что бежать мы не сможем, – сказала с грустью Герда. – Они же нас растерзают в одно мгновение!
Полина в задумчивости ответила:
– У нашего соседа по московскому имению, генерала от инфантерии Сазонова, человека невежественного, грубого и самодурного, тоже имелись свирепые собаки. Однажды их нашли мертвыми – кто-то накормил их мясом, нашпигованным иголками, и ограбил генерала, пока тот был в отъезде...
– Но где мы возьмем иголки? – спросила Герда.
– У нас есть огромный запас наркотиков, – ответила Полина.
Девушки вернулись обратно на второй этаж. Санитары по-прежнему резались в карты и шумели. Внезапно Герда указала Полине на приоткрытую дверь в одну из комнат. Стараясь не дышать, они на цыпочках прошли мимо нее. Полина увидела, как Бернард дергается в конвульсиях, пристроившись к одной из пациенток. Она хотела подойти к нему и ударить мерзавца, но Герда увлекла ее в свою комнату.
– Что ты, сошла с ума?! – прошептала она. – Он настучит на нас Моцартам – и что тогда?
– Но он... – запинаясь, произнесла Полина. Страшная картина все еще стояла у нее перед глазами: санитар насилует беззащитную пациентку, которая давно лишилась разума и поэтому не может сопротивляться. – Но он поступает гадко!
– Что поделать, – произнесла Герда. – «La Montagne Magique», как ты давно поняла, это не пансион для благородных девиц. Так что оставь его в покое!
Полина заплакала. Герда, вместо того чтобы успокоить подругу, заявила:
– Лучше давай подумаем над твоим предложением. Дать снотворное собакам – великолепная идея. Возможно, тогда у нас появится шанс сбежать!
LIV
На обдумывание плана побега и подготовку к нему ушло еще четыре месяца. Герде удалось стащить несколько простыней, которые девушки под покровом ночи разорвали на несчетные полоски и сплели в длинный и прочный канат. Полина же поживилась одеждой – безмерными мужскими брюками, двумя грязными рубашками, котелком и тирольской охотничьей шляпой с перышком.
– Будем выглядеть, как бездомные, но, по крайней мере, не придется идти по улицам в больничных хламидах, – сказала она.
– Я точно помню, что забор очень высокий, – уверяла Герда. – И его венчают железные пики. Нам нужно быть крайне осторожными.
Наконец они выбрали день, который, как они надеялись, станет их последним в лечебнице. Герда планировала:
– У нас совсем нет денег, но мы что-нибудь придумаем. Самое главное – это выбраться из страны.
Полина подумала, что когда-то помогла бежать отсюда Славко. Где он, что с ним стало? Она чувствовала, что все еще любит его, хотя любовь эта превратилась в щемящее чувство тоски по миру, которого она оказалась лишена. Увидит ли она Славко когда-нибудь или нет?
Внезапно она вспомнила странного цыгана, с которым они столкнулись перед самым побегом Славко. «Теряя, мы обретаем». После этого предсказания все и началось – сначала она потеряла Славко, затем маму и отца, потом – деньги и свободу. Но получила ли она что-либо взамен? Полина не знала...
Им повезло – в день побега на ужин подали плохо прожаренный шницель. Санитары выполняли свои обязанности спустя рукава, они были уверены, что все пациенты давно превратились в лишенных интеллекта кукол. Полина спрятала шницель – пригодится для собак.
Герда прокралась к ней и сказала:
– Все тихо. Мы можем двигаться в путь!
Они выскользнули из комнаты Полины и направились вниз. У них было припасено шесть ломтиков мяса, на которые они разделили свои шницели, нашпигованных таблетками, сухие печенья, тоже хорошо сдобренные наркотиками, а также просто таблетки, которые изобретательная Герда смочила, а затем вываляла в сахаре, украденном из ординаторской из-под носа храпевшего санитара.
– Собакам должно хватить, – произнесла девушка в раздумье. – Их не больше семи или восьми. Нам надо молиться, чтобы все твари получили свою порцию!
Полина отомкнула решетку, псы, услышавшие, как проскрипела дверь, с лаем устремились к входу. Герда вышвырнула припасы, девушки стали ждать.
Сквозь стеклянную вставку двери они видели, как собаки, рыча и огрызаясь, дрались друг с другом из-за еды. Спустя несколько минут начался скулеж, животные улеглись на черную траву и, кажется, заснули.
– Я думаю, что все получили по порции, – сказала Герда. Для верности девушки выждали еще пять минут, которые показались им двумя часами. Полина досчитала про себя до трехсот и произнесла:
– Я рискну!
Она приоткрыла дверь, сначала на полпальца, ожидая, что одна из собак бросится на нее. Ничего не произошло. Герда толкнула дверь, та отлетела к стене и скрипнула. Полине вдруг причудилось, что она видит перед собой темную сгорбленную фигуру Сигизмунда Моцарта.
Девушки вышли в сад. Было холодно, пронзительный ветер свистел в ушах. Полина и Герда прошли мимо собак, которые ничком лежали на траве. Один из псов перевернулся на живот, Герда вскрикнула. Но собака только проворчала во сне, скаля белые клыки.
Все восемь животных лежали перед дверью, погрузившись в наркотический сон. Девушки заспешили к стене. Они толком не знали, сколько у них в запасе времени. Следовало торопиться.
Закинуть на железную пику лассо из каната было сложным делом. Полина уже отчаялась, думая, что им ни с чем придется возвращаться обратно. Но Герда оказалась настойчивей, и петля повисла на заборе.
– Я первая, – сказала Герда. В ее голосе чувствовалось ликование. Еще несколько минут, и они окажутся на свободе! Девушка начала карабкаться по канату вверх. Когда Герда достигла вершины забора, раздался треск. Полина ахнула – и Герда полетела на траву. Канат оборвался.
Путь в нормальный мир был отрезан. Герда в потрясении посмотрела на обрывок каната, который колыхался на железной пике.
– Черт возьми! – закричала она и ударила по стенке рукой. – Черт побери эти простыни! Я была уже почти там! Ты понимаешь, ТАМ! Как он мог оборваться!
Полина отвела глаза. «Волшебная гора» не хотела отпускать их. Герда заплакала – впервые за все то время, которое Полина была с ней знакома. Из груди Герды вырывались судорожные всхлипы, по щекам текли скупые слезы.
