Текст книги "Рекламный трюк"

Автор книги: Антон Антонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

70

Синяя «тойота» промчалась сквозь строй милицейских машин и спецтехники и свернула к выезду на летное поле. Расчет Крокодила оправдался – все оказалось донельзя просто. Никто не рискнет стрелять, когда у террориста в руках граната с выдернутой чекой и при взрыве вместе с ним неизбежно разнесет заложников.

Гранату эту Гена показал милиционером в открытое окошко машины, когда «тойота» проезжала мимо них, направляясь в сторону летного поля. Канистры у Крокодила за спиной тоже имели место – неизвестно только, был ли в них бензин.

«Тойота» лихо прокатилась по бетону и подъехала к самолету «Ту-154» с которого до сих пор не сняли пассажиров. Его предполагалось отправить в отведенные десять минут, но почему-то не успели, затеяли эвакуацию, и не успели опять-таки.

Казанова выпустил из правого окошка очередь в белый свет, а Крокодил заговорил через мегафон, который у него, оказывается, тоже имелся:

– Всем обратно в самолет! Или открываю огонь на поражение.

Кто-то после этого послушно полез в самолет, кто-то замер на месте, а некоторые побежали, кто куда, и получили веер пуль вдогонку. Несколько человек упали – кого-то ранило, а кто-то просто залег, чтобы в него не попали.

– Отгоняй трап, – скомандовал Крокодил водителю трап-машины, когда последний человек вошел в самолет. Это не считая тех, которые залегли. Их Крокодил решил отпустить, и теперь беглецы отползали от самолета по-пластунски.

Казанова пристроил «тойоту» под крылом «Ту», вплотную к шасси. Специалисты сразу прикинули и выдали заключение, что если машина серьезно рванет, то стойка шасси может подломиться, и тогда настанет амба всему лайнеру и тем, кто в нем.

Случилось то, чего так боялись. В дополнение к Двум заложникам преступники получили еще почти полсотни. И в придачу самолет, который стоит немеренные миллиарды.

Начальник охраны аэропорта ругался по рации с начальником ГУВД – он имел на это полное право, потому как предупреждал, что нельзя пускать преступников на летное поле. Но ослушаться милицейского начальства он не мог – если бы из-за этого погибла Яна Ружевич, то ему первому оторвали бы голову.

Но в конечном счете виноваты были основные службы аэропорта – наземная и диспетчерская. Из-за их несогласованности этот злосчастный борт вовремя не взлетел, а эвакуация пассажиров задержалась. Только оттого, что нашли виноватого, никому не легче.

Тем временем Крокодил через мегафон обратился к людям, отползающим подальше от опасного места:

– Эй! Рожденные ползать! Замрите и слушайте.

Они замерли и стали слушать.

– Передайте ментам: пусть пришлют одного человека на переговоры. Сейчас тепло, так что пусть разденется. А то я страсть как боюсь спрятанного оружия. И пускай идет сюда пешком, так, чтобы я видел. Чем быстрее он придет – тем раньше мы закончим. Да, и пусть дадут сюда больше света. А то уже ночь на дворе.

– Все понятно, – крикнул один из лежащих. – Можно встать?

– Можно. Раненых заберите с собой. А то у нас нет возможности оказывать им медицинскую помощь.

71

Коля Демин, которого хирурги десять дней назад фактически смастерили заново, собрав наподобие детского конструктора, уже почти неделю был в сознании и мог разговаривать, думать, читать и даже целоваться с Оксаной Светловой, хотя последнее было несколько затруднительно, поскольку Коля висел на растяжках, забинтованный с ног до головы, и болело у него все, что только может болеть.

Его палата находилась на первом этаже, а окна по случаю жары были открыты. Правда, они выходили на внутренний двор, но друзей-рокеров это не остановило. Они на полной скорости промчались по эстакаде, предназначенной для машин «скорой помощи», и оказались в этом самом внутреннем дворе так быстро, что никто не успел ничего возразить. Конечно, низший и средний медперсонал в большом количестве и с громкими криками побежал за ними, но это была бесполезная трата сил. Рокеры затормозили у нужного окна и ввалились в него всей толпой.

– Колян! Бандиты твою Оксанку взяли. Заложницей, – загалдели они. – Там полный шухер, что творится. Захватили аэропорт, угрожают взорвать там все к едреням. Женьку взяли менты. Седов, вроде, в аэропорту, но до него не добраться – там все оцеплено, Менты – козлы, они же там всех перегробят. Мы не знаем, что делать.

А Коля, надо сказать, выкарабкиваясь с того света, выработал в себе философское отношение к жизни. Поэтому тяжелое известие не повергло его в панику и тоску.

Сам факт, что рокеры примчались к нему советоваться, говорил о многом. Среди рыцарей шлема и мотоцикла Коля Демин никогда не ходил в лидерах – но после аварии он стал для них чем-то вроде святого мученика, авторитет которого бесспорен и безусловен, ибо подкреплен самим фактом мученичества.

Полностью осознавая груз ответственности, свалившийся на него, и в то же время оставаясь по жизни все тем же бесшабашным рокером, Коля выслушал подробности, после чего спокойно заговорил, обращаясь почему-то исключительно к старому другу своему Мише Калинкину, который вдруг объявился, хотя до этого вместе с Лехой Петровым обретался неизвестно где.

– Мишка, представь себе, что ты бандит и хочешь смыться. Будешь ты при этом держать в руке гранату с выдернутой чекой? По-моему, таким способом можно смыться только на небо.

– Но ведь они же психи.

– Не играет значения, – ответил Коля, не обращая внимания на тонкости грамматики и стилистики, – Они же красные партизаны. Ментура боится, как бы не рвануло, иначе Яну придется с асфальта соскребать, и ментам за это будет убойная плюха. Так что никакой гранаты им не надо – достаточно сказать, будто бы она есть.

– И что с того?

– Вам надо наехать на них с нескольких сторон. Чтоб у них глаза в разные стороны расползлись. Знаешь, что они тогда будут делать? Они начнут в вас палить. А из машины стрелять во все стороны неудобно – так что они вылезут. И тут их можно будет срубить.

– Они же девчонок поубивают! – воскликнул Миша. Про то, что бандиты могут поубивать заодно и самих рокеров, он упоминать не стал, как бы признав это несущественной деталью.

– А ничего подобного, – ответил Коля. – После этого они трупы, и ничто их не спасет. Так что девчонки нужны им живые. Главное – вы постарайтесь их не поубивать.

– Женька это дело не одобрит.

– Плевать на Женьку. Разве у нас своих голов нет? Работайте сами – мне ли вас учить. Девчонкам до сих пор везло – и теперь повезет. А если мы начнем – там такая карусель закружится, что эти козлы никуда не уйдут. У них патронов не хватит, чтоб от нас отбиться.

– Тебе хорошо говорить – ты тут валяться будешь…

– Ты зря думаешь, что мне хорошо. Лучше гонять на цикле под пулями, чем валяться на койке с переломанными костями.

На протяжении всего этого разговора в палату через дверь и через окна пытались прорваться медицинские работники, но рокеры решительно пресекали эти попытки. Но к медикам подошло подкрепление, и натиск их становился неудержимым.

– Все, сваливайте в темпе, – прервал разговор Коля. – А то сейчас менты припрутся.

А потом он произнес фразу, которая показалась визитерам весьма странной и не вполне логичной, но они все же поверили этим словам, как верят фанатики слову своего пророка:

– Оксанку не могут убить, потому что она – моя девчонка. А значит, все получится.

Получив такое напутствие, рокеры попрыгали в окно, оседлали свои мотоциклы и умчались. Медики не сумели их остановить, а милиции в этот час было не до каких-то мелких инцидентов.

72

Месть завершилась.

Винтовка с оптическим прицелом выстрелила издалека, почти неслышно для жертвы и охраны, однако этот выстрел оказался смертельным. Пуля ударила Ростислава Темного в грудь, и он жил еще некоторое время, но его так и не успели довезти до больницы.

А на месте, где все это произошло, сразу началось бурное движение. Люди и машины тотчас же сорвались с места и помчались в том направлении, откуда раздался выстрел.

В этом направлении разворачивалась панорама длинной и прямой, как стрела, улицы. Пуля прилетела спереди-сверху – то есть стрелять могли с крыши или с балкона. С крыши вероятнее, но как знать – с этих сумасшедших киллеров станется захватить чью-нибудь квартиру, укокошить хозяев и палить из окон в свое удовольствие.

И пока все гадали, откуда же именно велась стрельба, Селезнев, появившийся на месте происшествия всего за несколько минут до выстрела, чисто интуитивно угадал. Просто все многоэтажки вокруг были без чердака, а одна – с чердаком или чем-то вроде него. Обыкновенный громадный жилой дом в стиле, типичном для брежневской эпохи. А под крышей – пояс маленьких окошечек.

Тотчас же Селезнев отдал команду оцепить подозрительный дом. На всю улицу народу все равно не хватит, а тут есть шанс. Если догадка неверна – что ж, значит упустили и на этот раз. Правда, очень может статься, что другого шанса уже не будет.

В этот момент где-то в стороне застрочил автомат и захлопал пистолет. Но Селезнев не поддался на отвлекающий маневр. Уж очень не хотелось ему искать другую работу, и от невиданного напряжения сил его интуиция обострилась, как никогда.

По два человека стремительно ворвались в каждый подъезд подозрительного дома. Еще несколько остались стеречь фасады и торцы здания.

А вокруг творилось черт знает что. В одной стороне стреляли, в другой взрывались гранаты, где-то столбом подымался черный дым и кричали: «Пожар»! Всех, кто был во дворах и на улицах по соседству, охватила паника.

Но долго это продолжаться не могло. Уже завыли неподалеку сирены, загудели пожарные машины, и отвлекающим группам пора было сматываться.

Кого-то из мстителей уже взяли – не перевелись еще герои в земле русской. Какой-то милиционер, причем в немалом звании, выскочил из своей квартиры без оружия и голыми руками сграбастал одного метателя гранат – гранаты у него к тому времени кончились, а пистолет он достать не успел.

Сотрудник «Львиного сердца», посланный в одиночку разбираться с автоматчиком, снял его с трех выстрелов из пистолета – сразу насмерть.

Кого-то еще повязали простые граждане, когда тот убегал, расстреляв все патроны.

Несколько мстителей сумели уйти. А в доме с чердачными окнами тем временем разворачивались главные события.

Стрельба началась в четвертом подъезде, на верхнем, девятом этаже.

Чердак оказался сплошной, то есть по нему можно было пройти к любому подъезду. Оперативники «Львиного сердца» ринулись к месту, где раздавалась стрельба, но попали под веер автоматных пуль. Однако наступающих было много, и они подавили очаг сопротивления шквальным огнем, после чего сверху высыпали на лестницу.

Там, между девятым и восьмым этажами, на ступеньках и площадках обнаружились четыре неподвижных тела. Двое были из «Львиного сердца» – несомненно, мертвые. Третий – тоже труп: изрешеченный пулями брат Оли Благовидовой. А четвертый, вроде, был жив и истекал кровью.

У кого-то из бойцов «Львиного сердца» дернулась рука – пристрелить гада! Но его остановили. Установка была – взять как можно больше бандитов живыми, чтобы было что показать по телевизору и было с кого снять показания. Ведь вся эта операция затевалась не просто для того, чтобы взять преступников, а для того, чтобы восстановить репутацию фирмы и свою честь героических бойцов охраны и виртуозов частного сыска.

Когда агенты, сторожившие фасад, бежали по лестнице наверх, на помощь тем, кто шел через чердак, они услышали голос из застрявшего лифта:

– Эй! Не стреляйте. Я сдаюсь.

– Ты один?

– Да.

– Лифт работает?

– Да. Я его остановил.

– Хорошо. Спускайся на третий этаж, выбрось оружие и выходи с поднятыми руками.

– Я ранен. Не надо меня бить, очень прошу.

– Тебя убить мало.

Лифт пришел в движение и опустился на третий этаж. Из открывшихся дверей вылетели автомат и пистолет, а потом, шатаясь, вышел Рокотов. Он действительно был ранен в руку и в бок, так что бить его не стали, а убивать тем более – по вышеупомянутой причине.

Видеокамеру команда, охранявшая Темного, постоянно возила с собой, и если не весь ход операции, то по крайней мере ее завершение было снято во всех подробностях. Как выводили из подъезда Рокотова и сдавали его с рук на руки подоспевшей милиции, как выносили Зарокова и грузили его в «скорую помощь», как тащили с окрестных дворов и улиц других мстителей.

Право же, москвичам и гостям столицы в этот вечер было что посмотреть по ящику.

73

– А еще они сказали, чтобы ваш человек разделся. А то еще спрячет оружие.

Невольного посланца похитителей Яны Ружевич все еще била дрожь от пережитого страха. Но он крепился и излагал требования преступников достаточно четко.

– А ведь он маньяк, – сказал кто-то из милиционеров, имея в виду, конечно, Геннадия Кружилина по прозвищу Крокодил.

– А ты раньше об этом не догадывался? – съязвил старший инспектор угрозыска Ростовцев, находившийся тут же.

– Нет, что у него по части девочек заскок – это понятно. Но что он еще и голубой…

– Не факт, – сказал Ростовцев. – И вообще базар не по теме. Я готов туда пойти хоть голый, хоть одетый. Лишь бы это все быстрее закончилось.

– А вот уж ни хрена, – заявил Короленко. – Мне твой труп совершенно без надобности. Пусть этим спецы занимаются.

– Во-первых, я спец не хуже их. А во-вторых, им и без этого работы хватит.

– Товарищ полковник, разрешите мне, – встрял вдруг в разговор Юра Сажин, которому тут вообще не полагалось находиться (однако он все-таки проник в аэропорт, воспользовавшись всеобщей неразберихой).

– А ты кто такой? – удивился Короленко.

– Лейтенант Сажин из отдела дознания.

– А что ты тут делаешь?

– Осуществляю дознание, товарищ полковник. Один из тех двоих, – Юра махнул рукой в сторону летного поля, – проходил по моему делу о нарушении правил дорожного движения. С тяжкими последствиями.

При этих словах все присутствующие расхохотались. Ничего смешного в создавшейся ситуации, разумеется, не было, но им требовалась хоть какая-то разрядка.

ФСБ и РУОП выдвинули своих кандидатов на роль парламентера. Однако они были рады спихнуть эту проблему на милицейского добровольца, не имеющего профессиональной ценности для операции по освобождению заложников. Ясно же, что голый человек никаким способом не сможет выковырять из машины ни бандитов, ни заложниц – карате и джиу-джитсу тут не помогут. А жертвовать своими спецами ради того только, чтобы выслушать требования террористов – кто же захочет?

Так и получилось, что Сажин, вообще не по делу очутившийся в аэропорту, оказался наиболее подходящим претендентом на роль парламентера.

Разделся он, правда, не совсем, а только до плавок, которые надел в тот жаркий день, чтобы иметь возможность, не заходя домой, выкупаться после работы. Теперь Юра надеялся, что террористы придумали этот стриптиз не по маньяческой прихоти, а исключительно из деловых соображений – а значит, не станут заставлять парламентера разоблачаться до конца. Все равно он не смог бы спрятать в плавках никакого оружия, кроме данного ему природой. А это оружие, как известно, в противоборстве с террористами неэффективно.

В общем, Юра Сажин, получив инструктаж от множества спецов и больших начальников и в силу обилия информации пропустив всю ее мимо ушей, пошлепал по нагретому бетону к «тойоте», притаившейся за стойкой самолетного шасси.

По пути Юра думал о том, как хорошо быть героем на словах и на глазах у восхищенной публики вызваться добровольцем для выполнения задания, которое тебе наверняка не поручат. А вот поручили же. И не то, чтобы Юра был труслив, и не то, чтобы он хотел как-то по-особенному выпендриться, а все-таки, по мере приближения к машине террористов, дрожь в коленках и сосание под ложечкой становились все основательнее.

– Стой! – вдруг приказали из машины. Парламентер остановился метрах в пятнадцати от машины, у яркого огня рулежной дорожки. Требование террористов дать побольше света до сих пор не было выполнено, однако здесь и так было не слишком темно – во всяком случае, к этому месту ни с какой стороны нельзя было подобраться незаметно.

– Кто такой? – спросили из машины через мегафон.

– Сами же звали человека из милиции. Вот я и пришел.

– Кто такой, я спрашиваю! – голос террориста зазвучал угрожающе.

– Сажин из городского управления.

– Врешь, наверное. Ладно, неважно. Слушай и запоминай. Мне нужен транспортный самолет, «Ил-76». Пусть он подойдет сюда как можно ближе и раскроет свое хавало. Внутри должны быть три миллиона долларов и четыре парашюта. Нет, лучше восемь. На всякий случай. И ни одного лишнего человека – только экипаж. Мой напарник все это тщательно проверит, и если что не так – я убиваю малолетку. Все понятно?

– Понятно.

– Даю на все три часа. Потом начинаю делать малолетке больно. Если в три часа ночи я еще не улечу отсюда, то эту девочку никогда не полюбит ни один мальчик.

– Скотина.

– Не хами. И пусть добавят света на поле. Сколько можно напоминать? И не забывайте – моя граната со мной.

Крокодил показал Сажину гранату, зажатую в кулаке.

– Не удивляйся, – добавил он. – Рука у меня не устала. Когда вокруг все спокойно, я вставляю чеку обратно. Но никто кроме меня не знает, когда она есть, а когда ее нет. Ведь вы же не станете рисковать, чтобы это проверить? Не надо, прошу вас. Пожалейте бедных пассажиров.

– Еще пожелания будут?

– Шагай к своим. И не забудь передать им все, что я сказал. Дословно, если сможешь.

Сажин молча развернулся и пошел к аэровокзалу, раздумывая о том, что главный из террористов ведет себя чересчур спокойно для человека, у которого в руках граната с выдернутой чекой. Однако чем черт не шутит! Проверять это действительно очень небезопасно. Ведь этот Кружилин – явный псих, а шутки с такими людьми часто кончаются весьма плачевно.

А впрочем, что в лоб, что по лбу, и куда ни кинь – всюду фунт лиха. На данный момент у заложников гораздо больше шансов погибнуть, нежели остаться в живых. Хотя бы потому, что за три часа можно, хоть и не без проблем, добыть пустой транспортный самолет – но самолет, набитый долларами, за этот срок взять неоткуда, особенно ночью.

И ведь теперь уже не отмажешься, сказав, что это рекламный трюк, а никакое не похищение. Две заложницы налицо, плюс в самолете полсотни человек – и спецотряд задействовать нельзя, потому что любое неосторожное движение приведет к тому, что все эти люди взлетят на воздух. Вернее, могут взлететь. Но кто же захочет взять на себя ответственность за риск?

Большие начальники и крутые спецы, которым Сажин все это докладывал, не смогли с ходу предложить никаких решений. Вместо этого в ходе обмена мнениями всплыл один простой и, в общем-то, риторический вопрос:

– А куда это они собрались лететь?

Действительно, куда? Ведь нет в этом мире ни одной страны, которая раскрывала бы объятия воздушным террористам. Боевики и прочие нехорошие люди настолько прочно это усвоили, что в последнее время почти перестали угонять самолеты.

Неужели за маской спокойствия Крокодил скрывает отчаяние? Тогда дело совсем плохо – ведь в отчаяньи он вполне может в один прекрасный момент взорвать все к чертям.

74

В реанимационной машине, мчащейся под сиреной по московским улицам, окровавленный Зароков методично, быстро и без напряжения вырубил врача, обоих санитаров, милиционера, а вслед за ними и шофера. Потом стер с лица фальшивую кровь и переоделся в одежду одного из медиков. Затем проехал еще немного, бросил машину на людной улице и смешался с толпой. Трюк старый, хорошо известный и неоднократно описанный в литературе – но, как оказалось, по-прежнему действенный.

Его, разумеется, тотчас же объявили в розыск – благо, информации об этой личности «Львиное сердце» успело собрать немало. Только ищи ветра в поле – Москва велика, а Россия еще больше.

Кроме Зарокова пропал еще и идеолог мстителей. Арестованные мстители знали его под именем Аристарх, а более не могли сказать о нем ровным счетом ничего. Ходили разговоры, что Зароков нашел его в какой-то секте, но никто не знал – в какой именно.

«Львиному сердцу» тем временем было не до того. Объявился Коваль и по телефону в драматических тонах изложил новости по делу Яны Ружевич.

Новости были такие: преступники требуют самолет с деньгами и дают на все три часа. Теперь милиция и ФСБ чешут в затылке и трясут финансовые структуры, а на дворе, между прочим, ночь, и богатенькие буратины в это время спят или в лучшем случае гуляют с девочками по кабакам.

Каменев, однако, был человек хитрый и, переговорив с Ковалем, не стал даже думать о том, где среди ночи найти три миллиона баксов наличными. Шеф «Львиного сердца» просто набрал давно засевший в памяти номер и коротко переговорил со старым другом с Лубянки. Пока агентство сидело в глубокой луже, Каменев ни за что не стал бы этого делать, а его друг не стал бы его слушать. Но теперь Каменев был на коне, он вышел победителем в схватке с главным врагом и даже побег Зарокова не мог омрачить радость этой победы. Осталось добить врагов второстепенных – тех самых, которые засели в своей машине на летном поле аэропорта в часе лету от столицы.

После всех событий, связанных с этим делом, а особенно после «русаковской битвы» милиция ни за что не допустила бы «Львиное сердце» даже близко к месту событий. Но теперь последнее слово было не за милицией. Операция «Воздушные акробаты», которую спешно начали разрабатывать после получения требований террористов, считалась совместной – МВД, МО и ФСБ, – но за ниточки дергал Антитеррористический центр, с которым Каменев имел давние связи. Этому центру он и подал здравую идею.

Сейчас у похитителей Яны Ружевич не те условия, чтобы тщательно проверять содержимое денежных мешков и подлинность купюр. А три миллиона фальшивых долларов по сусекам ФСБ и УОП можно наскрести без затруднений. А наверх кинуть несколько пачек настоящих долларов – потом эти расходы покроет седовский фонд.

А за эту идею Каменев получил право включить в экипаж самолета своего человека. Его заместитель Селезнев был когда-то пилотом гражданской авиации, а после того как его отстранили от полетов по состоянию здоровья, стал работать в охране аэропорта. Там его и нашел Каменев. И хотя последствия жесткой посадки, перечеркнувшей летную карьеру Селезнева, до сих пор давали о себе знать, он по-прежнему вполне мог пилотировать самолет.

На этот раз Селезнева включили в экипаж в качестве бортинженера. Все-таки у него давно не было летной практики. Зато Селезнев регулярно совершенствовался в стрельбе и единоборствах, как было заведено в «Львином сердце» для всех, включая клерков.

Правда, после сложной операции по захвату мстителей Селезнев находился не в самой лучшей форме – очень уж устал. Но кроме него послать было некого. А выносливости заместителю шефа «Львиного сердца» было не занимать.

Самолет вылетел из Москвы после двух часов ночи. Срок ультиматума, предъявленного похитителями, к этому Времени уже истек, но раньше управиться было невозможно. На то, чтобы собрать и упаковать даже фальшивые деньги, найти и подготовить самолет и экипаж, наладить связь с военными и гражданскими службами с тем, чтобы самолету был открыт зеленый коридор, а силы милиции, армии и ФСБ в любой точке страны могли быстро отреагировать на любые действия террористов, – на все это требуется время, и трех часов для такой работы катастрофически мало.